Текст книги "Христианская традиция. История развития вероучения. Том 2. Дух восточного христианства (600-1700)"

Автор книги: Ярослав Пеликан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Богословы любого предания неизбежно сталкивались с проблемой толкования этих слов и их соотнесения с организационным устроением христианского мира, как восточного, так и западного. Даже монофизиты и несториане, анафематствовавшие не только друг друга, но также Рим и Константинополь, были вынуждены пояснить, что они значат. Опровергая постановления Халкидона, монофизит Тимофей Элурийский объяснял их так: годы и время не умалят и не изменят веру, однажды переданную святым, ибо она была "утверждена на неколебимом основании, то есть на Христе, и врата адовы не одолеют ее" [1538]1538
  Tim.Ael.Chalc.4 (PO 13:222)


[Закрыть]. Приводя эти же слова, другой монофизитский богослов не соотносит их с Римом и, по сути дела, не соотносит с Петром, в каком-то смысле, вероятно, имея в виду Антиохию [1539]1539
  Jac.Bar.Ep.Thds. (CSCO 103:63[17:91])


[Закрыть]. О ней, по-видимому, думали и некоторые монофизитские епископы, проследившие линию преемства «от Петра, главенствовавшего над божественным содружеством апостолов, до Севера» [1540]1540
  Episc.Or.Ep. (CSCO 103:134[17:192-93])


[Закрыть]. В этом, как и в некоторых других вопросах, с монофизитами соглашались несториане, усматривая в «камне» не личность Петра и тем более не его римских преемников, а его исповедание. Тимофей 1-й говорил о «камне нашего утверждения, на коем Господь обещал создать Свою Церковь» [1541]1541
  Bab.Un.1.1; 1.2 (CSCO 80:3–4; 6[79:4; 7])


[Закрыть], тогда как Бабай говорит о Церкви «утвержденной на вере… камне» [1542]1542
  Bab.Un.1.1; 1.2 (CSCO 80:3–4; 6[79:4; 7])


[Закрыть] и затем приводит слова, сказанные Петру. Заявив, что «Церковь Христова, основание которой утверждено на Петровом камне, исповедует так», он далее определяет природу соединения божественного и человеческого во Христе не как соединение естества или ипостаси, но воли и лица [1543]1543
  Bab.Un.3.10 (CSCO 80:84[79:91])


[Закрыть]. В Феодоре Мопсуэстском даже усматривает того, «кто созидает неколебимо… и непревратно на Петровом основании» [1544]1544
  Bab.Un.6.21 (CSCO 80:199[79:245-46])


[Закрыть].

Для истории восточного христианства крайне важное значение имеет греческое истолкование упомянутого отрывка (Мф.16:18), противоречащее тем латинским притязаниям, которые на нем основывались. Латинская экзегеза, которая в этот период было представлена Николаем 1-м, усматривала в словах Христа утверждение самобытности Римского престола. В своем послании к Фотию, приведя этот отрывок и описав преемство, восходящее к Петру, Николай заявляет, что "все собрание верующих взыскует учения у сей святой Римской Церкви, главенствующей над всеми церквами" и что, следовательно, на римского папу возложена особая забота о православном вероучении и всеобщем благоденствии прочих епархий христианского мира, включая константинопольскую [1545]1545
  Nicol.I.Ep.86 (MGH Ep.6:447)


[Закрыть]. В поддержку притязаний Рима вместе с названным отрывком нередко приводились два других ключевых текста [1546]1546
  Hadr.Ep.2 (MGH Ep.5:6)


[Закрыть], в которых Христос тоже обращается к Петру. «Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих», – говорится в одном из них (Лк.22:32), тогда как в другом сказано: «Паси овец Моих» (Ин.21:17). К этим текстам обращались для того, чтобы пояснить отрывок из Матфея, и, взятые вместе, эти речения означали, что «принимающие согласных с нами принимают нас и чрез нас – князя апостолов, а чрез него – Христа. Посему нам надлежит обратить заблудших, ибо на нас пал жребий занять место архипастыря» [1547]1547
  Nicol.I.Ep.87; 88 (MGH Ep.6:452; 476)


[Закрыть], которому Христос сказал эти слова, равно как и слова о камне.

