Текст книги "Wild And Unruly (ЛП)"

Автор книги: 100percentsassy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

========== Глава 1.1 ==========

На дороге был скот.

Когда Луи этим утром приехал на работу в своём дорогом, идеально сидящем костюме и в не менее дорогих начищенных туфлях от Tanino Crisci со стаканом кофе из Старбакса в руках и прошёл сквозь вращающиеся двери стеклянного офисного здания в центре Денвера, он точно не ожидал, что его день закончится скотом. Но сразу после этого он врезался в своего босса, бодро возвращавшегося с супер-важного совещания, и его судьба начала кардинально меняться.

– Позаботься об этом, Малик, – бормотал Зейн. – Вот, что они сказали. Как будто я могу отправить туда помощника юриста.

Закончив печатать договор, Луи издал сочувствующий возглас. Зейн Малик был одновременно и боссом, и лучшим другом Томлинсона, и самым молодым членом, казалось бы, безграничного сборища несправедливо привлекательных юристов, принадлежащего Энн Твист, и, что неудивительно, неисправимым ворчуном. Не говоря уже о том, что он был самым привлекательным мужчиной из всех, кого большинство людей могло повстречать на улице. А всё дело было в угольно-чёрных глазах и острых скулах, из-за которых, как правило, Луи и чувствовал себя немного незаметным, находясь рядом с другом. Он компенсировал это громким голосом.

– Отправь Ника. – Луи пожал плечами. – Убери его раздражающую персону с моих глаз на некоторое время.

Зейн закатил глаза, позволяя уголкам своих губ дёрнуться в лёгком намёке на улыбку.

– Ник не такой уж плохой, Луи.

– Он был принят сюда всего на неделю раньше меня и теперь думает, что это даёт ему право мне указывать. Сплавь его подальше. – Луи изобразил выстрел. – Пусть приобщится к природе; может быть, это изменит его. – Он невольно сморщился при слове природа. Он выбрал для себя жизнь в большом и шумном городе и не собирался ничего менять; ему не нужны никакие грязь и удобрения, спасибо. А вот Ник вполне может катиться к ним.

– Он действительно не настолько плохой, – усмехнулся Зейн. Неисправимый дипломат Малик, разумеется. Но в конце концов, он всё-таки отдал работу Нику, сказав ему идти домой, собирать вещи и готовиться к предстоящему перелёту в Шеридан, штат Вайоминг.

Всё дело было в том, что там находилась нефть. Национальная Энергетическая Группа – один из крупнейших филиалов TwistCorp – скупала права на земельные участки у некоторых скотоводческих ферм недалеко от гор Бигхорн, и неожиданно столкнулась с небольшой проблемой. Один из продавцов ни с того ни с сего отказался от сделки, несмотря на то, что дело давно было решено. И, естественно, генеральный директор НЭГ теперь требовал, чтобы TwistCorp выслали к нему нотариуса со свидетельствами о продаже.

– В земле этого парня находится самый большой из недавно открытых пластов, – говорил Зейн, ведя Ника к лифту и стараясь вкратце разъяснить все детали. Луи же плёлся за ними, рассеянно набирая сообщение на своём телефоне. – В три раза больше, чем под соседним ранчо, по данным сейсморазведки. Если мы не получим подпись, 2,3 миллиарда долларов и полгода работы пойдут коту под хвост. – Глаза Луи расширились. Он и раньше работал с крупными сделками, но они ещё ни разу не превышали десяти тысяч.

– Кто продавец? – поинтересовался Ник и, свернув за угол, столкнулся нос к носу с Энн Твист. Она была основателем и генеральным директором TwistCorp и, следовательно, крепко держала за яйца всех в этой корпорации. – Ох! – Он моргнул и чересчур вежливо произнёс: – Прошу прощения, мадам.

– Мой сын, – ответила она.

– Пардон?

– Продавец, – сказала женщина, поднимая ухоженную руку, чтобы поправить свою идеальную французскую укладку, – это мой сын. – В её голосе появился намёк на резкость, но он был благополучно скрыт за выражением сдержанной привязанности. – Он неделями избегает этого дела, говорит, что никогда не согласится с условиями договора. – Она замолчала, переводя взгляд с Ника на Зейна, после чего заглянула ему за спину, где Луи старался незаметно подслушать разговор. Ему в какой-то момент показалось, будто он стал ниже.

