Текст книги "Твоя маленькая ложь (СИ)"

Автор книги: Alena Lavr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 45 страниц)

Глава 20

Мужчины в штатной одежде резко подаются к нам, оттаскивая Селену. Марта живо подбегает к Грете, спрашивая про самочувствие. Я наблюдаю, как Грета морщится, хватаясь за живот и у меня перехватывает дыхание.

– С тобой все нормально? – подбегает шеф-повар, подхватывая меня под руку. – Что вы здесь устроили?

– Эта дура мне нос сломала! Ай! – возмущенно кричит Расмуссен. – Она вообще ненормальная!

– Ты в себе?! – кричит в ответ Ника, указывая в мою сторону. – Ты первая на нее накинулась как разъярённая!

– Тише, успокойся, – раздается голос тренера, пытающийся угомонить девушку.

– Что с Гретой? – тихо спрашиваю я, когда Аарон помогает мне встать на ноги. Некоторое время он продолжает держать меня за руки. – Грета!

– Успокойся, – спокойно проговаривает он, хватая меня за плечи, смотря прямо в глаза. – У тебя кровь на губе…

– Она сама виновата! Нечего было говорить всякую чепуху про меня! – продолжает раздаваться разгневанный голос Селены.

– Парни, уведите ее отсюда, – коротко бросает Аарон. – И принесите лед.

Трое поваров в обыкновенных джинсах и футболках аккуратно берут девушку за руки, уводя из гостиной под ее возмущенные крики.

– Я звоню администрации, – грозно произносит Ричард, доставая телефон из карманов брюк.

– Нет! – выкрикиваю я. – Звоните в скорую, Грете плохо!

Ника подбегает к девушке и садится на корточки, пытаясь поймать ее взгляд.

– Что с тобой?

Грета поджимает губы, мычит и хватается руками за живот, сгибаясь пополам.

Ричард нажимает на пару кнопок в телефоне и отходит от нас на несколько метров. Я пытаюсь шевелить верхней губой, но с каждой секундой становится все труднее и труднее, губа будто становится в два раза больше прежнего. Ощущаю, как с каждой попыткой крови выделяется все больше и больше, и несколько капель просачиваются сквозь пальцы, без разбора приземляясь об паркет. Потихоньку отходя от шока, ко мне возвращается невыносимая пульсирующая боль в челюсти и губе, и я инстинктивно проверяю на месте ли передние зубы.

– А теперь подробно расскажите, что вы здесь устроили, – говорит Ричард, пряча телефон в карман брюк.

В этот момент подбегает один из поваров и отдает Аарону лед, свернутый в белоснежное полотенце. Он аккуратно преподносит его к моей губе, и я вздрагиваю от холода и боли, пронзающей губу.

– Потерпи немного, – тихо проговаривает он, внимательно осматривая мое лицо. – Скорее всего ушиб и накладывать швы не придется.

Я теряюсь во времени, когда Ника и Тильда в красках начинают рассказывать шеф-повару и тренеру о всем происходящем в лиловой гостиной. Время от времени я возвращаюсь в реальность, на несколько секунд прикладываю лед к губе и наблюдаю, как Аарон продолжает держать меня за плечи, сидя на диване рядом со мной. Не знаю, когда это случилось, но Грета сидит на диване напротив, согнувшись пополам, вытирая слезы с лица. Марта по-прежнему продолжает аккуратно обнимать ее, говоря какие-то утешающие слова, а я смотрю на свои дрожащие ладони и не могу поверить, что они в моей крови.

– Все нормально, – тихо говорит Аарон, замечая, как меня начинает трясти.

– Кому здесь нужна помощь? – раздается незнакомый мужской голос в гостиной и краем глаза я замечаю двое мужчин в синей униформе докторов скорой помощи.

Тренер показывает рукой в мою сторону и мужчины с чемоданчиками подходят ко мне. Некоторое время один из них внимательно рассматривает мои губы, аккуратно хватаясь за подбородок теплой рукой в медицинской перчатке.

– Ничего страшного, – наконец говорит он. – Будет большой отек поэтому в течение суток холодный компресс, а спустя сутки наложите теплый компресс. Большого разрыва, который требует наложения швов я не вижу.

