Текст книги "Wild And Unruly (ЛП)"

Автор книги: 100percentsassy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Луи гулко сглотнул. С другой стороны, Гарри…

«Ёбаное дерьмо».

Он был одет исключительно в чёрное, разными были только текстуры и оттенки цвета, которые каким-то таинственным образом идеально друг с другом сочетались. И всё это было обтягивающим, а что-то и вовсе почти прозрачным. Он втиснулся в самые облегающие из всех узких джинсов, а его рубашка на пуговицах была сделана из такого замечательного материала, что каждый раз, когда Гарри поворачивался к свету, Луи мог различить сквозь неё контуры тёмных татуировок, а над ними едва заметный ореол соска. Рубашка была расстёгнута почти до его пупка, обнажая дразнящий вид на ключицы, развитые мышцы и гладкую грудь, и так заправлена в джинсы, что это прекрасно подчёркивало их идеальный пошив, а также крепкий, подтянутый торс ковбоя. Томлинсон тут же почувствовал желание положить ладонь на мягкий изгиб одного из его боков, едва заметно заступающих за пояс брюк, и слегка сжать. Единственными штрихами Запада в образе Стайлса были чёрные шипованные ремешки на замшевых полусапожках и такой же чёрный кожаный пояс, туго затянутый на его тонкой талии. Под его большой серебряной пряжкой приятно выделялась заметная выпуклость, приковывая к себе взгляд.

«Что за хуйня».

Гарри выглядел невероятно, но, несмотря на то, что многие завсегдатаи бара приветливо махали ему из разных концов пивной или по-дружески хлопали ковбоя по спине, когда тот останавливался, чтобы поздороваться, Луи казалось, что он был единственным, на кого так сильно подействовала внешность Стайлса. Единственным, кто при виде него оказался почти на грани обморока. Единственным, кого это удивило. Что означало только одно…

«Он, блять, постоянно одевается так? Какого чёрта?» – подумал Томлинсон, стараясь унять бешено колотившееся в груди сердце. Он понимал, что пялится, но всё равно не мог оторвать взгляда. Гарри Стайлс. Гарри Стайлс. Гарри Стайлс. Имя Гарри, не переставая, отдавалось в его голове в такт со стучавшей в ушах кровью, которая с неимоверной скоростью мчалась по венам Луи.

Потом всё стало только хуже. В миллион раз хуже. Луи теперь даже не осознавал, где находился, а также сидел он, стоял или вовсе не существовал в материальном смысле. А всё потому, что Гарри Стайлс, который запустил руку в свои шикарные шоколадные кудри, убирая их с лица, смотрел прямо на Томлинсона, пока тот, раскрыв рот, наблюдал за его статной фигурой, подчёркиваемой тусклым освещением пивной. Бёдра Гарри плавно раскачивались, когда он шёл вдоль бара по направлению к их компании. Что, в сочетании с его пристальным взглядом, делало Стайлса похожим на какого-то похотливого вампира-денди, собирающегося впиться клыками в шею Луи.

«Я бы открыл ему доступ к своей сонной артерии в ту же секунду, как он попросил бы», – оцепенев, подумал Луи, закусывая губу. Томлинсону пришлось подавить едва не сорвавшийся с его губ вздох, как только его накрыло осознание того, что это он был тем, кто хотел укусить Гарри. Джинсы так плотно облегали сильные, округлые бёдра Стайлса, что Луи, наблюдая за тем, как Гарри двигает ими при ходьбе, как они трутся друг о друга, захотел впиться в них зубами так сильно, что его рот наполнился слюной, а штаны стали слишком узкими.

«Соберись. Ради всего святого. Соберись».

В том, как Гарри вёл себя, как двигался или как был одет, была странная, едва уловимая, но совершенно удивительная женственность, и Луи по какой-то нелепой причине находил это невыносимо привлекательным. Он никогда не испытывал ничего похожего раньше, и понятия не имел, почему вообще находился под таким сильным впечатлением. Гарри тем временем подходил всё ближе, и Луи, так и не отрывая от него взгляда, неосознанно улавливал черты то Дженнифер Лопес, то Мерилин Монро, то Сид Чарисс в этом, казалось бы, мужественном ковмене. Может быть, это не должно было играть Стайлсу на руку, но почему-то всё равно играло. Это была одна из самых прекрасных вещей, которые Луи приходилось видеть, так что он собирался продолжать жадно пялиться на Гарри так долго, как это было возможно.

