Текст книги "Wild And Unruly (ЛП)"
Автор книги: 100percentsassy
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
========== Глава 6.1 ==========
Спать совсем не хотелось, и лежавший на кровати Луи от нечего делать следил взглядом за лёгким трепетом занавесок, колыхавшихся от малейшего дуновения прохладного весеннего ветерка. Он думал, что отключится в ту же секунду, как Гарри укроет их одеялом, но даже учитывая послеоргазменную негу, приятный вес руки Гарри на груди и последние трое суток, проведённые почти без сна, он никак не мог успокоиться. Было кое-что, что полностью занимало его мысли. Как ни пытался, он не мог выкинуть это из головы, и именно это не давало ему уснуть.
Луи понятия не имел, сколько времени провёл в таком состоянии, но в конце концов его прервал странный хрюкающий звук, который издал Гарри, уткнувшийся ему в шею.
– Что? – тихо спросил Томлинсон, непроизвольно вздрагивая, несмотря на исходившее от него тепло. Что-то ему подсказывало, что Гарри тоже ещё не спал, – то ли дело было в том, как он дышал, то ли в том, как перекатывались за спиной Луи его мышцы.
– Не можешь уснуть? – поинтересовался ковбой, и его голос прозвучал непривычно низко и тягуче. Из-за того, что подбородок мужчины покоился у Луи на плече, эти слова отдались вибрацией в его груди, а в сердце от этого возникло приятное тепло.
«Вместе, – подумал он, только сейчас в полной мере осознавая произошедшее и ощущая приятное волнение, зарождавшееся где-то глубоко внутри. – Теперь мы вместе».
Луи покачал головой.
– Я тоже, – пробормотал Гарри, и Томлинсону показалось, что в его голосе проскользнул намёк на улыбку. Глубоко вздохнув, ковбой провёл ладонью по его боку и, оставив на колючем подбородке несколько быстрых влажных поцелуев, продолжил: – Может, тогда ты хочешь посмотреть на них?
Покраснев от удовольствия, Луи рассмеялся, и Стайлс за его спиной вскоре присоединился к нему, подрагивая и опаляя его кожу горячим дыханием. Томлинсон напоследок широко улыбнулся и кивнул, радуясь тому, что они с Гарри были на одной волне.
«Салли и Пол… Джолин».
– Неудивительно, что они единственная во всём мире часть природы, о которой ты беспокоишься, – нежно и немного снисходительно поддразнил Гарри, – первые дети и всё такое. – Слова слетели с его языка слишком быстро, чтобы шутку можно было назвать удачной. Будто он был так счастлив из-за одной только возможности спать с Луи, что просто не мог выдержать нужную паузу и сохранить комичность сказанного. Дожидаясь ответа, он ещё несколько раз поцеловал Луи в плечо и шею, а после радостно и невыносимо мило хихикнул, когда тот пихнул его в знак протеста и одним ловким движением оказался над ним.
– Ты тоже приложил к этому руку! – Томлинсон подтолкнул мужчину в плечо, не в силах сдержать ухмылку. Пузырившееся внутри него счастье снова грозилось оторвать его от кровати и подбросить прямо к потолку, а всё желание противостоять сошло на нет, как только Гарри схватил его за запястье и потянул вниз, запечатлевая на губах Луи сладкий, нежный поцелуй.
– Давай, – произнёс ковбой, когда они отстранились друг от друга, и напоследок наградил задницу Луи смачным шлепком. – Нужно одеться. Джолин наверняка интересно, где тебя всё это время черти носили.
Поднявшись с кровати, они натянули штаны и резиновые сапоги, и после того, как Гарри настоял на том, чтобы Луи надел его куртку, оба мужчины наконец покинули дом. Утро ещё только зарождалось, свет был тусклым и сероватым, а воздух – чистым и холодным, из-за чего этот день всё больше и больше напоминал Томлинсону воскресенье. А уж когда они, держась за руки, начали пробираться к стойлу, простое воскресенье переросло практически в Пасху.
– Они не спят? – шёпотом спросил он, не желая нарушать тишину утра.
– Может быть, – улыбаясь, ответил Гарри и взглянул на него, как только они переступили порог сарая.