Я мельком киваю, наблюдая как мужчина снимает перчатки и берет свой чемоданчик.

– Господа, прошу одну минуту! – неожиданно звучит голос Каролайн, спустя секунду она появляется в гостиной и быстрым шагом подходит к докторам.

Некоторое время она что-то объясняет, мужчины медленно кивают и подходят к Грете, аккуратно хватая ее за руки и помогают встать. Я наблюдаю, как ее уводят люди в синих костюмах и ощущаю, как меня обдает холодным потом.

– Что с Селеной? – хмуро спрашивает Ричард, складываю руки на груди.

– С ней все нормально. Отделалась легким испугом и синяком, больше крику было, – безразлично произносит Оберг, рассматривая паркет под ногами. – Чья это кровь?

– У Элизабет разбита губа, – отвечает Аарон, и я слегка вздрагиваю от его голоса, раздающегося совсем рядом.

Каролайн поднимает на меня усталый взгляд и громко вздыхает, хватаясь за лоб.

– Завтра приезжают телевизионщики, а у одной губа разбита, у другой синяк на пол лица?! – тихо проговаривает она в воздух. – Это просто невыносимо…

Несколько секунд она медленными шагами обходит половину гостиной, глядя куда-то вдаль.

– Марта, Ника, Тильда и Амели, вы можете быть свободны, – коротко бросает она, глядя в сторону девушек.

Ника бросает последний взгляд на Ричарда и уходит вместе с остальными участницами.

– Я очень благодарна, что вы подоспели вовремя, – со вздохом проговаривает Каролайн, обращаясь к мужчинам.

– Без проблем, госпожа Оберг, – кивает Аарон.

– Если что обращайтесь, вы знаете наши комнаты, – отвечает Ричард.

– Я просто не представляю, что было бы…

Оберг замолкает, неожиданно замечая кого-то возле дверей. Некоторое время в лиловой гостиной сохраняется тишина, все присутствующие продолжают недоуменно и растерянно смотреть в сторону дверей. Я следую их примеру и обнаруживаю Кристиана, стоящего возле одного из лакеев, которые только что открыли ему дверь гостиной. Сегодня на нем серый свитер с круглым вырезом и обыкновенные темно-синие джинсы. Он стоит, пряча руки в карманы и на его лице не трогается ни единый мускул.

– Ваше Высочество, простите, что так вышло… – обеспокоенно щебечет Каролайн, делая книксен. – Наш шеф-повар и тренер вовремя подоспели.

– Нет нужды извиняться, госпожа Оберг, – спокойно проговаривает принц, проходя в гостиную.

Аарон и Ричард встают с дивана, чтобы поприветствовать наследника и почетно кивают ему, когда тот подходит к нам. Кристиан по очереди пожимает мужчинам руки и коротко кивает, сохраняя беспристрастное выражение лица.

– Рад с вами лично познакомиться, Ваше Высочество, – кивает Ричард с растерянной улыбкой на лице.

– Приятно познакомиться, – уверенно кивает Аарон.

– Я благодарен вам, вы можете быть свободны, – коротко бросает Кристиан, заглядывая в глаза каждому из присутствующих.

Он аккуратно поправляет рукава свитера, дожидаясь пока они покинут помещение. Некоторое время он бродит по гостиной, не удосуживаясь за все это время взглянуть мне в глаза. Я громко выдыхаю, сигнализируя о своем присутствии и замечаю, как ладони постепенно леденеют из-за холодного компресса в руках.

Когда я в очередной раз прикладываю лед к ушибу, слегка вздрагивая от холода и боли, принц разворачивается ко мне и направляет взгляд сначала на дрожащую ладонь со льдом, затем на меня. Его лицо отображает смятение, а глаза будто отзеркаливают всю мою боль.

– Как губа? – тихо спрашивает он, продолжая удерживать руки в карманах брюк.

Я направляю на него хмурый взгляд и даю понять, что не хочу говорить с ним на эту тему.

– Кто тот парень, который держал тебя за плечи? Шеф-повар, кажется? – вновь звучит вопрос с его стороны со скрытым упреком. – Вы знакомы?

– Он был су-шефом в ресторане, в котором я работала, – спустя несколько секунд нехотя произношу я, избегая его взгляда.

