Текст книги "Мои были (СИ)"

Автор книги: Владислав Гонцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

Мы удивлялись, почему, казалось бы, незакреплённые не гвоздями, не клиньями спицы в головках деревянных граблей и спицы в ободах и ступицах колёс не выпадали. Дело, видимо было в том, что эти детали сделаны из выдержанного долгое время материала. В последующее время мне пришлось поработать инструментальщиком и выполнять подобные работы, при которых крепления иногда производились с помощью гвоздей, клиньев, но так закреплённый инструмент работал недолго и часто выходил из строя. И следует признать, что я не годился в подмётки старому столяру и плотнику нашему деду Ивану Николаевичу.

Д.Гонцово,Кировской обл.,1942-1948г.г.

33. СУШИН ИВАН.

Он пришёл к нам в деревню зимой 1942-1943 годов. Он был специалистом по катанию и изготовлению валенок – зимней обуви, в которой все наши жители нуждались в зимнее холодное время и он появился у нас очень кстати своевременно. Мы прозвали его "катальщик – валенщик". Он ходил по домам, выполнял свою работу – делал валенки, и стельки из шерсти, которая имелась в каждом доме, в каждом хозяйстве, так как все люди держали овец. Овцы для крестьян были источником не только шерсти, но и мяса, шкур. Мясо употребляли в пищу, а из шкур делали полушубки, шубы и тулупы. Зимой овцы содержались в хлеву, а весной их отправляли на поскотину, в лес на подножный корм на всё лето. Осенью они возвращались домой, с них состригали наросшую шерсть и помещали на всю зиму в хлев. Хозяйки в домах как-то обрабатывали вручную шерсть, пряли, изготовляли нитки, ткали шерстяное или полушерстяное полотно, из которого шили одежду, а из шерстяных нитей вязали тёплые рукавицы и носки.

Он приходил в дом, устанавливал своё нехитрое оборудование, натягивал струны посреди комнаты и начинал работать. Он теребил шерсть, очищал её от грязи, на струнах разрыхлял её до самых мелких волокон, сколачивал валенные пластины и наконец, сами валенки и стельки. Стельки нужны были для подшивки валенок после износа подошв. Всё необходимое подсобное оборудование и горячая вода в каждом доме имелось в достаточном количестве. Валенки получались всегда мягкие, удобные, тёплые, но при нашей интенсивной носке они быстро изнашивались, после чего им требовался ремонт, а больше всего их подшивка, которую мы выполняли самостоятельно.

Питался Иван Сушин тем, что имелось у хозяек в доме и что они сами употребляли, где-то питание было получше, а где-то победнее, и ему приходилось довольствоваться тем, что было в наличии. Сначала он ночевал в том доме, где работал, а потом обрёл место временного проживания у молодой бездетной вдовы, или, может не вдовы в то время, у которой муж ушёл на фронт, и от него не было никаких вестей и никаких сообщений, также и во всё последующее время. Так он и жил в деревне, пока не обошёл всех жителей, пока не скатал и не обеспечил всех желающих тёплыми валенками.

Куда он ушёл из нашей деревни, я не запомнил. Но поскольку он был специалистом в умении делать валенки, как нужную всем обувь, то он мог перейти в любую деревню заниматься этим полезным и необходимом делом. Надо сказать, что он был, видимо, серьёзно болен, кашлял всегда и с надрывом, потому его не могли взять не только на фронт, но даже в трудовую армию. А такой работник в наших деревнях в то время был просто необходим, без которого мы могли остаться без тёплой обуви в длительные и холодные зимы. Нашей основной обувью были лапти, не совсем тёплые и удобные в носке в зимнее время в нашем суровом краю.

Д. Гонцово. Кировской обл. 1942-1948г.

34. ЛАВРЕНТИЙ.

