Текст книги "Частный детектив. Выпуск 12"
Автор книги: Яннис Марис
Соавторы: Кедар Натх,Игнасио Карденас
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
– Позаботьтесь о них, господин Сингх! – сказал полковник, скрываясь под съемным верхом автомобиля.
У Вижая Сингх нашел ключи от машины и отдал их полковнику.
– Видите ли, господин Сингх, у меня были свои идеи и подозрения. Я знал, что вы искали Буттонхола целый день. И видел, как проводили время у входа в санаторий.
Сингх был ошеломлен.
– Стало быть, вы за мной следили, полковник?
– Да. Затем я потерял ваш след, зато увидел американца, который направлялся к храму. Но тогда ему удалось улизнуть, бандиту! Я вернулся к машине, которую на всякий случай вывел из строя, и стал ожидать. Ну, вот и дождался, – сказал полковник, указывая на Вижая и Буттонхола.
– Да… здорово, господин полковник. Они оставили в пещере какие-то пакеты. Не взять ли их с собой?
Полковник дал Сингху свой фонарь. Вскоре тот вернулся с большим чемоданом.
– Вы отличный стрелок, господин полковник!
– Ну это уже не то, что раньше! Ревматизм, полученный в Бирме, испортил мой стиль, но оптический прицел не раз спасал мне жизнь. Однажды, лет двадцать назад, мне предстояло убить Бадмаша, знаменитого тигра из Верхнего Кунарна. Ночь была темнее джунглей…
Машина направлялась в полицейское управление, полковник делился воспоминаниями.
Впервые Сингх слушал его с удовольствием.
XVII
Комиссар рассказывал:
– Итак, мы расстались с госпожой Бартлетт. Но только после того, как я пообещал проверить ее показания и в случае невиновности вернуть Эдди свободу. Было уже около трех часов ночи. Я взял с собой двух жандармов и трех полицейских и помчался в Акаш. Позади комнат, занимаемых Каулем и Буттонхолом, мы обнаружили встроенный буфет. Пател как раз его открывал. Он пытался нам помешать, пришлось сделать замечание.
– Интересно!
– Эта ночь героических поступков: вы взяли Буттонхола и Вижая и узнали, кто совершил преступления, а я собрал убедительные доказательства. Итак, начнем? – И комиссар показал две магнитофонные кассеты, лежавшие под ярким светом настольной лампы.
– Разумеется.
Комиссар включил магнитофон.
«…Простите, господин Кауль, что я к вам ворвался. Знаю, что уже после полуночи, а вы только час как приехали. Но я давно хотел поговорить с вами о некоторых вещах наедине».
«Кто вы и что вам угодно?
«Не рассердитесь, если я закрою дверь?»
«Как вам угодно».
«Сейчас лучше. Меня зовут Рам Чанд, здесь меня знают как доктора Рама Чанда, археолога. На самом деле я агент Бюро борьбы с наркотиками Организации Объединенных Наций. Точнее, я бывший агент… Ваш товарищ, господин Буттонхол, заставил меня оставить службу».
«Как?» Пауза. «Скажите, как!»
«Расскажу. В прошлом году 15 декабря я получил через одного из наших осведомителей сообщение, что самолет из Ливана, приземлившийся в Женевском аэропорту, имеет на борту груз героина.
В самолете был произведен обыск. Вскоре после этого меня посетил господин Буттонхол. Он обещал 5000 долларов за спасение пакета, который или потерялся, или конфисковали.
Мне пришлось много повозиться, но я нашел этот пакет. При встрече Буттонхол сказал, что у него нет с собой наличных денег и попросил связать его с покупателями героина. Я пообещал и покинул его на несколько минут. Выйдя из ванной, случайно услышал беседу между Буттонхолом и каким-то брюнетом».
«Не было ли у него бородавки на кончике носа?»
«Да, была бородавка, обросшая волосами. Позднее, рассматривая список пассажиров, я узнал, что его звали Джеймс Брэдли».
«Джимми Брэдли?! О! Гм! Понимаю!»
«Буттонхол требовал у Брэдли организовать все таким образом, чтобы заинтересованные люди в Америке считали пакет конфискованным».
«Конфискованным?»
«Да. Я сразу связал Буттонхол а с одним из лучших агентов. Буттонхол дал мне в тот же вечер 1000 долларов, сказав, что остальное уплатят на следующий день. А потом исчез…
Я умышленно держался в стороне и не присутствовал при сделках. Однако один наш инспектор видел меня в обществе этих подозрительных людей, и через неделю меня уволили. Сейчас не время заниматься подробностями.