– Я был в комнате у Селены, она в бешенстве, – сообщает он, рассматривая капли крови на паркете и меня пронзает легкий укол ревности. – Думаю, она еще долго не успокоится.

– Так беги ее успокаивать, – говорю я, пытаясь перетерпеть пульсирующую боль в верхней губе.

Кристиан громко выдыхает и садится напротив меня на корточки, чтобы поймать мой беглый взгляд. Я отвожу глаза в сторону, чтобы не выдать волнение, которое вырывается у меня из груди.

– Элизабет, мне иногда кажется, что ты не понимаешь, где ты находишься, – устало произносит он. – Зачем ты ее ударила?

– Что?! – взрываюсь я, тут же жалея об этом из-за пронзающего укола боли. – Она накинулась на меня, и я инстинктивно защищалась. И вообще, какого черта ты ее защищаешь? Она толкнула Грету и ее госпитализировали! – я обиженно отвожу взгляд в сторону. – А знаешь что? Прошло уже две недели, как я узнала, что ты не Чак, и ты до сих пор даже словом не обмолвился о том, как это, черт возьми, возможно?! Сколько я еще буду биться в догадках и не спать ночами?

– Успокойся, – ровным тоном говорит он, накрывая мои ледяные руки своими горячими ладонями. – С Гретой все будет хорошо. Я застал скорую, когда они уже собирались уезжать и распорядился, чтобы они обследовали ее от и до. Результаты обследования они сообщат сразу же лично мне.

– Ты вообще не видишь, что она монстр? – шепотом спрашиваю я сквозь настилающие слезы.

Кристиан на мгновение закрывает глаза и смотрит куда-то сквозь меня.

– Знаешь, почему она так уверена в своем выигрыше? – он задает вопрос, изгибая бровь, намереваясь ответить на него сам. – Наши отцы договорились обо всем заранее, делая отбор лишь для формальности. Именно поэтому в числе отобранных девушек оказались азиатки и мулатки, – его лицо искажает горькая усмешка и одной рукой он нервно проводит по волосам. – Все же прекрасно понимают, что они не выиграют и их понабрали для массовки. Именно поэтому я с самого детства ненавидел день открытия отбора и свой двадцать третий день рождения.

Я пытаюсь нервно улыбнуться, совсем забывая об отеке верхней губы и тут же жалею об этом, слегка прикасаясь к ней ладонью.

– Прости, я тебе ничего не подарила на день рождения, – я виновно пожимаю плечами, опуская взгляд.

– Ошибаешься, – Кристиан поджимает губы, подавляя едва уловимую улыбку. – Ты сделала замечательный подарок мне на день рождения – пришла на отбор.

Я смущенно опускаю взгляд, пытаясь справиться с полыхающими щеками.

– Посмотри на меня, – он слегка дотрагивается двумя пальцами до моего подбородка и чуть приподнимает его. – Придет время, и я все обязательно расскажу тебе. Ты все еще доверяешь мне?

Я горько сглатываю, не отвечая на его вопрос, продолжая глядеть на него настороженным взглядом. На его лице появляется та знакомая мальчишеская улыбка, против которой трудно устоять.

– А знаешь, тебе идут пухлые губки, не думала их увеличить? – ухмыляется он, вставая на ноги.

– Оберг говорит, что королевские особы ничего не наращивают и не колют, чтобы быть максимально естественными, – сообщаю я, прикладывая практически растаявший лед к губам.

Кристиан удивленно приподнимает брови с легкой усмешкой на устах.

– А ты уже готова стать королевской особой?

– Что? – недоуменно спрашиваю я, делая вид, что не замечаю его вопроса.

– Что? – тут же отвечает он, подавляя смешок.

Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но боль, резко разливаясь по губам, не дает мне этого сделать.

– А, вот ты где, – раздается надменный голос Селены, входящей в лиловую гостиную. Она демонстративно перешагивает через капли крови на паркете и подхватывает наследника под локоть. – Мы с тобой недоговорили, ты забыл?

Она мельком бросает свой высокомерный взгляд на меня и презрительно хмурит брови, когда видит опухшую губу, творцом которой является ее собственная персона и заляпанные кровью ладони с белоснежным полотенцем. Я обвожу ее лицо подобным взглядом, останавливаясь на носу. Признаться честно, я опасалась, что расквасила ей пол лица, но на деле все обстоит куда проще. Ее нос покрывает едва заметная синева, которую можно заметить лишь людям с отменным зрением. Ну, ничего, меньше будет морщить свой носик от отвращения.

