Текст книги "Возвращение Скорпиона"

Автор книги: Юрий Кургузов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Глава пятая

Да, состояние мое после выхода из кладовой было близко к полуобморочному. Причины? Во-первых – вполне естественное волнение человека, получившего письмо, можно сказать, с того света. Письмо от друга. Лучшего и мертвого друга…

А во-вторых, я нервничал потому, что послание Серого почти наверняка должно пролить окончательный свет на всю эту кугу, связанную с "Чёрными Скорпионами", в том числе и на местонахождение последнего бриллианта – по всей видимости, того, который был вделан в кинжал. М-да-а, вечные истины хороши и верны, но иногда с точностью до наоборот. Применительно к случаю с этими проклятыми алмазами, у меня в башке занозой засел сейчас изуродованный древний афоризм: "Всё явное когда-нибудь становится тайным…"

Ну и наконец – самое важное. Не исключено, что в письме я отыщу ключ хотя бы к некоторым шарадам и головоломкам, что стояли в данный момент передо мной: кто (помимо брандподполковника Мошкина, с ним все ясно) продолжает охотиться за камнями и мной? кто и зачем подбросил алмаз Ларисе? и главное – как в свете всего этого безобразия действовать мне?

А потому, стараясь держаться максимально непринужденно и выражая всем своим обликом юношеский трепет, я приволок "Свит" и еще с пяток первых попавшихся пластинок в гостиную и, ущипнув по дороге недоверчиво наблюдавшую за моими сумбурными маневрами Маргариту за упругую попку, алчно прорычал:

– Ну, я устрою тебе сейчас блицкриг на танцплощадке! – и поставил на теперь уже почти антикварную японскую вертушку "Акаи" "Блицкриг на танцплощадке"1.

Однако мой "блицкриг" потерпел фиаско. Маргарита покачала головой, потерла ущипленное место и, сказав свое любимое "Идиот!", демонстративно уселась в самый дальний угол дивана и уткнулась в журнал.

Пусть это и прозвучит банально, но найденные листки просто жгли мне карман. И оттого было довольно трудно сидеть с умильной рожей в кресле и якобы наслаждаться любимой музыкой.

"Блицкриг" кончился, пошли другие песни, а я, не стирая дурацкой улыбки с физиономии, шмыгал задом по креслу и думал, как бы поскорей и в спокойной обстановке прочесть то, что лежало в кармане.

Эврика!..

Бросив косяка на устроившуюся с ногами на диване и делавшую вид, что читает журнал, Маргариту, я поднялся и шагнул к двери.

Вслед тотчас полетело лаконичное, но ёмкое:

– Куда?

Я замер у порога:

– Куда?.. – Обиженно пожал плечами: – Что значит куда?! Туда! – И расшифровал: – Господи, да в туалет. Можно?

Маргарита только фыркнула и снова воткнулась в журнал:

– Скатертью дорога.

– Пластинку переверни, пожалуйста, если не освобожусь к тому времени.

Она кивнула:

– Непременно. Счастливо тебе.

Я поблагодарил:

– Спасибо. – И закрыл дверь. Сначала одну, в зал, а потом и другую. "Туда"…

"Привет, Чёрный! – начал Серый. – Слышь, времени у меня в обрез, а потому пишу только суть. Но и сути этой, сам увидишь, будет до хрена. Итак… Итак, первое. Коли ты читаешь мое письмо, значит, меня уже нет, это и ежу понятно. Коли не читаешь, значит, я есть и оно тебе на хрен не нужно – сам всё расскажу, – или же ты его не нашел… Но думаю, найдешь. Ежели, конечно, сам не накроешься или не уедешь сразу после моих похорон. Буду надеяться, что не уедешь и не накроешься…

(Во орёл, да?!)