Буттонхол за большую сумму избавился от своего пакета. Я узнал, что у него секретный счет в одном из филиалов Швейцарского банковского общества. Там работает администратором брат моей покойной жены. Он мне сообщил, что через пару дней Буттонхол внес туда 50 000 долларов. В моем распоряжении все данные – номер счета, денежные переводы, посредники. Как видите, у меня есть связи за границей. Они держат меня в курсе дела. В этом городе живет мой хороший друг Вижай. А я вас жду с тех пор, как мне сообщили об этом предстоящем визите».
«Зачем вы мне это рассказываете?»
Слышен хохот.
«Так вы же друзья! Не так ли?»
«Какое дело до этого вам?»
– «Меня это не касается, но прошу вас понять, что я поднимаю меч над Буттонхолом. Когда я сообщу в Америку о его жульничествах, его карьера закончится».
«Это шантаж».
«Нет смысла меня оскорблять… Мое предложение должно вас заинтересовать. Буттонхол дал только 1000 долларов. Остальные 4000 даете мне вы, а затем требуете по меньшей мере 50% с его тайных барышей. Дайте мне деньги и вы получите всю необходимую информацию».
«У меня столько нет».
«Мы можем отложить до завтра».
«Гм… Ладно. Где мы встречаемся?»
«В храме Шивы, у развалин. Знаете, как туда попасть?»
«Нет, но я попаду туда. В котором часу?»
«В одиннадцать утра».
«Согласен».
Комиссар нажал кнопку «стоп».
– Сегодня после обеда я вызывал Патела и заставил его признаться. Он выполнял приказ Шуклы. Следует поблагодарить госпожу Бартлетт за то, что она нам сообщила.
– Выходит, что Шукла знал о происходящем?
– Я и его допросил, сэр. По его словам, он сделал это, чтобы получше узнать будущего зятя. Шукла сказал, что еще не прослушивал пленки.
– Полагаю, что микрофоны были установлены в комнате, – сказал полковник.
– Да. Более того, госпожа Бартлетт рассказывала мне, то почти за четыре недели до приезда господ Кауля и Буттонхола эти две комнаты зарезервировали и заперли.
– По-видимому, Шукла не хотел, чтобы его застали врасплох и все приготовил заранее – магнитофоны, микрофоны и прочее.
– Зато Пател не очень-то старался. Он не зарегистрировал, к примеру, ссору между Эдди и Каулем. Вместе с тем…
Комиссар включил вторую кассету.
Послышался стук в дверь.
«Входите… О, это ты? Тебе не спится… или что?»
«Ф.Б., ты свинья!»
«Что такое?! Ты кажешься раздраженным, Дж.К. Выпей чего-нибудь!»
«Не желаю! Скажи, ты когда-нибудь слышал о некоем Раме Чанде?»
«Гммм! Почему ты спрашиваешь?»
«Он только что был у меня».
«Кто это такой?»
«Агент Бюро по борьбе с наркотиками».
«Что он хотел?»
«Припоминаешь Женеву? Он рассказал мне о пакете, который, по твоим словам, утерялся».
«Это неправда».
«Ну-ка расскажи, как вы все между собой устроили, ты и Джимми Брэдли?»
«Ты что, с ума сошел, Дж.К.?»
«А после того, как подтвердилась пропажа, ты отправил его на тот свет?!»
«Ты что… он эмигрировал в Новую Гвинею!»
«Ой ли? Но не это главное. У тебя осталось 50 000».
Пауза.
«Ты прав, Дж.К. Я продал кое-какой товар. Чего ты хочешь от меня?»
«Пятьдесят процентов».
«Чудесно. 20 000 твои».
«25 000».
«Ладно: 25 000. Ты доволен?»
«Никогда б не поверил, что так легко уступишь»
«Мы ведь друзья, Дж.К.? А как, черт возьми, нам избавиться от этого пса?»
«От Рама Чанда?»
«Да. Он хочет 4000 долларов. Я встречаюсь с ним в храме Шивы завтра в одиннадцать часов».
«Подумай, Дж.К., как для нас опасен этот человек! Ты мне не веришь? Как только он найдет путь к Гюнтеру, он нас уничтожит».
«Да. Что же ты предлагаешь?»
