Текст книги "Дворцовые тайны"

Автор книги: Юна-Мари Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

В ту минуту она готова была уступить место самозванцу, который представлялся ее помощником.

Настроение было все еще неважное, когда она появилась на первом вечере в красивом старинном доме в Челси с окнами на Темзу. Почти сразу же она нашла глазами Билла Гласса, который снимал хозяев дома, здоровавшихся с прибывавшими гостями.

– Как жизнь? – весело спросил он, меняя пленку в фотоаппарате.

– Самозванец все еще не угомонился, а я ума не приложу, кто он такой. Не знаю даже, как он выглядит. Билл, если ты услышишь что-нибудь о нем, дай знать, хорошо?

Билл поджал губы. На минуту его лицо приняло серьезное выражение. Он обвел комнату внимательным взглядом своих добрых серых глаз.

– Разумеется, – пообещал он. – Между прочим, мне будет нетрудно заметить его на какой-нибудь вечеринке, если мы там будем оба. Люди, не принадлежащие к высшему свету, выделяются на общем фоне как белые вороны.

– Разве, Билл? – с любопытством спросила Джеки. Кое-какие стороны жизни английского благородного общества все еще являлись для нее загадкой. Но Билл варился в этой каше так давно, что для нею не было никаких секретов.

– Да, потому что их никто не знает и они никого не знают, – ответил он.

– Ты будешь снимать для нас бал у лорда и леди Уитли в четверг?

Он в притворном ужасе воздел глаза к потолку.

– Леди Уитли пригласила меня в тот самый день, когда решила, устроить бал. Теперь, если я туда не приду, за мою жизнь не дадут и ломаного гроша.

Джеки рассмеялась.

– Понимаю. Эта женщина хочет, чтобы о ее вечере написали все издания, от глянцевых журналов до бульварных листков. Не исключено, что там объявится и мой неуловимый «помощник».

Билл присвистнул.

– Тогда повеселимся, а?

– Кип! Страшно рада тебя слышать! Как ты?

Брат позвонил ей домой на следующий день, и она действительно очень ему обрадовалась.

– Нормально, если не считать того, что я злой, как черт.

– Что случилось?

– Завтра придется вернуться в Лондон. Я думал, что мне удалось свести концы с концами в одной экспортной сделке, которой я сейчас занимаюсь, но случилось непредвиденное, и я вынужден буду провести в Лондоне еще неделю. – Голос у него был усталым и раздраженным.

– Я понимаю твое состояние, но это значит, ты снова приедешь ко мне, да?

– Если не возражаешь.

– Кип, ты же прекрасно знаешь, что не возражаю. Я уже успела соскучиться по тебе. Когда ты прилетаешь?

– Завтра в девять сорок вечера по вашему времени. В одиннадцать я уже у тебя. Ты будешь дома?

– Постараюсь, – пообещала Джеки. – Вообще-то я собираюсь на премьеру «Манхэттен старлайт», но, думаю, успею вернуться.

– В прошлом году на Бродвее это шоу имело большой успех, – сказал Кип. – Я-то не большой любитель театра, ты знаешь, но старики настояли на том, чтобы я пошел вместе с ними, и, знаешь, я не пожалел.

– Еще бы! Здесь это разрекламировали как лучший мюзикл последнего десятилетия. Лично я не пошла бы, пожалуй, но куда деваться, если вся Англия буквально помешана на этом?

– Там все еще играет Кэнди Уайлдмэн?

– Да, насколько мне известно, – ответила Джеки.

– Это хорошо, потому что на ней все и держится. Без нее шоу было бы уже не то. Ну что ж, желаю тебе приятно провести время, Джеки. До завтра.

– Пока, Кип.

После звонка брата настроение Джеки резко пошло в гору.

На следующий вечер она появилась в театре «Друри-Лейн». Фойе было забито знаменитостями, представителями прессы. Приехали и две съемочные бригады с телевидения. Ожидалось, что на премьере покажется принцесса Анна, так как она была благотворительной. Среди тех, кто уже пришел, Джеки заметила Майкла Кейна с женой, Шакиру, Роджера Мура, Шона Коннери, Джейн Сеймур и Майкла Дугласа. Фотовспышки ослепляли Джеки, пока она проталкивалась сквозь толпу, отмечая про себя состав присутствующих. Сливки лондонского высшего света смешались здесь со звездами кино и эстрады. В зал никто не шел до самой последней минуты, ибо именно здесь, в холле, можно было «людей посмотреть и себя показать». В конце концов билеты на эту премьеру стоили немалых денег. Джеки знала, что перед самым приездом дочери королевы фойе очистят от гостей, но пока никто уходить не спешил.

