Текст книги "Твоя маленькая ложь (СИ)"
Автор книги: Alena Lavr
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 45 страниц)
– Тебя не было больше часа! – продолжает наседать женщина, удерживая руки на талии, если на ее тучном теле вообще возможно отыскать талию.
– Мама! – одергивает роженица, сквозь слезы.
Я бросаюсь к девушкам, больно ударяясь коленями об ледяной паркет, и принимаюсь раскладывать из рюкзака все, что только отыскала. Роженица тут же дергается, хватается за живот и зажмуривая глаза, готовится к очередной схватке.
– Вот опять, – стонет девушка, начиная громко и часто дышать через рот.
– Ты отдаешь себе отчет в том, что могло произойти с нами за это время?! – никак не угомонится Ингрид. Она делает пару шагов вперед и встает позади меня.
Я делаю вдох, выдох, продолжая раскладывать медицинские принадлежности.
– Ты хоть представляешь, что я могла уже лежать без сознания, если бы не Изабель? – ее крик над моим ухом становится последней каплей, и я резко поднимаюсь на ноги, пока рюкзак с грохотом летит в сторону.
– Хватит! – раздраженно кричу я в воздух. – За этот час меня пару раз чуть не задушили и не прибили какие-то сумасшедшие, но я все равно пробралась в этот чертов медпункт, ради вашей дочери, с которой, между прочим, даже и не знакома толком, как и с вами! – я твердо смотрю ей в глаза, ощущая, как злость молниеносно проникает в каждую клеточку тела. – И вы не имеете права разговаривать со мной в подобном тоне даже являясь титулованной особой, ведь я не ваша служанка, которая за ваши деньги беспрекословно будет терпеть неуместные упреки! – меня начинает трясти от внезапно свалившейся несправедливости в лице старшей герцогини, и против воли я крепко сжимаю кулаки так, что всем своим нутром ощущаю, как отросшие ногти болезненно вонзаются в кожу. – Поэтому если вы хотите, чтобы я прямо сейчас помогла вашей дочери – советую закрыть свой рот и не мешать! А еще, если вы не хотите, чтобы сюда ворвались разъяренные повстанцы, то для начала советую надежно закрыть дверь.
Ингрид инстинктивно пятится назад с оскорбленным лицом, граничащим со злостью. Еще некоторое время она растерянно смотрит в мою сторону, разглядывая клокочущую злость в моем лице. Не удивительно, наверное, ей так не дерзила даже собственная дочь, но мне совершенно плевать на эту мерзкую тетку. Прямо сейчас я полностью сосредотачиваюсь на ее дочери, которая в перерывах между болезненными схватками, полностью увлечена моей пламенной речью. Ее серые глаза, которые являются точными копиями Адриана и Фредерика, пару секунд удивленно бегают по моему лицу.
Изабелла направляет на меня восхищенный взгляд в сочетании с ободряющей улыбкой и едва заметно приподнимает большой палец вверх. В этот момент роженица вновь скручивается от боли, вставая на четвереньки, и я тут же бросаюсь к ней, тревожно расставляя медицинские принадлежности. Мысль, которая приходит ко мне в голову – вызывает неприятные мурашки по всему телу.
Хорошо, я принесла медикаменты, а дальше что? Я ведь даже не знаю, как ей помочь.
– Элизабет? – откуда-то сверху раздается знакомый голос доктора. Он прокашливается и вновь повторяет мое имя, когда я не реагирую несколько секунд.
Я поднимаю голову на источник звука и обнаруживаю вертикально стоящий телефон на прикроватной тумбочке. На большом экране мелькает прерывистое изображение мужчины средних лет в белоснежном медицинском костюме, который тревожно поправляет белый колпак на голове, прикрывающий седину.
Нервно сглатываю, когда осознаю, что доктор и еще несколько врачей вокруг, судя по приглушенным женским голосам, стали невольными свидетелями моего срыва.
– Элизабет, дорогая, очень хорошо, что ты вовремя подоспела, – продолжает он после неловкого молчания. – Я вижу, что ты принесла много всего, что может пригодиться, ты молодец. Ваше Высочество, какой интервал между схватками?
