Текст книги "Дворцовые тайны"

Автор книги: Юна-Мари Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

– А что, она такая неразговорчивая?

– Дело не в этом. Я думаю, что все люди, поступающие на придворную службу, дают что-то вроде подписки, в которой обязываются не разглашать ничего из того, что увидят или услышат во дворце. Включая любые разговоры с членами королевской семьи и их разговоры между собой. – Джеки не сомневалась, что Селия Атертон захлопнется, словно моллюск, но она не была бы репортером, если бы не попыталась что-нибудь выведать. – Полагаю, это будет очень полезная встреча, – добавила она уверенным тоном, желая произвести впечатление на Бертрама.

Едва она вернулась к себе в кабинет, как зазвонил телефон.

– Мистер Джеральд Гулд, – сообщила ей девушка-секретарь.

Сердце едва не выпрыгнуло у Джеки из груди, когда она услышала характерный щелчок, выводивший Джеральда на связь. Они поздоровались. Джеки с трудом переводила дыхание.

– Как поживаете, Джеки? – тепло и ласково, будто они были старыми друзьями, спросил он. – Что делаете сегодня днем?

– Мм… У меня много разных дел. Готовим к выходу следующий номер, в редакции все стоят на ушах… – От волнения Джеки стала запинаться. Она не могла побороть смущение, услышав его голос.

– А вечером?

– Я должна появиться на одном коктейле, а потом на открытии нового ресторана, – быстро ответила она.

– Вы будете обедать в этом ресторане?

– Мм… Не знаю… Не думаю…

Джеки отчаянно хотелось вновь увидеться с Джеральдом и одновременно она очень боялась этой встречи. Она думала оттянуть разговор с ним на денек. Назавтра ее пригласила к себе на ленч Селия Атертон, и, если честно, она рассчитывала там расспрашивать не столько о королевской семье, сколько о Джеральде. «Предупрежден – значит вооружен», как гласит пословица. Джеки надо было выудить у Селии все, что только она знала о Джеральде.

– Не знаю, получится ли сегодня, – сказана она.

– А почему бы и нет? – весело отозвался он. – Давайте вот как договоримся… Я могу заехать за вамп в ресторан, скажем, в девять вечера, и мы отправимся в «Савой-гриль», где и поужинаем. Мне очень нужно поговорить с вами, Джеки.

– Да? Ну что ж…

– Прошу вас! Мы не будем задерживаться там допоздна, если не хотите. И потом я закажу столик в углу, где нам никто не помешает.

Он уговаривал ее, но таким тоном, словно нимало не сомневался в том, что она уступит.

У Джеки же появилось ощущение, будто она погружается в чан с патокой. Настолько сладкой, что вылезать не хочется. И настолько вязкой, что вылезти и не удастся.

– Хорошо, – услышала она свой собственный тихий голос.

– Давайте адрес ресторана.

Она сказала ему, одновременно решая, что надеть сегодня. Сексуальное черное платье? Или желто-белое из шелка? А может быть, легкий полотняный костюм с длинным жакетом и большие золотые сережки?

– До вечера, – сказал Джеральд.

Повесив трубку и сев за стол, она невидящим взглядом уставилась перед собой, гадая, правильно ли поступила, согласившись встретиться. Но не успела она испытать радость, как на нее наползла темная тень дурною предчувствия. У Джеральда Гулда есть жена. И она со дня на день, если верить Селии Атертон, приедет к нему из Штатов. Таковы были факты, и с ними ничего нельзя было поделать.

5

– Ты не забыл, Селвин? – нарушил тишину кабинета громкий оклик Элфриды. Весь день были деловые встречи, и Селвин решил немного отдохнуть здесь. Его лысая макушка едва виднелась из-за высокой спинки кресла, в котором он сгорбился. На столике перед ним стоял ополовиненный стакан с виски, которое жидким янтарем поблескивало в лучах позднего солнца, заглядывавшего в окно. Селвину было хорошо и покойно, и он никак не думал, что молодая жена так быстро напомнит о себе.

– Уже пьешь? – с упреком проговорила она, приближаясь. – А как же сегодняшний коктейль? Когда мы приедем туда, ты будешь уже пьяный!

