Текст книги "По ту сторону грусти (СИ)"
Автор книги: Янина Пинчук
Жанр:
Разное
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)
В следующую секунду капитан уничтожился – но разум остался жить. И он вопил от паники. Он изо всех сил цеплялся за осознанность: только бы скорее всё кончилось, только бы реальность собралась из тьмы. Тело разъединилось на клетки и, дико, пьяно гикая, неслось кусками через пурпуровую бесконечность. Остатки капитана Батуры молили об освобождении, но континуум был беспощаден.
Момент объединения ошеломил ещё больше, чем распад. Это было безжалостное выталкивание, вылет в чужой сияющий апрель, как из трубы аквапарка. Батура от неожиданности охнул. А потом, теряя равновесие, стукнулся лбом о водосточную трубу, согнулся пополам, и его стошнило прямо под ноги. Он бочком отодвинулся от лужицы, осел, привалившись к какой-то стене, и пытался сфокусировать плывущее изображение.
– И всё-таки не надо было пить вокзальную бурду из автомата, – донёсся до него ехидный голос Алеси.
Он постепенно приходил в себя. Алеся вытерла капитану рот салфеткой, потом принялась поглаживать по голове, по плечам, и приговаривать:
– Ничего, ничего. Нормальная реакция. Ты молодец вообще. В себя приходишь. Тебя не расщепило, не засосало – всё в порядке. Только посиди оклемайся.
Капитан пошевелился, подобрался, ещё сидя поправил мундир и глухо выговорил:
– Что это было?
– Перемещение, – слабо улыбнулась Алеся. – То, во что ты не верил. Добро пожаловать в иной... – Тут её голос дрогнул. – В иной мир.
Она казалась странно растерянной. Ноздри раздувались, как у хищного животного, и на месте она повернулась два раза, как собака, потерявшая след.
– Где мы?
– Нам надо выйти на улицу, – с приклеенной улыбкой сообщила Алеся. – Ох, да, – спохватилась она, – а перед этим наложить заклятие незаметности.
В её голосе почудилось смятение.
Но она как ни в чём ни бывало принялась делать пассы. Наводила формулу с полминуты, может, больше.
– Так. Ничего, вроде нормально. Мы не должны привлекать внимания. Это я ещё выгляжу более-менее, а увидят тут твой "немецкий" мундир...
– Он литвинский! – возмутился Батура.
– Да хоть кубинский. Мы по-любому выглядим, как пришельцы.
Капитан пожал плечами. Он утратил свой скепсис и смирно принимал всё происходящее и окружающее. А окрестности были эффектные: живописные гирлянды белья, заросли черёмухи, старые балконы и суставчатое железо водосточных труб. Под ногами сновали вездесущие голуби. Машин было очень мало. На капоте белого "жигулёнка" грелась полосатая кошка. Она потянулась и широко, от души зевнула. Хлопнула разболтанная дверь подъезда – мимо них прошла скромно одетая молодая женщина, с ней дочка лет пяти. На них не обратили внимания.
Они вышли из двора, и Алеся почему-то зашипела, закусив губу.
– Что такое? – снова спросил Батура. Он изо всех сил пытался выровнять походку.
– Улица Немировича-Данченко... – прошептала чуть слышно Алеся, задрав голову на табличку.
– Ты знаешь эти места? – упрямо допытывался капитан.
– Знаю, – упавшим голосом сказала Алеся. – Но ты... ты только не паникуй и не нервничай. – О да, а сама-то она этим и занималась. – Мы вышли не туда. Мы не в Минске, а в Москве.
– Это, э-э, ну-у... не так страшно, – проговорил капитан.
– Хуже того, – продолжала Алеся, – мы не только "не туда", мы ещё и "не тогда". Мы в Советском Союзе, товарищ.
Она чувствовала себя ненамного лучше Батуры, измятого перегрузкой. Наползало жутковатое ощущение, что эскапада на спор зашла слишком далеко, и в то же время не верилось в реальность происходящего. Путешествия во времени считались трансцендентной привилегией высших посвящённых, почти легендарной способностью. Не было ни одного достоверно подтверждённого прецедента среди современников. Ну с чего бы ей совершить такой прорыв?!.. Но если он произошёл, надо что-то делать.