Он был инвалидом с детства в результате падения с высоты, и одна нога у него была сильно укорочена, и передвигаться он быстро не мог. В деревне работы было много, но ему почему-то предлагалась только та работа, при которой он ездил верхом на лошади. Переносить, грузить, разгружать различные материалы он не мог. А быть сторожем и охранять колхозные поля, объезжая их верхом на лошади летом он мог, и такую несложную и лёгкую работу он с усердием выполнял. Он, сидевший верхом на лошади, гонялся за нами, малолетними людьми, когда мы лакомились зелёным горохом, репкой, турнепсом и сочными кочанами капусты, догонял кого – либо из нас и нещадно хлестал кнутом отставшего, будь то мальчик или девочка. Наверно, поэтому он у руководства числился как хороший работник. Ну а мы ненавидели его всей нашей детской душой. Всех нас догнать и наказать одновременно он не мог и тоже злился на нас и угрожал нам всеми карами, какие у него были в распоряжении. Конечно, он был несчастным человеком, и это своё несчастье он, как мог, переносил на нас в виде ненависти. Возрастом он был десятком лет старше нас, его сверстники ушли на войну защищать свою страну, а он остался среди нас, малолеток. Что он сам при этом чувствовал, и как он представлял себе настоящую и дальнейшую жизнь, мы не знали. Но мы сами знали и чувствовали всем своим существом, что мы не виновны в его несчастии. Мы, какие бы не были хорошие, плохие, дисциплинированные, недисциплинированные, работящие и ленивые постоянно воспитывались так, что надо много работать особенно в летнее время. И мы чувствовали общее тяжёлое положение в деревне и в колхозе и в меру своих сил занимались всеми работами и делами, которые всегда находились для нас и летом и зимой. Чем занимался наш Лаврентий осенью, зимой и весной мы не знали, так как не общались с ним. Нам думалось, что он мог бы заниматься содержанием, ремонтом инструмента, конской сбруи, подшивкой валенок и изготовлением лаптей, в чём очень сильно нуждались и жители наших деревень, и колхоз, а также делать другие работы, не требующие передвижений и сравнительно нетяжёлые. Почему ему не поручало руководство делать и выполнять такие работы, никто не знал. Да ведь он сам мог проявлять инициативу, научиться делать всякую нужную для колхоза и для людей работу, ему посильную. Но почему-то не приходила эта простая мысль никому в голову, как нам малолетним, казалось. Или может быть, он был ленив, а потому не принимал сам никаких мер, чтобы учиться работать и для себя же побольше заработать. Так он и жил отшельником, не общаясь с окружающими колхозниками, кроме как с руководством, которое поручало ему выполнять надзирательские функции, которые не требовали ума и созидательного труда.

Д. Гонцово.Кировской обл. 1942-1948г.

35. УПОЛНОМОЧЕННЫЙ НАДЗИРАТЕЛЬ.

Наши крестьяне в весенне-летне-осеннюю пору занимались почти полностью сельскохозяйственными работами, то есть весной сеяли, высаживали, летом ухаживали и выращивали, а осенью убирали урожай зерна, овощей, корнеплодов, трав. Уборку старались проводить так, чтобы в поле не оставалось неубранными ни одного колоска, овоща, корнеплода, пучка травы и даже пучка соломы. Все понимали, что в зимнее время даже малая толика собранного урожая будет востребована и пригодится и для людей и для содержания всего поголовья скота. При уборке урожая не надо было никого шпынять и насильно гнать на работу.

Все работники и каждый в отдельности, казалось, вольно или невольно и даже ревниво следили за качеством проводимой уборки каждым колхозником и старались воздействовать на соседей так, чтобы никто не делал огрехов и чтобы тщательно подбирали всё выращенное их руками. Не потому, что люди такие привередливые, злые, злобные друг к другу, а потому, что все понимали, что зерно, овощи, корнеплоды, травы, сено, солома – это и питание и содержание всех нас и наших животных, и чтобы всего этого было достаточно, что является залогом здоровья для всех живущих.

