355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрий Домбровский » Рождение мыши » Текст книги (страница 26)
Рождение мыши
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 20:14

Текст книги "Рождение мыши"


Автор книги: Юрий Домбровский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

– Так где же ваш телефон?

Я молчал.

– Подойдите сюда, – приказала она вдруг.

Я подошел.

– Дверь-то хорошо заперта? – спросила она тихо и серьезно.

Дышать мне становилось все труднее и труднее, разбухшее сердце ухало уже в висках, и я глох от него.

– Ну садитесь же, садись же! – позвала она так же тихо и мучительно и протянула мне руку.

Очнулись мы уже днем, и это было, пожалуй, самое мерзкое пробуждение в моей жизни.

Гости давно уже разошлись, за стеной что-то громко рассказывал и смеялся моряк, а Люда отвечала: «Ну не дури же!» Потом она подошла и постучала ноготком в дверь: «Верочка?! Верочка, твоя шубка здесь, на скобке, я ненадолго уйду, – ты меня подожди, если что понадобится…» Но тут что-то сказал и снова засмеялся моряк, а Люда сердито оборвала: «Да перестань же!» – и они оба ушли.

Вера сидела на диване, подогнув под себя ноги, и закрывала лицо руками. Раньше она плакала и говорила: «Мама, мамочка, если бы ты знала, если бы ты только знала!» Еще раньше вдруг, среди совсем другого, странно спросила меня: «Это и называется сгореть?» – а теперь молчала.

Я слегка тронул ее за голое плечо.

– Уйди! – сказала она с тихой ненавистью.

На душе у меня было очень погано: так, наверно, себя чувствует «мокрушник» после первого дела, а мне еще надо было думать о ней – ей-то, конечно, приходилось хуже моего. Я положил ей руку на растрепанную русую голову, – она упрямо мотнула головой.

– Вера, – позвал я.

– Ах, оставь! – ответила она досадливо. – Ну, что тебе?

– Я люблю тебя, Вера, – уныло сказал я (это была неправда, никого я тогда не любил, ни себя, ни ее – никого, никого).

Она презрительно хмыкнула и приказала:

– Принеси мне шубку!

Я встал, для чего-то поднялся на цыпочки, осторожно отпер дверь, снял со скобки дошку, принес, положил ее на диван.

– Закрой ноги! – приказала она.

Я опустился прямо на разбросанные подушечки, осторожно закутал ее и сел рядом.

Так, молча, мы просидели еще десяток минут. Вдруг она, не отнимая рук от лица, спросила:

– Я у тебя первая?

Я кивнул головой, но она не видела и повторила:

– Первая?

– Да! – ответил я.

Тогда она открыла лицо и обидно сказала:

– Партнер!

– Что?! – спросил я ошалело.

Она, как бы оценивая, поглядела на меня, насмешливо покачала головой и приказала:

– Достань зеркало, буду одеваться.

– Ой, Верочка, я здесь ведь…

– Достань! – отрезала она и встала.

Я отпер дверь, снова запер ее и пошел прямо на кухню. Там сидела та же тихая старушка, что дала мне огурец, и снова пила чай с желтым сахаром.

– Нянюшка, – сказал я жалобно, – мне бы зеркало.

– А сейчас, батюшка, – охотно согласилась она, пошла за перегородку и вынесла оттуда большой треугольный осколок.

– Людочка просила подождать, она сейчас вернется.

Когда я возвратился, Вера в дохе, наброшенной на плечи, стояла у окна и смотрела на падающий снег.

Я поставил осколок на тумбочку и подпер его флаконом.

– Откуда достал? – спросила она, подходя.

Я ответил, что нянька дала, и передал просьбу – подождать. Она прикусила губу.

– Уж и нянька знает, – ох эта Людка! Принеси мне сумочку. – Я принес. – И что это меня так морозит? Ты не знаешь?! – И она гибким плавным движением плеч сбросила мне доху на руки. Так, с дохой, я и остался стоять посредине комнаты.

Она некоторое время пудрилась, а потом спросила:

– Ну, а ты не из болтливых?

Меня донельзя возмущала эта издевательская легкость и жесткость ее тона, и я только взмахнул рукой

– Ух, как морозит! – повторила она, поводя голыми плечами. – Так договорились?! А то вы ведь этим хвастаетесь – я слышала.

– Говори другой раз это своему Виктору, – пробормотал я, – а мне ты…

Я думал, что она обидится, и испугался, но она повертелась еще немного перед осколком, а потом, как «лейкой», щелкнула пудреницей и выпрямилась.

– А ты не обижайся! – сказала она мирно, но опять с той же непереносимой для меня легкостью. – Ведь мы с тобой партнеры.