Что касается греческих богословов, то они тяготели к более широкому соотнесению упомянутых речений [1548]1548
  Nicet.Nicom.ap.Ans.Hav.Dial.3.9 (PL 188:1221)


[Закрыть]. Максим именовал себя «истинным сыном святой кафолической и апостольской Божией Церкви, утвержденным в благочестивом исповедании, коего никогда не одолеют порочные уста еретиков, отверстые, как адовы врата» [1549]1549
  Max.Ep.13 (PG 91:512)


[Закрыть]. Отождествление адовых врат с крупными ересями 2-го, 3-го и 4-го веков встречало широкое признание [1550]1550
  Попруженко 36


[Закрыть]. Силою слова Божия этим вратам успешно противоборствовал не только Петр, но и все остальные апостолы, особенно же Иоанн [1551]1551
  Thdr.Stud.Or.9.9 (PG 99:784)


[Закрыть]. Власть ключей, которой Христос наделяет Петра в отрывке из Матфея [Мф.16:19], не оставалась только за ним и его преемниками на престоле Старого Рима: все верные архиереи подражали и следовали Петру [1552]1552
  Max.Schol.E.h.7.7 (PG 4:181)


[Закрыть]. Они обрели это достоинство, блюдя православную верность тому Петрову исповеданию, которое содержится в 16-го главе Евангелия от Матфея: «Ты – Христос, Сын Бога Живого» (Мф.16:16). Соотнося с ним обетование, данное в следующих стихах, можно было призвать православно верующих «прибегнуть к вере… сего недвижного камня… да уверуем, что Христос – Бог и человек» [1553]1553
  Thdr.AbuQ.Opusc.4 (PG 97:1504-5)


[Закрыть]. Неколебимое основание Церкви – камень-Христос, однако и Петр заслуживает того, чтобы назвать его «основанием и опорой нашей веры» [1554]1554
  Niceph.Imag.36 (PG 100:621)


[Закрыть]. Он, правда, был таковым именно в силу своего исповедания, повторяемого всеми истинно верующими. Когда в позднейшем трактате, ложно приписанном Фотию, было прямо сказано, что камень, о котором Христос говорит в Своем обетовании, – не столько Петр как таковой, сколько его исповедание, это выглядело как спорное расширительное толкование [1555]1555
  Ps.Phot.Rom.5 (Gordillo 12)


[Закрыть].

Однако в самом православном предании Востока и Запада первенство Петра среди апостолов и его отождествление с Римом настолько утвердилось, что его было не так-то просто опровергнуть. "Учение отцов", например, начиналось так: "Слова святого Петра, главы апостолов <взятые> из Клементин" (которые, конечно же, были апокрифическими) [1556]1556
  Doct.patr.1.1 (Deikamp 1); Psell.Cant.5.15 (PG 122:652)


[Закрыть]. Для Максима Петр тоже представал как возглавитель всех остальных апостолов и как великое основание Церкви [1557]1557
  Max.Qu.Thal.61; 27 (PG 90:637; 356)


[Закрыть]. Когда произошло столкновение между апостолом Павлом и иерусалимской церковью, его уладили не Павел или Варнава, но «собор апостольский, коего главой и водителем был Мар Петр». Итак, Петр был основанием Церкви, и посему всякий, верующий как он, избежит заблуждения [1558]1558
  Thdr.AbuQ.Mim.1.22–23 (Graf 111-12)


[Закрыть]. Однако в силу своего исповедания для большинства греческих богословов Петр прежде всего был «главою богословов» [1559]1559
  Niceph.Antirr.1.47 (PG 100:320)


[Закрыть]. Все именования превосходства («основание», «твердыня» и «председательствующий апостолам» [1560]1560
  Niceph.Imag.17 (PG 100:576)


[Закрыть] подобали ему как богослову троичности. Церковь должно созидать на камне, на том краеугольном камне, каковым является Христос и на коем, в свою очередь, был утвержден Петр, будучи главою учеников Слова – «утвержден святыми и божественными учениями» [1561]1561
  Niceph.Imag.3 (PG 100:537-40)


[Закрыть]. Первенство принадлежит Петру в силу его исповедания, и те, кто вслед за ним исповедует Христа Сыном Бога Живого, становятся причастниками того обетования, согласно которому врата адовы не одолеют Церковь, созданную на камне [1562]1562
  Nicet.Byz.Arm.2 (PG 105:592); Ps.Anast.S.Jud.dial.1 (PG 89:1221)


[Закрыть].