В колхозе в страдное время весной во время посева и особенно осенью обязательно присутствовал посланный властями уполномоченный надзиратель, задачей которого осенью было наблюдать за процессом уборки, обработки, заготовки и сдачи сельскохозяйственных продуктов государству, считать эти продукты и докладывать об их количестве властям. Сдача зерна государству сначала представляла собой загрузку его в колхозное хранилище и сдача под хранение назначенному ответственному лицу. Это временное хранение государственного зерна диктовалось тем, что средств для вывозки его на склады, расположенные вдали от колхозов у железнодорожных станций не хватало, так как все средства были задействованы на уборке урожая. Зерно вывозилось из глубинок в основном зимой, когда освобождался транспорт.

Посылая таких уполномоченных надзирателей следить за каждым шагом колхозников, власти не доверяли не только им, а и своим ставленникам – руководителям колхозов – обязательно членам Коммунистической партии. А ведь во время страды в колхозе ох как нужны сильные рабочие руки, да ещё и в отсутствие работоспособных мужиков! А они, эти сильные мужики приезжали в деревни наблюдать за тем, как работают колхозники – женщины, старики, дети.

Много лет спустя после работы в колхозе я встретился с таким бывшим уполномоченным надзирателем. Он работал механиком в нашем цехе. Я случайно в частном разговоре рассказал о колхозных делах давно минувших дней, когда в наш колхоз приезжали здоровые мужики для выполнения надзорных функций над работами и над работающими колхозниками и как они высокомерно вели себя в деревне. А он рассказал о том, что он выполнял такие обязанности уполномоченного надсмотрщика в одном из колхозов в Костромской области не по своей воле. Его, молодого человека посылали надзирать за работами в колхозе, хотя он был механиком в машинотракторной станции – М.Т.С. Как же это понимать? Иван Павлович? Ведь ты механик, и во время страдной уборочной поры твоя обязанность состоит в том, чтобы все твои машины работали в поле без малейшей остановки. Ты должен быть всегда на своём месте, всегда держать руку на пульсе", не отрываясь и непрерывно следить за работой всех машин на уборке урожая. А если, остановилась какая-либо машина по причине износившихся детали или узла и не может работать, то твоя первая забота – без промедления, бегом, стремглав, вприпрыжку изыскивать, доставать годные детали, узлы, устанавливать их вместо неработающих и быстрее запускать машину в работу. Вот что ты должен делать, как механик, а не надзирать за спинами, задницами и юбками работающих колхозниц, хотя такое зрелище могло быть красивым и приятным. "Так меня посылали работать таким надзирателем, а я не знал, как отказываться от выполнения такого приказа, который отдавали руководящие партийные работники, и как пойти против их воли, тем более что такие приказы отдавались якобы от имени народа, государства и Коммунистической партии". Да; если ослушаться и пойти обслуживать и ремонтировать машины, то есть делать самые необходимые работы для всех нас, то такого механика, как ремонтёра могут убрать немедленно и поставить другого, лояльного надзирателя, который может не знать и не уметь ничего делать, а только надзирать за работающими рабами, как в лагере для осуждённых.

Казалось, что властям было всё равно, как следить за работой машин, как их обслуживать и ремонтировать. Во время страдной уборочной поры и, особенно в осеннюю ненастную погоду уборочные и транспортные машины часто выходили из строя из-за заводских дефектов и поломок. И довольно часто приходилось видеть остановившиеся в поле, на дороге трактор или машину, неспособные двигаться. Власти относились ко всей уборке урожая в действительности спустя рукава. Их главной заботой была та, при которой колхозники сдали бы хлеб по плану, а если надзиратель считал, что зерно ещё есть в колхозе, то надо его сдать сверх плана. А на сносную жизнь работающих в колхозе людей им было наплевать и никакой заботы о них в действительности не проявляли, а только в печати на бумаге писали и голосом по радио громогласно заявляли о том, что крестьяне живут хорошо и зажиточно. Когда средства массовой информации находятся только в одних руках – руках Коммунистической партии, то можно написать и сказать всё то, что ей угодно – оппонентов нет – они запрещены.