Пробившись к бару, Джеки едва не налетела на Джаспера Кляйна, американца, которого знала всю свою сознательную жизнь.

– Господи, Джаспер!

– Джеки! Счастлив увидеться! – Он сграбастал ее в свои медвежьи объятия.

– Я также!.. Я и не знала, что ил в Лондоне.

Джаспер был преуспевающим нью-йоркским адвокатом, и Джеки слышала, что он постоянно занят и из-за этого почти не путешествует и не отдыхает.

– Я здесь по делам, – объяснил он, улыбаясь.

– Так и подумала, – ответила Джеки. – И надолго? Ко мне Кип приезжает.

Джаспер вздохнул.

– Завтра возвращаюсь. Пойдем-ка лучше чего-нибудь выпьем, а? Я не один, но она пока ушла прихорашиваться.

Джеки глянула в сторону бара, где было особенно много людей. Всем хотелось глотнуть чего-нибудь перед началом шоу.

– Нет, пожалуй, я туда не полезу, – сказала она. – Ну, как у тебя дела?

Джаспер уже хотел ответить, как вдруг рядом с ним появилась элегантная белокурая женщина в расшитом серебристым бисером платье. Джаспер с улыбкой повернулся к ней.

– Позволь, Морган, представить тебе… – начал он. Джеки протянула женщине руку.

– Морган Ломонд, если не ошибаюсь? – сказала она. Они обменялись рукопожатием.

– Да, – ответила женщина.

Джеки хорошо помнила ее историю. Красавица американка из богатой семьи вышла замуж за шотландского герцога Ломонда, но брак сложился крайне неудачно, и говорили, что Морган пару лет назад вернулась в Штаты с нервным срывом.

– Очень приятно снова видеть вас, – с улыбкой сказала Джеки.

– И мне тоже, – ответила Морган. В этот момент билетеры стали приглашать людей в зрительный зал.

– Встретимся в баре в антракте, хорошо? – предложил Джаспер, стараясь перекричать общий шум.

Народ повалил по узким проходам в зал, и началась форменная давка. Джеки пришлось приложить немало усилий, чтобы добраться до своего места, но когда она наконец села, то убедилась, что организаторы вечера позаботились о том, чтобы у представителей прессы были наилучшие места.

«Манхэттен старлайт», легкий живой мюзикл с красивыми декорациями и костюмами, захватил Джеки уже в первом акте, и она, расслабившись, полностью отдалась хорошему настроению. Кип оказался прав: ведущая актриса играла выше всяких похвал. Хрупкая и белокурая, она исполняла роль отвергнутой невесты. Голос у нее был удивительно широкого диапазона: то тоненький и переливистый, как у мальчика из хора, то хриплый и надсадный. К тому же она очень грациозно двигалась по сцене и в итоге совершенно пленила публику. Когда в конце первого акта занавес опустился, зал грохнул оглушительными аплодисментами.

Перед тем как присоединиться к Джасперу и Морган в баре, Джеки решила просмотреть программку. Биография Кэнди Уайлдмэн впечатляла. Она пела в нескольких популярных бродвейских постановках, в кабаре Лас-Вегаса и снималась в фильме «Алиса через увеличительное стекло». Однако с Джеки едва не случился удар, когда она добралась до последних строчек биографической справки об актрисе.

«Недавно в Нью-Йорке Кэнди вышла замуж за английского бизнесмена Джеральда Гулда», – сообщалось в программке.

Роланд Шоу в первое свое утро появился у Атертонов пораньше и принес с собой список предложений насчет занятий Иана и Колина.

– Здравствуйте, ребята, – весело и непринужденно поприветствовал он сыновей леди Атертон. На нем был серый костюм из легкой фланели, голубая сорочка и обыкновенный галстук. Одежда словно нарочно придуманная для домашнего учителя. – Предлагаю пару часов позаниматься уроками, а потом пойти в Музей наук, где как раз открылась замечательная выставка электроники. Думаю, вам понравится.

