Текст книги "Частный детектив. Выпуск 12"

Автор книги: Яннис Марис

Соавторы: Кедар Натх,Игнасио Карденас
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

11

Минут через десять после беседы с Магдой я получил записку от комиссара Бекаса.

«В одиннадцать жду вас в ресторане «Зонарас». Буду очень признателен, если вы найдете время для этой встречи».

В 10.30 я уже был в «Зонарасе». За столиками на улице сидели шумные туристы. Поискав взором Бекаса, я уселся за свободный столик. Комиссар появился точно в указанное время.

Я заметил, как легко он двигался, несмотря на свое громоздкое тело. Бекас пожал мне руку, и веселая улыбка осветила его полное лицо.

– Не опоздал?

– Вы точны. Я пришел немного раньше.

Он уселся, оглядываясь.

– Прекрасный день!

– Изумительный!

– Зачем вызвали меня?

– Мне необходимо с вами поговорить, господин Никодемос.

– О чем?

– О многом. Например, о вашем дядюшке. Вспомните, говорил ли он когда-нибудь о «Черном Ангеле»?

Тут я вспомнил телефонный разговор. «Ваша тетушка упоминала о «Черном Ангеле»? – А кто это? – Спросите у нее».

– «Черный ангел»?

– Попытаюсь объяснить.

Утренняя толпа становилась все оживленнее. И мы явно были в ней лишними.

– Давайте пройдемся по парку Заппион? – предложил комиссар. – Там сможем спокойно поговорить.

Мы поднялись и пошли по Бульвару Амалия.

– Итак, – заинтригованно спросил я, – что такое «Черный Ангел»?

– Предполагаю, что организация. Впервые я услышал о ней от людей, возвратившихся из Германии через несколько лет после освобождения, которые в той или иной степени в те годы имели дело с полицией. Самые фанатичные из «смельчаков» СС, самые лихие и неисправимые создали в Германии организацию, ставящую целью «отмщение», «реставрацию» или что-то в этом роде. Организация же, которая ставит перед собой политические цели, но не находит поддержки в народе, превращается в преступную.

Собственно, я ничего не понимал. Какая может быть связь между этой сомнительной нацистской организацией – если она существует – и с Тимотеосом Констасом, Магдой, с тем, что интересует нас?

– Но сразу я не придал никакого значения рассказам этих людей, – продолжал Бекас. – Меня тогда занимали другие вопросы. Господин Никодемос, вы что-нибудь слышали о деле Германа Хаазе?

– Ничего не слышал.

– Он был приятелем Тимотеоса. Во время оккупации вы не жили в Афинах?

– Жил, но редко бывал у дяди. Кем, собственно, был этот Герман Хаазе?

– Один из тех немцев, которые выросли из классической филологии, знали наизусть целые отрывки из Гомера и главы из Платона, почитатель Греции, античности и так далее. Человек добродушный и не опасный на первый взгляд. Только вот английские секретные службы, с которыми мы сотрудничали в то время, знали, что этот «безобидный интеллектуал» принадлежал к приближенным особам свирепого Гейдриха и его сотрудника Эйхманна, специализированного в «еврейской проблеме». То есть, это был человек, которого боялись даже офицеры СС.

– И он был другом моего дяди?

– Очень близким.

– Но… – пробормотал я, – разве Тимотеос Констас был коллаборационистом?

– Нет. Герман Хаазе только реквизировал комнату на вилле Констаса. Вежливый и культурный, сразу завоевал расположение Констаса. Но Ваш дядя не совершал предательских поступков. Никто, конечно, не может осудить Магду Констас за ее дружбу с немцем.

– Но мой дядя женился на Магде много лет спустя. Во время оккупации она была еще ребенком.

– Разумеется, – спокойно сказал Бекас. – Присядем?

Мы пришли в Заппион. В кафе людей было мало. Мы выбрали себе столик.

Слова комиссара окончательно сбили меня с толку.

– Но вы говорили о дружбе Магды с этим Хаазе. Если она его не знала, то как же…?