– Вот парень, который тебе был нужен, – сказал Зейн, подходя к Нику и хлопая его по спине. – Завтра он будет разбираться с подписями и заверениями, или же в четверг…

– Нет. – Энн, глядя на Луи, сощурилась, будто решая в уме сложную математическую задачу. – Отправьте милашку.

Луи неловко кашлянул, а Ник рядом с ним раздражённо фыркнул.

– Почему… – начал Томлинсон, но стоило Энн вопросительно изогнуть бровь, как вопрос намертво застрял в его горле.

Хорошо. Она владела миллионами, а его задачей было делать то, что она ему скажет. Девять часов, две задержки, пропущенный рейс и плачущий ребёнок в душном двухместном салоне самолёта – после этого Луи мог поклясться, что ощутил на себе всё давление авиалиний Биг Скай.

Плюс ко всему, на дороге был скот. Конечно же, скот! Стадо примерно в пятнадцать голов стояло на проезжей части и блокировало дорогу его небольшому, взятому в прокат автомобилю. А мужчину, сидевшего на лошади посреди этого безумия и просто задумчиво смотревшего на коров, похоже, совершенно не волновало то, что он мешает движению. Не то чтобы оно здесь было очень оживлённым. Только Луи, на самом деле. Но ему было очень нужно добраться до ранчо сына Энн и получить его подпись, а вместе с ней и возможность вернуться в Денвер. Вернуться к цивилизации.

«Это должен был быть Ник, – мрачно подумал он, опуская окно автомобиля. – Он всегда был немного скотиной».

– Извините, – позвал он, стараясь привлечь внимание мужчины на коне. – Приве-е-ет. Не можете подвинуться?

Слегка вздрогнув, словно только сейчас осознавая, что на дороге стоит машина, мужчина повернулся к нему. Он моргнул, и часть мозга Луи тут же отметила зелёные глаза и красные обветренные губы.

– Прошу прощения?

– Можешь подвинуться. Вместе со своими коровами. – Луи взмахнул руками в слегка истеричной манере, о чём тут же пожалел, увидев безучастное лицо ковбоя. Ковмена. Он определённо был мужчиной, как отметил про себя Луи. Его плечи были широкими, а глаза – большими и, вероятно, в чём-то даже мальчишескими, но вокруг них уже начали зарождаться крохотные морщинки, являвшиеся следами ветра, солнца и открытых просторов Великих Равнин. Его линия челюсти была безупречной, а кожа – загорелой, и в надвигавшихся сумерках казалась ещё темнее. Он окинул Луи тяжёлым взглядом.

– Мне нужно проехать, – объяснил Томлинсон, когда мужчина ничего не ответил. – Тебе нужно подвинуть своё стадо.

Незнакомец снова моргнул, не отводя от него взгляда. Подняв руку, он снял шляпу и запустил смуглую грубую ладонь в волосы, завивавшиеся на затылке; слабый смешок сорвался с его губ. Как будто просьба Луи была очень забавной.

– И как ты себе это представляешь?

– Ну… – Луи медленно выдохнул и раздраженно проворчал: – Не мог бы ты просто, ну знаешь. Приказать им? – Он продемонстрировал свои слова, слегка шлёпая дверь машины.

Вид мужчины стал ещё более равнодушным.

– Я не бью своих коров.

Луи вздохнул и, подняв на лоб авиаторы, сощурился от лучей заходящего солнца.

– Ладно, – сказал он. – Прости за такое предложение. – От стресса уже начинала раскалываться голова, а тупая боль занимала все мысли, наполняя голос Томлинсона сарказмом. Ситуация была абсурдной. Просто, блять, не верится; Луи провёл весь день в поездке сюда, из-за чего чувствовал себя крайне отвратительно, не говоря уже о том, что он собирался в такой спешке, что наверняка забыл бритву и зубную щётку. К чёрту Вайоминг. К чёрту сына Энн Твист, и к чёрту коров. Между тем, мужчина просто продолжал на него пялиться.

– А что насчёт того, чтобы сказать им? – предпринял новую попытку Луи. – Попросить их подвинуться? Команда для скота, или что-то в этом роде.