– Ах, да, я забыла, мне еще нужно попросить льда у шеф-повара, – отстраненно отвечаю я и встаю с дивана, замечая на себе пристальный взгляд Кристиана.

Стук моих каблуков об паркет заглушает щебечущий голос Селены, и я начинаю возмущенно громко дышать, стараясь не вернуться в гостиную и не наброситься на нее, как это сделала она час назад. Заворачивая в кухню, я замечаю едва уловимый лучик света от тусклой лампы, к которому неуверенно направляюсь. Каблуки заранее оповещают о моем визите и заходя вовнутрь кухни я обнаруживаю Аарона, сидящего за столом с бумагой и ручкой.

– Ты все еще здесь? – удивленно спрашиваю я.

– Кому-то же надо составлять меню на завтра, – с усталой улыбкой говорит он, оглядывая мое лицо. – Тебе уже лучше? Как губа?

– Все еще болит, и я пришла за новой порцией льда, – сообщаю я, кладя на стол сырое окровавленное полотенце. – Эта слегка попортилась.

Аарон встает, направляясь к холодильной камере и через несколько секунд возвращается с новым кусочком льда в руках, обтянутым небольшим белым полотенцем.

– Завтра после завтрака зайди на кухню, и, если меня не будет, попросишь поваров принести тебе лед, – говорит он, вручая холодный компресс мне в руки.

– Спасибо, – я коротко киваю, собираясь уходить.

– Все нормально? – звучит в воздухе тихий голос шеф-повара. – Выглядишь расстроенной. Принц что-то сказал?

Я блуждаю растерянным взглядом по полкам, кастрюлям и оставшейся мокрой посуде возле раковины, но только не смотрю ему в глаза.

– Завтра приедут телевизионщики и после выхода репортажа будет уйма вопросов по поводу моей опухшей губы, – сообщаю я, прикладывая лед к отеку. – Мне придется придумать какую-то впечатляющую историю, чтобы выгородить Селену. Не могу же я сказать, что случайно упала на ее кулак и поэтому я… немного расстроена.

Аарон подавляет глухой смешок.

– Ну, да, тоже верно, – он поджимает губы и берет ручку, усаживаясь на стул. – Уже поздно, не думаю, что Оберг будет рада застать тебя в моем окружении.

– Спокойной ночи, – коротко бросаю я и выхожу из кухни в темный коридор.

Проходя мимо лиловой гостиной с открытыми дверями и тусклым светом, падающим в коридор, я стараюсь отвлечь себя мыслями о завтрашнем дне, но даже сквозь звон каблуков до меня доносится наигранный смех Селены. Ускоряя шаг, я крепче сжимаю лед в руке, ощущая, как он раскалывается на мелкие кусочки внутри полотенца.

***

Я просыпаюсь с ощущением, будто мое лицо переехал поезд.

Причем пару раз он сдавал назад на верхней губе.

Лишь со второго раза я разъединяю губы с припекшейся кровью, ощущая нереальный отек сверху, которым сложно управлять. Срываясь с кровати, я бегу к зеркалу туалетного столика, чтобы рассмотреть свое лицо и это зрелище портит мне настроение на весь день. Я с трудом приподнимаю верхнюю губу из-за того, что мышцы лица всю ночь были в расслабленном состоянии и всей душой надеюсь, что в течение дня мне станет легче. Боль уже не такая острая, пульсация прошла, но вместо этого образовался масштабный синюшный отек, растянувшийся чуть ли не до кончика носа.

Руками я упираюсь об туалетный столик, опуская голову вниз. Громко выдыхая скорее от обиды и злости, чем от боли, я замечаю, как слезы прозрачной пеленой застилают глаза и первые слезинки уже приземляются на тыльную сторону ладони. Что если из-за своего состояния я не смогу выполнять задания, мне влепят выговор и мама получит лишь половину из всего пособия?! А что я ей скажу, когда она увидит меня в таком состоянии по телевизору? Ей сейчас совсем нельзя волноваться.

