Текст книги "Христианская традиция. История развития вероучения. Том 2. Дух восточного христианства (600-1700)"

Автор книги: Ярослав Пеликан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Особенностью такого взгляда на соотношение между Моисеем, Христом и Мухаммедом как тремя законодателями [2327]2327
  Joh.Cant.Apol.4.3 (PG 154:540)


[Закрыть], было обвинение мусульман в том, будто Церковь изъяла из Евангелий ясные пророчества о Мухаммеде, среди которых якобы можно назвать и следующее речение Христа: «Я пошлю вам пророка, именуемого Мухаммедом» [2328]2328
  ap.Thdr.AbuQ.Opusc.19 (PG 97:1544); Joh.Cant.Apol.4.1 (PG 154:533); Joh.Cant.Or.1.10 (PG 154:605)


[Закрыть]). Споры по поводу этого обвинения стали общим местом в антимусульманской литературе. Указывая на то, что Евангелия широко распространились на многих языках, христиане вполне резонно могли спросить, почему ни в одном из них нет такого речения [2329]2329
  Leo III.Ep. (Jeffery 297)


[Закрыть]. Кроме того, «евангельская истина и христианская верность являют себя в том, что в равной мере неповрежденно сохраняются как свойства (Христа), кои суть самые выдающиеся, так и самые уничижительные». Ведь если, согласно обвинению мусульман, христиане исказили текст Евангелий, то почему они не переиначили те отрывки, в которых говорится о Христовом уничижении? [2330]2330
  Leo III.Ep. (Jeffery 311)


[Закрыть] Кроме того, казалось, что, толкуя въезд Иисуса в Иерусалим в Вербное воскресенье как исполнение ветхозаветного пророчества, христиане оправдывают мусульманское толкование другого пророчества: «И увидел он двух всадников: всадника на осле и всадника на верблюде» (в русском синодальном переводе: «И увидел он едущих попарно всадников… на ослах, всадников на верблюдах» – прим. перев.) [2331]2331
  Мф.21:4–5; Зах.9:9; Ис.21:7


[Закрыть]. Считалось, что первый символизировал въезд Христа в Иерусалим, а второй – восхождение Мухаммеда на гору Хира [2332]2332
  Leo III.Ep. (Jeffery 327)


[Закрыть]. Тем не менее согласно христианской экзегезе оба всадника представляли собой пророческое прообразование Христа. Стычки относительно подлинного новозаветного текста, а также по поводу адекватной экзегезы Ветхого Завета были составной частью спора о том, связывать ли библейское пророчество только со Христом или также с Мухаммедом. Хрмстиане расценивали Коран как доказательство того, что Мухаммед даже не читал Пятикнижия [2333]2333
  Nicet.Byz.Arab.11.66 (PG 105:756)


[Закрыть]. Он и его последователи утверждали, что принимают Евангелие, однако, по сути дела, они его отвергали [2334]2334
  Joh.Cant.Apol.1.19 (PG 154:433)


[Закрыть]. Налицо была хула на Святого Духа [2335]2335
  Мф.12:31


[Закрыть], «состоявшая в том, что на место Святого Духа приходит человек, совершенно не знающий Святых Писаний» [2336]2336
  Leo III.Ep. (Jeffery 294)


[Закрыть].

Подлинно библейскоем пророчество – то, в котором говорится о Христе и Церкви. По сути дела, обетование о грядущем пророке надо искать не в таких вставках, как, например, "Я пошлю вам пророка, именуемого Мухаммедом", а в подлинных словах Моисея сынам Израилевым: "Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь, Бог твой, – Его слушайте" [2337]2337
  Втор.18:15; Деян.3:22


[Закрыть]. Использование этих слов в полемике с иудаизмом подготовило христианскую экзегезу к столкновению с исламом [2338]2338
  Ath.Ar.1.54 (PG 26:125)


[Закрыть]. Моисей пророчествовал о пришествии Христа, и, следуя за Ним, мы являем свою верность Моисею; в то же время о Мухаммеде ничего подобного возвещено не было, да и не могло быть, ибо все истинные пророки восстали из среды иудеев [2339]2339
  Joh.Cant.Apol.4.4 (PG 154:541)


[Закрыть]. После кончины Моисея было много других пророков, однако пророчество о подобном ему можно соотнести только с тем единым, «кто могущественнее прочих и кто возвещает о том, во что нелегко уверовать» [2340]2340
  Leo III.Ep. (Jeffery 303)


[Закрыть]. Глас пророчества единодушно приветствовал Христа как исполнение своих предсказаний и как «пророка», единственного в своем роде [2341]2341
  Joh.Cant.Apol.1.5 (PG 154:393-96); Joh.Cant.Or.1.4 (PG 154:601)


[Закрыть]. Стремясь обосновать свое притязание на имя пророка, Мухаммед не мог привести такого свидетельства. Таким образом, спор о том, насколько правомочно по отношению к нему употребление этого именования, слился со спором о единобожии, дабы тем самым стать вторым из основных столкновений между православным христианством и теми, чье исповедание веры гласило: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его».