Первенство Рима – это и дар обетования, и результат исповедания. Максим писал, что все признают "его исповедание и веру… в святые поучения отцов" [1563]1563
  Max.Opusc.11 (PG 91:137)


[Закрыть] и во вселенские соборы. Такие речения, как, например, упомянутый стих из Луки [Лк.22:32], «относятся не к Мар Петру и не к апостолам, но к тем, кто занимает его место, сущее в Риме, а также место апостолов» [1564]1564
  Thdr.AbuQ.Mim.1.24 (Graf 112)


[Закрыть]. Все отдают должное заслугам Петрова престола в деле защиты и определения православной веры и для каждого желанно «согласие в богословии со вселенским архипастырем» [1565]1565
  Const.Pogon.Sacr.2 (Mansi 11:722)


[Закрыть], то есть епископом Рима. Рискуя излишне упростить проблему, скажем, что для Востока папа главенствовал среди епископов в силу собственного православия, тогда как для Запада он был и всегда пребудет православным по причине упомянутого главенства. Апологеты Запада ссылались на то, что, когда восточные правители, церковные или светские, противоборствовали истинной вере (как, например, во дни Афанасия, Златоуста и Флавиана) Рим поддерживал православие [1566]1566
  Gelas.I.Ep.13 (PL 59:67)


[Закрыть]. Николай утверждал, что «чрез благословенного Петра, князя апостолов, который устами Господа заслужил право возглавить Церковь, святая Римская Церковь есть глава всех церквей». В вероучении и жизни им надлежит следовать водительству Рима [1567]1567
  Nicol.I.Ep.86 (MGH Ep.6:448)


[Закрыть]. Те, кто отстаивал его против греков, доказывали, что его власть распространяется на все церкви, и посему римский понтифик – глава всех епископов, который разрешает все вопросы всех церквей [1568]1568
  Ratr.Graec.4.8 (PL 121:336)


[Закрыть]. Таким образом, все церкви в мире должны взирать на Рим, который уже в некоем особом смысле стали называть «апостольским престолом» [1569]1569
  Aen.Par.Graec.195 (PL 121:752)


[Закрыть].

Поначалу восточные богословы "осторожно именовали свои престолы "апостольскими", так как до конца 5-го века и даже позднее сама "идея апостольства, в общем и целом, еще не стала у них первозначной" [1570]1570
  Dvornik (1958) 67


[Закрыть]. Обоснование примата Рима ссылкой на Петра имело ограниченную силу. Сам Григорий Великий признавал, что Петр был также в Александрии и Антиохии [1571]1571
  См.т.1, стр.353


[Закрыть]. Иногда на это обстоятельство ссылались и восточные полемисты, напоминая, что, прежде чем прийти в Рим, Петр был в Антиохии, и, следовательно, она тоже может притязать на первенство и главенство [1572]1572
  Лопарев 350


[Закрыть]. До прибытия в Рим в течение восьми лет Петр был ее епископом, и поэтому, если Рим притязает на главенство, ссылаясь на князя апостолов, то это еще более пристало ей, как, собственно, и Иерусалиму [1573]1573
  Ps.Phot.Rom.1; 3 (Gordillo 11)


[Закрыть]. Когда в 11-м веке антиохийский патриарх беспокоился о том, «почему великий преемник великого Петра, пастыря Старого Рима, впал в раскол и отъединение от божественного церковного тела» [1574]1574
  Petr.Ant.Ep.Leo IX.1.2 (Michel 2:446)


[Закрыть], это, вероятно, в какой-то мере служило выражением такого притязания.

Само наименование говорит, что действительным соперником Старого Рима была не Антиохия, а Новый Рим. Помимо политических, юридических и культурных оснований для этого соперничества идея главенства Рима подкреплялась и вероучительным разногласием. Достиг ли Рим такого положения, потому что его церковь была основана Петром или это произошло потому, что он был столицей Римской империи? В документе, который стал известен как двадцать восьмой канон Халкидонского Собора (451-й год), "Константинополю, сему Новому Риму", даруются особые привилегии наряду с теми, которые имеет Старый Рим, и объясняется все это тем, что Старый Рим занял характерное для него положение в Церкви в силу того, что был столицей [1575]1575
  CChalc.Can.28 (ACO 2-I-3:88)


[Закрыть]. Позднейшие византийские апологеты и, в частности, богослов и канонист Нил Доксопатр, на основании этого канона утверждали, что «не правы те, кто говорит, будто Рим обрел первенство чести благодаря Святому Петру. Сей канон святого собора гласит, что первенство сие он имеет потому, что в нем императорская власть». Следовательно, Константинополь, будучи Новым Римом, уступает только Старому [1576]1576
  Nil.Dox.Not. (PG 132:1100)