– Она с ним познакомилась значительно позже. Через четырнадцать лет. Когда Герман Хаазе приехал в Грецию как турист.

– И…?

– И ничего. У нас не было никаких доказательств его преступной деятельности. Хаазе не числился и в списках военных преступников ни у нас, ни у союзников. В Греции он, разумеется, встретился со своим старым приятелем, который и познакомил его с Магдой. Этот господин намеревался надолго остаться в нашей стране, но не успел.

– Почему?

– Его убили. В Каламбаке, на экскурсии в Метеору. И тогда я опять услышал о «Черном Ангеле».

– О «Черном Ангеле»?]

– Да. Убийца несколько раз упоминал эту организацию в жандармском отделении. Он рассказал о «Черном Ангеле», о руководителе Хаазе, об имуществе евреев, припрятанном в Греции. А потом повесился на шнурках от ботинок в камере жандармерии. По крайней мере, так записал подпоручик. Из всего сказанного заключить можно следующее: по-видимому, в Греции были припрятаны драгоценности, украденные у евреев, которых отправляли в Бухенвальд или Аушвиц. И «Черный Ангел» намеревался завладеть этим богатством, но выжидал время. С этой целью и приехал Хаазе в Грецию. Где же находились – или еще находятся – сокровища, пока выяснить не удалось. Да, я забыл сообщить, что в те дни, когда было совершено убийство, ваш дядя с супругой путешествовали в районе Метеоры.

– Зачем вы это говорите?

– Затем, что все это связано со смертью Тимотеоса Констаса.

Такого поворота я никак не ожидал.

– Но ведь вы, власти, газеты…

– Нет, дорогой мой. Ваш дядя был убит.

– Тогда… зачем… – шептал я растерянно.

– Это был единственный способ успокоить виновных и обнаружить их. И в этом мы хотели бы получить вашу помощь…

– Есть еще одна вещь, которую я скрыл от вас и о которой должен сейчас сказать, – продолжал Бекас сурово. – Вчера я солгал. Демодикос, чей водитель сбил Апергиса, и Демодикос времен Оккупации одно и то же лицо. Вчера я не был откровенен.

– Почему же сегодня…

– Потому что сегодня я знаю все, что хотел знать о вас. И доверяю вам. Димитрис был убит, это очевидно. Но видел он не Демодикоса, я проверил, где находился этот господин в ту ночь, а кого-то другого из «Черного Ангела». Водитель Демодикоса ничего не сказал, молчание это, видимо, куплено за солидную сумму. Но даже если бы он и признался в том, что получил указание «переехать» Апергиса, я бы этим ничего не добился. Арест же Демодикоса позволил бы улизнуть остальным, тем, которые меня больше всего интересуют. Мы обязаны прикидываться простачками, иначе не добьемся своей цели. Итак, можно рассчитывать на вашу помощь?

– Что я могу сделать?

– Ваши отношения с вдовой помогают нам. Если вы…

Он требовал, чтобы я предал любимую женщину, бросил ее в руки полиции, в тюрьму!

– Вы таким образом поможете ей, – сказал Бекас, угадывая мои мысли.

– Помогу?

– Это единственный способ помочь, – услышал я его голос.

– Как?

– Ваша подруга в опасности: она много знает. Эти люди – они это уже не раз доказывали – жестоки и неумолимы. Они ее используют, пока им это необходимо, а затем…

Я содрогнулся.

– Потом они от нее избавятся. У нас достаточно примеров того, как «избавляются» от тех, кто мешает или в ком они уже не нуждаются.

– Но что она знает?

– Это мы и должны выяснить. Она единственная, которой известно…

И тогда я задал себе вопрос: единственная ли? А мой таинственный собеседник? Не он ли первый упомянул о «Черном Ангеле»?

– Что вы сказали?

– Ничего.

– Мне показалось.

Комиссар обладал способностью слышать и непроизнесенные слова. Это был человек, которого не легко обмануть. С каждой минутой я все больше в этом убеждался.