Теперь второе. Уверен, что от Риты либо кого еще – тут добрых людей до ентой матери – ты очень скоро услышишь о "Чёрном Скорпионе". Прикол, да? Но этот "Скорпион" – алмаз, очень древний и очень дорогой… Хотя Ритка наверняка даст тебе книжку про драгоценные камни, если ты ей… приглянешься, и будет заставлять искать тот бриллиант, она на нем просто свихнулась. Да и не она одна. Но ты не ищи его. Я очень тебя прошу – не ищи! Добра никому не будет. Понял? Ни-ко-му! Ни тебе, ни ей, ни тестю моему дорогому, ни остальным… Да, кстати, а с Риткой можешь и переспать, она это дело любит… Эх, знаешь, как я себя кляну, что по пьянке ей растрепался! Да и не только ей, и не только по пьянке… Понимаешь, они, суки, просто взяли меня в клещи. Нет, кабы тебя дождался, может, всё еще и по-другому бы повернулось, но… Но раз читаешь, то – не дождался.

Ладно, что это я сопли распустил! Так вот: не ищи алмаз ни в какой компании, ни сам, потому что… Ну, узнаешь когда-нибудь, почему. Вдруг и порадуешься. А вдруг – и нет… Если же обижаешься, что я про эти дела столько лет молчал, – то зря, в натуре – зря. Тебе это не нужно, потому как ты умный (гм, польщен), а я… Я – дурак. Голимый дурак…

Э-э-э, не лыбься! Знаю, что говорю. Ты даже умней Профессора, хотя Профессор, конечно…

Короче, так. Где спрятан бриллиант, я тебе не скажу. Но коли допрешь сам, сделай всё, чтобы он там и остался. Для этого нужно лишь покалякать по душам с одним доктором, я те про него по телефону уже говорил.

Дальше. Кто именно пришьет меня, если пришьет, я не знаю. Могу только гадать, но вариантов тут до хрена. Захочешь разобраться – разбирайся. Не захочешь – не разбирайся. Мне это теперь до звезды…

И последнее. Алмазы те я нашел… Ха! Нормально звучит, да? "Нашел"!.. Но неважно где. А в Кандагаре на хвост ко мне упал Бригадир, и пришлось поделиться – не убивать же его. Да и не так это просто – пришить Бригадира, сам понимаешь. В общем, один камень я отдал ему, второй…"

И в этот момент в дверь постучали.

– Ты скоро?

От неожиданности я едва не свалился с унитаза.

– Ч-что?!

Насмешливый голос Маргариты:

– Да ничего особенного. Решила, что утонул. Выходи быстрее, ты мне нужен.

– Ага, сейчас…

Последнюю страницу я проглотил залпом и, признаться, малость охренел. Да нет, какое там малость! Я охренел до такой степени, что, наверное, минут пять просидел, уставившись в одну точку как болван. Сидел, скрипел зубами и внутренне матерился самым грязным матом, на который был только способен.

До тех пор, пока Маргарита опять не постучала:

– Медицинская помощь не требуется?

– Да-да… – пробормотал я, встав и не забыв нажать для конспирации, как пишут в общественных туалетах, "ручку унитаза". Сунул листки в карман.

– Ну, слава богу! – ехидно пропела Маргарита, едва я нарисовался на пороге сортира, однако, должно быть, вид у меня был сейчас настолько жалкий, что она осеклась:

– Эй, ты что? Тебе плохо?

Я лишь покачал головой:

– Нет, хорошо…

На почти негнущихся ногах приковылял в гостиную и рухнул на диван. Любимая музыка уже не играла – и чёрт с ней!

Маргарита склонилась надо мной:

– Тебе что-нибудь нужно?

Я отрицательно помотал головой.

– Ничего мне не нужно… – А про себя подумал: "Единственное, дорогая, что мне сейчас нужно – это как следует переварить, и не ужин, а то, что я узнал из письма твоего покойного мужа. Потому что скоро я должен звонить Профессору, и это будет трудный, очень трудный разговор…"

– Алё, это я, – сообщил я.

Он усмехнулся:

– Наконец-то! А то уж подумал, тебя прибили.

– И не надейся, – огрызнулся я. – Такой радости ты не заслуживаешь. Ладно, давай по делу, и пошустрее – я не один.

– О-о-о! Хорошенькая?

– Заткнись, – попросил я и понизил голос: – Вдова Серого, ясно?

Профессор хохотнул как придурок:

– Чего ж не ясно! Поздравляю. Нашлась?