– Так значит, это государство существует... – ошеломлённо произнёс капитан.
– Ещё как.
– А сколько мы можем здесь находиться? Я очень хочу посмотреть! Ну, просто глянуть, как тут живут, хотя б со стороны! – воскликнул Батура.
Алеся ответила, что заклятие действует два с лишним часа. Потом надо восстанавливать силы и снова наводить формулу. Причина простая: низкая проводимость воздействий плюс материалистическое общество – в итоге усложнение работы раза в два. Оптимальным выходом было одно: поймать токи Силы и найти портал обратно за указанное время. Что, если они выбьются из лимита? Неизвестно. И поэтому со временем лучше не шутить.
– А ещё лучше не приближаться к витринам и зеркальным поверхностям, – предостерегла она. – Честно говоря, я кучу сил угробила на выполнение маскировки. Но нас всё равно видно в отражениях. Бледно, но видно! Лучше не рисковать.
Капитан усмехнулся. Конечно же, ему захотелось проверить, и он с хулиганской ухмылкой потянул Алесю за руку к витрине ближайшего магазина, хорошо хоть, людей вокруг было негусто. В стекле вырисовывались две полупрозрачные фигуры: довольный офицер в отглаженном мундире и кисловатая номенклатурная девица.
– Всё, налюбовался? – недовольно спросила Алеся. – Пошли уже!
Они кружили по переулкам и глазели по сторонам. Судя по одежде окружающих, они очутились в середине семидесятых. Их беседа сначала напоминала катехизис: Батура задавал вопросы от простых до сложных, а Алеся на них по мере сил отвечала, причём во многом помогала нежно ею нелюбимая история международных отношений. Но это успокаивало: создавало иллюзию понимания, контроля над ситуацией. А потом она раззадорилась и оседлала любимого конька: одиозные темы в грубовато-шутливой подаче. Тут уже нашлось место и Дзержинскому, и Берии, и всем легендам Лубянки.
Её накрыло странное одурение. Смутно ухмыляясь, она сравнивала себя как раз с экзальтированным Дзержинским. Внутри от сотрясения пространств и плоти опять гудела эта странная боль. Она холодным пауком расползалась по правой стороне поясницы, серебристой проволокой пронзала бедро и гулко отдавалась: бомм, бомм... – словно нутро её было стенкой бака или гаража. Но Алесе было плевать. Точнее, она испытывала извращённое удовольствие от этой боли. Она казалась сигналом, мерцанием маяка во мгле. Её охватывала сладкая тоска и стремление – непонятно к чему, зато походка ускорялась так, что капитан то и дело отпускал недовольные замечания. Впрочем, она и их игнорировала. Она летела на свет.
При этом не забывала прощупывать атмосферу на предмет магических колебаний. Тут и там иногда проблёскивали вспышки, но эти проявления были вялыми, как комочки в киселе. Она шла на другой зов, но и он прерывался, тут же наступали помехи, будто широкую, прозрачную волну разбивал корпус некого здания или порыв ветра. Но почувствовав невнятный всплеск Силы, она жадно стремилась к нему, а потом к следующему, как воробей, подбирающий крохи.
Они вышли на площадь.
– Вот это – Большой театр, – показала Алеся.
– Ух ты, совсем как в нашем мире, – обрадовался Батура. – Здесь не всё такое уж другое.
– Да внешних отличий и правда меньше, чем кажется, – вздохнула Алеся. – Главные отличия – историко-политические, сценарные. Представляешь, как трудно заново учить историю человеку, переселившемуся к вам? – Она непроизвольно произнесла "к вам".
– И не говори, – согласился капитан. – Вон у меня уже мозги кипят. Но ты ничего, ты кипяти!
– Спасибо! – усмехнулась Алеся. – Так, знаешь, давай вернёмся к переулкам. Здесь вообще глухо. А там хоть были просветы.
– Тебе виднее.
Алеся замедлилась и внимательнее смотрела по сторонам. Не толпились на тротуаре столики кафе, почти не видно было нерусских лиц, витрины магазинов оформлены были более чем сдержанно, зато в глаза не лезла наглая реклама. В целом впечатление было строгое и, как ни удивительно, приятное.