– Я никуда не поеду, – холодно и резко ответил он. – Да и тебе зачем?

– Потому что это важно. Трегантеры всех знают! Такие вечеринки нельзя пропускать.

– Мне можно, – ответил Селвин и закрыл глаза.

– О, Селвин, лапочка! – Она опустилась перед ним на колени. Губки ее надулись, а глаза подернулись томной дымкой. – Ангел мой, – вкрадчиво заговорила она. – Ты ведь пойдешь сегодня на коктейль со своей девочкой? Неужели ты отпустишь свою малышку одну?

Веки Селвина взлетели настолько неожиданно и быстро, что Элфрида вздрогнула. Он смерил жену гневным взглядом.

– Боже мой, Элфрида, хватит строить из себя ребенка! Почему бы тебе не съездить туда одной?

– А ты не боишься, что я могу неплохо провести там время? – лукаво спросила она.

– Мне плевать.

– Что?! – Она оскорбилась и вскочила на ноги. – Ты хочешь сказать, что не против того, чтобы я неплохо провела время одна? А если ко мне начнут подкатываться мужчины?

В эту минуту в голове Селвина промелькнуло множество противоречивых мыслей. Если Элфрида убежала бы с другим мужчиной, это было бы унизительно. Но, с другой стороны, это ли не дешевый способ избавиться от нее? Какое-то время ему придется побыть обманутым мужем, стоически перенести позор, о котором, конечно же, узнает весь Лондон. Но зато потом ничто не помешает ему уединиться в небольшой уютной квартирке, где он проведет остатки своих дней в мире и покое.

Но тут ему пришла в голову другая мысль. А кому она нужна, его Элфрида? Только другому такому же старику болвану. К тому же она заинтересуется им лишь в том случае, если он окажется богаче его, Селвина. А где такого сыщешь?

Элфрида молча и пристально вглядывалась в него, словно пытаясь прочитать его мысли. Затем вновь опустилась перед ним на колени, расстегнула своими сильными руками ширинку у него на брюках и вытащила слабую и безвольную плоть.

– Ты ведь любишь свою девочку, правда? Я знаю, любишь, – притворным голосом пропела она, крепко сжимая его плоть. – Какой ты гадкий, что дразнишь меня! – Она опустила голову…

С минуту ничего не происходило, но потом, к величайшему изумлению Селвина, он почувствовал внутри себя пробуждение чего-то живого. Может, то были лишь воспоминания о давно минувших сексуальных радостях? Бледная тень того, что однажды было? Когда он был молод, силен и ему ничего не стоило наслаждаться всю ночь?.. Или это всего лишь секундный спазм, который больше не повторится? В конце концов его иссохшееся тело уже испытало вторую молодость, когда он только познакомился с Элфридой и неожиданно для себя открыл, что еще способен испытывать оргазм. Не хватит ли?

Селвин закрыл глаза и вцепился руками в подлокотники кресла, гадая: удастся ли Элфриде повторить то чудо еще раз? Прошло еще несколько минут, и Селвин почувствовал постепенное нарастание приятного, щекочущего напряжения. Он издал шумный вздох, исполненный наслаждения. Боже мой, неужели? Ловкий и влажный язык Элфриды умело ласкал его ожившую плоть, и Селвин жадно упивался своими ощущениями. О Господи, это случится! Он уже почти утратил над собой контроль и держался руками за подлокотники так, как держался бы за борга утлой лодчонки, если бы волны грозили вот-вот опрокинуть ее. Селвин зажмурился, сгорая от захлестнувшего его желания.

– О да, Элфи… О Боже, да, да!.. – простонал он, и в это мгновение наступила кульминация. Усталое тело его содрогнулось и разом выплеснуло из себя все накопившееся напряжение.

На секунду Селвин вновь воспарил в такие выси, которые были ему подвластны лишь в молодости.

Вслед за этим комната погрузилась в тишину, которая нарушалась лишь его надсадным дыханием. Наконец Элфрида, скромно потупив глазки, сказала:

– Тебе понравилось, а?

На Селвина накатила всеохватывающая усталость. Из него будто выпустили весь воздух.