Перед его глазами вдруг замелькали последние несколько дней, которые они провели вместе. Казалось, будто те непослушные кусочки никак не желающей складываться головоломки наконец вставали на свои места. В голове Луи неожиданно всплыло воспоминание о том, что, даже когда речь зашла о предполагаемой жене Гарри, тот произнёс только слово партнёр. Воспоминание о том мимолётном взгляде, которым Гарри и Мэгги обменялись за ужином. О том, как Стайлс отреагировал на утренний стояк Луи. О том, что, возможно, тогда на пастбище он действительно флиртовал в ответ.

«Места, где представители ЛГБТ чувствуют себя в безопасности, важны для Гарри…»

К тому моменту, когда Гарри наконец добрался до них и встал рядом со стойкой, Луи уже чувствовал себя полностью поверженным и был не в силах даже поднять голову и встретиться с ним взглядом. Он пристально рассматривал несколько рядов виски, водки и рома перед собой, всем телом ощущая крушение своей нервной системы – кожу покалывало от бегавших по ней мурашек, а руки тряслись, хотя в комнате за последние несколько минут стало просто невыносимо жарко.

– Как… как дела, Луи? – приятно зазвучал над ухом бархатный, глубокий голос Гарри. Он казался слегка смущённым, и, когда Луи, не выдержав, всё-таки повернулся к ковбою, щёки Стайлса залились лёгким нежно-розовым румянцем.

Луи показалось, будто у него только что вышибло землю из-под ног.

– Неплохо, – с трудом выдавил он, спустя несколько бесконечно долгих ударов сердца, и плотнее закутался в куртку, не обращая внимание на прожигающее всё тело тепло. – Как твои?

Гарри пожал плечами, аккуратно заправляя спадавшие ему на лицо волосы за ухо. Луи, всё ещё не отойдя от шока, моргнул, задаваясь вопросом, не померещилась ли ему лёгкая дрожь в этом движении. Он окинул взглядом собственные руки, но те, к счастью, были плотно прижаты его бёдрами к стулу, иначе, вероятно, они бы тоже тряслись.

«Разве я не хотел выяснить это? – спросил он сам себя. Его открытие насчёт сексуальной ориентации Гарри, может, и пролило свет на определённые вещи, но чувствовать себя уверенней Луи всё равно не стал. На самом деле он чувствовал себя ещё более уязвимым, чем когда-либо раньше. Все выстроенные им предрассудки насчёт Вайоминга и его жителей пошатнулись, заставляя Томлинсона чувствовать лёгкий укол вины. – Я… Я отказывался это замечать?»

– Знаешь, всё идёт отлично, – сказал Гарри, прежде чем у Луи появилась хотя бы надежда взять себя в руки. Он снова пожал плечами и одарил Томлинсона нервной ухмылкой. – Хотя так и не смог найти свою куртку, пришлось уйти без неё.

Стайлс потянул за рукав надетой на Луи ветровки, и последний почувствовал, как его сердце подскочило к самому горлу, когда костяшки пальцев Гарри соприкоснулись с его запястьем. Найл даже не подумал сказать ему, что куртка принадлежала Гарри. Хотя он, вероятно, тоже должен был знать. Боже, ему действительно стоило взять себя в руки.

– В любом случае, думаю, на тебе она смотрится лучше, – поддразнил Стайлс, а в его глазах заплясали искорки веселья.

Даже несмотря на то, что Луи всё ещё пытался вернуть себе самообладание, он скорее бы провалился сквозь землю, чем позволил кому-нибудь безнаказанно смеяться над собой.

– Да, определённо, – ехидно заявил он, возвращая Гарри ухмылку и расправляя плечи. Он окинул взглядом тощую фигуру Стайлса, пытаясь игнорировать то, как затрепетало его сердце, когда из-за пристального внимания щёки Гарри стали ещё на оттенок темнее. – Уверен, ты жутко расстроился, когда понял это. Она бы неплохо дополнила твой костюм.

Запрокинув голову, Гарри расхохотался от восторга, заставив Луи нервно заёрзать на своём стуле и покраснеть от удовольствия.