Она вдруг засияла улыбкой.
– Чего ты так развеселилась?
– Да я вспомнила, как здесь с подругой гуляла, в нормальном, нашем времени, и мы болтали про пиночетовскую Чили.
Алеся вздохнула полной грудью и на секунду прикрыла глаза.
– С тобой явно сейчас что-то... ты какая-то другая, – заметил капитан.
Она не отозвалась, просто стучала каблуками по асфальту. Просто кинула через плечо:
– Иди, иди за мной!..
Снова включились могучие токи притяжения, деликатно и вдохновенно сводящие с ума, как шампанское брют. Она шла, бездумно улыбаясь. Нежный весенний ветер наносил удары по онемевшему носу, словно она и в самом деле перебрала. Алеся захихикала:
– О чёрт.
– Что?
– Видите ли, пан офицер, я привела вас на Лубянку.
Батура недоумённо помрачнел.
– Дело в том, что сигнал идёт отсюда, – усилием воли посерьёзнев, объяснила Стамбровская.
– Откуда? Из какого-то сооружения поблизости, да хоть из телефонной будки вон там? – с сомнением протянул капитан.
– Нет. Боюсь, что изнутри.
Батура хмуро встал перед ней, скрестив руки на груди. От его расслабленности не осталось и следа.
– Леся, ты издеваешься?
Стамбровская молча закатила глаза, резко выдохнула и с напором произнесла:
– Нет, Дима, я не издеваюсь. Дебильно прозвучит, но единственно доступный мощный портал находится здесь, внутри здания. И нам придётся туда зайти. Потому что, по предварительным данным, действие заклятия кончается через двадцать минут. И тогда нас точно схапают, не гэбуха, так менты. Надо идти ва-банк.
И, не глядя на друга, она принялась двигаться вдоль стены здания, медленно отмеряя шаги, как метроном секунды.
– Меня смущает, что именно ты говоришь про "ва-банк", – заметил капитан.
Не ответив, Стамбровская достала из сумочки разрыв-траву и приложила к тяжёлой дубовой двери с бронзовой надписью наверху "Подъезд N 3". Это была одна из тех монументальных, как могильная плита, дверей, что никогда не открываются – по крайней мере, на глазах простых смертных. Но Алеся была не простой смертной, она была ведьмой – что-то тихо щёлкнуло, и створка немедленно подалась.
Они оказались в тёмном маленьком холле, за которым следовали ответвления коридоров, лестницы – Алеся внезапно увидела внутренним взором всё здание и испытала странное чувство: неестественную спокойную радость и сосредоточенность.
Они сюрреалистично скользили по коридорам, уворачиваясь от людей – ведь если б те столкнулись с двумя вполне материальными телами, вся их маскировка пошла бы насмарку. Алесю это, казалось, не смущало, она с усмешкой добавляла в свои движения танцевальные па из сальсы или танго. Это изрядно раздражало, как и то, что она оглядывалась вокруг с мечтательной улыбкой, как человек, давно не бывший дома.
– Вот это да, – хмыкнул капитан, – надо ж было тебе найти такого эгрегора...
– Вах, неужели ты, инженерище, такие волшебные слова знаешь! – съехидничала Алеся.
– От тебя нахватался. Так что с эгрегорами, почему мы бегаем по странным траекториям? Сколько минут осталось? Восемь?! Ты гонишь! Нам что, надо идти в какое-то место, где сильнее излучение, в подвалы?
– А вот и нет, вовсе даже не в подвалы... – с неожиданной задумчивостью заявила Алеся и встала посреди коридора как вкопанная. Батура налетел и толкнул её плечом. Ведь в раздумья она именно впадала: это смотрелось как резкое битьё по тормозам. Капитан еле удержался от казарменной лексики и припустил вслед за Стамбровской.
Они неслись, петляя, по третьему этажу здания, и Алеся напомнила Батуре корабли имперцев из "Звёздных войн", так резко и стремительно она двигалась – причём не останавливалась и не колебалась ни секунды, будто у неё щёлкнул тумблер и включилась какая-то программа. Он даже удивляться перестал.