– Нашлась, – буркнул я. – Сейчас в ванной, а мне…

– А тебе в таком случае надо валить оттуда, пока цел, – перебил он. – С ней всё нормально?

Я вздохнул:

– Да вроде.

– Вот и уезжай, покуда не словил пулю.

Я поморщился:

– Слышь, ну не всё так просто. – И добавил: – Не читай мне нотаций, а. Самому тошно, но… Короче, говори, что узнал, да побыстрее.

– Пока вдова купается? – уточнил он.

– Пока купается вдова, – подтвердил я.

Теперь вздохнул Профессор:

– Ладно, раз ты такой дурак, то слушай. А впрочем, говорить-то особо и нечего, хотя некий занятный нюансик имеется.

Я насторожился:

– Что за нюансик?

– Погоди, закурю… Ага, всё. Так вот. Мама и дочка, которыми ты, старый развратный пошляк, интересуешься, в самом деле уехали из Москвы и живут теперь в другом городе. Я посетил, как ты мудро посоветовал, деканат факультета, на котором учится мамзель Лиза, и там сообщили, что девушка взяла на год академический отпуск и переехала с семьей…

– С матерью, – поправил я.

– Там сказали – "с семьей", – возразил Профессор. – Так вот, они… Держись за стул.

– Это еще за каким?

– Сейчас узнаешь, – пообещал он и… назвал, в какой именно город переехали жить внучка и старшая дочь Паука. Помолчал и спросил: – Ну? Я тебя потряс?

М-да-а, признаться, я был в полушоке. И стул, ей-ей, пригодился. Покачал головой:

– Ты потряс меня до самого основания. Огромное тебе спасибо.

– Эй, да ты вроде не рад? – подозрительно осведомился Профессор.

– Из штанов прёт, – заверил я. – Не, а чему радоваться-то?

Профессор по-военному четко выругался, но тут же снова заговорил по-человечески:

– Но ты будто и не удивлен?

Я запротестовал:

– Еще как удивлен! Просто… Нет, потом. Да, а про фотографию не забыл?

Он покровительственно заржал:

– Мальчишка! Дядя никогда ничего не забывает! Есть фотография. Точнее, была. В деканате. А ныне она у меня.

– Как сумел?!

– Пацан! Не забывай, что я все-таки профессор! И уже не "холодный".

Я только почтительно склонил чело:

– Молчу, док. – Однако тут же опять его поднял. Ладно-ладно, пришла и моя очередь поразвлечь этого зарвавшегося хвастуна. – Слушай, громадное тебе мужское спасибо, но не желаешь ли и ты узнать кое-что любопытное?

Небольшая пауза. Затем:

– Это не насчет твоих дилетантских изысканий?

– Насчет. И не только изысканий. И не только дилетантских. Забавные тут начали происходить вещи. Готов?

– Как пионер, – проворчал Профессор, и я отметил перемену в его тоне и, боюсь, настроении. – Давай, не нуди, а то жена припрется или твоя наяда из пены вылезет.

– Не нудю, – пообещал я. И как бы промежду прочим бросил: – Слышь, умник, да я, это, нашел один камушек…

– Что ты сказал?!

Я злорадно ухмыльнулся: огрёб, пан Профессор? И куда только профессорский гонор вмиг подевался!

– А то и сказал, – веско пробасил я. – Надыбал я намедни один брюлик по случаю…

Он молчал. Молчи-молчи. И – переваривай. А я скоро подброшу еще кое-что, потому что мне очень нужно еще кое-что тебе подбросить, уж извини.

Наконец он обрел дар речи. Весьма, впрочем, относительный. Взволнованный и хриплый.

– Ты… нашел алмаз?! К-какой?..

Я улыбнулся: заикающийся от волнения Профессор – это эксклюзив.

– Который в кольце. Собственно, это не кольцо, а старый восточный перстень. Оправа почти самоварного золота, работа так себе, ширпотреб позапрошлого века. Но сам камень, конечно, интересный. Действительно, как ты базарил, в сердцевине темное вкрапление, напоминает насекомое. А потом я в одной книжке – Рита… то есть… ну, в общем, вдова Серого дала – так вот, там я прочел историю этих камней. Когда-то их было много, но после разбрелись по свету и затерялись. А знаешь, как их называют ученые, которые, кстати, эти камни и в глаза не видели?