Я жалобно попросил ее не говорить больше этого мерзкого словечка – термина из полицейских протоколов, скорбных листов и актов медицинской экспертизы.

– Пойди сюда! – позвала она и снова, как ночью, положила мне на плечи обе руки.

– А ты правда хороший – нет, верно, ты ничего, а?

Я молчал. Она с десяток секунд молча, не спуская рук с моих плеч, смотрела мне в глаза.

– А ведь мерзко? – спросила она вдруг очень просто и искренно. – Не находишь? Если эта бойня и все, что есть в любви… И неужели из-за этого умирают, идут на преступления, а? – Она замолчала, наверно, ожидая ответа, но что я мог сказать? Я и сам был не умнее ее в этих сложных вопросах.

Так мы стояли и молчали.

– Нет, нет! – решила она вдруг, как бы отгоняя от себя какое-то наваждение. – Что-то мы, наверно, с тобой не разобрали.

– Наверно, – ответил я, чтобы ее утешить. – Наверно, что-то с тобой недопоняли.

Она посмотрела на меня и рассмеялась.

– Медведюшка! На! Отнеси и поблагодари. Людку ждать не будем!

Ах, как отрадно было на улице. Свежий воздух, как вода, смывал с нас всю грязь и пот этой окаянной ночи. Светило солнце, и все вокруг было блистающим, белым и праздничным – деревья, каменные ограды, шары на этих оградах, даже люди, что шли навстречу. Остро и свежо, как морем, пахло снегом, и был он таким белым, что даже ломило глаза.

– Где ты, где ты, о прошлогодний снег! – сказал я. Какая-то большая и очень важная мысль промелькнула у меня в голове и сейчас же вышла, и я остановился, соображая, что же это было.

Вера искоса посмотрела на меня и нахмурилась.

– Ну, не бредь, пожалуйста! – Она вынула серебристые душистые перчатки и приказала: – Проводишь меня до дому! Бери под руку! Да не так! Фу, медведь! Стой, лучше я тебя возьму, – ну вот, и ходить не умеешь, – сколько мне придется тебя учить. Вот попался обольститель! – Мы прошли несколько шагов, и она сказала: – Так! Если наши не спят, я тебя напою чаем, если спят – я зайду на пять минут переодеться и мы пойдем в кафе.

Я хотел ей что-то возразить.

– Вот еще! – прикрикнула она. – Я вчера получила деньги за съемку – это моя первая зарплата, и я угощаю пирожными!

В кафе мы пошли, и пирожными она угощала меня вовсю. Потом мы еще были в цирке и пили ликер. Но этим все и кончилось – мы расстались на пятнадцать лет.

*

И теперь мы разговаривали о том же. Но она не закрывала лицо руками, а сидела и смотрела на меня.

А у меня что-то многое мелькало в голове. Я думал: что же произошло сейчас? Случайность, еще одна случайная связь? Даже противно произнести этакое. Но, но существу-то, разве эта встреча действительно не умопомрачительная случайность?! Ведь пятнадцать лет все таки! – война, лагерь, я сто раз мог сдохнуть, она могла уехать, умереть, выйти замуж за генерала, и вот жили бы мы на одной улице и никогда бы не встречались. Мало ли друзей у меня пропало именно так. Значит, случайность! Но тут опять не то! Воспоминание о случайной связи не болезненно, ее чаще всего и вспоминают с улыбкой, а у меня захватило дыхание, как только она вошла, – да нет, еще раньше, – как только я подошел к Анне Карениной, меня сразу так и ударило, словно током: «Она!» И вот вместо того, чтобы обрадоваться и крикнуть: «Верочка, какими судьбами?» – мы стали разыгрывать какую-то дурацкую комедию – не узнавали друг друга, потом знакомились, потом пили на брудершафт. Для чего? Разве не могли мы вести себя просто? Конечно, о том ни слова, ни намека. Да и о чем говорить-то? Что оба были дураками и ничегошеньки не понимали? Так вот – поумнели же! У нее дочка, а у меня… Э, да что говорить про меня! И не перечесть того, что у меня осталось позади. Так нам ли, таким, плакать о прошлогоднем снеге? А мы ведь отреклись друг от друга. Мы гордо и ревниво затаили свое чувство, и каждый ушел в свою нору.

– Ты знаешь, – сказал я, – все эти пятнадцать лет я думаю о тебе и ничего не могу понять.

Этого не надо было говорить.

Она сухо пожала плечами.

– Просто сошла девчонка с ума, и все!

– Ну, – ответил я твердо, – просто так девчонки с ума не сходят!

Конечно, ничего глупее я не мог ляпнуть и нарочно. Она сразу подобралась и насмешливо взглянула на меня.

– Ах, теперь ты это знаешь?

– Да! – ответил я и сразу понял, что я осёл и все полетело к черту. – Да, знаю.