«Я только что заметил перед пятой комнатой посох. Возьми его. Утром пойдем вместе. Ты знаешь мой удар, когда я в форме. Ты сэкономишь 4000 долларов, и мы оба избавляемся от шантажа».
«Ну ты голова, Ф.Б. Может быть, выпьем чего-нибудь?»
«Принеси бокалы и бутылку виски со стола».
Пауза.
«За твое здоровье, Ф.Б.»
«За твое, Дж.К.… Ухх… И не забудь посох. Возьми его с собой в комнату».
«Ты все предусмотрел, Ф.Б.! Ведь хозяин посоха может рассердиться, если…»
«Это оставь на совести Ф.Б.! Доброй ночи!»
«Спокойной ночи».
Комиссар остановил магнитофон.
– А теперь последняя запись. Но сначала припомните, что нам говорила мисс Шнелл: Эдди вышел, а Буттонхол вошел в комнату Кауля.
Комиссар нажал кнопку.
«Свинья! Ты оставил посох в моей комнате, чтобы меня утопить… И ты убил Свами! Ты ответишь за это!»
«Ты дурак, Дж.К.»
«Зачем ты его убил? Чтобы ввести в заблуждение Сингха? Сумасшедший, разве в этом была нужда? Ты убил святого!»
«К чертям!.. Смотри, Дж. К!»
Раздался испуганный крик.
«Ты не посмеешь… Нет! Не-е-ет!»
– Вы припоминаете Чанну, сэр? – спросил комиссар.
– Так называемое перевоплощение Шивы?
– Да, сэр. Сегодня в обед мы его поймали в селе Бастиан на расстоянии десяти миль отсюда. Мы его оставили без ежедневной дозы «индийской конопли», и он во всем признался. От индуса, похожего по описанию на Кауля, он получил 200 рупий. Из дверей храма он видел, как могучий белый человек, то есть Буттонхол, ударил Рама Чанда, добил его и бросил труп в озеро.
– Я не очень верующий, сэр, но чувствую, что третий глаз Шивы помог уничтожению преступников. Буттонхол убил Рама Чанда и Кауля, а теперь мы его поймали. – Комиссар замолчал. Затем спросил:
– А как же Свами, сэр?
– Видимо, он стал жертвой несчастного случая. Это больше всего запутало меня и повело по неправильному пути.
– Господин Сингх, не пора ли нам возвращаться в Акаш? Можно доехать туда на машине, на которой мы привезли пленников, – сказал полковник Миддльсекс.
– Замечательная мысль, господин полковник!
Сингх улыбнулся и обратился к комиссару:
– Пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы господа Буттонхол и Вижай чувствовали себя как дома. Вызовите врача подлечить их раны.
– Конечно, сэр.
– И не забудьте освободить Эдди.
– О, сэр, как я могу это забыть?
Полковник Миддльсекс сел за руль и стал напевать какую-то мелодию.
Сингх уселся рядом.
– Что это? Романс «Бледные руки любил я в Шалимаре»?
Полковник, улыбнувшись, кивнул.
Яннис Марис
Смерть Тимотеоса Констаса
Книга первая
Все началось с телефонного разговора. Странного разговора, в десять часов вечера, через два часа после моего прибытия в Афины.
– Господин Никодемос?
– Да. Слушаю вас.
– С приездом.
– Кто у телефона?
– Допустим… ваш друг.
Не только разговор был странным, но и голос. Он раздавался как бы издалека и в то же время был близко. Я даже не мог точно определить, говорит мужчина или женщина.
– Вы хорошо путешествовали?
– Отлично.
– Развлекались в пути?
Захотелось повесить трубку. Этот человек издевался надо мной. Но любопытство победило. Кто это, и откуда он знает, что я нахожусь в Афинах?
– Хватит, – сказал я.
– Браво. Вам надо немного отдохнуть перед тем, что ждет здесь.
– А что меня ждет?
На другом конце провода послышался странный смешок.
– Вы уже виделись со своими дорогими родственниками?
– Никого я не видел. Зачем вы звоните?
– Из интереса.
– Вас интересует моя персона?
– Очень.
Бесспорно, звонили откуда-то по соседству. Может, даже из гостиницы, в которой я остановился.
– Причина?
– Сострадание.
Зачем я продолжал беседу? Любопытство, развлечение или какое-то предчувствие?
– Вы полагаете, я нуждаюсь в сострадании?