Согласно принятому определению "пророчествующий есть истинный пророк, доколе он именует Иисуса Господом" [2342]2342
  Joh.D.1 Cor.12.3 (PG 95:664)


[Закрыть]. Это не лишает его права пророчествовать об истории Израиля и других подобных вещах, однако все это, в конечном счете, относится ко Христу, если речь идет о настоящем пророчестве [2343]2343
  Joh.Cant.Or.1.3 (PG 154:593)


[Закрыть]. Пророка отличают две особенности: он может предсказывать будущее и совершать чудеса [2344]2344
  Barth.Ed.Agar. (PG 104:1392)


[Закрыть]. Подлинный Божий посланник – тот, о ком «возвещается издавна и кто вселяет доверие своими чудотворениями» [2345]2345
  Thdr.AbuQ.Opusc.19 (PG 97:1544)


[Закрыть]. Кроме пророчествования и чудес его отличают благолепие святой жизни и высшее знание божественной истины [2346]2346
  Nicet.Byz.Arab.13.69 (PG 105:760)


[Закрыть]. У Мухаммеда этих признаков нет. «Поскольку ты именуешь его пророком, покажи о чем он пророчествовал и какими словесами, и что повелевает, и каково знамение или чудо, хоть однажды им совершенное», – с вызовом спрашивает христианин мусульманина [2347]2347
  Barth.Ed.Agar. (PG 104:1389)


[Закрыть]. Хотя Мухаммед «именовал себя пророком и апостолом Божиим» [2348]2348
  Joh.Cant.Or.1.1 (PG 154:592)


[Закрыть], на самом деле он был «апостолом и пророком отца лжи» [2349]2349
  Nicet.Byz.Arab.7.57 (PG 105:744); Ин.8:44


[Закрыть]. Когда мусульманин заявлял, что знает Бога через Мухаммеда и что, следовательно, Мухаммед – пророк, христианин был вынужден говорить истину об этом «пророке» [2350]2350
  Barth.Ed.Agar. (PG 104:1388)


[Закрыть]. Истина же заключалась в том, что Мухаммед был погонщиком верблюдов и, кроме того, занимался другими постыдными делами [2351]2351
  Nicet.Byz.Arab.2.32 (PG 105:713)


[Закрыть]. Прожив жизнь, он умер, был погребен и посему, когда мусульмане молятся, они стоят на земле, в которой погребен его прах, и возносят молитву к небу, где живет и царствует Христос [2352]2352
  Barth.Ed.Agar. (PG 104:1412); Euth.Zig.Sar.16 (PG 131:37)


[Закрыть]. Что касается самих христиан, то они – «наследники Царства Божия, посланники православной веры и сопутники подлинных пророков»; поэтому они не признают притязаний Мухаммеда на звание пророка и анафематствуют его как посягающего на это имя [2353]2353
  Barth.Ed.Agar. (PG 104:1444); Nicet.Chon.Thes.20 (PG 140:124)


[Закрыть].

Если звание пророка слишком величественно для Мухаммеда, то для Христа оно таковым не является [2354]2354
  Rom.Mel.Hymn.21.13 (SC 114:36)


[Закрыть]. Он Сам указывал на это, говоря, что «закон и пророки до Иоанна (Предтечи); с сего времени Царствие Божие благовествуется» [2355]2355
  Лк.16:16


[Закрыть]. Христос пришел во исполнение пророчеств Моисея и других пророков, и поэтому являет конец пророчества [2356]2356
  Thdr.AbuQ.Conc. (PG 94:1597)


[Закрыть]. Иоанн Креститель был последним из пророков: после него уже не будет никаких предсказателей, ибо пришел Тот, о Ком пророчествовали [2357]2357
  Joh.Cant.Apol.1.3 (PG 154:389-92)


[Закрыть]. Поскольку в истории иудейских пророков Иоанн занимал столь важное место, Мухаммед страшился, что люди скажут: «После Христа у нас нет никаких обетований какого-либо другого пророка. И как ты смеешь именовать себя апостолом Божиим и пророком?» [2358]2358
  Nicet.Byz.Arab.5.50 (PG 105:736)


[Закрыть]. Образ Иоанна Крестителя стал излюбленной темой в спорах мусульман с христианами. Когда обе стороны сходились на том, что он действительно был великим пророком [2359]2359
  Joh.D.Disp.Sar. (PG 96:1348); Thdr.AbuQ.Opusc.38 (PG 97:1593-96); Man.II.Pal.Dial.12 (Trapp 152-53)


[Закрыть], возникал вопрос: «О чем же он пророчествовал?» Ответ гласил: «Ни о чем, кроме Христа» [2360]2360
  Joh.Cant.Apol.1.15 (PG 154:417)


[Закрыть]. Это давало ему звание пророка, однако лишало такого звания Мухаммеда, и, кроме того, Христос обретал статус, превышавший пророческое достоинство, ибо был Тем, о Ком свидетельствовали все пророки от Авраама и Моисея до Иоанна Крестителя [2361]2361
  Joh.Cant.Apol.1.17 (PG 154:424)


[Закрыть].

Поэтому, переходя из ислама в христианство, надо было возгласить: "Анафематствую учение Мухаммеда, глаголющего, что Христос не есть Сын Божий, но апостол и пророк" [2362]2362
  ap.Nicet.Chon.Thes.20 (PG 140:129); Anath.Sar. (Montet 153)


[Закрыть]. Ранние христиане не довольствовались усмотрением в Иисусе лишь апостола и пророка, видя в Нем Самого Сына Божия [2363]2363
  Thdr.AbuQ.Mim.2.2 (Graf 129-30)


[Закрыть]. Ведь если бы Он "был лишь пророком, то тогда сказал бы: «Да знают Тебя, единого истинного Бога, и Моисея с другими пророками, и Иисуса» [2364]2364
  Ин.17:3; Leo III.Ep. (Jeffery 312)