– Схватки длятся практически минуту! – отвечает Изабелла, пытаясь перекричать стоны роженицы. Беатрис продолжает крепко цепляться за руку герцогини пока та смотрит в телефон с секундомером. – Интервал между ними две минуты.
– Хорошо. Ваше Высочество, появились ли у вас потуги? – напряженный голос доктора Вальтера раздается по всему помещению.
– Я… да, кажется, я начинаю хотеть…
– Элизабет! – внезапно перебивает мужчина роженицу, обращаясь ко мне. Я нервно вздрагиваю, когда он называет мое имя. – Прошу тебя, несколько раз помой и обработай руки, вы вместе с герцогиней Норрланд прямо сейчас будете принимать роды.
Глава 41
– Ника, мне страшно! – стонет Амели, испуганно потряхивая девушку за руку. – Давай пойдем обратно…
– Тише! – в ответ шипит Йоргенсен через плечо. Ее брови сосредоточенно сходятся на переносице, прислушиваясь к посторонним шагам за углом. – Так и знала, что не надо было тебя с собой брать.
– Мы уже полчаса петляем туда-сюда и постоянно прячемся, – шепчет Амели, испуганно дергаясь на очередной отдаленный выстрел. – Я не понимаю, от кого мы прячемся…
– Ты дура или притворяешься? – с раздражением бросает Ника, на секунду оглядываясь в сторону участницы. – Ты понимаешь, что если мы нарвемся на повстанцев, то они на нас живого места не оставят из-за того, что мы участвуем в отборе?
Амели испуганно сглатывает, крепче стискивая плечо Ники, два янтаря взволнованно сверкают и кажется, будто даже ее веснушки боязливо сморщиваются при виде очередного вооруженного повстанца, неожиданно мелькнувшего сбоку. Йоргенсен тщательно прислушивается к шагам, которые приближаются к ним с каждой секундой. Осторожно выглядывая из-за угла, девушка обнаруживает знакомые черты лица у вооруженного парня, идущего впереди небольшой компании повстанцев, и тут же резко пятится назад, боясь оказаться замеченной. Парни идут тихо, с грохотом распахивая каждую дверь на своем пути, с целью найти сторонников короля-узурпатора.
– Это же Аарон! – восклицает Амели, подаваясь вперед. – Наш шеф-повар. Может он поможет нам отыскать…
– Куда ты? Дура!!! – шипит Ника, пытаясь одернуть девушку за руку, но не успевает остановить ее. – Вернись обратно!!!
– Аарон! Я так рада…
Амели с воодушевлением выходит из-за угла, направляясь навстречу со знакомым парнем и резко замирает посреди коридора, когда сталкивается с многочисленными вооружёнными повстанцами во главе с шеф-поваром, преграждая им путь. На лице девушки замирает нервная улыбка, когда она встречается с хладнокровным взглядом серых глаз, в ответ парень лишь недоуменно изгибает бровь, разглядывая ее с ног до головы.
– Тебе лучше уйти, иначе…
Но он не успевает договорить.
Мимо Аарона проносится оглушающий выстрел, и он озадаченно оборачивается назад, осознавая, что пуля пролетела в каких-то пару сантиметрах от его руки. От ударной волны внезапно схваченной пули, Амели пятится назад и, не в силах устоять на ногах, летит вниз, ошарашенно хватаясь за живот и буквально всем своим нутром ощущая, как пуля внедряется в ее кожу, хоть и адреналин на некоторое время приглушает основную боль. Сквозь ее тонкие бледные пальцы просачивается алая кровь и девушка нервно вскрикивает, наблюдая, как ее ночная сорочка мигом превращается в сплошное кровавое месиво.
Ника мгновенно прикрывает руками лицо, тяжело дыша. Осознавая весь кошмар происходящего, ее ошарашенный взгляд нервно бегает по убранству коридора, пока она продолжает всем телом вжиматься в прохладную стену. Пелена ужаса мгновенно застилает глаза, превращаясь в слезы, и в ее голове зреет единственная верная мысль, которой она не смеет сопротивляться.