– А вы уверены, что «Черный Ангел» существует?

– Ваш дядя, Хаазе, его убийца, Апергис… Слишком много людей погибает. Я верю в существование «Черного Ангела», так как только это может объяснить целый ряд преступлений. Если поместить «Черного Ангела» в центр этих убийств, наш круг обретает геометрическую четкость.

– Вы полагаете… – прошептал я в ужасе.

– Что могут быть и другие жертвы? А почему бы и нет? Ведь погибли люди, которые что-то звали о «Черном Ангеле»: Хаазе, как, предположительно, один из его руководителей, немец, который его убил, потому что знал об организации, Апергис, потому что что-то видел.

Бекас спокойно закурил.

А ваша подруга кое-что знает, а может быть, и непосредственно участвует в этом деле. Но оставим ее. Даже вы сами!

Я вздрогнул. Этот человек разгадал мои опасения.

– Я? Полагаете, что и я могу быть в опасности?

– Эти господа, конечно, знают о вашей связи с Магдой Констас. А до чего могут дойти откровения влюбленной женщины?

– Вы хотите меня напугать?

– Просто хочу, чтобы вы поняли: помочь нам в ваших же интересах.

– Я согласен.

– Не торопитесь, – сказал Бекас. – Я дам вам время подумать. Пойдем? Приближается время обеда.

– Да, пора.

Я поднялся.

Из парка раздавались веселые голоса играющих детишек. Полуденное солнце, пробираясь сквозь листву деревьев, развертывало мягкий ковер на бульваре Амалии. Бекас наслаждался прогулкой, а я боролся с волной беспокойств, опасений и чувств. Вдруг я вспомнил о служанке.

– Я понял, вы с самого начала знали, что мой дядя убит.

– С первой минуты, – сказал Бекас, даже не поворачиваясь ко мне.

– Почему же вы не искали служанки? Той девушки, которая после смерти Констаса уехала на родной остров.

– Мы искали ее.

– И не нашли?

– Конечно нашли. Она на своем острове. И очень хорошо помнит, что не мыла стаканов. Девушка вспомнила и другие интересные детали той роковой ночи…

– Какие же?

– Например, что кто-то пришел в дом после ухода гостей.

– Кто?

– Она не видела. Тимотеос сам открыл дверь и принял посетителя. А ее отправили спать.

С чувством запоздалых угрызений совести я отметил, что несчастный Апергис был прав. Все, что он говорил, было правдой, а Магда это отрицала, и я ей поверил.

– Что вы сказали?

Опять этот комиссар слышал слова, которые не были произнесены.

– Говорю, что и служанка что-то знает, она может расширить преступный круг, о котором вы говорили…

– Конечно. И не исключено, что мы можем получить печальное известие об этой девушке, хотя жандармский подпоручик, что охраняет ее на острове, очень толковый парень. Вы возвращаетесь в гостиницу? Мне в эту сторону.

Мы подошли к площади Конституции. Бекас протянул руку:

– Итак, буду вас ждать.

Я остался на месте, глядя, как он удаляется своей быстрой походкой.

12

В гостиницу я не пошел, так как знал, что будет звонить Магда. Я чувствовал себя ребенком, напуганным и обманутым. Решил прогуляться по Площади Конституции и навести порядок в мыслях. Бекас убежден в существовании «Черного Ангела». Но разве возможно, чтобы через столько лет после разгрома гитлеризма еще существовали организации СС, чтобы люди принадлежащие этому жуткому прошлому, встречались с целью заполучить добытые грабежом богатства?

Под безоблачным афинским небом все это казалось неправдоподобным, и, вместе с тем, все выводы комиссара основывались на неопровержимой логике.

В четыре я вернулся в гостиницу.

– Вас несколько раз спрашивали по телефону. Просили перезвонить по этому номеру, – сказал администратор, протягивая лист бумаги.

– Благодарю вас.

Это был телефон Магды, как я, собственно, и ожидал.