Иан и Колин энергично закивали головами. Они немного робели перед незнакомым человеком, поэтому пока помалкивали. В эту минуту в комнату вошла Селия.

– Доброе утро, как поживаете? – Она обменялась с Роландом рукопожатием. – Мне нужно поработать в кабинете, а вам с мальчиками предлагаю столовую. Устроит? Мы туда в течение дня почти не заглядываем, так что вам никто не помешает.

Роланд кивнул:

– Прекрасно. Пока я проверю их знания и составлю список книг, которые потребуются на будущее. Если вообще потребуются. А завтра мы примемся за занятия всерьез. Как, ребята, согласны?

Те дружно кивнули.

– А что у нас сегодня на обед, мам? – вдруг спросил Иан.

Селия воздела глаза к потолку.

– На обед?! Боже мой, на часах девять утра и ты только что позавтракал! О каком обеде может идти речь? – Она ласково потрепала сына по голове.

– Через часок, думаю, можно будет подкрепиться стаканом сока с печеньем. И тогда мы не помрем с голода, – весело предложил Роланд.

Селия улыбнулась.

– Я узнаю у миссис Пиннер. Мне сегодня придется уйти, так что обед она приготовит вам сама.

– Здорово! – крикнул Колин, качаясь на перилах лестницы.

– Не возражаете? – спросила Селия у Роланда.

– Нисколько, – заверил он ее. – Со своей стороны обещаю, что бездельничать в эти несколько недель мы не будем. Планы у меня весьма обширные.

Ребята выжидающе уставились на него, а Селии в ту минуту снова показалось, что она сделала верный выбор. Все говорило за то, что Роланд придется по душе ее сыновьям. И если ему действительно удастся обеспечить им интересный активный отдых на каникулах, она будет ему искренне благодарна.

– Ладно, оставляю их на ваше попечение, – сказала она. – Если что, я в кабинете. Заходите – и мы все решим.

– Не беспокойтесь, – уверенно сказал Роланд. – Мы прекрасно поладим, правда?

Дети впервые заулыбались.

– Конечно, – сказал Колин, оттолкнувшись от перил лестницы, он направился прямиком в столовую.

– А то, – подхватил брат.

Джеральд Гулд, сидя во главе длинного полированного стола в конференц-зале «Горэй труп», выглядел весьма внушительно. За столом собрались члены совета директоров и молча ждали, когда босс сделает свое заявление. Будучи подающим большие надежды предпринимателем в области розничного бизнеса, он уже приобрел для «Горэя» с полдюжины нерентабельных предприятий и перестроил их так, что они стали приносить немалую прибыль. Например, «Янг кэжуэлс», «Бест байз», «Нью стайл», а также магазин одежды «Блакетс». Директорам было совершенно ясно, что сегодня состоится объявление о новой покупке. Учитывая общее снижение цен, это был рискованный шаг, но Джеральд славился тем, что умел принимать смелые решения. Поражений и неудач он не признавал, и страх ему был неведом. За последние несколько лет он превратил «Горэй» из небольшой промышленной группы, производившей немодную мужскую одежду, в процветающую империю с магазинами и конторами по всей стране. «Горэй» был до сих пор всей жизнью для Джеральда, и он не жалел сил на него.

Глаза его задорно поблескивали, что говорило о том, что он готовится предложить на обсуждение нерядовое решение.

– У нас появилась возможность купить один из лучших торговых центров в стране.

В конференц-зале стало совсем тихо. Все ждали уточнений.

– Я предлагаю приобрести «Роддикс», – объявил Джеральд и победным взором оглядел коллег. – За пятьсот пятьдесят миллионов фунтов. Рекомендую одобрить.

У многих перехватило дыхание, а один из самых молодых директоров даже ахнул. После этого заговорили все разом.

Довольный собой, Джеральд откинулся на спинку кресла. Подобная покупка – большой риск, но он долго ждал возможности так рискнуть. «Роддикс» был одним из престижнейших магазинов в Лондоне. В случае его покупки Гулд намеревался организовать при отделе одежды для подростков службу доставки товаров по почте.

