Текст книги "Частный детектив. Выпуск 12"
Автор книги: Яннис Марис
Соавторы: Кедар Натх,Игнасио Карденас
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)
Просторный вестибюль «Паккарда», когда я туда добрался, был пуст. Я разбудил молодого человека, дремавшего за конторкой, и попросил ключ от номера. Вручая мне ключ, он показал куда-то через плечо:
– Вас ждут, – сонно сообщил он.
Я. обернулся. На банкетке из орехового дерева, стоящей в противоположном углу, сидел высокий, плотного сложения мужчина средних лет.
Я подошел к нему; он поднялся, высокомерно взглянул на меня… Однако в его высокомерии не было ничего обидного, по-видимому, этот человек привык держать себя подобным образом со всеми. Круглое лицо, тонкие, аккуратно подстриженные усы; ввалившиеся глаза смотрят серьезно и вдумчиво. Взгляд не пустой, как, скажем, у Гастона, а умный и решительный. Волосы, тщательно приглаженные, слегка вьются.
– Вы меня ждали? – спросил я.
Тот подхватил портфель, лежащий рядом в кресле, и поднялся.
– Я жду сеньора Ареса. Это вы? – Я кивнул. – Я – доктор Росалес, – представился посетитель. – Адвокат сеньора Рамераля. – Он сделал небольшую паузу. – Полагаю, вам не надо объяснять, кто это и зачем он попросил меня прийти к вам?
– Нет уж, объясните, – возразил я. – Я питаю отвращение к различного рода загадкам.
– Это тот самый человек, которого вы посетили на днях, и из конторы которого были вынуждены уйти… несколько необычным способом.
– Вы очень красноречивы, – вежливо заметил я. – Что же произошло с сеньором Рамералем?
– Его жена хотела бы поговорить с вами. Она убедительно просила меня уговорить вас… Я бы вас отвез.
– Вот как? – улыбнувшись спросил я, прищелкнув пальцами. – Я нужен супруге сеньора Рамераля и должен немедленно бежать к ней по первому зову и пасть у ее ног. Вы знаете, который час? – я постучал по циферблату своих наручных часов.
Тот даже не взглянул на часы, он смотрел на меня. В его взгляде уже не было прежней решимости, скорее в нем читалась хитрость.
– Но в просьбу сеньоры Рамераль входит и это. Здесь задаток, – доктор Росалес извлек из портфеля конверт и протянул мне.
Я разорвал конверт – там лежали десять купюр по пятьдесят песо.
– Жду ваших приказаний, доктор! – весело отчеканил я.
– За мной! – улыбнулся Росалес.
Я вышел за ним на улицу к блестящему черному «седану». Росалес поехал по Прадо. На набережной он свернул налево и, не поворачиваясь ко мне, произнес:
– Сеньор Рамераль в весьма затруднительном положении. Заявление служанки Сусанны оказалось для него роковым, к сожалению, у него нет алиби. – Росалес бросил на меня быстрый взгляд. – Вы полагаете, это он убил?
Я двусмысленно улыбнулся:
– Он? Кто это утверждает?
– Не знаю, конечно, но…
– Вижу, у вас на сей счет есть сомнения.
– Не знаю, – повторил адвокат. – Иной раз я думаю, что знаю человека и – ошибаюсь, хотя моя профессия обязывает меня хорошо разбираться в людях. Я, например, не могу себе представить сеньора Рамераля в роли убийцы.
Автомобиль был удобный, с мощным мотором. Я посмотрел в окно и увидел, что мы выехали на широкий проспект Уилсона. Я достал сигару, опустил боковое стекло, чтобы выходил дым, и закурил. Росалес, крепко вцепившись в руль, продолжал:
– Человеческая натура – очень сложна, никто не может претендовать на то, что отлично знает людей. Во всяком случае, до конца разобраться в человеке невозможно, так что я даже и не пытаюсь этого сделать, знаю – все равно не удастся.
Адвокат замолчал, и несколько минут мы ехали в полнейшей тишине, казалось, он о чем-то размышляет.
– Да, – прервал я паузу. – Вы абсолютно правы. В каждом человеке есть какая-то двойственность.
Адвокат несколько сбросил скорость, когда мы въехали в тоннель. Миновав его минут через пять, машина остановилась.
