Текст книги "Дворцовые тайны"

Автор книги: Юна-Мари Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Затем Джеки принялась отвечать на почту. Чье-то приглашение приняла, кому-то отказала, третьих поблагодарила за вчерашний вечер. Когда она покончила с этим, на дворе был уже полдень. Она так и не решила еще, как ей подобраться к принцу Чарльзу и принцессе Диане, а также напрочь забыла о чае у королевы. Благо, ей невольно напомнила об этом Рози, заметив, что соломенные шляпки «вянут» на дожде.

– Я не так просила! – взвизгнула Элфрида, выхватив из рук Адольфо расческу и отшвырнув ее от себя. Та, пролетев через белоснежный салон, откатилась к раковинам. – Какой вы, к чертовой матери, парикмахер?!

Адольфо побагровел и непроизвольно сжал кулаки.

– Леди Уитли, вы просили меня закрутить ваши волосы сзади в шиньон…

– Но не так же! Я не просила вот этого! И вот этого тоже не просила! – Взбешенная Элфрида разлохматила то, что уже успел создать на ее голове Адольфо. Схватив несколько бигуди, лежавших на зеркале перед ней, она и их зашвырнула подальше. – Вы что, не понимаете, что сегодня я иду в Букингемский дворец?! – крикнула она громко, и все присутствующие в салоне пораженно обернулись в ее сторону. – Вы что вообще, не понимаете, кто я?! Я не могу пойти во дворец, когда у меня на голове вот это! А я-то еще захватила с собой шляпку, думала, вы приладите ее, но теперь я сильно сомневаюсь, что вы умеете это делать!

Вдруг в той части салона, которая была отгорожена от общего пространства ширмой, зашуршали занавески. Мгновенно наступила тишина. Лица присутствующих исполнились выражения напряженного ожидания. И даже Элфрида замолчала, сидя с открытым ртом.

Из-за ширмы показалась герцогиня Глостерская, миниатюрная и хорошенькая кузина королевы. Волосы ее были красиво уложены и сбоку локоны заворачивались за поле изящной соломенной шляпки, украшенной шелковой розой.

Не говоря ни слова, Адольфо взял со столика другую расческу и энергично атаковал волосы притихшей Элфриды.

– Прием состоится. Всю неделю было сухо, так что земля быстро впитала влагу и луж нет. И потом королева не хочет разочаровывать такое количество людей, – говорил перед самым полуднем личный секретарь ее величества Селии Атертон по телефону. – Не могли бы вы прибыть пораньше? Мы составили список тех, кто будет допущен к королеве, но, может быть, вы сочтете нужным вписать в него несколько новых имен. Тех людей, которые, на ваш взгляд, будут интересны.

– Хорошо. Я появлюсь во дворце в половине третьего, устроит? – спросила Селия.

– Вполне. Увидимся.

Селия повесила трубку, радуясь, что решение наконец приняли. Действительно, если бы чаепитие отменили, у нескольких тысяч людей возникло бы такое чувство, будто их обманули.

– Мне приготовить вам ленч перед уходом, миледи? – спросила миссис Пиннер, которая в продолжение всего телефонного разговора держалась поблизости от своей хозяйки, делая вид, что протирает пыль.

– Оставьте, пожалуйста, немного сыра и фруктов на столе в кухне, – попросила Селия. – И еще бутылку минеральной воды.

– Хорошо. Ваше платье уже готово. Я повесила его на дверь в гардеробной.

– Спасибо, Ада.

Селия решила надеть простое синее платье с подходящим по цвету жакетом и синюю же соломенную шляпку с белым ободком. Такова была ее «рабочая одежда», ибо как фрейлина королевы она не имела права затмевать своим видом Елизавету. Впрочем, Селия была не настолько самонадеянна, чтобы думать, что ей это удастся. По чести говоря, ей больше нравились другие оттенки: светло-розовые, мятно-зеленые, а иногда и бледно-желтые. Но на ее беду, таких же точно вкусов придерживалась и королева, поэтому Селия, бывая во дворце, вынуждена была ориентироваться на темные цвета.

