Текст книги "Твоя маленькая ложь (СИ)"
Автор книги: Alena Lavr
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 45 страниц)
Я догадывалась о своем состоянии, но ближайшие пару дней мне было не до всего. Лихорадка, головная боль, отдышка, слабость и невыносимая боль в легких не оставляли мне ни единого шанса на постановку собственного диагноза.
– Пить, – слабо проговариваю я, ощущая невероятную сухость во рту.
Адриан захватывает пару небольших бутылок со стола, открывает одну из них и протягивает ее мне, пока я медленно усаживаюсь на кровати, свешивая ноги вниз. Минута, и я до последней капли осушаю содержимое бутылки, высасывая из нее весь воздух, пока в ней не остается ни единого намека на какую-либо жидкость. Пластик противно щелкает, когда я отпускаю бутылку и тут же с жадностью принимаюсь осушать новую.
Все это время парень пускает на меня странные взгляды, граничащие с жалостью, и у меня, складывается четкое ощущение того, что прямо сейчас я нахожусь в роли спасенного бездомного котенка, которого бросили не только безответственные люди, но и собственная мать. И я не понимаю, связано ли это с моей внезапной и незапланированной болезнью или с чем-то еще, ведь я еще никогда не видела герцога Шлезвига таким… обеспокоенным и покладистым?..
Осушая вторую бутылку подряд, я бросаю на него вопросительный взгляд, надеясь хоть на какое-то объяснение происходящего, но в ответ он лишь встает на ноги и нервно проводит рукой по волосам, взъерошивая каштановые кончики.
Я ощущаю, как в одном из легких резко начинает печь и сгибаюсь пополам от очередного приступа кашля, во время которого у меня даже не получается сделать обычный вдох. От сильного напряжения голова начинает раскалываться пополам, напоминая о своем существовании.
– Через пару дней тебе станет намного легче, – бросает он через плечо, словно избегая моего взгляда. – Температура еще держится, а значит, тебе стоит отдохнуть.
На этих словах он покидает комнату, прикрывая за собой межкомнатную дверь из светлого дерева, а я только сейчас принимаюсь разглядывать помещение, в котором находилась в бессознательном состоянии все эти дни.
Удивительно, но в этой комнате я нахожусь уже не первый раз. Именно здесь я впервые против воли побывала на очередном собрании повстанцев и это значит, что прямо сейчас я нахожусь в главной штаб-квартире сопротивления.
Амалиенборг
– Ваше Высочество, позволите? – уверенно задает вопрос мужчина, вдвое старше наследника, продолжающий стоять в дверях кабинета принца. В руках он удерживает черную папку с долгожданными снимками, предоставленными всеми журналистами после того странного инцидента, произошедшего пару дней назад на центральной улице города.
– Да, конечно, Карл, проходи, – отстраненно отвечает Кристиан. Его взгляд полностью прикован к монитору ноутбука, изучая карту города и районы, в которых могут находиться логова повстанцев по предположениям спецслужб, а указательный палец беспрестанно щелкает по клавише компьютерной мыши.
– Я связался с журналистами и они, наконец, предоставили все нужные вам материалы, – сообщает секретарь, раскладывая снимки на стол перед наследником. – В основном, они щелкали все подряд, половина из этих фото смазанная, где-то вы позируете вместе с участницами, а где-то стоите посреди дороги, в окружении гвардейцев, но один ухищренный журналист умудрился проследить за вашим взглядом и словить пару интересных кадров, – Карл выкладывает на стол наследника два фото, демонстрируя их принцу, и с гордостью поглаживает черные завивающиеся усы.
Напряженный взгляд Кристиана бегло пробегается по снимкам и останавливается на парочке, аккуратно выложенной мужчиной в самый центр. Он берет фото в руки, несколько раз большим пальцем поглаживая толстый белоснежный картон, на котором они напечатаны. На фотографиях, в несколько раз увеличенных, красуются знакомые лица девушек, и наследник вяло ухмыляется, узнавая их. На одной запечатлен беглый взгляд Карен, на другой – растерянный и испуганный взгляд Элизабет.