Я осмотрелся. Улица вокруг была пустынна. Доктор Росалес открыл какую-то калитку и, подойдя к дому, позвонил в дверь. Я остановился позади него. Через несколько секунд дверь отворилась.
– Проходите, – адвокат пропустил меня вперед. – Скажите сеньоре, что прибыл сеньор Арес, – обратился он к девушке, открывшей нам.
Служанка ушла, и тут же появилась женщина.
– Можешь идти, Мария, – властным голосом проговорила она. – Я сама займусь гостями.
Она провела нас в комнату и жестом предложила сесть.
– Извините меня за опоздание, сеньора, – пробормотал Росалес. – Но мне пришлось долго дожидаться сеньора Ареса в гостинице.
Сеньора Рамераль опустилась в кресло. Адвокат тяжело плюхнулся на диван, стоящий слева.
Я осмотрел просторную гостиную – в ней все находилось в соответствии – старинная добротная мебель, огромный рояль в углу и вообще чувствовалось, что хозяева – люди состоятельные.
Возраст сеньоры Рамераль было трудно определить – гладкая кожа без единой морщинки, умные красивые глаза чуть подкрашены, изящная фигура. Во всяком случае, даже если она не моложе своего мужа, то прекрасно сохранилась. Она не была красавицей, но весьма привлекательной.
– Не беспокойтесь, доктор Росалес, – произнесла она в ответ на его извинения. – Главное, что вы нашли сеньора Ареса и привезли сюда. – И она пристально посмотрела на меня. – Полагаю, сеньор Росалес рассказал вам, зачем я просила вас разыскать, сеньор Арес?
Не почувствовав в ее тоне никакого подвоха, я молча покачал головой:
– Нет, сеньора.
– Как? – воскликнула она, повернувшись к адвокату. – Вы ему ничего не объяснили, доктор?
– Я подумал, будет лучше, если вы лично все расскажете сеньору Аресу, – ответил адвокат. – Или я сделаю это в вашем присутствии. Вы знаете, я против конфиденциальных разговоров, однако в данном случае…
– Да-да, – перебила она. – Мне известно ваше мнение, доктор, но с другой стороны… – она сжала губы. – Ведь так пожелал Рембер… и возможно, это принесет результаты. – Она повернулась ко мне и буквально впилась в меня глазами. – Мой муж, – произнесла она с уничижительной улыбкой, – очень высоко оценивает вас как детектива. И он поручил мне заключить с вами контракт, чтобы вы нашли настоящего убийцу. – Сеньора Рамераль снова улыбнулась. – Он считает, что вы, должно быть, уже подозреваете кого-то. – Она на мгновение замолчала. Сейчас она казалась беззащитной женщиной, мучимой сомнениями. Потом она твердо взглянула на адвоката, затем на меня – Так ведь?
«Неподходящее время для шуток», – подумал я, но тем не менее ответил:
– Да.
– И кого же, если не секрет?
– Вашего мужа.
Женщина холодно посмотрела на меня:
– Ваш ответ не очень-то приятен, сеньор Арес.
– Но я уверен. А вы?
– Это просто наглость, – заявила она высокомерно.
Я, улыбаясь, поднялся, вынул конверт с деньгами, извлек из него пятьдесят песо, положил их в карман, а остальные деньги протянул адвокату.
– Это за то время, которое я потратил на вас.
Адвокат, даже не притронулся к деньгам, его лицо приняло озабоченное выражение.
– Сядьте, пожалуйста! – сказал он. – Сеньора сама не своя от всех этих ужасных событий.
Я снова опустился в кресло.
– Кроме того, – встревоженно продолжал адвокат, – люди вашей профессии, как правило, видят то, чего еще не успели рассмотреть другие. Как, например, в данном случае всю неприглядность ситуации. Умоляю вас, извините сеньору. У нее же нет вашего опыта в подобных делах. – Заявление адвоката несколько рассмешило меня. Он хочет сделать вид, будто хорошо разбирается во всех тонкостях моей профессии.
Я взглянул на женщину. Лицо ее побледнело, губы были сжаты. Сеньора Рамераль словно застыла в своем кресле. По-видимому, адвокат имел на нее влияние.