Я не хотел ее видеть, так как чувствовал, что не в состоянии ей противостоять.

Бекас сказал, что дядя путешествовал в день убийства Хаазе в районе Метеоры, и Магда была с ним. Она всегда была поблизости, когда смерть расправляла свои крылья. Возле Каламбани в день смерти Хаазе. Возле Наветаса, когда он пил из стакана с ядом. Возле Апергиса, за несколько дней да его гибели.

«Черный Ангел»! И внезапно перед глазами появился образ Магды таким, каким я увидел его в первый раз, на лестнице у входа в дом. Она, в черном платье, была прекрасна как ангел. Ангел в черном. «Черный Ангел»?!

Чтобы не сойти с ума, я заставил себя спуститься в холл. Там уже зажгли свет: Администратор, заметив меня, помахал рукой.

– Вам еще звонили четыре раза. Я сказал, что еще не вернулись.

– Одно и то же лицо?

– Да.

Эти телефонные звонки, оставшиеся без ответа, были небольшим наказанием – совсем незначительным, по сравнению с тем, что я узнал. Я вышел из гостиницы. И тут, на многолюдных улицах, я почувствовал, как отчаянно одинок может быть человек среди толпы. В последние дни Магда заполнила мою жизнь, и теперь, без нее я почувствовал себя опустошенным.

– В Психико.

В ее глазах я увидел страх.

– Я с ума сходила от беспокойства. Что случилось? Звонила тебе тысячу раз!

– Бродил по городу.

Она приблизилась.

– Что с тобой? Ты нездоров?

– Чувствую себя отлично.

– Ты выпил?

– Это нехорошо?

Она рассмеялась.

– Ты пьян.

Она обняла меня рукой за плечи и попыталась уложить на диван. Только тогда я понял, что захмелел.

– Куда ты исчез?

– У меня была очень приятная компания.

– Женщины?

– Нет, не женщины… один господин, который умеет рассказывать захватывающие истории.

– Это он тебя напоил?

– Скорее, его небылицы.

Она начала развязывать узел моего галстука.

– Я умираю от волнения, а ты в это время выпиваешь с каким-то господином! Не снимешь ли пиджак?

Знаю, что она лжет, и все же рядом с ней мне хорошо…

– Магда, что за тип Герман Хаазе?

Ее руки на мгновение замерли.

– Почему ты вдруг вспомнил?

– Что это был за человек?

– Во время Оккупации он жил в доме Тимотеоса. Я же с ним познакомилась значительно позже.

– Он, кажется, обожал евреев?

– Я плохо знала Хаазе…

Она бросила на диван подушку.

– Ложись. Сейчас сделаю кофе. Ты пьян.

Магда направилась на кухню, но вдруг остановилась.

– Как зовут того друга, что составил тебе сегодня компанию?

– Костас.

– И только?

– Костас… – не помню фамилию.

– Не верю, что ты забыл.

– Я не уверен, что, если назову его имя, он останется в живых.

Она побледнела.

– Что?

– Твоего мужа уже нет в живых. Хаазе уже нет в живых. Апергиса тоже нет. Почему, Магда? Почему?

Она с трудом овладела собой.

– Ты не знаешь, что говоришь. Ты пьян. Спи.

Сколько времени я спал? Может быть, несколько мгновений, а может, несколько часов. Я открыл глаза и увидел Магду… Она стояла передо мной. Лицо выражало отчаяние и страх. Я притворно улыбнулся.

– Неужели заснул?

Она не приняла игры. Лицо оставалось серьезным и удрученным.

– Что они тебе сказали?

– Ты о чем?

– Ради Господа, не играй со мной! Что они сказали?

– Магда, я люблю тебя, ты знаешь. Люблю, и хочу помочь. Что все это значит, Магда?

Она не ответила.

– Ты должна сказать! Ведь знаешь, что ты в опасности. Смерть слишком приблизилась к тебе, Магда!

