Текст книги "Возвращение Скорпиона"

Автор книги: Юрий Кургузов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Я вздохнул:

– Жутко сожалею, мадам, но это в каком-то смысле все же моя собака. Я очень благодарен вам за то, что вы для нее сделали, но сейчас она мне нужна. Понимаете?

Маргарита покачала красивой головой:

– Ты что-то задумал.

И Татьяна покачала своей. В принципе, не менее красивой.

– Нет, и в самом деле что-то вы правда…

Я решительно занес ногу в кабину.

– Sorry, girls1, но разговор окончен. А впрочем, полагаю, этот юноша сюда еще вернется. Разумеется, не навсегда, но…

– Ты заедешь за мной? – перебила Маргарита.

Теперь и я покачал своей головой – увы, далеко не столь красивой.

– Извини, дорогая, однако… Послушай, а можешь переночевать здесь? Ведь может? – Это Татьяне.

– Господи, да конечно!

– А можешь и вернуться домой, – продолжал я. – Уж Владимир-то Евгеньевич распорядится, чтобы доставили под надлежащей охраной? А я буду ждать.

Татьяна явно расстроилась:

– Ну, вы вообще, просто не знаю…

Маргарита молчала, но в глазах ее я читал многое. И не слишком приятное. Грустно? Грустно. Однако первым делом, повторюсь, – самолеты.

Захлопнул за собой дверь машины.

– До скорого, и еще раз вот такой пардон! – Показал, какой, и умчался вдаль.

Я мчался вдаль и как мог утешал Джона:

– Думаешь, я тебя не понимаю? Очень даже понимаю. Вырвал из райского сада, можно сказать, Эдема. Но поверь, дружище, все они одинаковы и не стоят того, чтобы из-за них убивались такие орлы, как мы…

Вздох Джона был подобен звуку включившейся помпы, и я решил развить тему.

– Герда действительно хорошая, очень хорошая сука. Но, видишь ли, хлопче, в жизни тебе встретится еще очень, очень много сук, и, в общем-то, все они будут достаточно хорошими…

Я оглянулся – бедняга, невзирая на мои философемы, выглядел совершенно убитым – и резко сменил пластинку:

– А впрочем, не горюй. Вы еще встретитесь. Так что держи хвост пистолетом! – И, протянув руку, погладил его по башке.

Джон снова вздохнул, но уже менее горестно.

– Да ладно, парень, встряхнись! Нас подстерегают великие дела, а любовь, да к тому же первая… Уж верь, бродяга, старому холостяку, что первая любовь, как правило, всегда заканчивается ничем. Или – ничем не заканчивается. Веришь?

Джон шумно завалился многопудовой тушей на сиденье, которое я, кстати, забыл накрыть "попоной". Вот возрадуется тот, кому посчастливится ехать на этом месте после него.

Весна же. Линяет, собака…

Глава третья

Я выпустил Джона и запер машину. Вообще-то не думаю, что кому-либо в ближайшее время захочется открывать на меня охоту с пальбой – я же один знаю, где находится «Чёрный Скорпион» («Скорпионы»), а потому меня, наоборот, нужно холить, лелеять и просто беречь, коли уж этот неведомый пока к т о – т о мечтает выйти через меня на след бриллиантов.

Посмотрел на часы – начало девятого, скоро ночь. Прошвырнулся с Джоном по саду, потому как сегодня из дома мы скорее всего уже не выйдем, ну, если только по самой великой нужде.

Заперев дверь, я пошел в гостиную, оставив пса в коридоре. Раз Маргарита не любительница собак, пусть сразу знает свое место. Сам же растянулся на диване и, закинув руки за голову, устремил взор в потолок, как будто там были начертаны ответы на терзавшие меня вопросы. А вопросов этих…

Нет, стоп! Снова сел. Всякие рассуждения-умозаключения отложим на потом. Сейчас главное – письмо. Вот действительно вопрос вопросов: где Серый оставил адресованное мне послание? К тому же через час-два может вернуться Маргарита – и хана, поиски опять переносятся. Ладно – перво-наперво самый пошлый элементарный обыск. Я энергично вскочил на ноги. Погнали? Погнали!..

Увы, через полтора часа я вынужден был признать свое поражение. Очень надеюсь, что временное. Ни в одной из комнат письма я не обнаружил, но покамест не приступал еще к библиотеке, хотя и нутром чуял: если письмо в доме, библиотека – самое вероятное место его нахождения.