– Дело в том, сеньор Арес, что я тоже не сторонник частного сыска, тем более применительно к данной истории, но… Вы ведь могли знать человека, убившего Сусанну Диас, хотя у него и не вызывающее сомнений алиби. Сеньор Рамераль убежден, что вы – именно тот человек, кто способен разгадать эту загадку. Откуда у него такая уверенность, не знаю. Он отказался разговаривать со мной на эту тему, а я как адвокат привык считаться с мнениями моих клиентов. Я всего лишь советую или подсказываю, но, как видите, окончательное решение зависит не от меня.
Адвокаты всегда много говорят. И я, в свою очередь, не сторонник адвокатов… Однако я не высказал этого вслух.
– Ваши слова наводят меня на мысль, что вы хотите, чтобы я нашел убийцу.
Адвокат утвердительно кивнул.
– Хорошо, – сказал я. – Мой гонорар – тридцать песо в день, не считая расходов. Естественно, если со мной произойдет какое-нибудь несчастье, от меня не требуется возврат гонорара.
– Отлично, – согласился адвокат. – Сеньор Рамераль велел мне не торговаться.
– Вот и прекрасно. А теперь мне необходимо кое-что уточнить. Вы разговаривали с Каитой, служанкой Сусанны, которая является свидетельницей обвинения?
– Я хотел, но не удалось. Она исчезла.
– Исчезла?!
– Я хочу сказать, – уточнил он, – что с тех пор, как ее отпустили из полиции, она домой не возвращалась. Никто из соседей ее не видел.
– Как случилось, что в полиции ее так быстро отпустили?
Адвокат улыбнулся.
– Это все штучки юриспруденции, – пробормотал он. – Бумаги подписал прокурор… а остальное неизвестно.
Я в раздумье прикусил губу.
– В разговоре со служанкой, – медленно произнес я, – мне показалось, что она не лжет. Конечно, не всегда можно определить, врет человек или нет. Некоторые это делают удивительно искусно. Но во всем этом есть нечто странное. Старуха ведь тянула из сеньора Рамераля деньги… А тут рассказала о нем в полиции. Зачем же убивать курицу, несущую золотые яйца?
– А может, полицейские расставили ей ловушку, и старуха угодила в нее? И ей специально приказано скрыться на то время, пока идет следствие? – вмешалась побледневшая сеньора Рамераль. – Такое тоже возможно. Кстати, мой муж говорил, что эта женщина очень лжива.
– Не исключено, – задумчиво проговорил я и поднялся.
Уже в «седане», мчавшемся по направлению к гостинице, адвокат сказал:
– Сеньора Рамераль ищет доказательства для развода и нанимает частного детектива, чтобы он собрал компрометирующие данные на ее мужа.
– О! Она собирается развестись! Она ревнива?
– Я знаю, о чем вы подумали, Арес, – ответил Росалес. – Лучшего алиби, чем у Джулии, не придумаешь. Весь вечер и половину ночи в воскресенье она провела в клубе, где играла в канасту[10]10
Канаста – игра, напоминающая бридж.
[Закрыть] со своими приятельницами.
Я почувствовал жалость к Рамералю. Столько хлопот, чтобы скрыть от своей жены безобидные письма, написанные ненасытной Сусанне… и все ради чего? В его доме поселилась волчица…
– Полагаю, вам уже не нужны эти улики? – спросил адвокат, внимательно посмотрев на меня.
– Да, вы правы. Они уже не имеют значения для скандала, в котором замешан сеньор Рамераль. Его жене все равно все давно известно, – ответил я, улыбаясь.
Машина остановилась напротив гостиницы. Я открыл дверцу и вышел.
– Если появятся какие-нибудь новости, всегда к вашим услугам, – сказал я адвокату и поднялся в вестибюль, который был пуст. Юноша за конторкой снова спал. Я взглянул на часы – до рассвета оставалось совсем немного.
19. Визит к КаитеЯ повязывал галстук, когда громкий стук в дверь прервал мои раздумья. Я поправил узел и открыл дверь. Передо мной стояла Лу-Ми. При виде ее я почувствовал сильное волнение.
На ней было платье из китайского шелка, волосы заплетены в аккуратные косички, спадающие на спину. Девушка являла собой восхитительное зрелище.