Губы ее дрожали. Казалось, вот-вот расскажет все. Неожиданно поведение изменилось, и она заговорила другим голосом, сухим и враждебным:

– Не пойму, о чем ты. Наверное, сошел с ума.

– Магда, ты знаешь, что это не так. Ведь ты…

– Уходи!

Можно было ей поверить, если бы несколько минут назад я не видел ее взгляда, полного беспокойства и любви.

– Не желаю тебя больше видеть!

Я ничего не ответил.

– Ты должен уйти, я желаю, чтобы ты ушел! – закричала она и умоляюще добавила – Уезжай из Греции! Уезжай как можно быстрее!

Остатки хмеля исчезли, сознание протрезвело.

– Ты действительно хочешь, чтобы я уехал?

– Да.

Ответ был искренним. Но прогоняла меня не потому, что я ее обидел – она боялась за меня!

– Боишься за меня? – спросил я.

– Ты мне противен. Даже твое присутствие в Афинах мне неприятно.

– Все твои предыдущие обманы ты излагала более удачно…

– Ты с ума сошел!

– Ты боишься, что и я попаду в список покойников. Боишься, чтобы и меня не постигла участь Апергиса!

– Ты сумасшедший! Что мне сделать, чтобы ты понял это? Позвать соседей?

– Нет необходимости. Я ухожу.

Такси, которое меня сюда доставило, на улице не было. Странно. Водителю надоело ждать? Так как дом Констасов расположен довольно далеко от стоянки такси и от бульвара, пришлось идти пешком.

Я шел, ничего не замечая, не слыша никаких шагов и все же чувствовал, что вокруг витает опасность.

Так и есть. Меня преследует ночной путник. Нас разделяло двадцать-тридцать метров. Пытаюсь успокоиться. В конце концов, не одна Магда живет в этом районе. И вовсе не обязательно только мне находиться на улице в этот поздний час…

Пошел быстрее, и тот ускорил шаг. Никакого сомнения: человек меня преследовал. Констас, Хаазе, немец, Апергис… Неужели пришла моя очередь в этой непонятной игре смерди?!

Шаги стали слышны отчетливее. Человек приближался. Я резко остановился. И в этот момент за спиной раздался скрежет тормозов, и мой преследователь вдруг оказался ярко освещенным.

Я увидел стройного человека в полосатом костюме с жесткими чертами лица.

– Вы что, не можете отойти в сторонку? – послышался возмущенный голос шофера.

Это было такси.

– Свободен? – спросил я.

Гнев несколько остыл, и водитель открыл дверцу.

– Еще немного и попали бы под машину. Куда едем?

– В Афины.

Человек в полосатом костюме стремительно удалялся от дороги.

– Кажется, вы не совсем поняли, через какую опасность прошли! – воскликнул водитель, обиженный моим равнодушием.

– О, понял значительно больше, чем вы предполагаете!

Я съежился в углу автомобиля. Вспомнилось жесткое лицо и крепкая фигура в полосатом костюме.

Почему люди «Черного Ангела» преследуют меня именно сегодня? Может быть, следили за моими встречами с комиссаром и решили, что пора их прекратить, или слышали мои разговоры с Магдой?

Голос водителя отвлек меня от раздумий.

– Куда едем?

Только тогда я увидел, что мы уже находимся в центре Афин. Назвал адрес гостиницы.

Я был чертовски утомлен, беспокойство расшатывало нервы. Но больше всего угнетало поведение Магды.

Я подошел к окну и вдохнул прохладный ночной воздух. Внизу простиралась Площадь Конституции, безмятежная и пустынная. Газетные киоски сверху казались игрушками, позабытыми убежавшими детьми. И вдруг я вздрогнул. Возле киоска стоял он, человек, преследовавший меня в Психико.

Он стоял без движения, лицо было обращено к входу гостиницы и будто не замечало моего появления у окна. Через четверть часа он ушел.

Физическая усталость наконец одолела. Я закрыл глаза и тут услышал легкие шаги в коридоре. Сон как рукой сняло. Через секунду я уже различал дыхание человека у двери, заметил даже движения дверной ручки. Но слава Богу, дверь заперта. Ручка двигается снова.