Луи невольно вздрогнул из-за резко сменившейся атмосферы. Воздух в помещении был тяжёлым, душным, пропитанным теплом тел и запахом животных, но это совсем не казалось ему чем-то неприятным. Плотнее укутавшись в куртку Гарри, мужчина огляделся вокруг. До этого ему доводилось видеть стойло только снаружи; он мог лишь любоваться его силуэтом на фоне холмов, не рискуя заходить внутрь. Луи не хотелось становиться ещё большей проблемой, чем он уже являлся. Как оказалось, внутри всё было так же просто, как он себе и представлял, – дубовые балки под самым потолком, сеновал у дальней стены, разбросанная по полу солома и просторные денники¹ вдоль стен.
«Они должны отремонтировать всё здесь, – вспомнил Луи и закусил изнутри щеку, следуя за Гарри мимо лошадей. Этот сарай, безусловно, отличался от всех тех современных металлических построек, которые Луи видел недалеко от шоссе. Да и вообще всё на «Одинокой Розе» казалось немного устаревшим. – Интересно, Роза и Рой строили всё это?.. Наверное, и правда они».
– А где все коровы? – вдруг опомнившись, спросил он. Над дверьми денников виднелись только головы лошадей, и почему-то не было слышно мычания.
Повернувшись к нему, Гарри улыбнулся.
– Они в коровнике. – На его лице появилось то самое выражение, которое Гарри демонстрировал каждый раз, когда Луи задавал вопросы, касавшиеся ранчо и скотоводства: наполовину решительное из-за желания сделать из Томлинсона настоящего ковбоя и наполовину весёлое из-за его ужасающей неосведомлённости.
Но колкий ответ Луи о том, что не каждый рождается по колено в коровьем дерьме, так и застрял в его горле, когда они с Гарри завернули за угол и остановились перед огромным, засыпанным соломой и огороженным металлическими перилами загоном. В его дальнем углу, свернувшись под боком матери, мирно спали два рыжих телёнка.
«Наши телята, – пронеслось в мыслях Луи, подошедшего поближе к перилам, а дышать вдруг стало очень тяжело. Одного взгляда на них хватило, чтобы сердце Луи болезненно сжалось от переполнившей его нежности. – Наша корова. Салли, Пол и Джолин».
– Какая милота, – произнёс он, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Эти хрупкие, прекрасные малыши наконец-то были в тепле и безопасности. Им больше ничего не угрожало, и для Луи было настоящим облегчением увидеть эту очаровательную картину своими глазами.
«И почему в интернете нет блогов, посвящённых очарованию телят? – задумался он, наблюдая за тем, как Пол во сне пихает носом ухо сестры, и сгорая от переполняющей его любви. – А может, и есть. Может, я даже заведу один такой».
Стоявший за ним Гарри издал сдавленный смешок, а его рука на бедре Томлинсона немного съехала вниз.
– Что? – Луи обернулся, чтобы взглянуть на него, и с удивлением отметил появившиеся между бровями мужчины морщинки, которые оказывались там каждый раз, когда он был растерян.
– Какая милота? – недоверчиво переспросил Гарри, а его ямочка стала немного глубже, из-за чего вопрос каким-то образом прозвучал насмешливо и слишком самодовольно.
– Оу. – Луи усмехнулся и закатил глаза, а его щёки загорелись от смущения, когда он осознал, что какая-то там корова за одну секунду превратила его в причитающую бабушку из Западной Миннесоты. – Да, – мужчина снова рассмеялся, – люди постоянно говорят так дома… – он прочистил горло, – в… в Миннесоте.
– Какая милота?
– Ну да, – подтвердил Томлинсон, возвращая всё своё внимание животным. – Типа «боже, это так мило!» или «мило, не правда ли?» – Он всё ещё чувствовал на себе пристальный взгляд Гарри, будто тот ждал дальнейших разъяснений, так что улыбнулся и, пожав плечами, добавил: – Это просто существительное от слова «милый». Так понятно?
– Более чем, – наконец уступил Гарри, которого определённо забавляла сложившаяся ситуация.
Но он так и не отвёл от Луи пристального взгляда, из-за чего последнему снова пришлось к нему повернуться. Впрочем, с этого ракурса можно было в полной мере наслаждаться идеальным лицом ковбоя, так что он не жаловался.