– Я мог бы…

Глубокий мужской голос затих, хотя его хозяин даже не подумал отвести взгляд от Томлинсона. В груди Луи начало зарождаться разочарование. Он испустил сдавленный смешок, потирая виски подушечками пальцев.

– Ну, и почему ты тогда этого не делаешь?

Кажется, прошло несколько минут, прежде чем мужчина наконец ответил, медленно растягивая слова:

– Не хочу давить на них.

– О господи, – простонал Луи, глухо опуская голову на спинку кресла, и, с трудом собирая крохи своего терпения, закрыл глаза. Он надеялся, что к четырём уже будет на ранчо и встретится там с сыном Энн. Сейчас же была уже почти половина восьмого, темнело, мобильная связь отсутствовала, на кону были миллиарды долларов, а Луи даже не был уверен, что ехал в правильном направлении. Он совершенно точно не нуждался в привлекательном, но невыносимо упрямом ковмене. Нет, не нуждался.

Поэтому он протянул руку и нажал на гудок. Коровы тут же ответили испуганным мычанием и от волнения начали перебирать копытами. Луи просигналил ещё пару раз, но, казалось, это не дало никакого результата, а только лишь встревожило стадо. Но, по крайней мере, это подстегнуло ковбоя к действиям; он быстрым, лёгким движением повернул лошадь и направил её к открытому окну автомобиля. Томлинсон попытался откинуть в сторону мысль о том, как отлично смотрелись обтянутые в голубые джинсы ноги вокруг мускулистого тела.

– Прекрати это. – Голос ковбоя был спокойным, но Луи чувствовал в нём с трудом сдерживаемую злость. В потемневших глазах мужчины ярко выражалось недовольство.

Но Томлинсон решил не сдаваться.

– Вот смотри, дорогуша, – произнёс он, указывая головой себе за спину, – я уже почти три часа, как опоздал на важную деловую встречу, поэтому если ты потратишь минуту своего драгоценного времени и расчистишь общую дорогу, которую заблокировал, я буду очень признателен. – Он взмахнул ресницами. Это был рассчитанный риск – натуралы, по опыту Луи, были очень обидчивы в таких случаях, особенно те, что обладали развитой мускулатурой. Зачастую они больше предпочитали по-быстрому свалить, чем остаться флиртовать с ним. Луи был уверен, что этот тип был одним из них…

Если только он не был одним из неадекватных. «Но он сказал, что не бьёт своих коров», – рассуждал Луи. Ну, если бы всё же пришлось иметь дело с худшим, он в любой момент мог бы повернуть машину и удрать отсюда.

– Пожалуйста, – добавил он, снова хлопая ресницами.

Но мужчина не свалил. Он просто сидел на своей лошади и смотрел на красный автомобиль Луи со смутным неодобрением во взгляде.

– Ты заставляешь коров нервничать, – сказал он.

– Ох, – Луи вскинул руки вверх, – я заставляю коров нервничать, неужели? Но точно не так сильно, как они заставляют нервничать меня!

– Мне нравится, когда у них есть некая самостоятельность, – произнёс мужчина. – Они двигаются, когда хотят двигаться.

– Коровий психолог. Я разговариваю с ёбаным коровьим психологом, – пробормотал Томлинсон себе под нос, сжимая руль до побелевших костяшек.

– Что? – спросил мужчина, и Луи закатил глаза.

– Ничего особенного, просто пара громких слов, – ответил он. – Предназначались тем из нас, кто хотя бы ходил в колледж. – Он знал, что ведёт себя просто отвратительно, но ему действительно нужно было срочно ехать, а этот парень всё портил.

– Могу я предложить компромисс? – Ковбой, казалось, смог проигнорировать оскорбление. Или, возможно, он даже не воспринял эти слова как нечто плохое; некоторые люди по какой-то причине излишне гордились своей необразованностью, устаревшими взглядам и… тем, что они были деревенщинами. Луи лишь пожал плечами и взмахнул рукой.

– Ну предлагай, человек с ранчо.

– Ну, – сказал он, всё ещё отнимая у Томлинсона драгоценное время, а его лошадь переступила с ноги на ногу, слегка взмахнув хвостом, – земля довольно ровная, почти как и эта часть дороги. Я проведу тебя, и ты сможешь объехать.

