Текст книги "Анубис"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц)

Мерсер и остальные вернулись намного позже захода солнца. Рокот приближающегося автомобиля был слышен уже долгое время, прежде чем бампер раздвинул ветви на другом конце лагеря и свет фар вырвал из темноты кусок топкой дороги. Хоть Могенс и мало разбирался в автомобилях, ему показалось, что он узнал гул «форда», на котором Том забирал его из Сан-Франциско. Автомобиль двигался не особо быстро и нельзя сказать, чтобы ровно – фары так бешено виляли, что Могенс не удивился бы, если бы «форд» протаранил какую-нибудь хижину. Каким-то чудом машина объехала все препятствия и в конце концов исчезла за зданием, позади которого стояли другие транспортные средства из Томова хозяйства. Минуту спустя послышался стук захлопываемых дверей автомобиля, голоса и звонкий женский смех. Хьямс.

Внутренний голос подсказывал ему вернуться в дом. Нет, он ничего не имел против Хьямс и двух других коллег, но едва ли мог рассчитывать, что общение с ними принесет пользу при принятии его непростого решения. И пока он колебался, обождать их или нет, из-за домов показались три черных силуэта, которые на ходу остановились. Голоса и смех Хьямс тоже оборвались, и Могенс понял, что спасаться бегством уже поздно. Сразу после обеда Том вырубил генератор, так что, как и вчера, он вынужден был обходиться только свечами, но, стоя в широко открытых дверях, Могенс не мог остаться незамеченным.

– Мой дорогой профессор! – крикнул Мерсер и пошел навстречу. – В такой поздний час все еще на ногах?

Могенс сдержал желание демонстративно посмотреть на часы. Он и так знал, что еще нет девяти. Не больше часа назад неразговорчивый Том принес ему ужин, а вот Грейвс не пришел, как обещал. Он предпочел ничего не ответить, но от него не ускользнуло, что Мерсер с трудом ворочал языком. Мерсер и двое других – хоть и поотстав – подходили все ближе, и Могенс ломал голову, как бы потактичнее спровадить их. Ему не хотелось показаться невежливым и тем еще больше усугубить и без того неладно складывающиеся отношения с новыми коллегами.

Найти выход не удалось. Да беглый взгляд на лицо Мерсера ясно дал понять, что ничего бы и не помогло. Оно было еще краснее, чем обычно, а глаза влажно поблескивали. Его шатало также сильно, как и «форд» несколько минут назад. Мерсер был пьян. Могенсу оставалось только надеяться, что не он сидел за рулем.

– Нам вас не хватало, профессор, – продолжал Мерсер разудалым тоном. – Сан-Франциско – великолепный город. В следующий раз вы непременно должны поехать с нами!

Могенс продолжал молчать, но Мерсера это не остановило, напротив, он, сопя и раскачиваясь, принялся поднимать свое грузное тело на ступеньки перед входом, так что Могенс даже испугался, не подомнет ли он сейчас его под себя. – Можно зайти к вам на огонек, поболтать как коллега с коллегой?

– Разумеется.

Могенс отступил на шаг и сделал приглашающий жест остальным. Мак-Клюр ответил ему коротким, молящим о понимании взглядом, а он в этот момент тщетно пытался прочитать выражение на лице Хьямс. По крайней мере, он чувствовал, как нарастает ее неприятие, пока Мерсер браво промаршировал мимо и без приглашения плюхнулся на единственный в доме стул.

– В следующий раз непременно поезжайте с нами, профессор, – повторил он заплетающимся языком. – Конечно, если вас отпустит наш Цербер.

– Цербер?

– Грейвс, – пояснил Мак-Клюр. – Мерсер любит так называть Грейвса, особенно когда наберется, как сегодня. И, разумеется, если тот не слышит.

Мерсер ответил улыбкой во весь рот.

– Вы портите игру, Мак-Клюр, – укоризненно сказал он. – Почему бы не дать бедному старому человеку немного поразвлечься?

Судя по манере, в которой изъяснялся Мерсер, для него это развлечение было немалым. И снова Могенс наткнулся на понимающий и в то же время слегка снисходительный взгляд, когда посмотрел в глаза палеонтолога.

