Текст книги "Оранжевое лето"

Автор книги: Яник Городецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

– Да нет, я не сильно хочу есть. А ты что, не хочешь зайти? Я тебя приглашаю.

– Спасибо, но разве мы плохо с тобой гуляем?

– Ну так скучно же, – сказал я, сообразив, что Лин наверняка беспокоится за мои деньги. – Лин, серьезно, я тебя приглашаю. У меня деньги есть, так что никаких проблем.

– Итан! Лин! – услышал я издалека и оглянулся на крик. Я ничего не увидел, но минуту спустя из-за угла на скейтборде выехал Дэм. Тележку с Эваном и Гардианом он, как положено, вез за собой. На лице его расплылась самая счастливая улыбка, какую мне только приходилось видеть.

– Майская роза зацвела, – пошутил я.

– Июньская! Глядите, какой у меня скейт!

Дэмиэн встал на ноги и повернул скейтборд картинкой ко мне. На доске угловатый карикатурный парень со свешенным на бок языком лихо гнал на своей доске с колесами, и за ним тянулся шлейф из пламени. По мне, так картинка была дурацкая, но смешная.

– Где ты его взял?

– Это Сета. У него, представляешь! – четыре скейта. Он мне этот подарил! Я почти умею делать кикфлип!

– Врет, не умеет, – выдал мальчика Эван. – А когда он делал грайнд, чуть не сломал спину. Если бы Сет его за брюки не поймал…

– Дэм, вот ты убьешься, а я что Райану скажу? – возмутился я, совсем запутавшись. Кикфлип, грайнд… Ерунда какая-то. – Пойдемте все в кафе! Эван, пошли! А то мне никак не удается уговорить твою маму. Может быть, ты знаешь секрет?

– Конечно. Закажи ей блинчики с сыром! И мне тоже, – добавил Эван, а Лин устало выдохнула.

В кафе чудаковатый дизайнер смешал современность с прошлым веком. Получилось у него весьма интересно. За деревянными столиками с коваными ножками стояли такие же стулья. Наверху, на массивном деревянном шкафу, стоял очень старый телевизор с такой выпученной линзой. Мы с Шоном такое чудо последний раз видели в интернате, откопали в кладовке. Но тот телевизор не работал, как ни старались мы его починить. Кончилось вообще тем, что я пролил на него апельсиновый сок, и Шон что-то стал говорить про кинескоп, который я запорол. Я не знаю, что я мог там запороть, если и так ничего не работало. Но зато по этому телевизору шел старый черно-белый фильм. На широких подоконниках стояли огромный радиоприемник с дюжиной рычажков и патефон с трубой. Из-под иглы с шипением лился звук – старая незнакомая мелодия. На стенах висели копии плакатов, старых плакатов, в основном агитационных. Эвану они очень понравились. А Дэму понравилось все, как, впрочем, и нам. Особенно его патефон заинтересовал. Он долго изучал устройство трубы, пока я пытался найти меню.

– Вот это да… Ты здесь был когда-нибудь?

– Нет, – я покачал головой, представив, какие, должно быть, в этом кафе цены. Мне тут с моей бумажкой в пятьсот таиров, честно заработанной на вокзале, делать нечего. Меня окликнул парень за барной стойкой. А я его сперва и не заметил. Зато когда заметил, подумал, что у меня плохо со зрением. На выбритой голове у него здорово торчал вверх огромный зеленый ирокез, а на лице было штук семь или восемь каких-то железок, воткнутых в уши, брови, нос и даже губу. Он протянул мне книжечку в толстой потертой обложке, на которой почему-то было написано: "Дело N…". Дэмиэн оторвался от патефона и внимательно посмотрел на парня. Я догадался, что остаток дня нам придется убеждать его в том, что прокалывать бровь ему не обязательно и совсем даже ни к чему. Я открыл меню и, к своему счастью, отметил, что цены не кусаются. Я сел за столик рядом с Лин и придвинул к ней меню.

– По-моему, здесь нет никаких блинчиков, – сказал я ей и Эвану. Красавец в пирсинге участливо поднял голову.

– Подливка, – сказал он. – Подливка сегодня обалденная. Ей можно полить макароны, картошку, мясо, курицу, котлеты, все что хотите.

– Как же так, я блинчики хочу, – уперся Эван.

– Нету, – объяснила девушка.

– Нету, – подтвердил парень. – Зато есть пирог. Красивый и вишневый.

– В смысле они разные? – усмехнулся Дэм. – Один красивый, а другой вишневый?

