Текст книги "Мои были (СИ)"

Автор книги: Владислав Гонцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 37 страниц)

Ночью нас подняли по тревоге. Загорелось деревянное строение – помещение, где был установлен наш небольшой энергетический агрегат – дизельный двигатель и электрический генератор, с помощью которого освещали все объекты посёлка. Причина возгорания была та, что выхлопные газы от двигателя попадали на стену, сложенную из брёвен с прокладками изо мха. Машинист этой установки Мизев Ф. или проворонил или оставил помещение без присмотра. Тревогу подняла его жена Мария , и мы быстро собрались и сумели затушить загорание. Люди понимали ту опасность, которая возникла, и возможные её последствия, и без задержек пришли сюда справляться с бедой, хотя нашёлся и такой, у которого "вдруг заболело брюхо." Меры по защите деревянной стены от выхлопных газов были приняты – стену защитили негорючим материалом.

При тяжёлой работе нужны были и развлечения. Рабочий день восьмое Марта для женщин был сокращен на два часа. Это время использовали для своего веселья и развлечения, которое проводили тут в лесном стандартном доме, и где мы устраивали перерывы для обеда и для обогрева. Покупали себе спиртного пития, употребляли его, ловили зазевавшегося мужика и накладывали ему в штаны снег. В таких случаях мужчины не заходили на перекур в дом – боялись разошедшихся женщин. Не однажды к ним попадал Ефимов Николай – "рыжий", как его звали, и он всегда откликался на эту кличку. Он был беззлобный и бесхитростный человек, не умел или не хотел отвечать на не хорошие или даже злобные выпады против него, а работал он и всё делал не хуже других. Были и такие, что за что-то и почему-то недолюбливали его и не уважали. Он потерялся, и его нашли погибшим вблизи лесовозной узкоколейной железной дороги, по которой вывозили лес хлыстами и брёвнами. Погиб он сам или помогли ему в его гибели, узнать в посёлке не смогли.

На участке работала молодая девушка Даша, красивая, рослая и сильная, видная по всем статьям, но возраст её был всего шестнадцать лет. Мать её Анна работала здесь же на плотбище, они в составе бригады вместе занимались транспортировкой брёвен и укладкой их в сплоточные единицы. И вот за этой девушкой Дашей стал ухаживать взрослый парень Володя, освободившийся из мест заключения, и был он постарше её, и ухаживал настойчиво, видимо у него были серьёзные намерения. Да нельзя было не ухаживать за такой видной, работящей девушкой. Но мама Анна при всём честном народе, заполнившем весь наш стандартный дом, в обеденный перерыв громко выговорила Володе: "Ты что за ней ходишь? Она ещё маленькая, малоспособная, и ты можешь разворотить у неё всё". Невероятный, громоподобный хохот, раздавшийся и исходивший ото всей нашей присутствующей толпы, потряс весь деревянный дом, и от которого, казалось разлетятся стены, и улетит в небеса потолок вместе с крышей. Володя промолчал и вышел из дома наружу.

Читая публикации в печати о строительстве мощного горно-обогатительного комбината и нового города при нём и по совету работавших здесь родственников, я оставил работу в лесу и не реке Каме, где обеспечение товарами было недостаточным, и приехал на Урал – в новое селение – Качканар, где снабжение продовольственными и промышленными товарами было получше.

Пос. Перерва, Кировской области. 1959г.

108. ТЯЖЕЛОВОЗЫ.

Я работаю в качестве заведующего хозяйством в посёлке Усть-Порыш, расположенном на берегу реки Камы. В хозяйстве имеется оборудование для лесных и речных работ, такелаж, инструмент, общежитие для рабочих с оборудованием и инвентарём и конный двор со всеми необходимыми постройками для содержания лошадей, средствами и принадлежностями для гужевого транспорта.

Большинство лошадей это тяжеловозы, крупные и сильные животные. Они были привезены из Прибалтийских стран для выполнения тяжёлых транспортных лесных и сплавных работ. Ухаживал за ними конюх-инвалид Юра с одной повреждённой рукой. В самом начале моей работы заведующим хозяйством он предупредил меня о том, что к этим лошадям нужно относиться очень осторожно, так как они могут ударить или укусить человека. И конкретно указал на коня по кличке "Орлик", который ранее к кому-то из работников отнёсся неучтиво и неласково, и задел его немного, видимо, в ответ на какую-то бестактность, проявленную по отношению к коню. А бестактности и грубые отношения к лошадям у работников бывали нередко без всякой на то причины. А надо сказать, что эти тяжеловозы были смирные, безобидные и незлобивые животные, и я ни разу не видел, чтобы они кусались, лягались, брыкались, не повиновались, упрямились или оказывали сопротивление.