– Спасибо за такие слова, Луи, – сказал он, небрежным жестом указывая на новые джинсы Томлинсона. – В смысле, ты определённо эксперт в ковбойской моде.

Луи рассмеялся.

– Сегодня я в тренде, – произнёс он с кривой усмешкой, машинально поглаживая своё бедро и лишь чуть-чуть желая не быть сейчас в самом унылом наряде из всех, что ему приходилось носить со времён четвёртого класса средней школы. По крайней мере, это не были брюки-карго³. – Знаю.

Гарри фыркнул, но тут же так широко и открыто улыбнулся, что у Луи скрутило живот.

«Ну и что ты на себя напялил? – Он хотел бы задать этот вопрос Гарри, если бы тот вдруг попросил свою куртку назад. Луи было любопытно, как далеко Стайлс смог бы зайти и стал бы он на самом деле портить свой наряд, «дополняя» его, или Луи разоблачил бы его блеф и подкалывал бы его потом всю оставшуюся ночь. Но сейчас всё снова казалось слишком сложным и запутанным. – Это сын твоего босса! И ты флиртуешь с ним? Это ведь флирт, разве нет? Да и контракт…»

– Стайлс! Как жизнь, чувак? – Восторженный голос бармена вдруг прервал поток бессвязных мыслей в голове Томлинсона, разрушая с трудом созданный вокруг них с Гарри кокон интимности.

Хотя Гарри это, казалось, не помешало. Он широко улыбнулся мужчине за стойкой, а ямочка на его щеке стала ещё глубже.

«Ну вот, видишь. Опомнись. – Луи закатил глаза. Из-за небольшого разочарования он позабыл обо всех остальных проблемах. – Даже если он гей, это не значит, что ты его хоть немного интересуешь».

– Всё в порядке. Что насчёт тебя?

Пока Гарри мило болтал с барменом, щёки Томлинсона покрылись красными пятнами, так как в его голове появилось новое объяснение. «Ты даже не… Если он даже… Господи Иисусе. То, что он, возможно, не натурал, ещё не означает… Он… Он может быть би, или…» Мысли Луи разбегались в разные стороны, и он прищурился, глядя на Гарри, будто это могло ему помочь с точностью определить сексуальную ориентацию ковбоя или хотя бы просто сохранить хладнокровие, которым Томлинсон, в принципе, никогда и не обладал.

– Не жалуюсь. Не жалуюсь, – произнёс бармен, улыбаясь и пододвигая к Стайлсу подставку под пиво. – Что тебе налить?

– Виски сауэр, пожалуйста, – ответил Гарри и указал в сторону Луи. – Но прежде всего, Лиам, ты уже познакомился с Луи?

Бармен несколько раз перевёл взгляд с Луи на радужный флаг на противоположной стене и рассмеялся.

– Нет, не официально.

Удивлённо приподняв брови, будто никак не мог понять, что именно он упускает, Гарри осмотрел сначала одного, потом другого, отчего сердце Томлинсона забилось в два раза быстрее. Одно дело – предполагать, что Гарри может не быть натуралом; но объяснять произошедшее, в буквальном смысле раскрывать все карты – совсем другое. От одной мысли об этом голова Луи шла кругом.

«Знает ли он, что я гей? – задумался Томлинсон, ещё плотнее кутаясь в слишком большую куртку ковбоя. Его ладони вспотели. – Он знает. Уверен, он знает».

– Ладно, – тем временем заговорил Гарри, медленно растягивая слово, будто всё ещё ожидая хотя бы от одного из них каких-либо объяснений. Но Луи пока не был готов их дать, а Стайлс не особо на этом настаивал. – Луи, это Лиам Пейн. Он владелец этого прекрасного заведения, а также мой очень хороший друг. И Лиам, это Луи Томлинсон. Он приехал из Денвера и будет гостить на «Одинокой Розе» какое-то время.

– Добро пожаловать в Вайоминг, Луи, – сказал Лиам, через весь стол протягивая ему ладонь для крепкого рукопожатия.

– Благодарю, – тихо произнёс Томлинсон. Момент был безвозвратно упущен, а он просто позволил этому случиться. Он хотел повернуть время вспять. Он хотел знать наверняка. – Приятно познакомиться.

