Текст книги "Wild And Unruly (ЛП)"
Автор книги: 100percentsassy
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
– Ну, я пойду… поем, – неуверенно пробормотал он и побрёл на кухню.
Томлинсон тем временем опустился на колени перед креслом Стайлса и ткнул того в щеку.
– Хэй.
– Привет. – Гарри улыбнулся. Вот только за этой улыбкой скрывались горечь и яростное упрямство. Будто бы ковбой говорил: «Ага, это и есть моё ранчо, моё старое кресло и моя жизнь – прими это или просто проваливай».
– Просто хочу, чтобы ты знал, – глубоко вздохнув, начал Луи, – что я только что отлично провёл время, гуляя с твоим другом. Который теперь и мой друг. В Вайоминге, штате, где, к моему удивлению, – он положил руку себе на грудь как бы в подтверждение своих слов, – мне безумно нравится, несмотря на все эти офисные заморочки, которые делают меня злым, раздражительным и заставляют меня говорить грубые и капризные вещи, которые я даже не имею в виду. Прости. – Он положил ладонь на предплечье Гарри и слегка сжал. – Мне правда нравится здесь. На самом деле… Мне здесь нравится абсолютно всё.
Выражение лица Гарри смягчилось, хотя он по-прежнему старался не встречаться взглядом с Томлинсоном. Немного подумав, последний завершил свою речь:
– Разве что кроме всех этих жутких животных, которые нападают на мои ноги.
Это наконец заставило броню Стайлса дать трещину, и на щеке ковбоя появилась неглубокая ямочка, указывающая на то, что на этот раз он улыбался искренне.
– Бонни не может устоять, когда дело касается ног, – усмехнувшись, произнёс он.
Луи фыркнул.
– Это уж точно.
Он поднялся на ноги и, потянувшись, отвернулся от кресла, прекрасно зная, что Гарри снова наблюдает за ним, изучая его крепкую спину и округлую задницу. Что ж, Луи не чувствовал себя виноватым.
– Ладно, в любом случае, – протянул он, – я очень уж грязный. Пойду приму душ.
Со стороны кресла донёсся очень странный гортанный звук.
– Хорошо. – Луи с удовольствием отметил, что щеки Стайлса залились румянцем. – Ты, э-э… сделай это. – Он нервно провёл ладонями по своим бёдрам, обтянутым тёмной тканью джинсов, и снова повернулся к телевизору.
Из комнаты Томлинсон вышел с приятной лёгкостью на сердце. В душе он весело напевал песни Тины Тёрнер, водя мочалкой по своей груди и оставляя там мыльные разводы. Когда же Луи вернулся в гостиную, на ходу вытирая свои влажные волосы, телевизор всё ещё был включен, но Гарри нигде не было видно.
Но, заметив это, Луи лишь пожал плечами и направился на кухню к Лиаму. Кинув тому одно из чистых полотенец, которые миссис Барден всегда оставляла в комнате для гостей, он всё-таки, спустя минуту долгих уговоров, добился согласия Пейна остаться на ужин. Томлинсон дождался момента, когда мужчина, позвонив жене, ушёл в душ, и тут же выхватил из холодильника миску холодного тушёного мяса, после чего уселся в кресло Гарри и принялся искать по телевизору что-нибудь стоящее. Для человека, который так редко что-то смотрел, Стайлс имел слишком много кабельных каналов.
Как раз когда его выборы между футбольным матчем и «Крепким орешком» завершились в пользу последнего, в гостиной снова появился Лиам.
– Новое правило, – заявил Луи, как только мужчина опустился на диван. – До конца дня мы оба должны говорить с акцентом Гахнса Грубера³. Хо-хо-хо.
Пейн закатил глаза.
– Я не стану этого делать, чувак.
Окинув его пронзительным взглядом, Томлинсон пригрозил:
– Считахъю до трёх.
– Луи…
– Четырёх не будет.
Лиам вздохнул.
– Лахдно, лахдно, сукин ты сын.
– Ты немец или из Бостона? – тут же спросил Луи, злорадно посмеиваясь про себя, и Лиам швырнул в него подушку.