– Ну что ещё?
Стайлс, сияя и просто невероятно широко улыбаясь, пожал плечами и закусил губу.
– Какая милота, – произнёс он, не сводя с Луи глаз.
Фыркнув, Томлинсон отвернулся, не в силах скрыть смущение и сдержать расцветающий на его лице яркий румянец. И дело стало только хуже, когда Гарри зарылся носом ему в волосы и нежно поцеловал в макушку.
– Придурок, – буркнул Луи, в то же время гадая, чувствовал ли он себя когда-нибудь раньше таким же безгранично счастливым.
Хриплый смех Стайлса разнёсся по загону, а сам он отстранился, приподнимая подбородок Луи для того, чтобы наконец взглянуть на мужчину должным образом. В его взгляде было столько нежности и тепла, что Томлинсон буквально светился изнутри от удовольствия. Он видел в зелёных глазах подтверждение сказанных им ранее слов.
«Луи, я люблю тебя».
Сам Луи хотел подождать с громкими заявлениями. Он хотел подождать с собственным признанием, но очевидность его чувств делала попытки оттянуть момент истины бессмысленными. Ведь, пожалуй, эта фраза уже была правдой, хоть ещё и не была произнесена вслух. Луи понятия не имел, что делать со всеми этими чувствами к Гарри. Они были слишком сильными. Так что он просто закрыл глаза, гулко сглотнул и приподнялся на цыпочки, чтобы оставить на губах Гарри нежный поцелуй. Всё это одновременно и пугало, и захватывало.
– Не хочешь зайти? – спросил Стайлс, запечатлев ответный поцелуй на щеке Луи, и кивнул в сторону загона.
– А мы можем?
– Конечно.
Гарри открыл калитку, и они проскользнули за ограду, после чего, изо всех сил стараясь не шуметь, начали пробираться через море рассыпанной по полу соломы к крепко спавшим рядом с матерью телятам. Последовав примеру ковбоя, Луи опустился рядом с ними на корточки и неуверенно протянул вперёд руку, пытаясь погладить одного из малышей. Они оба были довольно тщательно засыпаны соломой, из-за чего как следует разглядеть их не представлялось возможным.
– Это хороший знак, – прошептал Гарри, указывая на покрывавшую телят подстилку и поправляя ненароком сбитые участки. – Она прячет их. – Он ласково провёл ладонью по тяжело вздымающемуся боку Джолин и тихо продолжил: – Очень часто после травмирующих родов нетели отказываются от телёнка.
Позабыв о том, что нужно вести себя тихо, Луи промычал в ответ что-то неразборчивое, не в силах сдержать своих чувств. Серьёзно, это было тяжело.
Виновато улыбнувшись, Гарри пожал плечами.
– А после такого резкого перемещения с места родов всё может сложиться совсем плохо – мать может… может не признать своих телят… – Он осторожно опустил ладонь на голову Полу. – Но, кажется, всё в порядке. И с малышами, и с ней самой. Она вообще умница. Не так ли, леди?
Луи захлестнула очередная мощная волна эмоций, как только он подумал о том, через что пришлось пройти Джолин на том холме и сколько всего с тех пор изменилось. Зажмурив глаза в попытке сдержать подступающие слёзы, он поднялся и подошёл поближе, чтобы дотянуться до её лба. Он был очень осторожен, но корова всё равно зашевелилась и, открыв глаза, заморгала, пытаясь привыкнуть к яркому свету.
– Здравствуй, красавица, – растроганно прошептал Луи. – Я так тобой горжусь.
Он сквозь слёзы рассмеялся, глядя на наблюдавшего за ним Гарри, который всё ещё сидел рядом с Салли и Полом. Его красивое лицо едва ли не светилось изнутри из-за всех тех нежности и любви, которые он испытывал к Луи, Джолин и малышам. Томлинсон захохотал ещё громче, когда ковбой повернулся к корове и запел:
– Джолин, Джолин, Джолин, Джоли-и-ин. Прошу, не уводи моего мужчину… – До сих пор стоя на коленях, он продолжал напевать, приложив руки к сердцу. – Джолин, Джолин, Джолин, Джоли-и-ин. Пожалуйста, так будет справедливо.