Собрание совета директоров одобрило решение. Поблагодарив коллег за понимание, Джеральд поднялся с места, покинул центральный офис «Горэй групп» на Оксфорд-стрит и направился в подземный гараж, где он держал свой «ягуар». Хотя Джеральд мог, разумеется, позволить себе иметь личного шофера, предпочитал водить машину сам. Выехав из гаража, он повернул в сторону Марбл-Арк. Сегодня у него был назначен деловой обед. Если только…

Он вспомнил о Джеки Давентри. С самой их первой встречи она не шла у него из головы. Тот вечер в «Савое» был испорчен самым неприятным образом, но Джеральд считал, что со временем все ей объяснит. Пока же ему просто хотелось ее увидеть. Всю жизнь он только и делал, что работал, но теперь ему впервые, пожалуй, захотелось отдохнуть, расслабиться, завести нормальные отношения с женщиной.

И думать в этой связи он мог только о Джеки.

– Я жалею о том, что вообще познакомилась с ним, – сказала Джеки Кипу, когда они вечером пили кофе в ее гостиной. Застекленные двери, выходившие на веранду, были распахнуты, и из погруженного во тьму Гайд-парка в комнату залетал теплый ночной ветерок.

– Сочувствую, – искренне признался Кип. Он сидел на диване в окружении деловых бумаг.

– Когда он приглашал меня в «Савой», то, наверно, думал, что у нее будет репетиция или что-нибудь в этом роде, – продолжала упавшим голосом Джеки. – Знаешь, Кип, что со мной было, когда я узнала, что его жена – Кэнди Уайлдмэн?

– А что тут такого? Какая тебе разница, кто его жена?

Она пожала плечами и после паузы проговорила:

– И верно.

– Мне этот парень что-то не очень нравится, – проговорил Кип, зевнул и заложил руки за голову.

Джеки виноватым голосом произнесла:

– Боже мой, Кип, заболтала я тебя совсем. Ты же устал. Иди спать. Я выкину Джеральда Гулда из головы. Жизнь слишком коротка, чтобы смаковать разные неприятности. Как будто мне одного Ричарда было мало! – Она поднялась и стала выключать свет. Кип взял с пола свою дорожную сумку.

– Я тут купил тебе кое-что. – Он передал сестре бутылку американского джина и русский сувенирный ларчик.

Джеки чмокнула его в щеку.

– Спасибо, Кип.

– Тебе завтра рано на работу?

– Не очень, а тебе?

Она закрыла на ночь застекленные двери.

– Первая встреча у меня в десять. В Сити.

– Отлично, значит, позавтракаем вместе. Спокойной ночи.

– Тебе того же.

– Ну и как у вас прошел первый день с домашним учителем? – спросил Хьюго Колина и Иана.

Вся семья собралась в столовой за ужином. Миссис Пиннер приготовила для ребят их любимую картофельную запеканку с мясом, а Селия подала ее с салатом, отложив на десерт печеные яблоки с медом и корицей. В этой семье все особенно любили вечера, когда им удавалось собраться вместе, за общим столом.

– Отлично, – сказал Колин, подкладывая себе салата. – Он хороший парень.

– Чем вы занимались? – спросила Селия.

Иан склонил голову набок и, уперев локти в край стола, выставил вверх нож и вилку.

– Иан… – с упреком в голосе проговорил отец. Мальчик сначала не понял, но потом поспешил сложить приборы на своей тарелке.

– Прошу прощения.

Глотнув минеральной воды, он утер губы салфеткой. Хьюго одобрительно кивнул.

– Сначала мы пробежали программу за прошлое полугодие, а потом составили план занятий на каникулах, – сказал Иан. – Представляете, он говорит, что я слаб в математике.

– Ну так что же? – воскликнула с улыбкой Селия. – Он прав, за тобой всегда водился этот грешок.

– Ничего подобного!

– Как это ничего подобного? Вспомни-ка школу в Ладгроув! Ты плелся по математике в своем классе на последнем месте.

– Не на последнем. На последнем был наследник Раджвика, а я перед ним!

– Кто это «наследник Раджвика»? – удивленно спросила Селия.

– Ну, Том Вестерн. Лорд Раджвик его отец, – со знанием дела сказал Колин.