Они миновали узкий зал с несколькими рядами стульев, к счастью, пустой, подбежали к двери в конце помещения, Алеся снова шлёпнула на замок разрыв-траву, и вот они оказались на просторной лестничной площадке. У Батуры было хорошее пространственное воображение, он смекнул, что сейчас они находятся ближе к угловым помещениям здания. Перед ними открылся пятиугольный вестибюль с тремя дверями. У капитана невольно пробежал неприятный холодок по спине – неужели придётся выбирать, как в сказках, а Алесина "программа" даст сбой? Но она даже не глянула в ту сторону и увлекла его в коридор, отходящий вбок. Здесь им пришлось на цыпочках пробираться мимо прапорщика, который сидел у тумбочки с телефоном. Он настороженно поёжился и повернул голову вполоборота, словно ощутив на себе тяжёлый взгляд. К счастью, обошлось.
Батура невольно отметил, как у него колотится сердце и неприятно влажнеет рубашка на спине. У Алеси лицо было отрешённое, но всё лихорадочное, пылающее, с диковатым блеском в глазах. Однако шёпот её прозвучал спокойно.
– Без паники. У нас одна минута. Портал – здесь.
Чуть дрогнувшей рукой она приложила карточку с разрыв-травой к замку высокой двустворчатой двери. За ней оказалась вторая, внутренняя. Капитан мучительно сглотнул, когда Алеся протягивала руку с карточкой ко второму замку: во-первых, боязно вот так вламываться в неизвестное помещение, во-вторых, уже представил, что сейчас придётся испытать.
И тут Алеся выкинула фортель. Она схватила его за плечо и толкнула в проём, капитан даже крикнуть не успел, как его поглотило прозрачное марево портала.
Сама она занесла ногу над порогом, готовясь к дезинтеграции, но замерла и застыла неподвижно на несколько мучительных секунд, обливаясь жаром. Перед нею была высокая стойка, за которой у пульта с сотней телефонных переключателей сидел дежурный офицер. Сбоку дверь в кабинет была распахнута, и она не могла видеть, но нутром знала, что там находится – бюст Дзержинского, камин, огромный стол... И, главное, она различила фигуры двух людей, ведущих беседу на ходу: один лысый, малорослый военный с невыразительными скукоженными чертами, второй – высокий, дородный седой человек в очках, одетый в элегантный синий костюм. Алесю поглотило волной бурной экзальтации, будто она достигла самой заветной цели в жизни. Разволновалась она почти до обморока. И, прекрасно осознавая своё состояние, ринулась от греха подальше в мерцающий силовым полем портал.
Глава четвёртая
Смятение
Улицы тонули в синеватых сумерках, одевались прохладной подсветкой здания. Алеся лихорадочно оглянулась на вокзальное табло с часами – фух, слава Богу, та же самая дата... Всё шло наперекосяк, с отклонениями, болью и холодом колол изнутри страх.
Она завертела головой, как птица. И тут же кинулась к капитану.
Он упрямо поднимался, опираясь на стену, и изо всех сил старался не привлекать внимания. Потому что, как ни грустно, возле бродяги никто не остановится, а если элегантный офицер с шевронами инженерных войск – то все моментально засуетятся. Первая помощь оказалась простой. Она протащила его через квартал к одной из многочисленных кафешек и напоила там горячим шоколадом с двойной дозой сахара. Пока он вяло тянул терпкое какао, Стамбровская сжимала его руку, лежавшую на столе.
– Ну как, лучше? – осведомилась она почти требовательно, когда Батура допил ароматную кружку до половины.
– Лучше, – выдохнул он. И через пару глотков прибавил: – Теперь я тебе верю.
За окном проплывали прохожие, будто рыбы в аквариуме. Привычный мир казался диковинной заграницей.
Они оба были обессилены и сидели молча.
– Наверное, у вас в арсенале ещё немало штук, – пробормотал наконец капитан. – Те самые тайные знания...
– Не только это, – сухо и тихо промолвила Алеся.
Она достала телефон и подключилась к вайфаю. Некоторое время сосредоточенно тыкала, а потом велела:
– Просмотри файлы. Это и есть "тайные знания". Просто изучи. В твоём случае это главное.
Это были книги и статьи по истории СССР.