Он не двигался с места, так что Луи, широко улыбавшемуся и качавшему головой, пришлось самому сократить расстояние между ними.
– Бесспорна красота твоя, твои глаза сведут с ума любого, кто хоть раз заглянет в них… – Уже задыхаясь от смеха, Луи предпринял слабую попытку закрыть ладонью его рот, но Гарри легко уклонился, продолжая петь свои серенады Джолин и широко ей улыбаться. В конце концов Томлинсон просто не выдержал и отточенным движением опустил руку прямо ему на лицо. Но даже сейчас из-под неё слышался слегка приглушённый голос Стайлса, которому всё хуже удавалось сдерживать смех. – Манит твой взгляд из-под ресниц, а смех как трель прекрасных птиц, увы, я не сравнюсь с тобой, Джолин².
Его лицо засияло ещё сильнее, как только он закончил, а руки опустились Луи на бёдра. Того же настолько переполняло искреннее счастье, что всё вокруг казалось немножко нереальным.
– Не сравнишься, да? – поддразнил он, смахивая со лба Гарри выбившиеся прядки.
Стайлс лишь довольно пожал плечами, а в его глазах заплясали яркие огоньки.
– Вообще-то, она уже родила тебе двоих детей.
Запрокинув голову, Луи недовольно фыркнул и толкнул его в плечо.
– Они настолько же мои, насколько и твои, – возразил он, закатывая глаза и посылая Стайлсу укоризненный взгляд. – Не думай, что я не знаю, почему ты отдаёшь предпочтение Салли. У неё твой нос.
Всё тело Гарри затряслось от смеха, а сам он обхватил Луи за талию и потянул на себя, утыкаясь лицом в его живот через мешающую ткань куртки. В груди Томлинсона вдруг стало слишком мало места для его переполненного любовью сердца. Пьянящее, ещё более сильное, чем прежде, счастье разливалось по всему его телу. Кожу слегка покалывало, а в груди с каждой секундой становилось всё теплее и теплее. Те самые слова уже вертелись на кончике его языка. Он уже готов был их произнести. Он столько всего чувствовал по отношению к Гарри. Он хотел столько всего пройти вместе с ним. Но внутри всё ещё таился страх, и осознание всей шаткости их положения накрыло Луи впервые с того момента, как они выбрались из кровати.
«Я больше не могу работать здесь. Не после того, что произошло. Не тогда, когда всё так изменилось. Теперь, когда мы…»
– Я… – прошептал он, приподнимая голову Стайлса и заглядывая ему в глаза. – Я собираюсь рассказать твоей маме, Гарри. О том, что… о том, что мы теперь вместе. Я должен сделать это…
Губы Гарри растянулись в широкой улыбке, как только Луи вслух произнёс слова о том, что они теперь вместе, и по спине Томлинсона от удовольствия забегали мурашки.
– Ладно, – прошептал ковбой, медленно поднимаясь на ноги и стряхивая с коленей приставшую к джинсам солому. – В смысле… Что-то я могу ска…
– Нет, – решительно перебил его Луи, поднимая вверх руку. – Нет, я сам хочу это сделать. Это моя обязанность.
– Хорошо, – согласился Гарри и вовлёк его в крепкие, успокаивающие объятия. Какое-то время они просто стояли так, тихо дыша в унисон и не произнося ни слова.
Вздохнув, Луи вдруг почувствовал, как жуткая усталость сковала всё его тело, а ноги будто налились свинцом. Словно на него разом обрушились все напасти мира.
– Спать?
Гарри кивнул.
Они наклонились, прощаясь с коровой и телятами и даря каждому из них последнее ласковое прикосновение и полный любви поцелуй, после чего наконец направились на ранчо, чтобы вновь забраться в постель. И на этот раз Луи уснул ещё до того, как его голова коснулась подушки.
*
Проснувшись посреди вечера, Луи заморгал и распахнул глаза, наконец чувствуя себя удовлетворённым, хоть и немного отяжелевшим после продолжительного сна. Что ж, ему нужен был отдых, Гарри нужен был отдых. Вот только когда Томлинсон повернулся на другой бок, он обнаружил, что другая половина кровати пуста, а на холодных простынях лежит лишь наспех вырванный из блокнота листок. Чувство тяжести, охватившее его тело, испарилось в то же мгновение, как он прочитал записку.