Похоже, Профессор взял себя в руки. Голос его снова стал спокоен и не хрипл.

– Ну?

– "Чёрный Скорпион", вот как! – торжествующе выпалил я. – Точнее – "Скорпионы", их же только один бог ведает, сколько. Секёшь, какой прикол?

– Н-да… – после некоторой паузы отозвался Профессор. – И впрямь мистика…

– Ха! То ли еще будет! – радостно пообещал я. – Внемли, презренный, дале! – Он никак не отреагировал на "презренного", и я подумал: "Проняло, братец". – И продолжил: – Ну вот, а вчера, представляешь, приходит ко мне женщина…

– Что за женщина? – перебил Профессор. – Которая в ванной? (И это называется месть!)

– Нет, которая в ванной к тому времени еще не нашлась. Так значит, приходит она и приносит… Угадай, что?

– Да пошел ты, – тихо отозвался Профессор.

– Иду. Короче, приносит она… второй бриллиант! Ну? Съел?

Судя по тишине из Москвы, на сей раз он действительно "съел". Трубка молчала с минуту. Наконец заговорила. С дрожью в голосе доктора исторических наук.

– И… и что это? Застежка или кинжал?

– Понятия не имею. Она приволокла только камень, а откуда его выковырнули, один аллах ведает.

– А что говорит?

– Ничего не говорит, – вздохнул я. – Вернее, говорит, что алмаз принес какой-то мальчишка. Позвонил в дверь, сунул ей сверток и смылся. Может, врет. А может, и нет. Как проверишь? Не пытать же.

– В натуре сомнительно, – мрачно буркнул Профессор. – Сказочка для детского сада. Ты бы ею поплотнее занялся.

– Да занялся было, позавчера, – признался я, – но бриллиант-то она принесла вчера, а вчера уже…

– Вернулась вдовица?

Я снова вздохнул:

– Вернулась. Так что Ларису пришлось на время оставить в покое. Впрочем, охрану я ей устроил, а значит, никуда не денется, еще поболтаем.

– Погоди, – перебил Профессор. – Ее зовут Лариса?

– Ага, а что?

– Ничего. Ну а камень?

– Что камень?

– Такой же, как первый?

– Близнецы. Одинаковая форма, огранка, только "скорпиончик" чуть поменьше и сидит под другим углом. А на ладонь положи – и не отличишь. (Брешу и не краснею – видал я, что ли, тот, первый, бриллиант?)

– Дела-а, – протянул Профессор. – Но почему же эта Лариса отдала камень тебе?

– Не знаю. Может, просто честная.

– Да не о том речь! – снова задёргался он. – Почему – именно тебе?

– Так ведь мальчишка сказал, что сверток для меня, – пояснил я.

Мой остепененный собеседник изумленно присвистнул.

– Эй, под неслабым ты там колпаком!

Я изобразил на лице скорбь, как будто Профессор мог ее увидеть.

– Похоже. Но главное-то не это.

– А что?

Сделав для еще большего вхождения в образ физиономию еще более убитой, я с понтом растерянно пробормотал:

– Тут, брат, всё закручивается в такой узел… Ты вон про мистику заикнулся. А мне Серый, оказывается, письмо оставил.

Он чуть не вскрикнул:

– Письмо?!

– Письмо, – подтвердил я. – Но раньше я об этом не знал и нашел его буквально час назад. И в нем… Слышь, ты Ластбейдера читал?

– При чем здесь Ластбейдер?

– Не суетись, – попросил я. – Так читал?

– "Ниндзя"?

– Не, "Французский поцелуй".

– Ну?

Я почесал затылок.

– А помнишь, там – три тесака: кинжал, нож и меч, и их нужно собрать вместе, чтобы… Ну, в общем, какая-то там хрень типа власти над миром.

Профессор сипловато рассмеялся:

– Но при чем тут!..