Лиам кивнул.

– Мне тоже. Налить тебе ещё? – спросил он, указывая на почти пустой стакан Луи.

– Ох! – выдохнул тот, неловко проводя рукой по волосам. Огромные рукава куртки слегка стесняли движения. – Эм, да. Пожалуйста. Эль «Змеиная Река».

– Сегодня я плачу, – заявил Гарри. Он откинулся назад и вытянул шею, чтобы заглянуть Луи за спину. – Эй, Ни! Что ты там пьёшь?

– «Фэт Тайр», – мгновенно отозвался конюх.

Луи так отвлёкся на появление Гарри, что совершенно забыл о Найле, который теперь смотрел на него с довольным выражением на лице, будто всё это время наблюдал за Томлинсоном и теперь о чём-то догадывался. Собственное выражение лица Луи старался держать настолько нейтральным, насколько это было возможно, полный решимости сохранить своё достоинство.

«Что за странная ночь? И что за странное место?» – подумал он, всё ещё чувствуя себя растерянным и ошеломлённым. Возможно, ему стоило сдаться и признать, что с тех пор, как он поселился в Вайоминге, шок стал его привычным состоянием.

– Итак, Луи, – начал Лиам, возвращаясь с напитками в руках к стойке. – Что привело тебя в Шеридан?

– Э-э, – красноречиво ответил Томлинсон, понятия не имея, с чего начать. К счастью, говорить ему так и не пришлось, потому что Стайлс моментально встрял в разговор.

– Он здесь по делу.

Луи нахмурился и обернулся, чтобы одарить Гарри непонимающим взглядом. Его тон ясно дал понять, что тема была закрыта для дальнейших обсуждений, а сам ковбой сидел с опущенным взглядом и мрачно изучал свой виски, медленно вращая по кругу на половину пустой стакан. Когда он поднял голову, вероятно, почувствовав взгляд Томлинсона, их глаза на мгновение встретились, но Гарри сразу отвернулся и уставился в зеркало за барной стойкой.

Кажется, уже в сотый раз с тех пор, как Луи приехал в Шеридан, он столкнулся с дурацкой загадкой, не имея даже намёка на правильный ответ. У него уже было огромное множество вопросов, но с каждым разом их становилось только больше, и теперь они попросту не укладывались у парня в голове. Почему Гарри не захотел говорить с Лиамом о земельной сделке? Давили ли на него в плане продажи местные жители? Вредил ли его отказ экономике района, и если так, то почему Энн не рассказала об этом Луи, чтобы у него был ещё один потенциальный способ выбить у Стайлса подпись? Почему эти соображения не казались такими уж важными? Почему всё это выглядело настолько личным?

Если Лиам и подумал, что в нежелании Гарри объяснять своё заявление было что-то странное, он никак этого не показал. Он только поморщился и грустно улыбнулся, глядя на Луи.

– Делу? Жаль слышать это. Но, хэй, если у тебя появится немного свободного времени, дай мне знать. Я с радостью покажу тебе окрестности, – он указал на Гарри и Найла, – пока эти двое заняты отёлом, забоем коров или ещё чем-то в этом роде.

– Ловлю на слове, – сказал Томлинсон, с тоской вспоминая вид, открывающийся из окон столовой в доме Гарри. На тот момент природа казалась удивительно привлекательной. Простая, незамысловатая и далёкая от всех людских проблем. Всё это заставляло Луи чувствовать себя немного грустным и растерянным.

Обратно на землю его вернул вдруг ругнувшийся рядом Найл.

– Ёбаный в рот! – простонал он, пялясь в свой совершенно пустой кошелёк. – Она забрала все мои деньги! Не могу поверить! – Он взглянул на Гарри с диким выражением на лице. – Стайлс, одолжишь десять баксов? Мэгги будет здесь в любую минуту!

– Она же оставила тебе твою дебетовую карточку, разве нет?

Луи вздохнул, снова запутавшись. Он знал, что Лиам принимал карты. Найл совсем недавно расплатился одной из них.

– Ага, помахала ей у меня перед носом! – Голос конюха стал ещё выше и пронзительней, почти переходя на крик, и совсем сбитый с толку Луи невольно рассмеялся. За его спиной хихикнул Гарри. Найл сощурился, будто осознавая, что Стайлс всё это время знал о платёжной карточке, которую он специально оставил в своём бумажнике.