– Не хотелось бы вас утруждать, профессор, – сказал Мак-Клюр. – У вас был напряженный день, пока мы отдыхали.

По крайней мере, в отношении Мерсера Могенс сильно сомневался, кому больше пришлось напрягаться.

– Вы нисколько мне не мешаете, доктор, – вежливо ответил он. – Боюсь только, что мне нечего вам предложить, кроме чашки холодного кофе.

– Да это же то, что надо! – заверил Мерсер, пыхтя, наклоняясь за кофейником.

На столе стояла всего лишь одна чашка, из которой пил Могенс, но Мерсера это, похоже, не заботило. Он налил из кофейника прямо в остатки кофе на дне чашки и полез в нагрудный карман плаща, чтобы достать оттуда фляжку. Он щедро плеснул спиртного в кофе. Мак-Клюр неодобрительно сдвинул брови, но от комментариев воздержался и со слегка смущенной улыбкой повернулся к Могенсу.

– А как прошел ваш первый рабочий день, профессор?

– Наверное, так же, как у вас, – ответил Могенс. – Доктор Грейвс провел меня по раскопкам и все показал.

Он не смотрел по сторонам и все-таки уголком глаза отметил острый, почти враждебный взгляд, который Хьямс бросила ему искоса. Но и она ничего не сказала, а секунду спустя отвернулась и подошла к стеллажу с книгами: Могенсу это не понравилось, но у него не было причин возражать.

Мак-Клюр ничего не ответил на его не прямо поставленный вопрос, и Могенс воспользовался этим:

– Разве нет, доктор?

Мак-Клюр на секунду замешкался, потом пробормотал, не глядя ему в глаза:

– Мы не говорим о нашей работе помимо места раскопок. Доктор Грейвс этого не желает.

– А вы всегда делаете только то, чего желает доктор Грейвс? – Язвительная насмешка в голосе на мгновение доставила неловкость и ему самому. Тем более Мак-Клюру, как он приметил. Смущение в его глазах еще больше выросло. Но ответила ему Хьямс, не Мак-Клюр:

– В этом пункте все мы сходимся во мнении с доктором Грейвсом, профессор Ван Андт. Пока наша работа здесь не завершена, абсолютное молчание – настоятельное требование момента. Возможно, вы еще не заметили, но не все в округе согласны с тем, чем мы здесь занимаемся. Нам не доверяют, за нами следят. И кто знает, может быть, и подслушивают. Вы бы хотели, чтобы кто-то похитил плоды вашей работы?

Последнее предложение она произнесла с особой интонацией, как показалось Могенсу. И еще неприятнее стал взгляд, которым она его смерила.

– Разумеется, нет, – ответил он настолько спокойно, насколько мог. – Равно как и сам не стал бы делать ничего подобного.

– Вот видите, профессор, то же и каждый из нас, – холодно ответила Хьямс. Потом, указав на полку, спросила: – Это ваши книги?

– Немного моих. Но большую часть доставил Грейвс.

– Странная подборка, – бросила Хьямс, снова отворачиваясь к полке. – Так какая область, будьте любезны сказать еще раз, является вашей специализацией?

– Археология, – ответил Могенс, хоть и был совершенно уверен, что Хьямс, как и все остальные, сама прекрасно знала.

Хьямс сняла один за другим несколько томов, читая названия или бегло пролистывая их, прежде чем снова поставить на место.

– «Книга мертвых», – прочла она. – «Атлантида: мир до потопа». – Ее взгляд стал еще тяжелее и малоприятнее. – Что бы это значило? Это теперь применяется в археологии?

– Не думаю, – с трудом совладал с собой Могенс. – Я в личном порядке интересуюсь этими темами.

– Для колдовства?

– Оккультизма, – поправил ее Могенс.

– А что, есть разница? – Хьямс чуть презрительно приподняла брови. – Тогда вы должны нас посвятить, профессор.

Могенс отнес на счет своей фантазии, что слово «профессор» в обращении к нему прозвучало оскорблением. Это разъярило его. Однако он справился с собой и постарался, наоборот, говорить так спокойно и по-деловому, как только было возможно.