Через два часа она совсем было уже собралась уходить, как вдруг позвонил телефон.

– Леди Атертон? – раздался на том конце провода мужской голос.

– Да, чем могу быть полезна?

– Меня зовут Роланд Шоу. «Робертсон и Шорт» предложило вам мою кандидатуру, не так ли? Я хотел подтвердить договоренность о нашей встрече завтра в половине одиннадцатого утра.

Селии понравился его голос. Он выдавал в молодом человеке почти детское воодушевление, хорошие манеры и вместе с тем деловой подход, раз он решил самолично перезвонить, чтобы удостовериться в том, что на завтра ему назначена встреча. «На такого, наверно, можно будет положиться».

– Да, с удовольствием встречусь с вами, – мягко ответила Селия. – Мальчики пока в Итоне, и завтра вы не сможете познакомиться с ними. Но я расскажу вам о них.

– Прекрасно. Значит, в половине одиннадцатого?

– Да, до завтра.

Через несколько минут Селия уже выходила из дома. Тучи к тому времени окончательно рассеялись, и в лужицах на вымытых дождем тротуарах повсюду отражаюсь солнце. День обещал быть чудесным.

2

Этим летом Селия еще ни разу не находилась при королеве во время званых дворцовых приемов. Таковых каждый год в июле было три. Они проходили неформально, и за чаем члены королевской семьи встречались с большим количеством людей, особенно с представителями организаций, чья деятельность в наибольшей степени приносила пользу обществу. Селия должна была сопровождать Елизавету на всем ее пути до королевского шатра, и это представлялось ей легкой прогулкой.

В два часа пятнадцать минут ее машина въехала во дворец через боковые правые ворота. Хорошо знавший Селию постовой полисмен приветственно помахал ей рукой. Во дворе, рядом со сторожевыми будками, замерла стража в пурпурных мундирах и черных головных уборах, напоминавших высокие медвежьи кивера, которые в прежние времена носили русские гусары. Лица их были бесстрастны, они стояли как вкопанные и очень походили на оловянных солдатиков. Селия остановила машину около служебного входа, который вел в офисы королевских секретарей, и вошла во дворец.

Тем временем на близлежащих улицах уже начинала собираться толпа. Здесь были те, кого пригласили на чай к королеве, кто пришел поглазеть на приглашенных, и, наконец, группа японских туристов, которые беспрестанно щелкали фотоаппаратами и, похоже, не понимали, что происходит. Атмосфера на Мэлл, Конститьюшн-хилл и Бердкейдж-уок вскоре стала походить на народные ярмарочные гулянья.

Многие приглашенные торчали здесь с часа дня, хотя прекрасно знали, что раньше половины четвертого во дворец их все равно не пустят. Среди них было немало тех, кто прихорашивался и самодовольно ухмылялся, не только нимало не смущаясь тем, что на них во все глаза пялились жующие мороженое туристы, но и получая от этого явное удовольствие. Те, кто уже привык бывать во дворце на подобных приемах, конечно, еще сидели по домам. Личные шоферы должны были провезти их в роскошных лимузинах через дворцовые ворота во внутренний квадратный двор не раньше чем за пятнадцать минут до начала приема. Но для многих это приглашение явилось своего рода счастливым билетом, который вытягиваешь один раз в жизни, и им важно было прибыть «заблаговременно», дабы, чего доброго, не упустить того торжественного момента, когда стража начнет запускать гостей в святая святых – двор официальной резиденции королевы.