Все то время, пока я умываюсь и переодеваюсь в спортивную форму, слезы продолжают преследовать меня на каждом шагу. Почистить зубы для меня сегодня приравнивается к девяти кругам ада, поэтому я лишь ополаскиваю рот, вздрагивая при каждом уколе боли.

Я заставляю привести себя в порядок и выхожу на лужайку, где уже находятся несколько участниц в белых спортивных костюмах в ожидании тренера. Как только взгляд Ники падает в мою сторону, она сразу же подбегает с исказившейся гримасой от одного только вида моего лица.

– Выглядишь не очень. Что за опухшие глаза, ты ревела всю ночь? – констатирует она невеселым голосом. – Эли, твое лицо бледное как лист бумаги…

Я слегка прикрываю глаза, намеренно не отвечая ей на вопросы.

– Элизабет, ты освобождена от зарядки, – раздается приближающийся голос Ричарда. – Твоя горничная не сказала тебе?

– Я могу ходить пешком несколько кругов, – говорю я, пытаясь скрыть укол боли, который пронзает верхнюю губу каждый раз, когда я пытаюсь ею шевелить.

– Я тебя освободил и это не обсуждается, – твердо сообщает он, уходя в сторону участниц.

Тренер свистит в свисток, приближаясь к девушкам. Ника бросает на меня последний сочувственный взгляд и уходит вслед за Ричардом, оставляя меня в одиночестве. Несколько участниц бросают недоуменные и несколько сочувственные взгляды в мою сторону, а я хочу провалиться сквозь землю от этого ощущения.

Меня не будет на зарядке. Считается ли это отступлением, проигрышем или уклонением от обязанностей на отборе? Когда я иду в сторону дворца меня душат слезы обиды. Стыдно признаться, но в последнее время я ощущаю себя какой-то размазней.

Виновата ли я в этом? Виноват ли кто-то другой? Селена? Возможно.

Быть может, вчера я наговорила слишком много лишнего, что смогло спровоцировать у нее такое поведение. Вполне возможно, но все же это не повод и не прямое оправдание вести себя так агрессивно по отношению к другим людям. Пора бы уже учиться адекватно реагировать на правду.

Но, с другой стороны, кому легче от всей этой ситуации? У меня огромный отек практически на пол лица, я не попала на зарядку, что дальше?! Несколько выговоров и прощай Фреденсборг?

Я беру себя в руки и направляюсь на кухню за очередной порцией льда для снятия отека. Меня встречает один из поваров Аарона и сразу кивает, как только видит меня, уходя в сторону холодильной камеры. Я беру кусок льда, благодарно киваю и удаляюсь из кухни, направляясь в сторону своей комнаты, попутно прикладывая холод к губам. Мне удается пройти лишь несколько шагов, как возле лестницы я натыкаюсь на строгое лицо Каролайн.

– Доброе утро, – произношу я изо всех сил стараясь выглядеть бодро.

– Не такое оно и доброе, судя по тебе, – без эмоций проговаривает она, оглядывая мое лицо. – Сегодня ты освобождена от дня выполнения обязанностей, проведешь день в лазарете для улучшения самочувствия.

– Но госпожа Оберг, я не хочу получить выговор…

– Не пререкайся, – она резко поднимает кисть руки перед собой, намереваясь остановить ход моих слов. – Вчера и позавчера ты стала лучшей участницей, я забираю у тебя это звание в обмен на то, что ты проведешь эти два дня в лазарете. Никаких выговоров не последует, а телевизионщикам мы скажем, что у тебя ухудшилось самочувствие.

Я смотрю на наставницу с широко распахнутыми глазами.

– Ни слова больше, – предупреждает она. – Тебе не помешает отдохнуть и привести себя в порядок, а обрабатывать ушиб тебе будет опытный медперсонал. К тому же, тебе категорически нельзя появляться в подобном виде на глазах у всей страны, иначе появится много лишних вопросов.

Я неуверенно киваю и Каролайн слегка дотрагивается до моего плеча, направляя к лазарету. Мы входим в небольшое светлое помещение с пятью койками, прикроватными тумбочками и медицинскими штативами для систем. Глядя на всю эту обстановку к горлу, подступает желчь, а голодный желудок сворачивается пополам.