Краткий тайм-аут. Я распахнул окно коридора второго этажа в темнеющий сад и закурил, положив локти на подоконник. Точно по команде вмиг заявился Джон и, тоже положив свои локти на подоконник, чихнул от табачного дыма. Так, ежели размышлять логически, то Серый и не стал бы прятать письмо далеко. Он спрятал бы "глубоко"… В том плане, что, зная меня, как себя, и зная, что я знаю его не хуже, а вдобавок знаю, что оба мы знаем, что знаем каждый другого как себя, он бы сунул послание в какое-то для нас одних значимое, своего рода "сигнальное" место. Допустим, в какую-нибудь "нашу" книгу. Хотя в книгу, наверное, опасно – та же Маргарита могла, например, безо всякой там "личностной системы" методично перелистать каждый том и найти…

Однако она – не нашла.

Почему?

Вздохнув, я бросил окурок и, согнав с подоконника Джона, вновь достал свой воровской инструмент. Кыш!.. Кому говорю – место! И, протиснувшись боком, закрыл за собой дверь.

Книг в этом доме имелось не так чтобы очень уж много, но и не мало: тысячи две, и подобрана была библиотека по очень знакомому принципу – у самого приблизительно то же, хотя и чуток поболе. Развлекательной дешевки в ярких обложках последних лет – пара полок, а так: энциклопедии, словари, собрания сочинений, в том числе пятидесятых-шестидесятых, ну и другие, просто хорошие книги. Но листать каждую – это и до утра не управиться. Нет, мы, пожалуй, пойдем другим путем…

Первым делом я нацелился на алый "худлитовский" двенадцатитомник Дюма. "Три мушкетера" – сакральная книга нашего с Серым детства и юности. Как, впрочем, и фильм – тот, старый, начала шестидесятых, французский, с д" Артаньяном – Жераром Баррэ и миледи – Милен Демонжо. Мы тогда устроили даже своеобразное соревнование: кто большее число раз посмотрит этот фильм, – и бегали на него тайком друг от друга в самые занюханные и затрапезные клубы и Дома культуры, когда он там шел, не говоря, разумеется, о кинотеатрах. Этот оригинальный турнир завершился только на грани совершеннолетия, по обоюдному, так сказать, согласию, что, мол, действительно, похоже, хватит, – при счете 48:43 в мою пользу. И знаете, по-моему, то относительное "поражение" так и осталось на много лет в душе Серого некоей, пусть и малюсенькой, а занозой…

Но я отвлекся. Итак – "Три мушкетера"…

Пусто.

"Двадцать лет спустя" и "Виконт де Бражелон"…

Та же картина.

"Граф Монте-Кристо"…

Голяк.

Все остальные тома…

То же самое.

Тогда, подставив стул, я принялся за другие "худлитовские" и "огоньковские" подписки. Пока не все подряд, а любимых авторов нашей юности. Черный восьмитомник Конан Дойла – ни шиша. Оранжевый Майн Рид и зеленый Купер – аналогично. Оба издания "Библиотеки приключений" – с золотыми вензелями и без – мимо. Стивенсон. Вальтер Скотт, Жорж Санд (не любили, но уважали), Гюго, Марк Твен, Уэллс, Джек Лондон… Бесполезно!

Я присел перевести дух. Вот же гадство! Ну в самом-то деле, не Диккенса же с Золя, Мопассаном и Драйзером шерстить?! Все эти, а также прочие русские и зарубежные классики пришли, а главное, дошли до нас с Серым позже и "маяками" на всю оставшуюся жизнь так и не стали. Просто потому, что они нам уже только нравились, а зачитываться до одури ночами, бредить кем-то и подражать кому-то – это осталось т а м, в детстве, и с т е м и, из детства и предыдущего абзаца.

Ладно, обследуем выборочно другие, "неподписные" издания. О-о, "Маленькие дикари" Сетона-Томпсона – настольная книжка эпохи увлечения краснокожими! "Моя жизнь среди индейцев" и "Ошибка Одинокого Бизона" Шульца, "Белый Ягуар – вождь араваков" Фидлера, "Сыновья Большой Медведицы" Вельскопф-Генрих – из той же оперы, и тоже ни шиша.

