Текст книги "Wild And Unruly (ЛП)"
Автор книги: 100percentsassy
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
– Как бы то ни было, – в заключение произнёс Лиам и, пожав плечами, безрадостно рассмеялся, – сейчас Джейк ходит и на кадриль, и на степ, и на американский футбол. И меня, если честно, гораздо больше волнует футбол. Слишком уж травмоопасно.
В знак солидарности Луи пробормотал что-то неразборчивое, уже практически не слушая слов своего друга. Забывшись, он ни на секунду не отводил восхищённого взгляда от Гарри, который сразу после окончания песни весело рассмеялся и начал оживлённо беседовать с танцорами из своей группы.
«Его обожают, – понял он, гулко сглатывая. – Он для них особенный. Даже больше, чем просто особенный».
Последние десять или около того лет Луи много думал о том, как семьи и вообще какие-то сообщества – временные или нет – встречаются, а в некоторых случаях и, наоборот, расстаются. Думал о том, как медленно и неотвратимо распадался брак его родителей, пока они в конце концов не развелись. Или о том, как он, Зейн и остальные их однокурсники казались себе чуть ли не хозяевами мира и наслаждались жизнью вплоть до самого выпуска, а потом, спустя шесть недель после него разъехались, и магия, делавшая Мэдисон домом, испарилась. Потом, после двадцати, он много лет намеренно отсрочивал своё поступление, пропадая то в Амери-Корпусе, то в Корпусе мира, каждый раз начиная что-то и затем тут же это бросая. И в этом, по сути, не было ничего плохого. Луи гордился работой, которую он проделал, и вершинами, которых ему удалось достичь. Но сейчас он видел, как Гарри Стайлс примерно за это же время обзавёлся, в отличие от него, чем-то постоянным. То, чем Гарри удалось окружить себя в Шеридане, не заканчивалось на одном только ранчо. Разумеется, не заканчивалось. История Лиама про его сына; то, как все в зале – и старые, и молодые – смотрели на Гарри, будто бы искренне ему радуясь… Всё это не шло ни в какое сравнение с маленьким миром «Одинокой Розы». Здесь многим был нужен такой человек, как Гарри, здесь многих он мог вдохновить и сделать чуточку лучше. Он стал важной и просто замечательной частью общества, которому и сам был бесконечно предан. И сейчас Луи хотелось быть частью этого больше, чем когда-либо. Он бы очень хотел с гордостью именовать себя постоянной частью жизни Гарри.
«Я чертовски люблю его, – с трепетом подумал он. Чувство в его груди было таким ярким и сильным, что Луи казалось, будто он светится каждый раз, когда смотрит на Гарри, уже покачивавшегося в такт новой песне. – Так сильно люблю». Он покачал головой, вдруг чувствуя вину за то, что хотел остаться на ранчо, в то время как был просто обязан это увидеть. Уже знакомые переживания о Денвере и мечтах о поступлении на юрфак вернулись в его голову, но Луи тут же затолкал их подальше, полный намерения наслаждаться настоящим.
– Мы со всем разберёмся, – прошептал он себе под нос, всё ещё наблюдая за танцующим Гарри. – Вместе мы со всем разберёмся.
Оставшаяся часть вечера казалась какой-то восхитительной пыткой. Любовь Луи к Гарри стала такой сильной и всеобъемлющей, что ему было просто необходимо каким-то образом её выразить. И поскольку нескольких длительных поцелуев в щеку и осторожных соприкосновений бёдер под столом во время ужина для этого катастрофически не хватало, Томлинсон решил пуститься во все тяжкие и стать самой лучшей парой Гарри за всю историю Деревенских Танцев. Он с головой окунулся в общение с другими гостями, а после присоединился и к хороводам, с подлинным мальчишеским задором кружась на танцполе.
К тому времени, как они наконец покинули зал, улыбаясь всем на прощание, Луи был весь потный и уставший после бесконечных «хлоп-тап-топов», прыжков, пируэтов и весёлого смеха; а также настолько пьяный от любви, что его едва держали ноги. Его голова кружилась от одного лишь взгляда на Гарри и от его быстрых взглядов в ответ, пока они шли по тихому, безлюдному коридору. После того, как они преодолели последние двери и вышли на улицу, в лицо Луи дохнул свежий весенний воздух, охлаждающий его разгорячённую кожу и проясняющий затуманенную любовью голову. В каком-то смысле заземляющий его.