Уголки его губ против воли приподнимаются вверх, ведь он осознает, что прямо сейчас держит в руках прямое доказательство участия Адриана и его друзей в похищении девушек. Конечно, все это еще предстоит доказать, но тот факт, что Карен еще до начала отбора встречалась с другом Адриана – известен Кристиану уже давно.
– Благодарю, Карл, ты можешь быть свободен, – проговаривает наследник, продолжая вглядываться в снимки. – Как только ты мне понадобишься – я дам тебе знать.
Секретарь Его Высочества по привычке мельком кланяется и покидает кабинет принца, едва не сбивая в дверях герцогиню Норрланд.
– О, Карл, давно не виделись, что-то случилось? – удивленно произносит Изабелла, оглядываясь на мужчину.
– Добрый день, Ваше Высочество, – секретарь делает легкий поклон, крепче сжимая пустую папку в руках. – Отнюдь, все в порядке.
Герцогиня вопросительно приподнимает одну бровь, оглядываясь на уход мужчины и вступает в просторы кабинета Его Высочества.
– Изабель, я не ждал тебя, – отстраненно проговаривает наследник, наконец, отрываясь от снимков.
– Меня не нужно ждать, дорогой кузен, – пропевает девушка, усаживаясь на кресло напротив брата, одновременно кивая в сторону тучной стопки фотографий. – Это то, о чем я думаю?
Кристиан молча кивает, громко выдыхая.
– Дай посмотреть, – она с интересом тянется за стопкой снимков, некоторое время рассматривая и перебирая кучу полуразмазанных и скучных фото, останавливаясь на двух фотографиях, вызывающих неподдельный интерес девушки. – А вот и наша пропажа. Кто это с ней? Ее лицо кажется мне знакомым…
– Ее подруга – Карен, – констатирует принц, устремляя настойчивый взгляд в сторону кузины. – Элизабет, Карен и Грету еще до начала отбора я как-то подвозил к тебе в номер.
Герцогиня хмурится, проваливаясь в воспоминания и через несколько секунд ее брови взлетают вверх, когда она вспоминает трех выпускниц, завалившихся в ее номер с распахнутыми от восхищения ртами, которые не закрывались до самого утра.
– Да, припоминаю… – задумчиво произносит она, зажимая один из снимков между указательным и средним пальцем. – Адри был замечен журналистами?
Кристиан поднимается со стула, прячет руки в карманы брюк и громко выдыхает, обходя свой стол медленными неторопливыми шагами.
– В это время он был во дворце. Совсем рядом, – сообщает он. – Как думаешь, совпадение? – он машет головой с натянутой улыбкой на лице, будто отмахиваясь от собственных мыслей. – Только непонятно зачем Эли и Карен бежали, что вообще делали здесь и где при этом Селена и Шарлотта…
– А я знаю зачем они бежали, точнее за кем, – с интригой в голосе произносит герцогиня, продолжая переворачивать снимки в воздухе и вопросительный взгляд Кристиана мигом направляется в ее сторону. Девушка выпрямляет спину и кладет фотографии на стол. – Мой частный детектив говорил, что его чуть было не поймали с поличным.
– Твой кто?! – недоуменно произносит парень, двумя руками облокачиваясь об письменный стол перед кузиной.
– Частный детектив, Крис, ты не в курсе об их существовании? – усмехается девушка, подавляя легкий смешок. – Да, я действительно наняла опытного детектива и не смотри на меня так. Люди готовы вывернуться наизнанку за бешеные бабки, чего не скажешь о наших спецслужбах. Как думаешь, есть ли связь между тем, что Фредерик несколько лет назад урезал бюджет спецслужбам и их низкой активностью в последнее время? – ухмыляется герцогиня. – А вот мой детектив постарался на славу, между прочим, вычислил их главный штаб и то, что они приехали во дворец из загородного дома Адри, сделав при этом пару снимков для доказательств.
Брови наследника недоуменно сходятся на переносице, он с неподдельным интересом продолжает внимательно выслушивать герцогиню.