Оберг уверенно ступает вовнутрь лазарета и стучится в белоснежную дверь, спрятанную внутри помещения. Дверь открывает девушка лет тридцати пяти в белом халате, приспущенной медицинской маске на подбородке и пучком блондинистых волос на голове. Она слегка приподнимает очки прямоугольной формы с серебристой оправой, направляя взгляд на наставницу.

– Вы как раз вовремя, госпожа Оберг, – мягко произносит она, смотря в мою сторону. – Я только что подготовила систему.

– Отлично, Ксандра, – проговаривает Каролайн, пропуская медсестру вперед.

Ксандра идет в сторону одной из коек возле окна, поправляя стеклянную бутылку с прозрачным содержимым, висящую на медицинском штативе. Она, не спеша берет в руки вату, смачивает ее дезинфицирующим средством и поворачивается ко мне.

– Элизабет, пожалуйста, ляг вот на эту койку, но перед этим переоденься в сорочку, которая лежит сверху, – мягко произносит она.

Я делаю неуверенные шаги вперед, хмуро оглядывая капельницу и быстро переодеваюсь.

– Зачем это? – интересуюсь я, удобно устраиваясь на койке с белоснежным пастельным бельем, с удивлением обнаруживая, что матрац на ощупь здесь не хуже, чем в спальнях.

– Успокоительное, чтобы ты поспала и отдохнула, – отзывается медсестра, иглой протыкая мне вену.

Некоторое время я наблюдаю, как она настраивает систему на определенный поток и улыбаясь, заходит в свой небольшой кабинет. Каролайн все это время смотрит в мою сторону аккуратно складывая руки на уровне солнечного сплетения. Она разворачивается, намереваясь покинуть лазарет, но мой голос заставляет ее остановиться.

– Госпожа Оберг, как там Грета? – с волнением в голосе спрашиваю я, наблюдая как женщина с неохотой разворачивается лицом ко мне.

Несколько мучительных секунд она молчит, отстраненно глядя на меня.

– Не беспокойся, Его Высочество лично поручился за ее здоровье, – сообщает она, глядя мне в глаза, ее зрачки нервно блуждают по моему лицу. – Как будет что-то известно, он обязательно сообщит.

Я медленно киваю, наблюдая как Каролайн покидает помещение, оставляя меня в полном одиночестве. Некоторое время я смотрю то на белоснежный потолок, то в стеклянную бутылку. Возможно, капли, которые не спеша капают в капельнице действуют на меня так, либо успокоительное, но через несколько минут я плавно проваливаюсь в сон.

***

Я просыпаюсь от мягкого голоса, который несколько раз произносит мое имя. Нехотя открывая глаза, я обнаруживаю перед собой медсестру, которая слегка улыбается мне, вынимая уголку из моей вены. Она отодвигает медицинский штатив с опустошенной стеклянной бутылкой в сторону, пододвигая мне поднос с едой.

– Твоя горничная принесла тебе обед, – спокойно произносит Ксандра, аккуратно поднося мне в руки тарелку с супом. – Ты проспала завтрак, значит от обеда теперь не отвертишься.

– Спасибо, – хрипло произносят мои слипшиеся губы.

Глядя на содержимое обеда, во мне не просыпается дикий аппетит, даже несмотря на то, что я не ела долгое время. Но я прекрасно осознаю, что мне нужно подкрепиться, иначе в скором времени у меня не будет сил элементарно встать с постели.

– Когда поешь, мы обработаем тебе губу, – мягко произносит девушка. – Приятного аппетита.

Она уходит, а я еще некоторое время смотрю в сторону супа, с силами собираясь поесть. Наконец, я беру ложку и решаюсь его попробовать. На удивление, суп оказывается не таким уж и противным на вид как кажется, весь процесс усложняет лишь боль и отек в верхней губе.

Я заканчиваю с обедом и откидываюсь на спинку кровати, обнимая колени и осознавая, что я даже не знаю сколько сейчас времени и что происходит с Гретой в больнице, все ли у нее хорошо или наоборот?.. Я слегка потряхиваю головой, чтобы избавиться от плохих мыслей, разъедающих плоть, и вижу, как медсестра выходит из своего небольшого кабинета с подносом в руках, на котором находятся какие-то антисептики и гели.