Д.Гонцово, Кировской обл. 1942-1948г,г

36. ЦЫГАНЕ.

Они появились у нас осенью 1941 года и остановились своим табором на свободной площади между нашими деревнями со своими семьями и несколькими фургонами, смонтированными на телегах. Они нуждались в продовольствии, в кормах для своих лошадей в ремонте и содержании своего транспорта. Потому они начали ходить и шнырять по окружающим деревням и селам, стали выпрашивать милостыню, а то и зачастую воровали, схватывали всё то, что плохо лежит. A плохо лежало у наших

крестьян почти всё, потому что они раньше не знали воровства, и двери домов и усадеб закрывались на простые деревянные завертушки, которые указывали то, что хозяев в доме нет; и чтобы скот не мог случайно зайти на усадьбу. Беспечность была полная, не рассчитанная на пришлых людей, для которых эти завертушки не значили ровным счётом ничего и крестьяне жили по принципу: "Ты держи свои двери открытыми, что надёжней любого замка!' И как только появились пришлые люди, сразу началось

воровство. Цыгане неплохие психологи и осенью, когда наши деревни остались без мужчин, которые ушли на войну, они немедленно увидели возможность воспользоваться бедой наших крестьянок и хорошо заработать на этой беде. Они пошли по дворам и стали заниматься гаданием на картах и ладонях, говорили ласковые и красивые слова, несмотря на выпавшие чёрные карты, обнадеживали крестьянок в том, что их мужья живы и здоровы и обязательно вернутся домой к семье и убеждали в том, что всё

кончится хорошо. Они дурили головы всем так, как могли. Это было несусветное враньё, выдумка, красивые сказки, ни к чему не ведущие заклинания, а только никому не нужные обещания. Наши люди, удрученные настигшим их горем, хотели верить и верили во всякую чушь, сказанную им ересь, вздор и за которые почти охотно отдавали свои скудные припасы приезжим паразитам, зачастую оставаясь сами без питания и без необходимых вещей. А результаты гаданий никогда не оправдывались. Всё имеет какой-то предел. Крестьянки стали недоверчиво относиться к гаданиям пришлых людей. А им, этим людям нужно кушать, нужно кормить их лошадей,нужно проводить ремонт и содержание их транспорта–телег;фургонов,сбруи. И пошли эти пришлые паразиты воровать и тащить в открытую и тайно все,что плохо лежало: хлеб,съестные припасы, картофель, овощи, сено,солому,домашнюю утварь, инструмент,посуду, запчасти,сбрую для содержания себя,коней,для ремонта телег,фургонов. Они не стеснялись и при всем этом на просьбу колхозников помочь в уборке урожая эти приезжие варяги всегда отвечали отказом и казалось что с ними никто не в силах справиться.

Наступила зима,начались холода,приезжим трудно выжить в таких условиях в своих фургонах и они покинули наши места, научив нас беречь своё и колхозное добро, после чего наши крестьяне стали вешать замки на двери своих домов, и тем самым хоть как-то защищаться от непрошенных гостей.

Д.Гонцово,Кировская обл.,1941г.

37. МОЯ ДЕРЕВНЯ.

Наши деревни -Гонцово, Карасёво, Починки, Пасютино, Абрамово входили в колхоз, называемый 'Тринадцатая годовщина Октября". Земли колхоза расположены на северных увалах в северо-восточной Европе. Приблизительные координаты – 55с В.Д. и 60╟ С.Ш. Территория колхоза находится на площади, вытянутой с запада на восток приблизительно на десять километров и шириной до трёх километров. Пути сообщения колхоза с внешним миром есть железная дорога, проложенная из Удмуртской республики в республику Коми, и в основном служащая для целей и задач Вятского лагеря НКВД. Она проходит в двадцати километрах от нашего колхоза и, кроме того, от неё прокладывались временные ветки, подходящие близко к нам. Существовавшие грунтовые дороги были приспособлены только для гужевого транспорта, а когда стали появляться автомобили, то дорогами пришлось заниматься серьёзно и ремонтировать их капитально. Водного транспорта не было. Река Кама проходила в тридцати километрах, да и судоходна она в тех краях была только во время весеннего паводка.