[Закрыть]. Кроме того, обращаясь к новозаветному сопоставлению Иисуса с ангелами [2365]2365
  Евр.1:5


[Закрыть], можно было сказать, что никому из ангелов и ни единому пророку Бог не сказал: «Я ныне родил Тебя» [2366]2366
  Пс.2:7; Barth.Ed.Agar. (PG 104:1401)


[Закрыть]. Заостряя внимание на Христе как Учителе, Феодор Мопсуэстийский и Несторий способствовали тому, что именование Спасителя пророком стало вызывать сомнения. Согласно Кириллу Александрийскому, если и можно прибегать к такому именованию, надо также признать, что Он «не некий пророк среди прочих» и наделен не просто «благодатию пророчества», но, будучи Словом Божиим, обладает Божией природой [2367]2367
  Cyr.Chr.un. (SC 97:422-24)


[Закрыть]. Поэтому (вероятно, не имея в виду полемику с исламом) Максим счел возможным изобличить как несторианскую ересь мысль о том, что Христос – только пророк, наделенный благодатью пророчества [2368]2368
  Max.Opusc.2 (PG 91:40)


[Закрыть]. Несмотря на то что в Библии это именование получило безусловное признание, Церковь не была готова обсуждать, как именно мусульмане соотносят его со Христом, поскольку складывалось впечатление, что в результате этого соотнесения Христос как бы становился «неким пророком среди прочих» [2369]2369
  Nicet.Byz.Arab.2.31 (PG 105:712); Barth.Ed.Moh. (PG 104:1453)


[Закрыть]. Моисей и Илия появились с Ним на Горе преображения, чтобы, как пророки, «решительно свидетельствовать, что Он есть Владыка и Господь всех пророков и всего творения» [2370]2370
  Мф.17:3; Joh.Cant.Apol.2.5 (PG 154:461)


[Закрыть]. Подобно тому как мусульманское понимание монотеизма заставляло христиан отстаивать учение о Троице, мусульманское осмысление пророчества вело к апологии догмата о лице Христа.

Отождествляя Христа не только с пророком, но и со Словом, Коран в какой-то мере заложил основу такой апологии [2371]2371
  Joh.Cant.Or.4.3 (PG 154:689)


[Закрыть]. «Если Христос есть Слово Божие, то почему вы зовете Его пророком?» – спрашивали христиане [2372]2372
  Barth.Ed.Agar. (PG 104:1396)


[Закрыть]. Тот, Кто, согласно Корану, является «апостолом Бога и Его Словом» [2373]2373
  Nicet.Byz.Arab.4.49 (PG 105:736)


[Закрыть], должен быть больше апостола. В христианском платонизме, характерном для византийского богословия, именование Словом означало, что именованный творит «причины всего сущего, то есть образцы, иначе именуемые идеями», из которых, в свою очередь, возникает разумные и зримые миры [2374]2374
  Joh.Cant.Or.3.3 (PG 154:653)


[Закрыть]. Просто пророку такое не по силам. Даже если учение Платона об идеях и не давало оснований для христианского понимания Иисуса как воплотившегося творческого Слова, свидетельство против ислама брало начало в именно в идее Логоса. Согласно Иоанну Дамаскину верным выражением такого свидетельства было возвещение, гласившее: «Исповедую единое Слово Божие, несотворенное в Своей ипостаси» [2375]2375
  Joh.D.Disp.Sar. (PG 96:1344)


[Закрыть]. Феодор Абукирский, писавший на арабском, сформулировал это так: «Аллах, и Слово Его, и Дух Его суть единый Бог» [2376]2376
  Thdr.AbuQ.Mim.3.22 (Graf 156)


[Закрыть]. Варфоломей Эдесский, видя, как Коран понимает Слово, отвечал так: "Что до меня, то ведаю Слово Божие как «свет от света» [2377]2377
  Barth.Ed.Agar. (PG 104:1409)


[Закрыть]. Поскольку, пребывая в превратной неприязни к идее троичности, мусульмане отвергали Троицу, их заблуждение неизбежно сказывалось даже в их обращении к учению о Логосе.

Таким же образом обстояли дела и с их толкованием рождения Иисуса Христа от Девы Марии. Христиане не раз с удивлением обнаруживали, что наряду с различными ложными воззрениями на Иисуса Мухаммед учил, что Христос родился от девы [2378]2378
  Barth.Ed.Moh. (PG 104:1452); Joh.Cant.Apol.1.19 (PG 154:437); Joh.Cant.Or.1.4 (PG 154:657)


[Закрыть]. Дабы как-то объяснить столь неожиданное православие в «предтече антихриста», они сформулировали определенный принцип толкования, согласно которому «он исповедует рождение от девы по бесстыдному дерзновению и против своего желания» [2379]2379
  Nicet.Byz.Arab.28.101 (PG 105:800)


[Закрыть]. Насколько Мухаммед не понимал, кем была Дева Мария, можно судить еще и потому, что он ошибочно полагал, будто христианская Троица состоит из Отца, Матери и Сына. Кроме того, в Коране Мария, мать Христа, отождествляется с Мариам, сестрой Моисея, и на это смешение христианские критики мусульманства не раз обращали внимание [2380]2380
  Leo III.Ep. (Jeffery 309); Nicet.Byz.Arab.2.29; 3.43 (PG 105:708; 728); Joh.Cant.Or.3.8 (PG 154:676)


[Закрыть], восклицая: «О, сколь многие лета у Девы!» [2381]2381
  Nicet.Byz.Arab.25.93 (PG 105:789)