«Бейонсе рожает!»
Вокруг этих слов было выведено огромное дурацкое сердечко. Улыбнувшись, Луи глубоко втянул воздух и прижал листок к груди, чувствуя, как её затапливает приятное тепло. Ощущения были такими, словно его подключили к электрической розетке. Проведя по надписи дрожащим пальцем, он представил, как только что проснувшийся Гарри скатывается с кровати и впопыхах собирается на ранчо, при этом всё же находя время на то, чтобы аккуратно и внимательно написать эту записку.
«Гарри Стайлс любит меня. – Луи сглотнул. Из-за внезапного взрыва эмоций сердце ёкнуло у него в груди, а энергия заструилась по всему телу, распространяясь от макушки до самых кончиков пальцев. Он задался вопросом, когда и откуда в нём появилась эта нервозность. – Я не боюсь любить его, – уверенно заключил он, теребя краешек записки Стайлса и снова и снова пробегаясь взглядом по словам. – Не боюсь. – Однако тёмное полотно страха всё равно нависло над ним, выливаясь в пустую, тянущую боль под рёбрами. – О господи, – пронеслось в его мыслях, как только его сонный мозг смог адаптироваться к быстрому пробуждению. – Я боюсь Энн Твист».
Вот в чём было дело. Вот откуда исходила эта мучительная, необъяснимая тревога, до этого заглушавшая все его положительные эмоции. Луи должен был позвонить ей. И, конечно, он это сделает; он уже принял решение. Просто он… он боялся.
– Да блять, – прошипел он себе под нос, продолжая теребить краешек записки большим пальцем до тех пор, пока бумага не стала совсем мягкой и истёртой. – Давай же. Ты можешь это сделать. Ты можешь.
Кое-как взяв себя в руки, Луи сполз с кровати и поплёлся в ванную. В тишине коридора был слышен плеск воды, доносившийся из прачечной, где миссис Барден стирала бельё, снаружи дома ревел мотор грузовика, и гравий хрустел под его широкими шинами. Где-то протяжно выла Бонни, а с кухни доносились приглушённые голоса и звон посуды – видимо, некоторые работники ранчо уже сели ужинать. Самые обычные звуки для субботнего вечера в этом доме. «Обычные, – подумал Луи, приподнимаясь на цыпочки, чтобы умыть лицо, и заглядывая в окно, откуда был виден клочок тёмного, словно налившийся синяк, неба. – И когда это я начал считать это обычным?» Он попытался вспомнить свои чувства за первые несколько дней, когда он всюду ходил неприкаянный и раздражённый, но так и не смог воссоздать в памяти эти ощущения.
Ему пришлось провести в ванной больше времени, чем обычно, чтобы хоть немного подготовиться к предстоящему телефонному разговору. Ещё раз оглядев своё отражение в зеркале, Томлинсон попытался поправить свою причёску, но его пальцы так дрожали, что в итоге он бросил это дело и решил оставить всё, как есть. Луи всеми силами пытался напомнить себе, зачем вообще он собирался позвонить Энн и почему это решение было правильным, даже несмотря на то, что разговор не понравится им обоим. В итоге он просто прочитал себе небольшую лекцию об этике и профессионализме. Какая-то его часть всё ещё отказывалась верить в необходимость этого разговора, но он всё же прекрасно помнил, каким невозможным всё это казалось в Денвере. Помнил, как смотрел на танцующие пары и думал о том, что такое могло никогда не случиться с ним и Гарри. И сейчас всё было таким же невероятным, как и раньше. Так что ничего удивительного не было в том, что руки Луи затряслись, а к горлу подступил ком, как только он переступил порог кабинета Стайлса.
«Вот интересно, мне лучше самому уволиться, – подумал он, включая лампу на столе Гарри и бросая мимолётный взгляд на телефон, – или позволить ей уволить меня?»
Хуже всего было то, что Луи понятия не имел, насколько сильно влип. И как скоро ему нужно будет вернуться в Денвер. Он не хотел уезжать, только не сейчас… Блять, да одна мысль об этом была для него настоящим ударом под дых.
