Текст книги "Стихотворения и поэмы"

Автор книги: Янка Купала

 
1
 
 
Прощай, мой долгий труд.
Довольно! Дорога будь тебе легка.
Как наша родина, привольно
Живи ты, «Хата рыбака».
С тобою долго и упорно
Я шел, и думал, и мечтал,
С тобой я мирной жизни зерна
На нивы новые бросал.
И дни не уставали мчаться,
Года с тобой неслись, текли
За необъятный край земли.
И жаль мне с ними расставаться.
 
 
2
 
 
И грустно мне, моя поэма,
Ступить с тобой на тот порог,
Где исчерпается вся тема,
Где мне с тобою нет дорог.
В согласье жили мы с тобою,
И в суете походных дней
Всегда вдвоем, как брат с сестрою,
Немало мы прошли путей.
И вот подходит час разлуки,
Недолгий путь остался нам,
Пойду я по другим путям,
Пока не смолкнут сердца стуки.
 
 
3
 
 
Былые я припомнил встречи,
Припомнил дни своей весны,
Веселье, детство, тихий вечер,
Костер свой около сосны.
Притихла ночь меж сосен старых,
Костер погаснуть уж готов,
И шустрый ветер жатву жара
Сбирает с ярких угольков.
Последний уголь догорает,
Один, как будто сирота.
И слышу я, как пустота
Мне сердце в сумрак погружает.
 
 
4
 
 
Итак, последнее сказанье…
Приветствую тебя, мой край!
Победу празднуй! Ликованьем
Отважных воинов встречай.
Они идут, как волны моря,
И в ширь и в даль дорог твоих,
Пред ними отступает горе…
А сколько техники у них!
Глянь! Пушки их мощней дубовых
Тяжелых вековых стволов!
Когда же видел ты бойцов
Таких веселых и здоровых?
 
 
5
 
 
Идут не с запада – с востока!
Идут не с тем, чтоб в рабство взять!
Идут стремительным потоком,
Идут народу счастье дать
И возвестить освобожденье
От издевательства и слез,
Поставить крест на всех мученьях,
Каких он много перенес.
У командира и солдата
В душе живет наказ один:
Земли советской верный сын,
За правду в бой и в бой за брата!
 
 
6
 
 
И ту любовь к несчастным людям,
Что наш боец песет с собой,
Народ вовеки не забудет,
Ему доверясь всей душой.
И всюду, по лесам и селам,
Народ наш праздничной толпой
Выходит, светлый и веселый,
С улыбкой счастья молодой.
И всюду, зеленью увиты,
Воздвиглись арки в честь бойцов,
Народ спешит со всех концов
В объятья их принять открыто.
 
 
7
 
 
И все, кого носили ноги,
И стар и млад, бегут из хат;
Как мак на поле, у дороги
Толпятся тысячи девчат.
Как солнцем, радостью согреты,
Встречая новой жизни дни,
Они несут цветов букеты,
Таких же свежих, как они.
Проходят танки, и танкисты
Букеты ловят на ходу.
«Спасибо, девушка! Приду!..» —
И танк несется с шумом, свистом.
 
 
8
 
 
И вот где праздник был богатый
И небывалый – в Петрушах!
Когда советские солдаты
Остановились в их местах.
«Сынки мои вы! – торжествуя,
Встречает дед родных гостей,
Танкиста крепко он целует,
Прижав его к груди своей. —
Братки! Голубчики! Вы с нами!
Мы поджидали вас давно,
Чтоб к солнцу распахнуть окно!
Намучились мы тут с панами!»
 
 
9
 
 
Идут танкисты в окруженье
Мужчин, и женщин, и ребят,
И каждый в искреннем волненье
Их на руках носить был рад,
Таких родных и долгожданных, —
Иль мало думали о них?
Стол под скатеркой домотканой
Откуда-то явился вмиг.
Рыбак, он больше всех хлопочет:
«Браточки! Дайте хоть взгляну
На вас минуточку одну!»
И усадить за стол их хочет.
 