– Знаешь, она ведь сама включит песни, когда появится здесь, Ни, – тоже ухмыляясь, произнёс Лиам.

– Да? Ну, этому никогда бы не было суждено случиться, если бы ты заменил свой дурацкий автомат на новый или просто оставил бы классический! – выпалил Найл, обвиняюще тыча пальцем одной руки в Лиама, а другой выхватывая две пятидолларовые бумажки, которые ему протягивал Гарри. Он разъярённо взмахнул ими, продолжая говорить: – У меня должна быть возможность заплатить кредитной картой! И ёбаные принципы вроде наценок, привилегий или «моя-песня-первая-потому-что-у-меня-больше-денег» – единственное, что меня бесит в Америке!

Должно быть, Гарри заметил замешательство на лице Луи, поэтому, как только Найл, всё ещё недовольно бормоча себе под нос, отошёл к музыкальному автомату, пустился в объяснения:

– Мэгги и Найл каждый раз, когда мы сюда приходим, по-дружески соревнуются за возможность ставить музыку, – сказал он, всё ещё тихо посмеиваясь. – В любом случае это нелепо, потому что им нравятся одинаковые песни.

– Гарри, – упрекнул его Лиам с напускной серьёзностью, – речь о том, за кем останется последнее слово!

– И всё-таки, что не так с дебетовой картой? – поинтересовался Луи, делая глоток своего пива. В конце бара он заметил банкомат, так что если Найлу нужна была наличка для автомата…

– Оу, – произнёс Лиам и тут же вместе с Гарри затрясся в новом приступе хохота. – Найл ненавидит банкоматы. В смысле, действительно ненавидит.

– Они тоже единственное, что его бесит в Америке, – сквозь смех выдавил Стайлс.

Они оба выглядели такими счастливыми и обаятельными, что живот Луи снова скрутило от тоски. На этот раз причиной была не в невероятной привлекательности Гарри. Ладно, не только в ней. Дело по большей части было в том, как легко и непринуждённо эти двое общались и шутили. Луи понял, что действительно хотел бы стать частью всего этого, если бы Шеридан был его домом.

В его голове вдруг сформировалась идеальная фантазия о такой вот дружбе, о том как Лиам и Гарри с такой же любовью и нежностью рассказывают кому-то о всех причудах Луи. Это выглядело бы как-то так: «И Луи так боялся опоздать на начало фильма, что, пока бежал, зацепился пальцем ноги за одеяло и грохнулся с лестницы… Вот что происходит, когда ты всё-таки выпрашиваешь плед, а потом носишь его как юбку, потому что тебе якобы холодно». «Он постоянно выглядит как священник, которому мама связала рясу». «И это нелепо, потому что он никогда не надевает носки, когда носит это покрывало».

«Я действительно хочу им понравиться. Я хочу понравиться ему. Как такое могло случиться?»

– Ты должен предоставить мне право выбора, Найл! – крикнул Гарри через весь бар. – Это мои деньги.

Даже с такого большого расстояния Луи видел, как конюх закатил глаза.

– Ладно, подожди, – произнёс он, поворачиваясь к Стайлсу, и поднял руку, демонстрируя свою готовность торговаться. – Может, вместо этого, я поставлю две песни в твою честь?

Гарри покачал головой из стороны в сторону, будто обдумывая это предложение.

– Песни подберёшь от чистого сердца? – поинтересовался он.

Найл кивнул.

Гарри улыбнулся.

– Ладно… – Найл торжествующе сжал кулак, а Стайлс ткнул указательным пальцем в его сторону. – Но! Только если ты выберешь ещё одну в честь Луи.

Конюх задумался, а затем тёплая улыбка озарила его лицо.

– Отлично, – согласился он, хитро приподнимая брови. – По рукам.

Из-за просьбы Гарри Луи почувствовал приятный прилив тепла от осознания своей причастности к происходящему. Ему пришлось с головой завернуться в ветровку, чтобы скрыть румянец.