Покачав головой, Томлинсон глубоко вдохнул и, чувствуя, как каждая жила в его теле звенит от нервного напряжения, потянулся к телефону. Номер Энн был написан на листке с важными контактами, приклеенном к стене под книжной полкой, и Луи дрожащим пальцем начал его набирать, нажимая на стёртые кнопки на панели и в ответ слыша тихий стрёкот в трубке.
Он надеялся, что сможет успокоиться до того, как Энн снимет трубку, но она как назло взяла её сразу после второго гудка.
– Гарри?
– Эм… – многозначительно прохрипел Луи. «Прекрасно, – подумал он, – отличное начало. Пять с плюсом». – Вообще-то, это Луи. Э-э, Луи Томлинсон? Помощник юриста, которого вы послали в Вайоминг по поводу продажи земли Национальной Энергетической группе, как вы знаете… конечно… конечно, вы это знаете. И прежде, чем вы что-либо скажете… – протараторил он, быстро прочищая горло и тут же продолжая: – Да, мы с Гарри вместе. – Его нервы уже начинали сдавать из-за всей неловкости этого разговора, поэтому он решил как можно быстрее перейти к объяснениям. – Мы не встречались до благотворительного вечера. Но сейчас встречаемся. Вы, наверное, догадывались, но… – Он начал наматывать пластиковый шнур телефона на палец, боясь услышать ответ Энн. Его руки тряслись. – Теперь я, э-э, раскрываю наши отношения. Мы вместе. Официально.
К концу своей простодушной, немного несвязной речи Томлинсон едва мог дышать.
На мгновение в трубке повисла тишина, после чего Энн снова начала говорить. И её спокойный, уверенный голос заставлял Луи только сильнее нервничать.
– Мистер Томлинсон, я…
– Я не хочу потерять работу, – снова перебил он её. – Потому что я люблю свою работу. Очень люблю. – «Что за хуйню ты несёшь, придурок, заткнись, ради всего святого». Но он всё равно никак не мог остановиться, из-за чего из него потоком лилась куча бессвязных смущающих слов. – Я готов сделать почти всё, чтобы меня не уволили, – продолжал он, – но если вы хотите, чтобы я, используя своё влияние на Гарри, заставил его подписать документы, то знайте, что этого не будет. Я не поступлю так с ним. Так что не ждите от меня помощи в этом вопросе! – Он невесело рассмеялся над тем, как снова умудрился вернуться к теме договора, и безуспешно попытался унять нервную дрожь в руках.
– Мистер Том…
– Продажа этой земли разобьёт ему сердце, – не обращая на неё внимания, пробормотал Луи, – и я не хочу, чтобы это с ним случилось. Не хочу. Я… Я влюблён в него.
Осознав, что он действительно произнёс это вслух, Луи, в ушах которого от напряжения стучала кровь, чуть не рухнул в обморок.
– Я люблю его, – повторил он дрожащим голосом. Просто для того, чтобы убедиться в правдивости этих слов. «Гарри Стайлс. Гарри Стайлс. Господи».
Энн тяжело вздохнула.
– Мистер Томлинсон, – заговорила она после долгой, напряжённой паузы. – Боюсь, я не услышала ничего из того, что вы сказали. – Сердце Луи ушло в пятки. – Слишком тяжело наладить нормальную связь… – Он чуть не застонал от разочарования, проводя ладонью по лицу и с горечью думая о том, что придётся заново повторить всё признание.
– Но я могу предположить, – продолжала она, и её отчётливые слова эхом отдавались в трубке, – что вы пытались сказать, что хотите взять две недели отпуска. Оплачиваемого отпуска, на который вы имеете право, как и любой другой сотрудник нашей компании.
Замерев, Луи удивлённо распахнул глаза.
– Разумеется, вы можете уехать, куда захотите, – добавила Энн. – И делать там что угодно. Повеселитесь. – К горлу Томлинсона подступил ком, а в животе свернулся липкий комок страха, как только он уловил тон её голоса. Он звучал так, будто женщина старалась не рассмеяться. – А через две недели мы обсудим то, чего я не услышала.
Вдруг Луи почувствовал, как к горлу начали подступать слёзы, и всё его тело затопило долгожданное облегчение.
– Миссис Твист, – начал было он, – спасибо…
– Что? – перебила его Энн. – Луи? Вас опять не слышно.