Девушка мигом бросается в глубь дворца, опасаясь оглядываться назад. Она больше не боится, что столкнется с опасностью, единственное ее желание – убежать оттуда как можно скорее, пока убийца Амели не догнал ее, желая заполучить трофей в виде еще одной участницы отбора.
– Это сейчас обязательно было делать? – раздраженно спрашивает Аарон у парня, который только что выстрелил в беззащитную девушку.
– Мне плевать, она участница, а значит потенциальная сторонница режима Фредерика, – хладнокровно проговаривает убийца, равнодушно перешагивая через свою жертву и проходя вперед по коридору.
За ним присоединяются все остальные вооруженные повстанцы, не бросая ни единого взгляда на истекающую кровью участницу. Аарон напряженно выдыхает, некоторое время глядя им вслед, и наклоняется к девушке, встречаясь с ее испуганным взглядом янтарных глаз.
– Прости, детка, ты этого не заслуживаешь, – на одном дыхании произносит парень, поджимая губы. Он в буквальном смысле видит, как озорной янтарный огонек в ее глазах постепенно угасает. – Но такова твоя судьба…
Амели тяжело дышит и, в буквальном смысле захлебываясь кровью, продолжает ошарашенно глядеть в его сторону.
– Ты… как ты… – хрипит она, отчетливо ощущая, как с каждым вдохом жизнь покидает ее хрупкое тело. Слегка откашливаясь от крови, застревающей в горле, и морщась от неприятного ощущения железа во рту, она всеми силами старается держаться за жизнь, не смотря на ужасающую боль, заполоняющую все тело. – Как ты …мог… перейти на их сторону…
– На войне не избежать жертв, – тут же отвечает парень и медленно встает, уходя в сторону остальных ребят.
Девушка пытается отчаянно схватиться за его куртку, но он слишком быстро ускользает от нее, стараясь не оглядываться назад. Амели не на шутку начинает потряхивать то ли от ужаса приближающейся смерти, то ли от предсмертной агонии. Она начинает громко рыдать, ее вой эхом раздается по всему коридору, а ледяные дрожащие пальцы пытаются схватиться за ковровое покрытие, но пронзающая боль не дает сделать ни единого телодвижения, буквально заставляя девушку замереть на месте, покорно дожидаясь своей смерти.
***
Некоторое время я молчу, не до конца осознавая слова доктора и прихожу в себя лишь тогда, когда Изабель крепко сжимает мою ладонь.
Боже мой, во что я вляпалась?!
– Я?.. Но почему я? Ведь старшая герцогиня рожала и должна…
– Рожать и принимать роды – это отнюдь не одно и то же. К тому же, старшая герцогиня Роган до жути боится любого вида крови, – сообщает доктор Вальтер. – Поэтому, прошу тебя, возьми себя в руки и помоги Ее Высочеству успешно разрешиться от бремени. Решите, кто из вас будет держать камеру под верным углом так, чтобы мы с коллегами видели головку ребенка и сообщали, когда нужно тужиться.
Мы с Изабеллой нервно переглядываемся, и она тут же вскакивает с колен, направляясь за телефоном. Я громко выдыхаю и в полном неведении отправляюсь в санузел, чтобы тщательно промыть руки. Когда мои ладони дотрагиваются до мягкого полотенца, я замечаю нервную дрожь в пальцах, которая плавно распространяется по всему телу.
Меня начинает трясти, когда я полностью осознаю то, что мне предстоит сделать.
Я же заслуживаю спокойной и размеренной жизни после всего того, что пережила за эти несколько месяцев?
Когда я возвращаюсь в королевские покои, приподнимая дрожащие ладони так, чтобы намеренно не испачкать их об какой-либо предмет мебели – Беатрис уже стоит на коленях с задранной сорочкой, и руками упирается об спинку кровати, стараясь сдерживать потуги. Некоторое время по всей комнате раздаются ее невыносимые стоны, которые она продолжает сдерживать сквозь стиснутые зубы.
– Потерпите еще чуть-чуть, – призывает доктор Вальтер. – Элизабет подошла?
– Я здесь, – тут же отзываюсь я взволнованным голосом и опускаюсь на колени к роженице, наблюдая, как Изабелла направляет камеру телефона под сорочку своей родственницы.