– Боже мой, ничто не меняется! – со смехом проговорил Хьюго. – Нынешнего графа мы сами называли «наследник Раджвика», когда учились в Итоне.

– Пап, а у вас был «наследник Робби-Эм»? – спросил Иан. – У нашего отец тоже учился в Итоне. Его полное имя Роберт Вэйн-Монкриф-Уркварт.

Хьюго кивнул.

– Его отца мы звали «наследник Чарли».

Иан хохотнул.

– А неплохо, правда? – сказал он. – Я имею в виду преемственность поколений. Интересно, как будут звать моего сына, когда он там будет учиться?

Селия усмехнулась.

– А как тебя прозвали? Иан чуть смутился.

– «Калитка».

– Почему?

– Потому что я в крикете стою в воротах.

– А у тебя есть кличка, Колин? – поинтересовался отец.

– Да, иногда называют… – ответил сын, покраснев.

– Ну и как же?

– «Наследником Атертона», – тихо проговорил мальчик.

Хьюго расхохотался.

– Боже мой, все по-прежнему! Меня называли точно так же!

– А я выросла в ирландской глуши, где ничего подобного не бывало, – заметила Селия. – Девочки ко всему относятся немного серьезнее. Мы звали друг друга по именам.

– Что, у тебя никогда не было прозвища? – удивился Иан. – Вот это да! А можно мне еще запеканки?

Он подал матери свою пустую тарелку.

– Конечно, милый. А прозвища у меня действительно никогда не было. Только мама и папа звали меня уменьшительно-ласкательно, и все.

– А мы поедем к ним на каникулах?

– Да, как только мне дадут отпуск во дворце, мы отправимся на пару недель в Килфраш. В начале августа, я думаю. И мистера Шоу позовем.

Иан скорчил гримасу.

– Да ну!

– А что? Мне казалось, он тебе понравился.

– Понравился, но он заставит нас там заниматься уроками! А я и Колин…

– Колин и я, – поправил сына Хьюго.

– Ну да, Колин и я хотели бы порыбачить, покататься верхом и поохотиться на кроликов.

– Ради Бога, но присутствие Роланда Шоу, думаю, все же не помешает. И потом мне кажется, он не станет вас особенно загружать занятиями. В конце концов он понимает, что у вас каникулы.

– Я попрошу его сделать на это скидку, – пообещала детям Селия. – Кто хочет печеных яблок? Между прочим, в холодильнике есть еще заварной крем. Есть охотники?

– Есть, есть! – крикнули мальчики и наперегонки бросились на кухню.

– Куда оба-то помчались? – весело бросил им вслед Хьюго.

Селия улыбнулась.

– Господи, как хорошо, когда мы все вместе, правда?

– Да. Кстати, мне тоже очень хочется погостить у твоих. Все говорит за то, что отпуск пройдет прекрасно.

Хьюго вспомнился красивый старинный дом в Килфраш, окруженный со всех сторон буйной зеленью. Селия впервые привезла его туда, после того как они познакомились. Там царили мир и покой и после суматошного шумного Лондона можно было перевести дух. Воздух в Килфраш был чистым и свежим, а атмосфера безмятежной. Где как не там человек может вздохнуть свободно и сбросить с себя накопленную за год усталость? Именно в Килфраш он сделал предложение Селии, самой красивой и умной девушке на свете. И именно там ее родители Эрнест и Эйлин Смит-Маллин благословили их союз. Отношения у Хьюго с тестем и тещей неизменно были исполнены искренней сердечности.

– Завтра я спрошу у Роланда, сможет ли он поехать с нами, – сказала Селия, кладя на тарелку большое сочное яблоко.

– Он согласится! – уверенно заявил Колин, открывая банку с корнуолльским заварным кремом. – Он сказал сегодня, что ему нравится жить в гостях.

Хьюго одобрительно кивнул Селии.

– По-моему, нам очень повезло с ним, как ты считаешь, дорогая?

Когда Роланд появился в доме Атертонов на следующее утро, ему предложили поехать в Ирландию. Он с радостью согласился.

– Когда?

– Я думаю, в августе. Третьего числа, – сказала Селия.

Он сверился со своим календарем.

– Прекрасно. Мы вылетим из Хитроу?

– Нет, из Лютона. Дом родителей около Лаймрика, на реке Шэннон.