После этого я прочесал полсотни "виньеток": "Одиссею капитана Блада" Сабатини, книги Рыбакова, Ефремова, Стругацких, Мартынова ("Каллисто" и "Каллистяне"), Лема, Грина (Александра, Грэм на других полках) и прочих, и прочих, и прочих. Прочесал – и ни-че-го!..

Повесил нос.

Потом снова поднял. Попробую по-другому.

Залез на стул и вытащил почти из-под потолка второй том "сталинской" БСЭ. Так, "алмаз", "алмаз"… Вот "алмаз", а письма – дулю. Перелистал весь том – две дули.

На место "алмаз", ищем "бриллиант"… Хрена! То же и с "углеродом", и с "драгоценными камнями"…

Чёрт! "Драгоценные камни"!..

Я спрыгнул на пол и заметался вдоль стеллажей в поисках книги, которую давала мне Маргарита прошлым летом и в которой была описана история "Чёрных Скорпионов".

Не вижу! Не вижу!..

Где? Где?..

Н а ш е л!..

Урча аки тигр, я вцепился в драгоценные "Драгоценные камни" и плюхнулся с ними в кресло. Взял за корешок, потряс – нету… Идиот, да откуда же там чему быть, совсем уже свихнулся…

Так-так, и где ж та глава? Ага, вот она.

М-м-м, Индия… Египет… Диадохи… Крестоносцы… Снова Индия… Афганистан…

Всё. Конец. Конец главы – и никаких пометок, заметок и "красных флажков". А впрочем, будь они, я бы присек их еще год назад.

Ну что ж, засучим рукава. Начал листать с самой первой страницы. Ничего… Ничего… Ничего…

Двадцатая… Пятидесятая… Сотая…

Ничего… Ничего… Ничего…

Двухсотая… Трехсотая… Четырехсотая…

(Издевательство какое-то!)

И вдруг…

И вдруг на странице номер четыреста шестьдесят восемь (речь там шла о знаменитом берилле) я споткнулся. В смысле – остановился в своих листаниях. Потому что…

Потому что в самом уголке страницы увидел четыре маленькие корявые, написанные карандашом буквы: "Т. Rex".

"Т. Rex" – и всё.

Всё?!

Дьявол, да это же и было в с ё! Или – п о ч т и в с ё…

Что называется, для очистки совести – так, на всякий случай, залез в четырнадцатый том Большой Советской. "Динозавры"… Да-да, пусто.

Амба! Книги на место, дверь – на замок! Да уйди ты, отстань! И – вниз по ступенькам. Где же они? Где?? Ну где же???

И в этот момент зарычал Джон.

Я замер, а рука потянулась к карману с трофеем из "Поплавка". (Зверьков "вальтер" я спрятал.) Спокойствие, только спокойствие…

Скользнув на кухню, осторожно посмотрел в окно. Возле калитки стояла машина. Большая и темная – точнее сказать невозможно, потому что на землю уже опустилась ночь.

Ага, вот в кабине зажегся тусклый свет, приоткрылась дверь рядом с водителем, и из нее…

Ну же, ну! Ну наконец-то!..

Наконец-то показалась нога.

Красивая и длинная женская нога. Совсем как у Маргариты. Отбой тревоги. Значит, папа отправил девочку домой. Хотя, скорее, девочка сама настояла. Ладно, Джон, остынь, вернулась хозяйка этой шикарной конуры. Веди себя прилично. В общем, шпаги в ножны, зубы в пасть, оркестр, туш!..

Услышав, как в двери поворачивается ключ, я припал спиной к вешалке. А когда дверь распахнулась, отпал, с гуронским кличем выскочил из засады и, схватив за плечи… едва на влепил с размаху увесистый поцелуй в бородатую физиономию одного из телохранителей Паука.

А Джон в придачу чуть его не съел.

Но в конечном итоге инцидент был улажен. Я принес глубочайшие извинения, Джон тоже, правда, не глубочайшие и с большой неохотой. Маргарита же смеялась долго и от души. Под ее задорный смех парень, ворча что-то себе под нос, нас и покинул. Оставил, тэк скэ-эть, вдвоем.

То есть – втроем.

Место, скотина!

Место!..

Глава четвертая

Мы сидели на кухне и пили чай. Но времени было в обрез, и посему я не стал тянуть волынку, а просто взял и сказал:

– Послушай, милая, давай-ка на часок оставим в покое не только лирику, но и… гм, физику, и ответь-ка мне, будь ласкова, на пару вопросов.

Почти кроткий взгляд Маргариты враз сделался некротким.