Затем они погрузились в просмотр фильма, и Луи снова принялся игнорировать предстоящее столкновение с реальностью, только смутно осознавая, что уже не сможет отвлечь себя работой. Он уже не мог воспринимать Гарри, как одного человека. Теперь это были два Гарри, один из которых пел серенады беременным нетелям и, надев короткий халат, танцевал в гостиной по воскресеньям, а другой владел ранчо и должен был рано или поздно подписать чёртовы бумаги и продать землю. Но сейчас Луи совсем не хотел об этом думать. Он вдруг понял, что не разговаривал с Гарри о договоре уже неделю, а их чисто деловые отношения начали потихоньку перерастать в дружеские. Ладно, вечером он постучится в кабинет ковбоя, встанет перед ним и спросит, настроен ли тот на «деловое сотрудничество».
Вот только Гарри с мягкой улыбкой на губах, будто уже давно предугадал этот вопрос, ответит ему: «Нет. Но вы проходите, мистер Томлинсон», и помашет рукой. Луи же зайдёт в кабинет, усядется на стул, и они заговорят о чём-то, что совершенно не касается дела.
Теперь, когда вина из-за расстроенного Гарри уже не мучила его так сильно, Томлинсон вспомнил о том, ради чего он сюда приехал.
«Ради выгоды. Не ради чувств».
Вдруг он почувствовал укол вины. Ему платили такие деньги, а он, совсем забыв о работе, смотрел на то, как Брюс Уиллис убивает террористов. Даже учитывая то, что его слова или действия вряд ли изменили бы мнение Гарри и абсолютно точно сделали бы их обоих несчастными, Луи оставался очень плохим работником.
Томлинсон вёл себя слишком инфантильно. Он ещё ни разу не попытался воспользоваться моментом, а лишь наслаждался компанией Стайлса. Не пытался продумать свои действия. Вместо этого он, блять, заводил друзей. Он мог бы сказать, что просто-напросто пытался найти нужный подход, но это было бы ложью.
Когда фильм закончился, время уже близилось к ужину. Вдруг дверь скрипнула, и в гостиную лениво вошёл Гарри, лицо которого выражало крайнюю степень умиротворения. Сонно взглянув на Луи, он закусил губу и уселся на диван, где уже расположился Лиам. «Должно быть, отсыпался», – решил про себя Томлинсон.
– Что мы смотрим? – медленно и немного невнятно поинтересовался Гарри.
– Сейчас начнётся «Крепкий орешек 2», – сообщил Лиам, а ковбой тем временем поудобнее устроился на диване и с довольным вздохом положил себе на живот подушку.
Луи пошевелил замёрзшими пальцами ног. Этот дом был построен так, что довольно легко пропускал в себя холод, и теперь всё тепло, скопившееся в теле Томлинсона во время душа, предательски испарилось.
– Кажется, я взял с собой слишком мало носков, – нахмурившись, произнёс он. – Гарри, можно?.. – Он неловко вскинул руку и кивнул в сторону прихожей.
– Да, конечно. В верхнем ящике моего комода. – Гарри моргнул, изучая мужчину своими большими ярко-зелёными глазами.
Кивнув, Луи вышел из комнаты и по коридору направился к самой последней комнате. Спальне Гарри. На пороге он замер, не решаясь открыть дверь, и почувствовал, как что-то странное сдавило его грудь. Он ещё ни разу здесь не был. У него не было повода…
Наконец тихо отворив дверь, Томлинсон заглянул внутрь. Над кроватью Гарри возвышался балдахин, а мягкое одеяло в крупную коричневую клетку покоилось на светло-зелёных выглаженных простынях. Солнце пробивалось внутрь через точно такие же кружевные занавески, как и в комнате для гостей, а все стены были завешаны семейными фотографиями в рамках. Комната была красивой, аккуратной и немного женственной, что было очень в стиле Гарри.
Очнувшись, Луи быстро двинулся в сторону комода, желая поскорее забрать носки и вернуться в гостиную прежде, чем Гарри заподозрит неладное. Что ж, как и следовало ожидать, содержимое верхнего ящика выглядело так же аккуратно, как и сама комната: носки были рассортированы по цвету, а боксёры аккуратно сложены в стопочку. Стараясь не очень сильно пялиться на нижнее бельё, Луи схватил пару тёплых шерстяных носков и захлопнул ящик. Он повернулся и уже почти дошёл до дверей, как вдруг его взгляд упал на прикроватную тумбочку.
Там стояла лампа, маленькая упаковка салфеток и… Луи застыл, а воздух застрял в его горле.
Тюбик смазки.