[Закрыть]. Петр же пришел «в Рим, который в ту пору был имперским городом среди прочих городов» [1577]1577
  Nil.Dox.Not. (PG 132:1085)


[Закрыть], но который ныне таковым не является. Порой позднейшие византийцы будут утверждать, что сводить Божию благодать к какому-то одному месту – пережиток иудаизма и, следовательно, неправомерно соотносить 18-й стих из Матфея (Мф.16:18) с Римом [1578]1578
  Ps.Phot.Rom.5 (Gordillo 11–12)


[Закрыть]. Однако более сильным выпадом со стороны Византии было утверждение, согласно которому «константинопольский патриарх именуется архиепископом Нового Рима, ибо он восприял римские права и преимущества» [1579]1579
  Nil.Dox.Not. (PG 132:1101); Metrop. (Darrouzиs 130)


[Закрыть].

Не ясно, однако, когда именно этот тезис заявил о себе в византийском богословии и церковном праве. Первое недвусмысленно упоминание об этой идее содержится не в греческих источниках, а в ответе папы на обвинения "восточных". Папа Николай заявляет, что греки "похваляясь, даже утверждают, что, когда императоры перебрались из Рима в Константинополь, первенство римского престола тоже перешло к константинопольской церкви и что права церкви римской вместе с императорскими почестями перешли к другой" [1580]1580
  Nicol.I.Ep.100 (MGH Ep.6:605)


[Закрыть]. Несмотря на то что в данном случае имеется в виду Фотий и его антиримские послания и трактаты, по-видимому, нет документальных свидетельств, говорящих о том, что тот действительно высказывал нечто подобное. Следовательно, такое «истолкование этого <халкидонского> канона, приписываемое папой грекам, кажется не совсем естественным, поскольку до Николая ни один грек не вкладывал в него столь радикального смысла» [1581]1581
  Dvornik (1970) 125


[Закрыть]. В том же столетии, только несколько раньше, Никифор утверждал, что унаследовавшие новое именование «ромеев», утверждены на том же основании веры, на котором утверждены представители Старого Рима, так как в Церкви Божией не должно быть никакого «исчисления по предпочтению» [1582]1582
  Niceph.Ep.Leo III (PG 100:181)


[Закрыть]. Для него Константинополь, этот Новый Рим, является «градом, который ныне главенствует и обладает превосходством в силу императорских преимуществ» [1583]1583
  Niceph.Imag.25 (PG 100:597); Nicet.Nicom.ap.Ans.Hav.Dial.3.7 (PL 88:1218)


[Закрыть]. Уже давно сложился обычай говорить о Константинополе как о «святом граде Христа Бога нашего» [1584]1584
  Soph.Ep.syn. (PG 87:3149)


[Закрыть], а о его патриархе как о том, кто «водительствует оком вселенной» [1585]1585
  Nicet.Amas.Patr. (Darrouzиs 170)


[Закрыть], однако складывается впечатление, что в столкновениях, пришедшихся на 11–12 века, некоторые сторонники идеи Нового Рима действительно стали развивать мысль о том, что Старый Рим отдал свое первенство новой столице.

Ничего подобного апологеты Старого Рима не признавали. В своде святоотеческих речений, составленном в 9-м веке Энеем Парижским, приводилось высказывание одного из предшествовавших пап, согласно которому Константинополь [1586]1586
  Gel.I.Ep.13 (PL 59:82)


[Закрыть], не имеющий в Церкви даже достоинства митрополии, не может притязать на возвышение, ссылаясь на то, что он – имперский город, так как «сила мирского царства – одно, а наделение достоинством в Церкви – совершенно другое» [1587]1587
  Aen.Par.Graec.201 (PL 121:754)


[Закрыть]. Папа Николай указывал Фотию, что константинопольская церковь по обычаю зависит от Рима в силу его вероучительной неколебимости и крепости [1588]1588
  Nicol.I.Ep.86 (MGH Ep.6:450)


[Закрыть]. Именно поэтому он решил не допустить избрания Фотия патриархом и не признать его, прибегая к авторитету, который всегда имели его предшественники [1589]1589
  Nicol.I.Ep.82 (MGH Ep.6:435)