– Он признался, что Адри и его друг те еще крепкие орешки, – сообщает Изабелла, играя бровями. – Скрываются так, будто до этого момента несколько лет проработали в МИ-6, но все-таки пару раз они раскололись.
– Кто бы сомневался, Адриан знает все фишки спецслужб, – Кристиан подавляет желание закатить глаза, скрещивая руки на груди. – Где находится их штаб? Насколько мне известно, спецслужбы накрыли уже несколько их штаб-квартир.
– Неподалеку от Амалиенборга, напротив копенгагенского университета, – с уверенностью сообщает девушка. – Мой сыщик сейчас как раз наводит справки кому принадлежит эта квартира. Но самое интересное, ему удалось узнать, что девушек держат в заточении в пригороде Копегагена в самом лесу. Правда, он еще не узнал, где именно, ведь парни тщательно скрываются: меняют машины, их номера, ездят туда в разное время суток, а могут и вообще не выезжать оттуда несколько дней.
– Значит не так уж он и держит их в заточении, раз Элизабет разгуливает с подругой по центральным улицам города, – с сомнением отвечает наследник, задумываясь о своих словах.
Изабелла аккуратно поправляет помаду винного оттенка на кончике губ, заглядывая кузену в глаза.
– Ты только не сердись, но у меня есть предположения, что Адриан таскается с ней не просто так, – сообщает она, поджимая губы. – По словам сыщика, они спокойно ходят по улице так, будто знакомы уже тысячу лет и достаточно близко знакомы, чтобы…
Кристиан подавляет нервный смешок, запуская руки в волосы.
– Бред, – с раздражением бросает он, не в силах дослушать кузину до конца.
– Крис, сам посуди, они везде вместе, он не удерживает ее рядом с собой за поводок, не нацепил на нее наручники… – мягко проговаривает Изабелла, стараясь не задеть чувства принца. – Мне кажется, он завербовал ее на свою сторону…
– Нет никаких сторон, Изабель! – гневно кричит Кристиан, одной рукой разбрасывая фотографии журналистов по всему кабинету. Ему уже осточертело доказывать всем подряд, что никаких сторон не существует в природе. Во всяком случае, ему очень хочется так думать. Парень прикрывает глаза на пару секунд, делает вдох, затем громкий выдох и вновь открывает глаза, направляя ледяной взгляд в сторону герцогини. – У меня есть план, и я намерен четко следовать каждому пункту.
– Как дела с гвардией? – как ни в чем не бывало спрашивает герцогиня.
– Все еще на стадии переговоров, – громко выдыхает он, устремляя взгляд в окно. – После заявления отца я будто вернулся на шаг назад, но все же уже близок к цели.
– Отлично…
– Ваше Высочество! – запыхаясь, кричит секретарь наследника, перебивая мысли герцогини, и подбегая к дверям кабинета. – Срочные новости из национального госпиталя…
Глава 34
Спустя пару дней, я ощущаю невероятный прилив сил и даже не отворачиваюсь от еды, предложенной Карен, а напротив, набрасываюсь на тарелки с удовольствием. Так обычно бывает, когда после длительной болезни выпадаешь из привычного ритма жизни, находясь в полуобморочном состоянии и борясь с бесконечной лихорадкой. У меня уже второй день не наблюдается температуры и сегодня последний день моей антибиотикотерапии, чему я невероятно рада, ведь мои руки уже напоминают вены заядлого наркомана
После нашего последнего разговора я все еще не видела Адриана. И не то, чтобы я хочу поскорее его увидеть… Его поведение тогда мне показалось невероятно странным, и я до сих пор гадаю, с чем это может быть связано. Возможно, это как-то связано с той суматохой перед каким-то важным событием среди повстанцев. Иначе я ничем не могу объяснить тот факт, что последние дни они продолжают что-то бурно обсуждать.
А Карен и Алекс, напротив, продолжают находиться в штаб-квартире, каждый день принимая новых оппозиционно настроенных гостей, в числе которых оказывается и мой доктор. Хоть я и не уверена в наличии у него медицинского диплома, но ему удалось излечить мою внезапно настигшую болезнь. Стоит признаться, он очень тщательно подходит к моему состоянию, объясняя полезность каждого лекарства, которое мне положено. Остаточный кашель еще имеет место быть, но его приступы совсем редки и уже не вызывают ощущение того, будто мои легкие решили покинуть грудную клетку навсегда.
И хоть я понимаю, почему Адриан не отвез меня в больницу… я все равно на него обижена за столь неоправданный риск по отношению к моему здоровью. А что, если бы от бесконечного кашля я отхаркала бы все легкие, загнулась бы от бешеной температуры и от осложнений после пневмонии?!.. Что бы тогда он сказал моей маме?!
Я впервые за все время болезни принимаю душ, задерживаясь в ванной комнате больше чем обычно, из-за чего вызываю бурное недовольство со стороны Алекса. Он встречает меня с максимально хмурым выражением лица, и в ответ я лишь одариваю его максимально лицемерной улыбкой, на которую способна. Приводя влажные спутанные волосы в порядок, я улавливаю несколько громких голосов с кухни, один из которых не слышала уже пару дней. Поправляя серый полувер, любезно предоставленный Карен, я выхожу из комнаты, в которой провела последние несколько дней.
– А вот и утка, которая заняла ванную на целый час, – бурчит Алекс, усаживаясь за обеденный стол.
– Вообще-то, я была там не больше получаса, – в ответ язвлю я, оглядывая опущенный взгляд Адриана.
При его появлении я по инерции поправляю влажную копну волос, наблюдая, как он сидит за столом рядом с Алексом, без аппетита рассматривая содержимое тарелки. Пару секунд и взгляд свинцовых туч устремляется в мою сторону, но также быстро исчезает по направлению к окну. Я никак не могу распознать, по какой причине он избегает моего взгляда и почему мне кажется, что в его глазах впервые за все время я наблюдаю отголоски боли и… жалости?!
– Эли, – Карен замечает, как я недоуменно стою посреди кухни, уставившись на Адриана, и решает взять ситуацию в свои руки. – Что будешь на завтрак?
Я отстраненно мотаю головой, всем своим видом показывая, что мне абсолютно без разницы, что я буду видеть в своей тарелке и поэтому подруга резво подбегает к кухонному гарнитуру, некоторое время копошась в упаковках и шурша фирменными пакетами доставки еды. Завтрак проходит в бесконечных разговорах о дне, посвящать в подробности которого меня не собираются, но я и не страдаю. Все это время Адриан ведет себя как обычно, колко подкалывая ребят, но самое странное – он будто намеренно не замечает меня. Будто это не меня он похитил несколько недель назад, будто это не я пыталась сбежать все это время от него, будто не меня он учил как правильно обезвреживать противника, будто несколько дней назад он целовал не меня и…
Я даже не помню, что было между нами в ту ночь…
Значит ли для него то, что было? Полагаю, нет. Да и с чего бы? Ни я первая, ни я последняя… И вообще, почему меня должны волновать его чувства?! Как будто его заботят мои…
– Почему ты не отвез меня в больницу?! – обиженно вырывается у меня из груди, когда он неожиданно встает из-за стола, прерывая мои размышления.
Он застывает в одном положении, пару секунд продолжая стоять, руками опираясь об стол, но через мгновение делает несколько шагов в мою сторону, подхватывает меня за локоть, и настойчиво выводит из кухни. Я смотрю на него с немым вопросом на лице, возмущенно отбирая свой локоть, пока он не заводит меня в «мою» комнату, плотно прикрывая за собой дверь.
– Я могла умереть прямо на этой кровати! – восклицаю я, указываю рукой на синий плед.
– Не драматизируй, Лилибет, – тихо произносит он уставшим голосом, складывая руки на груди. – Тебя лечил прекрасный доктор, он работает в клинике, где обследуют некоторые члены королевской семьи, если так тебе будет спокойнее.
– Нет, не будет, – тут же бросаю я. – Я прекрасно понимаю, что ты рисковал бы своим задом, отправляя похищенную девчонку с отбора в больницу, ведь так?!
Парень испускает тяжелый выдох, на мгновение устало прикрывая глаза.
Куда делся его прежний запал?
– Шутишь? Мы приглядывали за тобой почти две недели день и ночь, насильно пихали в тебя пищу, поили водой, чтобы у тебя не было обезвоживания от высокой температуры, давали лекарства, которые прописывал тебе доктор, – убедительно произносит он. – Да, из-за тебя мы не могли рисковать нашим планом, но мы старались, правда… я старался.
Я наблюдаю, как его брови виновно сходятся на переносице и не понимаю, он и вправду сожалеет или же просто притворяется?! Какого черта его эмоции до сих пор до конца мне не ясны?
– Я должна сказать тебе спасибо? – спустя минуту с сомнением произношу я.
Адриан выпрямляет плечи, медленным шагом подходя к окну, и громко выдыхает.
– Я понимаю, как тебе сейчас нелегко, – неожиданно тихим голосом начинает он, зарываясь руками в волосы. Пару секунд я наблюдаю, как каштановые кончики взлетают вверх. – Нам всем сейчас нелегко и…
– Я хочу поехать к маме, – перебиваю я.
Он разворачивается ко мне с легким недоумением на лице, на мгновение брови хмуро сходятся на переносице, а взгляд падает в пол.
– Я серьезно, – добавляю я. – Перед всей вашей шумихой, которую вы так бурно обсуждаете, я хочу проведать маму. Тем более, у нее должна была быть операция, и я хочу ее увидеть.
На мгновение парень колеблется, но тут же нервно сглатывает и натягивает прежнее стальное выражение лица.
– Хорошо, как скажешь, – тихо произносит он, выходя из комнаты.
И все?!
От удивления мои брови ползут вверх, и я тут же следую за парнем. Почему это он так быстро согласился? Теперь я окончательно ничего не понимаю…
Едва поспеваю за ним спускаться по лестницам, и спустя мгновение он открывает массивную подъездную дверь, а я щурюсь от дневного света, сооружая из ладони козырек. И тут до меня доходит еще один факт, он не сказал мне надеть бейсболку…
Адриан садится за руль черного автомобиля своего друга, и я следую его примеру, пристегивая ремень безопасности.
– Кажется, в тот раз мама дала тебе какую-то бумажку, – неожиданно раздается его хриплый голос в салоне автомобиля. Он тянется в мою сторону, пару секунд копаясь в бардачке машины и вытаскивает знакомую бумажку, протягивая ее мне. – И не смотри на меня так, она выпала из твоих брюк, когда Карен переодевала тебя.
Я принимаю сложенную напополам бумагу, нервно загибая уголок.
– Ты читал, что там написано? – с раздражением спрашиваю я, продолжая смотреть на письмо.
Но Адриан заводит двигатель автомобиля и молча выезжает на проезжую часть, оставляя мой вопрос без ответа. Я громко выдыхаю, вспоминая, как мама велела прочесть мне это письмо сразу после операции и, судя по тому, что я болела практически две недели – сейчас самое время. Я разворачиваю помятую бумагу и вижу знакомый почерк. Читая строчку за строчкой, у меня перехватывает дыхание, и я уже практически забываю, что еду в машине, полностью поглощенная мамиными словами.
Привет, моя дорогая девочка.
Ты держишь это письмо, потому что я очень виновата перед тобой. Ты – моя большая любовь и самая горькая боль.
Ты знаешь, я такая трусиха…
На протяжении двадцати лет я не набралась сил и смелости рассказать тебе о тайне твоего рождения… о твоем биологическом отце. И если вдруг мой страшный враг победит меня – ты обязана знать. Твой отец Вильгельм Фридрих Габсбург – герцог Виборг (если тебе интересно, можешь прочесть информацию об этой могущественной династии Европы).
Судьба свела меня с ним на прошлом отборе, на который я пошла также, как и ты из-за финансовой составляющей. Не буду забивать тебе голову рассказом о нашей истории, поэтому расскажу главное – ушла я от него, будучи двадцатипятилетней девчонкой, полностью уверенной в себе и своих возможностях.