Луи точно знал, что это был он, потому что у него самого был точно такой же, но лишь наполовину полный. Его Томлинсон оставил дома на смятой кровати вместе с ещё несколькими вещами, которые ему было лень упаковывать. Вещами, которые, как он думал, не должны были понадобиться.
«Блять. Я просто должен. Уйти». Но у него во рту пересохло, а ноги просто отказывались двигаться. Дверь всё ещё была открыта, а Гарри мог появиться в любую минуту. Мог поймать Луи в тот момент, когда тот, приоткрыв рот, пялился на упаковку лубриканта.
Упаковку лубриканта, которую он… забыл убрать? Сердце Томлинсона бешено заколотилось, а лицо вспыхнуло, когда он заметил влажное пятно на колпачке. Смазку только что использовали. Гарри только что её использовал.
Луи тут же почувствовал, как ему под кожу закрадывается пьянящее, колючее чувство осознания. Вот почему Стайлс выглядел таким расслабленным, а его глаза имели этот тёмный, насыщенный оттенок зелёного. Вот почему он так долго ёрзал на диване в поиске удобного положения. Луи представлял, каково ему было, блять, прекрасно представлял. Представлял эту тянущую боль, посылающую разряды удовольствия по всему телу ковбоя.
Он задумался о том, использовал ли Гарри игрушку, или же довольствовался лишь своими длинными загорелыми пальцами. «Наверное, всё-таки пальцами», – решил Луи. По крайней мере именно такие картинки всплыли в его воображении. Распластавшийся на кровати Гарри старательно раскрывает себя одним пальцем, а его твёрдый покрасневший член пачкает смазкой красивый подтянутый живот. Густые брови сосредоточенно нахмурены, а красные влажные губы искусаны до крови. Он откидывает голову на подушку, выгибает спину и осторожно добавляет второй палец. Старается достать до своей простаты и тихо стонет, в то время как Луи всего в тридцати футах от него смотрит телевизор. Трахает себя. Останавливается, чтобы взять побольше смазки, дразнит.
Затем добавляет третий палец.
Неожиданно Луи осознал, как давно он не дрочил. Он уже был полностью твёрдым под своими спортивными штанами. Носки выскользнули из его рук, и он, словно в тумане, направился к выходу, почти не чувствуя ног.
– Мне нужно, – хрипло крикнул он в сторону гостиной, стараясь заглушить голоса актёров. Ничего не услышав в ответ, он на мгновение запаниковал, но потом всё-таки взял себя в руки и продолжил: – Нужно работать… немного поработать в моей комнате.
Он ворвался в гостевую комнату, захлопнул дверь и, дрожащими руками отыскав замок, защёлкнул его. Грудь Луи резко вздымалась, будто он только что пробежал целую милю. Боль в паху становилась невыносимой.
Быстро опустившись на край кровати, мужчина резко сдернул свои штаны до середины бёдер. Он был так возбуждён, что первые несколько движений обслюнявленной ладонью по члену отозвались покалывающей болью. Но Луи лишь снова сплюнул на руку и возобновил рваные движения кистью, проводя по щёлке большим пальцем. Это было грубо, отчаянно и почти на сухую, но Томлинсон чувствовал небывалое облегчение. Из последних сил стянув рубашку, он кончил, забрызгивая спермой свой живот.
Его собственный стон прозвучал для дезориентированного Луи так, будто это был кто-то другой. Когда же он осознал, что сам издал такой громкий звук, мужчина зажмурил глаза и закусил губу, чувствуя, как щёки заливает предательский румянец. «Отстой». Его наверняка слышали.
Несколько минут Томлинсон лежал на кровати, боясь даже пошевелиться, чтобы вытереться или спрятать в трусы уже обмякший член, и прислушивался к движению за дверью. Там не было никого. До гостевой комнаты доносился лишь далёкий звук включённого телевизора, где до сих пор шёл «Крепкий орешек 2», громкие комментарии Лиама и вторящий ему голос Гарри.
«Пиздец».
Хриплый голос из гостиной снова завёл его, и Луи уже беззастенчиво представлял Гарри, лёжа на боку и лениво поглаживая свой член. Лишь одна мысль о том, что ковбой сейчас сидит перед телевизором с этим отрешённым и расслабленным выражением на лице… Луи снова излился на свой и без того грязный живот, не проронив при этом ни звука и прекрасно осознавая, насколько быстро это было для второго раунда. «Боже, я извращенец. – Он поёжился. – Только взгляните на меня. Я себя не контролирую». Так он лежал несколько минут, тяжело дыша и наслаждаясь отголосками слегка постыдного удовольствия. Затем он всё-таки соскрёб себя с кровати, на цыпочках прокрался в ванную, успешно избегая лишних зрителей, и только приобретя более-менее презентабельный вид, вернулся в гостиную.