Атмосфера предстоящего торжественного события чувствовалась и в стенах дворца. Как и во всех больших домах перед всяким званым мероприятием здесь царила напряженная суета. Сотрудники «Дж. Лайонз & К ^о», компании, которая обслуживала все приемы, проходившие в саду Букингемского дворца, прибыли заранее и таскали по шатрам и палаткам подносы. Помимо чая, они привезли с собой сорок тысяч маленьких сандвичей, тридцать тысяч пирожных и пирожков с вареньем, пятьдесят тысяч сладких бисквитов, а также множество галлонов кофе и лимонада. Для индийского чая, которому отдавало предпочтение большинство приглашенных, решили использовать простые фарфоровые чашки и серебристые электрические самовары. Раньше на подобных приемах подавались серебряные чайные ложки с выбитым на них королевским гербом, но с некоторых пор стали ограничиваться простыми. Дело в том, что многих ложек после чаепитий недосчитывались: гости забирали их с собой в качестве сувениров. Лишь в королевском шатре, где пила чай сама Елизавета II и триста почетных гостей – члены правительства, дипломаты и другие высокопоставленные деятели, подавалось столовое серебро из королевских сервизов. И только для этого шатра были предусмотрены закуски. Селия знала, что каждый из таких званых приемов, на которые приглашалось по девять тысяч гостей, обходился лично королеве в сумму, превышающую тридцать тысяч фунтов. Страшно было даже подумать о том, какие расходы несла Елизавета во время подобных мероприятий. Ведь всего за год ворота дворца переступали пятьдесят тысяч людей, получавших приглашения на различные завтраки, обеды и банкеты. И это не считая тех лет, когда происходило какое-нибудь особо знаменательное событие, вроде свадьбы в королевском семействе.

Быстро миновав коридор, пол в котором был устелен красной ковровой дорожкой, а на стенах висели картины и гравюры, Селия прошла в просторную, красиво обставленную комнату, выходившую окнами на внутренний квадратный двор. Здесь в ожидании личного секретаря королевы, который должен был прибыть с минуты на минуту и проинструктировать относительно намечавшегося чаепития, уже находились остальные фрейлины и с полдюжины конюших. Селия со всеми поддерживала хорошие отношения, поэтому ее появление было встречено тепло, а один из конюших, граф Слейдберн, учившийся в Итоне в одно время с Хьюго, направился к ней с распростертыми объятиями.

– Селия, дорогая, как ты поживаешь?

– Здравствуй, Робин. – Она чмокнула его в щеку. – Прекрасно. А ты?

– Лучше и быть не может. Впрочем, я до последней минуты был уверен, что нам нынче дадут отдохнуть. Такого дождя, какой лил сегодня в семь утра, я еще никогда не видел!

Робин Слейдберн, румяный и пышущий здоровьем обитатель охотничьих угодий, кишащих куропатками и тетеревами, отступил от Селии на шаг, чтобы лучше рассмотреть ее.

– Ты бесподобно выглядишь, – заметил он. Селия улыбнулась. Робин вот уже почти двадцать лет был счастливо женат, но оказывал ей знаки внимания. Правда, с безопасной дистанции. Она знала, что если примет его флирт всерьез, он умчится от нее без оглядки.

– Как Хьюго? – тут же поинтересовался он, словно угадав ее мысли. – Придет сегодня?

– Да, успеет к началу.

Селия поздоровалась с остальными из присутствующих. Некоторые фрейлины принцессы Дианы, принцессы Анны и королевы-матери считались ее близкими подругами. И хотя они не так часто встречались, их объединяла профессия и у них всегда находилось о чем поболтать друг с другом.

– Ты уже видела список гостей, Селия? – спросил Робин, подавая ей компьютерную распечатку. – Все как обычно. Дипломаты, несколько епископов и раввинов, а также целая делегация правоведов, в том числе и тот чокнутый старик-судья, который убежден, что женщина сама виновата, если ее изнасиловали.

Селия презрительно фыркнула.

– Что, ничего интересного?

Она пробежалась глазами по длиннющему списку фамилий. Традиционно здесь были высшие чины армии, Королевского флота и военно-воздушных сил, кое-кто из лидеров Британского Содружества Наций, которые неизменно присутствовали на подобных приемах в своих национальных костюмах, несколько глав судебной и исполнительной власти из графств всей Англии, мэры городов, входящих в лондонский мегаполис и, конечно, служители музея. На чай были также приглашены представители английской аристократии. Одни – из-за своих громких титулов, другие – благодаря дружеским связям с членами королевской семьи. Наконец, некоторых пэров позвали во дворец в знак признания их заслуг перед обществом. Селия вдруг шумно вздохнула.