– Я взял этот автомобиль в прокат. – Луи вздохнул. – Он не застрахован. Один камень окажется не в том месте, и мне придётся платить за ремонт.

Ковбой пожал плечами.

– Тогда, думаю, тебе придётся подождать, пока стадо не решит двигаться самостоятельно.

– Я не собираюсь ждать, – ехидно сообщил Луи. Его головная боль становилась просто невыносимой, а голос принял какой-то ребяческий тон. – Просто убери своих коров с грёбаной дороги!

Он уставился на ковбоя, который, в свою очередь, опустил взгляд на Луи. Никто из них не моргал.

Наконец, коровы сдвинулись с места.

– Видишь? – Лицо мужчины просияло, а его губы изогнулись в приветливой улыбке. – Они сами приняли решение. Это показывает, что у них есть право выбора.

Луи фыркнул, даже не попрощавшись, поднял окно и, с трудом объехав нескольких отбившихся от стада коров, умчался вниз по опустевшему шоссе.

– Из всех самых идиотских… – Он два раза глубоко вздохнул, стараясь расслабить затёкшие плечи. Спустя пару минут он значительно успокоился, но напряжение никуда не испарилось. Его голова раскалывалась; боль становилась нестерпимой, и парень просто надеялся, что правильно прочитал Google Maps, прежде чем связь совсем пропала.

По крайней мере, здесь было красиво. Это он мог признать. На западе от Шеридана, к простиравшимся там горам Бигхорн, спускалось необъятное и великолепное небо бархатного синего цвета, очерчивая контуры скал последними лучами заката. На спокойные плоские степи ложились тяжёлые тени. Луи жил в Денвере, откуда были видны Скалистые горы, но Бигхорны казались более дикими и нетронутыми. Более древними.

Он свернул налево, выезжая на безымянную грунтовую дорогу и полагая, что он либо на верном пути, либо безнадёжно заблудился. Пара миль колышущейся от ветра травы привела его к ранчо, вокруг которого в хаотичном порядке были разбросаны шары перекати-поле и тут и там выбивались веточки фиолетового вербейника. Луи испустил вздох облегчения, когда увидел над дорогой деревянную перекладину, над которой болталась надпись «Одинокая Роза» из чёрных металлических букв. Он всё-таки сделал это.

Впереди тускло горели огни, словно по степи были рассыпаны звёзды. Оказавшись ещё ближе, Луи смог различить смутные контуры зданий: стойла, открывающие вид на грязные загоны, сараи, круглая кормушка с зерном и манеж. В центре всего этого стоял большой красивый дом, облицованный серой вагонкой, с круговой верандой, весёлыми красными ставнями и плетёной изгородью, отделяющей ухоженный двор от остальной части ранчо. Неподалёку были припаркованы два потрёпанных на вид форда. Поравнявшись с ними, Луи остановил свой автомобиль, стараясь не замечать, как глупо смотрелась его новенькая, взятая в прокат машина на фоне забрызганных грязью крыльев этих грузовиков.

Захватив портфель, он вышел и захлопнул дверь автомобиля. Безошибочно узнаваемые фермерские запахи удобрений и немытых животных мгновенно ударили в нос, заставляя Луи сморщиться от отвращения. «Получить подпись, забронировать номер в отеле, вернуться завтра утром», – сказал он себе. Его обувь уже успела покрыться дорожной пылью. Окинув взглядом застоявшуюся воду в глубоких следах от шин, оставшихся в грязи подъездной дорожки, Луи брезгливо наклонился и закатал штанины, быстро выпрямляясь и шагая в сторону входной двери ранчо.

– Хэй!

Луи только прошёл через калитку, как со стороны одного из сараев раздался громкий крик. Повернувшись, он увидел двигавшуюся в его направлении фигуру, смутно выделявшуюся в тусклом свете, просачивавшемся сквозь не до конца зашторенные окна. Луи замер.

– Эй! Бон! Бонни, сид… стой, девочка!