 
10
 
 
«Ну что за хлопцы! Молодчины!
Все как один! Как на подбор!
А ваши танки и машины?
Везде дорога им, простор!
Гляди какой! – И дед Кутейка
Постукал по броне. – Не тронь!
Нет! Это, брат, не самосейка!
Вот он какой, советский конь!
Паны ж кричали: «Из фанеры
Настроил танков большевик!»
Ты прикуси-ка, пан, язык!
Советских сил узнал ты меру!»
 
 
11
 
 
Танкисты в шлемах, в блузах синих
Им улыбаются в ответ.
Один, другой словечко кинет,
И в каждом ласковый привет.
Марина, сына взяв на плечи,
Стоит задумчиво одна.
И вся картина этой встречи
Волнует душу ей до дна —
Ну, просто б глаз не оторвала!..
Вдруг чей-то возглас: «Эй, Игнат!
Потешь молодок и девчат,
Чтоб Беларусь затанцевала!»
 
 
12
 
 
И в этот круг живой и тесный
Выходит смуглый, удалой
Танкист и песельник известный,
Лицом пригожий, молодой.
Через плечо ремень форсисто
Накинут ловкою рукой.
И на девчат глядят танкисты
И в пляс зовут их круговой.
И гармонист развел бывалый
Гармонь, прошелся по басам,
По самым тонким голосам —
И все запело, заплясало.
 
 
13
 
 
Такого праздника, признаться,
Давненько не бывало тут.
Танцуют пары, веселятся,
Ногами к небу пыль метут.
Сымон Латушка в такт баяну
Прищелкивает языком
И вдруг какому-нибудь пану
Грозится молча кулаком.
Баян замолк. И к баянисту
Подходит дед: «Скажи, родной,
Кто ты? Где край родимый твой?
Играешь больно голосисто!..»
 
 
14
 
 
И музыкант-танкист, краснея,
Лицо улыбкой осветил:
«Здесь родина моя! Хоть с нею
Знаком я только в детстве был.
Отец и мать перед войною
Скончались. Старшая сестра
Делила горюшко со мною —
Мы с ней остались без двора.
Как будто через паутину,
Я вижу беженский обоз,
С собою дядя нас повез,
Да взял в лесу одних и кинул».
 
 
15
 
 
Марина в трепетном волненье
К танкисту ближе подошла.
Рассказ о страшном том мгновенье
Пронзил ей сердце, как стрела.
«Скажите, – говорит несмело, —
Сестру-то вашу как же звать?…».
Спешит в танкисте загорелом
Черты родные распознать.
Танкист весь замер. И былое
Вернулось вдруг из забытья:
«Марина! Ты! Сестра моя!» —
Он вспомнил имя дорогое.
 
 
16
 
 
Марина слез не удержала:
«Так это ж он! Мой милый брат! —
На грудь ему лицом упала: —
Игнатка! Братик мой, Игнат!»
Немеет тут поэта слово…
Раскрылся людям новый мир,
И в честь его, всем дорогого,
Общественный начался пир.
Когда ж танкисты уезжали,
Их провожало все село,
Бесследно горюшко ушло:
Ведь все в них братьев повстречали!
 
 
17
 
 
Один пан Богут смотрит криво,
Как волк, уткнувшись в частокол,
С одною думою тоскливой:
Расплаты грозный час пришел!
Уж пан хозяйничать не будет!
Свой срок он прожил – и под мост!
Пойдет он – так народ присудит, —
Как говорится, псу под хвост.
А тут еще панам несчастье,
Других тяжеле во сто крат:
Не хочет воевать солдат!
Домой, коль нет уж панской власти!
 
 
18
 
 
Уже неделя, как пан Богут
Не смеет дом покинуть свой,
Лишь иногда он на дорогу
Пройдет вечернею порой.
И лишь дорога, хоть безгласно,
Ему все новости несет.
Посмотрит на нее – и ясно,
Каков военных дней исход.
Стоит пан Богут, притаился.
Вдруг видит: путник! Кто? Жолнер?
Бездельник! Негодяй! Позор!
Наверно, он от фронта скрылся!
 