– Что такое? – спросил Робин.

Она повела плечами.

– Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Уитли приглашены.

– Уит… – Робин запнулся, тут же все вспомнив. Лишь удивленно поднял кустистые брови. – Приглашены? Что тут такого? Развод – еще не повод для отлучения от двора королевы. К тому же Селвин вложил немалые деньги в развитие жилищной программы, к которой принц Чарльз проявляет столь живой интерес. Представляю себе, как она радуется!

Селия кивнула и сухо проговорила:

– Еще бы!

Никто из них не назвал Элфриду по имени.

Через минуту в комнату энергичным чеканным шагом с бумагами в руках вошел личный секретарь королевы, бывший полковник. Маленький и жилистый, он обменялся с присутствующими короткими рукопожатиями, а когда заговорил, у Селии возникло ощущение, что кто-то строчит над ухом из автомата. Уволившись несколько лет назад из Королевской конногренадерской гвардии и надев штатское платье, он, однако, никак не мог угомониться и заговорил сейчас с фрейлинами и конюшими так, словно ставил боевую задачу перед взводом.

– Так! – начал он. – Все сели.

Присутствующие в комнате заняли кресла и два дивана, поставленные полукругом. Сам полковник воспользовался жестким стулом с прямой спинкой, стоявшим перед камином, и разложил свои бумаги на коленях.

– Так! – Он оглядел всех. – В шестнадцать ноль-ноль ее величество королева в сопровождении герцога Эдинбургского покажется на веранде из Поклонной залы. Вместе с ними выйдут королева-мать Елизавета, принц и принцесса Уэльские, герцог и герцогиня Йоркские, королевская принцесса, а также герцог и герцогиня Глостерские.

Несмотря на то что весь остальной мир знал двух из названных персон под именами «принцесса Диана» и «принцесса Анна», отставной полковник скорее умер бы, чем не произнес их официальных титулов. Даже в узком кругу, среди своих.

По комнате пронеслось многоголосое:

– Ясно.

Селия же отметила про себя, что сегодня к народу выйдут десять членов королевской семьи и каждый из них, как ей было известно, отдельно от других направится к королевскому шатру, разбитому в дальнем конце лужайки, задерживаясь по пути, чтобы перекинуться парой приветственных слов с теми людьми, которые будут допущены к ним, и красуясь перед остальными приглашенными.

Полковник, словно прочитав ее мысли, принялся уточнять:

– Королева пойдет по центру. Герцог Эдинбургский, королевская принцесса, герцог Йоркский и принцесса Уэльская развернутся от нее по правую руку, а королева-мать Елизавета, герцог и герцогиня Глостерские, герцогиня Йоркская и принц Уэльский – по левую. Всем понятно?

Присутствующие закивали. Им не раз уже приходилось исполнять свои обязанности на подобных мероприятиях, и они знали, что нужно делать и как себя вести. Фрейлины пойдут чуть сзади членов королевского семейства, а конюшие, которые в большинстве своем, так же как и личный секретарь, были бывшими армейскими офицерами, пойдут впереди, оттесняя людей и обеспечивая королеве и ее родным десять «коридоров безопасности». Личный секретарь тем временем продолжал: – Полагаю, у королевы и ее семьи дорога до шатра отнимет двадцать пять минут. Прибавим сюда задержку в связи с исполнением государственного гимна – и получится, что они переступят порог королевского шатра в шестнадцать двадцать восемь. Ясно?

У Селии в легкой улыбке дрогнули губы. Ей вдруг захотелось вскочить, отдать честь и гаркнуть по-военному:

– Так точно, сэр!

Личный секретарь взглянул на Робина.