Я пригласил ее войти. Она миновала узкую прихожую и направилась к дивану. Я последовал за ней и сел рядом. Глаза ее были полны страха.
– Вы прочитали мою записку? – спросила она.
– Да, мне ее перевел ваш соотечественник. Я очень благодарен вам за помощь и за ваше беспокойство, Лу-Ми, но не вижу никакой опасности.
Она поправила косичку и порывисто схватила меня за плечо.
– Не говорите так, прошу вас, – она с беспокойством всматривалась в меня. – Вы не понимаете, о чем идет речь! Он задумал убить вас! Мне сказал это Ли-Вонг.
– Кто это? Его слуга?
– Да, человек, который вас сопровождал, когда я передала записку.
Я задумчиво поглядел на Лу-Ми. Она казалась искренней. Конечно, она могла и лгать. У некоторых женщин это получается весьма убедительно. Я всегда с трудом верил в то, что могу внушить искреннее беспокойство женщине, подобной Лу-Ми. «Поэтому, подумал я, лучше ей не доверяться».
– Все очень запутано, Лу-Ми, – сказал я. – Мы с Батлером заключили сделку и, хотя он пренебрежительно относится к моей профессии, он дал мне слово вести честную игру. Зачем ему меня убивать?
– Не знаю. Послушайте, что я скажу! Я боюсь за вас. Вы слишком доверчивы, а он – плохой человек. Я очень хорошо его знаю. Он хочет вас предать!
Я вдохнул аромат ее духов, который распространился по всей комнате.
– Вы его жена?
– Я ему принадлежу, – печально ответила девушка.
Я не мог понять, что это означает на ее китайско-американском жаргоне. Может, тогда это меня просто не волновало. В глубине ее прекрасных глаз я увидел то же желание, которое владело мной. Я вглядывался в выражение ее лица. Она была прекрасна той красотой, о которой мы так часто мечтаем и которая, как правило, ускользает из наших рук. Подобную восточную красоту нередко можно увидеть на рекламных туристических проспектах, приглашающих к путешествиям по экзотическим странам. А сейчас эта красота стояла передо мной и не сводила с меня глаз. Желание пьянило меня. Я резко притянул Лу-Ми к себе и почувствовал, как ее маленькие груди прижались к моему телу. Невозможно было найти слова, чтобы описать мое тогдашнее ощущение…
* * *
В два часа дня я спускался по ступенькам «Паккарда». Солнце скрылось, день был пасмурный, как иногда случается в Гаване. Черные тучи, нависшие над городом, скрывали вершины небоскребов, лица спешащих прохожих были невеселы и озабоченны.
Думая о хрупком и прекрасном теле Лу-Ми, я шел к дому Каиты. Я испытывал чувство легкой вины по отношению к девушке. Лу-Ми, красивая, интересная, умная… И я – дурак, или почти дурак… Я находился словно в полусне, от которого она меня пробудила. И когда она исчезла, я почувствовал себя абсолютно опустошенным. Ее предостережение о грозящей мне опасности и что надо соблюдать осторожность не выходило у меня из головы.
Около трех я оказался возле дома Каиты. Поднялся по грязной, загаженной лестнице и несколько раз постучал. Никакого ответа. Я осмотрелся – в длинном коридоре виднелись еще двери: одна рядом, другая напротив, но обитатели этих квартир будто вымерли, никто мною не интересовался. Я было достал отмычку, как вдруг услышал:
– Кого вы ищете? Что вам нужно?
Я удивленно обернулся. Тихий голос походил на скрип несмазанной двери. И увидел старуху державшую в одной руке ключ, а в другой тюк грязной одежды.
– Каита ушла… исчезла, – немногочисленные зубы старухи казались темными пятнами. – Я не спрашивала куда. Меня это не касается.
Она отперла дверь соседней квартиры и скрылась в темном помещении. Я приступил к своей задаче.
Как ни странно, в квартире Каиты царила безупречная чистота, что резко контрастировало с внешним видом самого дома. Все вещи, похоже, находились на своих местах. Этот порядок как бы свидетельствовал о профессии хозяйки квартиры. Над дверью висела листовка с изображением улыбающегося сенатора Рамиреса в полный рост. Я не спеша изучал содержимое многочисленных шкафов и шкафчиков. Ничто не привлекло моего внимания. Тогда я зашел в маленькую комнату. В застекленном шкафу висело немного одежды. Полочка для обуви была пуста.