– Тебе понравилось? – тихо спросил Гарри, как только они оказались у машины, и провёл подошвой ботинка по ящику с песком, который, по всей видимости, стоял на этой парковке ещё со времён гололёда. При этом выражение лица ковбоя было мягким и счастливым – он уже знал ответ на свой вопрос.
В ответ Луи смог лишь широко улыбнуться и уверенно кивнуть, а после, прижав Гарри к капоту форда, горячо его поцеловать, издав вздох облегчения в ту же секунду, как встретились их губы.
«Боже».
Наконец-то они одни. После долгих часов наблюдения за таким прекрасным и, одновременно с тем, таким недосягаемым Гарри, Луи наконец мог прикасаться к нему именно так, как того и хотел.
– Пиздец, – выдохнул запыхавшийся Гарри, как только они отстранились друг от друга. Он опустил взгляд почерневших глаз на Луи, и тот с благоговением заметил, как сильно раздулись ноздри ковбоя, когда он втянул в себя воздух. Мужчину, казалось, ошеломило то, с какой страстью его только что поцеловали и каким требовательным и возбуждённым при этом был Томлинсон.
Луи уставился на свои руки, которые всё это время покоились на груди пытающегося взять себя в руки Стайлса и поднимались вместе с ней на каждый его вдох. Он никогда раньше не чувствовал ничего подобного – никогда не влюблялся в кого-то так, что это больше походило на какое-то безумие. Будто он мог вылезти из собственной кожи или и вовсе спятить, если они как можно скорее что-нибудь с этим не сделают. Серьёзно, ещё немного, и его просто унесёт с поверхности Земли, будто он переполненный любовью воздушный шарик.
– Я люблю тебя. – Луи с трудом удалось оторваться от глаз Гарри, в которые он на свою беду снова рискнул заглянуть. И он едва не рассмеялся после того, как понял, что сказал, ведь это было именно тем, что он хотел до него донести. Именно из-за этого его внутренностям не сиделось на месте, а сам он находился в опасной близости к обмороку.
– Я тоже люблю тебя, – растрогано прошептал Стайлс и, пригладив волосы Луи, ласково поцеловал его в лоб. – Моя маленькая танцевальная машинка.
– Отвезёшь меня домой? – спросил Томлинсон, даже не замечая, что назвал ранчо домом до тех пор, пока глаза Гарри не стали ещё на оттенок темнее, а сам он, коротко кивнув, не выудил из кармана ключи, тут же открывая ими двери форда и вместе с Луи забираясь внутрь.
Как только Луи оказался в кресле и пристегнул ремень безопасности, он навис над консолью и запустил руку в волосы своего парня, нежно поглаживая его затылок.
– Эта тачка явно не предназначена для занятий любовью, Гарольд, – проворчал он, жестом указывая на панель управления, мешавшую ему вплотную прижаться к Гарри.
Рассмеявшись, ковбой завёл двигатель и высунулся в окно, вдыхая свежий весенний воздух и наслаждаясь всё ещё хозяйничавшими в его волосах пальцами Томлинсона. Отъехав с парковки, он взял ладонь Луи в свою и не отпускал её до самого конца, умело управляясь с рулём свободной рукой.
– Это точно. Меня предупреждали об этом в автосалоне. «Продаётся в комплекте с сидениями целомудрия. Стандартно». В то время это для меня не было большой проблемой…
С губ Луи непроизвольно сорвался смешок, но тут же сошёл на нет, потому что Гарри вдруг принялся большим пальцем выводить восьмёрки на тыльной стороне его ладони. Каждое медленное, осторожное прикосновение посылало новую волну возбуждения по телу Томлинсона, и он из-за этого едва мог дышать.
– Я так сильно хочу тебя, Луи, – прошептал Гарри, включая фары и выруливая на пустынную часть шоссе, которая вела прямиком к ранчо. Дыхание Луи сбилось, и он повернулся к Стайлсу, любуясь его силуэтом в зловещем ночном освещении и наслаждаясь тем, как он ластился к ладони, всё ещё находившейся в его волосах. Воздух вокруг них будто искрился. – Думал об этом всю… всю ночь.