Сразу после этого связь оборвалась. Опустив трубку от уха, Луи несколько минут тупо на неё пялился, будто надеясь на разъяснение того, что только что произошло. В конце концов он лишь мягко усмехнулся и положил её на подставку, ощущая необычную лёгкость во всём теле.
Покинув кабинет Гарри, он поплёлся в столовую, где уже сидели Пол, Хэнк и Найл, на лицах которых играли приглушённые отблески тёплого света, отбрасываемого подвешенными над длинным столом светильниками. Мужчины ели традиционный чили, который миссис Барден постоянно готовила во время отёла, и горячо спорили о каких-то ставках.
– Ты не можешь переставить, – бескомпромиссно отрезал Найл, в упор уставившись на Хэнка. – У меня в телефоне уже всё записано.
Тот же подвинул свой стул ближе к столу и, поправив штаны, пальцем указал на конюха.
– Ну а я не помню, чтобы ставил на Бейонсе, – возразил он, а его западный протяжный акцент прозвучал ещё более выразительно, чем прежде. – Я точно выбирал Анджелу Дэвис. Я сказал «Анджела», и я имел в виду Анджелу. – Казалось, ещё немного, и он начнёт называть Найла «сынок» в этой свойственной ему покровительственной манере.
Хоран закатил глаза.
– Как удачно, – раздражённо пробормотал он, доставая телефон и открывая заметки.
– Что происходит? – проскользнув в дверь, поинтересовался Луи. Пригладив волосы, он подошёл к скамейке и, усевшись рядом с Найлом, стащил уже смазанный соусом кусочек сыра с его тарелки. Лёгкий пряный привкус тут же приятно защекотал язык.
Фыркнув, Найл указал большим пальцем в сторону Хэнка.
– Мы спорили о том, какая нетель родит последней, и этот гад поставил на Бейонсе. А сейчас, когда Гарри снаружи возится с её телёнком, он пытается всех надурить! Видишь? – Он ткнул экраном телефона Луи в лицо. В самом начале длинного списка ставок было чёрным по белому напечатано: «Хэнк – Бейонсе последняя».
Отодвинув от себя пустую тарелку, Хэнк скрестил на груди руки и с резким скрипом вернул стул на прежнее место.
– Кто кого дурит? – с издёвкой в голосе протянул он. – Я с самого начала просил тебя записать мне Анджелу Дэвис.
– Не могу поверить! – воскликнул Найл. На его лице застыло почти безумное выражение, и он с разочарованием во взгляде повернулся к Полу, плечи которого слабо подрагивали от с трудом сдерживаемого смеха. – Каждый год, – процедил он сквозь сжатые зубы и снова повернулся к Луи. – Он каждый год это делает! Мерзкий шулер.
– Я не виноват, что каждый год ты меня неправильно слышишь. – Хэнк пожал плечами.
– В задницу иди со своими отговорками, – выплюнул Найл.
Хэнк самодовольно ему улыбнулся, и Хоран, со всей злостью надавливая на кнопки, изменил в заметках ставку, всем своим видом вызывая у Луи непроизвольный смешок. Но из чувства солидарности Томлинсон всё-таки сжал его плечо.
– В следующем году я заверю их, – пробубнил Найл. – Луи – нотарибрус; он может это сделать!
Безумная улыбка появилась на лице Томлинсона, как только он понял, что слова конюха подразумевали его присутствие на ранчо и во время следующего сезона отёла. Он попытался свыкнуться с этой мыслью, но в итоге закончил тем, что просто уставился на свои руки, широко улыбаясь и не обращая никакого внимания на продолжавшийся разговор. Вдруг по кухне разнёсся скрежет ржавых дверных петель, и сердце Луи ёкнуло. Это был Гарри.
– Здоровый мальчик, – объявил он низким, хриплым голосом, который звучал слабо, но бесконечно гордо. Мужчины за столом тут же захлопали и засвистели, а Луи обернулся, чтобы наконец взглянуть на ковбоя. На Гарри были грязные джинсы, его волосы были убраны в пучок, а недавно вымытые руки ещё до конца не обсохли. Он улыбнулся, встретившись взглядом с Луи.