Луи взвизгнул, а его тело напряглось, готовясь к тому, что должно было случиться дальше, когда животное – кем бы оно ни было; было темно, и Томлинсон ничего не видел – ткнулось колючей мордой ему в промежность и понюхало его, вертясь на месте, виляя хвостом от восторга, прыгая, брыкаясь и издавая какие-то непонятные звуки, кажется, выражавшие удовольствие. Мужчина, прибежавший следом, без умолку ругался:

– Бонни, ты чудовище. Сидеть! Сидеть.

Парень был невысоким и худощавым, но жилистым, а его аура излучала силу и ловкость. Его тёмные волосы были коротко подстрижены, а большие серые глаза выражали искреннее дружелюбие. На щеках рыжели редкие веснушки, которые обычно появляются у бледных людей, которые всё лето проводят на солнце, не пользуясь солнцезащитным кремом.

– Прости, – сказал он, довольно улыбаясь и оттаскивая гигантское животное подальше от Луи. Затем мужчина на мгновение прижал длинноухую голову к груди и прошептал: «Будь вежливей», прежде чем снова отпустить зверя на волю.

– Что это? – спросил Луи. Только сейчас он заметил, что бессознательно прижал руку к горлу, стараясь урегулировать дыхание, как до смерти напуганная дамочка. Но уже через мгновение он снова закрылся в себе, его ладонь разжалась, а рука вернулась на место, плотно сжимаясь в кулак. Наверное, лучше было оставаться как можно менее очевидным в отношении ко всем этим ранчо-штучкам. Он мог сделать это. Он всё ещё помнил старшую школу.

– Прямо перед тобой дура, убеждённая в том, что она собака. Её зовут Бонни.

– Ох. Она… милая… – Луи попытался придать своему голосу немного воодушевлённости, хотя понятия не имел, что говорить, и чувствовал себя слегка растерянно.

– Не-а, она ёбаная катастрофа, – хмыкнул мужчина. Он ласково похлопал ослицу по крупу. Её хвост всё ещё шевелился, а горячее дыхание вырывалось из ноздрей взволнованным пыхтением. – Вообще-то, она росла с группой щенят, теперь же никого из них не осталось, но она по-прежнему ведёт себя, как один из них. Просит, чтобы её почесали за ухом, и всё в этом духе. – Он пожал плечами и протянул руку. – Я Найл, главный конюх.

– Эм. Луи Томлинсон. – Луи пожал протянутую руку. Она была такой грубой, словно Найл целыми днями возился с верёвками. Это он, собственно, и делал. – Я нотариус. У меня на сегодня была запланирована встреча с Гарри Стайлсом? Её назначила TwistCorp… Я знаю, что ужасно опоздал, но нам надо всего лишь подписать пару документов. Это займёт не больше двадцати минут.

Найл разразился хохотом.

– Ох, – сказал он. – Это отлично. – Парень окинул Луи изучающим взглядом, перенося вес своего тела на одно бедро и лениво почёсывая Бонни между ушами.

– Отлично, – повторил Луи. Он смутился под выжидающим взглядом Найла, который, казалось, видел в Томлинсоне какое-то развлечение. Тем временем головная боль никуда не уходила, и Луи уже просто мечтал покончить с этим. Он поднял свой портфель и вскинул брови. – Итак?..

– Верно, верно, – сказал Найл и направился к ведущей к дому дорожке, жестом указывая Луи следовать за собой. – Заходи, устроим тебя.

Томлинсон направился за ним к двери, удивляясь способности Найла носить ковбойские сапоги и не выглядеть при этом нелепо. Ну, разумеется, это не было нелепо; мужчина, в конце концов, был конюхом. Именно это они носили: ковбойские сапоги, ковбойские шляпы и большие декоративные пряжки. Бонни вместе с ними взбежала по ступенькам крыльца, отчего старое дерево жалобно простонало. Когда Найл открыл дверь, она попыталась протиснуть голову между его бедром и дверным косяком, надеясь попасть внутрь.

– А она…

– Не волнуйся, Бонстр останется снаружи. Нет. Нет, Бонни. Гарри сказал, что тебе больше нельзя в дом, не после того раза.

Найл проскользнул мимо неё и оттянул от Луи, чтобы тот смог спокойно пройти в прихожую. Когда они, наконец, сумели захлопнуть дверь, снаружи донеслись недовольное фырканье и тяжёлая поступь копыт.