Под кроватью стояли тапочки. На ночном столике я обнаружил целую кипу листовок, призывающих голосовать за сенатора Рамиреса. И на всех – широкая светлая улыбка. Не оставалось ни малейших сомнений по поводу того, за кого голосовала Каита.
Выйдя из комнаты, я закурил сигару, чтобы немного поразмыслить. После чего решительно двинулся в коридор и, не забыв запереть за собой дверь, вышел на лестницу. Я мог поспорить на все, что угодно, что сенатор платил Каите за такое доверие к его особе.
20. Загородный дом сенатораКогда я выехал на центральное шоссе, начался ливень. Сзади осталась Гавана со своими бетонными громадами, уличным шумом и копотью выхлопных газов, со своими заботами и огорчениями.
Моя машина глотала километр за километром. Ливень, не ослабевая, продолжался около часа. Моим пунктом назначения была невзрачная деревушка Каимито, расположенная у обочины дороги, к которой я приближался со скоростью 80 километров в час. Я подумал, что пропаганда в избирательной компании сенатора развертывалась с такой же скоростью, с какой я приближался к деревушке, потому что эта улыбающаяся листовка встречалась буквально каждые двести метров – на деревьях, на разрушенных домах, на столбах…
Теперь я ехал по главной улице поселка; кругом – грязь, бедность, нечистоты… По имеющимся у меня сведениям, дом Каиты находился в конце пыльного проулка. Он представлял собою покосившееся сооружение из дерева и черепицы, чудом еще державшееся на своем нехитром фундаменте. На фасаде я увидел листовку: «Хотите иметь чистые просторные улицы, канализацию, школы и больницы? Голосуйте за сенатора Рамиреса!» И чуть ниже – улыбающаяся физиономия. И подпись – Грегорио П. Рамирес. Я подошел к двери и дважды ударил молоточком. Вышла старуха. Я спросил ее о Каите, но у нее не оказалось времени на ответ – служба сенатора работала быстро и продуктивно: за моей спиной дважды взревел клаксон, и я увидел блестящий лимузин и сидящего в нем Томаса.
– Сенатор хочет вас видеть! – прокричал он.
Старуха захлопнула дверь прямо перед моим носом.
Я сел в лимузин и оказался зажатым между двумя громилами.
Проехав с километр, мы очутились за пределами поселка. Томас сделал резкий поворот. Лимузин помчался по узкой мощеной дорожке, обрамленной высокими пальмами. Когда дорожка закончилась, моему взору открылась загородная резиденция сенатора.
Огромное строение середины девятнадцатого столетия выглядело внушительно. Так же, как в городе, Рамирес и здесь жил совсем неплохо.
Мы поднялись по ступенькам, миновали длинный коридор и вступили на некое подобие террасы, окна которой выходили на север. Здесь было множество народа.
Приятели сенатора наслаждались отдыхом на лоне природы. Кто играл в биллиард на длинном столе, затянутом зеленым сукном, кто, развалившись в кресле, курил дорогие сигары. Шел оживленный разговор на политические темы. Я увидел, как группа людей окружила некоего политического деятеля, пользующегося огромным влиянием в Правительстве. Они напоминали мух, слетевшихся на сладкое.
При виде нас сенатор пронзил Томаса взглядом и сделал нам незаметный знак, указав на дверь слева от меня. Я очутился в огромном кабинете, где стояли глубокие кожаные кресла и гигантский письменный стол в углу. Я огляделся.
Кабинет был обставлен с вызывающей роскошью. Здесь сенатор Рамирес чувствовал себя как рыба в воде. Он открыл ящичек с «гаванами», взял одну из них и с наслаждением закурил, затем жестом указал мне на кресло. Тут я увидел, что в кабинет вошел мой давний приятель, агент по рекламе.