– Да при том. – Я вообще перешел на шпионский шип, не отрывая взгляда от двери. – При том, что Серый пишет, будто если собрать в кучу наши застежку, кинжал и перстень, то, совместив их определенным образом, среди всех декоративных вензелей на пряжке, оправе и рукоятке сажальника можно прочесть, где находятся… еще сорок семь.

– Что – с о р о к с е м ь?.. – еле слышно прошептал Профессор.

Я "удивился" его непонятливости.

– Как – что?! Еще сорок семь этих долбаных насекомых, что же еще!

В далекой столице воцарилась гробовая тишина, и я даже забеспокоился:

– Алё! Ты жив?

– Жив, – отозвался наконец он. – А не врёшь? (Вообще-то он выразился иначе.)

– Не вру. (Вообще-то я тоже выразился иначе.)

– Ну и что тебе от меня нужно? – Голос почти больной. – Чтобы я прочел, где…

– Эхма! – шумно выдохнул я. – Так ведь чтобы прочесть, нужно иметь все три предмета. У меня же только перстень и второй камень без пряжки. А кинжала нет и в помине, его еще найти надо. Кстати, вместе с ножнами, наверняка и на них чего-нибудь начертано.

– На каком языке? – перебил Профессор.

– На каком? – подёргал я себя за нос. – Серый не пишет. Может, на арабском, или персидском, или пушту.

В его голосе вновь зазвучали стальные нотки:

– Короче, Чёрный, что ты от меня хочешь?

Я удивился:

– А разве не ясно? Чтобы приехал.

Он усмехнулся:

– Во-первых, я уже говорил, что вовсе не жажду лезть в это дерьмо. А во-вторых – по-твоему, бросить всё и нестись куда-то сломя голову это так просто? У меня, между прочим, не только семья, но и работа.

Я тоже усмехнулся:

– По-моему, это не так просто, но ты же, между прочим, профессор, а не хрен собачий, уж извини.

Он фыркнул:

– Да уж! Однако послушай, зачем конкретно, кроме моего знания восточных языков, которое то ли понадобится, то ли нет, я тебе нужен?

Я горестно вздохнул:

– Мне нужен и ты, и Кот, и Кузнец…

Пауза.

– Кот, кажется, сидит.

– Опять?! – изумился я и вроде как простодушно вздохнул: – Но ведь по законам жанра мушкетеров должно быть четверо… Сидит, значит?..

– Был слушок. Ну и для чего же мы все тебе нужны?

Я вздохнул еще горестнее, чуть и в самом деле не заплакал – страшная вещь система Станиславского: влезешь в образ – потом фиг вылезешь!

– Да понимаешь, я тут уже на острие ножа. Или лезвии бритвы. Одному не потянуть, а уехать, как ты советовал, тоже не могу. Или больше не советуешь?

– Засохни! – рыкнул Профессор. – Адрес? И домашний телефон – на всякий пожарный.

Я сказал адрес и телефон Маргариты, маленько помялся и попросил:

– Слышь, а Кузнецу сам не звякнешь? Больно мне такие разговоры вести не с руки. – Для вящей убедительности соврал: – Ну вот, вода бежать перестала!

– Сейчас вдова появится?

– Вполне вероятно. В общем, сам обскажи ему что откуда растет. Можно и не в деталях, лады? Пусть оставит на время свой дорожный бизнес и во все лопатки сюда. Ты тоже во все. Жду завтра по этому адресу, а вдруг меня не будет, Рита… то есть, Маргарита Владимировна встретит, с приятелем.

– Чьим приятелем? – опешил Профессор.

– Моим, – пояснил я. – Мы приехали вместе.

Тон Профессора сделался не слишком-то довольным.

– Ну-ка, ну-ка, я его знаю?

– Не знаешь, он из молодых. Всё! Хозяйка идет! Да, кстати, спасибо за музыкальный совет.

– Помогло?

– На триста процентов, – польстил я. – Подробности завтра. Пока!

– Подожди-подожди, Кузнецу, значит, всё рассказать? И про камни, и про остальное?