– Да, – пробормотал он. – О да.

– Теперь ты пойдешь со мной на вечер?

Он закрыл глаза и подумал: «А хватит ли у меня сил встать с кресла?» Он чувствовал себя столетним стариком, навечно прикованным к инвалидной коляске.

– Налей мне виски, – попросил он.

Она покорно подошла к бару и налила ему еще стакан. Когда она передавала его ему, лоб ее был наморщен в задумчивости.

– И еще нам с тобой надо обсудить кое-какие детали насчет нашего бала. Осталась всего неделя, а не готово еще многое.

– Что именно?

Дрожащей рукой Селвин поднес стакан ко рту.

– Я думаю, от ворот до крыльца надо расстелить красный ковер, а официантов одеть в ливреи. В черном они выглядят некрасиво и уныло. Почему бы не нарядить их в темно-зеленый бархат, украшенный золотым шитьем, как ходят стюарды на королевском Эскоте? Знаешь, как здорово смотрится?

Селвин изумленно взглянул на нее.

– Чего ты хочешь? – воскликнул он сердито. – Устроить сцену из «Веселой вдовы», черт возьми? Не говори глупостей, Элфрида. Над нами будет смеяться весь Лондон, если мы оденем официантов в ливреи.

Глаза Элфриды сверкнули упрямством.

– Но почему? У королевы слуги, между прочим, ходят в пурпурных ливреях, расшитых золотом! Почему же нам нельзя нарядить своих в зеленые?

– Потому что здесь тебе не Букингемский дворец, а ты не королева, – сухо ответил Селвин.

У Трегантеров на коктейле было, как всегда, шумно. Элфрида, тут же с порога попавшая в родную стихию, присоединилась к группе женщин, которые налегали на шампанское и шаблонно приветствовали вновь прибывших.

– О, как я рада видеть вас, моя дорогая!

– Здра-а-вствуйте! Как поживаете?

– Вы прекрасно выглядите!

– А неплохой вечер состоялся вчера там-то и там-то, не правда ли?

– …и позавчера!

– …и на прошлой неделе!

– А это правда, что на вашем балу будут члены королевской семьи?

Услышав вопрос, Элфрида жеманно и загадочно улыбнулась:

– Поживем – увидим!

В действительности дела у нее обстояли пока не очень хорошо. До сих пор она получила записки от трех разных Фрейлин, которые ответили на ее приглашения от имени принцессы Маргарет, герцогини Кентской и принцессы Анны. Во всех трех случаях это был вежливый, но твердый отказ. Ничего. Оставались еще королева, принц Чарльз и принцесса Диана, Глостеры, а также принц и принцесса Майкл-Кентские. Элфрида держала за них кулачки. Надежда на то, что кто-нибудь из них согласится прийти, еще оставалась. Хотя теперь Элфрида сильно сожалела о том, что не так давно устроила сцену в парикмахерском салоне в присутствии герцогини Глостерской.

Поступления каждой новой почты она ждала с затаенным волнением и надеждой, всякий раз тщетно выискивая среди прочей корреспонденции толстый кремовый конверт с тисненым красным гербом – послание из Букингемского дворца.

Селвин толкался в баре, где встретил старого приятеля. Элфрида быстрым взглядом обвела зал, подмечая, кто сегодня пришел и с кем ей было бы полезно поговорить. В дальнем конце комнаты, у окна, в группе людей он, заметила Джеки Давентри. До сих пор они встречали всего пару-тройку раз, и Джеки была неизменно малоприветлива. Но сегодня Элфрида была уверена в себе, конце концов сам журнал «Сэсайети» предложил ей освещение ее бала.

– Джеки! Здравствуйте! Как поживаете? – не обращая внимания на тех, кто окружал журналистку, крикнула Элфрида. – Неплохая вечеринка, не правда ли? – Не дожидаясь формальных представлений, она объявила: – Я леди Уитли Воксхолл.

С ней обменялись вежливыми рукопожатиями, после чего в воздухе повисла неловкая пауза. Элфрида вновь обратилась к Джеки.