[Закрыть]. Бесспорным, однако, остававлся тот факт, что «во всем Коране самые теплые слова сказаны о Христе и Его матери. Христос предстает там как весьма самобытное существо, но Его мать описывается еще живее. Коран воодушевляет на благочестивое поклонение Марии, которого у мусульман могло бы быть больше» [2382]2382
  Daniel (1960) 175


[Закрыть]. Когда в ответ на доводы ислама христиане подчеркивали значение Девы в ветхозаветном пророчестве [2383]2383
  Joh.Cant.Apol.1.16; 18 (PG 154:417; 425)


[Закрыть], они, по крайней мере, отчасти, связывали свою мариологию с коранической. Нельзя было не признать, что «во всем Коране Мухаммед и его мать Амина не удостаиваются таких похвал, какие обращены к Господу нашему Иисусу Христу и Святой Деве Марии, Богородице» [2384]2384
  Barth.Ed.Agar. (PG 104:1397)


[Закрыть]. Кроме того, они признавали, что, в отличие от некоторых христианских ересей, ислам не отвергал человеческой природы Христа, даже если и учил, что вместо Него был распят кто-то другой [2385]2385
  Joh.Cant.Apol.2.21 (PG 154:477); Thdr.AbuQ.Opusc.32 (PG 97:1583-84)


[Закрыть]. Так или иначе, но даже в тех аспектах, где мусульманское учение и православная христология Церкви как будто были единомысленны, последователи ислама «заблуждались во всем, что касается Христа» [2386]2386
  Joh.Cant.Apol.2.26 (PG 154:488)


[Закрыть]. Они не видели, что, только будучи совершенным человеком и совершенным Богом, Он может оставаться предметом веры [2387]2387
  Leo III.Ep. (Jeffery 284)


[Закрыть].

Касаясь вероучительного развития восточных пределов христианского мира, описываемого в этом томе, надо сказать, что "важнейшим" следствием противостояние исламу стала "оборонительная позиция, которую веками занимало византийское христианство". Это означало, что поглощенность литургическим культом, о котором велись споры с иконобоорцами, стала для византийских христиан столь всеобъемлющей, что они начали "ощущать такое состояние как нормальное". В богословском аспекте это служило укреплению "старого византийского стремления к консерватизму, который является основной силой и принципиальной слабостью восточного христианства". Такой консерватизм считался "последним прибежищем, дающим возможность выжить перед лицом ислама" [2388]2388
  Meyendorff (1964) 131-32


[Закрыть]. Таким образом, определяя себя самое перед лицом мусульманской угрозы, в некоторых отношениях восточное христианство делало это наиболее полно и адекватно, поскольку такое определение было обусловлено не внутренними нестроениями в пределах христианского мира, будь то восточного или западного, а необходимостью кратко охарактеризовать саму суть благовестия. Среди всех апологий, направленных против ислама, самым большим успехом, по-видимому, пользовался трактат «О едином пути спасения человеков», принадлежавший перу Георгия Схолария, философа– аристотелианца и ученого богослова [2389]2389
  Geo.Schol.Sal. (Petit 3:434-52)


[Закрыть].

В своей апологии Схоларий дружественно, но в то же время бескомпромиссно излагает христианское учение о спасении, "без коего человеку невозможно достичь своей цели" [2390]2390
  Geo.Schol.Sal.1 (Petit 3:435)


[Закрыть]. Средоточием этого учения является тринитарный монотеизм. Утратив веру в единого истинного Бога и начав поклоняться многим богам, человек потерял путь спасения [2391]2391
  Geo.Schol.Sal.3 (Petit 3:437)


[Закрыть], однако, решив восполнить эту утрату, Бог сначала дал естественный закон, а потом (когда тот оказался недостаточным) послал законодателя Моисея [2392]2392
  Geo.Schol.Sal.5 (Petit 3:438)


[Закрыть]. Кульминацией Его откровения и спасения стало послание Сына, пришествие которого было не упразднением, но исполнением Моисеева закона [2393]2393
  Geo.Schol.Sal.9 (Petit 3:442)


[Закрыть]. По сути дела, благочестивое поклонение Сыну – это единственно подлинный монотеизм, так как Бог-Отец заповедал, чтобы Сыну поклонялись, а Сын явил, «что есть один Бог, бесконечно простой и превосходящий все сложное» [2394]2394
  Geo.Schol.Sal.14 (Petit 3:445)


[Закрыть]. Спасение приходит от «единого Бога в трех Лицах», как говорит Схоларий в конце своего исповедания [2395]2395
  Geo.Schol.Sal.21 (Petit 3:452)


[Закрыть]. Столь объективное и проницательное изложение отличительных особенностей христианского благовестия с именем Схолария сопряжено особым образом, ибо, подобно Геннадию 2-му, он был одним из первых константинопольских патриархов, принявших сан после завоевания города турками в 1453-м году, и свое исповедание писал в ответ на просьбу султана Мухаммеда 2-го, пожелавшего вкратце узнать о христианской вере.