Но "Орлика" нужно было выводить на работу, и я вошёл к нему в стойло, прошёл вперёд, притронулся к его шее и сказал: "Товарищ мой дорогой, нужно идти работать!" Он посмотрел на меня, казалось, неодобрительным, неласковым взглядом, а я надел на него уздечку и вывел его из стойла и из конюшни. Ничего особенного не произошло, так как он понял мой негрубый, нормальный голос. А в следующий раз, когда я ему подложил хорошую охапку сена, да ещё полил своей мочой этот корм, то он после этого внимательно и с каким-то вожделением смотрел в мою сторону и, по возможности, всегда шёл за мной. И, если дашь лошади кусочек хлеба или пригоршню зерна, то уж она обязательно становится твоим другом, пусть даже на какое-то время,

Этих коней летом часто приходилось переправлять за реку на другой берег для выполнения там необходимых работ, а после окончания дел возвращать их домой, на отдых. Мы привязывали поводья их уздечек за корму лодки, и наши лошади спокойно следовали за нами по воде, не проявляя какого-либо недовольства и, казалось, что даже они радовались непредвиденному купанию, хотя купаться в реке во время отдыха они могли много и вволю. Это были спокойные, послушные и работоспособные лошади и с ними можно было нормально работать, недоразумений с ними не было и на работе и на отдыхе. Самое главное было то, что их надо в положенное время напоить, накормить и проследить, чтобы они хорошо покушали и обязательно давать им отдых. Тогда они пойдут за вами и будут выполнять всю предстоящую работу. Думается, что если к лошадям, а может быть, ко всем другим животным будешь относиться с неприязнью, да ещё будешь давать незаслуженные тычки, то и они тебе будут отвечать тем же и даже могут не пойти за тобой выполнять какие-то необходимые дела, а будут сопротивляться и симулировать.

С ними всегда нужно говорить на "Вы" и тогда они будут вашими друзьями и пойдут выполнять всякую, в том числе тяжёлую, и даже разовую непосильную работу. Но никогда не надо злоупотреблять их силой и работоспособностью и часто взваливать тяжёлую, непереносимую ношу, пересиливать их чрезмерно, ибо их можно быстро надорвать, после чего они будут неспособны выполнять обыкновенную повседневную рядовую работу, то есть потеряют былую работоспособность. А при нормальной работе и надлежащем содержании и уходе они выполнят всё то, что от них требуется.

Пос. Усть-Порыш, Кировская обл. 1958,1959г.г.

109. ТЕОРЕМА ПИФАГОРА.

Так как я работал плотником, то мне приходилось строить жильё, социальные, культурные и бытовые деревянные здания в составе бригады и самостоятельно. Самостоятельно я строил деревянные стандартные дома размером 6*6 метров в посёлках, на плотах, как казённые, государственные, так и частные.

Для того, чтобы построить такой стандартный дом, нужно сначала сделать разметку точек и линий на отведённой под строительство площадке на местности под разработку котлованов для установки деревянных фундаментных стульев. Такие деревянные стулья применялись для фундаментов строений в лесной местности вместо бетонных, бутобетонных, железобетонных и кирпичных фундаментов, так как бетона, бута, кирпича и металла в лесу не было. Геодезистов у нас не было. Толкового измерительного инструмента – рулеток, метров у нас тоже не было. Поэтому разметку мы делали сами, иногда "на глаз", или "наобум лазаря". Мы изготовляли самодельные измерительные инструменты – деревянные длинные жерди или рейки длиной до десяти метров, тяжёлые и неудобные в деле и с которыми надо было возиться долгое время. Надо было предварительно делать замеры от заданной угловой точки по всем параллельным и перпендикулярным сторонам квадрата или прямоугольника и проверять диагонали, добиваясь равенства длин по всем четырём сторонам квадрата или прямоугольника и равных размеров двух диагоналей.

После разработки котлованов и установки деревянных стульев и закрепления их в грунте такая процедура измерений повторялась снова. Повторение измерений проводилось также после выкладки первого венца стен до полной уверенности того, чтобы углы дома были прямые, и чтобы квадрат или прямоугольник дома не был ромбовидным.