– Хочешь трахнуть меня, персик? – поинтересовался Луи, слегка дёргая кудри ковбоя. Одна лишь мысль об этом посылала волну желания по всему его телу, заставляя лицо гореть, а мышцы – ныть от ожидания. Мысль о том, как Гарри берёт его сзади и работает своими идеальными крепкими бёдрами, входя в Луи на всю длину. – Сначала пальцами, а потом уже и членом?
– Иисусе, – прохрипел Гарри, ёрзая в кресле и крепче сжимая руль и руку Томлинсона. Они заехали на усыпанную гравием подъездную дорожку, и благодаря на мгновение озарившему кабину лунному свету, Луи смог различить очертания эрекции у Гарри в штанах. Сглотнув, он облизал пересохшие губы и провёл ладонью по собственному возбуждённому члену. Его желание было таким сильным, а сам он – таким красным от охватившего всё его тело жара, что, казалось, вся кровь в его организме, которая ещё не успела прилить к паху, поднялась к самой его коже, окрасив её в ярко-малиновый цвет. Будто каждый его капилляр вздулся и пульсировал в такт с сердцем, а затуманенный похотью мозг в любой момент мог отключиться из-за недостатка кислорода. Его так тянуло к Гарри, что это больше походило на какую-то болезнь.
– Всё в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Стайлс и, остановив грузовик у самого дома, повернулся к Луи.
– Да, – ответил тот. – Просто сегодня, глядя на тебя… Наблюдая за тобой, я… – Вдруг смутившись, он глубоко, прерывисто вздохнул и закусил губу, когда Гарри снова соединил их лбы вместе, точно так же, как до этого сделал в ИМКА. – Я действительно люблю тебя, Гарри. И я хочу…
Гарри набросился на него с поцелуем, и конец этого откровения потонул в жадном, почти отчаянном столкновении губ. Огромные ладони ковбоя опустились на лицо Луи и слегка наклонили его голову, после чего влажный язык проник ему в рот, вырывая оттуда тихие томные стоны. Когда они снова отстранились друг от друга, грудь Гарри высоко вздымалась, и Луи, не выдержав, провёл пальцем по его щеке, а затем и по губам, получив в ответ на это лёгкий укус.
– Если мы сейчас же не выберемся из этой колымаги, эти штуки перестанут быть сидениями целомудрия, – произнёс Томлинсон и ухмыльнулся, заметив искорки веселья в глазах Гарри, который всё ещё самозабвенно посасывал костяшки его пальцев.
– Нам стоит быть потише. – Он кивнул влево, где до сих пор в ряд стояли машины Найла, Хэнка и Роби. Скорее всего, они уже давно без задних ног спали на надувных матрасах в комнате Стайлса, но у Роби был очень чуткий сон, да и к тому же каждые два часа кто-нибудь из них выходил из дома, чтобы проверить коров. Тело Луи снова окатило горячей волной жара, когда он представил, что Гарри точно так же покусывает его пальцы, но уже немного в другой обстановке.
Он коротко кивнул и уже было потянулся к дверной ручке, но ладонь Гарри вдруг опустилась на его предплечье, не давая ему выйти из машины.
– Эй, – позвал он, его взгляд потеплел, а ямочка на щеке стала чуточку глубже, – я тоже люблю тебя.
Луи, тронутый этими словами, лишь закатил глаза, после чего вздохнул и покачал головой.
– Пойдём уже.
Они оставили обувь у входа и, решив всё-таки не включать свет, направились к комнатам через погружённую во тьму гостиную. Первым шёл Луи, а Гарри осторожно следовал за ним, на всякий случай положив руки ему на плечи. Он тихо хихикал каждый раз, когда Томлинсон на что-то наступал, но потом тут же ругался себе под нос, задевая лодыжкой ножку стола и едва не роняя стоявшую на нём лампу. В конце концов это заставило Луи остановиться, так что минуту или около того они просто стояли посреди гостиной, обнимая друг друга и приглушённо смеясь, прежде чем, наконец взяв себя в руки, снова не продолжили путь.