Внутри дом был обставлен в пышном западном стиле, в гостиной находился большой каменный камин, сразу бросавшийся в глаза, на стенах висели старинные инструменты, полы были устланы плетёными ковриками, а вся мебель была деревянной и довольно массивной. Возле двери были расставлены пыльные сапоги, и Найл скинул собственную пару, покрывшуюся грязью и навозом, ставя её в ряд, после чего снова жестом предложил Луи пройти внутрь. (Луи с удивлением отметил, что на нём были розовые шерстяные носки). Все двери в квартире были открыты, и Томлинсон мог видеть большую столовую, присоединённую к кухне, центр которой занимал стол с задвинутыми под него скамейками, и те выглядели так, словно на них могли с комфортом разместиться сразу двадцать человек.

– Гарри ещё не вернулся, – объяснил Найл. – После того, как ты не показался, он решил вывести стадо на пастбище. Думаю, скоро он будет здесь.

Луи кивнул, скользя взглядом по полке, где стояло то, что, должно быть, было чучелом койота. Он с трудом подавил дрожь. «Вдох, выдох», – сказал он себе.

– Хочешь пива? – поинтересовался Найл, направляясь к тёмной кухне. – У меня есть одно.

– Нет, спасибо, – ответил Луи. Он не горел желанием знать, что за странное пиво домашнего приготовления делают на этом ранчо, где бегают ослособаки, а дом украшен мумифицированными животными.

Найл пожал плечами.

– Как хочешь. – Он исчез за углом, а Луи остался один в тускло освещённой гостиной. Абажур лампы отбрасывал красные тени, собиравшиеся над мебелью, и Луи от волнения вцепился в свой портфель, как в спасательный круг. «Вдох, выдох».

Как только до него донёсся звук открываемой двери холодильника и звон бутылок, из прихожей слева от него появилась ещё одна фигура. Это был высокий широкоплечий мужчина, лениво расстёгивавший пуговицы на своей рубашке.

– Я дома, Ни, – крикнул вошедший.

Луи задохнулся. Это был тот самый ковбой с дороги. Он не сводил глаз со своей рубашки, которая теперь оголяла загорелую грудь и открывала вид на два тёмных овальных соска… Луи поднял взгляд к потолку. «Вот же блять».

– Хэй, Гарри, – сказал Найл, снова появляясь в гостиной с бутылкой пива в руке. Он указал на Луи. – Нотарибрус здесь, чтобы увидеться с тобой! Наконец-то. – Он ухмыльнулся. – Бонни его немного напугала.

Луи поджал губы и нахмурился, избегая встречи с взглядом Гарри.

– Нотариус, – поправил он. – Не нотарибрус. – И он просто удивился, а не испугался. – Я Луи Томлинсон, мистер Стайлс. Ваша… э-э, мама прислала меня.

Наконец он поднял голову, натыкаясь взглядом на ковбоя – Гарри, – смотревшего на него с нечитаемым выражением на лице. Они молча изучали друг друга несколько минут, пока Луи не почувствовал, как его щёки позорно загорелись. Он испытывал очень разнообразную смесь эмоций: смущение из-за своего поведения на дороге, обострившееся вдруг чувство неловкости из-за появления в доме ковбоя, нетерпение и злость на себя из-за того, что ни с того ни с сего так растерялся. Его головная боль всё усиливалась, и он просто хотел вернуться домой.

Первым зрительный контакт прервал Гарри, поворачиваясь к Найлу и забирая у того из рук пиво. Откупорив бутылку, он сделал жадный глоток, отстранился и, облизав губы, снова обернул их вокруг горлышка. Луи старался не обращать внимания на то, как двигались мышцы его шеи, когда ковбой сглатывал, и как тень ложилась на его оголённые ключицы и в складки расстёгнутой рубашки. Грудь Гарри вздымалась – его дыхание всё ещё не выровнялось после работы снаружи. Затем, когда половина бутылки опустела, он удовлетворённо вздохнул. Он поднял руку, в которой держал пиво, к лицу, вытирая губы рукавом фланелевой рубашки, и Луи тут же опустил взгляд в пол.

– В мой кабинет, – сказал мужчина.

Сердце Томлинсона, кажется, замерло на мгновение, прежде чем снова вернуться к жизни.