– Опять за свое?

– Опять, – кивнул я. – Только предлагаю заранее уточнить, что ты подразумеваешь под словами "опять за свое". Звучит эффектно, но… Но впрочем, не стоит, а то наговорю сейчас с три короба – оба будем не рады. Пожалуй, сформулирую лишь: "а" – свою позицию, "б" – твою позицию, и неплохо бы определиться с "в" – что нам делать дальше? Хотя есть вообще-то еще и, извиняюсь, "г" – Лариса. Что это, скажи-ка на милость, за фигура?

Маргарита кривовато усмехнулась:

– Я думала, уж у тебя-то имелось гораздо больше возможностей выяснить, что это, – и с ударением, – з а ф и г у р а!

Ни единый бицепс не дрогнул на моем гранитном лице.

– На подобные выпады даже не отвечаю. Я же не спрашиваю у тебя о каких-то там анатомических подробностях и нюансах туловища и конечностей майора… о, прости, подполковника Мошкина. – И продолжил: – Меня интересует, как и при каких обстоятельствах ты познакомилась с Ларисой. Помнится, в прошлом году сия прекрасная ведьма не числилась в почетном списке твоих близких подруг. Или же я неправ?

Маргарита пожала незагорелыми еще (не то что у жены "Вовика") плечами:

– Да нет, прав, не числилась. С Ларисой я познакомилась позже, примерно с полгода назад.

– Где?

– В сауне.

– А точнее, когда это произошло?

– Когда… – Она прищурилась. – Кажется, в ноябре… Да, в ноябре.

– И до этого…

– Нет, до этого мы не встречались, потому что Лариса переехала сюда из другого города.

Я встрепенулся:

– А из какого?

– Не помню. Она говорила, какой-то город на Волге.

– Что-то с памятью твоей стало, – вздохнул я. – Эх, не люблю разочаровываться в людях, которых люблю.

Марго удивилась:

– Вот это новость! Ты, оказывается, н а с любишь?!

Я уточнил:

– В данный момент не в а с, а персонально тебя. А что, не похоже?

(Прости, Натали, прости, ради бога! Я кажется, все чаще и чаще, сволочь, перестаю думать о тебе в определенном контексте и начинаю, гадина, думать в неопределенном. Чур меня, чур!..)

Маргарита не ответила. Я же предложил:

– Слушай, давай-ка вернемся из пункта "г" к началу маршрута. Итак, точки "а" и "б". Я и ты. Я – снова влип. Меня вытащили сюда на приманку, которой являешься ты. И ты снова влипла – потому как стала этой самой приманкой. Но не только для меня. Короче, не девочка, прекрасно понимаешь, что кто-то снова ищет "Чёрного Скорпиона", и… – Помолчал. – И мы, дорогая, оба столь же прекрасно знаем, что этот "кто-то" – экс-майор Мошкин.

– Но… – попыталась перебить Маргарита.

– Никаких "но"! – сурово отрезал я. – Здесь, уж извини, все элементарно как дважды два. Вы с ним, пардон, сходитесь на зыбкой почве кладоискательства, заводите "алмазный роман", и… И вот тут-то начинаются вещи еще более любопытные. Сначала я считал, что именно он заманил меня сюда, однако в свете последних событий мнение свое изменил.

Нет-нет, я не к тому, что твой пылкий кабальеро здесь вообще ни при чем. Просто… Просто главный – не он. Кто? Пока не знаю, но надеюсь узнать. Сейчас же меня интересует, насколько далеко зашла эта твоя, снова пардон, ментовская любовь. Но, разумеется, в плане не половом, а деловом, уж не ругай за случайную рифму. Что из того, что было известно обо всех "бриллиантовых" прибамбасах тебе, стало известно теперь и ему? В общем, что ты сообщила ему о "Скорпионе"? Нет-нет, я понимаю, что и тебе-то ведомо немногое, однако… Ну вот, допустим, еще год назад герр Мошкин подозревал, что я знаю, где камень. Ты это подозрение подтвердила?

Маргарита опустила голову.

– Да…

– Замечательно! А об адресованном мне письме Сергея ему говорила?

– Да…

– Великолепно! И вы искали его?

Она шумно выдохнула:

– Видишь ли… Я сказала, что ты наверняка нашел письмо и из него узнал, где лежит алмаз. Но он… – И замолчала.

– Короче, – поморщился я. – Вы искали в доме письмо?