Но когда я узнала о беременности тобой – вся моя уверенность мигом улетучилась. Да, я испугалась, но вернувшись в прошлое – родила бы тебя еще десятки тысяч раз. Я просто была морально не готова воспитывать ребенка в одиночку, но слишком горда, чтобы вернуться к Вильгельму и сообщить ему о беременности. В то время я еще не осознавала, какую беру на себя ответственность за маленького беспомощного человечка…
И это будет моим первым советом тебе – не будь горделивой.
Взвешивай все «за» и «против», прежде чем принимать масштабные решения в своей жизни. Учись переступать через себя – это очень хорошее качество и, если бы я им воспользовалась – у тебя была бы совершенно другая жизнь.
Моя милая, ты достойна лучших школ, университетов, качественной одежды и самого лучшего питания. Достойна самых захватывающих путешествий, лучших дворцов и поместий герцогов Виборгов, а я лишила тебя всего этого, благодаря своей гордости, юношескому максимализму и излишней самоуверенности в себе.
Но я старалась.
Я так сильно старалась дать тебе все, что в моих силах, напрочь забывая про себя, лишь бы с отложенных денег купить тебе на день рождения тот подарок, который ты захочешь. Я настолько забыла, что такое быть женщиной, что связалась с тем, кто поделил нашу жизнь на «до» и «после».
Не буду лгать, первые месяцы знакомства Кристоф был внимателен, осторожен, но в то же время умеренно требователен и настойчив. Я не знаю, о чем я думала, когда приняла решение съехаться с ним. Наверное, где-то глубоко внутри меня сидела та женщина и рвалась наружу, стараясь пересилить заботливую мать. Я была по-прежнему молода и хотела обыкновенного мужского внимания, нуждаясь в банальном крепком мужском плече.
И вот тебе второй совет: никогда и ни при каких обстоятельствах не ставь интересы ребенка превыше своих.
Как видишь, я проиграла.
И должна извиниться перед тобой еще раз за испорченное детство, психику и нервную систему. Я никогда не разговаривала с тобой на эту тему и теперь, оглядываясь назад, я горько сожалею об этом. После его ареста я наблюдала за твоим поведением, и оно пугало меня. Я больше не видела рядом с собой улыбчивого и жизнерадостного ребенка. Напротив, моя дочь превратилась в зашуганный, дерганный и пугливый комок страха.
Я до сих пор очень переживаю, что за всю свою жизнь ты не подпустишь к себе ни одного мужчину, боясь повторить мои ошибки. Ты пойми, не стоит сравнивать всех мужчин лишь по одному неудавшемуся экземпляру, как по просроченному хлебу, случайно попавшемуся тебе в магазине. Ты же после этого не перестанешь ходить в магазины? После этого случая ты лишь будешь внимательнее рассматривать сроки годности, верно?
Но в то же время, не стоит доверять каждому встречному, обратившему на тебя внимание.
Ты – уникальна.
Да, у тебя было трудное детство, у тебя много страхов и обид, но ты уникальна. Поэтому не позволяй первому встречному вытирать об тебя ноги, не повторяй моих самых горьких ошибок. Ты знаешь, ведь я думала, что изменю Кристофа, что с моей помощью он станет намного лучше, чем был тогда, но как же я ошиблась… Эта ошибка стоила мне здоровья и твоей психики…
Люди не меняются.
И это будет еще одним советом для тебя.
В правоте этой фразы я убедилась на своем горьком опыте. Люди лишь постепенно снимают свои маски; особо наглые и ушлые – сразу, как только почувствуют, что человек без них никуда, а хитрые и продуманные – постепенно, шаг за шагом.
Также было и с Кристофом. Свою маску он снимал постепенно и в первые месяцы совместной жизни моя интуиция уже тогда подсказывала – беги. Но первые звоночки для меня были лишь звоночками. Боюсь, даже если бы вместо них гремел массивный колокол – я бы не обратила внимания даже на него. Настолько я была одержима им.
И не описать словами тех чувств, которые я испытала, освободившись от него… Я будто очнулась после сеанса гипноза, словно все эти года на меня наложили заклятие, и я проснулась совершенно другим человеком. Свободным, без ошейника на шее и кандалах на ногах.