– Верно, – пробормотал он. – Кабинет.

Гарри выглядел очень серьёзным, его речь была низкой и неторопливой, из-за чего складывалось впечатление, будто он постоянно решал проблемы медленно и вдумчиво. Терпеливо. Вздохнув, Томлинсон направился за ним по коридору, наблюдая за двигавшимися впереди широкими, слегка сутулыми плечами мужчины. Для Луи проблемы всегда казались чем-то ужасным и неразрешимым. Потому что он был паникёром, нытиком, постоянно всё преувеличивал и не обладал достаточным терпением, чтобы спасти свою жизнь в случае опасности. Стоило чему-то пойти не так, как для него начинался конец света. Луи полагал, что люди вроде Гарри Стайлса воспринимают его, как беспомощного простофилю.

«Идиот, – подумал он, – не имеет значения, что он думает о тебе. Просто получи ёбаную подпись, чтобы, наконец, свалить отсюда».

Гарри привёл его в крошечный кабинет, до отказа набитый документами. Он сел за тесный стол и взмахнул рукой, приглашая Луи последовать своему примеру. Томлинсон опустился на потрёпанный кожаный стул, вручную украшенный металлическими кнопками, располагавшимися слегка неровно, и вынул из портфеля бумаги.

– Думаю, вам уже было отправлено множество копий, – произнёс он. – Насколько я знаю, ничего не изменилось, но вы можете просмотреть их, прежде чем подпишете. – В маленькой комнате не было окон, а в воздухе витал застоявшийся запах чего-то… что было, как решил Луи, трубочным табаком. Очень слабый, словно в кабинете много курили, а потом закрыли дверь на очень долгое время.

– И это?.. – Гарри смёл со стола груду наспех открытых, порванных и заново запечатанных конвертов, освобождая место для принесённых Томлинсоном документов.

Луи вздохнул.

– Вы знаете, что это, мистер Стайлс. Энн разъяснила мне ситуацию. А именно, что вы избегаете её, так что поэтому я здесь.

– Зови меня Гарри.

Луи просто закатил глаза, в то время как Гарри взял первую страницу договора, спокойно прочитал её и смял в кулаке.

– Вы же знаете, что у меня на флешке есть точно такой же. Вы не можете просто так избавиться от него…

Гарри уставился на него, сминая в ладони следующую страницу. Луи схватил оставшуюся часть пачки и, сморщившись, прижал её к животу.

– Ох, отдай мне это, если собираешься просто… Ты не бережёшь деревья. – Он постучал стопкой по коленям, выравнивая её, и засунул обратно в портфель. – И делаешь сильнее мою головную боль, – добавил он себе под нос.

– Я не подпишу договор, – ответил Гарри. Он кивнул с открытым и простым выражением на своём лице. Затем он запрокинул голову, чтобы прикончить своё пиво, и длинные волнистые волосы упали ему за уши. Облизав влажные губы, ковбой глубоко вздохнул и с громким стуком отставил бутылку. – Я говорил моей маме.

– Послушайте, – начал Луи. – Мистер Стайлс. – Он сделал глубокий вдох; ему объясняли, о чём говорить дальше. – Земля даже не используется…

– Я в курсе, какую землю использую, – криво улыбнувшись, сказал Гарри. – Это ранчо мне завещал мой дедушка. Он воспитал меня здесь, и я не собираюсь продавать ни единой части этой земли.

– Но, – Луи фыркнул, чувствуя, что начинает выходить из себя, – сделка заключена. TwistCorp вложила в это месяцы человеко-часов¹. – Его голос снова становился пронзительным; что-то в спокойной, уверенной манере Стайлса вести дела заставляло его ещё сильнее нервничать.

– Это не моя вина. Мама устроила исследование и провернула продажу, даже не посоветовавшись со мной, – сказал Гарри, – хотя я единственный собственник. По закону я не обязан ничего подписывать. – Его улыбка, посланная Луи, была довольно дружелюбной, но непоколебимой. Решительной. – И, боюсь, я не склонен делать это.

– Гарри, в итоге эта сделка будет выгодна обоим: и твоему ранчо, и компании твоей мамы. Это принесёт пользу всем. Сумма, которую ты получишь от продажи без посредников… я имею в виду, господи…

Гарри поднял руку, перебивая его.