– Буду краток, Арес, – произнес сенатор без всякого вступления и, усевшись за письменный стол, забарабанил пальцами по полированной поверхности. Затем выпустил облако дыма. – До сих пор я терпел ваши выходки, хотя мне, вероятно, не следовало этого делать. Вы, видимо, забыли, что вас в любой момент могут стереть в порошок, Арес! – вдруг заорал он, сделав угрожающее движение правой рукой. Насупившиеся брови и горящие от ярости глаза делали его несколько комичным. Но сенатор явно не собирался шутить… если он вообще был способен на шутку. И сейчас простым движением руки он ставил меня в известность о своем безграничном могуществе. Сенатор встал, обогнул стол и уселся в кресло. Агент по рекламе тут же пересел к нему поближе и подобострастно заглядывал ему в лицо. Я сидел молча и ждал, когда сенатор продолжит свою гневную тираду. Тот, казалось, расслабился. Затем кинул на меня уничтожающий взгляд и, подняв указательный палец, произнес:
– Однако в мои планы абсолютно не входит ведение переговоров с вами. Единственное, что я хочу сказать, – я не потерплю ни малейшего скандала вокруг моего имени! Вот мое последнее слово, Арес.
И он снова выпустил дым.
– Возможно, – робко вмешался агент по рекламе, – мы могли бы прийти к какому-нибудь согласию, если бы сеньор Арес рассказал нам, зачем ему понадобилось беседовать с Каитой.
– Все очень просто, сынок, – ответил я. – Мне за это платят.
– Кто платит? – взревел сенатор.
– Семья Рамераль.
– А, черт возьми! Значит вы одновременно тянете деньги и с меня и с Рамералей! Вы бандит, Арес!
Я вежливо наклонил голову.
– Зачем вам понадобилась Каита? – снова спросил молодой человек. – Все, что ей известно, она рассказала в полиции.
– Ты так считаешь, мой мальчик? Чего же вы оба боитесь, если я немного с ней побеседую?
– А кто вам сказал, что мы боимся? – возмутился сенатор.
– Я говорю.
Молодой человек и сенатор переглянулись. Затем сенатор посмотрел на Томаса.
– Подожди за дверью, – приказал он и со свирепым выражением лица подошел ко мне. – Мы не можем целый день ходить вокруг да около, Арес. Лучше поговорить начистоту. Вы правы, я боюсь, только не того, что вы себе вообразили. Я не убивал Сусанну и бояться мне нечего. Но на носу выборы и подобная ситуация для меня нежелательна. Короче говоря, я не могу себе позволить такой роскоши, как скандал вокруг моего имени. Поэтому Каита и солгала, это я ее об этом попросил. Она… вернее, вся ее семья многим мне обязаны, я оказывал им небольшие услуги…
Я тут же представил себе, как сенатор сидит и подсчитывает все «благодеяния», которые он совершил в своей жизни.
– Каита солгала умышленно, – продолжал он. – Но она лично может подтвердить мое алиби, поскольку мы вместе с ней вышли из дома Сусанны около половины восьмого. И это – правда! Однако заявить об этом во всеуслышание – значит вызвать скандал, поэтому она и молчит.
Я задумался.
– Если вы вместе с Каитой ушли в половине восьмого, значит, вы последние, кто видел Сусанну в живых. Почему же тогда Каита утверждает, что Рамераль тот самый человек, который ушел от Сусанны в семь часов?
Сенатор на несколько секунд задумался, потом протянул руку к звонку. Мгновенно появился Томас, держа руку за пазухой. Я улыбнулся.
– Скажи Каите, пусть войдет, – приказал сенатор. – Она сама вам все объяснит, – повернулся он ко мне.
Появилась Каита и словно изваяние застыла посередине кабинета. При виде меня она с трудом сдержала изумление, затем приблизилась к письменному столу:
– Что вам угодно, сеньор сенатор?
Тот нежно, почти по-родственному, посмотрел на старуху.
– Садись, Каита.
Женщина робко присела неподалеку от стола, рядом с агентом по рекламе. Села она так аккуратно, словно боялась помять тщательно отглаженное платье. Одета она была очень опрятно, лицо ее выражало почтение, но я заметил, что старуха замирает от страха, ожидая, когда сенатор объяснит причину ее вызова. Лицо сенатора излучало обаяние и приветливость – прямо предвыборный плакат да и только.
– Каита, я хочу, чтобы ты рассказала сеньору Аресу все, что тебе известно о смерти твоей хозяйки.
Каита сначала непонимающе посмотрела на него. Ее губы зашевелились, но она не издала ни единого звука, Затем снова напряженно впилась глазами в лицо сенатору.