Роланд явно заинтересовался:

– Ваши родители всегда там жили? Мне нравятся старые особняки.

– Килфраш принадлежал роду моей матери в нескольких поколениях.

Селия поднялась и взяла сумочку и перчатки.

– Опять во дворец?

– Да, уже ухожу, – коротко ответила она и поцеловала сыновей на прощание. – Ведите себя хорошо, я вернусь к шести.

– Пока, мам, – в один голос ответили Иан и Колин. Когда она вышла из комнаты, Роланд Шоу обернулся к ребятам с самой своей обаятельной улыбкой.

– А вы бываете во дворце? – спросил он.

Иан, рисовавший от нечего делать своей новой авторучкой квадраты, пожал плечами.

– Иногда, – ответил он. – На приемах?

– Да, нас приглашали… Ой, Колин, чего ты лягаешься? Знаешь, как больно?! – вдруг вскрикнул он, обернувшись к брату.

– Ладно, извини, нога случайно сорвалась. А мы пойдем сегодня в музей естественной истории, мистер Шоу? – Колин бросил на Иана предупреждающий строгий взгляд и вежливо обратился к учителю: – Вы собирались сводить нас на выставку первобытных млекопитающих.

Роланд нахмурил брови, снял очки и стал их тщательно протирать.

– Сначала впишите все исторические даты в свои таблицы, а там посмотрим, – почти резко ответил он.

Билл Гласе внимательно наблюдал за тем, как энергично отплясывает молодежь под бойкую музыку «Дарк блюз» на очередном балу в честь дебютантки. За многие годы это стало для него привычкой – шарить глазами по лицам гостей в поисках какой-нибудь знаменитости или хотя бы известной читателям «Сэсайети» личности. Лица – это тираж. И чем известнее лицо, тем больше народу бросится покупать еженедельное издание с глянцевой обложкой.

– Запомни, Билл, – напутствовал его Бертрам Мариот, когда тот отправлялся на первое задание от «Сэсайети». – Каждая фотография хорошо известного человека – это восемь лишних проданных номеров журнала, потому что номер приобретает себе не только тот, кто был изображен на снимке, но также все его друзья и члены семьи. Аналогично тому, как упоминание любой фамилии в колонке Джеки Давентри – это шесть лишних проданных номеров.

Билл произвел в уме несложные вычисления, и вышла солидная цифра – порядка трехсот тысяч экземпляров. Ему стало ясно, что редактор говорит дело.

…Он сделал снимок Банти Лоусон, которая все еще удерживала за собой титул дебютантки года и самой фотографируемой девушки сезона, и в этот момент почувствовал, как кто-то тихо похлопал его сзади по плечу. Обернувшись, он увидел леди Тетбери с ее царственной осанкой. Подбоченившись, она стояла рядом с Биллом, но смотрела не на него, а куда-то вдаль.

– Добрый вечер, леди Тетбери, – проговорил Билл, со старомодной галантностью поклонившись ей.

Леди Тетбери и тут не перевела на него взгляд.

– Вон там, – сказала она, проигнорировав приветствие. – Тот молодой человек.

Билл проследил за направлением ее взгляда. Но он увидел около сотни танцующих пар. Юбки девушек развевались вокруг стройных ножек, обутых в золотистые туфельки, а лица кавалеров с аккуратными прическами раскраснелись.

– Который? – спросил Билл.

– Вон тот! Что танцует с девушкой в синем платье с открытыми плечами, – перекрывая голосом оглушительную музыку, воскликнула леди Тетбери.

Билл наконец отыскал глазами ту пару, о которой шла речь, и пригляделся к кавалеру. Но через несколько секунд он отрицательно покачал головой.

– Боюсь, я не знаю, кто это, леди Тетбери.

Она наконец-то устремила на него взгляд, и притом весьма сердитый.

– Вы должны знать! Вы всех снимаете, везде бываете! Вы должны знать его имя!

На какое-то мгновение Биллу показалось, что он сел в лужу. Может быть, этот молодой человек является членом какой-то иностранной королевской семьи? Может, он выгоднейший холостяк, за которым устроили охоту все девушки на свете? Как же так вышло, что он его не знает?

Билл поскреб рукой затылок и почувствовал себя виноватым перед надменной леди Тетбери.