– Не всеми движут деньги, мистер Томлинсон.

– Тобой и не должны двигать деньги, к тому же тут речь идёт о нефтяных деньгах. Это нефтяные деньги. – Луи чуть ли не брызгал слюной от недоумения. Он читал договор – он видел сумму, от которой Гарри придётся отказаться, если он не поставит подпись, и это было просто неприемлемо.

– Я не продам эту землю. За нефтяные деньги или за что бы то ни было ещё.

Голос ковбоя был тихим, но что-то в его глазах, смотревших прямо на Луи, завоевало сердце последнего.

– Хорошо, – сказал он, потирая виски. Он чувствовал себя полностью разгромленным. – Могу я позвонить? – Он указал на стационарный телефон Гарри. – Мне просто нужно хоть какое-то средство связи, чтобы поговорить с боссом.

– Чувствуй себя как дома, – ответил Гарри. Он поднялся и большими шагами покинул кабинет, тихо закрывая за собой дверь. Луи достал свой сотовый, чтобы найти номер, и трясущимися пальцами начал набирать его на телефоне Стайлса.

Зейн взял трубку после третьего гудка.

– Он не подпишет, – сказал Томлинсон. – Ни за что.

Казалось, он через телефон мог слышать невозмутимое выражение на лице Малика. Наконец мужчина заговорил, но его голос звучал подозрительно глухо, словно связь в любую минуту могла исчезнуть.

– Мисс Твист говорит, что тебе придётся оставаться там, пока он не подпишет. Она не примет «нет» за ответ, Луи. Эта сделка слишком крупная, чтобы позволить ей провалиться.

– Хорошо, а как я должен?.. – Луи оборвал себя и возмущённо закусил губу.

– Сделай всё возможное. Выведи его. Будь врединой. Я знаю, ты в курсе, как это делать…

– Замолкни, засранец.

Зейн ухмыльнулся.

– Именно так.

Луи вскинул руки и простонал.

– Но на это могут уйти дни!

– Сделай глубокий-глубокий вдох и подумай о сверхурочных. Люблю тебя. Верю в тебя. Пока.

Раздался щелчок, и связь оборвалась.

– Отъебись, – пробормотал Луи, вешая трубку на место и думая о том, почему именно его жизнь должна катиться ко всем чертям. Он издал слабый, невыносимо плаксивый звук, и именно в этот момент дверь снова открылась, и в кабинет вошёл Гарри с полотенцем в руках.

– Как прошло? – поинтересовался он.

Луи нахмурился и, стараясь выглядеть как можно более чопорно, поднялся со стула.

– Мой босс сказал, что я должен оставаться здесь до тех пор, пока ты не подпишешь.

– Тогда тебе лучше устраиваться поудобней! – Гарри выставил вперёд руку, державшую полотенце. Слабая улыбка появилась на его лице, будто он не был до конца уверен, что Луи примет предложение. Новая волна вины и досады окатила усталое тело Томлинсона.

– У меня забронирован номер в отеле, – соврал он.

– Ох, но уже слишком поздно, чтобы проделать весь путь до Шеридана. – Гарри вручил полотенце Луи в руки. – Давай, комната для гостей дальше по коридору. Прими душ, если хочешь. Ты можешь остаться здесь ещё на день или около того. – Из глубины его горла вырвался хриплый смешок. – Мы с мамой оба довольно упрямые.

Не в силах сопротивляться, Луи направился за ним. Последним, что привлекло его внимание в душном кабинете, был документ, висевший в рамке над столом. Это был диплом из Принстонского университета со степенью магистра в области английской литературы. Он был выдан Гарри Стайлсу.

«Боже». Томлинсон закрыл глаза и стиснул зубы. Он шёл за Гарри по тёмному коридору, и у него где-то под кожей зарождалось чувство необыкновенной неловкости. Часть его мозга всё ещё умудрялась напоминать ему не раскачивать бедрами и неестественно ровно держать руки по швам. Он чувствовал себя так, словно был одет в смирительную рубашку.

– Эй, – произнёс он, когда Стайлс показывал ему ванную. – Прости за то… что произошло… – Он пожал плечами, не зная, что ещё добавить. – Вроде как. На дороге. Когда я сигналил.