– Ты уже поела? Отлично, – она ставит поднос на мою прикроватную тумбу, отодвигая пустую посуду. – Сейчас мы обработаем твой ушиб и можешь снова отдыхать.

Некоторое время Ксандра осторожными движениями наносит на верхнюю губу антисептик, который продолжительное время щипает кожу, заставляя морщиться. Затем толстым слоем наносит какой-то гель с противным запахом и меня посещают мысли, что в скором времени мой обед выйдет наружу.

– Да, пахнет неприятно, но зато этот гель обладает сильными заживляющими свойствами, – констатирует она, заканчивая с обработкой. – Ты ведь хочешь прийти в себя как можно скорее?

Я криво улыбаюсь, пытаясь игнорировать неприятный запах, улавливая уверенный стук в дверь. Спустя секунду я замечаю головы Марты и Ники, с любопытными глазами, оглядывающими помещение.

– Заходите девушки, но только недолго, – предупреждает Ксандра, заходя в свой кабинет.

– Здесь пахнет как в аптеке, – принюхивается Ника, с отвращением морща нос. – И чем-то еще.

Я тычу указательным пальцем на свою губу, показывая на гель с мутным цветом и точно таким же мутноватым запахом. Марта и Ника брезгливо морщат нос, подходя к моей кровати.

– Как дела? – спрашивает Марта, усаживаясь на койку напротив меня. – Тильда и Амели передают тебе привет.

Я неуверенно пожимаю плечами.

– Да ладно, расслабься, все будет хорошо, – говорит Ника, слегка дотрагиваясь до моего плеча. – Тебе дали целых два дня ничегонеделания!

Я подавляю нервный смешок, опуская взгляд.

– Только непонятно почему Грету увезли в больницу… – загадочно произносит Марта, устремляя взгляд на потолок.

– Ага, сегодня утром Оберг была такой злой, – Ника слегка морщит нос, устремляя взгляд в окно. – Было что-то вроде «какого черта ваши разборки разнимают тренер и шеф-повар, вы опозорили себя на глазах у всего персонала! Леди себя так не ведут!» и так далее.

– Да, нам всем было очень стыдно, и мы уже думали, что она либо прямо сейчас выгонит всех, кто присутствовал в лиловой гостиной, либо вообще прикроет отбор… – признается Марта, грустно опуская взгляд.

– Я до сих пор удивлена, почему Оберг, не разбираясь в нашем конфликте, приняла мою сторону, – произношу я.

– Она сказала, что в лиловой гостиной установлены камеры на случай непредвиденных обстоятельств и видимо, эти обстоятельства и произошли вчера, поэтому администрация просмотрела все записи в этот день, – сообщает Ника. – Ведь на камерах четко видно, как эта выскочка ударила тебя первой.

Я громко выдыхаю, продолжая смотреть в потолок.

– Сегодня нас будут снимать для репортажа об отборе, – радостно сообщает Марта.

– Ага, в то время, когда мы будем корячиться на кухне, в прачечной и драя комнаты персонала, – Ника закатывает глаза и скрещивает руки на груди.

– Я в вас верю, – говорю я, поднимая кулак вверх.

– Ты главное сама поправляйся, а мы как-нибудь сами справимся, – произносит Ника, слегка похлопывая меня по плечу.

Я пытаюсь улыбнуться, коротко киваю и наблюдаю как девушки покидают лазарет, а я вновь встречаюсь со своим одиночеством один на один. Не знаю сколько проходит времени, но, когда я открываю глаза за окном уже темно, а вонючий запах геля уже практически не заставляет содержимое желудка выворачиваться наружу. Я аккуратно разлепляю губы от застывшего геля с удивлением обнаруживая, что отек потихоньку спадает.

На своей тумбочке я обнаруживаю поднос с металлической крышкой клош, прикрывающий свежий и теплый ужин. Как только я вижу стейк из говядины с аппетитной коричневой корочкой и тушеными овощами вперемешку с великолепным запахом, мой желудок отзывается жалобным воем, и я словно зверь накидываюсь на свою добычу.

– Очень хорошо, что у тебя появился аппетит, – радостно произносит Ксандра, входя в лазарет. – Сейчас я обработаю тебе губу и можешь дальше отдыхать.