– Увы, не знаю, как его зовут.

– Я тоже не знаю, в том и проблема, – резко ответила леди Тетбери. – Это тот самый молодой негодяй, который проникает на светские приемы самозванцем. Я рассказывала вам – или Джеки Давентри, – что он оказался на моем вечере, назвавшись сотрудником вашего журнала!

На Билла наконец-то снизошло просветление. Он проверил, сколько у него еще осталось в аппарате чистой пленки.

– Я вам очень признателен, леди Тетбери, – сказал он, перемещаясь на более удобную для съемки позицию.

Сделав несколько снимков танцующей пары, он вытащил из кармана блокнот с ручкой и направился к молодым людям с самым решительным видом.

Улыбнувшись хорошенькой девушке в синем платье, которая оказалась хорошо знакомой ему дебютанткой сезона по имени Ванесса Петре, он повернулся к молодому человеку и наградил его обезоруживающе-приветливой улыбкой.

– Не могли бы вы сказать свое имя?

Тот замялся, на лице его отразилось секундное замешательство, и Билл уже подумал, что тот откажется назваться.

– Мне это нужно для фотографии, – решил подбодрить он его.

– По правде говоря, не думаю, что… – Он задиристо вздернул подбородок, взгляд его стал колючим.

Но тут вмешалась Ванесса:

– О, Билл, вы его знаете! Это же Роланд Шоу! – С этими словами она взяла молодого человека под руку и улыбнулась.

– Спасибо, Билл, – сказала Джеки, когда фотограф позвонил ей на следующее утро. – Теперь я знаю, что мне делать.

– Мне просто повезло, – скромно ответил Билл. – Возможно, я видел его до этого сто раз, но он так похож па всех остальных молодых людей, что я просто не обращал внимания. К чертям собачьим летит моя теория о чужаках и белых воронах!

– Мм… возможно, он не такой уж и чужак. Не исключено, что этот молодой человек из хорошей семьи, но только без денег. Ему хочется участвовать в светских мероприятиях, и поэтому он вынужден проникать на вечера обманом.

– Адресок-то у него, положим, неплохой, – пробормотал в трубку Билл. – Но, между прочим, не отведи я после бала в сторонку Ванессу Петре, то так и не узнал бы, где он живет. Парнишка сам по себе очень скрытен.

– Ничего удивительного, ведь ты знаешь, что он самозванец, а другие этого не знают.

– Держи меня в курсе, хорошо? Меня очень интересует, как он себя поведет, когда ты прижмешь ему хвост.

Джеки рассмеялась, почуяв злорадство в голосе Билла.

– Хорошо, обещаю.

Уже через несколько минут, сверившись со справочником, Джеки стала обладательницей его телефонного номера. Когда она набрала, трубку на том конце сняла какая-то женщина с ист-эндским произношением. «Наверно, уборщица», – подумала Джеки.

– Прошу прощения за беспокойство, могу я поговорить с мистером Роландом Шоу? – вежливо сказала Джеки.

– Его нет дома, милочка. Оставишь свое сообщение?

– А когда он вернется? – Джеки не хотелось представляться, чтобы не смазать эффекта внезапности.

– Без понятия. Никогда заранее не знаешь, когда он объявится.

– Спасибо, я перезвоню позже.

– Бывай, милочка.

Кип откупоривал бутылку вина на кухне, когда Джеки вернулась домой в половине седьмого вечера.

– Не возражаешь, сестричка? – весело сказал он, вытащив пробку с характерным хлопком. – Решил немного промочить горло. Тебе налить?

– Да, пожалуй. – Она скинула туфли и обняла брата. – Господи, неужели я дома? Сегодня такая жарища! И как назло весь день пришлось просидеть в кабинете.

– Чем занималась?

– Готовила материал про Чарльза и Диану.

– Ну как, продвигается? – Кип развел вино содовой, кинул в наполненные до краев бокалы несколько кубиков льда и передал один из них сестре.

– Продвигается. Я почти уже все сделала. И между прочим, это помогло мне отвлечься от мыслей о Джеральде, – суховато проговорила Джеки.

– Он дает о себе знать? Она пожала плечами.

– Звонит на работу. Но что толку? Ему надо было с самою начала не лгать мне.