– Отлично. Элизабет, подложи руки точно под головку ребенка на случай, если он выйдет за одну потугу, потому как я уже четко наблюдаю головку с черным волосами, – спокойным голосом объясняет мужчина. – Хорошо. Ваше Высочество, вы можете начинать тужиться.
С диким ревом Беатрис изо всех сил начинает тужиться, и на мгновение мне кажется, что спинка кровати под воздействием ее рук не выдержит и обрушится прямо на нее. Пару секунд, и я ощущаю теплые прозрачные капли, стекающие по моим рукам на пол, и тут же пугливо пячусь назад.
– Все в порядке, – утешает доктор, замечая, как я нервно дергаюсь, – только что окончательно отошли околоплодные воды, все идет по плану.
Я смотрю на свои дрожащие пальцы в полной уверенности того, что такими темпами я даже не смогу удержать ребенка в руках. Проходит пару минут, прежде чем девушка перестает тужиться, и, громко выдыхая воздух, опрокидывает голову назад.
– Элизабет, ты видишь головку? – раздается голос мужчины, пока Изабелла продолжает удерживать телефон, открывая доктору всю картину родов.
– Да, кажется… она немного вышла, – с сомнением говорю я, заглядываю вовнутрь. Пару раз моргаю, вдыхая воздух и пытаюсь прийти в себя после увиденного, с чудом удерживая завтрак внутри себя.
– Отлично, Ваше Высочество, постарайтесь в этот раз тужиться сильнее, у нас не так много времени, ребенку также плохо, как и вам, не забывайте об этом, – тут же проговаривает док.
Я нервно сглатываю слюну и уже начинаю думать, что это никогда не закончится.
– Я больше не могу!.. – кричит девушка сквозь слезы после минуты стараний. – Я не… я устала, у меня нет сил…
– Возьми себя в руки, Беатрис! – кричит в ответ Изабелла, похлопывая по плечу роженицу. – Вспомни, как ты хотела этого ребенка!
– Я… так… так устала… – стонет молодая герцогиня, опуская голову на грудь.
– Осталось совсем чуть-чуть! У вас получится! – подбадривает Вальтер, но в его голосе я улавливаю тревожные нотки. – Не забывайте, ребенок может задохнуться в родовых путях, если вы не будете тужиться!
Дрожащими пальцами я улавливаю наполовину вышедшую головку с липкими волосами и едва задеваю крохотный лобик. Мои губы против воли расплываются в какой-то нервной улыбке, когда я осознаю, буквально прощупываю новую жизнь.
– Я не… не могу… – раздается запыхавшийся голос роженицы.
– Она отключается, доктор! – в истерике кричит старшая герцогиня, все это время наблюдающая за процессом в другом углу комнаты с подготовленным полотенцем для малыша.
– Срочно, срочно дайте ей нашатырь! – твердо кричит он. – Нужно дождаться хотя бы рождения головки, чтобы ребенок не задохнулся!
Я резко подрываюсь с места, начинаю судорожно искать нашатырный спирт среди огромного количества баночек и других медикаментов. Из-за волнения я несколько раз перебираю одни и те же препараты, краем глаза замечая, как Изабель бросает телефон, стараясь на весу придерживать Беатрис и хлопать ее по щекам. Время от времени она приходит в себя, бубня что-то нечленораздельно под нос и вновь теряет сознание.
Наконец, мои руки находят нужную баночку, и я зубами отрываю горлышко, промачивая вату содержимым бутылочки. Как только я преподношу вату к лицу девушки, она тут же резко вздрагивает, приходя в сознание. Пару секунд она несколько раз моргает, бросая на меня недоуменные взгляды.
– Ваше Высочество, продолжаем! – громко восклицает доктор Вальтер, когда Изабелла наконец поднимает телефон с пола, устанавливая камеру в нужном ракурсе.
Следующие несколько минут проходят как в тумане.
Все это время я продолжаю глядеть на свои дрожащие пальцы, боясь проворонить и не удержать ребенка. Старшей герцогине Роган пару раз все же приходится давать нюхать нашатырный спирт своей дочери, чтобы та не отключалась в самый ответственный момент. Наконец, мои руки нащупывают полностью вышедшую головку, Изабель ликует, но доктор призывает сосредоточиться на рождении плечиков.