Ты знаешь, кого я должна бесконечно благодарить за свое освобождение. И не только за освобождение, милая, именно Чарли оплатил весь курс моего лечения, вплоть до операции. Я столько раз хотела тебе об этом рассказать, когда ловила считанные минуты твоих звонков с отбора, но каждый раз мне словно что-то мешало поделиться с тобой этим. Видимо, узнать тебе об этом суждено из моего письма, а не из моих уст.
Но вернемся к нашему прошлому, слава богу, уже далекому. И хоть Чарли тогда было от силы всего семнадцать – вместе со своей матерью он принял непосредственное участие в аресте Кристофа. Уже тогда я стала подозревать о том, что его семья имеет какие-то определенные связи с высшими чинами, потому как они докладывали мне обо всем, что связано с Кристофом, включая его приговор.
Не уверена, рассказал ли он тебе, но та самая женщина, которую ты знала все эти годы как его маму – на самом деле и есть его мать, но лишь перед Господом. Ребекка является родной сестрой королевы Матильды и, по совместительству, приходится Крису родной тетей и Крестной. И, соответственно, его «отец» – вечно занятой бизнесмен – супруг Ребекки. Обо всем этом мне поведала его бабушка, вдовствующая королева Луиза, мы с ней знакомы еще с прошлого отбора.
Знаешь, как я была счастлива, когда узнала о вашей дружбе? Ведь всю начальную школу ты ни разу не приводила домой друзей и подруг, ни разу не отпрашивалась погулять с ними или остаться у них ночевать. И тут появился мальчик, с которым ты начала проводить все свое время, затем вы начали взрослеть, ваши интересы и хобби стали меняться, но неизменно было одно – вы были по-прежнему не разлей вода.
Я видела, что Чарли из хорошей, не бедной семьи, воспитан и умен и что при определенных обстоятельствах стал бы тебе подходящей партией в качестве жениха. И как бы я не намекала тебе на это, в твоих глазах я видела к нему лишь теплые, искренние и дружеские чувства, не более того. И даже сейчас несмотря на то, что он является наследником страны – посоветовала бы тебе присмотреться к нему. Милая, разве ты не видишь ту теплоту и нежность, с которой он смотрит на тебя?
Но я тебя ни в коем случае не заставляю выходить за него! Это большая нагрузка и огромная ответственность – выходить замуж за принца! Прислушайся к своему сердцу, что оно тебе подсказывает? Быть может, оно уже занято другим? Быть может, поэтому ты не можешь ответить взаимностью Кристиану?
И это мой последний совет тебе – всегда слушай свое сердце.
Только оно знает, что на самом деле ты чувствуешь и желаешь. И не стесняйся своих чувств, ведь жизнь у тебя одна, и никто не знает, в какой именно момент она оборвется. Поверь мне, я прочувствовала это на себе, и моя жизнь уже висит на волоске, я чувствую это…
Котенок, хоть я и была не идеальной мамой, я всей душой молюсь о том, чтобы кроме меня в твоей жизни было много матерей и отцов, которые смогут до любить тебя так, как не смогла за все эти годы я. Девочка моя, позволь миру до целовать и до обнимать тебя, пусть даже через руки того мужчины, который сможет полюбить тебя так, как полюбила тебя я в день твоего рождения.
Ведь именно ты раскрыла мое сердце для настоящей любви, привязанности и самозабвению. Ты изменила мир вокруг, ты превратила меня в меня и именно ты, моя девочка, сделала меня мамой. Ты та, из-за которой я забывала себя из-за беспокойных ночей, режущихся зубов и истерик на пустом месте. Ты была первым человеком, кому я говорила «люблю тебя» тысячу раз за день с первых секунд твоего рождения и кажется, что каждый раз я делала это еще искреннее и нежнее.
Позволь мне сказать это в тысячу первый раз – я безумно тебя люблю.