– Лорд Слейдберн, у вас особая задача. Вы подготовите тех, кто будет представлен членам королевской семьи на пути их следования до шатра. – Он окинул взором остальных мужчин. – В пятнадцать ноль-ноль мы отправитесь вместе с лордом Слейдберном и будете помогать ему. – Он помахал своими бумагами. – Вот списки. Постройте указанных здесь людей на всем пути следования членов королевской семьи с интервалами. Нам не нужно, чтобы на королеву и ее родных набрасывались все разом. Тут есть представители детского приюта, которых надо будет представить принцессе Уэльской. Сотрудники фонда защиты детей – с ними хочет поговорить королевская принцесса. Ну и, разумеется, человек из Фонда охраны дикой природы, с которым хочет познакомиться герцог Эдинбургский. А также кое-кто еще. Так… Теперь… Если вы посчитаете нужным представить королевской семье кого-нибудь дополнительно, сверх этого списка, постройте их вместе с остальными. Курс неизменно держите на королевский шатер и никому не позволяйте задерживать королевскую семью надолго. Мы должны строго придерживаться графика.

После этих слов отставной полковник вскочил и, попрощавшись с присутствующими, ушел так же стремительно, как и появился.

– Ну что ж, – заметил Робин, пробегая глазами поданный ему список. – Могу сообщить тебе одну приятную новость, Селия.

– Какую?

– Лорд и леди Уитли здесь не значатся, – сказал он и подмигнул.

– Это ее не остановит. Она все равно попытается вылезти на первый план, – тихо проговорила леди Атертон.

Часы показывали половину четвертого. Гости широким потоком начали вливаться через ворота во двор. Проходя под левой аркой, они попадали во внутренний квадрат дворца. Других же машины подвозили непосредственно к остекленному входу, где ливрейные лакеи открывали им дверцы. На несколько миль вокруг дворца движение транспорта фактически остановилось. Только таким образом полиция могла регулировать поток, движущийся к Букингемскому дворцу. Рядовые лондонцы ругались по этому поводу на чем свет стоит.

Один лишь человек в стороне спокойно наблюдал за угрожающим скоплением лимузинов, такси на Мэлл и сидевшими в них нарядно одетыми людьми. Это был Роланд Шоу. Показавшись со стороны Парламентской площади, он медленно прошелся по Бердкейдж-уок, где смешался с толпой гостей, широким потоком вливавшихся во дворец. Цилиндры с шелковым верхом, серые или черные фраки с гвоздиками в петлицах резко контрастировали с одеждой среднего лондонца. Точно так же, как шелк и шифон и изящные соломенные шляпки, украшенные цветами, забавно выглядели на фоне простых маек и джинсов. Роланд вдыхал тонкий аромат дорогих духов и лосьонов.

Достигнув центральных дворцовых ворот, которые открывались лишь для королевы, Роланд остановился и поднял взгляд на крышу дворца, где на ветру плескался красно-золотисто-синий королевский штандарт, указывавший на то, что Елизавета II Английская в настоящее время находится в Букингемском дворце. Выражение лица Роланда было бесстрастным, и он не привлекал к себе внимания полисменов. Какое им дело до аккуратно одетого молодого человека с бледным лицом и в очках? Но под спокойной маской билась напряженная мысль и твердая решимость осуществить задуманное.

Выскочив из такси, Джеки Давентри взбежала по четырем невысоким и отполированным, как зеркало, ступенькам крапчато-серого мраморного крыльца главного входа в Букингемский дворец и вошла в двустворчатые двери из стекла и красного дерева. Лакей в пурпурно-золотистой ливрее протянул руку в белой перчатке за ее пригласительной карточкой, после чего проводил Джеки в просторный и внушительный зал, здорово смахивавший своими размерами на ангар. Перед ней раскинулось целое малиновое море ковров, а над головой множеством искрящихся бриллиантовых росинок свисали хрустальные люстры в тысячи свечей. Лестница с позолоченными перилами, также накрытая красной ковровой дорожкой, вела на верхние этажи. У Джеки появилось ощущение, что перед ее глазами разыгрывается какая-то роскошная театрализованная постановка. Вся атмосфера происходящего сильно походила на заключительную сцену из «Спящей красавицы» или «Золушки». Вот сейчас под музыку Чайковского к зрителям сбегут по лестнице взявшиеся за руки актеры балетной труппы, а среди них – «сказочная принцесса» и «прекрасный принц».