[Закрыть]. Согласно Лиутпранду, посетившему Константинополь столетие спустя, Константин действительно основал Новый Рим, однако он же отдал много областей, как западных, так и восточных, Старому Риму [1590]1590
  Liut.Leg.17 (MGH Scrip.3:350)


[Закрыть]. Посему константинопольская церковь доселе подчинена церкви римской, что явствует хотя бы из того, что константинопольскому епископу дозволяется носить паллий только с разрешения римского папы [1591]1591
  Liut.Leg.62 (MGH Scrip.3:361)


[Закрыть]. Ко времени столкновения между Старым и Новым Римом, пришедшегося на 9-й век, западный вариант апостольского правления в противоположность восточному недвусмысленно принял вид монархии.

Что же касается восточного варианта, то, несмотря на некоторые рассматриваемые нами весьма решительные заявления, он предполагал не замену староримской монархии монархией Нового Рима, но учение о пентархии. Это учение обратило на себя внимание во время раскола 11-го века, однако его основные слагаемые были известны и раньше. Согласно идее пентархии в христианском мире апостольское правление осуществляется в сотрудничестве пяти патриарших престолов: римского, константинопольского, иерусалимского, антиохийского и александрийского. Приводя слова Христа из Евангелия от Матфея (Мф.16:18–19), Феодор Студит спрашивал: "Кто сии, коим вверено такое устроение? Апостолы и преемники их. Но кто преемники? Тот, кто восседает на римском престоле, который есть первый, на константинопольском, который есть второй, и после них восседающие на престолах Александрии, Антиохии и Иерусалима. Такова пятиглавая (pentakoryfos) власть в Церкви; сии (патриархи) ведают божественными учениями" [1592]1592
  Thdr.Stud.Ep.124 (PG 99:1417); Metrop. (Darrouzиs 140)


[Закрыть]. Еще раньше о пяти патриархах «всей вселенной» упоминал Кодекс Юстиниана [1593]1593
  Corp.iur.civ.Nov.109.pr. (Schoell-Kroll 518)


[Закрыть], а Третий Константинопольский Собор 680–681 годов разослал свое догматическое определение «пяти патриаршим престолам» [1594]1594
  CCP(681)Act.18 (Mansi 11:681)


[Закрыть].

В основе идеи пентархии лежал восточный взгляд на сущность патриархата. В строгом смысле именование "патриарх" подходило патриарху антиохийскому, "папами" уместнее было именовать патриархов Рима, Александрии и Иерусалима, тогда как константинопольский патриарх носил звание "архиепископа". Из всех пяти только председательствующий на антиохийском престоле должен был в строгом смысле именоваться "патриархом" [1595]1595
  Petr.Ant.Ep.Dom.Ven.3 (Will 211)


[Закрыть], однако и ему надо было иметь в виду, что есть еще «патриарх» Венеции, хотя тот и не был соравен упомянутым пяти [1596]1596
  Petr.Ant.Ep.Dom.Ven.5 (Will 212)


[Закрыть]). С авторитетом апостолов и святых отцов патриарший авторитет увязывался благодаря тезису о том, что Святой Дух, говоривший сначала через пророков, затем апостолов и потом отцов церкви, ныне «утвердил патриархов главенствовать над миром» [1597]1597
  Thdr.H.ap.CCP(869) Act.1 (Mansi 16:35)


[Закрыть]. Такая структура власти, как прошлой, так и нынешней, учредила «всюду действенное предание и учение великих патриарших престолов» [1598]1598
  Phot.Ep.1.24.3 (PG 102:797)


[Закрыть], которым никто, ни даже восседающий на самом почетном из названных, не может противоречить. Поэтому Никифор, отдав должное особому положению Рима, тотчас начинает говорить об одинаковой власти патриархов [1599]1599
  Niceph.Imag.25 (PG 100:597)


[Закрыть]. Для того, чтобы собор имел законную силу, необходимо их согласие и представительство [1600]1600
  Max.Pyrr. (PG 91:352)


[Закрыть]. Поэтому иконоборческий собор 754-го года нельзя назвать вселенским, ни даже законным, так как, несмотря на участие в нем константинопольского патриарха, остальные четыре на нем представлены не были и не выразили согласия с его постановлениями [1601]1601
  Joh.Diac.ap.CNic.(787) Act.6 (Mansi 13:208-9)


[Закрыть]. Помимо соборов и в промежутках между ними споры должно обращать «к нашему благочестивейшему императору и святейшим патриархам, сущим в Риме и Константинополе» [1602]1602
  Max.Ep.12 (PG 91:464)


[Закрыть]. Приняв первенство Рима, Фотий, однако, утверждал, что ему надлежит «быть в согласии и единомыслии с другими четырьмя первосвященническими престолами» [1603]1603
  Phot.Ep.1.24.6 (PG 102:800)


[Закрыть].