– Конечно, – подтвердил я. – Что ж мы его, за манекен держать будем? Только, пожалуй, про эти сорок семь, которые пока вилами на воде, не надо, а то еще у нашего Робин Гуда крыша поедет. А так говори что знаешь, но не очень фантазируй, ладно?

– Когда это я фантазировал? – обиделся высокоученый муж и, все еще с недовольством в голосе, спросил: – Думаешь, Кузнец согласится?

– Согласится, – заверил я. – Он же фактически наш дружбан. Но вы там не кучкуйтесь особо – время поджимает, дуйте порознь. – И прошептал: – Всё, говорить больше не могу, идет!

– Ну-ну…

И это было последнее, что я услышал перед тем как бросить на железные рычаги "сталинистскую" трубку. Ох и ловкий же я парень! Опять позвонил на халяву.

Глава шестая

А между прочим, Профессору я вовсе не врал – через несколько секунд, шлепая по полу мягкими пушистыми тапочками и расчесывая на ходу волосы, в гостиную вплыла Маргарита. Вплыла и пожаловалась:

– Твой барбос меня чуть не обесчестил. Ты его специально дрессируешь, чтоб приставал к порядочным женщинам? – И сердито одёрнула микроскопический белый махровый халат.

Я запротестовал:

– И совсем нет! Специально я его дрессирую, чтоб приставал к непорядочным мужчинам, да и то по команде. Просто он расстался с любимой.

– Ясно. Да, кстати, о любви…

– Да-да, о любви, кстати, – перебил я. – Тут, понимаешь, такое дело. Скажи… Нет-нет, я знаю, что это, наверное, неприятно слушать, но всё же. У тебя с Мошкиным… серьезно?

Маргарита наградила меня взглядом, близким к презрительному.

– Вообще-то благовоспитанные мужчины подобных вопросов не задают!

Я мгновенно парировал:

– Вообще-то благовоспитанные женщины до подобных вопросов и не доводят. И спрашиваю я не для собственного удовольствия! Мне нужно знать, была ли ваша, прости, связь обыкновенным деловым предприятием – если хочешь, СП по добыче алмазов, или же за этим кроется нечто большее, а СП, уж извини, у тебя теперь, возможно, на время, снова со мной. Я же на данный момент куда более перспективен, правда? Имею на руках один бриллиант, в курсе, где второй. Разве нет?

Маргарита прошептала:

– Какая же ты дрянь!

– И вовсе не дрянь, – пожал я плечами. – Не дрянь, а просто реалистично обрисовал ситуацию и назвал вещи своими именами. Да если хочешь знать, мне эти слова самому как серпом по пальцам, однако я ведь помню доктора Павлова и вижу, что ты так и не угомонилась. Невзирая на все мои прошлогодние предупреждения и просьбы.

– А ты ангел, да?

– В смысле?

– В смысле бриллиантов и баб! – зло отчеканила Маргарита.

Я укоризненно покачал головой:

– Не путай, пожалуйста, божий дар с омлетом. Я же не по постелям тебе скакать запрещал, а советовал не заводить сомнительных компаньонов по поиску алмаза. Насчет же баб – да, были, есть и, разумеется, будут… Между прочим, ее зовут Наталья.

Маргарита сузила глаза:

– Кого?!

– Девушку, которая, гм… кажется, любит меня и которую…

– Гм, кажется, любишь ты?

Я вздохнул:

– Вообще-то я лишь собирался сказать "и которую мне пришлось покинуть, когда пришла подписанная якобы тобой телеграмма". – Помолчал. – Ну ладно, спрошу по-другому: если с подполковником Мошкиным случится какая-либо… неприятность, это будет для тебя ударом?

Она отшатнулась от меня точно от вонючего бомжа.

– Хочешь его убить?

Я хмыкнул:

– Сплю и во сне вижу! Вовсе нет. В смысле – не хочу, но я же не знаю, как всё повернется. Короче, к тебе просьба: скоро я уйду, чтобы постараться встретиться с ним, но ты не звони и не предупреждай его об этом. Очень прошу. Пожалуйста.