– Я так счастлива, что вы отрядили на мой бал того приятного молодого человека, чтобы он написал о нем материал. Скажите, а он приведет с собой фотографа, как обещал?

– Прошу прощения… – начала было Джеки.

– Ну как же! Мой бал! И молодой человек, который ведет вашу колонку! Он сказал, что напишет большой материал о моем бале! Конечно, я думала, что вы придете сама. О, приходите вместе! Это будет такой грандиозный вечер, какого Лондон давно не видел!

Джеки медленно и отчетливо проговорила:

– Молодого человека, который вел бы мою колонку в «Сэсайети», не существует в природе.

– Что вы хотите сказать?..

– Хочу сказать, что веду эту колонку только я.

Элфрида от огорчения и растерянности побагровела.

– Нет, нет, как же! Тот приятный молодой человек… – не унималась она. – Он попросил разрешение прийти, и я ответила согласием. Он обещал мне полполосы! Приходите вместе! Напишите вместе!

– Я с удовольствием сделала бы это, но молодой человек, о котором вы говорите, – мошенник. Прикрываясь именем нашего журнала, но в действительности не имея к нему никакого отношения, он посещает многие светские вечера и приемы. Представляется журналистом и моим помощником. Мне очень жаль, что и вы стали жертвой этого обмана. Как его зовут? Вы не знаете, как я могла бы на него выйти?

– Но как же мой бал?! – воскликнула Элфрида. Казалось, она сейчас расплачется. – Может быть, тогда вы о нем напишете? Мне так хочется, чтобы о нем рассказал ваш журнал! Тот молодой человек, он обещал! Прошу вас, приходите вместо него!

На мгновение Джеки стало жаль эту женщину с пухлыми щеками и отчаянием в глазах.

– У нас очень мало места, но, впрочем, я постараюсь что-нибудь для вас сделать, – мягким голосом проговорила она.

– О, прошу вас! Для меня это так много значит!

Джеральд Гулд появился в ресторане «Кавьяр» за несколько минут до девяти. Переступив порог заведения, он обвел своими темными глазами зал. Джеки сразу почувствовала его присутствие. Сердцебиение резко участилось, а в коленках появилась слабость. На ватных ногах она направилась навстречу ему через весь заполненный народом зал.

– Здравствуйте! – Каким-то чудом ей удалось произнести это нормальным голосом.

– Привет.

Джеральд сегодня был еще красивее, чем запомнился ей по их первой встрече.

– Вы здесь уже закончили? – осведомился он.

Джеки обвела глазами шумный зал ресторана, не замечая ни черно-бело-серебристого убранства, ни толкающихся людей, пробовавших маленькие квадратные сандвичи с красной и черной икрой, расставленные в шахматном порядке, и запивающих их ледяным «Дом Периньоном».

– Да, – сказала она, – закончила.

Джеральд взял ее под руку и отвел к своей машине, стоявшей у крыльца. Оба молчали. Слова были и не нужны. Между ними как будто все уже давно было сказано и теперь оставалось лишь скрепить те сильные и невидимые узы, которыми они были соединены. Джеральд вел свой «ягуар» так же легко и уверенно, как он, наверно, делал все в жизни. В уютном полумраке салона Джеки пыталась собраться с мыслями, но могла думать лишь об этом чувственном человеке рядом. Его руки, лежавшие на баранке, были крепкие и хорошо ухоженные. Бедро под темно-синими брюками, выглядело мускулистым. Джеки чувствовала дразнящий и вместе с тем мягкий аромат его лосьона после бритья. Он улыбнулся ей.

– Хороший сегодня для вас выдался вечер? Джеки улыбнулась в ответ.

– Интересный, пожалуй, – ответила она. – Сейчас самое суматошное время в году. Я вздохну с облегчением, когда закончится сезон. Впрочем, перерыва в моей работе все равно не будет, несмотря на то что лондонские приемы завершатся. Я поеду туда, куда отправится светское общество, будь то бал Красного Креста в Монте-Карло или охота на куропаток в Шотландии.

– Можно ли сказать, что вы весело проводите время? Вам нравится ваша работа? – поинтересовался Джеральд.