– Пять баксов на то, что одной из песен, которые он выберет для тебя, будет «Man, I Feel Like A Woman»⁴, – смеясь, произнесла только подошедшая Мэгги и наклонилась, чтобы оставить на щеке Гарри быстрый поцелуй. Она всё ещё была раскрасневшейся от холода и радостно улыбалась им обоим, нежно сжимая плечо Луи и медленно вздыхая. – Боже, мне только что пришлось разнимать драку восьмиклассниц на тренировке по волейболу, так что, мне кажется, немного текилы для всех сейчас будет отличным решением.

Когда Луи понял, что время уже давно перевалило за полночь, он уже был порядком пьян. Очень сильно пьян, судя по тому, что танцевал с Гарри Стайлсом под «Like a Prayer» (выбор Мэгги). Или, во всяком случае, рядом с Гарри. Они были достаточно близко, чтобы время от времени сталкиваться плечами.

Гарри, плавно двигавший своими длинными конечностями под музыку, выглядел невероятно раскрепощённым. Он не сдерживался, и Луи нравилось это. Восхищение, которое он испытал, когда Гарри только появился в баре, возрастало с каждой секундой, и Томлинсон уже просто не мог оторвать от ковбоя взгляд. Уже полчаса он в открытую пялился на него, но Стайлс, кажется, не возражал. На самом деле он даже пялился в ответ, так что все сомнения Луи по поводу того, нравились Гарри мужчины или нет, полностью испарились.

Желание прикоснуться к нему начинало причинять боль.

– Ребят, ещё одна песня, и всё, ладно? – крикнула Мэгги на весь бар, когда голос Мадонны начал потихоньку стихать. Гарри отогнал её и Найла от автомата после того, как они начали увлечённо целоваться под «Макарену» (выбор Найла). – Роби хочет ехать, он уже заводит машину.

– Хорошо, – согласился Гарри, смахивая со лба влажные от пота волосы и тяжело дыша. Следующая песня зазвучала из динамиков, а Луи нахмурился, пытаясь её узнать. Это было мелодичное звучание скрипки и сильный женский голос, поющий о желании притронуться к земле. Песня была совсем не похожа на типичную танцевальную музыку.

– О боже, – тихо пробормотал Стайлс, начиная неуверенно переминаться с ноги на ногу, с интересом изучая свои сапоги.

– Ох! Ох! Ох! – заголосил Найл, а его лицо засияло. Он ухмыльнулся и поднял в воздух своё пиво. – Это для тебя, Луи! Dixie Chicks в честь нашего уважаемого нотарибруса!

– Что это за песня? – спросил Томлинсон.

Гарри смущённо рассмеялся, всё ещё не отрывая взгляд от пола.

– Эм, – он вздохнул и покачал головой, а его губы растянулись в слабой улыбке, – она называется «Cowboy Take Me Away»⁵.

– Оу, – прошептал Луи, осознавая подтекст и чувствуя бегущие по спине мурашки. Их взгляды встретились, и Томлинсон, казалось, забыл, как дышать. Время между ними застыло.

– Да, – слетело с губ Гарри, а его грудь под совершенно промокшей рубашкой задвигалась в ускоренном темпе.

Он осторожно подошёл на шаг ближе, и Луи гулко сглотнул. Его тело почти кричало о желании почувствовать на себе руки Стайлса. Он хотел ощутить его прикосновение, притянуть Гарри ближе и прижаться к его груди. Но он просто застыл на месте. Луи понятия не имел, как такое вообще могло случиться, просто не мог поверить в происходящее.

«Шесть часов назад я думал, что он натурал. Это сын моего босса. Сын моего босса. Миллиарды и миллиарды».

Гарри неуверенно двинулся ещё чуть ближе и протянул руку, чтобы прикоснуться к Луи, который хотел этого так сильно, что это причиняло боль. Но он точно так же был пьян, и ничего вокруг не имело смысла, поэтому слова слетели с его губ быстрее, чем он смог их остановить.

– Ты должен подписать договор о продаже имущества, Гарри. Почему ты отказываешься?

Гарри замер, его лицо вытянулось, а обмякшая вдруг рука безвольно опустилась.

Луи закрыл глаза. Блять. Он определённо был проклят.

– Мы должны идти, – спустя мгновение безучастно произнёс Гарри.

«Блять».