– Ну уж нет, с меня хватит отдыхать, – говорю я, запивая ужин теплым чаем с облепихой. – Возможно ли мне завтра вернуться в строй?

Медсестра удивленно поднимает брови, усаживаясь рядом со мной, принимаясь внимательно рассматривать мой ушиб.

– Отек потихоньку спадает, но ушиб еще имеет место быть, – констатирует она, аккуратно хватая меня двумя руками за подбородок. – Я передам твои пожелания госпоже Оберг, но для нас немало важно и психическое здоровье участниц, поэтому я советую тебе еще денек отлежаться и отдохнуть.

Девушка заботливо наносит мне тот же ненавистный, но такой действенный гель мутноватого оттенка, и я уже не так дергаюсь от его резкого запаха, как несколько часов назад.

– Старайся не говорить минут десять, пока гель не впитается, – произносит Ксандра, забирая все принадлежности для обработки и удаляясь в сторону своего кабинета, ее приглушенный голос продолжает раздаваться в палате. – Время уже позднее, я ухожу в комнату для персонала. Если случится что-то серьезное, предупреди гвардейцев, они меня разбудят.

Я коротко киваю и наблюдаю, как спустя несколько минут девушка выходит из кабинета без белоснежного халата, слегка улыбается и покидает лазарет. Некоторое время, не спеша, я осматриваю помещение, в котором мне предстоит провести минимум одну ночь. На прикроватной тумбочке медсестра заботливо оставила мне стакан и бутылку воды. Вокруг меня находятся несколько пустых кроватей с белоснежными простынями, а за окном виднеется полуразрушенная часовня, всем своим видом напоминающая о существовании повстанцев. Я оставляю желтый тусклый свет ночника и накрываюсь одеялом до подбородка, намереваясь заснуть, но отчетливо осознаю, что из-за того, что я проспала весь день засну я не сразу.

Когда мой обессиленный мозг начинает считать овец, я улавливаю неторопливые шаги за дверью и слегка привстаю на локти, внимательно прислушиваясь. Шаги раздаются все ближе и ближе и дверь лазарета аккуратно открывается.

– Не спишь? – раздается обеспокоенный голос Кристиана.

– А ты случайно не перепутал лазарет с комнатой Селены? – недовольно говорю я, пуская в его сторону хмурый взгляд.

Принц ухмыляется и проходит вовнутрь помещения, плотно прикрывая за собой дверь.

– Я знал, что не спишь.

– Я надеюсь, ты пришел ко мне, чтобы сообщить новости о Грете? – спрашиваю я, опираясь об спинку кровати.

Он поправляет серебристые запонки на белоснежной рубашке и усаживается на кровати напротив меня, скрепляя ладони в замок и опуская их вниз. Я сразу обращаю внимание на его позу, ведь чем выше у человека руки, сложенные в замок, тем агрессивнее он настроен. Судя по его рукам, он совсем не собирается сердиться или перечить мне.

– Я пришел, чтобы посмотреть на твое самочувствие, а с ней все хорошо, ее выпишут уже завтра, – сообщает он, поджимая губы и всего лишь на долю секунды отводит взгляд в право.

– А с ребенком что? – я подаюсь вперед прекрасно осознавая, что он чего-то недоговаривает.

Он громко выдыхает, устремляя взгляд куда-то сквозь меня.

– Я даже не знаю, как тебе сказать…

– Говори как есть! – не выдерживаю я, и резко отбрасывая одеяло, спускаю ноги на холодный пол.

– У нее мальчик, – коротко сообщает он, криво улыбаясь.

Некоторое время я недоуменно хмурю брови, понимая, что он говорит абсолютную правду, но не могу сопоставить его правду с действительностью.

– То есть как?! – спрашиваю я, мои глаза растерянно бегают по знакомым чертам лица. – Да у нее даже двух месяцев нет, как ты определил… – на мгновение меня осеняет, и все тело покрывается неприятными мурашками, ведь пол ребенка на таком сроке можно узнать только в случае выкидыша.

Он наблюдает за моим ошарашенным взглядом и начинает смеяться. Я разгневанно бросаю в него подушку с соседней кровати и одним движением руки он ловит ее, продолжая широко улыбаться.