– Разумеется. Кто не питает сострадания к человеку, которого ожидает смерть?
Я рассмеялся.
– Это меня-то ожидает смерть?
– Точно.
– А какая смерть?
– Само собой разумеется, не естественная.
Я попытался придать голосу веселую интонацию.
– Неужели я буду убит?
– Угадали.
– Очень интересно. А зачем вы об этом рассказываете?
– Чтобы предупредить.
– Вот так, анонимно?
– К сожалению, иначе не могу поступить. Вы, конечно, не верите тому, что я говорю…
– Ни на йоту.
– Скоро поверите. Привет дорогим родственникам. Как это они не пришли вас встречать?
– А я не сообщал о своем приезде.
Опять неприятный смех. На сей раз показалось, что голос принадлежит женщине.
– Почему вы смеетесь?
– Какая наивность. Все знают, что вы приехали. Доброй ночи.
Я немедленно позвонил в центральный телефонный узел гостиницы.
– Кто звонил мне только что?
– Минуточку.
– Алло…
– Вам звонили отсюда. Из гостиницы.
– Из какой комнаты?
– Из кабины с телефоном-автоматом.
– Вы не знаете кто?
– К сожалению, нет.
– Благодарю.
Разумеется, было бы смешно заниматься необычным собеседником. Но откуда он знал обо мне и о моем путешествии, зачем упоминал о родственниках?! Может, это один из знакомых, который хотел разыграть меня. Или какой-нибудь жилец гостиницы так развлекается. Ведь совсем не сложно узнать имя и номер комнаты. Что же касается родственников, то кто их не имеет? Я набросил пиджак на плечи и спустился в холл.
Афины – моя родина, но пока я чувствовал себя здесь чужаком и был даже немного растерян. Гостиница похожа на любую другую гостиницу – будь это в Риме, Париже или Лондоне. Комфорт, тепло и в то же время все чужое… Мимоходом я бросил взгляд на людей, находившихся в холле. Может быть, мой странный собеседник тоже был здесь? Коренастый господин, погруженный в глубокое кресло, читал газету; женщина, бесспорно американка, разговаривала с высоким, худым мальчиком лет тринадцати. Было еще несколько человек.
Я прошел холл, направляясь в бар. Там заказал чего-нибудь выпить.
С моего места хорошо просматривались окошко администратора и три телефонных кабины, откуда звонил незнакомец. Бармен принял стакан, я решил заговорить с ним.
– Для нынешнего времени года довольно холодно в Афинах.
Тот охотно воспользовался возможностью поговорить.
– В последние годы климат совершенно изменился… Весна стала походить на зиму.
И понизив голос, добавил:
– Говорят, из-за радиоактивности и ядерных испытаний. Я верю в это.
– Возможно. Как бы то ни было, Афины не узнать.
– Вы долго отсутствовали?
– Почти пятнадцать лет.
– О, за это время столица сильно изменилась. Уже прогуливались по городу?
– Нет. Из аэропорта я приехал прямо сюда.
– Еще стаканчик?
– При условии, что и вы со мной…
Вскоре появился новый клиент.
– Виски, прошу вас, – сказал он.
Я удивленно повернулся. Это был молодой человек лет двадцати – двадцати пяти, в ярко-желтом пуловере, с легким пальто в руках. На шее болтался шарф. Коротко постриженные волосы, начес на лоб, жесты и высокий голос говорили о том, что он принадлежит к так называемому «третьему полу». Бармен незаметно подмигнул мне.
– Мама тут не появлялась? – спросил юноша.
– Нет, господин Аргирис.
Я старался не упустить ни единого слова. Голос его – несколько неестественный – был уже знаком мне. Парень осушил стакан.
– Когда увидите ее, скажите, что я вернусь поздно.
Он соскочил с высокого стула и, ничего не уплатив, удалился. Бармен подошел, качая головой.
– «Этих» становится все больше. А что парню делать? Матушка гуляет с этими молодыми жеребцами, а об отце вообще ничего не известно. Денег же у них много. Вы знаете кто он?
– Откуда мне знать?
– Это сын Ставроса Аргириса. Состояние у них… нешуточное.
Я рискнул спросить:
– За несколько минут до моего появления не звонил Аргирис по телефону одной из кабин?
– Одной из кабин… не понял? – удивился неожиданному вопросу бармен.
Я повторил.
– Из кабины? Да… думаю… а почему вы спрашиваете?