Тут Джеки улыбнулась, вспомнив, как однажды принцесса Анна сказала, что она отнюдь не сказочная принцесса и пусть все зарубят это себе на носу. Временами она, конечно, умела подать себя как особу королевской крови, но в жизни Анна была практичной женщиной, не отличалась большими запросами, предпочитала носить простую и удобную одежду.

Лакеи повели гостей в сад – с минуты на минуту должна была показаться королевская семья. Джеки пошла вместе со всеми, спустилась по нескольким ступенькам, накрытым красным ковром, и оказалась в Поклонной зале. Эта комната полюбилась ей еще во время первого посещения дворца с родителями. Она имела форму овала, стеклянные двери вели на веранду, в обстановке преобладали мягкие кремовые оттенки и позолота. Мебели было немного: только французские стулья и диваны. В четырех специально устроенных нишах был выставлен для всеобщего обозрения потрясающей красоты обеденный сервиз из мекленбург-стрелицкого фарфора, сделанный в 1763 году по заказу короля Георга III.

Некоторым гостям явно хотелось немного задержаться в зале, дабы получше рассмотреть это сокровище. До слуха Джеки донеслась даже недовольная реплика какой-то дамы, жаловавшейся на то, что при входе во дворец у нее изъяли фотоаппарат. Но лакеи вежливо и в то же время твердо подталкивали гостей к выходу. Задерживаться здесь было нельзя.

Через минуту Джеки уже оказалась на веранде и перед ней открылся захватывающий дух вид на просторные лужайки, покрывавшие собой целых сорок пять акров. Озеро, где водились редкие птицы, включая розовых фламинго, которых ради сохранения удивительной окраски их перьев кормили креветками. Наконец деревья и кустарники, способные украсить любой ботанический сад. Но наиболее сильное впечатление производил цветочный бордюр, посаженный справа от веранды, прямо под окном спальни королевы. Джеки никогда в жизни не видела такой красоты и совершенства – ни одной сорной травинки, ни одной увядшей веточки. Можно было подумать, что это искусственные цветы. Одна из приглашенных даже специально подошла к нему и наклонилась, чтобы получше все рассмотреть и вдохнуть тонкий аромат роз, левкоев и бегоний. К ней тут же приблизился полисмен и вежливо, но твердо предложил вернуться.

Джеки, невольно наблюдавшая за этой сценой, в первую минуту недоуменно свела брови, но тут же поняла, что на самом деле ничего странного не произошло. Службе безопасности дворца хочешь не хочешь приходилось нынче соблюдать предельную бдительность. ИРА [11]11
  Ирландская республиканская армия.


[Закрыть]продолжала закладывать свои бомбы, а недавно тем же самым занялся и так называемый Фронт освобождения животных. Члены королевской семьи, высший офицерский состав вооруженных сил, а также министры правительства служили привлекательными мишенями для террористов, и эта женщина вполне могла заложить под розовый куст пластиковую взрывчатку с часовым механизмом. В конце концов Джеки хорошо помнила чрезвычайное происшествие пятилетней давности, когда какой-то бродяга пробрался во дворец через систему канализации и проник в спальню королевы в шесть часов утра. Он разбудил Елизавету II, сев прямо на ее постель и попросив закурить. После того случая стали считать, что теперь уже возможно все.

Спустившись по каменным ступенькам, которые вели на лужайки, Джеки на мгновение остановилась, чтобы полюбоваться открывшейся ей удивительно красивой летней картиной. На необъятном зеленом пространстве, напоенном ароматом трав, примятых тысячами ног, мелькали нарядные женские платья и изящные шляпки всевозможных расцветок и оттенков – от мягких пастельных тонов до ярких и сочных. Серые же и черные цилиндры мужчин напоминали миниатюрные ожившие печные трубы, а те, кто стоял в отдалении, походили в своих черных фраках на пингвинов. Экзотический элемент в общую картину привносили африканские гости, появившиеся на приеме в национальных костюмах. Наиболее утонченными и привлекательными казались индианки в великолепных сари.