– Я думаю, у тебя будет некоторый шок, – подумав, осторожно заметила она. – Но тут очень важно не смешивать реальности. Этот мир существует отдельно, а тот, где мы побывали – отдельно. И тем не менее, если уж ты имеешь дело с нами...
Она оборвала фразу. Но капитан с пониманием кивнул. Эта молчаливость внушала смутную опаску. Но пока буря не грянула, Алеся предпочла просто смыться домой. Разумеется, после того, как убедилась, что чисто физически её друг в порядке.
Сама она пребывала в столь же странном состоянии. Её не шатало и не мутило, она спокойно, педантично составила капитану список для ликбеза. Но потом, по дороге к метро, голова и ноги наполнились ветреной, головокружительной лёгкостью, как от хмеля, пульс участился и снова, отзываясь на расшалившиеся нервы, внутри плавно разгорелась искорка боли. "Надо показаться врачу", – нервно подумала Алеся. А то мало ли. В школе у неё такое уже было и само прошло, сейчас она бегает, как олень, а назавтра её скрутит, и поминай, как звали.
Ох, нет, лучше ни о чём не думать. Сердце уже билось где-то около гортани, так, что подташнивало. Нет. Надо прекращать себя накручивать.
Ультрамариновый вечер уже плотно укрыл Верхний город с фонарями-физалисами и гулкой плиткой под ногами. Алеся влетела в подъезд, на ходу выхватывая ключи, словно пистолет из кобуры. Через ступеньку взбежала на третий этаж, как на пружинах, лишь изредка хватаясь за тяжёлые, отполированные временем перила. Потом запоздало испугалась: резкие движения! – но нет, слава Богу, обошлось.
Хлопнула по выключателю, сбросила сумку и прошагала в кухню мимо вопросительно муркнувшей кошки, а там принялась метать из холодильника еду. Даже не сняла свой торжественный выходной наряд, предназначавшийся непонятно, для кого. А после ужина и чашки чая поняла, как же всё-таки устала. Глаза слипались на ходу. Сил хватило лишь на то, чтобы повесить жакет с орденом на плечики. Туфли остались валяться в прихожей, а посуда в раковине. Алеся даже не успела отметить, что ей на это наплевать – умылась на автопилоте и рухнула в постель. И ничего не снилось: её сразу укутала мягкая темнота, её личный сорт уютного временного небытия.
Она воспрянула к жизни от звука, и это был не будильник. Только через несколько секунд Алеся постигла весь ужас происходящего, взметнулась и забилась в одеяле, как рыба в садке: ей звонят! она проспала! скандал на службе!
– Алло!
– Боже, зачем так орать-то?
Было слышно, что Влада на том конце провода отшатнулась от трубки. Ответом ей было молчание.
– Так мы встречаемся?
– Где? – мрачно выдохнула Алеся и тут же закашлялась спросонья.
– Да на Немиге же. Чтоб до дома нашего министра вместе дойти.
Стамбровская тяжело вздохнула и зажмурила глаза, падая обратно на подушку.
– Какой сегодня день?
Влада растерялась.
– Лесь. Вообще-то воскресенье. Как договаривались. Что у тебя там творится?
– Ничего особенного. Напомни время.
– Десять, как обычно, – отчеканила Влада.
Прекрасно. Через час. Значит, она одиннадцать часов проспала?!.. Но думать было некогда, Алеся вскочила и начала лихорадочно собираться. Да, жила она ближе к дому их наставника, но ведь надо было и самой прилично выглядеть, и кавардак за собой не оставить. С обеими задачами она справилась на семёрочку по десятибалльной шкале, нацепила любимый кардиган и выскочила из квартиры.
Их беседы традиционно начинались с обсуждения новостей, этакой политической разминки. Алеся ловила ворон и отделывалась пустыми велеречивыми фразами. От министра это не укрылось. Он заметил:
– Похоже, сегодня у вас есть повод для задумчивости помимо мировых событий.
Влада оживилась и глянула с любопытством. Алеся потупилась, но спорить не стала. Уже вбегая во двор, где сквозь пики ограды клубилась черёмуха, она решила поведать всё. Ну, или почти.
– Буду краткой...