Джеки привыкла отвечать на подобные вопросы. Одни завидовали ей, полагая, что она ведет роскошный образ жизни. Других – таких как Кип – приводила в ужас мотель о том, что ей приходится так часто посещать различные светские рауты.

Джеки пожала плечами.

– Поначалу было весело, – честно призналась она. – Но со временем ощущение новизны, конечно, пропадает и порой кажется, что если сходить еще на один коктейль или благотворительный бал, то сойдешь с ума. Иногда мне нравится брать интервью, я люблю сам процесс написания материала. В целом же прежде всего ценен опыт, который я получаю в журнале.

Джеральд понимающе кивнул.

– А почему вы не работаете внештатно, по более свободному графику? Ведь сами же говорите, что порой работа тяготит.

– Со временем я, может быть, и уйду на вольные хлеба, – ответила Джеки. – Но пока не могу позволить себе роскоши отказаться от постоянной зарплаты.

Он усмехнулся.

– Мне это понятно. Нет ничего более надежного в жизни, чем постоянная зарплата.

Джеки искоса взглянула на него. Он буквально источал могущество, обладал всеми внешними атрибутами богатого человека и скорее всего был счастливым владельцем большого пакета акций. Губы ее тронула легкая усмешка. Для Джеральда Гулда, конечно, давно прошли те времена, когда он зависел от постоянной зарплаты.

Они приехали в «Савой», Джеральд передал ключи от машины швейцару и завел Джеки в роскошный и вместе с тем стильный гриль-бар. Почти все столики были заняты. Здесь имелась отличная кухня, подавались хорошие вина, обслуживание находилось на самом высоком уровне, наконец, сюда захаживали разные знаменитости. Уже в первую минуту Джеки заметила Лучано Паваротти с друзьями, Илейн Стрич, оживленно беседующую с приятным мужчиной, и Ивану Трамп в красивом платье из красного атласа и всю в бриллиантах.

Их проводили к столику в углу зала, где они сели рядом на банкетку, обитую серым бархатом. Метрдотель уважительно поклонился им и передал большие кремовые папки с меню.

Джеральд сделал заказ на двоих и с особой тщательностью выбрал вино. Джеки было приятно сидеть рядом с ним. Джеральд был одним из самых красивых мужчин, и впереди у них целый длинный вечер, в течение которого они познакомятся поближе. Джеки была вся в предвкушении этого. Еще по дороге сюда она поняла, что окончательно сдалась на его милость. Теперь ей было уже не важно, женат он или нет, ляжет она с ним когда-нибудь в постель или нет. Джеки знала одно: Джеральд надолго поселился в ее сердце и в мыслях. Противиться этому нет сил. Джеки уже честно призналась самой себе и чувствовала, что со временем признается и ему. Никогда прежде она не была так уверена в том, что на свете нет ничего невозможного. Она украдкой бросала взгляды на Джеральда, гадая, как он сейчас будет ей объяснять то, что у него есть жена. Если это вообще можно как-то объяснить.

Словно прочитав ее мысли, он сказал:

– Я очень рад, что вы все-таки согласились дать мне возможность поговорить с вами. Мне очень многое нужно вам сказать, и я хочу, чтобы вы знали, что происходит в моей жизни.

– А что происходит в вашей жизни, Джеральд? Вы женаты и этим все сказано, – ответила она, придав своему голосу максимум спокойствия и уверенности.

– Все не так просто.

– А в жизни, как правило, все сложно, – сухо сказала она.

Интересно, пускался ли и Ричард со Стеллой в пространные объяснения, когда решил стать ее любовником? Были ли и у них тайные встречи по вечерам, когда Джеки думала, что он задерживается на работе? Может быть, он говорил Стелле, что несчастен в браке?.. Что жена его не понимает?.. Что она ему наскучила?..

Джеки стало не по себе. Вновь вернулась старая боль, первый приступ которой случился в тот день, когда Ричард объявил ей о том, что уходит. О, как она тогда ненавидела Стеллу! Порой у нее даже возникало желание пойти и убить ее. Поступок Ричарда надломил Джеки, на какое-то время она полностью потеряла уверенность в себе. Возвращение к нормальной, полноценной жизни далось очень и очень нелегко. И что же? Теперь она обречет на такие же муки другую женщину, жену Джеральда?