У нее дернулись углы губ и нехорошо блеснули глаза. Она повернулась на диване, так что звякнули пружины, и, видимо, хотела ответить мне по-настоящему, но только порывисто вздохнула и поморщилась. «Да стоит ли? – конечно, пришло ей в голову. – Ведь пятнадцать лет!»

– Ну, конечно, не так просто, – ответила она скучно. – Дома я со всеми поругалась. Зимой должна была выйти замуж, но вдруг поняла, что жених мой… Слушай, перестань меня допрашивать – ведь мы не разбираем «Бесприданницу».

– Ты извини, – сказал я осторожно и дотронулся до ее руки, – но я хотел бы понять тебя.

Она насмешливо посмотрела на меня и покачала головой.

– Все хотел бы понять? Эх ты! А худой ты стал, страшный. И рот пустой.

– Еще бы! – усмехнулся я, поймав что-то новое в ее тоне.

Опять мы сидели и молчали. Но молчание-то было уже иное – доброжелательное и тихое. Так все изменила жалость, чуть дрогнувшая в ее голосе.

Вдруг она засмеялась:

– Милый, милый! Появился на Новый год и исчез, как прошлогодний снег, а девчонка потеряла голову! Что ж ты делал в это время?!

Да, что я делал в это время? Я усмехнулся.

– А тебе все рассказать?

Но она и не ждала ответа – она смотрела так, словно видела меня впервые.

– «Надо и сгореть и выгореть!» Ну, вот мы и сгорели и выгорели, а много ли приобрели от этого?

– Может быть, и много! – ответил я.

Она встала и пошла по комнате.

– И даже не написал мне, бессовестный!

Я тоже встал и пошел. Так мы и ходили.

– Ты ведь меня тоже обманула – не позвонила.

– Да! – устало согласилась она. – Да, да. Тогда я тебя обманула.

Помолчали.

– Ну, что ж, – сказал я, – все хорошо, что хорошо кончается! Ты уж заслуженная. Пройдет лет пять – станешь народной. – Она молчала. – Дочка у тебя такая чудная – тоже, поди, станет актрисой. Она ведь не знает, что ее отец Виктор?

– Нет.

До сих пор я говорил совершенно искренно, но тут вдруг мне захотелось отомстить ей. И странно! Еще минуту тому назад я ее ни в чем не винил и все понимал, а сейчас вспыхнула настоящая злоба. За что? Ну, хотя бы за те мерзкие картины, которые я рисовал себе, когда думал, что она ведь замужем, – ко мне не пришла, а к тому, небось, побежала. За лагерь, за бессонницу на голых досках, за белые колымские ночи. Ну, в общем, я хорошо знал, за что.

– Ну и хорошо, что не знает, – ответил я, – Володька чудный, я же его знаю, у вас такая трогательная любовь.

Пока я разливался, она внимательно смотрела на меня и потом отвела глаза.

– И у вас самый редкий вид любви, – сказал я, – любовь, которая так похожа на дружбу, что…

– Да, да, любовь, любовь, – повторила она завороженно и вдруг заторопилась: – Ну, ладно, надо идти.

– Стой, куда ты? – удивился я. – Что ты сорвалась?

– Да нет, надо, – вяло пробормотала она, – я лучше…

– Да сиди ты! – прикрикнул я. – Вот еще!

Она вдруг схватила меня за руку.

– Да что ты, слепой, что ли? – закричала она. – До сих пор ничего не можешь понять? Не видишь, не слышишь? Как я отношусь к мужу? Как обрадовалась тебе? Как я жадно смотрела на тебя и ждала – когда же? Когда же он со мной заговорит? спросит меня: ну, как ты жила все это время, чем живешь сейчас? А ты… – Она махнула рукой. – Да вот ты, наконец, спросил: как ты могла на это пойти? Только это тебя и заинтересовало.

– Ну что ты! – возмутился я.

Она села и сжала виски.

– Не дай мне только бог опять сойти с ума, да и… – тоскливо проговорила она сквозь зубы, – не дай бог только этого. Почему я не позвонила? Да я через месяц, как собачка, заметалась по улицам, сидела, сидела, куксилась, и вдруг пришел день и я опять сошла с ума – где он? что с ним? Говорят – уехал. Куда же он уехал? Жив ли? Если бы я тогда только знала, где ты!

Она говорила искренно и просто, и я понимал, что это все правда, но та же змея все шипела мне в уши, и я спросил насмешливо и грубо:

– Ну, и что бы тогда было?

Она вздрогнула и испуганно посмотрела на меня.

Опять помолчали. Она сидела и смотрела в окно. Меня она уже не видела.