Бог философов

Конфликт с несколькими нехристианскими учениями привел к тому, что православное христианство сочло необходимым определить свое отношение и к греческий мысли. Его апологеты, полемизировавшие с иудаизмом, утверждали, что христианство приняло его от иудеев, упразднило астрологические учения персов и покончило с заблуждениями Платона и Гомера [2396]2396
  Troph.Dam.2.2.2 (PO 15:218-19)


[Закрыть]. Определение зла не как некоей самобытной реальности, а лишь как отсутствие добра было основным тезисом в полемике с дуализмом [2397]2397
  См. выше


[Закрыть], однако христианскому философу надо было пояснить, что это значит [2398]2398
  Psell.Om.doct.96 (Westerlink 55)


[Закрыть]. Особо важную роль греческая философская традиция и отношение к ней христианства играли в спорах с исламом. Отчасти это было обусловлено тем, что «мудрые и ученые мужи народа сего (арабы) постигли свою мудрость от греков» [2399]2399
  Joh.Cant.Or.2.5 (PG 154:617)


[Закрыть] благодаря знакомству с их книгами и идеями, которое было названо «самым изумительным событием в истории мысли» [2400]2400
  Southern (1962) 9


[Закрыть]. О мусульманах знали, что, беседуя с христианами, они требуют, чтобы доказательства в пользу христианского учения приводились «не только из вашего Писания, но и с обращением к повсюду признанным идеям» [2401]2401
  ap.Thdr.AbuQ.Opusc.22 (PG 97:1552-53)


[Закрыть]. В свою очередь, христианские собеседники утверждали, что все, что они исповедуют против ислама, «согласуется со святым Евангелием и с разумом» [2402]2402
  Conf.Sar. (PG 154:1169)


[Закрыть]. Они заявляли, что разделяют со своими мусульманскими оппонентами некоторые общие философские посылки, такие, например, как тождество божественной сущности и Его атрибутов, и на этом основании отстаивали христианское учение [2403]2403
  Nicet.Byz.Arab.1.8–9 (PG 105:680-81)


[Закрыть]. Иудаизм, дуализм и ислам требовали, чтобы христианство выразило свое отношение к эллинизму.

Это было необходимо даже в том случае, если бы речь не шла о каких-то оппонентах со стороны, – просто в силу самого характера византийской культуры. В Византии богословами становились не благодаря изучению собственно богословских дисциплин, а "через общее классическое образование византийцев, начинавшееся с изучения грамматики и затем предполагавшее усвоение риторики и философии" [2404]2404
  H. G. Beck (1966) 77


[Закрыть]. Многие видные византийские богословы, которых мы здесь рассматриваем, являли пример христианского эллинизма как в своей мысли, так и в языке (напрммер, патриарх Фотий). Во времена «литературного ренессанса, расцветшего в Константинополе под покровительством императора (Константина Мономаха в 12-м веке)» [2405]2405
  Vogt (1936) 114


[Закрыть] выдающимся представителем христианского эллинизма был Михаил Пселл. Ребенком он выучил наизусть всю «Иллиаду» и мог цитировать самые, казалось бы, несущественные места, что, конечно, делали и другие [2406]2406
  Psell.Om.doct.180 (Westerlink 90)


[Закрыть]. Занимаясь философией [2407]2407
  Nicet.Byz.Arab.17.74 (PG 105:765)


[Закрыть], он освоил арифметику, геометрию, астрономию, музыку – и все это так, как оно было унаследовано от древних греков [2408]2408
  Psell.Chron.6.38–39 (Renauld 1:136)


[Закрыть]. Его собственные литературно-художественные вкусы делали его страстным противником некоторых жанров поучительной и агиографической литературы, которая, как он считал, смешно описывает борения святых и никого не может убедить и обратить. Тем не менее его христианский эллинизм не заслонил от него той «ереси», которая была присуща «древнему эллинизму» [2409]2409
  Psell.Enc.Sim.Met. (Kurtz 1:100–101)


[Закрыть] и язычеству и которую нельзя было примирить с христианским благовестием [2410]2410
  Psell.Acc.Cerul.8 (Kurtz 1:239-40)


[Закрыть]. Византийцы считали, что греков, которые не имели Библии и пророков, просто нельзя причислить к иудеям, ни даже к мусульманам [2411]2411
  Joh.Cant.Apol.1.19 (PG 154:433)


[Закрыть]. Хотя некоторые из них, и особенно философы, что-то знали о Боге, их знание и надежда не шли ни в какое сравнение со знанием и упованием иудеев [2412]2412
  Troph.Cam.3.3.3 (PO 15:241)


[Закрыть].

Таким образом, сдержанное отношение к христианскому эллинизму было нормой православия, главенствовавшего над ним. Все христианские эллинисты предпочитали "косноязычно говорить истину (Евангелия)", нежели "изрекать ложь, пусть даже с красноречием и силою Платона" [2413]2413
  Psell.Pr.Phil.Sol. (PG 127:707-8)


[Закрыть]. Не дозволялся выборочный подход к преданию, при котором во что-то верили, но что-то отвергали [2414]2414
  Psell.Acc.Cerul.4 (Kurtz 1:234)


[Закрыть]. Вместо этого ясные и недвусмысленные высказывания отцов надо было использовать как герменевтическое орудие, позволяющее осмыслить их более темные речения. Пселл понимал, что «знаменитый Ориген… был зачинателем всего нашего богословия, заложившим его основы, однако, с другой стороны, в нем находят свое начало все ереси» [2415]2415
  Psell.Acc.Cerul.20 (Kurtz 1:258-59)


[Закрыть]. Учитывая это, он стремился избежать тех моментов в греческом философском наследии, которые смутили Оригена, и способствовал развитию православного вероучения, животворящего людские души [2416]2416
  Psell.Cant.2.6; 4.13 (PG 122:580; 625)


[Закрыть]. Критерием православного богословствования долгое время оставалось учение о Деве Марии [2417]2417
  См.т.1-й, стр.241–242 оригинала.