Не знаю сколько проходит времени, но под конец я уже морально истощена и уже начинает казаться, что я в любой момент могу потерять сознание наравне с роженицей. Поэтому, когда мои руки, по совету доктора, слегка помогают малышу родиться на свет, и я улавливаю его хрупкое тельце – не верю своим глазам. А если быть точнее – рукам.
Беатрис тут же обессиленно падает на пол, спиной облокачиваясь об спинку кровати, Изабелла поздравляет новоиспеченную мамочку с рождением первенца, а я продолжаю смотреть на пуповину ребенка молочного оттенка с пересекающимися между собой голубыми венками. Хрупкое синее тельце с белым липким налетом без проблем умещается в моих ладонях. Я разглядываю полуопухшее лицо, черные волосики и пухлые щечки, но при этом настолько обескуражена всей ситуацией, что не замечаю главного – ребенок не шевелится и не кричит.
– Кто там?.. Девочка, да? – обессиленно спрашивает Беатрис. – Почему я не слышу ее крика?
– Дай сюда, – старшая герцогиня Роган тут же вырывает у меня младенца из рук, кутая его в полотенце вместе с длинной пуповиной. – Ей же холодно, а ты тут стоишь!
– Ваше Высочество, без паники! – раздается уверенный голос доктора Вальтера, когда Изабелла направляет камеру на старшую герцогиню. – Дайте ребенку минуту, у него еще не открылись легкие! Пожалуйста, приложите его к груди матери, пока не родился послед
Беатрис тут же оголяет грудь и аккуратно принимает малышку к себе, прикладывая ее кожей к коже, чтобы та чувствовала тепло матери. Некоторое время мы наблюдаем, как она с нежностью смотрит на дочь, заботливо укрывая ее большим белым полотенцем и в этот момент по всему помещению раздается пронзительный младенческий крик. Мы с Изабель нервно переглядываемся, пугливо вздрагивая от неожиданности, а на глаза Беатрис тут же наворачиваются слезы, только уже не от мучительной боли, а от счастья.
Новоиспеченная мамочка за одну потугу рожает плаценту и Изабелла, не скрывая своей брезгливости тут же принимает ее, действуя советам доктора. Пару секунд и заранее обработанными ножницами мы перерезает пуповину и закрепляем ее конец обыкновенной прищепкой на месте будущего пупка малышки.
– Ей не больно? – обеспокоенно спрашивает Беатрис, кормя грудью изголодавшуюся малышку.
– Не волнуйтесь, Ваше Высочество, в пуповине нет нервных окончаний, новорожденный ничего не ощущает, – успокаивает доктор Вальтер ободряющим голосом. – Поздравляю вас с успешными родами, но вам с дочкой в любом случае стоит незамедлительно приехать к нам в госпиталь. Мы уже засекли время рождения, а для остальных метрических данных нам нужны непосредственно вы.
– Спасибо доктор, не знаю, что бы мы делали без вашей помощи, – устало улыбается молодая герцогиня, с нежностью поглаживая лоб малышки. – Как только все утихомирится – мы сразу к вам.
– Если бы не Ее Высочество и Элизабет, я бы вряд ли вам чем-нибудь помог, – признается доктор с широкой улыбкой на лице. – Вам стоит отдохнуть, рекомендую не вставать с кровати как минимум пару часов. А мы будем ждать вас в нашим стенах, до скорой встречи!
– До свидания! – хором восклицаем мы с Изабель, тут же переглядываясь с неловкими улыбками на лице.
Мои руки дрожат, а в ладонях по-прежнему скапливается пот, и я не знаю через какое время я приду в себя после таких событий, напрочь перевернувших мое сознание. Как после таких мучений женщины решаются на вторых и последующих детей?!
– Фух, будто сама родила, – выдыхает Изабелла, падая спиной на одну из кроватей. – Надеюсь, после этого ты не захочешь рожать второго…
– Ммм… я подумаю, – тут же отзывается Беатрис с широкой улыбкой на лице.
– Беатрис, ты слышала, что сказал доктор?! – врывается в разговор старшая герцогиня. – Докорми ребенка и ложись спать, а я пока пойду умою ее, а то без слез не взглянешь.