Брюс Уиллис как раз закончил свою вторую перестрелку, когда Луи, стараясь сохранить всё своё достоинство и полностью в этом проваливаясь, предстал перед друзьями. Он не мог посмотреть Гарри в глаза. Он только что испытал два оргазма, но всё ещё был слегка на взводе, и очень боялся снова возбудиться из-за опасной близости ковбоя. Господи, да никто никогда так на него не влиял. Всё ещё натянутый, словно струна, Томлинсон подошёл к свободному стулу и как ни в чём ни бывало занял своё место.
– Не смог найти носки? – спросил Гарри.
Челюсть Луи отвисла. Он перевёл взгляд со Стайлса на собственные ноги, которые до сих пор были голыми. Как грёбаный Джон МакКлейн⁴.
– А, ч-чт… – заикаясь, пробормотал он, совершенно не представляя, что пытался сказать его собственный мозг.
Вдруг Гарри подмигнул ему. Застенчиво, будто он прекрасно знал, что там произошло, и был немного смущён из-за своей оплошности. Щёки обоих мужчин были ярко-красными, когда они вернулись к просмотру фильма рядом с ничего не подозревающим Лиамом.
Комментарий к Глава 4.1
1) Легенда, которую рассказывает Лиам, частично списана с реальных событий (прим. авт.).
2) Пирит действительно внешне очень похож на золото (http://6url.ru/eGkI), за это минерал и получил своё второе название.
3) Ганс Грубер – главный антагонист в фильме «Крепкий орешек». Роль исполняет Алан Рикман.
4) Джон МакКлейн – главный герой фильма «Крепкий орешек». Роль исполняет Брюс Уиллис.
========== Глава 4.2 ==========
Во вторник с почтой пришли два одинаковых чёрных конверта, на которых золотыми чернилами были выведены имена адресатов: мистеру Луи Томлинсону и мистеру Гарри Стайлсу плюс Один.
– О-о, сбор пожертвований, – нетерпеливо протараторил Найл, в предвкушении потирая руки. – Отлично. Ну и чьим плюс один я буду?
– У меня нет плюс одного, – нахмурившись, ответил Луи, но Гарри тут же перебил его:
– Как и всегда, – произнёс он, разворачивая письмо и окидывая его беглым взглядом, – мой дорогой Найл Джеймс Хоран. Для меня будет честью сопроводить вас. – Ковбой усмехнулся и приподнял свой локоть, предлагая другу за него взяться.
Найл в ответ поджал губы, кокетливо захлопал ресницами и, помявшись, ухватился за протянутую Стайлсом руку.
Томлинсон закатил глаза.
– А с Мэгги как быть? – язвительно поинтересовался он.
Конюх только пожал плечами.
– Думаю, она, как всегда, будет в одиночестве пить вино и в тёмной комнате рыдать над Титаником.
Как раз в этот момент его жена появилась в гостиной и несильно ударила мужчину по голове мокрым полотенцем.
– Твоя очередь, идиот. И неправда, на этот раз я поеду к твоей маме.
– И, как всегда, в самый неподходящий момент, – недовольно пробормотал Гарри. – Каждый чёртов раз прямо перед отёлом.
– А почему тогда он так воодушевлён? – спросил Луи, указывая пальцем в сторону Найла, который, накручивая на руку полотенце, весело топал на кухню, чтобы протереть оставшиеся после ужина тарелки.
– Вот ведь придурок. – Покачав головой, Мэгги тяжело вздохнула.
– Тоже люблю тебя, Маргарет, – тут же отозвался Найл и завернул за угол, бодро виляя бёдрами.
– Бесплатная выпивка, – пояснил Гарри. – К тому же он уверен, что вокзалы – это круто.
Луи фыркнул, опуская взгляд на собственное приглашение – отель «Кроуфорд» на Юнион-Стэйшн. Самую старую железнодорожную станцию Денвера, как, впрочем, и многие другие заброшенные вокзалы Запада, перестроили в заведение, где теперь проводились свадьбы, банкеты и серьёзные корпоративные мероприятия. Только представьте, молодожёны и филантропы, вальсирующие посреди зала, наполненного призраками жестокого, тёмного прошлого. Как поэтично.