Пожалуй, впервые в жизни Джеки до конца осознала всю дьявольскую силу искушения. Никогда прежде она не хотела мужчину с такой страстью, никогда прежде не была готова с легкостью оправдать то, что считалось грехом и могло причинить другим боль. Боль, через которую однажды пришлось пройти ей самой.

– Но нам все-таки нужно поговорить, – отозвался Джеральд.

Джеки глубоко вздохнула, почувствовав легкую дурноту.

– А стоит ли мне знать то, что вы хотите рассказать?

– Я должен рассказать вам о моей жене.

Он нахмурился, словно от слова «жена» ему стало больно. Джеки опустила глаза на свои тонкие руки, на которых посверкивал лишь перстень с бриллиантом и изумрудом, который Ричард как-то подарил ей. Антикварная вещь. Джеки не снимала его, потому что он был очень красивый.

– Мне известно, что вы разошлись со своим мужем, – вдруг сказал Джеральд.

Джеки бросила на него острый взгляд.

– Откуда?

Джеральд улыбнулся.

– Мне известно о вас все. Видите ли, Селия Атертон очень общительный человек. И, между прочим, говорила мне о вас только комплименты. Вы ей очень нравитесь. А заговорил я с ней о вас и о вашей личной жизни только потому, что не хотел лезть на место, уже занятое другим.

– Понимаю.

– Вам нравится быть одной? Почему вы не вышли замуж вторично?

– Потому что не захотела, – искренне ответила Джеки. – Наверно, это тот случай, когда уместна поговорка: «Обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду».

– Ой ли? – уверенно произнес Джеральд. – Вы долго прожили в браке? Сколько? Десять лет?

– Девять, но мне казалось, мы пришли сюда для того, чтобы говорить о вас, – довольно резко ответила Джеки.

Он улыбнулся, вокруг его глаз обозначились веселые морщинки.

– Верно, но мне гораздо приятнее говорить о вас.

– А вы? Как долго вы женаты?

– Четыре месяца.

– Четыре месяца?! – Джеки была поражена. – Четыре месяца?! Уму непостижимо! Вы хоть понимаете, что даже не дали своей жене шанса?!

– Никаких шансов не было изначально.

– Как вы можете это утверждать? – Джеки разозлилась. Она прожила в браке девять лет, из которых по крайней мере восемь была счастлива. А если и нет, то у нее, во всяком случае, не было и мысли о том, чтобы разваливать все в первые же месяцы. – Где теперь ваша жена? – спросила она.

– Здесь, но мы не живем вместе. Она приехала из Нью-Йорка несколько дней назад.

– Вы уже разговаривали с ней?

– И не собираюсь, – бросил Джеральд.

Джеки замерла в ожидании продолжения. Сейчас недовольный муж обрушит на нее целую кучу банальностей, которыми попытается оправдать свои неприглядные действия. Губы ее нервно подрагивали, кулаки судорожно сжались, а лицо побледнело еще больше. С одной стороны, ей очень хотелось встать и уйти, прервать эту сцену, которая грозила стать еще более некрасивой, зажать уши руками, чтобы не слышать насквозь фальшивых объяснений, которыми Джеральд сейчас попробует оправдать то, что разлюбил жену, с которой прожил всего четыре месяца. Но с другой стороны, ей хотелось остаться. Внутренне она молила Джеральда о том, чтобы он сотворил чудо, чтобы его слова были убедительными и честными и чтобы его рассказ позволил бы продолжиться их знакомству. Будучи не в силах смотреть ему в глаза, ибо она знала, что в этом случае окончательно сникнет и даст себя обмануть, Джеки отвела взгляд. Джеральд молчал, глядя на официанта, который подошел вновь наполнить им бокалы.

В эту минуту боковым зрением Джеки заметила незнакомую женщину с красивыми золотистыми волосами, появившуюся в зале. На ней было платье из белого шифона, сверкающие драгоценности. Она направилась к столику в дальней части зала. Вокруг нее суетилось несколько высоких молодых людей в смокингах. Интересно, кто это? Какая-нибудь знаменитость, с которой стоит познакомиться?