Край наш таёжный и все деревни окружены лесом. Лес– это жизненная среда для людей, зверей, птиц, насекомых, источник древесины для строительства и топлива, ягод, грибов, съедобных трав и кореньев, технического сырья – древесного угля, смолы, берёсты, терпентина, дёгтя. Лес имеет очень важное климаторегулирующее, почвозащитное, водозащитное значение, фактор устойчивости жизненной сферы.

Лес-растительность в наших краях поднимается в высоту до сорока метров – это деревья нескольких видов, которые замыкают своими кронами небо и солнце. Деревья – сосна, ель, пихта, берёза, осина, кедр, лиственница образуют верхний ярус леса. В нижнем, втором ярусе растут и располагаются кустарники – подлесок со съедобными и несъедобными плодами: черёмуха, смородина, шиповник, жимолость, малина, можжевельник, крыжовник, роза. В нижележащем, третьем сверху ярусе устраиваются и растут травы со съедобными или несъедобными цветками, листьями, стволами, кореньями, а также ягодники со съедобными черникой, брусникой, морошкой, клюквой, княженикой. В самом нижнем, четвёртом ярусе вырастают в основном съедобные грибы-подосиновики, подберёзовики, белые, ельничные, рыжики, грузди, валуи, сыроежки, встречаются и несъедобные грибы. Тут же произрастают мхи, лишайники. Какова роль несъедобных трав, растений, ягод, грибов, мхов, лишайников в жизни леса, в жизни людей, животных, зверей, птиц, насекомых, мы не знаем, но нам надо уяснить, что в природе ничего не делается напрасно, всё взаимосвязано, и нарушать связи в природе преступно и делать это не нужно.

В лесу водились звери :лоси, медведи, лисы, рыси, зайцы, белки, волки и другие,а также лесные птицы: рябчики, тетерева, клесты, дятлы и другие.

Лес защищал нас от непогоды – бурь, ураганов, сильных ветров. Он давал нам топливо-дрова, которые мы заготовляли в отведённых лесниками местах, и строительный материал для возведения, ремонта и содержания наших жилищ и общественных построек. То есть лес– это наш защитник, помощник, и, в какой-то мере, кормилец.

Жители держали в личных хозяйствах скот и птицу, коров, свиней, овец, коз, кур, которые давали питание-молоко, мясо, яйца, а для хозяйства – шерсть, шкуры.

Около нашего жилья, вблизи людей селились птицы-вороны, сороки, воробьи, ласточки, галки, грачи, скворцы. Тут же водились земноводные-лягушки, жабы, ящерицы. Летом на лугах, в полях, в лесах насекомые разноцветные красивые бабочки, стрекочущие и прыгающие кузнечики, трудолюбивые муравьи и пчёлы, жуки простые и кровососущие и конечно комары и мошкара, от которых почти не было спасения, особенно в начале и в средине тёплого лета.

Земли, переданные государством колхозу на вечное пользование, использовались для выращивания зерновых культур: ржи, пшеницы, овса, ячменя, гороха; овощей картофеля, капусты, свеклы кормовой, моркови, турнепса, помидор, огурцов; технических культур: льна и конопли. Урожаи были сравнительно низкими на наших подзолистых почвах и в северных условиях. В нормальных условиях, без войн и их последствий выращенного урожая хватало и жителям и государству, хотя выращивалось всё это без ирригации и без мелиорации. На неполивных лугах выращивались травы, которые скашивались, сушились, хранились до зимы, когда такой корм использовался для содержания скота в зимнее время.