Новый вздох:

– Да…

– Вдвоем?

– Да…

– А в книгах смотрели?

Маргарита медленно подняла голову и как-то странно уставилась на меня:

– Чт-то?

– Вы смотрели в книгах? – терпеливо повторил я.

Она кивнула:

– Да.

– Ну и?

– Ничего. – И вдруг глаза ее округлились еще сильнее: – Подожди, ты хочешь сказать…

– Единственное, чего я хочу, – чтобы ты честно отвечала на вопросы, – проворчал я. – И в том числе на самый в данный момент главный: ты сообщила Мошкину, что "Скорпионов" теперь два?

Маргарита как в трансе покачала головой:

– Н-нет…

– Не успела? – Это я вроде бы усмехнулся.

Она вскочила точно ошпаренная:

– Идиот!

А я шумно захлопал в ладоши:

– Брависсимо! Вот теперь я по-настоящему ощутил себя в е р н у в ш и м с я! Кроешь меня не слабее, чем в наши лучшие времена, а значит, они могут еще возвратиться, правда?

Она не ответила, но прекрасные очи метали в моем направлении не токмо абстрактные сполохи, а и вполне конкретные молнии.

– Ладно, – миролюбиво сказал я. – Миру мир, допрос окончен, прости, если сможешь. На посошок краткое резюме. Пункт первый. Я знаю, где лежит один алмаз. Пункт второй. Где лежит другой алмаз, отныне я знаю тоже. На меня очень серьезно (из-за первого алмаза, а теперь еще и из-за тебя) точит когти заместитель начальника городской милиции – это пункт третий, но тут отчасти успокаивает номер четыре: если он меня убьет, камня ему не видать как собственной задницы, а значит, он меня пока не убьет. И тебя, надеюсь, тоже. Графа пятая: Лариса утверждает, что бриллиант ей подбросили для передачи мне. Поверим? Допустим, поверили. А кто подбросил? С этим полный туман. Не Мошкин же, в самом деле! Да, кстати, подожди секунду…

Я достал телефон и набрал номер.

– Владимир Евгеньевич? (На миг подумал, не спросить ли, куда это он мотылялся с Вадиком ночью, однако решил, что не стоит: намылит шейку пани Тане за стукачество.) Владимир Евгеньевич, это я… Да. Доброго вам вечера… Спасибо. Послушайте, тут такая проблема. С Ларисой вы, конечно, знакомы?.. Так вот, ей может грозить нешуточная опасность, а потому, не в службу, а в дружбу, пристройте ее где-нибудь на время… Где? Да хотя бы у себя… Ну не ругайтесь же, бога ради! И что это члены вашей семьи постоянно на меня ругаются?! Очень, понимаете, нужно… Конечно!.. Конечно-конечно!.. Надеюсь, Татьяна Николаевна вас не приревнует. Огромный ей привет и массу наилучших… Ага… Так точно… Ну, спасибо большое!

Положил трубку и пояснил:

– Сейчас он пошлет за ней ребят. Погоди-ка, а папе ты часом про второй бриллиант не брякнула?

– Не брякнула! – прошипела Маргарита, все еще продолжая стоять и испепелять меня огненными взорами сверху вниз.

– Тогда "вольно", можешь садиться.

Она зло тряхнула волосами – и села.

Я же единым махом на все сто восемьдесят градусов изменил свой почти хамский тон на почти нежный и негромко пророкотал:

– А давай-ка, милая, послушаем музыку!

"Милая" от такого перепада давления чуть не свалилась со стула.

– Что-о?!

– Да ничего, – простодушно пожал я плечами. – Мы с тобой как эти, всё о делах, о делах! Хватит, хочется наконец отдохнуть, расслабиться!

Маргарита нахмурилась:

– Еще что-то надумал?

Я оскорбился.

– Во! Да ничего! Клянусь Джоном, ничего! Где у тебя это?..

– Что – "это"? – не поняла Маргарита. – Музыкальный центр в зале, где-то еще два магнитофона. Ах да, один в спальне.

– Нет-нет. – Для пущей наглядности я принялся помогать себе жестикуляцией. – Эти где? Ну, кассеты всякие, диски?

– Компакты?

– Какие, к хренам, компакты! – заволновался я. – Обычные диски! Плиты! Господи, ну пластинки!