[Закрыть]. Пселл не только усматривает в Соломоновой Песни песней пророчество о Богородице [2418]2418
  Psell.Cant.6.8–9 (PG 122:660)


[Закрыть], но и, толкуя приветствие ангела Михаила, обращенное к Марии в момент благовещения [2419]2419
  Лк.1:26:28


[Закрыть], торжественно говорит о ней как о новой Еве, изгладившей последствия грехопадения первой Евы, а также как о новой Мариам, водительствующей народом Божиим в его славословии Господу [2420]2420
  Psell.Salut.5; 2 (PO 16:522; 518)


[Закрыть]. Не умалив ее девственности, от нее родилось Слово; земля смешалась с небом, человечество с Божеством [2421]2421
  Psell.Salut.4 (PO 16:521)


[Закрыть], и стало возможным спасение [2422]2422
  Psell.Salut.3 (PO 16:520)


[Закрыть]. Без спасения, завоеванного Христом и обретаемого чрез крещение в Его имя, человеку не будет никакой пользы от всей его нравственной честности и добродетельности [2423]2423
  Psell.Cant.1.12 (PG 122:560)


[Закрыть]. Несмотря на все свое восхищение греческой философией, Пселл отвергал как еретические идеи Платона о «воспоминании» (anamnesis) и «переселении душ» (metempsyhosis), осужденные Церковью [2424]2424
  Psell.Acc.Cerul.16 (Kurtz 1:252)


[Закрыть].

Однако несмотря на такие заблуждения философия не утрачивала своего законного места в христианской мысли. Восточные богословы давно считали, что для точного изложения христианского учения необходимо использование философских терминов и концепций [2425]2425
  Max.Pyrr. (PG 91:296; 345); Joh.D.Dialect.pr. (Kotter 1:52); Thdr.AbuQ.Opusc.2 (PG 97:1469)


[Закрыть]. Как бы там ни было, но для христианских философов Востока важнее было отстоять позицию, согласно которой «использование силлогизмов не противоречит учению Церкви, не чуждо философии, но, по сути дела, является единственным орудием истины и единственным средством отыскания того, что мы ищем» [2426]2426
  Psell.Ep.175 (Sathas 5:447)


[Закрыть]. Знание, полученное из философии, и знание, дарованное откровением, исходят из «единого источника» (apo tes heniaias peges) [2427]2427
  Psell.Char.Gr.Theol.4 (Levy 47)


[Закрыть], каковым является Бог. В противоположность известному высказыванию Блеза Паскаля о «Боге Авраама, Боге Исаака и Боге Иакова, но не философов и ученых», эти философы и ученые просто отождествляли «великого Отца» с Перводвигателем и Первопричиной [2428]2428
  Psell.Acc.Cerul.47 (Kurtz 1:294)


[Закрыть]. Поступая таким образом, они считали, что сохраняют преемство с учителями и отцами Церкви, черпавшими свое знание не только из откровения, но и из учений языческих философов [2429]2429
  Psell.Char.Gr.Theol.27 (Levy 56)


[Закрыть]. Не допуская, чтобы присущне им риторические дарования затмили философскую задачу [2430]2430
  Psell.Char.Gr.Theol.24 (Levy 54)


[Закрыть], отцы предавались «философии сокровенными глубинами своей души» [2431]2431
  Psell.Enc.Sim.Met. (Kurtz 1:95)


[Закрыть].

Говоря о "философии", Пселл обычно имел в виду Платона и те размышления, которые им вдохновлялись. "О мой Платон! – пишет Пселл. – Не ведаю, как снести груз сего слова. Разве не издавна я превыше всего почитал божественный крест?" [2432]2432
  Psell.Ep.175 (Sathas 5:444)


[Закрыть]. Отстаивая право на то, чтобы отделять правильные взгляды Платона от ложных, он заявляет: «Я всецело могу принадлежать Христу, но не могу не признать мудрейшего из наших писателей и отвергнуть ведение реальности, в равной мере постигаемой и чувствуемой. Вознося Богу молитву в меру моих способностей, я буду жадно принимать все, что может быть мне даровано» [2433]2433
  Psell.Ep.175 (Sathas 5:450)


[Закрыть]. Его учитель и вдобавок ритор и поэт Иоанн Мавропус молился с таким же настроем, полагая, что, если бы пришлось кого-нибудь из язычников избавить от угрозы осуждения, это непременно были бы Платон и Плутарх, «в мыслях и делах показавшие, как близки они были Твоим законам» [2434]2434
  Joh.Maur.Carm.43.1–5 (Lagarde 24)


[Закрыть]. В диалоге «Федр» Пселл был готов усмотреть параллель учению о Троице и как в приводимом трактате, так и в других утверждал [2435]2435
  Psell.Id. (Kurtz 1:433-34)


[Закрыть], что речь идет не о вчитывании «нашего учения» в текст, но о «следовании самому Платону и богословам из среды греков» [2436]2436
  Psell.Exeg.Phdr. (Kurtz 1:438)


[Закрыть]. Однако в этом же трактате он не колеблясь указывает на «нелепости» Платона [2437]2437
  Psell.Exeg.Phdr. (Kurtz 1:440)


[Закрыть] и заявляет о своей преданности догматам православия [2438]2438
  Psell.Om.doct.65 (Westerlink 43)


[Закрыть], пусть даже вопреки «тысячам Платонов и Аристотелей» [2439]2439
  Psell.Acc.Cerul.16 (Kurtz 1:252)


[Закрыть].