Она вздохнула, подняла глаза на натюрморт кисти Хруцкого за спиной у министра и начала:
– Я захотела встретиться со старой подругой из Москвы и зайти заодно в свой любимый книжный на Мясницкой... И действительно переместилась в наш прежний мир. Вышла в районе Старой площади. Увидела машины и тут же заподозрила неладное, потом посмотрела на людей, на здания и... Господи, ну вот тут хотите верьте, хотите нет! Я поняла, что переместилась в Советский Союз семидесятых.
Влада воскликнула: "Да ну!", министр недоверчиво поднял брови. На Алесю посыпался град вопросов. Многие из них явно служили проверкой. Влада и министр убеждались, что о галлюцинации или мороке речи не шло, и лица у них вытягивались всё больше. А Алеся, кашлянув, закончила тем, как вышла обратно: она поняла, что любимого магазина на месте не будет, но её всё равно "неудержимо" тянуло в том направлении, и наконец до неё дошло, что влечёт её не куда-нибудь, а на Лубянку, и порогом для перемещения в мир Княжества послужила ей дверь одного из подъездов.
Министр помолчал, глядя на Стамбровскую и словно сквозь неё. В голове у него роились, видно, десятки мыслей, они клубились клочьями тумана, уплотнялись, сгущались.
– Я ещё тогда, при первой встрече понял, что человек вы очень интересный, – задумчиво произнёс он, – но чтобы путешествия во времени, да без подготовки... Хотя вот кто-то ставит себе цель, мечтая достигнуть могущества, а у кого-то – раз! – и великое открытие. Хоть он, может, и не мечтал, в отличие от первого. Тут даже комментировать не стоит, подобные случаи необычайно редки и похожи на случайность. Ну что мне вам сказать? Такой прорыв всегда знаменует духовный переход. Вернее, даже перелом... Что он принесёт вам? А, главное, с чем связан? Ответ вроде на поверхности: с вашей инквизиторской природой – недаром вас потянуло в такое место. С другой стороны, мало что держится на чистых абстракциях, и притяжение Силы тоже. Подумайте, кто мог позвать вас туда, – покачал головой министр. – И нужно ли вам это. Вас уже однажды пробовал перетянуть на свою сторону Вышинский, так что будьте бдительны.
Алеся сглотнула и, смущённо откашлявшись, пробормотала:
– Но в те годы вроде не было особых кошмаров?
– Не было. Вот только время вашего выхода и источник притяжения могут быть не связаны, – заявил министр, – так что вы могли появиться в Москве и в пятидесятом, и в тридцать седьмом. Считайте, что вам повезло.
– Я это учту.
Она незаметно поёрзала, напряглась, сидя на диване, и поняла, как у неё затекло всё тело.
– Учесть вам нужно свою специфику, – строго сказал министр, – некромантия – вообще материя своеобразная. Да что вы так на меня смотрите? Ну да, устаревший термин. "Неполиткорректный". Зато – своими именами. Нет, на здоровье, конечно: я даже рад за то, как хорошо у вас всё сложилось с генералом, он о вас заботится. Замечательный человек. Но вот с непроверенными товарищами аккуратней будьте. Я как-то фразу в книге встретил, что-то вроде: "Людей возвышенных пленяют образы и герои прошлого...". И правда, пленяют – когда сами выходят на связь со специалистами с какой-либо целью и муссируют интерес к своей персоне. Если у вас неожиданно, – подчеркнул он, – вспыхивает внимание к некому герою, спросите себя десять раз, для чего это может понадобиться ему – либо тому, что работает по его легенде.
Алеся сидела неподвижно, изо всех сил стараясь сохранять естественность. Но она ощутила, как вспотели ладони и как неприятный разряд прошёл у неё по внутренней стороне груди и сбежал в ноги.
– Не сочтите за нотации, Алеся Владимировна, – извинился министр при виде её взволнованного лица, – я просто слегка обеспокоен. Конечно, это ваша стихия, вы всё до сих пор делали правильно, с большим тактом. Но всё-таки: следуя фарватером реки Стикс, соблюдайте осторожность, и курс прокладывайте тщательно.
– Тогда будете моим штурманом? – попробовала отшутиться Стамбровская с натянутой улыбкой.
– А иначе и нельзя, – серьёзно взглянул на неё министр.