Вдалеке был виден длинный шатер в зелено-белую полоску, открытый с одной стороны, с примыкавшей к нему верандой, где уже толпились гости. На некотором расстоянии от него высился второй шатер, гораздо меньше первого. Он был предназначен для королевы. Там, у входа, расставлены маленькие столики, накрытые камчатными скатертями и украшенные вазами с цветами. В стороне размещалась эстрада. Здесь расположился духовой оркестр Королевской шотландской гвардии, исполнявший наиболее популярные мелодии из «Карусели».

Джеки решила, что никогда еще, наверное, не видела столь типично английской картины. До нее долетал легкий аромат роз и клубники, который считается визитной карточкой английского лета. Теплый воздух, заметно посвежевший после недавнего дождя, казалось, доносил с собой мягкие запахи сельской глубинки. Только в Англии можно было увидеть жизнь высшего света: хорошо одетые люди степенно прогуливаются по зеленой лужайке, приветствуя друг друга сдержанными улыбками. Умение здороваться в их кругу доведено до высот искусства. И вообще казалось, что перед тобою целый спектакль. Сдержанные модуляции голоса, мимолетный воздушный поцелуй в миллиметре от щеки как выражение дружеской привязанности, краткие секундные рукопожатия. Джеки трудно было отделаться от ощущения, что она наблюдает за сложной хореографической постановкой, столь совершенной в своей напыщенности, что она поистине была достойна кисти Лаури.

Красивая и грациозная, в шелковом платье цвета пахты и широкополой соломенной шляпке, Джеки, набрав в легкие побольше воздуха, ступила на лужайку. Она знала, что через минуту ее уже обступят со всех сторон те, кому очень хочется прочитать что-нибудь о себе в журнале, и не отстанут от нее.

– Здравствуйте, миссис Давентри.

Ну вот, началось. Едва она ступила ногой на зеленую и влажно-мягкую лужайку, как ее тут же окликнули.

Джеки обернулась на голос и увидела перед собой леди Тетбери, далеко не последнюю представительницу высшей английской знати, муж которой частенько брал слово в палате лордов.

– Добрый день, леди Тетбери, – ответила Джеки.

В нее уперся взгляд холодных голубых глаз. В следующее мгновение супруга английского пэра довольно сердито заговорила:

– Жаль, что вы не сочли для себя нужным уведомить меня о том, что посылаете своего человека на наш прием в честь дня рождения Гарри. Между прочим, я была бы рада видеть вас саму, несмотря на то, что вам известно, как мы с мужем не любим себя рекламировать… Но я совсем иначе отнеслась к нежданному появлению того молодого человека, которого никто не приглашал. Джеки недоуменно воззрилась на нее:

– О каком молодом человеке идет речь? Я не совсем понимаю…

– О том самом, я запамятовала его имя, который помогает вам делать вашу колонку, – предельно сухо ответила леди Тетбери.

– Но у меня нет никаких помощников! Ни штатных, ни внештатных. На светских приемах от «Сэсайети» присутствую я одна. Да и пишу все сама, – горячо возразила Джеки. – Может быть, вы путаете наш журнал с «Татлером», «Харперз энд Куин» или «Хэлло»?

Все эти издания регулярно давали на своих страницах освещение светской жизни, и люди порой действительно путались в том, кто из репортеров на какой журнал работает.

Синие страусовые перья на шляпке леди Тетбери возмущенно всколыхнулись.

– Нет, речь идет именно о вашем журнале, – надменно проговорила она. – Тот молодой человек сказал, что вы заняты и не сможете прийти сами, поэтому попросили его сходить к нам, так как вам-де нужен был материал о нашем вечере для следующего номера. Я была поставлена в не совсем удобное положение, ибо, с одной стороны, мы были с вашими родителями добрыми друзьями, когда они жили в Англии, а с другой – Гарри попросил меня избавиться от нежданного гостя. – Голос ее стал чуть мягче. – Я понимаю, вам нужна эта работа… особенно учитывая, что вы недавно развелись, и я не хочу, чтобы у вас из-за меня возникли сложности, но мне кажется, вам следовало по крайней мере предупредить меня.