Он помедлил, стараясь внимательнее вчитаться в остальную часть приглашения. Оказалось, что на этом мероприятии ежегодно проходил сбор средств в фонд благотворительной организации «Дес Стайлс», созданной Энн в честь покойного отца Гарри, чтобы помочь больным раком поджелудочной железы. Разумеется, Луи и раньше слышал о подобном – в TwistCorp HQ было неофициальное правило: каждый сотрудник должен был присутствовать на ежегодном благотворительном ужине, а так же участвовать в дополнительном сборе пожертвований. Некоторые такие вечера практически вошли в историю, да и сам Луи очень удачно начал всё это в прошлом году, впоследствии испытав просто ужасное недельное похмелье. Естественно, он уже был готов ко второму раунду.
– Похоже, мама собирается послать за нами частный самолёт, – прервал его мысли Гарри. – Мы уже забронировали номер в отеле, но только чтобы заранее переодеться. Ведь мы не собираемся остаться на ночь… – Он нахмурился, всё ещё глядя на приглашение, и махнул рукой. – В смысле вы с Найлом можете, конечно, но я хочу как можно быстрее вернуться к нетелям.
Луи, раздираемый противоречивыми чувствами, лишь пожал плечами.
– К тому же, знаешь, – добавил Стайлс, – ты должен воспользоваться этой возможностью побыть в Денвере подольше.
Мгновенно оторвав взгляд от бумаги, Томлинсон посмотрел на Гарри, замечая в выражении его лица едва уловимую робость. Какую-то неуверенность, которую ковбой явно всеми силами пытался скрыть. Стараясь не обращать на это внимание, Луи натянуто улыбнулся, кивнул и, слегка помедлив, направился на помощь Мэгги, протиравшей длинный кухонный стол. В голове Томлинсона до сих пор была полнейшая неразбериха. Хоть они и помирились, напряжение, появившееся между ними из-за злополучного телефонного звонка и только усилившееся после той яростной дрочки Луи, никуда не делось. Но Томлинсон оправдывался тем, что он совершенно не был виноват в случившемся, даже если проклятый тюбик смазки теперь прочно засел в его мыслях. А вместе с ним и Гарри. Образ Гарри неустанно преследовал Луи, и последний никак не мог решить, было ли это плохим знаком.
– Так, Найл, сразу после этой вечеринки мы должны загнать нетелей в стойло к сухостойным коровам. Думаю, у нас всё равно будет пара недель отсрочки, но я не хочу рисковать. Не дай бог одна из них отелится прямо на пастбище.
Едва ли Луи понимал смысл доносившихся до него слов, но сухостойные коровы, насколько он знал, были тёлками, только недавно переставшими давать молоко. Гарри сказал ему на днях, что им нужна специальная подстилка, так как они особенно подвержены маститу¹. На дела ранчо производство молока не влияло так уж сильно, поскольку оно не было молочной фермой, но тем не менее Стайлс просто души не чаял в своих «мамочках» и делал всё возможное, чтобы обеспечить им наилучший уход. Луи улыбнулся, представляя, как Гарри бережно укладывает огромную корову на настил из хорошего, свежего сена, и думая о том, удастся ли ему хоть одним глазком взглянуть на рождение телёнка. Ведь он ни одного ещё не видел – к тому моменту, как он приехал на ранчо, все телята, рождённые в прошлом году, были проданы.
Странный трепет прошёл по всему его телу, когда Томлинсон представил выражение лица Гарри, наблюдающего за первыми шагами новорожденного телёнка. Не то чтобы он действительно знал, каким оно будет, разумеется. «Что за глупая игра воображения». Наконец он закончил вытирать стол и тут же, опустив голову и даже не пожелав Гарри спокойной ночи, проскользнул в гостевую комнату, чтобы снова втайне подрочить под не таким уж и чистым одеялом.
*
В четверг ночью Луи вышел из комнаты для гостей и осторожно зашагал по коридору в сторону света, льющегося из-под двери, ведущей в кабинет Стайлса.
– Гарри?
Дом давно опустел, и Луи совсем не хотелось тревожить повисшую в нём тяжёлую тишину. Стараясь сильно не шуметь, он постучал костяшками по тёмному дереву, тут же выясняя, что Гарри запираться не стал. Открыв скрипучую дверь и осторожно заглянув внутрь, Томлинсон издал тихий, полный нежности вздох.