– Вы дома? – раздался знакомый голос.

– Кто там?

– Это я, Алекс. Можно войти?

Алекс Аргирис, а время около четырех часов утра!

– Ты один?

– Да, один…

– Что случилось?

– Поговорить нужно.

Впервые его лицо было серьезным и озабоченным.

– Что-то серьезное?

– Не знаю…

Он уселся.

– Спал?

– Да.

– Зачем же ты пришел?

– Вы сегодня были у Магды?

– Был. А что?

– Она звонила чуть раньше. Разговаривала как сумасшедшая. Если бы я ее не знал, подумал бы, что она пьяна.

– Зачем она звонила?

– Хотела узнать…

– Что?

– Вернулись ли вы в гостиницу.

– Что же тут страшного?

– Вопрос не столь важный, может быть даже абсурдный. Но, если бы вы слышали ее голос….

– И что ты ответил?

– Ведь я не знал, вернулись ли вы. Пообещал перезвонить. Затем узнал у дежурного, что вы у себя. Сообщил ей. И…

Он остановился.

– И?

– Ничего не понимаю. Мне показалось, что она плакала.

Магда боялась, что мне не удастся вернуться невредимым в гостиницу. Еще одно доказательство моих предположений…

– Но во имя Господа, что произошло между вами?

– Ничего. Просто-напросто у нас был неприятный разговор.

– О чем?

– О наследстве.

– Вы говорите правду?

– Да.

Конечно, он не поверил, но противоречить не хватило смелости. Он поднялся.

– Простите, что разбудил, но я был так встревожен…

В эти минуты Алекс был достоин сожаления. К тому же после всего, что со мной приключилось, я нуждался в чьем-либо присутствии.

– Ничего страшного, мне не хочется слать. Если не возражаешь, выкурим по сигарете?

Он с радостью уселся.

– Ты сильно любишь кузину?..

– Да. Это единственный человек, который относился ко мне с любовью.

– А родители?

Он пожал плечами.

– Ах! Мои родители! Не раз я себя спрашивал, помнят ли они, что у них есть сын. Отца я не видел уже не помню с каких пор, а у мамы слишком много дел, чтобы она вспоминала о том, что когда-то родила меня.

Юноша рассказывал довольно долго. Он «раскрыл свою душу», а в душе этой собралось много горечи, одиночества и опасений.

– Представляешь, несколько дней назад я полагал, что ты ведешь со мной грязную игру, – сказал я.

– То есть?

– Какой-то олух постоянно звонит мне по телефону, и я думал, что это ты…

– Как же вы могли?..

– Голос похож на твой…

– Неужели еще сомневаетесь?

– Уже нет.

Не помню, на каком этапе беседы я спросил:

– Знал ли ты некого Хаазе?

– Германа Хаазе?

Вопрос я задал без особых надежд. Алекс во времена Оккупации был еще ребенком и, конечно, не мог его помнить. Но его ответ ошеломил.

– Как же? Три-четыре года назад был осчастливлен его компанией.

Хаазе приехал в Грецию после Оккупации впервые только в прошлом году. По крайней мере, так говорил Бекас. Неужели он и раньше приезжал?

– В Греции? – спросил я.

– Нет, в Швейцарии, где я находился с мамой. К тому же он был ее другом. Она нас и познакомила.

Итак, госпожа Аргирис, персона, о которой я до сих пор не задумывался, оказалась старой знакомой покойного Хаазе!

– Что это был за человек?

– Омерзительный. Типичный немец, полный политеса, музыки, Древней Греции и тому подобными фасонами. Но те две дамы, которых я сопровождал, находили его интересным.

– Те две дамы?

– Да, мама и Ирма. Ирма Кондалексис. Вы ее видели. Она жила в этой гостинице.

Ирма Кондалексис? Я встретил ее вместе с Алексом Аргирисом в первый день пребывания в Афинах.

Когда юноша ушел, уже светало…