 
19
 
 
К забору пан тесней пригнулся,
И сразу вздрогнул он, как лист.
Ужели он не обманулся?
Нет! Это… это… коммунист!
Он вспомнил ночь и шелестенье
Под крышу сунутых бумаг,
Как к хате он прокрался тенью,
Свой каждый вздох, свой каждый шаг.
Дыханье пану захватило:
Измучен путник, истомлен,
Лицо худое. Это он!
Идет возмездье – Смык Данила!..
 
 
20
 
 
Идет, шагает мерно, гордо,
Несет на палке узелок.
Идет с какой-то думой твердой…
И сразу пана страх обжег.
На двор осадника, на пашни
Бросает Смык холодный взгляд,
Как будто молвит: «Пан продажный,
Теперь за все ответишь, гад!»
Он взор отводит от усадьбы.
Ему скорей бы в Петруши!
Давно не знал родной души.
Скорей, скорей своих обнять бы!
 
 
21
 
 
Свернул он в сторону с дороги,
Идет, шагает напрямик,
Глядит на милые пороги,
К которым с детства он привык.
И все же в сердце нет покоя!
Увидит ли жену, сынка?
И вот несмелою рукою
Ворота он толкнул слегка.
Все тот же дворик с той же хатой,
Где каждый камешек знаком,
Куда ни поглядишь кругом,
Но тишиною все объято.
 
 
22
 
 
Щеколда брякнула на двери,
И он вошел в знакомый дом.
Глядит: Марина и Валерик
Сидят, как прежде, за столом.
Жена, его не узнавая,
Встает, тревогу затая.
И он, объятья раскрывая,
Кричит: «Маринка! Это я!»
О, сколько ж радости, утехи
Тут было всем! Примчался дед,
Соседи прибежали вслед,
И счастью не было помехи!
 
 
23
 
 
Все на Данилу, как на диво,
Спешат взглянуть, и каждый рад
Сказать привет семье счастливой:
Теперь их жизнь пойдет на лад!
Авген, кивая на Марину,
Сказал: «Ну что? Не прав я был?
Нашелся брат, и муж не сгинул,
А пан, вишь, лыжи навострил».
«Теперь уж мы с тобой, Данила, —
Воскликнул радостно рыбак, —
Построим дом свой. Так ведь? Так!
А пану Богуту – могила!»
 
 
24
 
 
«А как же вышли вы на волю? —
Спросил Сымон. – Пустили вас?»
«Нет дед! Злодеев своеволью
Пришел конец в заветный час, —
Данила отвечал, лелея
Сыночка на своих руках. —
Услышав про войну, скорее
Все разузнали, что и как.
Хозяева тюрьмы удрали,
Оставив старых сторожей.
Запоры сбили мы с дверей,
А часовых в подвал загнали.
 
 
25
 
 
Мы вышли из тюрьмы гурьбою,
Высоких помыслов полны.
Идем рядами, словно к бою,
И удивлялись нам паны:
«Полковник, гляньте: смело,
гордо Шагает штатский наш народ.
В строю, без суматохи, твердо
Рядами стройными идет».
«Да, – говорит полковник, – чисто
Идут, но дураком не будь!
Идут вперед, расправив грудь,
Не наши, пан, а коммунисты!»
 

‹1940–1947›

 
И тут я распрощаюсь с вами,
Друзья, с кем столько мы прошли.
Теперь уже давно вы сами
Хозяева своей земли.
И все, что гнуло вас, топтало,
Что поселяло в сердце страх
И распрямиться не давало, —
Развеяно, как пыль и прах.
С пути отброшены магнаты —
Обломки рухнувших веков,
И нет панов, и нет панков —
Сметен народом строй проклятый.
Мне Богут очи намозолил,
И я сказать сегодня рад,
Что здесь его уж нету боле
И не вернется он назад.
Под школу дом его отдали —
Детишкам петрушевским в дар,
Гумно Сымону приписали,
Даниле – пуню и амбар.
Нашлись для всех земля и хата.
И я скажу от всей души:
Живи, мой край, и не тужи!
Живи привольно и богато!
 

‹1947›

 
Родные братья и соседи!
Свободный, новый польский люд!
Пускай же песней звонкой меди
О дружбе нашей дни поют.
Пускай же станут тленом, прахом
Те подъяремные года.
Пойдем мы дальше светлым шляхом,
Не расставаясь никогда.
День новый встретим без боязни
И в мирный двинемся поход.
Пускай нас искренность сольет
И тень исчезнет неприязни!
 