Наша деревня– это тридцать усадеб с огородами и всеми необходимыми постройками. Каждая усадьба имела участок земли, где расположены были огород и домашние постройки, а именно: дом с одной или двумя избами, скотный двор– коровник и хлев; амбар для хранения зерна и муки; погреб со льдом для хранения скоропортящихся продуктов; подземная яма для зимнего хранения картофеля и овощей; отдельно стоящие баня и туалет.

В деревне общественные постройки-зерновой ток-это крытое строение без капитальных стен, служащее для обработки урожая зерновых культур; конный двор с подсобными строениями, служащий для содержания конского поголовья, хранения и ремонта транспортных и вспомогательных средств; молочно-товарная ферма, служащая для содержания крупнорогатого скота и свиней, забоя скота и первичной переработки животноводческой продукции. Другие колхозные объекты в нашей деревне – это две зерносушилки, зернохранилище, служащее для хранения зерна, как колхозного, так и сданного государству зерна; полуподземное строение для хранения картофеля и овощей в зимнее время; льняной пункт для переработки льна и конопли; кузница; столярная мастерская; водяная мельница; отдельные здания-правления колхоза, магазин, строение для хранения горюче╛смазочных материалов, силосная яма для хранения зелёных сочных кормов для скота и шесть колодцев.

К большому сожалению, всё это хозяйство, работавшее ранее и дававшее экологически чистые продукты, и кормившее крестьян и государство и худо-бедно работавшее в годы великой, трагической и убийственной войны и дававшее "всё для фронта, всё для победы" погибло навсегда.

38. "ВЯТЛАГ" НКВД.

В моём видении "Вятлаг" это отдельные лагерные пункты "ОЛП", расположенные вблизи ширококолейной железной дороги. Эта дорога была построена в тридцатых годах прошлого столетия мимо наших селений на север в сторону Пермского края и республики Коми с временно построенными ответвлениями. Количество О.Л.П., построенных рядом с железными дорогами было довольно много, и нумерация их доходила до двух сотен. Отдельные лагерные пункты построены для содержания и проживания в них незаконопослушных людей и преступников, несогласных с Советской властью и осуждённых по действующим в то время законам. "О.Л.П." .Это одноэтажные деревянные бараки, где проживали заключённые люди, и вспомогательные деревянные строения, такие как склады, кухни, мастерские, туалеты и сторожевые вышки, где обязательно для охраны находился часовой с оружием, и всё это было обнесено забором из колючей проволоки. Вольнонаёмные работники, обслуживающие О.Л.П., жили за зоной в деревянных домах и бараках, для них были построены бани, пекарни, увеселительные заведения, и система освещения, как домашняя, так и наружная. Дороги построены только грунтовые, как в зоне, так и вне зоны. В главном лагерном пункте, который мы называли "столицей" "Вятлага", дороги на главных улицах были вымощены деревянными отрезками, поставленными стоймя. При поездке по такой дороге на телеге стоял невообразимый грохот и вытрясывало, казалось все внутренности ездока. Сейчас это селение называется посёлком городского типа Лесной, Кировской области.

Заключённые в лагере люди занимались заготовкой леса, распиловкой его на сортименты, перевозкой из лесосек к станциям железной дороги и погрузкой его в вагоны. Кроме того, эти люди занимались общественными работами внутри зоны по обслуживанию и благоустройству своих лагерных пунктов и всеми необходимыми хозяйственными работами. Работа в лесу тяжёлая, как, впрочем, и любая физическая работа. Нужно было добираться из барака в лес, зачастую по плохо проложенным тропам. Зимой нужно было очистить пристволовую площадку у дерева, свалить его, очистить от сучков и вершины, раскряжевать на брёвна по размерам и качеству, прикатить или стащить их в штабель, а затем вывезти их на лошадях к станции и погрузить в вагоны. Работа эта требует сноровки, опыта, умения, без которых человек не в состоянии выполнить заданную норму заготовки леса объёмом четыре с половиной плотных кубических метров. А следовательно, не выполнив, он не получит сполна и так тощий паек для поддержания своих сил, может ослабнуть и упасть навсегда.