– Пожалуйста, попытайтесь вспомнить.
– Думаю… но… нет. Я не уверен. Видите ли, здесь проходит так много народа…
Зашло еще три или четыре человека, и новый знакомый покинул меня. Я направился было к выходу, но почувствовал, что кто-но пристально смотрит вслед. Я резко повернулся. Толстяк, развалившийся в кресле, тщательно меня разглядывал. Следил ли он или рассматривал неизвестного посетителя из любопытства? Как бы то ни было, телефонный разговор все-таки лишил спокойствия.
Я возвращался в свою комнату, когда увидел ее, самую элегантную женщину из всех виденных мною в жизни. Она шла походкой принцессы. На плечах переливался чрезвычайно дорогой мех. Красавицу сопровождало маленькое чудовище, которое называется «великосветской собакой». Они встретились с толстяком, уселись в большую черную машину и покинули гостиницу.
– Кто это дама? – неожиданно для себя спросил у швейцара.
Тот улыбнулся.
– Красивая женщина, не так ли?
– Очень. Кто это?
– Мы почти ничего не знаем о ней. Она проживает всего лишь несколько дней в гостинице. Зовут Кондалексис, Ирма Кондалексис. Кажется, приехала из Египта.
– Благодарю вас.
Было одиннадцать часов, когда я вернулся в комнату. Сильно чувствовалась усталость, но заснуть никак не мог. В полночь раздался телефонный звонок. Я поднял трубку.
– Страдаете бессонницей?
Это был тот же голос.
– Вы думали над тем, что я, сказал?
– Вы с ума сошли?
– Нет. Просто предупреждаю…
– Не пойму, о чем.
– Не прикидывайтесь. Вы начинаете верить в мои слова. Кстати, когда состоится встреча с дорогими родственниками…
– Идите к черту!
Я бросил трубку, но еще успел расслышать неприятный смех. Немедленно позвонил на телефонную станцию гостиницы.
– Опять мне звонили из телефона-автомата?
– Нет, сударь. На этот раз из города.
– Благодарю.
– Если еще будут спрашивать…
– Не соединяйте. Я хочу спать.
– Будет исполнено.
Что за цели преследует это странное создание – мужчина или женщина – со своими «предупреждениями»? Я опять подумал о «нейтральном» господине Аргирисе. Пока только ему подходит голос.
Завтра попытаюсь встретиться со своими знаменитыми родственниками.
Вчера вечером Афины еще не надели свое самое нарядное платье: над Салоникским заливом нас ожидала довольно сильная гроза, а в аэропорту влажный острый ветер. Однако в это утро Афины вернули свой облик, а весна оказалась самой прекрасной в мире. На рассвете меня разбудили теплые лучи золотистого солнца. Я встал и открыл окно: Площадь Конституции купалась в ярком свете, голуби образовали веселый непрерывно движущийся ковер перед Памятником Неизвестному Солдату и казалось, что Акрополь медленно плывет по голубому небу столицы. Я глубоко вздохнул. Вчера я еще не осознал, но сегодня стало ясно, что я вернулся в любимый город, который, невзирая на долгое отсутствие, был моим городом…
Насвистывая какую-то мелодию, я вошел в ванную комнату. И уже под холодным душем вспомнил о двух телефонных разговорах. Теперь они казались незначительными и потешными.
В хорошем настроении я спустился в бар и с аппетитом съел первый завтрак. За соседним столом Александрос Аргирис пил фруктовый сок. Теперь, при дневном свете, его лицо казалось осунувшимся, светлые кудри – крашеными, а порок был еще очевиднее.
Мы поприветствовали друг друга, я закончил завтрак и вышел из гостиницы.
Швейцар, разодетый в пышную форму, низко поклонился.
Я отправился к адвокату семьи, что, собственно, и было причиной путешествия в Афины.
Меня ждали. Представительная секретарша пригласила в кабинет, отделанный ценным деревом и полный книг с золотистыми переплетами, Апостолос Мелахринос, семейный адвокат, остался таким же, каким я запомнил его во время последней встречи: самодовольным, внушительным, светским человеком.
– Очень рад вас снова увидеть, дорогой господин Никодемос. Когда мы встречались в последний раз, это было…
– Вскоре после оккупации. В 1946 году…
– Прошло столько времени… Я постарел, а вы…
– И я начал стареть.