– Меня интересует научный аспект этого вопроса, доктор. Почти каждый предрассудок имеет в своей основе рациональное зерно. Медицина только-только начинает для себя открывать, что многие из исстари известных природных средств ни в коем случае не являются фокусом-покусом, а, напротив, обладают в высшей степени эффективным лечебным действием.

– Может, так, а может, и нет. – Хьямс, пожав плечами, отмахнулась от его аргумента, что еще больше уязвило его самолюбие. – Но какое это имеет отношение к тому, о чем мы здесь говорим или о чем написано в этих книгах? Что тут общего с верованиями в демонов и языческих божков? Где научное доказательство действия заклинаний?

– Нигде, – невозмутимо ответил Могенс. – Во всяком случае, нет и доказательств тому, что они не действуют.

– Вы это серьезно? – фыркнула Хьямс. – Что может быть в каком-то невнятном бормотании…

– А кто вам сказал, что это «невнятное бормотание»? – перебил археологиню Могенс, властным жестом заставляя ее молчать, если бы она захотела возразить. – Не надо, я знаю, что вы намерены сейчас сказать, доктор Хьямс, но прошу вас, просто послушайте меня хоть минуту!

Хьямс иронично приподняла левую бровь, но промолчала.

– Думаю, в природе существует гораздо больше сил, которых мы не понимаем, чем таких, в которых мы разбираемся, – приступил Могенс. – Естественно-научных сил, имею я в виду. Энергии, силовые поля, потоки частиц, – он вопросительно посмотрел на остальных.

Мак-Клюр нерешительно кивнул, а Мерсер с шумом хлебнул кофе с водкой или ромом, или что там было содержимым его фляжки. И только Хьямс никак не среагировала, продолжая смотреть на него без всякого выражения.

– Некоторые из этих сил нам известны, другими мы даже овладели, – продолжал Могенс. – Мы преобразовали радиоволны, чтобы посылать сигналы азбукой Морзе. Мы научились вырабатывать электричество, чтобы освещать наши дома. Мы нагреваем воду, чтобы паром приводить в движение наши машины.

– Вы говорите об энергии, профессор, – напомнил о себе Мак-Клюр. – Не о словах.

– А что такое слова, как не звуковые волны? – чуть ли не с триумфом возразил Могенс. – А что если мы этим оказываем воздействие на нечто, о чем не имеем представления? Если мы вступаем в контакт с такими силами природы, о которых даже не подозреваем?

– Ну, разумеется, – насмешливо ответила Хьямс. – Однако какие-то кельтские жрецы-друиды пять тысяч лет назад их знали.

– Возможно. Само собой, они не имели ни малейшего понятия о существовании электричества, излучений и силовых полей. Но, возможно, они умели просто наблюдать. Возможно, они обратили внимание на то, что определенные вещи случаются, когда они произносят определенные звуки. И то, что они наблюдали, облекли в слова, не подозревая, что это не просто слова, а потоки звуковых волн, которые вызываются ими.

– Полная чепуха, – усмехнулась Хьямс.

Могенс пожал плечами:

– Я не говорю, что так было. Я сказал, что так могло быть.

– О, конечно, – язвительно ответила Хьямс. – И, само собой, существуют и дьявол, и оборотни, и крылатые демоны.

– В этом мире было немало тварей, которые воспринимались бы нами как демоны, – спокойно возразил Могенс. – Возможно, существует нечто подобное коллективному сознанию. Трудно приписать это случаю, что во все времена и во всех культурах снова и снова появляются одни и те же архетипы. У всех нас одни и те же древние неосознанные страхи, доктор. Независимо от того, в какой части света мы родились и в какой культурной среде воспитаны. Возможно, то, что мы чувствуем – это память наших предков, хранящаяся в коллективном сознании много миллионов лет.

Хьямс сухо хохотнула:

– И вы называете себя ученым?

– Я ничего этого не утверждаю, – сдержанно сказал Могенс. – Просто хотел вам объяснить, что интересует меня в этих вещах.