Когда мужчины оказались в комнате для гостей, Гарри подтолкнул Луи к его незаправленной кровати, но, потеряв равновесие, рухнул прямо на него, заставив их обоих рассмеяться. В таком положении они пролежали ещё несколько минут, прежде чем их глаза не привыкли к темноте, а смех постепенно угас. Гарри окинул Луи полностью осмысленным взглядом, и Томлинсон вдруг почувствовал себя таким счастливым, будто в его груди появился лёгкий воздушный шарик.
– Хочешь, чтобы я трахнул тебя? – прошептал Гарри, отслеживая большим пальцем линию его подбородка.
– Пожалуйста.
Желание, охватившее их ещё в машине, в один момент вернулось обратно, и они тут же с остервенением, сталкиваясь локтями и случайно ударяя друг друга коленями в живот, принялись стаскивать с себя танцевальные костюмы, пока наконец не оказались голышом на смятых простынях. Луи лежал на спине, его голова покоилась на подушке, а Гарри, приподнявшись на локте, нависал над ним, взглядом скользя по его обнажённой коже.
– Такой красивый, – пробормотал он, проводя ладонью по наполовину затвердевшему члену Луи, затем переходя на живот, тяжело вздымавшуюся грудь, и в конце концов оглаживая его мягкие бока. – Блять, ты такой красивый. Я не могу… – Но он так и не закончил свою мысль, вместо этого наклоняясь и горячо целуя своего парня. Это был ещё один отчаянный поцелуй, будто Гарри чувствовал одновременно столько всего, что понятия не имел, что с этим делать. Что ж, Луи его очень хорошо понимал.
– На живот, – всё-таки смог выдавить из себя ковбой, так и не отрываясь от его губ. И пока Луи переворачивался, он потянулся к прикроватной тумбочке, роясь там в поисках смазки и презерватива. Всё тело Луи горело, и его сердце ёкнуло, как только он услышал сбившееся дыхание снова повернувшегося к нему Гарри.
– Малыш, – раздался его хриплый голос, и Луи непроизвольно вздрогнул. Огрубевшие от работы пальцы заскользили по его обнажённой спине, посылая мурашки по всему телу и заставляя мышцы мелко дрожать от сладкого предвкушения.
Луи развёл ноги, и Гарри опустился на колени между ними, тут же начиная умело разрабатывать его задницу скользкими от смазки пальцами. Со временем Луи сам начал насаживаться на них, нетерпеливо извиваясь в попытке получить больше и одновременно с тем стараясь урегулировать сбившееся дыхание.
– Готов? – спросил Гарри огрубевшим голосом и, наклонившись, оставил нежный поцелуй на его вспотевшей спине. – Так нормально? Хорошо?
– Д-да, – выдохнул Луи и повернул голову, благодаря чему Гарри смог дотянуться до его губ и запечатлеть на них влажный долгий поцелуй. После этого послышался шорох презерватива и тихое хлюпанье смазки. – Так идеально.
Они всё ещё целовались, когда Гарри плавно толкнулся внутрь и, как только полностью оказался в Луи, выпустил довольный хриплый стон.
– О господи, Луи. Блять.
– Гарри. – Это больше было похоже на жалобный всхлип, чем на осмысленную речь, но Луи было всё равно. Он был так возбуждён, что идеальный член Гарри, так глубоко входивший в него и так потрясающе его растягивавший, казался ему чем-то вроде вершины существования, чуть ли не самым лучшим, что могло случиться с ним в жизни. Тело ковбоя полностью закрывало спину Луи, а их пальцы переплетались, пока Томлинсон отчаянно хватался за матрас, чувствуя на своей шее влажный язык Гарри. Его горячая, голая кожа была, казалось, везде, и Луи просто задыхался от удовольствия под ним, в то время как Стайлс бёдрами выводил небольшие круги, медленно сводя его с ума. Луи мечтал об этом с того самого момента, как они на восточном пастбище чинили забор, сидя в высокой траве. Прямо сейчас он чувствовал себя таким маленьким, но при этом защищённым и просто безумно желанным. Из-за всего этого его чувства были крайне обострены, будто он в любой момент мог кончить. Будто он мог лопнуть от безграничной любви к Гарри.