Гарри крепко спал в своём кресле и тихо посапывал, опустив голову на правое плечо и засунув руки в карманы тёплой чёрной толстовки. Видимо, прежде чем задремать, он натянул на голову капюшон, и теперь на его лицо падала тень, а сам мужчина, несмотря на сонную расслабленность, казался ещё более красивым, чем обычно. Сейчас он чем-то напоминал Луи эльфа.
Он одновременно выглядел так безмятежно и так мучительно очаровательно, что Томлинсону совсем не хотелось его будить, но всё-таки, благодаря нескончаемому нытью Найла и Мэгги, за последние пару недель Луи узнал, что у Гарри была больная спина. Так что, как бы мило Стайлс не выглядел, Луи не мог позволить ему провести всю ночь в старом неудобном кресле.
– Эйч? – снова позвал Луи надтреснутым голосом, удивляясь непроизвольно слетевшему с языка прозвищу. Он замер, ожидая реакции, а затем в очередной раз произнёс: – Гарри?
Гарри ещё раз всхрапнул и тут же проснулся, разбуженный звуком собственного голоса. Вздохнув, он немного поёрзал в кресле и хрипло поинтересовался:
– Кот… который час? – Он до сих пор не открыл глаза, а его голос звучал слабо и растерянно, будто ковбой не до конца понимал, где находился, и в любую минуту мог снова провалиться в сон. На лице Луи непроизвольно расплылась ласковая улыбка, а его сердце отчего-то болезненно сжалось.
– Почти половина одиннадцатого.
– …вечера? – нетерпеливо протянул Гарри, так и не разлепляя век, и, выгнув спину, неуклюже потянулся. – Половина одиннадцатого вечера?
Луи рассмеялся.
– Да, Стайлс, вечера. Вся ночь впереди, так что не волнуйся.
Гарри довольно что-то промычал и ещё сильнее зажмурился, только после этого наконец разлепляя тяжёлые веки.
– Прости, – просипел он, глядя на Томлинсона, и потёр глаза, чтобы приспособиться к свету, – просто устал от… – Он лениво взмахнул рукой над столом, будто у него совсем не было сил, чтобы выдать нормальное объяснение.
– От работы? – осторожно подсказал Луи. Он прекрасно знал, что Гарри и Найл были особо заняты последнее время, так как изо всех сил старались до отъезда в Денвер успеть привести ранчо в порядок. Хоть они и уезжали всего на одну ночь, сезон отёла уже был на носу, так что рисковать и правда было нельзя.
Гарри довольно хрюкнул.
– Да, точно. Работы… Спасибо.
Снова улыбнувшись, Томлинсон кивнул, а Гарри тем временем ещё несколько раз моргнул, окончательно открывая покрасневшие ото сна глаза.
– Так, – медленно протянул он, когда, по всей видимости, полностью осознал своё положение. – А что случилось?
– А, да. Я, э-э… я недавно говорил с миссис Барден. – Луи откашлялся и, наконец отлипнув от дверного косяка, зашёл в кабинет. – Сегодня она нашла несколько моих старых писем и подумала, что, возможно, пропустила что-то ещё на прошлой неделе…
Понимающе кивнув, Гарри невесело рассмеялся и указал рукой вправо, на плетёную корзину, стоявшую на самой вершине книжного шкафа. Она была доверху наполнена конвертами.
– Разберём это вместе. Тебе ведь поскорее нужно разделаться со всем этим, а?
– Ага, – пробормотал Луи, а его щёки загорелись, когда он опустился на стул напротив Гарри и взял в руки стопку требовавших сортировки писем. Он отказывался признавать, что бесцеремонно разгуливал по дому Стайлса, будто уже давно присвоил всё здесь себе. Почему-то его страшно смущал этот факт.
Хотя Гарри, похоже, это не волновало. Он выглядел поразительно довольным и даже что-то мурлыкал себе под нос, раскладывая на столе письма из пачки, которую минутой ранее положил себе на колени. Следуя его примеру, Томлинсон тоже начал распределять почту по трём стопкам: журналы, личные письма и бухгалтерия.
Какое-то время мужчины работали в тишине, прерываемой лишь тихим шорохом бумаги и шелестом страниц глянцевых журналов. Вот только они так часто переглядывались, что знакомое электрическое напряжение снова начало скапливаться в воздухе, тяжёлой пеленой повисая между ними. Однако в этом было, скорее, чем-то приятным, нежели неловким.