После разговора Алеся шагала рядом с подругой молча, старательно ставя ноги, как после всенощного "симпозиума" у кого-то квартире. Наконец Влада не выдержала:
– Слушай, пошли в Раковское, прогуляемся. Надо развеяться, ты сама не своя. О, а можно сунуться в забегаловку на Романовской слободе! Там чай продаётся с шариками. Ты ж сегодня к своему любимому "ристону" даже не притронулась.
Алеся слабо улыбнулась. Ну конечно, чай с шариками. Новомодное лакомство: в прохладный чайный напиток добавляли "икринки" с соком тропических фруктов, их полагалось высасывать через толстую соломинку и с наслаждением лопать во рту, смешивая вкусы.
Наверное, кислинка зелёного чая с лимоном и правда её взбодрила, решила Влада – вон, успокоилась, сидит ногу на ногу, лицо оттаяло. Тон непринуждённый. Как раз можно пару деликатных таких уточнений – но Стамбровская заговорила сама:
– Влада, знаешь, мне б не хотелось сию секунду обсуждать всю эту историю. Она меня измотала. Но есть одна вещь, которую я тебе как товарищу сказать обязана, только ты – никому! Даже министру! Ну, или не сейчас! – отчаянно зашипела Алеся.
И тут грянул залихватский марш. Обычно она вальяжно протягивала руку за трубкой и говорила с медленной улыбкой: "Я вас слушаю, мой капитан". А сейчас кинулась на телефон, как мангуста на змею.
Из динамика на неё хлынул сумбурный поток восклицаний. Влада с лёгкой опаской наблюдала за сценой. Алеся сидела с испуганным и несчастным видом, а Батура возмущался на том конце провода. Наконец Алеся выдавила: "Ну, приезжай, если тебе станет легче", и назвала адрес. Нажав кнопку отбоя, она вздохнула, как лошадь, которая смирилась с тем, что её сейчас пристрелят. Влада огорошенно заморгала:
– Что за чертовщина? Я слышала всего пару фраз, но это бред. "Наша страна под оккупацией", "безбожная свора"... В чём дело? Неужто капитану кто-то мозги промыл теорией заговора?
Алеся помедлила и произнесла запинаясь:
– Ну п-понимаешь... тут не теории всякие... тут, ну... когнитивный диссонанс. Дело в том, что в Москве я была не одна.
Влада так и застыла с соломинкой во рту. В резко упавшей тишине раздался одинокий чавкающий звук. И это было бы смешно, если б не предвещало скандала.
– Что-о-о?! – вскричала Влада, хлопнув стакан на стол. – Я не поняла, ты что, затащила туда Батуру?!
– Да, – мрачно выдохнула Алеся.
Они обе благоразумно решили, что для распрей не время, им бы выстроить оборону против капитана. Только сделать это не удалось, потому что он, как оказалось, в выходной день болтался поблизости, и уже через несколько минут влетел в кафе и воинственно направился к ним. Угрожающе нависнув над столом, он бегло поздоровался и сразу же потребовал:
– А теперь давайте выйдем. Снаружи хоть поорать можно.
– Я предлагаю всё обсудить спокойно, – парировала Влада.
– Потом-то я, может, и успокоюсь... – угрюмо проворчал капитан.
Следующие часа два они распугивали прохожих на улицах, а один раз на них даже покосился полицейский. Влада незаметно задала направление и отвела товарищей в японский сквер, но даже тамошняя гармония оказалась бессильна, Батура просто кипел:
– Везде революции! Плебеи совсем распоясались! А здесь?! Шляхты нет, формы хозяйствования вообще дичь какая-то... У нас тут Советская Федерация двенадцать лет была, весь Восток от красных идей трясло, а бывает же и хуже – считай, полмира, считай, целый век?! И названия всё какие-то дикие! Ленинград какой-то... а до этого тоже непонятно, что за Петербург, там же всегда вольный город Нюэнсканс стоял! Ну, где сейчас СЭЗ!
– О боже, Дима, ну разве я тебе про это не говорила! – простонала Алеся.
"Одно дело в Москве", – подумала Влада, – "когда он обалдел и покорно слушал, а теперь очухался, и понеслась...".