– Как ученого, полагаю? – саркастически спросила Хьямс. Она снова расхохоталась. Но внезапно в ее взгляде что-то переменилось. Смех застыл на губах, глаза сузились до щелочек. Теперь она смотрела на Могенса с нескрываемой злобой.

– Ван Андт, – прошипела она. Затем резко отвернулась и еще секунду невидящим взглядом смотрела на книжные полки, потом снова оборотилась к нему: – Ну, конечно! Я же знала, что уже где-то слышала ваше имя!

– Что это значит, моя дорогая? – спросил Мак-Клюр.

В глазах Хьямс появилось что-то новое, ледяное, что заставило Могенса содрогнуться.

– Лучше сами спросите нашего нового коллегу, – сказала она. – Спокойной ночи, профессор Ван Андт!

И с этими словами двинулась к выходу. Могенс хотел ее задержать, но в последний момент понял бессмысленность своего намерения и опустил руку. Хьямс выскочила за порог, оставив дверь открытой. Могенс уговорил себя: просто потому, что та была слишком тяжела, чтобы ее захлопнуть.

На какое-то мгновение в доме повисло тяжелое молчание, которое, наконец, Мак-Клюр нарушил осторожным покашливанием.

– Да, нам тоже пора… идти, – запинаясь, пролепетал он. – Тяжелый выдался денек. Идемте, Мерсер. Уверен, профессор Ван Андт хочет отдохнуть. – Он обождал, пока Мерсер неохотно поднялся, и заставил себя еще раз взглянуть на Могенса. – Спокойной ночи.

Могенс смог ответить Мак-Клюру лишь коротким кивком. Они с Мерсером вышли, но Могенсу потребовалось еще несколько минут, чтобы собраться с силами, выйти из оцепенения и закрыть дверь. Это была первая обстоятельная беседа с коллегами, и если дать ей определение, то это была катастрофа.

«Что ж, – рассудил он. – Есть в этом и положительная сторона: хуже уже быть не может».

Но он ошибался.

Грейвс в тот вечер так и не появился. Могенс несколько раз сам порывался пойти к нему – в конце концов, всего лишь несколько шагов отделяло его от дома Грейвса, – однако отказался от этой мысли и лег спать. К своему удивлению, он мгновенно провалился в сон и проснулся лишь на следующее утро отдохнувшим и посвежевшим, на что вряд ли мог рассчитывать еще вчера вечером. Спал он спокойно, без кошмаров и сновидений.

Да и проснулся он не сам по себе. Его разбудило какое-то движение и позвякивание в непосредственной близости от постели, и, еще прежде чем он открыл глаза, в ноздри ему ударил аромат свежесваренного кофе.

Могенс сел в постели и увидел Тома, который с муравьиным усердием суетился у стола, накрывая завтрак. К аромату кофе примешивался запах жареной грудинки с яичницей, и у Могенса непроизвольно заурчало в животе. Том резко обернулся и в первое мгновение выглядел таким растерянным, словно его поймали за чем-то непристойным, но потом улыбнулся:

– Доброе утро, профессор. Надеюсь, не разбудил вас?

Могенс спустил ноги с кровати и на некоторое время спрятал лицо в ладонях. Он чувствовал себя отдохнувшим, но сон еще не вполне слетел с него, и он подавил зевок.

– Все-таки разбудил. Но есть ли смысл проспать такой восхитительный завтрак, чтобы потом поглощать его холодным? – Он отнял руки от лица, выразительно повел носом, вдыхая ароматы, и посмотрел на стол. – А Грейвс не поручил тебе принести мне что-нибудь более щадящее?

– Сэр? – взгляд Тома выражал недоумение.

– Мне кажется, эта порция сгодится для строительного каменщика, – улыбнулся Могенс. – Или он просто забыл упомянуть, что сегодня мне придется одному разгребать киркой и лопатой завалы под землей?

– Нет, если мне не изменяет память, он говорил только о ноже и вилке, – с чрезвычайной серьезностью ответил Том, но тут же помотал головой и добавил с улыбкой: – Честно говоря, это на самом деле двойная порция. Доктор Мерсер отказался сегодня от завтрака, а выбросить мне было жалко. – Его улыбка расплылась во весь рот. – Кажись, он себя неважно чувствует.