‹1947›

КОММЕНТАРИИ

ЯНКА КУПАЛА

Первая книга стихотворений Янки Купалы «Жалейка» была издана в 1908 году в Петербурге белорусским издательским обществом «Заглянет солнце и в наше оконце». Затем в течение пяти лет выходят его сборники «Гусляр» (1910), «Дорогой жизни» (1913), поэма «Извечная песня» (1910), драматическая поэма «Сон на кургане» (1912), комедия «Павлинка» (1913). В советские годы на белорусском языке вышли десятки книг Янки Купальг. Трижды выходили собрания его сочинений в шести томах: в 1928–1932 гг., в 1952–1954 гг. и в 1961–1963 гг.

На русском языке первый сборник стихотворений Янки Купалы был опубликован в 1919 году в Москве – «Янка Купала – белорусский поэт. Избранные стихотворения в переводах русских поэтов». С биографическим очерком и портретом. Собрал и редактировал Ив. Белоусов, М. 1919, 112 стр. С тех пор вышло более тридцати книг поэта в русских переводах. Важнейшие из них:

Сборник стихов, ГИХЛ, М.-Л. 1930;

Избранные стихи и поэмы. 1906–1935, Гослитиздат, М. 1935;

Избранные произведения. Вступительная статья и редакция Евг. Мозолькова, Гослитиздат, М. 1938;

Избранные произведения в одном томе. Перевод с белорусского под общей редакцией Якуба Коласа, Евг. Мозолькова, Гослитиздат, М. 1943;

Избранные произведения в двух томах, Гослитиздат, М. 1953;

Стихотворения. Перевод с белорусского. Составители П. Бровка и Е. Мозольков. Вступительная статья П. Бровки, Гослитиздат, М. 1959.

Начиная с 1911 года произведения Янки Купалы переводили на русский язык: В. Брюсов, А. Коринфский, И. Белоусов, рабочий поэт Е. Нечаев и другие.

Стихотворение «А кто там идет?» перевел М. Горький.

После Октября в переводах произведений Я. Купалы участвовали многие известные советские поэты, в том числе: М. Исаковский, Э. Багрицкий, А. Прокофьев, С. Городецкий, М. Светлов, А. Твардовский, М. Голодный.

Стихотворения и поэмы Я. Купалы неоднократно переводились на языки народов СССР, а также издавались за рубежом (Польша, Чехословакия, Болгария и др.).

Многие переводы произведений Янки Купалы, помещенные в этом томе, публиковались еще при жизни поэта, просмотрены и одобрены им самим.

Другие переводы появились и неоднократно перепечатывались уже в послевоенное время.

Поправки, внесенные переводчиками и редакторами при подготовке настоящего издания, а также уточнения дат написания представленных в томе произведений сделаны в соответствии с последним академическим Собранием сочинений Я. Купалы на белорусском языке: Я. Купала, Збор творау у шасщ тамах, Выдавецтва Акадэми Навук Беларускай ССР, Мшск, 1961–1962 (Я. Купала, Собр. соч. в шести томах, Изд-во АН БССР, Минск, 1961–1962).

СТИХОТВОРЕНИЯ

Я не поэт – Этим стихотворением открывается первая книга стихов Я. Купалы «Жалейка».

Еще долго ль… – Впервые опубликовано в сборнике «Жалейка». Сразу после выхода в свет сборник был конфискован, а его издатели подверглись судебному преследованию. В заключении С.-Петербургского комитета по делам печати при министерстве внутренних дел, адресованном прокурору С.-Петербургской судебной палаты, содержится, в частности, оценка стихотворения «Еще долго ль…»: «Во втором стихотворении – «Ах щ доуга» («Долго ли еще»), описав тяжелую трудовую жизнь мужика, автор говорит, что всякий, даже ничтожный, заработок мужика отбирается на чинш и на подати, тогда как бог даровал землю крестьянам и не указал собирать с нее подати и требовать чинш. На это, однако, внимания не обращают: «дерут» с мужика деньги за землю и продают на подати последнюю коровенку.