На основании последних слов можно думать, что платонизм Пселла не мешал ему изучать и других философов. Он сравнивает Платона и Аристотеля, задавшись вопросом, есть ли что-либо превыше небес, причем воззрения второго рассматривает более обстоятельно, нежели первого [2440]2440
  Psell.Om.doct.120 (Westerlink 64–65)


[Закрыть]. Кроме того, в какой-то мере был знаком и с учением Пифагора о математической природе реальности [2441]2441
  Psell.Om.doct.199 (Westerlink 97)


[Закрыть]. Кроме Платона почти все любимые им философы были неоплатониками: Плотин, Ямвлих и, прежде всего, Прокл. Он пишет, как, поскитавшись по различным философским морям, в конце концов пристал к «предивному Проклу, как к превеликому пристанищу», где постиг «всякое знание и точную истину об идеях» [2442]2442
  Psell.Chron.6.38 (Renauld 1:136)


[Закрыть]. С некоторыми оговорками философскую систему Пселла можно назвать эклектизмом, но таким, где «основные интенции остаются неоплатоническими» [2443]2443
  Zervos (1920) 255


[Закрыть]. В его языковом обиходе слово «философ» относится не только к языческим мыслителям, но и употребляется в более широком смысле, например, там, где речь заходит о Деве, описанной в Песни песней Соломона [2444]2444
  Psell.Cant.2.8 (PG 122:581)


[Закрыть]. Особым образом оно подходит для обозначения философствующих богословов греческого христианства, и, прежде всего, для самого «Богослова», то есть Григория Назианзина [2445]2445
  Psell.Char.Gr.Theol.24 (Levy 54)


[Закрыть]. Пселл ставит его выше Платона, Сократа, Фукидила, Исократа и прочих звезд на греческом небосклоне [2446]2446
  Psell.Char.Gr.Theol.2 (Levy 46)


[Закрыть], а Иоанна Златоуста чтит как «нашего Демосфена и Платона» [2447]2447
  Psell.Char.Joh.Chrys.1 (Levy 92)


[Закрыть]. Многие философские идеи Пселла пришли к нему косвенным путем через христианское философское богословие, так что его «прямая зависимость от древней философии невелика» [2448]2448
  Joannou (1956) 1:6


[Закрыть].

Как в первоначальном столкновении христианского учения с классической философией [2449]2449
  См.т.1-й, стр.51


[Закрыть], так и в позднейших дискуссиях основными темами были темы Бога и души. Говоря об «Аристотелевом учении о Боге и учении Платона о начале души» [2450]2450
  Psell.Acc.Cerul.16 (Kurtz 252)


[Закрыть], Пселл подчеркивал, что эти философские системы отвергнуты Церковью, а также отмечал, что «философы вообразили, будто есть две реальности – разум и Бог» [2451]2451
  Psell.Char.Gr.Theol.15 (Levy 51)


[Закрыть]. Он признавал, что между теми, кто «следует апостольскому слову», и Платоном (его «Тимеем» в истолкованным Прокла), есть определенное сходство, поскольку в обоих случаях существование духовного миропорядка полагается как нечто среднее между Богом и человеком; Платон говорил о «мировой душе», тогда как апостол – о «началах и силах» [2452]2452
  Psell.Om.doct.54 (Westerlink 39)


[Закрыть]. Однако нельзя было забывать, что православное христианство не отождествляло Бога с разумом, душой или космосом; здесь уместно говорить не о тождестве, а о подобии (homoiosis) [2453]2453
  Psell.Om.doct.15 (Westerlink 23)


[Закрыть]. Для восточного христианства подобие души Богу означает нечто особенно важное – в силу учения о спасении как обожении. Такое богоподобие мыслилось по-разному, однако, в конечном счете, означало «способность обожить человека, извести его из этого вещественного мира, освободить от страстей и наделить способностью к обожению другого – вот самое совершенное подобие» [2454]2454
  Psell.Om.doct.71 (Westerlink 45–46)


[Закрыть]. Пселл и его товарищи повторяли восточную формулу, ставшую нормой и мерилом богословствования: божественное Слово стало человеком, чтобы человек обожился [2455]2455
  Psell.Salut.2 (PO 16:518); Joh.Maur.Carm.2.23 (Lagarde 2)


[Закрыть].

В сущности, христианский образ Бога отличался от всех прочих своим тринитарным монотеизмом. "Первое", что надо усвоить – это "поклонение Отцу, Сыну и Духу, единому Богу". Свою компиляцию философских и богословских учений, названную "Всеобщей наукой", Пселл начинает с исповедания веры в Троицу, состоящую из трех ипостасей и одной божественной усии [2456]2456
  Psell.Om.doct.1 (Westerlink 17)


[Закрыть]. Истинное благочестие заключается в этом исповедании и вере в евангельскую весть. Верен Богу тот, кто в согласии с постановлениями вселенских соборов наставляет других в учении о Троице, унаследованном от отцов на основании Нового Завета [2457]2457
  Psell.Acc.Cerul.4 (Kurtz 1:234)


[Закрыть]. Термин «монада» использовали Платон, Аристотель и Прокл, однако в контексте христианского монотеизма, систематизированного Дионисием Ареопагитом [2458]2458
  Dion.Ar.D.n.1.4 (PG 3:589)


[Закрыть], божественная монада мыслилась как превосходящая жизнь, разум и даже бытие [2459]2459
  Psell.Char.Gr.Theol.33 (Levy 57)