Соседка Маруся возила заключённых на заготовку леса зимой и обратно привозила их после тяжёлого рабочего дня в расположение лагерного пункта.

После такой работы, да ещё и полуголодные, эти люди не могли даже держать свои головы в вертикальном положении и стучали друг о друга головами. Убежать в таком состоянии в зимнюю тайгу это верная гибель и побег не имел никакого смысла. Летом же заключённые могли сбежать из лагеря и из лесосек и сбегали на волю. Но в громадных лесных массивах они блудили и погибали.

В наших деревнях часто появлялись оперативники из лагеря и проводили свою работу, которая заключалась в том, чтобы собрать нас в большую или меньшую толпу, и тщательно инструктировали всех присутствующих об опасности встречи со сбежавшими из лагеря и появившимися здесь заключёнными, которые могут ограбить, снять одежду, отобрать питание, а то и прибить зазевавшегося, или отставшего в лесу, или работавшего в дальнем поле деревенского жителя.

При встрече с такими лихими людьми всем нам надлежало немедленно сообщать об их появлении в деревнях и окрестностях в Сельский Совет, в правление колхоза, или в органы НКВД. Такую работу жители наших деревень старались выполнять, так как знали, что при встрече с такими людьми никакого добра не жди.

Д. Гонцово,"ВЯТЛАГ" НКВД 1941-1948 г.г.

39. НАША СЕМЬЯ.

Вспоминаю своих родных людей. С течением времени исчезает память. Если бы в своё время записать хотя бы все наши главные дела, поступки, ошибки в жизни, в работе, в обучении, то в будущем можно было бы избежать много наших промахов и всех других отрицательных дел. Исчезают из памяти даже вроде бы запоминающиеся эпизоды, не говоря о деталях.

Возможности для записей нашей жизни были, но не было желания и как будто бы и потребности. Приходится сожалеть об исчезнувших из памяти многих положительных, полезных, жизненно важных дел и фактов.

Наши дед Иван Андронович с бабушкой Варварой имели большую семью – родили, выкормили и, как могли, воспитали в прежних условиях восемь детей. Пять дочерей – Матрёна, Анна, Фёкла, Анастасия, Мария. Сыновья – Василий, Прокопий, Афанасий.

Вся семья возникла на рубеже девятнадцатого – двадцатого веков в деревне Гонцово Пермской губернии. Дети один за другим вырастали, становились взрослыми, выходили замуж и женились, заводили свои хозяйства по принципу: "Хватит вам ребята чужое пиво пити, не пора ли вам ребята, своё заводити!". Девки работящие и работающие, у них проблем с замужеством не возникало, за исключением Анастасии. Парни тоже не сидели, сложа руки, женились и начинали строить свои хозяйства.

Матрёна вышла замуж в деревню Карасёво, расположенную от нас на расстоянии четырёх километров за степенного и рассудительного крестьянского человека Андрея Николаевича.

Они построили своё хозяйство – дом с двумя избами, надворные постройки, крытый двор, разработали крестьянскую усадьбу, которую дали царские власти. Постепенно родились дети – Марина, Раиса, Василий, Степан, Аркадий. По достижении определённого возраста все принимались за посильную и непосильную работу в домашнем хозяйстве и в колхозе.

Марина вышла замуж в соседнюю деревню за уважаемого парня Терентия. Началась война, и Терентий Васильевич ушёл на войну. Воевал, пришёл домой раненым офицером. После возвращения его в деревню колхозники избрали его председателем колхоза. Они с Мариной родили двух мальчиков.

Василия также забрали в армию, на фронт, откуда он не вернулся.