Кто виноват в этом? – спрашивает автор и отвечает: много виноваты в этом крестьяне. Таким образом, указывая на несправедливость требования податей и чинша и обвиняя крестьян в том, что они сами виноваты в том, что такая несправедливость существует, автор тем самым, несомненно, возбуждает крестьян к неплатежу податей, то есть совершает преступление, предусмотренное п. 3 ст. 129 Уголовного уложения.

На основании изложенного С.-Петербургский комитет по делам печати постановил:

1. Привлечь к законной ответственности по силе пп. 1 и 3 ст. 129 Уголовного уложения, изд. 1903 г., виновных в напечатании брошюры «Жалейка» и

2. Наложить на нее (книгу) арест на основании ст. 3. отд. и временных правил для не повременной печати от 26 апреля 1906 года.

Сообщая о сем, Комитет имеет честь покорнейше просить Ваше превосходительство возбудить судебное преследование против автора брошюры, Янки Купалы (сведений о нем в Комитете не имеется), а равно против других лиц, могущих оказаться виновными по сему делу.

Экземпляр брошюры при сем препровождается. Подписал за председательствующего член Комитета граф Головин» (Ленинградский Центральный государственный исторический архив, ф. 775, оп. 9, д. 295, лл. 2, 3).

А кто там идет? – Это стихотворение в своем переводе опубликовал Максим Горький в статье «О писателях-самоучках» («Современный мир», 1911, № 2, стр. 178–209; позднее неоднократно перепечатывалась отдельными брошюрами и в сборниках статей Горького). Интерес Горького к творчеству молодых белорусских поэтов отразился и в его переписке 1910–1911 годов.

Таким образом, Максим Горький был первым, кто познакомил русских читателей с поэзией Янки Купалы.

Жили-были у отца… – В стихотворении нашли отражение мотивы белорусской народной песни «Были у батьки три сына, ды ух я!».

Из песен безземельного – Селиба (от слова селиться) – поселение, селение, здесь – крестьянская усадьба.

Памяти Т. Шевченко – День рождения великого украинского народного поэта Т. Г. Шевченко, 25 февраля 1814 года (ст. ст.), ежегодно отмечался прогрессивной общественностью, несмотря на жестокие правительственные, жандармские и цензурные репрессии.

Во всех предыдущих изданиях произведений Я. Купалы отсутствуют восстановленные сейчас четвертая и пятая строфы. По поводу этих строф Янка Купала сделал в издании Собрания сочинений (т. I, 1928) следующее примечание: «В первом издании (имеется в виду сборник «Гусляр») в этом месте выброшены издателем из цензурных соображений две четырехстрочные строфы. По причине отсутствия рукописи пробел остается и в этом издании».

Здесь, кроме двух указанных строф, восстановлен также первоначальный вариант и сорок третьей строки стихотворения («В избенке и в поле в годины глухие…,»). Стихотворение «Памяти Т. Шевченко» свидетельствует о том, как горячо воспринимал молодой белорусский поэт страстную революционно-демократическую поэзию Шевченко, его «вечно живую» песню. По-видимому, не без влияния украинского поэта и один из первых сборников Я. Купалы был назван им «Гусляр» (1910); следы влияния Шевченко имеются в ранних стихотворениях Купалы. Несколько стихотворений Шевченко Янка Купала перевел («Думка», «Проходят дни, проходят ночи…», отрывок из стихотворения «Гоголю», а после Октябрьской революции поэмы: «Катерина», «Гайдамаки», «Сон», «Тарасова ночь» и многие другие стихотворения).

Жниво – Впервые переведено на русский язык известным белорусским поэтом Максимом Богдановичем (1891–1917).

Родное слово – Об этом стихотворении А. Луначарский писал: «Трудно найти лучшее, более прочувствованное и более торжественное подтверждение силе любви угнетавшегося народа к своей речи» («Известия», 15 мая 1930 г.).

«Я казак, да не тот…» – Стихотворение построено на противопоставлении старой казацкой вольницы тем верным прислужникам самодержавия, которые в 1905 и последующие годы использовались царским правительством для подавления народных волнений.