[Закрыть]. В своих высказываниях о Троице Пселл примыкает к строгому направлению православного греческого богословия: отвергает Filioque [2460]2460
  Psell.Om.doct.1 (Westerlink 17)


[Закрыть], учит о том, что в воплощении природа Слова была сокрыта во плоти [2461]2461
  Psell.Cant.1.16–17 (PG 122:568)


[Закрыть] и отстаивает учение о единосущии, основываясь на «слове „человечество“, которое едино» различным людям, но в то же время едино в себе [2462]2462
  Psell.Om.doct.5 (Westerlink 18–19)


[Закрыть]. Христианский монотеизм отличался от иудейского и мусульманского идеей троичности, а от эллинизма – верностью библейскому учению о едином Боге [2463]2463
  См.т.1-й, стр.66–67


[Закрыть].

Надо сказать, что порой эллинизм тоже учил о единстве Бога, однако, с одной стороны, не мог избежать учения о вечности материи, а с другой – некоторой формы пантеизма. "Что общего у материи и идей согласно нашим воззрениям? – спрашивает Пселл. – Когда же Аристотель говорит, что материя безначальна, мы отмежевываем Церковь от сего учения" [2464]2464
  Psell.Acc.Cerul.20 (Kurtz 1:259)


[Закрыть]. Согласно христианскому учению о творении ни материя, ни время не могут быть совечными Богу, Который один подлинно вечен [2465]2465
  Psell.Om.doct.102 (Westerlink 57–58)


[Закрыть]. Кроме того, Он истинно един [2466]2466
  Psell.Acc.Cerul.11 (Kurtz 1:245)


[Закрыть]. Если рассматривать космос как нечто целое, как все (to pan), то его тоже можно назвать единым, но только потому, что он берет начало в едином Боге. По причине же его многообразия, его надо именовать не единым, а множеством [2467]2467
  Max.Schol.D.n.4.7 (PG 4:260)


[Закрыть]. Основываясь на этом учении Дионисия, Пселл утверждал, что в строгом смысле слово «единый» относится только к Богу [2468]2468
  Psell.Om.doct.16 (Westerlink 24)


[Закрыть]. Если вспомнить, что множества материальных космосов просто не существует, то имеющийся действительно един, и это вселенная. «Но как он может быть единым, если он сложен и многообразен?» Единство Бога трансцендентно, оно превыше всякого числа и самой простоты, так что в конечном счете космос можно назвать «единым» только вследствие того, что, будучи творением, он причастен единству Творца [2469]2469
  Psell.Om.doct.152 (Westerlink 79)


[Закрыть]. Подобным же образом Бог – это начало (arhe) всякого бытия, однако не в том смысле, что Он – первый в каком-то ряду, а в том, что превосходит всякое бытие и все от него зависят [2470]2470
  Psell.Salut.1 (PO 16:517)


[Закрыть]. Согласно православному вероучению Бог «превышает и превосходит все известное и все существующее» [2471]2471
  Max.Schol.D.n.7.1 (PG 4:340)


[Закрыть]. Надо утверждать как различие, так и связь между Творцом и Его творением: имманентность без пантеистического отождествления со всем сущим и трансцендентность без деистской обособленности.

Православное учение о Боге как Творце означало, что Он – конечная причина всякой реальности. Касаясь причин таких природных явлений, каким, например, землетрясения, Пселл приводит стих из 103-го псалма: "Призирает (Бог) на землю, и она трясется" (103:32), хотя в то же время подчеркивает, что "непосредственной причиной" является исхождение воздуха из земли [2472]2472
  Psell.Om.doct.164 (Westerlink 83)


[Закрыть]. Учитывая, что мир зависит от Бога как конечной причины, его нельзя назвать «самосуществующим» (autosoon), как это делал Платон (а по сути дела, Прокл) [2473]2473
  Psell.Id. (Kurtz 1:433)


[Закрыть]. Как согласованная система естественных и непосредственных причин он заслуживает научного исследования, однако оно незаконно, если, например, следуя за некоторыми врачевателями, усматривает причину бесовства не в сверхъестественных силах, а во «влагах» [2474]2474
  Psell.Daem.14 (PG 122:852-53)


[Закрыть]. Согласно Пселлу «безрассудно не признавать проявления сверхъестественной силы только потому, что нет никакого научного объяснения» ее причины [2475]2475
  Hussey (1937) 88


[Закрыть]. Согласно учению Платона, изложенному в диалоге «Федр», все существующее «пребывает в своих причинах и выходит за них» и «причина его вращения и возвышения – в Зевсе» [2476]2476
  Psell.Exeg.Phdr. (Kurtz 1:439)


[Закрыть]. Причинно– следственная связь, природный миропорядок, упорядоченность движения небесных тел, а также «промысл, простирающийся на все сущее» закладывают основу для естественного богопознания [2477]2477
  Psell.Om.doct.19 (Westerlink 25)


[Закрыть]. Веру в божественный промысл надо отличать от любой формы причинно-следственного детерминизма, а также от идеи случайности [2478]2478
  Psell.Om.doct.17; 106 (Westerlink 24–25; 59)


[Закрыть]. Кроме того, важно, чтобы мысль о провидении и верховной воле Бога не приводила к «роковой бездеятельности», подавляющей «обязанность человека действовать» [2479]2479
  Anastasi (1969) 124


[Закрыть], которая является должным ответом Богу даже в свете естественного знания о Его путях в человеческой истории.