Джеки даже покраснела от негодования. Боже мой, даже благородная леди Тетбери, оказывается, порой бывает несносна!

– Уверяю вас, – холодно проговорила Джеки, упрямо вздернув подбородок, – мне об этом ничего не известно. Повторяю, у меня нет помощников. Это был, очевидно, самозванец. Как он выглядел?

– Лет двадцать пять, хорошо поставленная речь, приличный вечерний костюм… Похож на тысячи своих сверстников. Но Гарри никогда прежде его не видел.

– Как его зовут?

Леди Тетбери повела плечами.

– Этого я не могу вам сказать, моя дорогая. – Она говорила с Джеки, как с маленькой девочкой. – Меня так возмутило его появление, что я игнорировала его на протяжении всего вечера. Кажется, он называл свое имя, как только появился у нас, но я его не запомнила.

Джеки взглянула на нее своими серьезными голубыми глазами.

– Что ж, мне очень жаль, что все так вышло. Я постараюсь выяснить, кто он. Вопрос-то на самом деле нешуточный. Какой-то неизвестный и, возможно, с корыстной целью прикрывается именем нашего журнала. Если он вновь появится в поле вашего зрения, пожалуйста, свяжитесь со мной.

– Да, разумеется. – Леди Тетбери как-то сразу смягчилась. – Видите ли, мой муж говорит, что в обстановке нынешнего финансового климата и учитывая то, что уже через год состоятся очередные общие выборы, будет неразумно, если широко распространится мнение о том, что мы, мол, тратим большие средства на увеселительные мероприятия. Это даст право Нэйлу Кинноку и всем лейбористам говорить о том, что мы предаемся мотовству.

– Будьте покойны, я прослежу за тем, чтобы ваши приемы и вечера не получили нежелательного освещения в «Сэсайети», леди Тетбери, – сухо ответила Джеки.

– Благодарю вас. – Пожилая аристократка заметила в отдалении каких-то своих друзей и, не сказав больше ни слова, ушла к ним.

Не успела Джеки перевести дух, как на нее набросилась супружеская пара средних лет. Эти люди были ей хорошо известны и неизменно искали для себя рекламы в ее журнале. Вот и сегодня они пришли бы в ужас, если бы Джеки не заметила их.

– Здра-а-вствуйте! – задыхаясь от возбуждения, проговорили они. – Как мы рады вас видеть!

Шляпка женщины походила на красный петушиный гребешок, у нее было загорелое в веснушках лицо, что делало ее похожей на курицу-пеструшку.

После того как стороны обменялись дежурными приветствиями, женщина защебетала:

– Мы так счастливы, что попали сюда! Какое все-таки потрясающее зрелище, не правда ли? Ой, мне так не терпится поскорее увидеть королевскую семью, так сказать, во плоти!

Джеки представила себе на мгновение, как по лужайке идет обнаженная королева и все ее родные. Тоже голые. «Так сказать, во плоти». Но в следующую минуту приставшую к ней пару оттеснила пробивная мамаша юной дебютантки.

– Вы ведь знаете Фиону, не правда ли? – громко проговорила она, хватая Джеки за руку. – О, она так взволнована тем, что ее выбрали для представления дебютанток Англии на балу в Нью-Йорке! Он состоится совсем скоро, в следующем месяце. Ты ведь взволнована, дорогая? Вы знаете, там будет даже телевидение! Нам пришлось раскошелиться и сделать ей поистине шикарный наряд, правда, дорогая?

Мамаша смотрела на дочь с гордостью и обожанием. Девушка же на все обращения к ней лишь морщилась. Джеки втайне возблагодарила Бога за то, что ее собственная мама была совсем другая и никогда не вела себя так. По крайней мере на людях.