– А вчера вечером, мне показалось, он чувствовал себя прекрасно.

Могенс поднялся, вынул из пиджака, который он за неимением крючков для одежды повесил на спинку стула, карманные часы и открыл крышку. Еще не было и шести; даже для Могенса, который не относил себя к соням, непривычно ранний час.

– Надеюсь, у тебя не войдет в дурную привычку будить меня в такую рань, – сказал он, зевая.

Том сморгнул:

– Рань?

Могенс скривился.

– Ладно, – вздохнул он и взялся за кофейник, чтобы налить себе кофе. Однако прежде чем это сделать, тщательно проинспектировал чашку быстрым, но внимательным взглядом. И только потом наполнил и осушил ее одним глотком.

– Садитесь, профессор, – Том пододвинул стул. – Я сам налью вам.

– Спасибо, – сказал Могенс, но вместо того, чтобы сесть, отступил от стола и слегка смущенно повернул голову к двери. Понятно, только что встав с постели, он испытывал естественную потребность, но ему было неловко сказать об этом. – Я сейчас вернусь.

Укромное местечко находилось чуть в стороне за домами, на полдороги к зарослям, отгораживающим лагерь от кладбища. Могенс размашистым шагом направился туда. Солнце пока не взошло, было еще прохладно, кроме того, его подгоняла мысль о восхитительном завтраке, который накрыл ему Том, и он спешил вернуться под свой кров. Он еще не прошел полпути, когда услышал гул мотора и остановился.

За порослью завиднелся свет фар, потом послышался треск сучьев от пробивающегося через кустарник автомобиля, и Могенс инстинктивно отступил на пару шагов, чтобы не попасть под колеса. Как оказалось, никакой опасности не было – машина хоть и промчалась мимо в хорошем темпе, но на приличном расстоянии, по меньшей мере, шагов в десять-двенадцать. Однако Могенс испугался, как вор, застигнутый на месте преступления.

Это был не просто автомобиль, это был полицейский автомобиль.

Вместо того чтобы поспешить к своему завтраку, Могенс развернулся и быстрым шагом пошел вслед за удаляющимся авто. Полицейская машина сделала крутой разворот у палатки в центре лагеря, так что парусина затрепетала в потоке воздуха, как легкий парус, и так резко затормозила у дома Грейвса, что из-под колес полетели ошметки грязи. Могенс ускорил шаг: он пока не бежал, но был к тому близок.

Из машины уже вылезал коренастый мужчина в до смешного огромном «стетсоне».[13]13
  От англ. stetson – ковбойская широкополая шляпа с высокой тульей и шнурком, который завязывается под подбородком, чтобы шляпа не слетала с головы. Производится фирмой «Стетсон хэт» (Stetson Hat Co. Inc.), основанной в 1865 г.


[Закрыть] Практически в тот же самый момент распахнулась дверь хижины, и Грейвс появился на пороге. Могенс был еще слишком далеко, чтобы разглядеть лица обоих мужчин, но и на этом расстоянии угадывалось напряжение, возникшее между ними. Теперь Могенс перешел на бег и подоспел к Грейвсу и его посетителю в униформе как раз в момент, когда тот снял свою ковбойскую шляпу и расправил плечи, чтобы как подобает обратиться к Грейвсу.

– Могенс? – Грейвс и не скрывал, что не в восторге от его появления. – Проснулся так рано?

Могенс чуть не отшатнулся, увидев лицо Грейвса. Не прошло и суток с тех пор, как они расстались, но за это время Грейвс состарился на десятилетия. Его щеки ввалились. Под глазами лежали черные круги, а в глазах горел такой дикий огонь, что Могенсу пришлось взять себя в руки, чтобы не отступить на шаг. Доктор Джонатан Грейвс явно провел далеко не приятную ночь.

– Меня разбудили, – ответил Могенс, качнув головой в сторону полицейской машины. – В последнее время движение здесь стало слишком оживленным. А я-то специально уехал из города, чтобы обрести покой вдали от городского шума. – Он улыбнулся, но и сам почувствовал, что его шутка оказалась неудачной. Грейвс скорчил гримасу, долженствующую обозначать улыбку, но выглядевшую как нечто совершенно противоположное, а его посетитель с минуту выглядел таким озадаченным, будто и впрямь принял его слова всерьез.