Маргарита возмутилась:

– Ничего себе просьба! Слушай, милый, люблю я там его или не люблю, но спокойно сидеть, зная, что человеку грозит смертельная опасность…

Я чуток приобнял ее за низ талии. Шепнул в самое ушко:

– А сказать, кто отправил мне эту чёртову телеграмму?

Маргарита судорожно уперлась локтями мне в грудь. Довольно больно уперлась.

– Ну и кто же?

– Он.

– Что?

– О н! – торжественно повторил я. – Надеюсь, понимаешь, что сие означает? А впрочем, могу и разжевать. Воспользовавшись тобой как живцом, этот борец с организованной преступностью снова вытащил меня в ваш замечательный, но насквозь гнилой город. А ты об этом его хитроумном плане знала?

– Нет… – потерянно прошептала она.

– Слава богу! – Поинтересовался: – Еще комментарии нужны?

Маргарита отвела глаза.

– Нет…

– Ура! – Я оставил низ ее талии в покое. – Будешь звонить Мошкину?

Словно скорбное дуновение легкого зефира:

– Не буду…

– Молодец! – И звучно чмокнул Маргариту в щеку. Она отпрянула.

– Эй! – удивился я. – А как же с классическим правилом: "Если тебя поцеловали в левую щеку – подставь правую"?

Нет ответа.

– Ну что ж. – И решительной походкой героя я направился к двери.

Однако на миг был остановлен.

Слушайте, каким-то даже едва ли не отчаянным вскриком:

– Ты меня любишь?!

Я ошалело помолчал этот миг.

Потом помолчал другой.

А потом сказал:

– Ну, ты, блин, даешь… – Вздохнул: – Кажется, пока люблю. Но уже с оговорками.

– …Это я, – сообщил я.

Микропауза – и:

– Да?

Я потянулся в бардачок за сигаретами, выудил из пачки одну и нажал на кнопку прикуривателя.

– Есть дело, а потому хорошо бы нам встретиться.

Он рассмеялся. Нервно. Но, наверное, и я бы рассмеялся нервно, если б какой-нибудь наглец потревожил меня во втором часу ночи. Да еще и с подозрительным предложением встретиться. Однако вот дальше он просто элементарно схамил. Он спросил:

– Как вы нашли Риточку? Квалификацию не утратила?

Я скрипнул зубами: ах, сука!.. В смысле – он сука, а не Маргарита. Хотя ежели разобраться… Но ответить постарался спокойно.

– Нет-нет, что вы! Огромаднейшее вам мерси! По-моему, так некоторых трюков раньше в ее арсенале не было, а теперь… Нет, правда-правда, я искренне вам благодарен, особенно за подъем сами знаете чего с переворотом. Вот только что это вы такой смелый? Или мадам подполковничиха уже почивают? Небось спят и видят себя во сне полковничихой? Оh, sweet dream1…

Кажется, теперь заскрипел зубами он.

– Что… Что вам нужно?

– Мне нужно встретиться.

– Прямо сейчас?

– Прямо.

– Ночью?!

– Жутко важное дело, – пояснил я. – Не терпит отлагательств.

– Та-а-к… – протянул он. – Слушайте, я, кажется, догадался! Хотите меня убить?

– Не шибко-то вы догадливый, – заметил я. – По-моему, это вы все время пытаетесь посадить меня в лужу. Нет-нет, хер подполковник, такого у меня и в мыслях нет. Просто я хотел бы наконец объясниться…

– Нам с вами не о чем объясняться!

Я удивился:

– Разве? Во, а я-то, глупый, думал, что вы хотите узнать, где спрятан "Чёрный Скорпион". Ну что ж, тогда дозвольте, как выражались в старину, откланяться и…

Однако Мошкин перебил мою изысканную словесную вязь.

– Стойте!

– Стою! – кивнул я. – То есть, сижу. В машине. Что дальше?

– Вы и в самом деле хотите мне рассказать?..

– Совершенно не хочу, – заявил я. – Но обстоятельства вынуждают. Давайте начистоту: вы по-новой втравили меня в эту пакость, трижды чуть не подвели под монастырь, а я… я хочу домой, ясно? А впрочем, всё. Остальное только при личной встрече. Так что, товарищ подполковник? Она состоится?