А капитан тем временем ужасался судьбе Великого княжества. Он догадался, что не знает ещё очень многого, что некогда произошло роковое событие, раз и навсегда перечеркнувшее будущее величие. Ему не давала покоя и теория диффузии параллельных миров, которую Алеся, на свою голову, озвучила в Москве: его преследовал кошмар взаимопроникновения и повторения сценариев.
– Нет, панове, так жить нельзя, – горячился он, – надо что-то делать, да, я знаю, раскритикуете, но ведь хотя б что-то можно ведь исправить? Система ведь меняется при новой вводной...
– И что ты предлагаешь ввести? – мрачно спросила Влада.
– Войска, – бесхитростно отвечал капитан. – У Красной армии были же моменты слабости сразу после войны с Германией? Были! А тут теоретически возможно объединить Литву, Жемайтию, Русь, Ливонию, а самое главное – технологии, чёрт возьми! У них тогда точно таких ништяков не было! Самые передовые разработки – на передовую линию! Ох, у меня аж дух захватывает, что ж там провернуть там можно с помощью технологического превосходства!
Глаза у капитана горели опасным огнём. А на лице у Влады была написана вся скорбь белорусского народа.
Он огласил ту самую идею, от которой у всех историков сводит скулы и которая для магов-странников является табу: идею вмешательства. Девчонкам пришлось прилично с ним повоевать; они методично, жёстко обламывали Батуру минут сорок, не меньше, особенно наседала Влада как вечный антагонист-дипломат:
– Ты что думаешь, можно вот так взять и влезть в любую систему? Почему-то экологи вечно тревогу бьют, и все проникаются, а чуть речь о геополитике – как шторка на глазах захлопнулась, и ведь тут не страна, а целый мир, это не просто идиотизм, ты Бога побойся, это грех космического масштаба – рушить развитие целой вселенной, устраивая "эффект бабочки"... Хотя на бабочку ты уж никак не похож, скорее, на слона в посудной лавке! Алеся, ну вот зачем ты ему вообще голову забивала телепортацией контингентов?! Пускай бы думал, что ты фигнёй страдаешь, а теперь мы его хрен успокоим! Ты ещё спроси, как в параллельный мир ракету запустить, солдафон! – негодовала Влада.
Батура поддался на провокацию, и они увлеклись перепалкой, а Алеся молча тащилась рядом. "Ну вот сцепятся эти двое, спустят пар, и всем хорошо", – думала она, – "вот только потом со всем этим что делать? Лично мне?". Как только силы спорщиков иссякли и уровень громкости упал до обычного, капитана кое-как спровадили. Девочки дошли до остановки троллейбуса в неловком молчании. Наконец Влада невесело выговорила:
– Ну и кашу ты заварила.
– Знаю, – хмуро отозвалась Алеся.
Они помолчали ещё минуту.
– Неплохо ты капитана посвятила, – ехидно заметила Влада. – "Фейсом об тейбл". Зато предположения подтвердились: способности у него есть. Абсолютные профаны между мирами шариться не могут. Ну что, а теперь у нас и в триумвирате полный комплект. Нам ведь для полного счастья только поехавшего технаря-милитариста не хватало.
– Я считаю, дипломату-брюзге лучше не сыпать соль на раны, – простонала Алеся, – потому что соль – это белая смерть, а инквизитору и так жизнь боль.
– Вот теперь сама проводи с ним воспитательную работу, – проворчала Влада, – это ж твой дружбан.
– Ну и проведу! Но в оккультизм какой-то он вряд ли ударится, не таков человек.
– Под твоё честное слово, морячок.
– Знаешь, – замялась Алеся, – ты мне вот тоже одно честное слово дай. Что министру инфу не сольёшь. По крайне мере, пока, – подчеркнула она.
Влада обижаться не стала. Просто пожала плечами.
– Обещаю. Пока. Попробуем так разобраться. Но если что, сама понимаешь... тут вообще всё сложно. Например, как ты человека без подготовки за собой протащила. Даже страшно становится. Это сколько силищи надо иметь и откуда она у тебя. От кого? Ты говорила, что генерал тебя последнее время не очень-то визитами балует, а свято место пусто не бывает. В общем, take care. Извини, надо бежать!