– Забудь о том, что ты говорила раньше, Карта. Забудь о том, что обещала мне. Сейчас я хочу, чтобы ты рассказала правду, – мягко произнес сенатор.
Женщина беспокойно зашевелилась и стала нервно перебирать складки на платье.
– Что вы желаете знать, сеньор? – спросила она меня.
– Все, что произошло той ночью, – ответил я. – Попытайтесь также вспомнить все факты, которые, по-вашему, могут быть связаны с убийством вашей хозяйки.
Кайта вопросительно взглянула на сенатора, как бы испрашивая разрешения – тот кивнул.
– В пять часов вечера пришел сенатор Рамераль, – начала старуха, нервно поднося пальцы к губам. – Он не часто навещал сеньору, но уж если приходил, всегда делал это в пять часов, а уходил около шести. В тот раз он ушел почти в семь.
– Наверное, это Сусанна попросила его уйти именно тогда, – вмешался сенатор. – Я ей позвонил и она сказала, чтобы я явился по поводу своего последнего письма. Она просила меня прийти после семи, так как будет занята. Конечно, тем самым она кое на что намекала.
– Что было потом?
– В семь пришел сеньор сенатор.
– Вы все время указываете точное время. Вы что, всякий раз, когда к Сусанне приходил гость, смотрели на часы?
Женщина улыбнулась.
– Не всегда, сеньор. Но это было накануне моего выходного, и когда сеньор сенатор пришел, я должна была уже уходить, только не смогла этого сделать.
– Почему?
– По моей просьбе, – снова вмешался сенатор. – Я попросил Каиту меня подождать. Хотел узнать, на сколько голосов в ее деревне я могу рассчитывать. Это здесь, неподалеку.
Я посмотрел на Каиту.
– Хорошо, – сказал я. – Рамераль ушел и явился сенатор. Что произошло потом?
– Ничего.
– Как так ничего?.
– Да так, ничего. Немного погодя сеньор сенатор вышел и отвез меня на машине домой.
– Давайте по порядку, Канта, – проворчал я. – Сенатор с Сусанной находились в спальне?
– Да, – тихо проговорила женщина.
– Что они делали?
– Я туда не входила. Но было слышно, как они спорили.
– Громко?
Канта снова повернулась к сенатору.
– Да, – еле слышно произнесла она.
– А потом сенатор вышел один, а Сусанна осталась в спальне, – закончил я за нее.
Канта кивнула. Сенатор хотел вмешаться.
– Ладно, ладно, – успокоил его я. – Я не собирался проводить здесь дознание. Просто хотел узнать, вместе ли вы ушли. Но не кажется ли вам странным, сенатор, что вы препирались насчет шантажа со стороны Сусанны в ее спальне?
– Хотя это и может показаться странным, дело обстояло именно так. Надо хорошо знать Сусанну. Ее намерения были ясны: заманить меня в ловушку. Я имею в виду – превратить меня в послушную овечку. Она ведь принимала меня почти раздетой!
– Сусанну убил человек, который находился с ней в интимной связи, – сказал я. – Более того, все говорит за то, что она ожидала этого человека. Вам известны другие ее любовники?
– У нее их было предостаточно. Но в доме она принимала немногих: Падуа, Рамераля, Батлера, полковника Саминаса – только его сейчас нет, его часть в данное время дислоцируется на Востоке… Еще Вертьентес Второй.
Я повернулся к Каите.
– Сенатор довез вас до дому и сразу поехал к себе?
– Нет, мы зашли к моим соседкам, которые хотели познакомиться с ним перед выборами.
– И когда закончились ваши визиты?
– Около десяти вечера.
– И все это время вы были вместе?
– Да.
– Зачем вы солгали в полиции насчет того, во сколько Рамераль ушел от Сусанны?
– Я перепутала.
Я поднял брови и рассмеялся.
– Странно, вы не похожи на человека, который легко может сбиться с толку.
– Тем не менее это так, – категорическим тоном заявила старуха. – Я чуть с ума не сошла в полиции от их вопросов. Не знала что и говорить. Сенатор попросил, чтобы я не упоминала его имени, дабы не повредить ему перед выборами. Полицейские хотели знать, кто тогда заходил в гости к сеньоре, кроме сенатора, только ли сеньор Рамераль там был. А почему он не мог убить сеньору? Может, он спрятался где-нибудь неподалеку, подождал, пока мы с сеньором сенатором уедем, а после этого возвратился в дом. Если он ни в чем не виноват, зачем он заплатил мне 200 песо, чтобы я сказала, будто не видела его?