Раиса вышла замуж за вернувшегося с войны старшину Григория Михайловича.

Степан женился в молодом возрасте на красивой девочке Марусе, с ней они родили мальчика. Аркадий, к сожалению, заболел пороком сердца и скончался в раннем возрасте. Его не могли спасти в существовавших в те времена условиях. А ведь он умел взбираться на самые высокие сосны в лесу.

Анна вышла замуж в дальнюю деревню Безгачево за толкового работника Ивана. Они устроили свою усадьбу, построили все необходимые для жизни объекты – жилой дом с двумя избами, надворные постройки, крытый двор. Работали они сначала на выделенном земельном наделе, а потом, после вступления в колхоз, работали там. Родили и вырастили сына. Началась война, и отец с сыном ушли на фронт защищать страну от фашистов. Домой не вернулись. Тётя Анна жила одна, продолжала работать в колхозе, не надеясь ни на кого, а только на саму себя, да своих соседей, которые могли чем-то помочь от хвори и недуга.

В 1946 году нам пришлось поехать обрабатывать поля в их колхозе, точнее помогать им. Я зашёл к ней, и она очень обрадовалась моему приходу, и угостила сверхсупергипервкусным обедом и внимательно всё время смотрела на меня, не отрываясь. Я не могу описать её взгляд – взгляд человека – женщины, потерявшей на войне самых дорогих ей людей – мужа и сына.

Фёкла вышла замуж в дальнее село Гидаево. Они с мужем жили и работали в колхозе, имели усадьбу и дом, а перед самым началом войны переехали жить и работать вольнонаёмными работниками в отдельном лагерном пункте Вятского лагеря НКВД. Там они и жили, родили двух мальчиков.

Мария вышла замуж за трудолюбивого весёлого парня Ефима в деревню Починки, расположенную в трёх километрах от нашей деревни в конце тридцатых годов. Родили они девочку Розу. Имели свой огород, дом с надворными постройками. И работали в колхозе толком и прилежно. Началась война и дядя Ефим ушёл в действующую армию, а оттуда не вернулся.

Тётя Мария с дочерью Розой как-то жили и прожили всё это недоброе, тяжёлое время.

Анастасия с самого детства болела, у неё неполадки с мочеполовой системой, а потому она замуж не вышла. Она жила пока в доме дяди Василия до тех пор, пока не освободился в деревне дом уехавших работать в Вятлаг хозяев, и она перешла жить в пустующий дом.

Работала она в основном овощеводом, выращивала огурцы, помидоры, репу, морковь, турнепс, капусту, лук. Около дома был разработан огород, где она выращивала овощи и картофель. Что-то зарабатывала в колхозе, конечно, было не густо, но тем и жила. Хороших яств не было. Все тяготы и лишения она переносила сама. Соседи помогали ей, а она в меру своих сил помогала всем. В деревне в те времена было так, что люди помогали друг другу в беде и в невзгодах. Была она тихим, безответным человеком. Мы с двоюродными братом Петей и сестрой Анной заходили и навещали её, чему она была рада и угощала нас вкусной деревенской брагой. Ни о чём и никогда не просила нас, хотя мы чувствовали, что она нуждается иногда в нашей помощи.

Отец мой, Прокопий Иванович работал в колхозе. А кем? Толком не знаю. Зимой он уходил на лесозаготовки и работал там с осени до весны. Весной он возвращался в деревню и начинал работать в колхозе. Не забывается то, что по приходу его домой наши шесть подоконников были уставлены деревянными ящиками с землёй, в которую он высаживал семена всех сельскохозяйственных зерновых культур, для того, чтобы определить всхожесть семян, после чего решить вопрос о приобретении или не приобретении семян для посева. Летом он занимался вспашкой полей. А осенью принимал на склад обработанное и готовое зерно на зимнее хранение. У нас также была своя усадьба с огородом и строения – дом с двумя избами, конюшня, амбар, хлев и погреб.