– Привет, – тихо, едва слышно произнёс тот, чувствуя на себе заинтересованные взгляды остальных и прекрасно понимая, что выражение его лица уже раскрыло им все карты.
Гарри медленно подошёл к нему, вызвав в животе Луи непривычный, но такой приятный трепет, и осторожно опустил руки ему на плечи, тут же начиная их нежно массировать.
– Привет, малыш, – ответил он, наклоняясь к самому уху Томлинсона и слабо сжимая пальцами его плечи. – Ты звонил ей? Всё в порядке?
Повернув голову, Луи кивнул, и ему на секунду показалось, что они воздвигли вокруг себя непроницаемый купол, отгородившись от лишних глаз.
– Позже расскажу, – пробормотал он, мягко улыбаясь.
Стайлс в ответ нежно клюнул его в нос.
– Ладно. И да, – чуть громче добавил он, самодовольно ухмыляясь, после чего выпрямился и снова притянул Луи к себе, прижимая его голову к животу. Томлинсону с трудом удалось подавить смех: Гарри сейчас выглядел как лектор в университете, обращающийся к целой аудитории любопытных студентов. – Да, Найл Хоран, наши отношения несколько изменились с того момента, как ты в последний раз нас видел.
Найл всплеснул руками и прижал их к груди, будто был не в силах сдержать эмоций, и Луи вдруг почувствовал себя по-настоящему счастливым. Конюха буквально трясло от восторга, а сам он с широченной улыбкой на лице переводил взгляд от одного из них к другому. Из-за этого казалось, что его физиономия может в любой момент разделиться надвое. Он чем-то напоминал Бонни, когда та от радости пихала кого-нибудь мордой в живот.
– Это… Это потрясающе! – воскликнул Найл, напрочь позабыв о споре с Хэнком, и, бросив телефон на стол, поднялся, чтобы наконец неуклюже обнять обоих мужчин. – Мои поздравления! Господи, я должен позвонить Мэгс.
– Я уже позвонил ей, когда шёл сюда из стойла, – посмеиваясь, произнёс Гарри.
– Ну-у! – Улыбка сразу же исчезла с лица Найла, и он расстроенно нахмурился. – Вот почему все хорошие новости ты рассказываешь сначала ей?
– Я не говорил! – возразил Стайлс, поднимая руки в защитном жесте. – Она сама догадалась! Она сказала… – Ковбой попытался изобразить голос Мэгги: – «Чушь, Гарри, ты звонишь мне не из-за телёнка. – Он фыркнул и небрежно опустил ладонь Луи на затылок, зарываясь пальцами в мягкие волосы и посылая дрожь по всему его телу. – Я знаю, о чём ты на самом деле хочешь поговорить. Тебе не обмануть меня». – Теперь и Найл, и Гарри, улыбаясь, опустили взгляд на Томлинсона, и тот заёрзал, польщённый таким количеством внимания.
Постучав костяшками пальцев по голове, Найл изрёк:
– У меня очень умная жена. Очень внимательная.
Стайлс лишь снова фыркнул.
Тем временем Хэнк и Пол встали из-за стола и направились на традиционный двухчасовой осмотр остальных стельных³ коров, по дороге дружески хлопая Гарри по спине и награждая Луи одобрительными кивками. Найл затолкал в рот остатки своего чили и тоже последовал за ними. В тёмной столовой остались только Гарри и Луи.
– Я взял двухнедельный отпуск, – объявил Томлинсон, опираясь на предплечье ковбоя и поднимаясь со скамьи. Плечо Стайлса резко опустилось вниз, и он издал тихий, но довольный вздох, когда Луи обернул руки вокруг его талии и уткнулся лицом в широкую грудь.
– Твоя мама сказала, что мы всё обсудим после него. – Сердце Луи пропустило удар, когда он провёл руками по спине Гарри и глубоко вдохнул запах сена, дождя и пота, исходящий от его рубашки. В отдалении слышались раскаты грома – надвигалась новая буря.
– Серьёзно? – переспросил Гарри, медленно раскачивая их и направляя в сторону кухни, к стоявшей на стойке мультиварке, полной чили. Его руки по-хозяйски покоились на пояснице Луи, чуть повыше округлой задницы.
– Ага, – подтвердил тот. – Если дословно, то она сказала мне: «Повеселитесь».