– Боже, Луи, я люблю тебя, – пробормотал Стайлс, начиная усерднее вколачиваться внутрь и наконец попадая по простате Луи, по телу которого при каждом толчке волнами проходила приятная дрожь. Ему даже пришлось закусить губу, чтобы удержаться от крика, хотя протяжный стон всё равно вырвался из его горла. Его член был прижат матрасом к животу, и вскоре, не выдержав, Луи начал тереться о простыни, стараясь двигаться в одном ритме с толчками Гарри. – Я так рад, что ты оказался здесь.
– Блять. Сильнее… – с трудом выдавил он в ответ, уже обезумев от желания и содрогаясь с каждой секундой, ощущая, как внизу живота скручивалась тугая пружина, готовая распрямиться в любой момент. – Блять. Я тоже люблю тебя. Тоже рад, что оказался здесь.
Гарри издал ещё один низкий, почти удивлённый стон, его бёдра задрожали и он кончил глубоко в Луи, хрипло ругаясь себе под нос. Но даже после этого он не вытащил член, а лишь подхватил Луи под бёдра и поднял над кроватью, усаживая его себе на колени. Обернув ладонь вокруг его члена, Гарри начал умело ему дрочить, бормоча на ухо комплименты и ободряющие слова:
– Ты так хорош, малыш, это так приятно. Ты чертовски красивый.
Спустя мгновение Луи излился ему в кулак, выстанывая имя Гарри и мелко подрагивая всем телом. Всё это время ковбой крепко его держал, обхватив руками его вспотевшую грудь, а когда Томлинсон наконец затих, опустился с ним на кровать, осторожно выскальзывая из его задницы.
– Это было неплохо, – невнятно пробубнил Луи, наблюдая за Гарри, который отбросил в сторону презерватив и теперь вытирал испачканные в сперме руки салфеткой.
Гарри лишь фыркнул из-за такого злостного принижения и забрал одеяло с края кровати, чтобы укрыть их обоих. Они переплели голени и довольно уставились друг на друга, слишком наслаждаясь зрительным контактом, чтобы отворачиваться. Луи не мог перестать улыбаться.
– Спасибо, что пошёл со мной на Деревенские Танцы, – прошептал Гарри, прижимая ладонь Томлинсона к своей груди.
Улыбнувшись, Луи подался вперёд, чтобы оставить на его алых губах нежный поцелуй.
– Я был только рад, – прошептал он в ответ.
*
Воскресенье стало последним днём пребывания Джолин и близнецов в отделённом от стойла загоне. Кристина всё это время внимательно наблюдала за ними и в конце концов решила, что они уже могут присоединиться к остальному стаду, находившемуся на одном из ближайших к ранчо пастбищ. Как потом подтвердил и сам Гарри, дальше ждать было нельзя, потому что среди коров уже начинали формироваться небольшие группы – «маленькие детсады для телят», как он их называл. Они представляли собой компании новорождённых малышей, которые вместе играли, кувыркались на траве и лизали друг другу мордочки, после чего заваливались спать под надёжной защитой коров-матерей. А Салли и Пол в последнее время тоже проявляли повышенную активность, демонстрируя свою готовность вместе со всеми резвиться на солнышке.
Луи прекрасно понимал, что не сможет всегда держать телят при себе, спрятав их от всего мира в маленькой старой конюшне. Но он всё ещё чувствовал тоску и боль где-то глубоко в груди, когда заскочил в стойло в последний раз проведать их перед самым переездом. Часть его очень хотела, чтобы они навсегда остались в своём уютном гнёздышке из мягкого сена, окружённые убаюкивающим ржанием лошадей и приглушённым топотом копыт. «Детсад для телят, – про себя подумал он, перевесившись через перила их загона и сдерживая в себе горькую усмешку. – Выглядит так, будто мы и правда собираемся отправить их в школу». Сейчас Пол и Салли, стоя по разные стороны от Джолин, склонились к её вымени и с аппетитом сосали молоко. Корова же поворачивалась к ним и, обнюхивая, старательно вылизывала их рыжую шерсть, а Луи думал, что теперь она, хоть и выглядела растрёпанно, держалась гордо и уверенно, как бы говоря о принятой на себя ответственности, которой не было в те времена, когда Джолин была ещё нетелью.