Сложилась изящная теория, согласно которой патриархов именно пять, поскольку существует пять чувств [1604]1604
  Petr.Ant.Ep.Dom.Ven.4 (Will 211)


[Закрыть]. Однако, излагая ее, можно было либо дойти до рассуждений о том, «какому патриарху какое чувство соответствует» [1605]1605
  Nil.Dox.Not. (PG 132:1007)


[Закрыть] и тем самым избежать вопроса о первенстве, либо утверждать (как и делали на Западе), что, хотя для телесного здравия необходимо наличие всех пяти, римского патриарха тем не менее надо уподобить зрению, потому что оно «первенствует среди всех прочих чувств, неусыпнее (их) и в большем общении со всеми ими, чем они между собой» [1606]1606
  Anast.Bibl.CCP(869)pr. (Mansi 16:7)


[Закрыть]. Для Востока такое определение примата Рима было отвержением принципа пентархии, согласно которому ни один патриарх не должен вторгаться во внутренние дела какого-либо другого патриархата [1607]1607
  Nil.Dox.Not. (PG 132:1092)


[Закрыть]. Однако именно на это и притязал римский патриарх, считая это, по сути дела, своим долгом, как, например, в случае с Николаем, который, обращаясь по вопросу Константинополя к александрийскому, антиохийскому и иерусалимскому патриархам, заявил, что «апостольскою властию мы вменяем в должное и повелеваем вам» [1608]1608
  Nicol.I.Ep.84 (MGH Ep.6:442)


[Закрыть] признать точку зрения Рима. Таким образом, латинская церковь тоже признавала пять патриархов, но среди них папа выделялся не только по степени, но и качеству, так как без них мог действовать от имени всей Церкви, чего они без него делать не могли. Именно это и означали слова Иисуса в Евангелии от Матфея (Мф.16:18–19). В противоположность этому для греческой церкви они, согласно «латинствующему» императору Василию Македонянину, означали, что «Бог утвердил Церковь Свою на основании пяти патриархов и в Своих святых Евангелиях определил, что они никогда не падут, ибо суть главы Церкви» [1609]1609
  Bas.I.Mac.ap.CCP(869) Act.8 (Mansi 16:140)


[Закрыть].

Особенно щекотливым был вопрос о взаимоотношениях папы и вселенского собора как мерила истинности вероучения и практического благочестия. В свете исторических свидетельств никто не дерзал заявить, что в поддержании норм православия и даже в отстаивании их согласными действиями всех пяти патриархов Новый Рим был таким же последовательным, каким был Старый. Однако можно было ссылаться на то, что, когда в 1-м веке понадобилось рассудить спор, апостолы не делали этого единолично, но собрались на апостольский собор, на котором председательствовал Петр [1610]1610
  Thdr.AbuQ.Mim.1.22 (Graf 111)


[Закрыть]. Посему так должно быть и в дальнейшей истории Церкви: не решая в одностороннем порядке вопросы, сказывающиеся на всей Церкви в целом, Рим тем не менее председательствует на апостольском соборе. Соборный принцип предполагает единомыслие среди апостольских патриархов [1611]1611
  Niceph.Imag.25 (PG 100:597)


[Закрыть], аналогичное тому, которого достигли сами апостолы на соборе, описанном в 15-й главе Книги Деяний. Условие, согласно которому ни один собор a priopi нельзя считать законным и вселенским, не давало возможности решить вопрос упрощенно и объявить таковым собором тот, который был созван или утвержден римским или каким-нибудь другим престолом [1612]1612
  См.т.1, стр.354–355


[Закрыть]. Еще менее это предусматривало возможность усвоения римскому или каким-либо другому престолу законодательной функции, которая исторически осуществлялась соборами. В противном случае, как иронически замечал Никита Никомидийский, «зачем нам знать Писания, изучать литературу, вероучительное правило наших наставников или благороднейшие достижения мудрых греков? Ведь все это упраздняет авторитет римского архиерея… Пусть же он один будет епископом, учителем и наставником, пусть он один, как единый добрый пастырь, отвечает перед Богом за все, ему вверенное!» [1613]1613
  Nicet.Nicom.ap.Ans.Hav.Dial.3.8 (PL 188:1219)


[Закрыть].