– Я не имел в виду… – начал было Луи, но так и не закончил предложения, понимая, что не знает, как объяснить свой поступок. Ради бога, он даже не понимал, что с ним происходит. В голове всё смешалось, и прежде, чем Луи успел что-либо добавить, Гарри оказался в компании Найла, Мэгги и Роби, пока на фоне Dixie Chicks всё ещё пели что-то про свободу. Томлинсон вздохнул и направился к ним.

К тому времени, как они вернулись на ранчо, Луи буквально валился с ног из-за головной боли. Гарри молча помог ему надеть куртку, после чего подсадил в кузов огромного грузовика Роби, держа ладонь на пояснице Томлинсона, будто убеждая его этим, что всё в порядке.

Затем, уже в гостиной, он устало улыбнулся Луи, выглядя неуверенным, слегка помятым и ещё более красивым, чем обычно.

– Спокойной ночи, Луи, – тихо произнёс он и, шаркая, направился в свою комнату.

Томлинсон же только стоял рядом с диваном, чувствуя подступавший к горлу ком.

Господи Иисусе, это было неловко. Он создавал даже больше сложностей, чем ожидал.

«Что мне теперь делать?»

Комментарий к Глава 2.2

1) Далласские Ковбои (Dallas Cowboys) – профессиональный футбольный клуб из американского города Арлингтон, штат Техас.

2) Марка пива.

3) Брюки-карго – штаны свободного покроя с накладными объёмными карманами и поясом-кулиской.

4) «Боже, я чувствую себя женщиной». Песня Шанайи Твейн (Shania Twain).

5) «Ковбой, забери меня отсюда». Слова из этой песни стали названием фанфика :з

========== Глава 3.1 ==========

Луи лениво почесал живот, пялясь в открытый холодильник. Большой кусок чеддера¹, наполовину пустая банка жареных бобов, немного немытых листьев шпината и три сорта яблок… Миссис Барден перестала оставлять ему тарелки с едой, наивно полагая, что он теперь вполне мог позаботиться о себе самостоятельно. Что ж, жить без еды быстрого приготовления и ресторанных блюд было действительно непросто. Луи фыркнул, пытаясь успокоить недовольное ворчание живота. «До ужина с работниками ранчо не меньше четырёх часов. Возможно, там даже будет чили».

Но от голода уже начинало слегка подташнивать, а вся припрятанная в кладовой Гарри вредная еда – как Томлинсон понял, припрятанная там Найлом вредная еда – уже закончилась. Потянувшись за сыром, Луи скорчил гримасу, заметив старый бледный шрам на своём запястье. Ожог, полученный им в Румынии из-за сломанной электроплиты. Или в Албании? А, может, и в Лонг-Прери. В конце концов он перестал ломать голову и достал из холодильника хлеб и майонез, решая довольствоваться сделанным на ходу незамысловатым бутербродом. Луи начинал чувствовать себя нищим.

«Юрфак, – напомнил он себе. – Юрфак, карьера, нормальная жизнь». Ранчо «Одинокая Роза» было всего лишь перерывом, его странной своеобразной тюрьмой, управлял которой ещё более странный полубог.

– Хэй.

Луи поднял взгляд, прекращая намазывать майонез на внушительный ломоть хлеба. «Лёгок на помине».

– Гарри, – произнёс он, не в силах сдержать нотки удивления в своём голосе. Гарри обычно не возвращался к обеду – гораздо чаще он просто брал с собой бутерброды, чтобы потом съесть их в грузовике или же прямо на траве, да ещё и грязными руками.

Они не пересекались в течение трёх дней. В основном по вине Луи, потому что, например, субботу он провёл в своей комнате, мучаясь от похмелья и успешно притворяясь, что «по уши увяз в работе». На самом же деле его компанией весь день были только фильмы, наушники и огромный пакет солёной соломки. В воскресенье же Томлинсон уехал в город, собираясь пополнить свои запасы одежды и даже не думая о том, что большинство магазинов будут закрыты. Церкви здесь придавали слишком большое значение. Луи же последний раз был в одной из них ещё в Денвере, хотя даже она была ночным клубом.

В понедельник он снова и уже всерьёз принялся за работу. Хотя ему всё ещё удавалось вполне успешно избегать Гарри, что означало только то, что он тоже не обращал внимания на причину пребывания Луи на этом ранчо. Той же ночью Энн лично позвонила Томлинсону, чтобы узнать последние новости.