– А он не лгал, судя по твоим рассказам, – заметил Кип.

– Ну хорошо, тогда кто его просил проявлять ко мне интерес, если из этого все равно ничего не могло получиться? Короче, меня не подзывают к телефону, и я надеюсь, что в скором времени он оставит меня в покое. А пока, – она поднялась и отошла к телефонному аппарату, что стоял на кухонном подоконнике, – мне самой нужно сделать один важный звонок.

– Ты говоришь загадками. Я его знаю? Новый любовник? – улыбаясь, спросил Кип.

– Твоими бы устами, братишка… – печально улыбнувшись, отозвалась Джеки. – Нет, я звоню самозванцу…

Она в двух словах рассказала ему историю Роланда Шоу.

– Прежде чем ты наберешь его номер, выслушай один мой совет, – сказал Кип.

– Ну?

– Запиши разговор с ним на пленку.

Джеки наморщила носик.

– Да как-то неудобно, а?

– А то, что он вытворяет, – это удобно? – возразил Кип – Ладно тебе, Джеки подумай. Возможно, придется доказывать твоему редактору, что ты действительно пыталась положить конец выходкам этого типа и тогда потребуется пленка. А без нее он может набрехать что угодно, и еще неизвестно, кому поверят больше.

– Пожалуй, ты прав… – неуверенно проговорила она.

– Ты можешь записывать телефонные разговоры на свой автоответчик? Отлично. Подстрахуйся, я тебя прошу.

– Хватит подзуживать меня, Кип Черт с тобой, запишу. И прямо сейчас.

Они рассмеялись и ушли в гостиную, где Джеки сняла трубку и тут же набрала номер Роланда.

– Слушаю, – немедленно ответили на том конце провода.

– Можно Роланда Шоу?

– Роланд Шоу у аппарата. – Голос был приветливый и непринужденный.

– Это Джеки Давентри из «Сэсайети».

На том конце провода повисла недолгая пауза. Затем лаконичное:

– И что?

– До меня дошли сведения, – четким голосом проговорила Джеки, – что вы проходите гостем на различные званые вечера, утверждая, что ведете светскую колонку в нашем журнале.

– Ну так что же?

– Боюсь, мне придется попросить вас прекратить подобные вещи, – продолжала Джеки – Я являюсь редактором светского отдела, посещаю приемы, готовлю и пишу материалы. У нашего журнала нет никаких помощников со стороны, поэтому когда вы заявляете хозяйкам тех домов, куда попадаете, что отчет об их приемах можно будет прочитать в «Сэсайети», это наносит и им, и нам определенный моральный ущерб.

– Каким образом, интересно? – С молодого человека быстро слетели все обаяние и вежливость. Было ясно, что он теперь настроен мрачно и даже агрессивно.

– А таким, что вы говорите не правду, – резко ответила Джеки. – Вы ничего не пишете для «Сэсайети». Могу вас заверить, что наш редактор в ярости от ваших действий и требует, чтобы вы прекратили это. Вы вводите людей в заблуждение.

– Пока что ко мне жалоб не поступало, – надменно заявил Роланд. – Люди всегда рады мне и, между прочим, если вы опубликуете мои отчеты о тех событиях, участником которых я становился, все от этого только выиграют.

– Боюсь, это невозможно. Колонку в журнале веду одна я, и все так впредь и останется.

– В таком случае я напрямую свяжусь с Бертрамом Мариотом. В конце концов чем больше людей работают на светскую хронику, тем лучше для издания.

– Ни с кем вы не свяжетесь! – начиная терять терпение, воскликнула Джеки. Она представила себе, что будет с Бертрамом, если он поймет, что она не смогла уладить это дело самостоятельно и еще ввязала в него его самого. Если Роланд действительно попытается выйти на редактора, будет худо.

В ответ Роланд тоже резко повысил голос:

– Не смейте со мной так разговаривать! Я внештатный журналист и работаю на различные газеты и журналы уже несколько лет! Не понимаю, почему бы мне не помочь еще и «Сэсайети». Кто вы вообще такая, чтобы чего-то требовать от меня?

– Я являюсь штатным сотрудником «Сэсайети», а вы нет, – ответила распалившаяся Джеки. – Всего хорошего, мистер Шоу. Надеюсь, я больше о вас не услышу.