В 9-м веке в силу спорного статуса так называемого седьмого вселенского, или Второго Никейского Собора (787-й год), завершившего первый этап иконоборческой полемики, между Востоком и Западом произошло столкновение по вопросу о соотношении авторитета собора и папы. Отчасти из-за латинского перевода, исказившего смысл соборных заседаний, отчасти в силу политической ситуации, сложившейся на Западе, Рим этот собор не признал. Он расценил его как "лжесобор об изображениях, среди греков именуемый седьмым вселенским", в котором ни одна сторона не была правой; более того, считалось, что он проходил "без авторитета апостольского престола незадолго до наших времен" [1614]1614
  Hinc.R.Opusc.Hinc.L.20 (PL 126:360)


[Закрыть]. Иконборцы были не правы в своем отрицании изображений, иконопочитатели – в том, что усматривали в них слишком многое, однако и те, и другие были одинаково не правы в том, что не признавали авторитет Рима [1615]1615
  Lib.Car.pr. (MGH Conc.Sup.2:6)


[Закрыть]. Несмотря на то что Восток формально тоже не одобрил проведение собора, он получил всеобщее признание, и поэтому, отстаивая его авторитет и вселенский характер, Фотий выражал общепринятую на Востоке точку зрения [1616]1616
  Phot.Enc.40–42 (PG 102:740)


[Закрыть]. Запад же настаивал на том, что «вселенские соборы особым образом созываются властию апостольского престола» [1617]1617
  Hinc.R.Opusc.Hinc.L.20 (PL 126:362)


[Закрыть], утверждая, что без наставительного руководства Рима собор не может сохранить цельность апостольского предания [1618]1618
  Nicol.I.Ep.82 (MGH Ep.6:434)


[Закрыть]. Предшественник Николая уже заявлял, что «нередко апостольский престол вершит власть… без всякого предшествующего собора», утверждая то, что осудил какой-нибудь лжесобор и анафематствуя лжеучение независимо от того, было оно осуждено каким-либо собором или нет [1619]1619
  Gelas.I.Ep.13.18 (CSEL 35:780)


[Закрыть]; теперь в полемике с Фотием использовались и эти слова [1620]1620
  Aen.Par.Graec.199 (PL 121:753)


[Закрыть].

По сути дела, соборы обычно созывал не епископ Старого Рима, а император Нового. Каждый помнил, что так было при Константине 1-м (Первый Никейский Собор) и Юстиниане (Второй Константинопольский) и что, кроме того, оба императора принимали участие в соборных прениях; другие соборы тоже созывались императорами и были вселенскими [1621]1621
  Phot.Syn.7 (PG 104:1225-28)


[Закрыть]. Хотя Запад и его конкретные представители мирились с таким порядком, он являлся результатом того понимания природы церковного правления, с которым они, в принципе, не соглашались. Само поставление Фотия патриархом и низложение его предшественника было недопустимым вмешательством византийского императора в церковные дела. Не было ничего удивительного в том, что другие посягновения на Церковь и особенно на римский престол исходили «от мужей… поддерживаемых мирской властью». В то же время «дело не императоров, но епископов обсуждать священные учения и церковную литургию» [1622]1622
  Ratr.Graec.1.2 (PL 121:228)


[Закрыть]. Восточные архиереи продажны, потому что такой порядок сделал их церкви «данниками», раболепствующими перед императором [1623]1623
  Liut.Leg.63 (MGH Scrip.3:362)


[Закрыть]. Что касается восточных богословов, то, особенно во времена иконоборства, у них тоже был повод сетовать на этот порядок, однако они не могли не вспомнить и о том, что в обоих случаях, когда изображения восстанавливались, это происходило благодаря авторитету императора, а точнее – императрицы. Задолго до иконоборческих споров этот авторитет прославлялся в византийском ритуале и литературе. Согласно лишь одному из многочисленных высказываний император был «подобен Богу, Который все превосходит, ибо нигде на земле у него нет никого превыше его самого» [1624]1624
  Agap.Cap.21; 63 (PG 86:1172; 1184)


[Закрыть]. Помимо того значения, которое такие высказывания имели для византийской политической мысли, в этом контексте они обрели вид вероучительных формул, а также стали предметом вероучительного столкновения с Западом.