Девушка раздраженно выдыхает, закатывая глаза.
– Как назовешь? – интересуется герцогиня Норрланд, подаваясь вперед и некоторое время наблюдая, как малышка жадно сосет грудь, издавая характерные звуки глотания. – Может быть Виктория? Ну, в честь нашей победы.
– Еще не придумала, – признается новоиспеченная мамочка, с нежностью поглаживая носик дочери. – Скорее всего, Виктория будет одним из имен, но не основным.
Сквозь разговоры девушек я улавливаю отдаленные выстрелы и крики людей, после чего все тело словно обдает ледяной водой. Всего на час я забыла о том, что вокруг нас разворачивается настоящая бойня, воины которой в любой момент могут без зазрения совести ворваться в королевские покои.
– Нам нужно бежать, – вырывается у меня из груди, и беседа двух молодых герцогинь мгновенно прерывается. После того, как они направляют недоуменные взгляды в мою сторону, я понимаю, что высказала свои мысли вслух.
– Ты с ума сошла? – отзывается Изабель, ее карие глаза намертво впиваются в мое лицо. – Да нас там могут в любую секунду прибить. Ты забыла, что мы как бы немного из королевской семьи?..
– Пусть идет, – равнодушно бросает Ингрид из санузла. – У нее-то нет никаких титулов, с ней ничего не будет…
– Мама! – тут же реагирует Беатрис, одергивая мать.
Но она права. Я помогла чем смогла и больше не могу здесь находиться. Мне просто физически необходим свежий воздух, он как никто другой вразумит и поставит все напрочь перевернутые мысли на место. В этом душном пространстве с каждой минутой мне становится не по себе, когда мой взор зацепляется за капли крови на полу, одежде, руках. Когда я смотрю на отрезанную бледную пуповину, продолжающую как ни в чем не бывало лежать на полу. Когда мой взгляд падает на непонятную серую субстанцию, обмякшую на полу и состоящую из красных и синих вен, скорее схожую с какой-то грязной лужей, которую доктор назвал плацентой…
Именно поэтому я выбегаю из королевских покоев, пытаясь размазать остатки крови на руках, вперемешку с липкими засохшими околоплодными водами, покрывшимися едва заметной корочкой на тыльной стороне ладоней.
– Эли?! – в ответ кричит Изабель, но ее обеспокоенный голос приглушается резким хлопком двери, которая разделяет нас с этой секунды. – Элизабет!
Где-то снаружи раздается звонкая сирена полицейской машины, вперемешку с нескончаемыми народными завываниями. Я тут же подбегаю к распахнутому в коридоре окну, выходящему на главную площадь страны, и выглядываю из него, встречаясь с прохладным воздухом, в котором ощущаются волнение, трепет и бессмертная надежда на перемены.
Мой взгляд зацепляется за огромную толпу людей, стоящих вплотную к стенам дворца. Кто-то продолжает рьяно пробираться вовнутрь, кто-то выбегает из дворца обратно на площадь, с интересом поглядывая друг на друга, кто-то скандирует заранее придуманные выражения, выученные каждым протестующим назубок, а кто-то продолжает стоять на месте, поднимая перед собой камеры телефонов или профессиональных фотоаппаратов, стараясь успеть запечатлеть каждое происходящее событие. С замиранием сердца и скрученным до боли желудком я замечаю рассредоточенные по площади безвольные тела молодых девушек, парней и мужчин в возрасте, вокруг которых рассредоточены люди, чуть ли не наступая ногами им в лицо, и я очень сомневаюсь, что они находятся в сознании…
Площадь Амалиенборг плотно усыпана людьми так, что, если кто-то из них резко попятится назад – все мигом полетят вниз по принципу домино. Но всех этих людей объединяет одно – прямо сейчас их недоуменные, взволнованные и возмущенные взгляды направлены вверх, прямиком на дворец. Мужчина издалека резко выкрикивает какое-то слово, девушки и женщины рассредоточено начинают махать руками, кто-то восхищенно ахает от неожиданности, и даже полицейские и спецслужбы где-то вдалеке замирают на месте с оружием в руках, обращая все свое внимание на окна третьего этажа.