На смерть Степана Булата – Степан Герасимович Булат (1894–1921) – видный общественный деятель Советской Белоруссии, большевик, участник партизанского движения против польской буржуазно-помещичьей оккупации Белоруссии, журналист, педагог.

Орлятам – Написанное в первые годы Советской власти, это стихотворение имело для Купалы программное значение. В нем поэт как бы определял направление своей дальнейшей творческой работы. А. В. Луначарский писал о стихотворении «Орлятам», что это «один из его гимнов, в котором целиком отражается его нынешняя революционная радость» («Известия», 15 мая 1930 г.).

Вперед – неизменно – Стихотворение пользовалось огромной популярностью среди трудящихся западных областей Белоруссии, изнывавших под гнетом буржуазно-фашистской Польши. Одно из стихотворений известного западно-белорусского поэта-революционера Пилипа Пестрака, написанное в подражание Купале, начиналось словами: «Наперед гэй, хутчэй, хутчэй, да тэй жаданай мэты!» («Вперед, друзья, быстрей, быстрей, к желанной нашей цели!»)

Украина – Стихотворение посвящено пятнадцатилетию УССР.

Лен – На рукописи этого стихотворения Максим Горький сделал надпись: «Славно!»

Генацвале – Генацвале – дорогая, хорошая. Грузинское ласкательное обращение, выражение любви, уважения. «Сулико» – грузинская народная песня.

Из цикла «На западно-белорусские мотивы» – Этим общим заголовком объединен цикл стихотворений, написанных поэтом в связи с воссоединением белорусского народа в едином советском государстве в сентябре 1939 года.

ПОЭМЫ

Никому (Из времен крепостного права)

Будто на кирмаш… – Кирмаш – ярмарка (белорус.).

Свадьба – на Петра… – на петров день.

Извечная песня

Магазин, – Так назывались в Белоруссии амбары для засыпки общественного зерна.

Курган

Поэма впервые напечатана в белорусской газете «Наша нива» 21 июня 1912 года. Янка Купала писал в редакцию газеты из Петербурга: «Посылаю также «Курган», эту вещицу, по правде говоря, я хотел бы видеть напечатанной в календаре. Если бы боялись ее пустить по причине неблагонадежности, то 32-е четверостишие, где говорится о виселице, выкиньте совсем и замените точками». (Письмо хранится в музее поэта в Минске.)

Филипповки – Филиппов пост, рождественский (начинается 28 ноября).

Дукат – серебряная, позже золотая монета.

Бондаровна (По народной песне)

В основу поэмы положена широко распространенная в украинской и белорусской народной поэзии историческая песня о Бондаровне (Бондаровна), замученной жестоким паном Потоцким. В песне отражены реальные исторические события и лица. В частности, Николай Потоцкий, староста Каневский, крупнейший польский магнат (1712–1782), получил известность как жестокий колонизатор на Украине и в Белоруссии. Значительное собственное войско (до трех тысяч человек) давало ему возможность вести переселение крестьян в широких масштабах, не считаясь ни с предложениями польского правительства, ни тем более с желаниями и стремлениями самих крестьян.

Она и я

Радуница – христианский праздник, день поминовения усопших на кладбище на второй неделе после пасхи.

В овна – овечья шерсть (белорус).

Залом – скрученный знахарем, злым человеком, пучок колосьев на пагубу хозяина нивы.

Над рекой Орессой

Их семеро весной пришло… – Эту строку в первом издании поэмы «Над рекой Орессой» (Минск, 1933) Янка Купала снабдил следующим примечанием: «1) Модин – неизменный председатель коммуны от начала ее основания и по сегодняшний день; 2) Анисимов; 3) Осипов; 4) Данилов; 5) Ковальков; 6) Ковриков; 7) Шматов.

Коммуна организовалась и пополняется из демобилизованных красноармейцев Белорусского военного округа, но есть и другие. По национальности – большинство белорусы. Перечисленные семь товарищей фактически и явились как бы основателями коммуны».