И тем не менее в вероучительном конфликте, затрагивавшем основания церковного устройства, самыми существенными вопросами были те, которые касались кафолического и апостольского характера Церкви. Утверждение о том, что Церковь является кафоличной [соборной] и апостольской (равно как единой и святой), было составной частью веры, изначально переданной святым, и через них – последующим поколениям; несмотря на все разногласия по поводу предыдущих слов Никейского Символа, все были едины в исповедании веры в "единую святую, соборную и апостольскую Церковь". Кроме того, все сходились и в том, что в своей организационной структуре она тоже должна быть кафолической и апостольской. Однако в каком смысле и за счет чего Церковь "утверждена на основании апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем" [1625]1625
  Еф.2:20


[Закрыть]? Несмотря на то что такой предикат апостольства соотносился с Церковью с самого начала, «надо подчеркнуть, что образец для своей организации ранняя Церковь нашла не столько в апостольском предании, сколько в политической организации Римской империи» [1626]1626
  Dvornik (1958) 4


[Закрыть]. Новый Завет в качестве основы требовал преемственности в апостольском учении [1627]1627
  Деян.2:42


[Закрыть], и акцент на этом сохранялся в Церкви с самого начала [1628]1628
  См.т.1-й, стр.108–120


[Закрыть]. Однако когда Старый Рим, могущий предъявить почти незапятнанную летопись апостольского преемства, усматривал причину своего православия в своем апостольском основании и, исходя из этого, начинал делать выводы организационного порядка, Новому Рима, несмотря на свое не совсем чистое православие, надлежало делать то же самое.

И он делал это, именуя себя "великим апостольским константинопольским престолом" [1629]1629
  Bas.Ochr.Ep.1 (PG 119:932)


[Закрыть]. Ведь если Петр, являвшийся, согласно преданию, апостольским основателем Рима, был «первопрестольным» (prototronos), то его брат Андрей [согласно легенде – апостольский основатель Византии] был «первозванным» (protokletos) среди учеников" [1630]1630
  Thdr.Stud.Or.9.10 (PG 99:784)


[Закрыть], ибо именно благодаря ему Петр пришел ко Христу [1631]1631
  Ин.1:40:42


[Закрыть]. Согласно самым крайним выводам византийских полемистов это означало, что «если Рим взыскует первенства Петром, Византия первенствует Андреем, первым из призванных и старшим братом по рождению» [1632]1632
  Ps.Phot.Rom.4 (Gordillo 11)


[Закрыть]. Однако даже если упомянутые полемисты и не заходили так далеко и не утверждали, что положение, занимаемое Старым Римом Петра, должно принадлежать Новому Рима Андрея, требование, согласно которому Церковь должна быть кафоличной и апостольской, можно было рассматривать как вероучительное ядро споров о власти. Когда трактат против латинян (и армян) завершался призывом хранить преданность «православной вере, ныне утверждаемой Святым Духом, говорившим единой святой, соборной и апостольской Церкви чрез пророков, апостолов и вселенских учителей, (вере), которую та же вселенская Церковь Христова, утвержденная в различных епископских областях, сохраняет от начала и доныне» [1633]1633
  Nicet.Steth.Arm.et Lat.14 (Hergenrцther 153


[Закрыть], – это выглядело не просто как риторическое заключение, но как богословская декларация. Такая же декларация исходила и от латинян, когда в трактате против греков их призывали «не возлагать на себя то, что было даровано всем», но «чтить кафолическую Церковь Христову, рассеянную по лицу всего мира и простирающуюся от Востока до Запада» [1634]1634
  Ratr.Graec.3.1 (PL 121:272)


[Закрыть].

Воспользовавшись словами одного из пап 6-го века, который сам был втянут в более ранний раскол между Востоком и Западом, латиняне и греки вместе могли заявить, что "первое (условие) спасения состоит в том, чтобы хранить правило истинной веры и не уклоняться от постановления отцов". Однако когда, приводя слова из Матфея (Мф.16:18–19), он же заявлял, что "истинность сих слов подтвердилась событиями, ибо апостольский престол всегда сохранял кафолическую религию незапятнанной" [1635]1635
  Horm.Ep.9 (PL 63:393; CSEL 35:520-21)


[Закрыть], возможность идеологического конфликта по поводу основания апостольского правления становилась очевидной.