Из-за этого Луи не переставая вертелся на стуле, а его сердце неистово колотилось в груди, будто предчувствуя что-то. Даже если он и знал, что ничего необычного случиться не может.
– Я нашёл кое-что для меня! – наконец воскликнул Томлинсон, когда его силы терпеть молчание совсем иссякли. Он едва заметно хихикнул и поднял над головой каталог с ковбойскими сапогами, ремнями и головными уборами, невероятно гордясь своей остроумной шуткой.
Гарри фыркнул и закатил глаза, разглаживая края одинаковых по размеру конвертов и отправляя их в стопку с личной почтой.
– Знаешь, – немного помедлив, произнёс он, – я удивлён, что миссис Би не нашла все твои письма сама. Честное слово, иногда она похуже любого шпиона.
– Серьёзно?
Стайлс хмыкнул.
– Ага. Несколько лет назад убедился на собственном опыте. – Он кивнул на стоявший на столе монитор. – Как-то она проверяла здесь свою почту, а я в то время как раз зарегистрировался на match.com². Должно быть, она заметила какое-то из моих писем, прежде чем зашла на собственный аккаунт. После этого Найл и Мэгс день и ночь донимали меня вопросами о предполагаемых свиданиях.
Отложив в сторону почту, на этот раз действительно адресованную ему, Луи рассмеялся, игнорируя жгучее недовольство, тут же вскипевшее в его груди при мысли о том, что Гарри мог с кем-то встречаться.
– Не думаешь, что она периодически проверяет историю браузера?
Расхохотавшись, Гарри откинул назад голову, и капюшон толстовки соскользнул ему на плечи.
– Наш самый худший кошмар, не так ли? – всё ещё хихикая, протянул он и метко запустил в мусорное ведро послание от какого-то местного политика. – Хотя мне в любом случае всё равно. Устраиваю марафоны грустной музыки, медицинских передач или порно я на своём ноутбуке. А уж до него ей точно не добраться.
На этот раз кровь Луи забурлила от нарастающего возбуждения. Его сердце заколотилось в несколько раз быстрее только из-за намека на то, что ковбой смотрел порно. Томлинсон с трудом проглотил вставший в горле ком, снова вспоминая тот забытый на тумбочке тюбик смазки… Однако это воспоминание очень быстро заменил непрошеный образ Стайлса – его длинного, мускулистого тела, раскинувшегося на белых простынях, одной рукой поглаживавшего покрасневший член, а другой медленно себя растягивавшего… полностью отчаявшегося и дожидавшегося Луи.
– Мне было двенадцать, когда родители поймали меня за чтением порнухи, – краснея, выпалил Томлинсон, всеми силами стараясь отвлечься. – Они нашли это в истории… Я тогда понятия не имел, что можно её чистить.
– Чтением? – недоумевая, переспросил Гарри, в искреннем изумлении выгибая бровь. – И что же это было? Кирк и Спок³?
Не в силах сдержать улыбку, Томлинсон покачал головой и закатил глаза.
– Я тогда впервые в жизни решил поискать в интернете что-то о сексе. И, разумеется, сразу же попался. При первой же попытке, а. Везунчик, не иначе. Я ведь даже не знал, что именно хотел найти… – он подавил ещё один смешок и, тяжело вздохнув, закрыл лицо руками.
– Что такое?
– Это было пиздецки унизительно. Знаешь, почему?
– Почему? – Гарри уже давно перестал мять в руках конверты и, отложив их, уставился на Луи широко распахнутыми, полными любопытства глазами.
– Я, эм… – Томлинсон снова рассмеялся, качая головой. – Прости, это действительно ужасно глупо. Я решил, что точно смогу что-то найти, если вобью в поисковик слово «оргазм», – пояснил он, – но написал я его как «о-р-г-а-з-э-м-м», так что потом моя мама посчитала своей обязанностью объяснить мне, в чём именно заключалась моя ошибка.
Улыбка на лице ковбоя стала такой широкой, что Луи начал переживать за его здоровье. Он буквально видел, как Стайлс старается осознать произношение вбитого Томлинсоном слова.
– Ор-га-зэмм, – наконец изрёк Гарри и самодовольно усмехнулся, отчего ямочка на его щеке стала немного глубже.