Всем весом опираясь на ставни окон, я крепче сжимаю деревяшки пальцами рук и пытаюсь узреть то, на что они все так непрерывно и завороженно смотрят. Или на кого?.. Но как только я осознаю, что таким глупым образом ничего не увижу – прямо подо мной какая-то девушка удивленно ахает, указывая рукой в мою сторону.
– Это она! – выкрикивает девушка, продолжая смотреть, как я пытаюсь коряво слезть с дворцовой рамы.
Несколько близстоящих человек вокруг нее ловят мой взгляд, встречаясь с моими испуганными глазами. Не знаю зачем, но я тут же спрыгиваю с окна, отряхивая ладони от пыли, и мигом направляюсь в соседний смежный коридор в полной уверенности, что оттуда мне откроется полная картина того, кого же там увидели протестующие.
Неужели королева? Или Адриан…
Наконец, за считанные секунды я добегаю до первого попавшегося окна, которое открывает вид на небольшой центральный балкончик, украшенный тонкой металлической оградой черного цвета, посередине которой вырисовываются отдаленные черты государственного герба.
Я несколько раз моргаю перед тем, как с полной уверенностью убедиться в том, что вижу прямо перед собой. А вижу я двух враждующих кузенов, которые молча стоят на балконе, практически плечом к плечу друг к другу и не верю своим глазам.
Наследник уверенно опирается двумя руками на ограждение, направляя изучающий, в меру задумчивый взгляд на близстоящих людей. Адриан стоит невозмутимо твердо на ногах и, скрещивая руки на груди, скользит прищуренным взглядом по толпе. На его бицепсе намотан небольшой кусочек бинта, сквозь который упорно пытается прорваться бордовая кровь. А в моем сознании в это время проносится Кристиан с пачками бинтов, шприцов и ампулами с прозрачным содержимым. Неужели он добывал все это ради Адриана?!..
Прямо сейчас два враждующих брата выглядят как инь и янь: Адриан находится в свободной белоснежной футболке, по краям которой по-прежнему беспорядочно разбросаны алые капли, а на Кристиане аккуратно сидит черная облегающая футболка, которая выглядит слишком идеально после всех произошедших событий.
Они оба пугающе молчат, наводя ужас одним своим видом, приводя толпу в шок, и сея невозмутимое напряжение по всему центру города.
Сея напряжение в моих мыслях…
– Так и будешь здесь стоять? – где-то сбоку раздается напряженный голос Изабель. Она на ходу закалывает светлые крашеные волосы с выступающими шоколадами корнями. – Пошли, я знаю, как к ним пробраться…
Девушка бесцеремонно хватает меня за запястье, утягивая вслед за собой, но на полпути я резко одергиваю ее, заставляя оглянуться.
– Адриан не убивал короля, – я озвучиваю свои мысли, направляя взгляд куда-то сквозь герцогиню.
– Конечно, это он его убил, кто еще?! – удивляется она, и в ее взгляде я лишь на долю секунды улавливаю сердитую нотку недоумения. – Пойдем, нам надо…
– Откуда ты знаешь, что Фредерик мертв? – тут же спрашиваю я, вновь отдергивая свою руку от хватки Изабеллы. – Где ты была до родов Беатрис?
Останавливая свой путь, она застывает на месте, некоторое время продолжая растерянно стоять спиной ко мне. Наконец, девушка разворачивается в мою сторону на одних пятках, а ее лицо принимает невозмутимое выражение, в сочетании с твердым, безжалостным взглядом.
– Он этого заслуживает, – ее хладнокровный голос отзывается где-то далеко в сознании, вызывая неприятные мурашки по всему телу. – И не смотри на меня так. Да, я была в кабинете на момент его смерти, но не видела, кто его убил. Когда Кристиан сообщил мне, что Беатрис вот-вот родит, я сразу же побежала к ней. Но, судя по агрессивно настроенному Адриану, я сделала вывод, что смерть короля – его рук дело.
– Но как… то есть… почему?! – вопрос невольно срывается с моих губ.