– Может, по той же причине, что и сенатор – боялся скандала.
– Это он так говорит.
– Я тоже ему не верю, впрочем, как и сенатору.
– Арес… – гневно начал сенатор.
– Да, знаю, сенатор, знаю. Спасибо, Каита, это все.
Старуха взглядом спросила у сенатора разрешения уйти. Тот кивнул, и она покинула кабинет.
– Ну, вы удовлетворены, Арес?
– Нет. Кстати, почему Каита теперь работает здесь?
– Сусанна уже давно говорила мне о ней, как о человеке, которому можно доверять. А теперь эта старая женщина осталась без работы. Служанка она просто бесценная.
– Вы имеете все основания утверждать подобное. Чтобы быть бесценной служанкой, надо уметь подслушивать и угождать. Ладно… Думаю, мне пора идти.
Сенатор позвонил… Но явился Томас, а с ним еще двое субъектов, которые ехали со мной в лимузине.
– Вы не сможете так просто уйти отсюда, Арес, пока не сообщите нам о своих намерениях. Как я уже говорил, я не могу допустить, чтобы мое имя фигурировало в деле об убийстве. Я не собираюсь прибегать к силе… разве только у меня не останется иного выхода.
Я сел и скрестил на груди руки.
– Не советую мне угрожать, – холодно произнес я.
Глаза сенатора сузились, и слова его прозвучали подчеркнуто четко.
– Так не вынуждайте меня, Арес! Какое вам дело до Сусанны? Никакого! Думаю, вам безразлично, чья рука заплатит вам деньги. Давайте заключим новую сделку, если вам все мало. Вы разыскиваете убийцу. Но меня в это дело не вмешивайте! Возьмите.
И он протянул мне пять сотенных. Я положил их в карман.
– Вы, похоже, забыли, что в прессе уже появились некоторые недвусмысленные комментарии.
– Это нас уже не волнует, – цинично заявил Рамирес.
– Ясненько, – пробормотал я. – Все продается, – я подавил вздох. – Мне надо идти.
– Ну, и каково будет ваше решение?
– Если вы не убивали, значит не убивали; вы знаете, я трупами не торгую.
Сенатор пристально посмотрел на меня.
– Томас, проводите его.
– Доставьте меня к моей машине, – сказал я. – Она осталась за деревней.
– Ваша машина уже здесь, – мрачно произнес Томас.
– Великолепное обслуживание, – насмешливо похвалил я. – Просто великолепно…
Я направился к выходу, но сенатор указал мне на другую, незаметную дверь в противоположном углу кабинета.
– Вот сюда, Арес.
Мы прошли сквозь старинное здание. Миновали внушительную библиотеку. Впереди шел Томас, сзади – двое громил с тупыми лицами. Пройдя длинным коридором, мы очутились возле выхода. У обочины дороги стояла моя машина. Ее охраняли двое крестьян, следивших за владениями сенатора. Один из них подошел ко мне и поклонился, должно быть, приняв меня за кого-то из гостей.
– Сеньору что-нибудь угодно?
Я помолчал, собираясь с мыслями. Наконец спросила.
– А что, сеньорита Рамирес ушла?
– Сеньор ошибается, – ответил тот. – Сеньорита Рамирес сегодня вообще не приезжала.
Это все, что я хотел узнать. Пробормотав «благодарю», сел в машину и нажал на акселератор.
Через час я притормозил у особняка сенатора в Гаване. Девушка в форменном платье попросила меня подождать в огромной гостиной, пока она сообщит сеньорите. Через несколько минут я услышал мелодичный голосок Гленды:
– О, Арес! – И увидел ее, одетую в простенькое, но дорогое платье, плотно обтягивающее все прелести ее изумительной фигурки.
Я поднялся с улыбкой.
– Какие причины на сей раз привели вас сюда? – игриво спросила девушка с симпатичной гримаской.
– А что, нужны особые причины? – тем же тоном поинтересовался я.