– Профессор Могенс Ван Андт, – представил Грейвс с соответствующим жестом в сторону Могенса. – Мой новый сотрудник. – А это шериф Уилсон.

– Профессор, – Уилсон отделался кивком, который показался Могенсу скорее безразличным, чем любезным, и попытался что-то спросить, но Грейвс опередил его.

– Что привело вас сюда в такой ранний час, шериф? – спросил он. – Вы знаете, что я не одобряю присутствия посторонних на моей территории.

С лица Уилсона слетела последняя тень приветливости, когда он повернулся к Грейвсу.

– У меня всего пара вопросов, доктор, – сухо сказал он. – Дело касается одного из членов геологической партии, стоящей лагерем по ту сторону. Доктора Филлипса, чтобы быть точным.

– Филлипс? – Лицо Грейвса потемнело еще больше. Он даже не дал себе труда сделать вид, что раздумывает над словами Уилсона. – Никогда не слышал.

– Думаю, меня ждут дела, – проронил Могенс и повернулся, чтобы уйти, однако шериф остановил его повелительным жестом.

– Нет, профессор, останьтесь. Возможно, у меня будут вопросы и к вам.

– Но я здесь всего два дня!

Уилсон проигнорировал его ответ и снова обратился к Грейвсу:

– Удивительно, что вы утверждаете, будто не знаете доктора Филлипса, доктор Грейвс, когда сами вчера говорили с ним.

– Я?

– Есть свидетели, готовые подтвердить, что видели вашу ссору с доктором Филлипсом, – сообщил шериф. – Здесь.

На долю секунды Грейвс скользнул взглядом с Уилсона на Могенса, и в его глазах проскочило нечто, граничащее с ненавистью. Но он мгновенно овладел собой и снова повернулся к шерифу.

– А, этот! – Грейвс презрительно скривил губы. – Да, я говорил с ним, но понятия не имел, что его фамилия Филлипс. И происходило это действительно здесь.

– Итак, вы признаете, что была ссора?

– Вся эта территория является частным владением, шериф, – холодно заметил Грейвс. – Я уже полгода назад запретил коллегам с геологического факультета ступать на мою землю. И, как вы сами знаете, они регулярно нарушают этот запрет. Я обнаружил на своей земле постороннего, которому здесь нечего делать, и был от этого не в восторге. – И его взгляд, и тон звучали вызывающе. – А ведь это дело властей следить за тем, чтобы мои права гражданина и землевладельца неукоснительно соблюдались.

– Ну, что касается Филлипса, можете не беспокоиться, доктор, – ответил Уилсон. – Могу вам гарантировать, что он больше не будет докучать. Его тело найдено сегодня ночью неподалеку отсюда.

– Он мертв? – невольно вырвалось у Могенса, что на этот раз обеспечило ему внимание не только Грейвса, но и Уилсона. Он был готов проглотить язык.

– Надо полагать. После того как нашли его труп, – съязвил Грейвс. Он снова повернулся к шерифу. – Что произошло? Несчастный случай?

– Пока мы точно не знаем, – признался тот. – Его тело еще обследуют. Оно в ужасном состоянии. Будто на него напал дикий зверь и разорвал на части. Хотя я при всем желании не могу представить себе такого зверя, который был бы в состоянии совершить нечто подобное.

– И вы предположили, что это сделал я? – ядовито поинтересовался Грейвс.

– Вы были последним, кто говорил с ним, – невозмутимо сказал Уилсон. – С тех пор его никто не видел. Я должен задать этот вопрос.

– Что, несомненно, разрывает вам сердце, – вцепился в него Грейвс. Он гневно дернул головой. – Должен вас разочаровать, шериф. Может быть, я и соберусь следующему, кто посягнет топтать мою землю, всадить заряд дроби в задницу, но я никого не убиваю. И не имею привычки разрывать непрошенных гостей на куски. – Грейвс раздраженно махнул рукой. – Если это были все ваши вопросы, то мне жаль, что ничем не могу вам помочь, шериф.