– Чудесно выглядишь, Джолин, – тихо произнёс он, не желая им мешать.
Сделав ещё одну, последнюю фотографию и с улыбкой глядя на неё, Луи задумался, стоило ли отправить её его собственной матери. «Она бы обалдела», – фыркнув, решил он. В последний раз они говорили по телефону ещё за неделю до его переезда в Вайоминг, и Луи отчётливо помнил, как говорил ей что-то про «городского парня до мозга костей». Он тогда в своём лучшем костюме и до блеска начищенных туфлях стоял в очереди в Старбакс, гордясь тем, что собирался заплатить четыре доллара за своё утреннее мокко. Сейчас он мог лишь закатывать глаза, вспоминая себя прежнего. Вспоминая всю ту манерность, с которой он вёл себя здесь, пока пытался свыкнуться с новой обстановкой. А ведь когда-то он считал это место настоящим захолустьем. Сейчас же Луи наконец нашёл себя. Понял, где на самом деле хочет быть. Город больше не казался ему домом.
А вот в старом, пропахшем животными стойле было что-то такое, что заставляло его чувствовать себя дома. Возможно, дело было в расплывчатых воспоминаниях из Миннесоты, где Луи лучше удавалось находить контакт с самим собой, где он чувствовал себя более реальным, более живым. Закусив губу, он перелез через ограду и присел рядом с Салли и Полом, наблюдая за тем, как они не спеша закончили есть, затем повалились на подстилку и, свернувшись калачиками, погрузились в дрёму.
Мягкий солнечный свет и пропитавший воздух мускусный запах заставляли и Луи чувствовать себя немного сонным. Расслабившись, он облокотился спиной на деревянную изгородь и закрыл глаза, стараясь забыть о боли в плечах и погружаясь в мысли о Гарри в его потрясающем костюме для кадрили. Представляя, как он вместо Дотти Лливелин исполняет все эти «хлоп-тап-топы» и прочие танцевальные па. «Может, в следующем году… – зевая, подумал он. – Может, в следующем году на её месте буду я».
Вдруг раздавшиеся в тишине стойла скрежет и хлопок двери выдернули Луи из раздумий, не давая ему провалиться в уже подступавший к глазам сон. Растерянно заморгав, он уже хотел было подняться, чтобы проверить, кто пришёл, но был остановлен донёсшимися до его слуха напряжёнными голосами.
– Здесь насквозь прогнили ступени, – произнёс кто-то. – А ты прекрасно знаешь, что с этим справиться сложнее, чем с починкой крыши.
Луи нахмурился. Это определённо был голос Найла, но он никогда раньше не слышал, чтобы конюх разговаривал с кем-то в таком тоне. Даже в тот раз, когда Хэнк отказался признавать свой проигрыш в споре, в нытье Хорана можно было различить нотки веселья. Теперь же в его непривычно серьёзном, даже раздражённом голосе звучал металл, будто Найл долгое время копил в себе недовольство, и сейчас оно всё-таки вырывалось наружу.
– Думаешь, мы не продержимся ещё один год? – раздался неуверенный голос Гарри.
Тревога ядовитыми шипами вонзилась в грудь Луи, и он напрягся, готовясь в любую минуту подняться из своего укрытия.
– Ты знаешь, что не продержимся, – отрезал Найл. – Держать здесь лошадей уже давно небезопасно.
Стайлс простонал.
– Я знаю, – согласился он. – Я знаю. – Снова послышался скрежет, сопровождаемый шуршанием корма, пересыпаемого в стальное корыто в дальнем конце стойла. – Вообще-то я разговаривал с банком по поводу кредита. Там есть кое-кто из знакомых Роя, они согласились дать мне неплохую процентную ставку. – На несколько секунд повисла пауза, после чего Гарри продолжил говорить в ещё более повышенных тонах, будто отвечая на скептический взгляд Найла: – С нами всё будет в порядке! Всё будет в порядке. Честное слово, если спрос будет тем же… – Вдруг он умолк, и в конюшне воцарилась неловкая тишина.