– Только сегодня и только для вас суперпредложение, – парень выбросил вперед указательный палец и подмигнул Дэмиэну. – Два в одном. Он и вишневый, и красивый сразу.

Он убедил нас попробовать этот красивый и вишневый пирог, и я так и не понял, что же в нем лучше – то, что он вишневый, или то, что он красивый. Это все было неоспоримо. Наверху по нему тянулась золотистая сеточка из поджаристого хрустящего теста, а в начинке были настоящие вишни без косточек.

– Ма, испеки такой мне на день рождения, – попросил Эван, проглотив последний, третий кусок. – Или лучше сразу три.

– Нет проблем. А косточки из вишен ты будешь доставать.

Эван как-то сразу притих. Но я обнадежил его.

– Мы все вместе будем. Я, Дэм и ты. И Лин тоже. Будем все темно-малиновые…

Что там говорить, подливка тоже была очень ничего. Мы покинули это симпатичное кафе за пять минут до его закрытия. А потом Дэмиэн вдруг брякнул, что мы давно не катались на катере. Эван тут же подхватил эту гениальную мысль. Я деликатно напомнил, что скоро одиннадцать. Когда мы отвязывали катер от колышка, позвонил Райан и тоже напомнил, что скоро одиннадцать. Чуть менее деликатно. Я взял трубку и пообещал Райану, что верну Дэма в целости и сохранности часа через полтора. Потом я усадил Эвана в кресло перед штурвалом. Дэмиэн взял Гардиана на колени и сел рядом, а мы с Лин вышли на палубу. Было темно и прохладно, и фонари, как всегда, отражались в темной воде, и их огоньки скользили рябью по поверхности. Я посмотрел вверх, на далекий мост. У берега стрекотал кузнечик.

Вот за это я и люблю ночь. Только ночью можно услышать и увидеть в обычном необыкновенное, и даже волны шумят по другому, а фонари превращаются в звезды. Мотор мурлычет, а волны шумят по-особенному. Я не могу все это описать. Не потому что не хватает слов. Если подумать, их можно и найти. Но они не нужны.

– Хочешь спать? – спросил я.

– Да нет. Ты хочешь?

– Нет пока. Райан, наверное, меня убьет.

– Может и убить, – кивнула девушка. – Ты сегодня совсем не рисовал. Так ты все лето будешь рисовать.

– Что ты. Я скоро закончу.

– Особенно если будешь заниматься звонками… Или водить нас всех в кафе.

– Но согласись – там было классно, – задумчиво пробормотал я, вспомнив, что обычно плавал на катере с пачкой сигарет и любимой зажигалкой, которая покоится сейчас на дне вот этой самой речки. И снова мне захотелось закурить.

– Да, очень. Спасибо…

– Лин Леман, ты сказала мне "спасибо" в четвертый раз, а скрутило меня уже на втором. Вообрази, как я чувствую себя сейчас.

– Ну извини, – она смешно виновато улыбнулась. Я сел, опершись спиной о металлический поручень. Катер шел очень тихо. Эван и Дэм шептались о чем-то внутри, а я сидел, скрестив руки на груди – так было теплее, и смотрел на Лин – она стояла напротив и тоже смотрела на меня.

– Слушай, ты давно был в Альтере? – спросила Лин вдруг. Я приподнял брови.

– Не помню, – признался я. – Лет пять назад. А что?

Я задал, конечно, глупый вопрос, на который знал ответ. Мне на секунду стало страшно. Сейчас Лин скажет – почему бы не съездить туда. А я понял, что не хочу возвращаться. Я не хочу снова оказаться там, где улицы, дома и дороги будут напоминать мне о том, что было раньше.

– Да ничего. Не хочешь показать мне забор? – Лин улыбнулась и села точно так же, как я, напротив.

– Забор, – пробормотал я. Забор, интернат, ребята, Дэмиэн… Айгер. Я не был там пять лет…

Да, но… Драки, притоны, шрамы. И не только.

– Не знаю, – признался я. – Не знаю, Лин. Тебе, наверное, стоит поехать с Эваном.

– Обязательно. Но не в этот раз. Я хочу, чтобы мы поехали вдвоем…

– Зачем, Лин? Если ты хочешь увидеть родителей, то намного удобнее тебе будет без меня.

– Это почему же?

– Ну, а как? Я только мешать буду.

– Да почему?

– Ну, а кто я такой? Тебе придется меня представить. Что ты скажешь?

– Правду. Что еще можно сказать? Могу соврать, что ты настоящий отец Эвана. Боюсь только, они не оценят, – Лин засмеялась. Мне было не до смеха.

– А нет ее, правды, – сказал я. – Я кто? Просто твой знакомый.

– Хороший знакомый, – поправила Лин. Я ничего не сказал, только поежился и не сдержал вздоха. Мне стало холодно. Кузнечик замолчал – мы отъехали достаточно далеко. Я резко выпрямился и подошел к двери кабинки.

– Поворачивай, Дэм, – сказал я Дэмиэну, успевшему забраться в кресло за штурвалом. Мальчик оторвался от окна и удивленно взглянул на меня.

– А что случилось? Ты же обещал, что через полтора часа…

– Поворачивай, говорю, – пробурчал я. – Мне холодно. Я хочу спать. Да и тебе пора.

Дэмиэн посмотрел на меня встревоженно. А меня на секунду все взбесило. Я тоже очень выразительно посмотрел на Дэма. Так, что он без вопросов повернул штурвал. Эван притих, даже Гардиан опустил голову. Я вернулся на мачту.

– Итан, – начала было Лин, но я отвернулся. Не было у меня настроения. И не хочу я ехать в Альтер. Ничего я не хочу, совсем.

На перекрестке мы разошлись в разные стороны. Лин с Эваном в одну, мы с Дэмом в другую. Дэмиэн долго шел молча, а потом заговорил.

– Я думал, мы сперва проводим Лин и Эвана, – сказал он. – Ты же так делал. Вы поругались, что ли?

– Дурак, – буркнул я беззлобно. – Чего мы будем ругаться?

– Случилось же что-то.

– Да ничего не случилось…

– Мы здорово покатались сегодня, – сказал мальчик. – А ты Эвана не слушай. Я почти уже совсем умею кикфлип делать. Зато знаешь как Чесс здорово по рэйлу… То есть по скамейкам катается? Она только притворяется, что не умеет, – Дэмиэн засиял, как вечером. – Они меня и завтра пригласили. Завтра его друзья придут. Знаешь, по-моему, он не подумал, что я чокнутый.

– С какой стати он должен был так подумать? – возмутился я.

– Ну… в гимназии все так считают.

– Ну и сами придурки.

Дэм пожал плечами.

– Я, наверное, больше не гимназист, – сказал он. – Райан пообещал перевести меня в другую школу. Нормальную. Надо попросить, чтобы меня записали в одну с Эваном.

Я ничего не сказал. По-моему, и говорить было нечего, но Дэму это показалось подозрительным. Он скосил на меня взгляд.

– Все-таки что-то случилось, – решил он.

– Сказал же – нет. Почему ты так считаешь?

– А чего ты молчишь? А если не молчишь, то рычишь.

– Я не собака, чтобы рычать, – огрызнулся я.

– Вот-вот, – кивнул Дэм. – И ты еще говоришь, что ничего не произошло. Да только глядя на твою мину…

– Дэмиэн! Надоело, а? – взмолился я.

– Надоело! Да? – вспылил Дэм, уже почти подойдя к крылечку. – Катер развернули, домой пошли на час раньше, разошлись, как чужие! Просто так, что ли?

– Что ли, – передразнил я и добавил: – Спокойной ночи…

Потом я развернулся и пошел домой, оставив Дэма у крыльца.

Паршиво… И до чего же курить хочется…

Свет яркой желтой полосой пробивался сквозь щель под дверью и мешал Эвану спать. Мальчик сначала накрыл голову подушкой и зажмурился, а потом сообразил, что что-то не так. Он отбросил подушку в сторону и выпрямился в кровати, задумчиво глядя на дверь. Потом он посмотрел на часы. Бледно-зеленые римские цифры из фосфора поставили перед Эваном нелегкую задачу. Мальчик с минуту соображал, какая цифра что значит. Выходило без пяти два. Эван откинул одеяло и осторожно, на одной ножке, доскакал до двери.

– Ма, – позвал он и поскакал в кухню. – Ты чего не спишь?

Лин сидела на подоконнике, подперев ладонью щеку и крепко задумавшись. Эван посмотрел на нее и на цветную стенку, ставшую уже привычной. Окно было распахнуто настежь, чтобы краска выветривалась.

– А мне не велишь так сидеть, – справедливо заметил мальчик. – А зачем ты оделась, мам? Ты куда?

– Да нет, никуда, – девушка только повела плечом, даже не посмотрев на Эвана. Он подошел и не без труда забрался на высокий подоконник.

– Так ложись спать, – посоветовал он. – Два часа ведь уже.

– Три, Эван.

– Перепутал, значит… Так тем более ложись.

– А ты сам почему не спишь?

– Не спится, – Эван не стал говорить, что спать мешает свет. – Мам… Ты чего такая невеселая? Из-за того, что я блинчик попросил?

– Да что ты, – Лин грустно улыбнулась, и Эвану стало еще непонятнее. – При чем здесь блинчики.

– А что при чем? А чего ты все туда смотришь? – Эван удивленно посмотрел на пол, в ту же самую точку, что и Лин. – Что там? Я если пятно и поставил, то только возле плинтуса, там не видно. Там же уголок будет стоять, и вообще я не специально, – говорил Эван, подозревая, что Лин не слушает или не слышит его.

– Тебе нравится Кристиан? – спросила вдруг девушка, не обратив внимания на все попытки Эвана оправдаться. Мальчик растерялся. Он такого разговора не ожидал. А то, что разговор этот будет серьезным, почувствовал сразу.

– Наверное, – пожал плечами Эван. – Нормальный… А что?

Лин не ответила. Она не могла сложить в предложение то, что хотела сказать. А точнее – не было ни одного слова, только мысли крутились бешеным вихрем и не давали сосредоточиться.

– А что? – повторил Эван, и в его голосе послышались тревожные нотки. – Вы поженитесь?

– Да нет, – девушка покачала головой. – О чем ты. Мы даже поговорить не можем нормально.

– Почему? – в голове у мальчика никак не укладывалось, что люди не могут поговорить. Ведь что может быть проще?

– Почему? – Лин вздохнула. – Да потому что я говорю совсем не то, что хочу. Сегодня я опять обидела его.

– Хочешь сказать, вчера, – заметил мальчик. – Как?

– Я сказала совсем не то, что он хотел услышать, – объяснила девушка. – Он расстроился.

– На катере? – догадался Эван. – А что ты сказала?

Лин оторвалась от линолеума и взглянула на сына. Он сидел рядом с ней, плечом к плечу, маленький, взъерошенный, готовый и в то же время неспособный понять до конца.

– Я не знаю. Не знаю, как объяснить тебе так, чтобы ты понял.

– Я не дурак, – на всякий случай сказал мальчик, и Лин улыбнулась.

– Конечно, нет. Ты просто маленький. Если бы только ты был побольше, ты мог бы мне помочь.

– А я могу, – уверенно сказал Эван. – Могу. Если ты говоришь ему неправду, просто пойди и скажи наоборот.

– Я боюсь, что опять что-нибудь не то наговорю, – призналась девушка. – Скоро он просто не захочет со мной говорить.

Эван шмыгнул носом и закусил губу.

– А тебе он нравится? – напрямик спросил мальчик, снова почуяв неладное. Лин посмотрела в окно. Солнце еще не показывалось, но было уже не очень темно. Где-то вдалеке кто-то пустил залпом фейерверк.

– Да, – сказала девушка. Эван изогнулся, заглянул ей в глаза и прищурился. Вот теперь, услышав такую страшную вещь, он на самом деле запутался и испугался.

– Но это же нечестно, – заключил он. – А как же Аарон?

– Вы оба говорите одно и то же, – вздохнула Лин и заговорила, спотыкаясь почти на каждом слове под пристальный и осуждающий взгляд. – Итан, Аарон. Аарон и Итан. Эван, послушай. Правда, ты не маленький, должен понять. Да, есть Итан и есть Аарон. И они оба для меня много значат. Оба… А главное – не одинаково. Понимаешь?

Эван понимал. Почему-то сейчас он понимал все так ясно, как никогда раньше. Понимал, что шанс того, что Аарон Арнст станет его отцом, шанс, давно уже давший трещину, разбился моментально и окончательно.

– Я так и знал, – прошипел мальчишка и спрыгнул с подоконника, чуть не ударив ногу. Лин придержала его за локоть, но он вырвался и посмотрел на нее исподлобья. – Я хочу, чтобы Аарон приехал! Хочу, чтобы он приехал!

– Не кричи, Эван!

– Ты сама кричишь! А я так и знал, что тебе Итан нужен! Я… я его ненавижу!

– Это же неправда, не говори так…

Это была правда. В эту секунду Эван ненавидел меня так, как умеет ненавидеть только маленький мальчик – не расходуясь на всякие условности: если ненавидеть, так всего сразу. И меня, и "Мерседес", и стену, и все, что только было связано со мной, с Кристианом Айгером, изволившем заявиться и все испортить.

Эван разозлился и метнулся к себе в комнату. Он наступил на ногу в гипсе и взвыл, растянувшись на полу. Лин подбежала к нему, яростно бьющему по полу кулаками и плачущему горько и безудержно. Она подняла его и отнесла в кровать.

– Эван… Ну… Ну прости меня.

– Я думал, – пробормотал Эван сквозь всхлипы, – думал… Почему нет? Я маленький, но не глупый! Почему ты не хочешь сказать мне всю правду?

– Хорошо, я скажу тебе правду, – прошептала Лин. – Что ты хочешь услышать?

– Ты не любишь Аарона?!

– Да нет же, я люблю Аарона, просто…

– Да не просто, а сложно! Почему у вас, у взрослых, все так сложно? Это глупо!

Эван уткнулся в одеяло и всхлипнул в последний раз. Лин встала с его кровати и зажгла ночник – светильник в форме гоночного кубка. При свете лампы Эван сквозь слезы разглядел на телеге в углу круглую эмблему "Мерседеса", и ему стало очень стыдно. Он прерывисто засопел и размазал слезы по щекам.

– А я понял, – сказал он спустя минуту. – Я все понял. Не одинаково – это значит, что Итана больше.

Лин устало оперлась на подоконник. Маленький сын все понял быстрее и раньше, чем она сама и говорил сейчас не что иное, как простые истины. Почему-то эти истины противоречили спокойной жизни.

– Что же теперь поделать, – тихо сказала Лин. Эван подвинулся в кровати.

– Ма… Иди сюда.

Девушка оглянулась, отошла от окна и села рядом с сыном. Старые пружины скрипнули. Она вытерла ему лицо – прямо одеялом. Он тихо и несмело засмеялся и обнял ее за шею.

– Мам, – зашептал мальчик. – А я почему-то не могу его ненавидеть.

– Ну и не нужно…

– И все-таки я очень хочу, чтобы Аарон приехал, – признался Эван. – Его все нет и нет…Почему он даже не звонит?

– Наверное, занят. Или телефон потерял. Как всегда… Он приедет, Эван. Он обещал приехать на твой день рождения, значит, приедет. Он привезет тебе какой-нибудь классный подарок.

– На фиг мне подарок… Я хочу, чтобы он просто приехал. Мам… а ты ведь оделась, чтобы к Итану пойти?

– Какой у меня проницательный сын…

– Пролезательный? – Эван засмеялся. На этот раз громко, так, что Лин даже пришлось его успокоить.

– Соседи, Эван… Они уже спят и видят, как нас замочить, – Лин чиркнула ладонью по горлу и смешно вытянула лицо. Эван опять засмеялся.

– Ты сама меня смешишь, – верно сказал он. – Так ты пойдешь?

– Нет. Все, Эван. Спи…

Девушка поправила одеяло, подняла с пола подушку и вышла из комнаты. Она выключила свет в кухне, но спать не пошла, продолжала сидеть на подоконнике до рассвета.

Я откопал в шкафу домино и занимался увлекательнейшим делом: расставлял костяшки одну за другой в колонну, а потом толкал первую, и они падали, красиво рассыпаясь. Тогда я снова выстраивал их и толкал. И снова. Это было похоже на камни, которые я часто кидал в речку. Монотонно и скучно, но почему-то приятно. Только обидно – строил я этот ряд минуты две, а падал он в секунду. Я весь сосредоточился на строе черно-белых солдат и даже не заметил и не услышал, как Дэмиэн влез на подоконник.

– И долго ты так будешь развлекаться? – спросил он, очевидно, когда я в пятый или шестой раз выстроил и рассыпал домино.

– Привет, – сказал я, не подняв головы. – Где Гардиан?

– Гуляет с Райаном.

Вот тут уж я удивился, конечно, и посмотрел на Дэма в изумлении.

– С Райаном?

– Ага. Ты в курсе, какое сегодня число?

Удивительно, но нет. Я не хочу знать, какое сегодня число. Терпеть не могу числа.

– Сегодня десятое. Пора думать, что подарить Эвану.

Я продолжил ставить домино в ряд. Дэм посмотрел на меня как на душевнобольного. Спорю, я именно такой и есть.

– Он же сказал, что хочет. Железную дорогу, приставку, рюкзак, губозакатывающую машину.

– Да. Еще ролики, гитару и пистолет с шариками. Но это все фигня. Надо купить что-нибудь по-настоящему клевое.

– Например что?

– Например… мобильник!

– Фиг, – сказал я. – Не угадал. Ему Аарон мобильник презентует.

– Ты откуда знаешь?

– Интуиция, – проворчал я, а Дэмиэн влез в окно.

– Знаешь, Кристиан? А ведь Аарон не сегодня, так завтра приедет. И если ты на него посмотришь вот как на меня сейчас, не думаю, что вы с ним сумеете поговорить.

– Мне не о чем с ним говорить, – я дал щелбан белой костяшке, и она повалила остальные двадцать семь со звуком, успевшим поднадоесть. Когда я начал расставлять их заново, Дэм взорвался.

– Да голова уже болит от твоего домино! Убери, наконец.

Я невозмутимо продолжал ровнять ряд. Дэмиэн шумно выдохнул.

– Для Гиннеса стараешься, да? Ты пойдешь рисовать? – спросил он. – Слушай, ты с Лин так же себя ведешь? Если да, то я не знаю, почему она до сих пор тебя не отшила.

Пальцы дрогнули, и мое домино рассыпалось на половине колонны. Черт…

– Умеешь играть? – спросил я.

– Дурак не умеет.

– Садись тогда.

– Я на интерес играть не буду.

– На что?

– На желание, как обычно, – тут же ответил мальчишка и сел на колени напротив. Я положил домино рубашкой вверх. Дэм набрал себе семь костяшек.

– Вот и дубль, – он гордо показал мне две единицы и положил перед собой. Играли мы недолго. Уже через минуту Дэмиэн остался с дюжиной неподходящих костяшек.

– Просто не мой день, – отмахнулся он. – Ну, загадывай.

И я загадал.

– Пойди к Лин и скажи, что я уехал.

– В смысле? Куда?

– Не знаю. Придумай что-нибудь. Скажи, что с Шоном.

– Зачем? Надолго? И с какой стати? – Дэм распахнул глаза и засыпал меня вопросами.

– Скажи, что не знаешь, – я пожал плечами. Дэмиэн хлопал ресницами и ничего не понимал.

– Зачем я буду так говорить?

– Потому что ты проиграл, – объяснил я. – Это дело чести, вот и все.

– Я это желание выполнять не буду, – отрезал мальчик. – Я тебя иногда не понимаю. Что тебе вдруг стукнуло? Она тебе что-то сказала вчера, да?

Лин сказала мне правду. Настоящую правду, я ее знакомый. Наверное, и в самом деле хороший знакомый. Да ведь я сам первый так сказал. И нет причин изводиться и накручивать себя. Это правда, чистая правда.

Но почему так больно от этой правды? Почему мне не хочется улыбаться Дэму, спросить, как прошел его день с Сетом и Чесс, я только и могу, что рычать? Почему не хочется помчаться рисовать? Ну почему, почему мне так нужно услышать от Лин то, что все равно будет обманом?

– Да? – повторил Дэм.

– Да! – вырвалось у меня. – Только наоборот. Не сказала…

Дэмиэн затих. По-моему, даже перестал дышать. Понятливый он все-таки.

– Ладно, – сказал он. – Я пойду.

У подъезда Лин мальчишка остановился. Он сел на крыльцо, не заботясь о чистоте своих джинсов. Они, как елочка, были зимой и летом одним цветом. Куда больше его заботило, что сказать девушке. Дэм сорвал колосок и стал жевать травинку. Ох и надоели ему все наши проблемы! Взрослые заморочки…

– Почему нельзя жить, как хочется, говорить то, что хочется говорить и не скрывать то, что чувствуешь? – спросил Дэмиэн сам себя. Он вспомнил, что это называется риторическим вопросом. Так объяснял Райан. Вопрос, не требующий ответа…

Не имеющий ответа, это было бы точнее. Дэмиэн пнул камешек и зашел в подъезд. Он позвонил в новый звонок и даже за дверью услышал многоголосье птиц.

– Здравствуй, – сказал он девушке. – Я зашел тебе сказать… кое-что.

– Заходи, – Лин пригласила Дэма войти. – Вот только Эван спит еще…

– Пускай спит. Я к тебе, Лин.

Она кивнула. Дэм скинул кеды и зашел в комнату. Он сел на уголок, переехавший на время в зал из кухни. Лин закрыла глаза и потерла ладонью лоб.

– Хочешь спать? – понял мальчишка. – Я, в общем, ненадолго. Я не знаю… если честно, я хотел соврать, но ничего не придумал, поэтому правду скажу. Итан не придет сегодня, наверное.

Дэм замолчал. Он не знал, что еще добавить. Лин снова кивнула.

– Ясное дело, не придет. Вот ты бы пришел, если бы тебя послали к черту?

– Ты что, так и сказала? – не поверил Дэмиэн.

– Хуже. Я сказала, что он мой знакомый.

– Не понял, – на всякий случай сказал Дэмиэн.

– Никто ничего не понимает, – вздохнула Лин. – Я сама себя не понимаю. Я вовсе даже не это имела в виду. Я предложила ему поехать в Альтер…

– Зачем?

– Да просто так… Не знаю. Погулять, посмотреть, вспомнить. Просто так… понимаешь? А он решил, что я хочу увидеть родителей и сказал, что в таком случае мне придется его как-то представить. Я даже не собиралась, но уже заговорили, и так получилось… и сказал, что никак представить нельзя.

– Отчего же нельзя?

– Да можно, можно, конечно, Дэм. Но он сказал, что он всего лишь мой знакомый, а я сказала, что хороший знакомый… В общем, я идиотка, вот и все. И больше тут нечего рассказывать.

– Я так ничего и не понял, – признался Дэм. – А что ты не так сказала?

– Дэмиэн… Но ведь все ясно.

Мальчик пожал плечами и удивленно склонил голову.

– Нет. Я не понимаю.

– Ты как думаешь, он ждал, что я скажу, что мы просто знакомые?

Дэмиэн задумался, тупо глядя на свои потертые джинсы и напряженно анализируя то, что только что услышал. Картинка начала проясняться. Дэмиэн вспомнил, как я дернул дверь, как посмотрел на мальчишек, как напряженно шел всю дорогу до дома… Да, конечно, все стало на свои места. И Дэмиэн резко поднял голову.

– Что мне делать, Дэм? – спросила девушка. Дэмиэн посмотрел на ее измученное полусонное лицо и твердо решил, что никогда не станет влюбляться, что бы ни произошло.

– А чего тут думать, я не понимаю, – честно сказал Дэмиэн. – Иди да скажи, что не это имела в виду.

– Да… Это он имел меня в виду. Да еще ночью Эван приходит и говорит – а как же Аарон? Знаешь… когда он приедет, мне кажется, я сойду с ума, если не успею раньше… Дэм, что он делает сейчас?

– Кто?

– Итан же…

– Да с ума сходит, – буркнул мальчишка. – Домино в рядок выстраивает. Не знаю, сейчас, может, и нет. Ты это… не ходи к нему сейчас. Он рычит.

– Да я согласна даже, чтобы он меня укусил, – грустно сказала Лин. – Только бы не злился.

Я сложил домино в коробку, встал с пола, сел на раскладушку, встал с раскладушки, подошел к шкафу, отошел… В общем, я слонялся по комнате, потом заглянул в кухню, мрачно осмотрел свой потрясающий коридор. Около часа я провел вот так, ни о чем не думая и ничего не желая. Мне показалось, что прошла вечность. В конечном итоге я понял, что веду себя глупо. Ничего не случилось. Все идет, как обычно. Я просто выдаю себя, вот и все. Вовсе даже незачем Лин знать, что я ожидал другого…

Кретин! Да я даже не имею права на другое.

Я резко дернул дверь и пошел к ее дому. Зачем? Не знаю. Шел себе, и все. Вот только Дэм сказал, что я уехал…Хотя нет, наверняка не сказал.

Я шел и внушал себе, что жизнь прекрасна. Я даже почти поверил в это под громкое чириканье воробьев, но неожиданно из-за угла на меня налетел Сет. Он пошатнулся и упал, раскинув руки, а его цепь зацепилась ему за волосы, и он скривился.

– Блин, – сказал он, вырвав клок коротких крашеных волос. – Извини.

– Извините, – пробурчал я, снова разозлившись. Хэвишэм усмехнулся.

– О'кей, извините. А где Торн?

– А где "здравствуйте"? – фыркнул я. Сет покачал головой.

– Здравствуйте, – легко сказал он. Очевидно, у него было хорошее настроение. – Не будете ли вы так добры, – начал он и сам себя рассмешил, – сообщить мне, где сейчас Дэмиэн Торн? Пожалуйста…

– Черт его знает, – признался я. – Может быть, у Лин.

– А ты чего не с ними?

– Послушай, я тебе что – друг из песочницы? – возмутился я. – Куличики вместе делали?

– Не имел удовольствия, – сказал Сет, а в глазах у него заплясали веселые зеленые искорки, как у Дэма.

– Ну и катись…

Сет покосился на скейт и подумал, было ли это оскорблением. Наверное, он решил – не было, потому что кивнул и не отстал. Так и шел за мной, пока я не остановился. Тогда он остановился тоже и посмотрел на меня с улыбкой.

– Чего тебе надо? – устало спросил я, чтобы отвязаться.

– Мне-то не надо, – Сет посерьезнел. – У меня все есть.

– Что же, сломанного носа у тебя пока нет. И пока нет – иди-ка отсюда, а?

– Не переоценивай себя, Итан, – Сет улыбнулся, а я готов был поспорить, что говорит он со мной сейчас совсем не нагло. Он улыбался и вообще был настроен миролюбиво. Но мне не хотелось его видеть. Сейчас особенно. – Хочешь, давай попробуем, – он кивнул головой за угол.

Я опешил. Сет Хэвишэм хотел драться? Он смотрел на меня со своей снисходительной, совсем не злой, но от этого еще более раздражающей улыбкой, и предлагал мне сломать ему нос? Я прокашлялся.

– Тебе солнце голову напекло, мальчик, – сказал я, а Сет рассмеялся.

– Нет, Итан. Вот смотри… Ты только что угрожал ударить меня. Если по-честному – вспомни, ты действительно угрожал мне. Это уголовно наказуемо. Ну а я хочу всего лишь доказать тебе, что это не так просто. Я даже не буду тебя бить. Я хорошо воспитан…

Он весь сиял. Я подумал, что Сет хочет напугать меня, и начал зажигаться.

– А ты меня не пугай, – выплюнул я. – Я пуганый…

Мне на какую-то секунду действительно захотелось отделать этого парня, но я посмотрел в его ясные зеленые глаза и стушевался.

– Чего тебе надо, Сет? Мне не приходилось драться с недоделками семнадцати лет, правда.

– Забудь, – Сет тяжело вздохнул и пнул консервную банку. – Слушай, а чего ты меня все оскорбляешь? А? Пасую! Держи, Итан!

– Потому что ты меня реально бесишь, – сказал я, решив, что такой язык будет доходчивее, наступил на банку и смял ее до безобразия. – Я понятно выражаюсь?

– Более чем. Если бы люди, которые тебе не нравятся, не были такими терпеливыми, как я, ты бы давно стал инвалидом, – заметил Сет. Я подумал, что в его словах есть логика, но, понятно, веселее от этого мне не стало. – Ты странный. Знаешь что? Когда у меня что-то не получается, я говорю себе, что это не конец света, – Сет вытер ладони о черную майку. Я посмотрел на его худые, но накачанные руки с красивыми бугорками мышц.

– Это не важно, – сказал я. – Ничего не важно.

– И если кажется, что все плохо… чертовски плохо. Не обязательно все так и есть, – сказал Сет, бросил скейт под ноги и уехал, гремя колесами. Я прислонился к кирпичной стене. Кажется, все знают, что надо делать. Каждый может указать, посоветовать… А сам я ничего не знаю.

Дэмиэн вышел мне навстречу, когда я уже подошел к подъезду.

– Тебя Сет искал, – передал я мальчику.

– Уже? – Дэм удивился, а я кивнул и увидел, как ему хочется побежать в парк. К странному парню-скейтеру, которого я не очень хорошо понимаю. Наверное, это вовсе не значит, что он не может быть Дэму другом. Он просто не такой, как все.

Я растрепал Дэмиэну волосы и прижал его голову к груди. Сам не знаю, отчего мне этого вдруг захотелось. Что-то сжалось внутри, как это бывает в детстве, перед тем, как заплакать. Хотя сейчас я плакать вовсе не собирался.

– Вы оба – глупые люди, – сказал Дэмиэн. – Все взрослые такие?

– Не думаю.

– Как будто вам что-то мешает быть счастливыми, – фыркнул Дэм и вдруг сделал ужасную вещь. Он вырвался и крикнул, задрав голову:

– Лин! Лин!! Выгляни!

Мой брат – свинья. Если раньше у меня по этому поводу были какие-то сомнения, то теперь я знал точно. Я замер. Вот странно: я шел сюда именно к Лин, но сейчас понял, что ни за что не поднялся бы и не позвонил. Дэмиэн легко освободил меня от этого труда, но мне почему-то не хотелось сказать ему "спасибо". Вот убить – да. Я сверкнул глазами, но он только руками развел и улыбнулся, а убежал раньше, чем я успел хоть что-нибудь сказать.