Она рассердилась:

– Сразу бы так и сказал! А то какие-то плиты! Кажется, в кладовке. Да, точно. Понимаешь, это Сергей занимался, а я… Я потом собрала да и сволокла туда это ваше старье. ("Но-но!" – хотел было возмутиться я, однако передумал. Не до того. Во-первых, мною уже овладело просто-таки охотничье волнение, а во-вторых, я ни на секунду не забывал, что должен сегодня звонить Профессору. А мне очень, очень не помешало бы прочесть послание Серого д о разговора с ним, а не п о с л е.)

– А где в кладовке-то? – уточнил я.

Маргарита отхлебнула из чашки и поморщилась: за время наших словесных баталий чай успел остыть.

– На полках картонные ящики, ищи в них. – После некоторой паузы пояснила: – Раньше… Раньше все это было в комнате Сергея, но…

Я поспешно кивнул:

– Ясно-ясно. – Встал. – Извини, спасибо за чай. – И пошел в кладовку. Включил свет, прислонил к полкам стремянку и поднялся на четыре ступеньки. Через некоторое время крикнул: – Сколько было ящиков?

– Два, – отозвалась Маргарита. – В остальных что-то другое.

– Нашел! – Я спустил сначала один ящик, затем второй. Присел на корточки…

В первом лежали кассеты и бобины для катушечных магнитофонов, и его я пока отодвинул в сторону: почему-то казалось, что это должна быть пластинка. Я как крот закопался в ящике, встав уже целиком и полностью на четвереньки. Так-так-так… "Битлы", "Роллинги", "Зеппелин", "Дип Пёрпл", "Гранд Фанк", "Блэк Саббат", "Слэйд", "Шокин Блю", "Криденс", Элвис… О господи, Челентано!.. "Рок-архив"… Многие пластинки уже не т е, старые фирменные, а наши, последних советских и первых несоветских лет. Ну же?! Ну?..

Слушайте, в некий момент я просто замандражировал: неужели голый номер и все мои блистательные умозаключения – лажа?

Снова пыль, "Битлы" и "Криденс"… "Иисус Христос – суперзвезда". "Тен Ерз Афте", "Кристи"… Чёрт! И вдруг…

И вдруг я едва не заорал во всю глотку: "Е-е-есть!!!"

Однако вовремя спохватился – и не заорал. А лишь мышиным шепотком пискнул "есть" – и всё.

Вот оно!

Вот – о н о…

Т о с а м о е, что я искал.

Четыре коротеньких буковки.

"T.Rex."

Или, ежели полностью – "Tyrannosaurus Rex".

Или, ежели по-русски, – просто "Тираннозавр".

Ах, дорогой Марк, ох, милый Болан! Знал бы ты, как я теперь тебя люблю!.. Нет-нет, поверь, я и всегда любил тебя, но сегодня…

Пластинка была почти двадцатилетней давности. Сборник "Мелодии". Я не очень почтительно вывалил ее из конверта – sorry, Марк, sorry, Болан, – сунул руку внутрь…

Ох, там был еще один конверт, а вот в нем…

Чёрт, теперь-то действительно – Е С Т Ь!..

Услышав в коридоре шаги, я едва успел спрятать несколько исписанных мелким корявым почерком Серого листков в карман. Когда же на пороге кладовой нарисовалась Маргарита, я уже воткнул "T. Rex" в гущу прочих пластинок и сейчас, с сияющими от восторга глазами, держал в руках "балкантоновских" "Свит".

Подозрительный взгляд Маргариты схлестнулся с моим излучающим неподдельный идиотизм взглядом.

– Да что ты тут делаешь?!

Я поднялся с пола.

– Ничего. Ищу, нашел вот. – И радостно сунул ей в нос покрытых годичным слоем пыли "Свит". – Смотри-ка!

Маргарита брезгливо отшатнулась, а я подумал, что, в принципе, мог бы и не дёргаться, а показать ей того же Болана.

Почему?

Да потому, что и "Болан", и "Марк" было выведено на глянцевом конверте крупно-крупно, а "T. Rex" – в самом уголке и мелко-мелко.

А главное – потому, что только узкому кругу особо высокоинтеллектуальных людей известно, что Марк Болан и "T. Rex" – это фактически одно и то же, хотя там и имеются нюансы.

Нет-нет, я вовсе не хочу сказать, будто Маргарита – человек не высокоинтеллектуальный.

Высокоинтеллектуальный.

Но…

Но – не особо.

И не во всем.