Тарасова доля

Поэма, написанная к 125-летнему юбилею Шевченко, наиболее ярко раскрывает очень важную для Янки Купалы тему общности судеб украинцев и белорусов. Небезынтересно в этой связи привести выступление Янки Купалы на Шевченковском пленуме Правления Союза советских писателей в Киеве в мае 1939 года. Поздравляя собравшихся «с великим праздником, юбилеем гения украинской поэзии Тараса Григорьевича Шевченко», Янка Купала сказал: «Для нас, белорусов, особенно родное и дорогое это бессмертное имя.

Судьба нашего народа была тесно связана с судьбой Украины, так же как и с судьбой великого братского русского народа. Так же, как и украинский народ, стонал наш народ под игом польских панов и царизма. Так же страдал наш народ на своей земле, как страдали и другие, угнетенные царизмом, народы.

Когда невероятно тяжелая неволя гнула трудящегося белоруса к земле, он пел скорбную песню Тараса:

 
Реве та стогне Дшпр широкий,
Сердитий вггер завива.
 

А когда горе на время уходило и наступали минуты радости, белорус пел:

 
Од села до села
Танщ та музики.
 

Когда же в душе белоруса нарождалась великая вера в будущее, тогда он, как клятву, данную на могилах отцов, повторял:

 
Поховайте та вставайте,
Кайдани порвите
I вражою злою кров'ю
Волю окроште.
 

Так не из книг, а через парод еще в детском возрасте узнавали мы творчество Тараса Шевченко. Темные, неграмотные крестьяне пели песни Тараса Шевченко, не зная, кто их слагал. Песня Шевченко безымянно жила в белорусском народе многие десятки лет.

Великая Октябрьская социалистическая революция дала возможность всем народам Советского Союза познать глубину и красоту поэзии гениального Шевченко во всей ее полноте. Его поэзия стала всенародно любимой во всех уголках Советского Союза.

На нашей белорусской земле Тарасова песня звучит в полный голос. Наши поэты учатся на ее образцах, любят ее и чтят. Они дали нашему народу возможность узнать ее силу и красоту на белорусском языке…

В нашей стране строится коммунизм. Гордо расцвела социалистическая Украина. Осуществились мечты Шевченко о братстве между народами» («Бюллетень VI пленума Правления Союза советских писателей СССР, посвященное 125-летию со дня рождения Тараса Григорьевича Шевченко», № 1, 1939, стр. 45–46).

Энгельгардты – Т. Г. Шевченко родился в семье крестьянина, принадлежавшего помещику Энгельгардту.

ПАВЛИНКА

Комедия в двух действиях

Комедия «Павлинка» впервые была поставлена на сцене 27 января 1913 года Белорусским музыкально-драматическим кружком в Вильне. После победы Октября пьеса не сходит со сцены белорусских театров. В 1952 году «Павлинка» экранизирована студией «Беларусьфильм». Интересно отметить отношение к пьесе фашистских захватчиков, временно оккупировавших Белоруссию. Среди материалов немецкого генерального комиссариата в Минске обнаружен следующий документ:

«Касается: проверки пьесы «Павлинка» Янки Купалы.

Действие происходит еще в старой царской России. Повествуется, с одной стороны, о современном революционно настроенном учителе и, с другой стороны, о зажиточной, но очень консервативной и патриархальной крестьянской семье.

Вся пьеса показывает, как вся интеллигенция довоенного времени проникнута революционным духом.

Пьеса не может быть поставлена. Особо следует учесть к этому следующие основания:

1. Сам автор, Инка Купала, как будто находится в Москве и занят там работой, враждебной немцам. Если он даже является величайшим белорусским писателем, есть мнение его произведения не ставить и не печатать.

2. На второй странице упоминается известный русский большевистский писатель Максим Горький, и это с самого начала накладывает на пьесу известный отпечаток революционности.

3. Пьеса оканчивается арестом учителя Якима из-за его революционной деятельности. Это является кульминационным пунктом пьесы» (Центральный государственный архив БССР, фонд генерального комиссариата, д. 401, л. 19, на немецком языке).

Вось-цо-да. – Вось-вот (белорус.); цо-что (польск.).

Мотыль – болезнь овец.

Волока – мера земли, около 20 десятин.