– А если не будет? – резко возразил Найл через пару секунд.
Гарри ничего не ответил. Луи замер, не в силах отойти от шокирующего диалога, невольным свидетелем которого он стал. Он знал, что у Стайлса были финансовые проблемы, он успел понять это за всё время пребывания на ранчо, но ковбой ни разу до этого не показывал, как сильно его волновала сложившаяся ситуация. А Найл всегда, всегда его поддерживал. Он на все сто был на стороне Гарри, и как друг, и как коллега. И именно поэтому Луи буквально парализовала мысль о том, что даже Хоран мог не поддерживать его методы ведения дел.
– Знаешь, я не хотел об этом говорить, раз уж ты так увлечён идеей взять ипотеку, но прямо сейчас у нас есть возможность разобраться со всеми проблемами. – Луи уже почти не дышал, боясь сдвинуться хоть на дюйм и привлечь их внимание. Каждый удар сердца гулким эхом отдавался у него в ушах. – И я знаю, что ты понимаешь это, – быстро добавил Найл. Его голос заметно дрожал, будто он всё ещё старался объяснить свою позицию, несмотря на охватившее его разочарование. – Но если ты опять войдёшь в долги, и что-то вдруг пойдёт не так: скот заболеет или спрос на рынке резко упадёт… Пойми, тебе придётся увольнять людей. Твоих друзей, Гарри.
Гарри опять ничего не ответил. Он попросту не знал, что сказать. Луи до боли хотелось подойти и обнять его, но уже было слишком поздно для таких жестов. Поэтому он лишь осторожно поджал колени и, опустив на них подбородок, уставился на всё ещё спавших под боком у матери телят.
– Я понимаю, – продолжал Найл, – что эта земля значит для тебя слишком много. Но я просто… – Замолчав, он раздосадованно вздохнул. – Это касается и нас тоже. И я просто не могу поверить, что ты даже не думал о продаже. Вот и всё.
Луи услышал, как он развернулся на каблуках, его светлая шляпа мелькнула над оградой, окружавшей загон Джолин, и конюх покинул стойло, выйдя на яркий солнечный свет через главные ворота. Через пару минут Гарри тоже ушёл, но через маленькую дверь в самом конце конюшни.
– Пиздец, – пробормотал Луи себе под нос. Уже прошла целая половина его отпуска, а старые проблемы, казалось, и не думали никуда пропадать, повиснув над «Одинокой Розой» огромной серой тучей. «И он даже не рассказал мне об этом, – мрачно подумал Томлинсон, поднимаясь на ноги и отряхивая джинсы. – Он ничего мне не сказал».
Комментарий к Глава 6.2
1) Мне очень жаль, что я не могу перевести эту потрясающую игру слов, но суть в том, что слово «calves» переводится и как телята, и как икры (голени). Так что вот почему Роби счёл это хорошей идеей х)
2) YMCA – Юношеская Христианская Ассоциация. (Почему-то по-русски аббревиатура пишется как ИМКА, а не как ЮХА, ну да и бог с ней, поверим Википедии.)
3) В Вайоминге действительно проходит это мероприятие (выглядит оно как-то так http://qps.ru/ENifF), которое называется «Cowtown Hoedown», что, во-первых, в рифму, а во-вторых, представляет собой очень странную комбинацию слов, первое можно перевести как «Город Коров» (по сути это слово и обозначает город, где много коров и старомодных ковбоев), а второе – название фолк-танца, которое происходит от слова «hoe» – мотыга, рыхлить (русского аналога названию танца нет, ну или я плохо искала). В общем по смыслу получается что-то вроде танцулек в коровьем городе. По крайней мере я понимаю это примерно так, если у кого есть какие-то другие объяснения, то я всегда рада их услышать!
========== Глава 7.1 ==========
К вечеру вторника сезон отёла принял более спокойный и размеренный темп. Всё больше коров выгоняли на пастбище, где потихоньку начинало формироваться стадо, подстраиваясь под постоянный приток новых членов. Была очередь Найла следить за ними, и он всё ещё стойко держался на посту, слегка сгорбив плечи и облокотившись на старый бревенчатый забор. За пастбищем лежал участок земли, который работники ранчо между собой называли западной стороной склона, дальше тёк ручей, а над ним возвышался тот самый холм, где рожала Джолин.