Но тут Джеральд резко схватил ее за руку.

– Вы что? – удивилась Джеки. В глазах его читался ужас.

– Уходите отсюда как можно быстрее! – проговорил он тихо. – Уходите, прошу вас! Я выйду следом.

– Почему? Что случилось?

Джеки впервые сталкивалась со столь резкой переменой в человеке. Тон его был требовательный, а голос почти злой.

– Это моя жена, – хрипло сказал он – Уходите, пока она вас не заметила.

На следующее утро Джеки пришла в редакцию «Сэсайети» пораньше. Ночь была бессонной, и у нее до сих пор перед глазами стояла разыгравшаяся вечером сцена. Она, естественно, и не думала дожидаться Джеральда на улице, у входа в ресторан. Теперь объяснения уже были не нужны, а все отговорки выглядели бы неуместными. Как только в гриль-баре появилась его жена, он ясно дал понять Джеки, что ее присутствие там нежелательно. Ничего удивительного. Каково было бы ему, женатому всего четыре месяца, быть застигнутым супругой в обществе другой женщины? Он буквально выгнал Джеки из ресторана, не желая, чтобы их заметила вместе его жена. А что он сделал потом? Подошел к своей супруге и сказал, что это была деловая встреча? Или незаметно улизнул и сам?

Джеки не хотелось выяснять. Она сама не своя выбежала из вестибюля «Савоя». На ее счастье, у входа стояло несколько свободных такси. Вернувшись домой, она отключила телефон и сразу легла в постель, вся сгорая от ярости и чувствуя себя жестоко униженной. Впрочем, она понимала, что ее реакция на все происшедшее, пожалуй, неадекватная. В конце концов Джеральд не ее любовник, между ними не завязался роман. Так что же так переживать?

С другой стороны, кто он такой, черт возьми, этот Джеральд Гулд? Не он ли умолял ее несколько дней подряд о встрече? Не он ли просил дать ему возможность объясниться? Когда же она наконец уступила, он выгнал ее из ресторана при виде жены словно какую-то девчонку!

Ярость не дала Джеки заснуть почти всю ночь. Наутро она включила автоответчик, не желая подходить к телефону, а явившись на работу, попросила секретаршу не соединять ее с Джеральдом Гулдом, если тот будет звонить.

И вот, бледная и хмурая, она сидела у себя за столом в кабинете, проглядывая календарь встреч.

Когда раздался телефонный звонок, она непроизвольно вздрогнула, но после некоторого колебания сняла трубку.

– Да?

– Джеки, это тебя, – сказала секретарь.

– Кто?

– Леди Атертон.

– Соедини.

Раздался характерный щелчок, и на том конце провода Джеки услышала приветливый голос Селии:

– Милая Джеки, вы понимаете, я никогда бы не сделала этого, если был бы другой выход, но меня неожиданно вызвали во дворец и, боюсь, что наш ленч сегодня придется отменить.

Джеки, как ни странно, вздохнула с облегчением. Она не была готова говорить сегодня с Селией о Джеральде, а в то же время знала, что этого разговора не удалось бы избежать, так как именно леди Атертон представила их друг другу на том балу.

– Ничего, – ответила Джеки. – Тем более что у меня куча работы.

– Право, мне очень жаль, что так вышло.

– Не пережинай, – заверила ее Джеки. – Давайте перенесем на другой лень.

– С удовольствием. Что скажете по поводу пятницы, двадцать седьмого?

– Прекрасно. – Джеки пометила этот день в своем календаре. – А вы собираетесь на бал к Уитли?

Селия усмехнулась в трубку.

– Нет. Элфрида прислала нам приглашения, но у нас на тот вечер, скажем так, уже имеются другие планы.

– Понимаю. Я совсем забыла о том, что было между вами. Ну ничего, расскажу вам потом, – сказала Джеки и рассмеялась.

– О, буду ждать с нетерпением! – живо отозвалась Селия. – Мне кто-то сказал, что они устроят фейерверк.