– Никаких изменений, – сообщил он, понимая, что даже при большом желании не смог бы ничего добавить. Миссис Стайлс только понимающе хмыкнула и попросила его продолжать соответствовать своему образу физического воплощения многомиллиардной сделки, отслеживающего каждый шаг Гарри. Спустя всего три секунды после того, как Луи положил трубку, до его слуха донёсся звонок телефона из кабинета Гарри, после чего последовал неприятный разговор на слегка повышенных тонах.

Теперь раскрасневшийся Гарри стоял на кухне, держа руки в карманах той куртки, которую совсем недавно носил Луи. На нём были тяжёлые сапоги, а зелёные глаза были слегка сощурены.

– Зачем ты вернулся в дом? – поинтересовался Луи. – Хочешь перекусить? А то у меня тут есть довольно большой бутерброд; я как раз собирался положить сюда немного холодной фасоли. – Он поднёс кусок хлеба с майонезом и сыром к носу Стайлса. – М-м-м.

Брови Гарри поползли вверх, а с обветренных губ сорвался удивлённый смешок.

– Заманчивое предложение, – произнёс он, почёсывая подбородок большой мозолистой рукой. – Но, боюсь, я пас. – В его хриплом тягучем голосе звучала усталость.

Луи закусил нижнюю губу и опустил взгляд. Голова снова закружилась, но на этот раз виноват в этом был Стайлс с его поразительной способностью сбивать Луи с толку. Горячий, мужественный владелец ранчо днём, а вот в Пивной Лиама… воспоминания обрушились на Томлинсона с новой силой. Гарри выглядел таким великолепным тогда, таким женственным, и так естественно раскачивал бёдрами, что Луи до сих пор не мог понять, как при этом ковбой умудрялся оставаться самим собой.

Томлинсон действительно не знал, почему сначала отказывался замечать эту черту в Гарри. Хоть и слишком запоздало, но он всё-таки понял, каким на самом деле был лицемером, обвиняя людей в гетеронормативности, в то время как сам только и делал, что присваивал им навеянные стереотипами роли.

В субботу, направляясь в ванную, Луи мельком заметил шатавшегося по гостиной Стайлса, на котором не было ничего кроме короткого шёлкового халата. Но вот уже в понедельник ковбой предстал перед ним в потёртых джинсах и перчатках из грубой кожи, и Томлинсон понятия не имел, что ему теперь было нужно с этим делать. Его определённо влекло к Гарри. Странное гармоничное сочетание в нём мужской и женской сторон сводило Луи с ума; его очаровывало буквально всё, начиная с облупленного лака на ногтях трудолюбивых рук, и заканчивая тем, как мужчина сталкивался бёдрами с Найлом, выходя из сарая, чтобы заклеймить или кастрировать очередную корову. Но Томлинсон понятия не имел, как реагировать на всё это. Он задавался вопросом, как Гарри воспринимал его самого и не вёл ли он себя дружелюбно только из чувства долга. Интересно, во что вылились бы эти пьяные танцы, если бы Луи не испортил момент.

– Итак, – начал Луи, откусывая кусок своего бутерброда. Что ж, он всё-таки не рассчитал и нарезал сыр слишком толстыми ломтиками, из-за чего жевать было довольно непросто.

– Итак, – заинтересованно повторил Гарри, роясь в холодильнике, и, достав оттуда коробку апельсинового сока, сделал внушительный глоток прямо из горлышка. Луи очень старался держать себя в руках и не следить за тем, как двигался его кадык. Наконец Стайлс вытер губы и поставил коробку на место, захлопывая дверцу и облокачиваясь на неё бедром. – Я снова собирался проверить нетелей, так что решил спросить… – Уголки его губ дёрнулись вверх, и ковбой переместил вес с одной ноги на другую. – Джолин любит гостей. Я, кажется, говорил.

– Да, говорил, – согласился Луи и ухмыльнулся, вспоминая покрасневшего Гарри и своё собственное тело, возбуждённое, но ещё вялое после сна. И полное отсутствие у него способности сначала думать, а уже потом говорить. – Я помню всё так, будто это было вчера.