Луи стоял в тени стойла, держа в одной руке вилы для уборки навоза, и с интересом наблюдал за конюхом. Ему казалось, что и в выражении лица Найла, и в его неловкой позе можно было различить слабый намёк на беспокойство. Случайно подслушанный два дня назад разговор прочно засел у Луи в голове, и пару раз язык так и чесался расспросить о нём у Гарри. Но всё же что-то Томлинсона всегда останавливало. В основном подозрение, что деньги были последней темой, которую Гарри хотел с ним обсуждать. «В конце концов, технически я всё ещё работаю на TwistCorp, – пронеслось в его мыслях, и осознание значения и последствий такого положения вещей скрутилось в его животе в тугой комок. – Я не уволился… Может, он просто ждёт, когда я это сделаю». Да и дружба этих двоих была такой старой и, в каком-то смысле, интимной, что Луи просто не хотел лезть не в своё дело. Ему казалось, что его участие в этом конфликте будет чем-то безрассудным и бессмысленным, как, к примеру, попытки очистить Салли и Пола от сена, которым их каждую ночь заботливо укрывала Джолин.
Луи вздохнул. Найл выудил телефон из кармана, и в вечернем сумраке закачалось яркое пятно света, когда он начал сосредоточенно водить по экрану пальцем. Закончив с этим, он вытащил рацию из чехла, закреплённого на его левом бедре, и поднёс её к губам.
«Интересно, что там происходит».
Повернув голову, Луи заметил Гарри, который уверенно шагал в сторону припаркованного неподалёку форда и на ходу просовывал руки в рукава своей куртки. Было уже поздно, а в воздухе витал лёгкий запах дыма, будто где-то недалеко развели костёр. Прислонив вилы к стене сарая, Томлинсон отряхнул руки и, выбросив из головы все мысли о Найле, помчался вслед за ковбоем.
– Эй, – позвал он, догнав Стайлса и несильно дёрнув его за рукав. Сердце болезненно сжалось, как только Гарри обернулся. Он сейчас выглядел слишком по-ковбойски серьёзно, длинные кудри волнами спускались из-под его широкополой шляпы, а густые брови были слегка нахмурены.
Однако выражение его лица смягчилось, как только он понял, кто его звал.
– Привет, малыш, – отозвался он, нервно прокручивая на пальце брелок с ключами и снова зажимая его в ладони. – Я еду в город. Нужно купить побольше дезинфектанта. И туалетной бумаги.
Фыркнув, Луи обернул руки вокруг его талии.
– Ты с четырёх утра на ногах, – возразил он. – Уверен, что сможешь вести?
– Я справлюсь. – Гарри вздохнул. Казалось, его беспокоило что-то ещё, к тому же от Луи не укрылось то, как он долго искал что-то взглядом, пока наконец не замер, не сводя глаз с Найла. Только спустя несколько секунд Стайлс наконец покачал головой и, снова отвернувшись, направился в сторону машины, держа наготове ключи.
– Ну-ка дай-ка мне ключи, – потребовал Луи и, не дожидаясь ответа, вырвал связку прямо у него из рук. – Напишешь мне, что купить.
– Луи, – Гарри нахмурился, уже выглядя сдавшимся, – во-первых, у тебя отпуск, во-вторых, ты и так работаешь на меня бесплатно… – Томлинсон заметил, как Гарри поморщился, произнося эти слова, поэтому посчитал нужным перебить его.
– Я хочу делать это, – твёрдо заявил Луи и положил ладонь Гарри на предплечье, легонько его сжимая и даря ковбою утешительную улыбку. – Я делаю всё это только потому, что хочу это делать. Плюс ко всему, думаю, мне будет полезно сменить обстановку. Может, даже зайду к Лиаму что-нибудь выпить.
– Но…
– Никаких но. Пока я не вернусь.
Сказав это, Луи покачал головой, но взгляд Гарри уже смягчился, и он слабо улыбнулся в ответ. Быстро чмокнув Томлинсона в уголок губ, ковбой отстранился и, велев ему первым делом сходить в супермаркет, пообещал отправить список покупок сообщением.