Я была неидеальной мамой. Прости меня за все мои грехи и, если чем-то обидела тебя когда-то. Ты самое лучшее, что преподнесла мне жизнь, ты мое сердце и душа. Я могла бы дать тебе еще столько всего полезного и интересного, но, увы, мои силы на исходе. Значит, так и должно быть, ведь я знаю, что ты у меня сильная, ты справишься со всем, что тебе преподнесет судьба и без моей помощи.
Душа моя, я всегда буду рядом.
Моя любовь к тебе не умрет вместе с моим телом, ее не закопают в землю и не заколотят в гроб. Моя любовь – вокруг тебя. Я в каждом твоем вздохе и выдохе, в каждой неудаче и в каждом твоем долгожданном успехе. Я буду в каждом человеке, который тебе поможет, в каждом милом котенке и жизнерадостной собаке, привязавшейся к тебе на улице.
Даже если ты когда-нибудь забудешь меня, увлеченная интересной работой, детьми, мужем или же своим хобби – моя любовь к тебе будет оставаться где-то поблизости, напоминая о себе случайным лучиком солнца в пасмурный день или цитатами из моих любимых сериалов, когда ты решишь переключить нудные новости.
Любовь моя, я уже вижу, как ты плачешь, читая эти строки, как твои руки дрожат, непроизвольно комкая клочок бумаги, и я разрешаю тебе плакать, пока не закончится письмо, но дальше… не смей.
Не нужно оплакивать мой уход, ты же понимаешь, что это бесполезно. Горькие слезы родных и близких никого еще не возвращали с того света, к сожалению. Просто знай, каждый раз, когда ты плачешь из-за меня – мне плохо, мокро и холодно.
Я так люблю тебя, мой котенок, что еще сотни, нет, тысячи раз умирала бы, чтобы снова родиться и прожить эти горькие, но такие счастливые года с тобой…
Прощай и ни в чем себя не вини, ты сделала все, что было в твоих силах. Помни только, что я всегда с тобой, я рядом.
Твоя мама.
Я дочитываю последние строки, напрочь задыхаясь слезами. Направляя взгляд на лобовое стекло, преподношу дрожащую руку к губам, другой невольно сжимаю бумагу в кулак и осознаю, что мы въезжаем в окрестности кладбища Сёндермарк.
– Нет… – я ошарашенно машу головой, отказываясь принимать жестокую реальность происходящего. – Нет, нет, нет…
Мой разум абстрагируется от происходящего вокруг, в ушах раздается неприятный звон, а вся энергия, еще с утра раздающаяся по всему организму, словно покидает тело, отказываясь верить в происходящее.
Нет, это происходит не со мной.
Кто-то несколько раз произносит мое имя, но я не в силах откликнуться и сделать лишнее телодвижение. Разум будто парализует тело, и я продолжаю отстраненно смотреть на ухоженный газон кладбища через лобовое стекло.
– Эли, – наконец, доносится до меня спокойный голос Адриана откуда-то издалека. Его горячая ладонь накрывает мою, слегка сжимая. – Мы можем поехать обратно.
Я глотаю слезы и машу головой, дрожащей рукой нащупывая ручку двери. В лицо ударяет холодный, пронизывающий осенний ветер и оглушающая кладбищенская тишина, угнетающая меня с каждым шагом все больше и сильнее. С помощью брелока сигнализации, Адриан блокирует двери автомобиля и берет меня под руку, уводя вглубь кладбища.
Мое сердце колотится как никогда раньше, я ощущаю бешеную пульсацию в шее и еще сильнее сжимаю его теплую ладонь, когда впереди улавливаю свежую могилу с толстым католическим крестом из камня.
– Господи… – невольно срывается с моих губ, пока глаза пробегаются по выграненному имени и датам на холодной серой плите, и убеждаются в самом страшном кошмаре.
– Она не очнулась после операции, – спокойный голосом сообщает Адриан, когда мы вплотную подходим к могиле. – Доктор сказал, что ее организм слишком ослаб из-за химиотерапии и болезни в целом, – он делает паузу, не решаясь взглянуть мне в глаза. – На похоронах был Кристиан и даже герцог Виборг. Хоронили неделю назад, в это время ты еще болела, так бы я… – он запинается, нервно сглатывая слова, которые хочет произнести.