Апостолос Мелахринос сменил светский тон на профессиональный:
– Как писал, ваш покойный дядюшка…
Он повторил известную мне историю, как мой покойный дядюшка, брат матери, который никогда не одобрял ее брак с отцом и не вступал в их дом, сделал меня своим наследником.
– Никодемос поставил и несколько условий.
– Если вы не против, обсудим их позже, господин Мелахринос. А сейчас расскажите, пожалуйста, то, что знаете о моем родственнике. Кажется, он женился незадолго до смерти…
– За год…
– На женщине…
– На двадцать пять лет моложе него. Вы с ней не знакомы?
– Нет, ведь я отсутствовал все это время…
– Я думал, может быть, за границей во время какого-нибудь их путешествия…
– Дядя избегал любой встречи со мной. Честно говоря, я удивился, получив известие о наследстве.
– Дядя вас любил. Значительно больше, чем вы можете представить. Мы были друзьями много лет. Припоминаю, как он, когда вы еще были ребенком, водил меня в городской сад, только для того, чтобы посмотреть на вас издалека. Да, мой милый, – Мелахринос вздохнул, – он очень вас любил, так же как любил и вашу незабвенную матушку.
– Он эту любовь никогда не проявлял.
– Он был очень упрямым человеком, с нежными чувствами, но упрямым. И сильно переживал из-за этого. Незадолго до своей ужасной кончины…
Я прервал:
– Почему «ужасной кончины»?! Ведь скоропостижная смерть в результате сердечного приступа самая легкая?
– Сердечного приступа?
Мелахринос вынул очки и начал их протирать.
– Разве он не умер в результате сердечного приступа? Так писали газеты, так же написали и вы…
– А… да…
Поведение его показалось странным.
– Разве не это причина смерти? – раздраженно спросил я.
Адвокат надел очки, как будто в них легче говорить правду.
– Нет, – ответил он.
– Однако…
– Собственно, с вами я могу говорить открыто. Он всегда считал вас своим единственным сыном. Нет… Ваш дядя не умер от сердечного приступа. Ваш дядя…
– Что же произошло?
– Он был убит…
Я не поверил – а газеты, письмо, все остальное…?
– По крайней мере, я полагаю, что он был убит, – добавил Мелахринос.
– Кем?
– Не могу сказать, так как не имею доказательств.
– Но у вас есть подозрения…
– Да. Ваш дядя был отравлен. Мы старались избежать скандала и придумали версию с сердечным приступом.
– Но как? Это невозможно. А полиций? Разве полиция не вмешалась?
– Почему? Вмешалась.
– И что?
– Они ничего не обнаружили. Была принята гипотеза, что дядюшка перепутал снотворное с ядом. Смерть рассматривалась как несчастный случай. Для знакомых же и газет он умер от сердечного приступа.
Адвокат волновался.
– А сами? Вы верите в несчастный случай?
– Я же сказал, нет.
Я знал Апостоласа Мелахриноса еще ребенком. Это был серьезный, уравновешенный человек, очень сдержанный в своих высказываниях.
– Кто убил его?
Он молчал. Кажется, я начал понимать.
– Жена моего дядюшки, какая она?
– Очень молода. На двадцать пять лет моложе Тимотеоса Констаса.
– Все находят ее чрезвычайно привлекательной.
– А вы?
– Она обладает какой-то красотой, которая…
Ему было тяжело продолжать.
– Которая вас пугает?
– Которая… не в моем вкусе.
– А как она относилась к мужу?
– Тимотеос никогда не жаловался.
Не надо быть хорошим психологом, чтобы понять – Апостолос Мелахринос не питал симпатий к жене Тимотеоса Констаса и старался скрыть это.
– Вы считаете ее прекрасной женой?
Он уклонился от прямого ответа:.
– Я не считал этот брак удачным.
– Потому что она намного моложе?
– И поэтому тоже.
– По какой еще причине?
– Магда Констас женщина… которая не очень подходила вашему дядюшке.
– Магда изменяла ему?
Он не спеша закурил.
– Думаю, да, – ответил наконец Мелахринос.
– И Тимотеос Констас знал это?
– Нет. Тимотеос Констас ничего не знал.
Я поднялся, сделал несколько шагов и остановился перед адвокатом.
– Господин Мелахринос, почему нам не говорить откровенно? Вы подозреваете, что дядя убит своей женой?
Он не ответил. Некоторым образом, я получил ответ на свой вопрос.