Уилсон повернулся к Могенсу и снова нахлобучил свой необъятный «стетсон», что вместо внушительности придало его фигуре комичность. – А вы, доктор?..

– Ван Андт, – подсказал ему Могенс. – Профессор Ван Андт.

– Профессор Ван Андт, – Уилсон пожал плечами, давая понять, как мало он ценит академическое звание Могенса. – Вы вчера видели доктора Филлипса, профессор?

– Нет, – честно ответил Могенс.

– Очень жаль, – вздохнул Уилсон. – Если вспомните что-то, что может послужить выяснению обстоятельств этого дела, немедленно сообщите мне, профессор. Так же и вы, доктор Грейвс.

Он откозырял указательным и средним пальцами, приложив их к краю нелепой ковбойской шляпы, сел в машину и отбыл.

Грейвс мрачно смотрел вслед, пока он – теперь так же медленно, как прежде быстро – не скрылся из виду. Потом с тем же выражением лица повернулся к Могенсу.

– Этот глупый коротышка! – пренебрежительно сказал он. – Мнит себя Шерлоком Холмсом и Уайттом Эрпом[14]14
  Эрп, Уайатт Берри Стрэпп (1848–1929) – легендарная личность эпохи освоения американского Запада (Фронтира), картежник и авантюрист, самый известный из четырех братьев Эрпов. В легендах его называют героем нескольких скотоводческих городков, поскольку он якобы очистил некоторые поселения Фронтира от бандитов. Эрп был вынужден уехать сначала в Колорадо, а потом в Лос-Анджелес, где в течение недолгого времени консультировал голливудских режиссеров на съемках нескольких вестернов.


[Закрыть] в одном лице, поскольку однажды слышал слово «Bluff».[15]15
  Bluff (the Bluff) – «Обрыв». – Район г. Питтсбурга, шт. Пенсильвания.


[Закрыть] Что он себе вообразил?

– Ты же не думаешь, что я… – попробовал было оправдаться Могенс, но тут же был оборван Грейвсом.

– …что ты мог что-то слышать или видеть, что могло заинтересовать этого дурака шерифа? – Грейвс по-волчьи оскалил зубы, буквально такое ощущение возникло у Могенса. Только начало светать, и в слабых еще предрассветных сумерках его лицо и впрямь почудилось Могенсу мордой матерого волка, который примеряется к будущей жертве. – Не выдумывай! Разумеется, нет. Маленький лживый страж закона создает мне трудности, с тех пор как я приехал сюда, однако в хитрости ему не откажешь. Он знает, что ты здесь новенький, вот и старается забить между нами клин. В этом-то и опасность, когда имеешь дело с такими людьми. Может, они и не особенно умны, но и недооценивать их не стоит.

Могенс с трудом следил за его словами. Что-то с лицом Грейвса было не так. Оно… изменилось. Волчье в нем набирало силу, хотя физических изменений и не происходило. И все-таки факт был налицо. За пусть и изнуренными, но пока еще человеческими чертами все явственнее проступало нечто скрытое, присущее хищному зверю.

– Но зачем это надо шерифу? – напряженно спросил он. Не потому, что его действительно интересовал сам вопрос, просто это было первое, что пришло ему в голову. Пора прекратить таращиться на Грейвса, говорил он себе. Но не мог.

– Потому что ему за это платят, – рявкнул Грейвс. – Эти подлые «кроты» пытаются сжить меня с моей земли с тех пор, как я здесь появился. Но им это не удастся! – Гнев в его темных, враз еще больше запавших глазах разгорелся до настоящей ненависти. Тонкая струйка слюны потекла по подбородку, но он этого даже не заметил.

– А зачем это нужно геологам? – недоумевал Могенс. – Ведь они такие же ученые, как и мы!

– Никогда… слышишь, никогда не сравнивай меня с этими… этими дилетантами! – зарычал Грейвс. И не в переносном смысле, пришло в голову Могенсу, в то время как по его спине побежали мурашки. Он и в самом деле рычал! – А теперь иди завтракать, Могенс. У нас впереди долгий напряженный день. Через полчаса жду тебя внизу, в храме.