– Ор-га-зэмм, – согласился Луи, улыбаясь в ответ. – Боже, когда она перешла к основной теме, я чуть не умер от смущения. В смысле, я тогда прочитал просто ужасный рассказ, где парочка сначала играла в баскетбол на раздевание, а потом занялась сексом прямо на полу спортзала. И она решила вести себя как супер-понимающий и просто отличный родитель. Типа: «Милый, мы очень хотим, чтобы ты знал, что секс в реальной жизни совсем не такой, как там написано…»
– Дорогой, на самом деле люди совсем не так достигают своих оргазэммов, – подхватил Стайлс, начав смеяться над своей шуткой ещё до того, как успел её закончить.
Не выдержав, Луи всё же к нему присоединился, хохоча и с восторгом разглядывая счастливое лицо ковбоя. На сердце разлилось приятное тепло от одного лишь разговора с Гарри, а внутри всё запылало из-за смущающей темы, которую они решили обсудить. «Чем ты вообще занимаешься? – спросил он сам себя, а всё его тело захлестнуло знакомое чувство незащищённости. – Ничего не получится. У тебя с Гарри ничего не получится. Так какого чёрта ты до сих пор не прекратил это всё?»
– Но знаешь, это всё-таки здорово, – наконец отдышавшись, произнёс Гарри, возвращая Луи с небес на землю, и потянулся к корзине за новой партией писем, – то, что она вот так обсуждала это с тобой.
– И правда, – согласился Томлинсон, всё ещё тихо посмеиваясь. – Но, естественно, всё то время, что она говорила, в моих мыслях было только: «Что ж, ладно, в следующий раз я очищу историю. И определённо буду искать парней…»
Гарри откинулся на спинку кресла, и из его горла вырвался одобрительный и в какой-то мере понимающий смешок.
– Ну а мне, – начал он, хитро приподнимая бровь, – очень повезло, что мои бабушка с дедушкой понятия не имели, как проверять то, чем я занимаюсь в интернете. – Ухмыльнувшись, ковбой закатил глаза. – Представляю, что бы сказала бабуля… «Что ты там ищешь, Гарри? Что это значит? Твинк объезжает амбала?»
Последнюю фразу Стайлс произнёс более высоким голосом и немного гнусавя, так что Луи только чудом не подавился воздухом из-за смеха.
– А Рой? – немного успокоившись, спросил он, не в силах унять своё любопытство. Вдруг он снова смутился. Наверное, то, что он так быстро запомнил имя дедушки Стайлса и теперь с такой лёгкостью его использовал, было немного странным.
Но Гарри это нисколько не удивило, а сам он только тихо рассмеялся.
– Он разбирался в компьютерах даже хуже, чем бабушка, – произнёс он, качая головой. – Раньше я всегда слышал её наставления… – Снова изображая голос бабушки, Гарри запричитал: – «Два щелчка, Рой! Нет. Два щелчка!»
Томлинсон рассмеялся вместе с ним, незаметно для зелёных глаз оглядывая комнату и представляя себе семидесятилетнюю пару, сгорбившуюся над огромным, бежевым и очень старым компьютером. Луи вдруг понял, что всё это время он считал, что тесное помещение принадлежит Рою, хоть и называл его кабинетом Гарри. Что-то особенно приятное было в этой кожаной обивке стульев, застоявшемся запахе трубочного табака, покосившемся абажуре, испещрённом узорами диких цветов, и уютном свете золотистой лампочки под ним… Он подсознательно связал всё тепло этой крохотной комнаты с той нежностью и уважением, которые сквозили в голосе Стайлса каждый раз, когда тот начинал говорить о своём дедушке. И из-за этого в голове Луи полностью сформировалось впечатление о человеке, которого он никогда не знал. Больше того, мужчина привязался к нему. Луи представлял его, как более серьёзную версию Гарри, но с таким же огромным сердцем и добрыми глазами. С самого приезда в Вайоминг Томлинсон никак не мог избавиться от ощущения растерянности и полностью игнорировал свои настоящие чувства, сосредоточившись на ложных. Так что вряд ли то, как он представлял Роя Стайлса, имело смысл – в конце концов, Гарри ему тоже не казался человеком, способным так упрямо отстаивать свою собственность перед лицом многомиллиардной сделки – но его сердце сладко сжималось от одной мысли о том, что всё и правда было так. Он не хотел ошибаться насчёт этого. Луи безумно надеялся, что дедушка Стайлса был именно таким, как он и представлял.