– Если бы только фейерверк… Прибавьте к этому красную ковровую дорожку, которую постелют от ворот до крыльца, букеты цветов на десять тысяч фунтов, бархатные ливреи для официантов и фонтан в центре танцевального зала, из которого будут бить струи розового шампанского!

– Боже! Судя по всему, эта вечеринка затмит собой все балы, которые когда-либо проводились в Букингемском дворце, – усмехнувшись, проговорила Селия. – Хьюго еще пожалеет о том, что отказался.

Джеральд звонил, просил о новой встрече, и в голосе его слышалась искренняя мольба. Джеки прослушала оставленное им на автоответчике сообщение вечером, вернувшись с работы. Несмотря на все, что случилось между ними в «Савое», сердцебиение ее вновь непроизвольно участилось. Она прокрутила пленку назад и прослушала сообщение второй раз. По голосу Джеральда чувствовалось, что тут нет никакого обмана и он действительно очень расстроен.

– Почему вы убежали? – говорил он. – Почему не дали мне возможности все объяснить?

Джеки пожала плечами. Ох уж эти «объяснения» неверных мужей! Она не сомневалась в том, что и Ричард был большой мастер «объяснять». Пусть Джеральд хоть на стенку лезет, Джеки его слушать не собирается.

– Если честно, – проговорила она вслух позже, когда разделась и ушла в душ, – мне это уже вот где! – Она провела ладонью по горлу, глядя на себя в зеркало в ванной, и повторила яростно: – Вот где!

Вечер обещал вылиться в настоящее испытание. Два коктейля, прием в Мэншн-Хаус у лорд-мэра Лондона. А около полуночи еще нужно было заглянуть на один благотворительный бал в гостинице «Дорчестер». Джеки зажмурилась. Теплая вода приятно снимала напряжение, накопившееся за день. Идти, конечно же, никуда не хотелось. Вот если бы остаться дома! Какое блаженство! Приготовила бы себе яичницу с тостом, свернулась калачиком на диване перед телевизором, а потом легла бы в постель с хорошей книгой и читала до тех пор, пока сон не одолел бы ее… Перспектива была настолько радужная, что Джеки на минутку всерьез задумалась о том, что, может быть, стоит разок отменить все запланированные посещения. В конце концов с тех пор как стала вести в журнале светскую колонку, она не пропустила ни одного стоящего приема или бала, званого обеда или премьеры. Неужели нельзя отдохнуть хотя бы один вечер?

Но тут она подумала о людях, которые ждут ее сегодня и будут сильно разочарованы, если об их вечеринках никто ничего не напишет. Пока Джеки не стала светским репортером, она и не подозревала, какое огромное значение может иметь для человека сам факт появления его фамилии на страницах глянцевого журнала. Многие нарочно выбирают день проведения приема так, чтобы ей было удобнее. И соответствующим образом составляют список приглашенных. Они рассуждают так: чем интереснее состав гостей, тем больше вероятности, что Джеки напишет об этом. И они правы. Удачно подобранное место проведения того или иного события, известные гости и, возможно, хорошая тема вечера – лучший способ заинтересовать репортера светского издания.

Тяжело вздохнув, Джеки вышла из душа и завернулась в большое махровое полотенце. Она твердо решила никого не подводить, раз уж согласилась заниматься этим. Джеки села за туалетный столик и принялась тщательно расчесывать волосы. Эх, хорошо бы все-таки пораньше вернуться домой!

Но тут внутренний голос спросил ее: «Что у тебя за жизнь? Что это за безумие, когда человек вынужден не спать четыре ночи из пяти, посещая всевозможные светские рауты? У тебя никогда не хватает времени на встречи с друзьями, не говоря уже о том, чтобы завязывать новые знакомства. Тебя затянуло в водоворот, все содержание которого фальшиво и банально».

Расстроенная Джеки надела черное шелковое белье, отделанное кружевом, черные же прозрачные колготки и изумрудного оттенка атласное платье, на фоне которого кожа ее отливала мраморной белизной. Она сделала себе свободную прическу, легко прихватив волосы сзади так, чтобы отдельные локоны спускались на уши и шею. Затем Джеки принялась краситься, одновременно пытаясь настроиться на предстоящую ночь визитов.