– И как я буду теперь жить с ним? – спрашивала она себя тихо и горестно. – Зачем он мне нужен? Все это время я держалась тем, что была верной женой, а теперь…

– Да вот так и будешь, – ответила моя змея, – у тебя же Катя…

И как раз в это время зазвонили три раза, как полагается по расписанию.

– Он! – вздохнула она и встала. – Он должен зайти за мной.

Я тоже встал.

– Так приберись же! Вот у тебя платье помятое глаза красные, волосы как-то… Если он придет да увидит…

– А ты не хочешь? – прищурилась она.

Конечно, следовало просто взять да обнять ее, но та же гадина все шипела и юлила во мне, и я снова только пожал плечами.

Она зло улыбнулась, встала, взяла сумочку, достала пудреницу, тщательно запудрила воспаленные подглазья, подошла к зеркалу, поправила волосы, снова села к столу и взяла папиросу.

– Ну что ж, пусть тогда идет – я готова.

Но я, конечно, не отворил ему двери, как он там ни звонил и ни барабанил. Я попросту прижал к себе мою самую первую, самую давнюю, самую многострадальную любовь и хотел сказать ей, что она-то и есть самая настоящая, – но вышло у меня что-то совсем не то.

– Дурочка ты моя, – сказал я, – господи, какая же ты все-таки глупая, Верка! Ну о чем с такой глупой и говорить! Какой была, такой и осталась!

– А ты, – спросила она, – ты, наверно, думаешь, что стал очень умным за эти пятнадцать лет? Да? Ну-ка пусти!

Нет, я не думал, что я стал умным, и поэтому ничего не ответил, я только мгновенно прикинул в уме, какой тернистый и тяжелый путь надо было каждому из нас пройти за эти пятнадцать лет, чтобы наконец узнать и увидеть друг друга. Я хотел ей сказать это и еще то, что есть старая сказка о том, как двое влюбленных пошли гулять, да и заблудились в заколдованном лесу – и вот ходят они, аукаются, слышат друг друга то далеко, то совсем, совсем рядом, а увидеться не могут – мешает всякая нечисть – пни там, ветки, коряги, кусты; но я не знал, какими словами рассказать ей эту сказку, чтобы она поняла, что это о нас с ней, и замешкался, а она вдруг бегло, словно украдкой, подняла руку и быстро-быстро провела по моим волосам.

– Худющий! Страшный! Кощей Бессмертный. Катька спрашивает: «Мамочка, а почему дядя хороший, а такой страшный?» – Она засмеялась. – Муж называет тебя фараонова корова! Где это есть такие коровы? Едят, едят, а всё скелеты? Ну, я тебя быстро подправлю. – Она огляделась. – А комната…

Она отошла от меня, быстро включила свет, сняла жакетку, деловито сложила ее и повесила на спинку стула.

– Ох, порядочек! Достань мне быстро какую-нибудь тряпку и метлу, – скомандовала она. – И пыли, пыли – наверное, неделю не подметали! Холостяк!

– Слушай, да я не знаю, где она! – испугался я.

– Найди! – прикрикнула она и стала засучивать рукава. Я постоял и пошел к домработнице. Но шел я робко – моя домработница была женщина с самолюбием и с характером, а что я мог ей сказать о тряпке и метле, когда она мыла комнату только сегодня утром и хорошо знала, что такое порядок. Впрочем, думал я, она ведь умная старая женщина и отлично понимает, в каких случаях другая женщина, придя к старому холостяку, непременно хочет в его комнате вымыть пол, протереть стекла и вообще навести в ней свой собственный порядок.

1951―1955, Сосновка―Чуна―Захаровка

Примечания

1

Мамочка.

(обратно)

2

«Потерять мужество – все потерять» (нем.).

(обратно)

3

Полковник в бельгийской и французской армиях. – Примеч. автора.

(обратно)

4

А. С. Пушкин. «Скупой рыцарь».

(обратно)

5

Здесь: внутренние противоречия (англ.).

(обратно)

Оглавление

Дмитрий Быков

РОЖДЕНИЕ ГОРЫ

I

РОЖДЕНИЕ МЫШИ

Часть I

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Часть II

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Часть III

Глава 1

Глава 2

Глава 3

ЧЕРНАЯ КОБРА

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

ВОЗВРАЩЕНИЕ ПИНЬКИ

БРАТ МОЙ ОСЁЛ

Глава 1

Глава 2

Глава 3

СТО ТОПОЛЕЙ

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

ЧУЖОЙ РЕБЕНОК

ХРИЗАНТЕМЫ НА ПОДЗЕРКАЛЬНИКЕ

II

РЕКВИЕМ

ЦАРЕВНА-ЛЕБЕДЬ

ЛЕДИ МАКБЕТ

ПРОШЛОГОДНИЙ СНЕГ


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache