Текст книги "Оранжевое лето"

Автор книги: Яник Городецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

– Потом ты ее снимешь. Пускай он будет вообще без всего, так даже лучше, – решил мальчик. Он очень гордо вручил букет мне. Чувствовал он себя прекрасно, его не смущали даже пристальные взгляды столпившихся рядом покупателей и продавцов. Кто-то попросил Дэма помочь с выбором букета и ему, но мальчик напустил на себя крайнюю серьезность и сказал, что очень торопится.

– У молодого человека весь день распланирован, – убедительно объяснил я. – Ни пробела в органайзере. В половине второго у него встреча с итальянскими дизайнерами.

Дэмиэн чуть не умер от смеха, он выходил из магазина, согнувшись и держась за живот.

– Зачем ты это наплел? – еле выговорил он, булькая от смеха.

– А что? Они тебя так сразу зауважали.

Несколько метров мы прошли спокойно. А потом Дэмиэн подобрал с земли кусок кирпича и бросил в сторону гаража под чьи-то страшные угрозы, перемешанные с бранью.

– Зачем ты так?

– Да… Это гараж Шитикова сына, нашего директора… Такой типчик, гаже некуда. В гимназии как-то слух был, что он человека прибил. Он вообще сволочь, ты знаешь, он бы смог. И, конечно, ему ничего за это не было. А мне один пацан рассказывал, что у него сестра с ним в одном классе училась. И у них была своя банда, они ее даже как-то называли, так сопливо, вроде "Клыкастые волки". Или тигры. Что-то в этом роде. И никому прохода не давали.

– И что, никто никогда не жаловался?

– А кому? Шитику, может?

– Зачем ему? Выше. Куда там, не знаю… Но если бы мне было надо, я бы узнал и пошел. И рассказал бы все. Поперли бы вашего Шитика с работы.

– Да сто раз бы поперли, – усмехнулся Дэм. – Если бы у него связей не было. Они же там все, как сицилийская мафия. Крутые, все могут. Могут и замочить… Вот потому я и не хочу там учиться. Все говорят – престижно, дорого. Клево. А где там клево, я не видел. Парты каждый год меняют, да. В столовой жрут там какие-то деликатесы… Я по правде вообще там не питаюсь. Пускай подавятся икрой своей. Нет, ну их на фиг. Скажу Райану, что не хочу так больше. Итан, а ты поможешь мне? Я не знаю, какие там документы надо. Как вообще можно записаться в другую школу. Я не умею.

– Думаешь, я знаю? Тебе Лин поможет. Она же отдаст Эвана в подготовительную группу. Вот с ней пойдешь и все узнаешь.

– Да. Пойду, а то сил больше нет. Только и прикольно, что форма интересная. И то бесит. А экзамены вообще ерунда. Я и так их сдам, правильно? Представляешь, вот учится в этой гимназии какой-нибудь пень. Поступит он в какой-нибудь суперинститут. Спрашивается, кто в этом сомневался, что его туда не пропихнут? Зачем вообще такое придумали? А знаешь, сколько там стоит месяц учиться? Я скажу, упадешь. Надо рвать когти оттуда. Нет, не могу я так больше.

– Поговори с Райаном, Дэм. Он правда хочет, чтобы тебе было хорошо. Чтобы тебе было по жизни легко. Он уже очень много для этого сделал. Может, подход у него специфический. Но он тебя все равно любит, ты у него один.

– Кстати не один, – вспомнил Дэм. – Он как-то говорил, что был женат. А у его жены был сын. Свой, не его. Больше ничего не сказал. Странно, да? Он у них никогда не бывает и вообще об этом молчит. Вот только сказал один раз, и все.

– Откуда ты знаешь? Может, он ездит к ним.

– Он бы мне сказал. Нет, Итан. Он все улаживает все вопросы с банком. Что-то у него не клеится в последнее время. Злится… Если бы я в этом еще что-то понимал, а я чистый ноль. Райан раньше часто говорил, что я вырасту и продолжу эту ерунду. Я сказал, что никогда. Что я лучше выберу нормальную работу и семью. Чтобы мою машину не взорвали потом.

Дэмиэн замолчал. Молчал и я.

Я отдал букет Дэму, а сам крепко ухватил велосипед и понес его на второй этаж. Дэм хотел помочь и взять велосипед за багажник, но я отмахнулся.

– Он совсем легкий, как пушинка. Букет не помни.

Я встал перед железной голубоватой дверью и вздохнул. Сейчас мне предстояло произнести длинную речь на тему появления велосипеда. Я набрался смелости и позвонил, потом снова вспомнил, что звонок не работает и постучал в дверь барабанной дробью, как Дэм. Я попытался пригладить растрепанные волосы, но ничего не вышло.

– Итан! Привет. А мы уже вас… Это что? – Лин приветливо улыбнулась, но увидела велосипед, и ее лицо приобрело скорее мрачное выражение. Я тоже посмотрел на новенькое блестящее седло.

– Это тебе… То есть наоборот. Это Эвану. Вот это тебе, – я отобрал у Дэма букет. – Блин, развернуть забыли…

Я аккуратно снял газету и передал ее Дэму. Мальчик шумно скомкал ее, не отрываясь от этой интересной сцены.

– Какой красивый… Спасибо. Спасибо, Итан, – улыбнулась Лин, а я опустил глаза и колупнул пальцем седло, чем сильно насмешил Дэма.

– Да уж, Лин. Дождаться от него таких же красивых слов не получится, – пошутил мальчик. – Но он хотел сказать, что дарит самый красивый букет самой красивой девушке. Вот.

Я покраснел. Что же, верно…

– Именно это я и хотел сказать, – кивнул я.

– Спасибо, – засмеялась Лин. – Это правда потрясающий букет. Но Итан, договорились же, что никаких велосипедов…

Из своей комнаты выскочил Эван. Похоже, он слышал слово "велосипед", потому что примчался на невероятной скорости. На щеках у него были нарисованы кошачьи усы. Он заметил велосипед сразу и восхищенно смотрел на него, не в силах поверить в такое счастье.

– Вот это да, – наконец сказал он. – Это мне?

– Конечно тебе, кому еще, – весело сказал Дэм. – От Итана и от меня на день варенья. Досрочно.

– Ничего себе… Спасибо. А откуда вы узнали, что мне нравится этот?

– Ты же мне сам показывал вчера! – напомнил Дэмиэн и засмеялся. – Что это у тебя на лице?

– Это я сам нарисовал! Я тигр! Мам, а можно я нарисую еще полоски?

Девушка устало посмотрела на усатого сына и покачала головой.

– Когда ты уже успел это нарисовать? Смывай, пойдем на улицу.

– Точно! – обрадовался Дэм. – Будем учить тебя кататься!

– А стена?

– А что ей сделается? Потом раскрасим.

– Ох уж, раскрасим, – недовольно протянул я.

– Заходите… Мы соберемся, и пойдем. Это чудовище еще отмыть надо.

– Они легко смываются, – успокоил Эван Лин. – Я сейчас. Ну а вечером можно я нарисую еще полоски?

– Посмотрим…

– Ты все время так говоришь! И это всегда значит "нет"!

– "Посмотрим" всегда значит "посмотрим". Эван, а мне Итан цветы подарил. Посмотри, как красиво.

– Я видел, – крикнул мальчик из ванной. – Поставь их на кухне! Пускай они там стоят. Они к кустам подойдут. А потом и к парку!

– Они завянут до парка, – не согласился я.

– Если ты поторопишься, не завянут, – справедливо заметил Дэм. Лин поставила букет в прозрачную вазу в красивую шашечку. Но на кухне цветы ставить было негде, и девушка пристроила их в комнате Эвана на столе.

– Удивительный букет, – еще раз сказала она, и Дэм тайно возгордился собой. – Ладно. Пойду отскребать это чучело. Эван, где мыло?

– Упало.

– Куда оно упало?

– Под машинку стиральную. Мам, больно…

– Так смой его, не будет щипать.

– Вода горячая…

– Как это горячая? Нет холодной воды?

– Нету… Мам, смой его, больно!

– Только что же была, я в вазу наливала! Сейчас, подожди, – Лин быстро принесла из кухни новый голубенький чайник и вымыла Эвану лицо. Мальчишка фыркал и мычал, мыло больно щипало ему глаза.

– Все? Не больно?

– Вроде нормально… Мам, а мыло-то под машинкой.

– Замечательно. Я его не достану.

– И я не достану… А что же мы, будем без мыла?

– Ну что ты придумал? Что у нас, мыла в доме нет?

– Я не знаю.

– Одно есть точно, – сказал Дэм. – Под машинкой.

Усы так и не отмылись с лица Эвана полностью, но их уже не было заметно. Я спустил велосипед вниз и протянул руль Эвану.

– Ну что? Поедешь?

– Я не умею, – сказал мальчик.

– Ясно, не умеешь. Так садись и езжай, а как по-другому?

– Что, так сразу и поеду?

– А что? Только руль держи прямо, не вихляй… И поедешь.

Эван неуверенно подошел к седлу, и Дэм посмотрел на него, а потом на дорогу, словно оценивая, подходящее ли это место. Он решил, что неподходящее.

– Пошли лучше в парк. Там есть большая площадка, там еще часто выступают… или дискотеки. Или цирк иногда приезжает. Лучше туда, там площадь больше. Смотри, Эван, – Дэм легко уселся в седле и нажал на педали, – все запомнил? Садишься и сразу начинаешь педали вертеть. И равновесие держи.

– А как его держать?

– Ну, как… Просто. Просто держи, и все, – очень доходчиво объяснил Дэмиэн и погнал в парк. Эван с завистью смотрел ему вслед.

Я вспомнил, как сам учился кататься на велосипеде. Нас с Дэмом учил отец. Велосипед у нас был только один, и мы катались по очереди. У Дэма получилось держаться в седле сразу, а я разбил колени и локти, порвал штаны и утратил всякую охоту учиться кататься дальше.

Мне было девять лет… И не верится даже, что я был таким вот маленьким пацаном чуть старше Эвана и помладше Дэма. Кажется, все это было давно… так давно. И вовсе даже не со мной, а с каким-то другим парнем – очень знакомым, но другим.

Я окунулся в воспоминания, промелькнувшие быстро, как спицы в крутящемся колесе велосипеда. Дэмиэн что-то весело кричал, разгоняясь по длинной узкой дорожке, утопающей в зелени густых разросшихся кустов и деревьев. Он отпускал руки и пугал голубей, взлетающих в воздух и хлопающих крыльями над дорогой. Сквозь густые ветви живо пробивался яркий солнечный свет, играл, переливаясь, на зеленых ветках и светлых кирпичах, золотился в волосах Лин, и я улыбался просто потому, что это было очень красиво.

Скоро мы добрались до площади парка, и Дэм слез с велосипеда. Запыхавшийся Эван тут же попробовал залезть на него, но седло было для него слишком высоким. Дэм придержал велосипед за руль, и Эван не без труда забрался в седло. Пока Дэм держал руль, все было в порядке. Но стоило Дэмиэну только заикнуться, что он собирается отпустить его, Эван испугался.

– Ты что? Я же грохнусь!

– А ты возьми да езжай. Ставь ноги на педали, да вперед.

Дэм попробовал отпустить велосипед. Эван вскрикнул, закрутил педали, но велосипед не слушался и чуть не повалился набок. Я успел подхватить его.

– Кто ж так учится, – фыркнула девушка. – Его нужно разогнать.

– Разогнать? – не поверил Эван. Я увидел, что ему больше всего сейчас хочется из седла вернуться на устойчивую землю. – Вы что, издеваетесь? Я упаду!

– Да мы легонько, – предложил Дэм и осторожно повел велосипед вперед. Закрутившиеся педали чиркнули Эвана по лодыжкам, и он взвыл.

– Ставь их на педали, чего ты? – сказала Лин, и Эван вяло поставил ноги в маленьких кедах на прорезиненные педали. Дэмиэн разгонялся все быстрей, велосипед набирал скорость, и Эван сдавленно прокричал:

– Только не отпускай!

– Как это не отпускай? – Дэм перешел на шаг, а потом остановился. – А как же?

– Я сам!

– Ну давай… – Дэмиэн неуверенно отпустил одну руку. Велосипед накренился. Эван выставил ногу в сторону, чтобы опереться на нее, но велосипед повалил его неожиданной тяжестью. Эван отскочил в сторону.

– Ничего, – сказал он. – Еще раз попробуем…

И он попробовал. Но удобно сесть в седле у него не получалось – если одна нога стояла на земле, то вторая безвольно висела в воздухе. И наоборот. Эван озадаченно посмотрел на Дэма. Мальчишка снова взял велосипед за руль, и Эван наконец устроился. Он настроился серьезно, и я заметил, что промелькнуло в его решительной позе что-то от гонщика. Я подавил улыбку.

– Ну что? – спросил я. – Сам поедешь или разогнать?

– Сам, – Эван повел плечом, и Дэм нерешительно посмотрел на меня.

– Отпускай, – кивнул я. – Только педали крути, понял?

– Понял…

Эван, без сомнения, все понял. Но велосипед не очень-то хотел его слушаться. Он накренился на бок, Эван взвизгнул и, едва успев отпрыгнуть, растянулся на земле. Он пробурчал под нос что-то очень нехорошее. Я виновато взглянул на Лин. Но она смотрела на сына удивительно спокойно. А я уже подумал, что она меня убьет.

– Научится, – терпимо улыбнулась девушка. Эван сверкнул темными глазами. Похоже, он не думал, что когда-нибудь научится. Точно так же думал когда-то и я. Тем не менее, решимость Эвана только крепла. Он лихо оседлал своего коня даже без помощи Дэма, оттолкнулся ногой, неловко завис в воздухе, но снова не удержался в седле. На этот раз его почти успел подхватить Дэм, но Эван упал еще больнее, ударившись локтем. Он всхлипнул, но плакать не стал.

– У меня никогда не получится! – крикнул он.

– Получится… Еще пробуй, – сказала девушка и вытерла сыну кровь с рассеченного локтя. Эван почти научился залезать в седло сам. Сейчас он снова оседлал велосипед, но неожиданно ногу закололи тысяча мурашек, и Эван взвыл.

– Да ну его на фиг! – выругался мальчик. Я его понимал – ему было больно, и сам он кипел от злости, от собственной беспомощности. Но ведь никто из нас не мог сесть в седло вместо него.

И Эван пробовал снова и снова. Мы всей душой болели за него. Дэм устал и запыхался еще больше Эвана. Он от души сочувствовал маленькому другу, даже не догадываясь, что своей поддержкой успел и поднадоесть, а его оранжевая рубашка так примелькалась перед глазами, что Эван шипел, как разъяренная кошка. Он был сейчас как никогда раньше упрямым и горячим: и это только шло ему на пользу. Я понял, что он одолеет велосипед одной только своей решимостью, но после очередной попытки мальчик неожиданно сдался. Он так измучился и расстроился, что не сдержал слез. Лин взяла его за руку.

– Эван, ну успокойся. Все нормально. У тебя все получится. А сейчас давай отдохнем.

– Да ничего не получится! – Эван вырвался. – Никогда не получится!

– Неправда! – одернула его девушка. – Еще попробуем.

– Правда, – непримиримо буркнул Дэмиэн. – Правда. Его в самом деле нужно разогнать. Только так и получится.

Эван неожиданно с последней надеждой взглянул на мальчика. Теперь он был согласен даже на такой экстрим, до того ему захотелось научиться держаться в седле. Дэмиэн прикатил к нему велосипед, и Эван – бедный измученный мальчишка с разбитыми коленями – вскарабкался в седло.

– Давай я, – предложил я, догадавшись, что Дэм тоже устал и везти велосипед ему сейчас тяжело. Мальчик легко передал мне руль, а Эван терпеливо ждал нашей помощи.

– Значит так, Эван. Я тебя повезу, а ты крути педали, понял? Потом отпущу, а ты старайся держаться прямо. Держи равновесие. И главное, руль держи ровно. Ясно?

– Ага, – кивнул мальчик. Я мысленно пожелал ему удачи. Уже два часа мальчишка упрямо пробовал покорить строптивого стального коня. Так пусть не зря пройдут его старания и сейчас все пойдет, как надо.

Я тихо пошел вперед. Лин не отставала от меня. Эван уверенно посмотрел на маму.

– Все получится, да, мам?

– Конечно…

Я пошел быстрее: велосипед тоже ускорился, но Эван больше не боялся. Он пытался крутить педали, хоть и не всегда удачно. Я решил не разгоняться сильно, потому что не был уверен, что Эван справится с управлением.

– Готов? – спросил я.

– Ой… готов…

– Так не пойдет. Точно? Готов?

– Готов! – решительно сказал мальчик. Я отпустил руль и очень захотел зажмуриться от страха. Лин чуть не вцепилась мне в плечо от напряжения – я краем глаза заметил это неловкое движение. Ничего подобного она делать не стала, хотя я был не против.

– Руль! – крикнул я. – Руль прямо!

Эван ехал! Ехал ужасно, руль бешено бился у него в руках, как рыба на крючке, но ехал! Он закричал от страха и восторга. И все было замечательно, пока Эван не ужаснулся происходящему. Он посмотрел на переднее колесо, и я мгновенно понял, что он сейчас упадет. Я успел схватить велосипед.

– Поймал, – выдохнул я. Лин нервно заламывала пальцы. Она тревожилась и радовалась за сына одновременно. – Ну что? Ты ехал!

– Эван, у тебя получилось! – девушка обняла его. – Видишь! А ты говорил, что ничего не выйдет! Ты умница, Эван!

Мальчик улыбнулся на секунду, но вдруг помрачнел.

– Да, ехал… Два метра.

– Сначала два, потом десять! – ободрил Дэмиэн. – Суперклево!

– Итан… Прокати меня так еще раз, а?

– Да ну. Ты сам теперь сможешь. Ты уже понял, как.

– Ну пожалуйста! Только разгони посильней!

– Не боишься?

– Нет! Прокатишь?

– Ну давай…

Я согласился на свою голову. Эван уже без проблем взлетел в седло. Я переглянулся с Лин. Она одобрительно кивнула.

– Не смотри на колесо переднее! Нельзя, понял? Вообще на дорогу не смотри, смотри вперед.

– Как? Я же не удержусь, если не буду на дорогу смотреть.

– А ты попробуй!

Я крепко сжал руку на руле и побежал вперед. Эван заметно занервничал. Ну теперь-то у него все должно было получиться…

Я разогнался так, чтобы велосипед мог ехать по инерции достаточно долго, и выпустил руль.

– Давай! Крути эти самые… Да вперед же, смотри вперед! И руль! Руль, Эван, руль! Выпрями…

Поздно. Руль вильнул в сторону. Эван вскрикнул и в мгновение оказался на асфальте, придавленный тяжелой рамой. Он закричал от боли, внезапной вспышкой потрясшей его тело. Я напрягся, вытянувшись в струнку и подавшись вперед к Эвану. Мальчик скорчился на асфальте. Лин оказалась с ним рядом в ту же секунду. Мертвенно-бледный Дэм прибежал за ней. Я не мог ни пошевелиться, ни моргнуть.

– Больно, – пробормотал мальчик сквозь рыдания. – Нога…

Нога у него опухла почти сразу же и стала болезненно зеленоватой. Лин осторожно подняла велосипед и, не прикасаясь к перелому, попыталась рассмотреть его. Мальчик плакал и не давал ей не то что дотронуться – даже подойти близко. Он что-то говорил девушке, а я не слышал. У меня кровь стучала в ушах, и я ничего не слышал. Я не знал, как можно мне наказать себя за это.

– Итан! – услышал я. Лин, не решаясь поднять сына с земли, смотрела на меня. – Итан, да опомнись же наконец! Машина… Нам нужна машина. Или такси! Итан, ну соображай скорей! У тебя есть машина? У Шона? У кого угодно…

Машина… Или такси… Я обезумел от страха, боли за мальчика и собственной вины. Соображать сейчас мне было трудно.

– Возьмем наш джип! – резко крикнул Дэм. – Итан, пошли! Ты поведешь!

Крик Дэма сделал невозможное. Я пришел в себя, подскочил к Лин и нерешительно посмотрел на нее.

– Я… возьму его?

– Я возьму, – сказала девушка, но я ее опередил. Эван застонал, когда я поднял его и прижал к груди. Я видел, что Лин хочет забрать сына, но, посмотрев вдруг на меня, она передумала. Нужно было торопиться…

Не помню, шел я или бежал. Не помню, чтобы бежали Лин и Дэм рядом. Я отдавал себе отчет в том, что бегу к дому Дэмиэна, но где-то очень глубоко в душе. Мальчик трясся у меня на руках, и с каждым его всхлипом готов был заплакать и я. Я выбежал к дороге и выскочил несущимся навстречу автомобилям, даже не подумав о том, что делаю. Один из них едва успел затормозить. Я шарахнулся в сторону. Эван вскрикнул от резкой боли.

– Конченый ублюдок! – заорал хмурый мужчина в кепке, высунувшийся из окна машины. – Жить надоело?!

Он грязно выругался, а Дэмиэн неожиданно дернул дверь автомобиля на себя.

– Это чего еще? – мужчина даже не поверил наглости Дэма. Мальчишка достал из кармана деньги и отдал ему.

– Отвези их в больницу, пожалуйста, скорей! – не то попросил, не то скомандовал он. Водитель растерялся на секунду, а Дэм повернулся к нам. – Поезжайте… Итан! Лин! Да что вы стоите, как дураки?

Все произошло так быстро, что мне показалось – одновременно. Я стоял действительно как дурак, а Лин первая сообразила, что только что сделал Дэмиэн. Она открыла дверь сзади, чтобы туда сел я с Эваном на руках, и сама села рядом с тем мужиком в кепке. Дэм остался стоять на дороге, держа велосипед за руль.

– А ты? – глупо спросил я, обернувшись к мальчику.

– Отвезу велик, – объяснил он. А я проклял себя за идею с велосипедом.

– Эван, ну как? Терпимо? – Лин посмотрела на сына и нагнулась над ним через спинку кресла. Я не решался посмотреть на нее: не хватало смелости.

Эван не ответил. Ему было так больно, что не хотелось вообще шевелиться и разговаривать. А шофер оказался понятливым – он резко нажал на газ и помчался в сторону больницы. Я мысленно умолял его, не снижая скорости, вести поаккуратней: каждая кочка была для Эвана испытанием. Он сжимал зубы, цеплялся в мою толстовку и жмурился от боли. Я гладил его по спутанным темным волосам. Никакого облегчения я ему принести не мог, но руки сами тянулись к густым волосам мальчика, скорченного от боли у меня на коленях.

– Прости меня, Эван, прости, – шептал я. – Прости, мне так жаль, я болван… Я очень хочу, чтобы тебе не было сейчас больно, очень, очень хочу. Сейчас тебе будет легче. Мы уже почти приехали… Наверное…

Лин заглянула в окно.

– Скоро уже… Эван, все почти. Держись, ты же сильный…

– Как Александр Суворов? – прошептал Эван сквозь зубы.

– Куда круче…

В салоне громко играла музыка. Какая-то старая, очень знакомая громкая музыка, режущая нам с Лин нервы, как сталь. Никто из нас не попросил убавить звук. Не до того было.

Я ненавидел и истязал себя в эти минуты больше, чем когда-либо. Все снова случилось по моей вине. Я вечно несу людям одни несчастья. Ну почему? Почему так?

Я ладонью обхватил подбородок и отрешенно посмотрел в пустоту. Я и чувствовал себя совершенно пустым. Музыка эхом отдавалась в голове, в которой не было ни одной мысли, кроме грязных однообразных ругательств. Если бы не Эван, крепко сжимающий побелевшими пальцами толстовку и прерывистыми всхлипами возвращающий меня к реальности, я бы вообще подумал, что вокруг ничего нет.

– Все будет нормально, – услышал я и не понял, кому из нас были адресованы эти слова. Вероятно, обоим…

Мне показалось, мы ехали несколько часов. Оказалось – шесть минут. Всего за шесть минут, минуя дорожные посты на бешеной скорости, нас домчал мужчина в темной кепке к больнице.

– Спасибо большое, – сказала ему девушка и забрала у меня Эвана. Он уже не плакал, только вздрагивал иногда.

Я не вышел за ней. Так и остался сидеть в машине, подперев лоб кулаком.

– Что вы с ним сделали? – спросил мужчина. Наверное, он спросил даже не из любопытства и вообще без всяких задних мыслей, но точная формулировка царапнула меня. Верно… Что я с ним сделал?

– Я велосипед уронил, – сказал я. Маловероятно, что водителю это было действительно интересно. Но я не хотел выкручиваться и говорить неправду. – Я самый жалкий ублюдок на этом свете, – сказал я, забыв, что именно так меня и назвал недавно шофер.

– Да ну, – отмахнулся он и убавил музыку. – Все с ним будет отлично…

Водитель помолчал недолго, даже не напоминая мне, что я сижу у него в автомобиле, а потом спросил:

– Сын, что ли?

Я зачем-то кивнул и поспешил убраться из салона. Я еле доплелся до скамейки у крыльца больницы и рухнул на нее. Голову я уткнул в ладони и просидел так, по-моему, целую вечность.

Нужно было уйти. Уйти прямо сейчас… Или нет. Дождаться Лин, попробовать извиниться и вот тогда уйти.

Я решил так и замер в напряженном ожидании. Я так и не выпрямился и продолжал сидеть, сгорбившись и уткнувшись в асфальт. Скорченный Эван не выходил из головы. Я поклялся, что это будет моей последней ошибкой.

Когда девушка неслышно подошла ко мне и тронула меня за плечо, я резко вскинул голову. Я испугался – совсем не ожидал этого. У нее был очень усталый и расстроенный вид. Ясное дело, из-за меня. Сам-то я, наверное, выглядел не лучше.

И все равно, лихорадочно подыскивая нужные слова, особенно теперь, твердо решив для себя, что разговариваю с Лин в последний раз, я не мог не думать, какая она красивая. Да и… не в этом ведь дело было. Я даже почти улыбнулся, но в последний момент не посмел.

– Лин, – начал я, вскочив со скамейки, и замолчал. Голос у меня сорвался. И потом – я не знал, что сказать. – Как Эван?

– Спит, – сказала девушка, и на ее измотанном лице появилась грустная улыбка. – Да сядь, чего ты вскочил… Нормально все. Это даже не перелом, трещина. Неудачно, конечно. Но ничего… Все уже хорошо. Он уснул.

Лин замолчала на секунду и внимательно посмотрела на меня. Я хотел извиниться, но девушка не дала мне начать.

– Итан… Можно я тебя попрошу об одной вещи?

– О чем угодно, – выпалил я и, отвернувшись на девяносто градусов влево, добавил: – если не боишься.

– Ты очень устал?

– Да нет… Лин, прости меня, я не знал, что все так выйдет, я не хотел. Я больше всего не хотел, чтобы так…

– Зачем ты извиняешься? – Лин оборвала меня, и я посмотрел ей в глаза. – Я же знаю, что ты не виноват. Это случайность. Никто не знал. Ты не знал, и я не знала…

– Ты просила меня не покупать этот велосипед. Я бы ни за что не стал, если бы знал, как получится. Я хотел сделать Эвану подарок…

– Вот видишь. Не надо, Итан, не терзайся так сейчас. А Эван… он, если хочешь знать, уже улыбается. Да что там – светится весь. Ему гипс как наложили, он лежал и хвастался всем. И мне, и врачам. А потом уснул… Итан, я хочу попросить тебя. Если ты не очень устал… Помоги мне, пожалуйста, донести его до автобуса. Я просто упаду.

– О чем разговор… Конечно.

Я сел на скамеечку рядом с девушкой. Я все равно себя не оправдывал.

– Прости, – снова сказал я.

– Да все, все, я тебя прощаю, если ты по-прежнему уверен, что виноват. Теперь можешь вздохнуть свободно, – пошутила девушка. Я улыбнулся и так и сделал.

– Знаешь, Итан, – Лин посмотрела на меня очень серьезно, и я перестал улыбаться. – Даже если бы это была твоя вина. В тот день… в тот день, когда случился пожар… Ты понял вообще, что случилось?

– Ну да. Чайник загорелся.

– Чайник… Да нет… Я про другое. Я вышла из квартиры и заперла дверь на ключ. Итан, я сама закрыла дверь. Ты понимаешь, что я подумала, когда мне врач сказал, что у меня в доме только что случился пожар? Я чуть не умерла на месте. Я бегу и думаю – только бы чудо. Только бы ему помогло чудо… И я даже не могу позвонить. Я просила телефон в автобусе у одного мужчины. И ничего, только гудок. Да я на сто лет постарела, пока домой добиралась.

Я быстро посмотрел на Лин. Она сидела на скамейке почти неподвижно, почти замерев, и даже лицо у нее стало на какой-то момент застывшим. А я… я понимал. Конечно, я понимал. И я точно так же, как и в тот день, дернулся к ней. И точно так же остановился. Лин подняла голову.

– Ты хочешь, чтобы я простила тебя… А на свете нет никого, кто сделал бы для меня больше, чем ты. Я просила это чудо, и ты появился. Итан…

Она не договорила. Я дернул плечом. Рука сама потянулась к сигаретам. Я вспомнил, что у меня их больше нет и достал из кармана зажигалку. Я несколько раз крутанул колесико, ладонью потушил огонек и повернулся к девушке.

– Не знаю, Лин. Сегодня я заставил его страдать. Его и тебя.

– Да ты сам извелся, я же вижу, – прошептала Лин. Я ничего не ответил на это.

– Давай я за ним схожу, – предложил я.

– Минут через пять… ладно? Хочется посидеть спокойно. Да и он тоже пускай расслабится.

– Можно и так, – я кивнул и подумал – хорошо бы поговорить о чем-нибудь другом. Я вспомнил Дэмиэна и его детектор на полу. – А у Дэма есть детектор лжи, – сказал я. – Представляешь, он бьет током, если говоришь неправду. Если бы этот детектор нацепить на меня, я умер бы от ударов.

– Да ну, это игрушка. Он не настоящий.

– Откуда ты знаешь? Дэм сказал?

– Они с Эваном играли. Упросили и меня… Неинтересно, по-моему. Интереснее в фанты играть. Знаешь такое?

– Это когда я спрашиваю тебя, а ты или отвечаешь правду, или исполняешь какой-нибудь фант? Дэм рассказывал… Так?

– Ну да. Мы с Аароном все время играли… Я над ним издевалась, – пошутила Лин. А мне в голову вдруг ударила безумная мысль. Такая, что я сам опешил, что уж говорить о Лин.

– А ты любишь его? – резко спросил я и посмотрел на девушку. Она растерялась сначала, потом улыбнулась и, прищурившись, взглянула на меня.

– Правда или фант? – спросила она. Я кивнул. Лин посмотрела в сторону, задумавшись.

– А ты любишь Шона? – спросила она меня.

– При чем тут Шон?

– При Аароне. Он мой лучший друг, точно так же как Шон – твой. Да, Итан. Конечно, я люблю его. Это правда. Это вся правда. Теперь моя очередь?

– А меня? – выпалил я и даже не покраснел, и даже ладони не вспотели от наглости. Лин резко перестала улыбаться. Я вел себя как свинья, но мне было все равно. По сути, мне не был важен и ответ. Мое участие в жизни Лин ограничивалось помощью донести ее маленького сына до дома. Потом я должен был исчезнуть. Хватит, в самом деле, пока не зашло далеко – вот сейчас я услышу мрачную правду и без сожаления уйду.

Верно, Айгер? Кого ты обманываешь… Себя самого?

Это же не Лин не может без меня… Это я без нее не могу.

– По-моему, сейчас моя очередь, – напомнила девушка. Я зажег огонек над ладонью, и маленький язычок колыхнулся на ветру, больно обжигая мне руку. Я не торопился его убирать. Я мог терпеть довольно долго.

– Удивил… В пятом классе проходили. Я все равно не буду отвечать. Моя очередь. – Лин нахмурилась и посмотрела на меня немного недоверчиво. Я и сам не думал, что когда-нибудь сделаю такую глупость. Рассудок у меня как будто отключился, и только острая боль в ладони напоминала о том, что мозги и нервы у меня сохранились.

Я ждал, а горячий тоненький огонек жег кожу так, что невозможно было терпеть.

Я терпел. Кому из нас и что я хотел доказать – не знаю. Я ждал. Ждал пять секунд. Десять. Пятнадцать…

– Итан, – прошептала девушка. – Перестань. Хватит, пожалуйста, хватит!

Я не перестал, только сжал зубы, оставаясь спокойным и недвижным, как камень. Сидел прямо и неотрывно смотрел Лин в глаза. Может, со стороны и казалось, что мне не больно. На самом деле я готов был закричать. Примерно то, что я чувствовал сейчас, я прочитал на лице у Лин. Она жалела меня, дурака. Ей было больно… Ей было во много раз больней. А я все равно держал эту зажигалку. Я, наверное, спятил.

– Хватит! – крикнула она, когда прошло полминуты. Я уже и сам готов был отшвырнуть зажигалку – боль была просто немыслимая, но девушка первая вышибла ее у меня из рук. – А тебя я терпеть не могу! Знаешь что? Обойдусь и без твоей помощи! Уходи, Итан, уходи…

Лин посмотрела на меня именно так, как я этого заслуживал, и, резко вскочив со скамейки, быстро пошла в больницу, оставив меня наедине с зажигалкой, забившейся под скамейку.

Я ушел. Не стал ждать Лин, хотя на душе было совестно. Все равно она не отдала бы мне Эвана. Не думаю, что было бы лучше, если бы, выйдя из больницы, она увидела меня.

Все вышло хуже, чем я планировал. Но по крайней мере, развязка пришла.

Я медленно брел домой и складывал в голове последовательно все случившееся. Неважная получалась мозаика… Сначала я связался с Дэмом. В парке… он так смотрел на меня. Был так похож на брата… Разве можно было просто взять и уйти?

Потом я рассказал ему о Лин. Точнее нет, не так было. Он сам мне рассказал. Нашел рисунок на стене. Нашел и удивился… Выложил мне все об Аароне, Эване, о Лин…

Потом… потом он стал делать из меня Суперкристиана Айгера. Пожар, цветы, велосипеды, стены… И главное – столько лжи, столько фальши. Для чего? Чтобы устроить глупый концерт одной зажигалки. Обидеть Лин, покалечить Эвана… Хорошо получилось. Впрочем, как обычно.