– Он чудовище, Эли, – твердо сообщает она. – Моя мать страдала от него все детство, боясь рассказать о его злодеяниях нашей бабушке, потому что он угрожал ей. И когда у нее появилась возможность в восемнадцать лет выйти замуж за шведского герцога – она, не раздумывая, согласилась, лишь бы уехать подальше и забыть все то, что здесь происходило.
Я шагаю вслед за герцогиней и не могу поверить своим ушам.
– Но неужели…
– Поверь, его ненавидит вся семья, он шантажировал и угрожал абсолютно всему своему окружению, – доносится до меня ее заговорщический шепот. – Адриану досталось больше всех из семьи, поэтому он взбунтовался, и я по сей день не могу понять одну вещь: Кристиану доставалось практически не меньше, чем Адриану, но он продолжает защищать своего отца. А самое интересное знаешь что? – она с интригой в голосе поворачивается ко мне, заставляя остановиться. – Он видел, как отец умирает на его глазах, но ничего при этом не предпринял. Хочешь знать почему?
Я направляю на Изабель недоуменный взгляд, мотая головой в ответ на ее слова.
– Кристиан ненавидит его наравне с Адри.
Я хватаюсь за голову, на мгновение прикрывая глаза, собираясь официально заявить о том, что устала от всех происходящих событий, как Изабелла тут же бросается в мою сторону и, крепко обнимая меня, застает врасплох.
– Прости, что ввязали тебя в заговоры нашей семейки, – искренне выдыхает она, похлопывая меня по спине. – Я не подозревала, что девушки с отбора настолько станут заложниками ситуации.
Я отстраненно улыбаюсь, все еще находясь в шоке от сказанного герцогиней.
– Вам туда не положено, – твердо сообщает гвардеец в повседневном темно-синем кителе, стоящий у дверей кабинета, на балконе которого прямо сейчас находятся два кузена.
– То есть, как не положено?! – взрывается Изабелла, подходя ближе к мужчине, но тот продолжает упорно избегать ее сердитых карих глаз, направляя взгляд куда-то в стену. – Ты вообще знаешь, с кем разговариваешь?!
– Извините, Ваше Высочество, – отзывается второй гвардеец, также опасаясь взглянуть в сторону герцогини. – Но Их Высочества отдали нам приказ никого не впускать к ним на балкон.
Изабель громко выдыхает, демонстративно закатывая глаза.
– Хорошо, мы не будет выходить на балкон, – спокойно проговаривает она, и я буквально всем своим нутром ощущаю, какой ценой ей удается сохранять это спокойствие. – Такой ответ вас устроит?
Девушка подозрительно сощуривает веки, напряженно разглядывая каждого гвардейца.
Наконец, они оба кивают, и мы за считанные секунды пробираемся вовнутрь, сталкиваясь с непривычным холодом, который мгновенно окутывает все мое тело до мурашек. Балкон открыт настежь и прозрачный тюль бешено колыхается из стороны в сторону благодаря очередному потоку ледяного осеннего ветра, но как только двери за нами закрываются – тюль практически перестает шевелиться.
– Изабель! Эли! – вдруг раздается досадный вопль Шарлоты, внезапно возникающей посреди гостиной. Она мгновенно вытирает слезы с лица и принимается обнимать нас обоих, печально всхлипывая, а я испытываю нереальное облегчение от того, что принцесса находится на свободе. – Боже, наконец-то…
– Как ты, детка? – обеспокоенно спрашивает Белла, отрываясь от девушки. – Не плачь, все будет хорошо… Фредерик не тот, по кому стоит лить слезы…
– Да… но он… он мой отец, и я… – Шарлотта нервно всхлипывает, прикрывая лицо руками.
– Эй, не переживай, у тебя есть мама, Кристиан и все мы, – с утешением проговаривает Изабель, с нежностью обнимая кузину.
– Я тоже рада видеть вас, но не от всей души, как Шарлотта, – с ухмылкой произносит Селена, выходя из угла комнаты. Она напряженно складывает руки на груди, сохраняя привычное высокомерно-надменное выражение лица.
– А я рада, что в этом мире неизменно лишь твое высокомерие, – в ответ произношу я, одаряя Расмуссен натянутой улыбкой.