– Хорошо, – буркнул он. – Но я буду не один.

– Естественно, вы же храбрец. Возьмите человек пять, – посоветовал я. – Больше не стоит.

– Хватит с вас и четверых! – проворчал Мошкин.

Я согласился:

– Прекрасно. Только уж чтоб самые-самые. Орлы!

– Орлы и будут, – пообещал он и неожиданно (хотя почему неожиданно?) спросил: – Вы вооружены?

– А вы как считаете?

– Ладно, где и когда?

– "Где и когда"… – на секунду задумался я. – Давайте через час за городом. Знаете, где от шоссе на Приморск грунтовка сворачивает в горы?

Мошкин усмехнулся:

– Знаю! Кажется, там в прошлом году сгорел Бизон?

– Какой бизон? – изумился я. – С рогами?

Г-н подполковник взорвался:

– Довольно паясничать!

Я не возражал.

– А и впрямь. Значит, договорились, через час. Поцелуйте, пожалуйста, от моего имени или лица мадам подполковничиху, и пусть сегодня ночью ей снятся только светлые латиноамериканские сны!

Ответа не услышал. Потому что бросил трубку.

Однако бросил не насовсем. Поковырявшись, извлек из ее недр микроскопический микрофончик, шнур от которого шел к маленькому специальному магнитофону. Перемотал кассету на начало и, открыв заднюю дверь машины, позвал топтавшегося неподалеку парня:

– Эй, не замерз?

Он встрепенулся:

– А? Нет!..

– Иди сюда. Садись и слушай внимательно. В содержание разговора не вникай. Мне важно, узнаешь ли ты голос. Поехали…

К счастью, парень оказался "слухменным". Едва лишь отзвучали в воздухе слова Мошкина "Как вы нашли Риточку? Квалификацию не утратила?", он кивнул:

– Ага!

– Что – "ага"? – Я моментально выключил магнитофон, пока запись не успела дойти до моей тирады о подполковничихе. Мальчик крепче будет спать по ночам.

Он пожал плечами:

– Да, его голос.

– Точно?

– Вроде.

– Слушай, сынок, мне не "вроде" твое нужно. Мне надо железно знать, этот человек нанимал вас или нет? – Опять перемотал к началу. – Давай еще раз.

Ч-чёрт!"…Квалификацию не утратила?.."

– Ну?

– "Ну-ну"! Он, кем буду!

– Да никем ты, братец, не будешь, – заверил я.

Обиделся:

– Почему это?!

– Потому, что не того ты кроя. Да оно тебе и не впилось. Бухай только поменьше да по всяким гадюшникам не шатайся. Погоди-ка еще.

Достав большой блокнот, я раскрыл его и примостил на коленях. Включил свет и взял из бардачка карандаш. Говорят, что в детстве и юности я неплохо рисовал, даже подавал какие-то надежды. То есть, подавал бы, кабы занялся этим профессионально. Увы, профессионально я занялся совсем другим, а рисование так и осталось хобби. Сейчас… сейчас… Чуть-чуть теней… нос поострее, а глаза поуже… Да, волосы! Волосы до плеч…

Обернулся и протянул парню блокнот.

Тот утвердительно закивал:

– Он! Точняк он. Только выражение глаз…

Я отобрал блокнот.

– Тебе за две минуты еще и выражение подавай! Ладно, вот гонорар. – Протянул сотенную. – Чеши домой и забудь, что мы с тобой встречались. Понял?

Он хорохористо передёрнул плечами, но все-таки буркнул:

– Понял.

Я постучал пальцем по блокноту:

– И от этого бармалея держись подальше. Встретишь где – беги как бес от ладана, ясно?

– Ясно, – всё с тем же некоторым воробьиным протестантизмом в голосе отозвался он.

– Ну а коли так, – я развел руками, – не смею больше задерживать. Спокойной ночи, товарищ…

Посмотрел ему вслед. Куда, интересно, пойдет – домой или снова в кабак? Осуждающе покачал головой: снова в кабак.

O tempora, o mores1!..