При строительстве очередного дома в начале работы к нам подошёл дед Тресков Николай и внимательно посмотрел на наши действия, как мы долго и неуклюже работаем при измерении сторон и диагоналей очертания дома нашим допотопным инструментом, удивился и сказал: 'Такую работу можно сделать легче и быстрее". Он посоветовал взять любую недлинную жердь или рейку, отметить на ней до пяти единиц измерения (не обязательно метров или дециметров) и зафиксировать на ней последовательно 3; 4; 5 единиц. В качестве единицы измерения может быть использована обыкновенная деревянная палка, пруток, или длина рукоятки топора или молотка, или длина полотна ножовки или ручной пилы только одной определённой длины. Последовательность работы. Определить от закреплённой точки расстояние в 3 единицы в одну необходимую сторону, а в другую сторону по перпендикуляру к первой стороне в 4 единицы и добиться получения по диагонали расстояния в 5 единиц. Тогда получится точный прямой угол, а остальные углы будут тоже прямые при равенстве противоположных сторон, что проверить не так уж сложно и трудно. Измерительный ручной наш инструмент, хоть и допотопный был легче и с ним было легче работать, а точность измерения при разметках не уменьшилась.

Тогда мне вспомнились пятнадцатилетней давности школьные уроки по математике, когда учительница на уроке геометрии объясняла нам теорему Пифагора и приводила в пример эти, как нам казалось, магические числа – 3; 4; 5. Дед Николай Тресков, конечно не знал этой теоремы, так как он был недостаточно грамотен, ибо в начале века закончил два класса церковно – приходской школы. А вот эти числа он знал, и умело их использовал в своей работе при строительстве объектов и изготовлении строительных конструкций и узлов. И меня научил этому уже взрослого дуболома, хотя я был грамотней его. У меня практика в строительстве и изготовлении деревянных конструкций к тому времени уже была, но я не знал такое простое дело, как применить эту теорему на практике. Позднее мы узнали о существовании бесконечного множества таких "магических" троек чисел, и теперь для меня не составляет труда применить эту теорему Пифагора на любом месте – в поле, в саду, на строительстве, и дома у себя.

Почему нас не учили таким простым премудростям при работах по измерениям в школе Ф.З.О.?

Мне неясно это. Кто-то составлял программы обучения, где можно было отразить простые, давно отработанные приёмы и действия при строительстве, да и не только. В нашей школе кроме некомпетентных и неграмотных неумех были и грамотные, и толковые мастера. Но, видимо не они определяли процесс обучения. Ведь эти самые простейшие измерения и вычисления можно и несложно было объяснять даже на самом низком образовательном уровне. А дед Николай Тресков научил нас простому и более доступному способу измерительной работы. А я усвоил для себя: "Век живи, век учись, и дураком сдохнешь".

П. Перерва, Кировской обл. 1959г.

110. РОТОЗЕЙ.

Мы живём в одноэтажном бараке в небольшом посёлке Перерва, расположенном на высоком берегу реки Камы. В посёлке казённые и неказённые жилые дома с приусадебными участками, где жители выращивают для себя овощи, Дающие хорошее подспорье для питания. Общественные объекты – магазин, столовая, пекарня, баня, контора сплавучастка, конный двор, маленькая электростанция с дизельным двигателем.

Сплавной участок, где мы работаем, весной и летом занимается сплавом леса по реке в плотах и молем, а зимой – заготовкой леса и сплоткой его в плоты и сплоточные единицы – глухари и пучки, как заготовленного нашим участком, так и заготовленного участком Кайского леспромхоза, расположенного невдалеке от нас посёлке Камском.

В воскресные дни мы отдыхаем в бараке – кто-то читает книги, а кто-то играет в домино, в шашки или в шахматы. Питаемся мы, в основном, в столовой, но кто-то готовит себе обед на месте, в бараке. В столовой готовят всегда свежие и питательные обеды и, кроме того, варят брагу, привозят спиртное питие и этим угощают нас.

В один из воскресных дней ранней зимой мы втроём отправились пообедать в столовую – я, завхоз участка и двое рабочих – сплавщиков – Кенин Иван и Цепелев Иван. Они оба раньше в разное время отбыли наказания в исправительно-трудовом лагере и теперь освобождённые работали в нашем участке. Мы заказали и купили обед – съестное, по сто грамм водки и по стакану браги. Первую порцию пития мы употребили и решили повторить ещё раз эту процедуру, и один из нас пошёл и купил желаемое питие, которое мы приняли с удовольствием, и продолжали разговаривать за столом, предаваясь отдыху и кайфу. Настало время заказать и купить спиртного третьему компаньону, который пошарил в своих карманах, и не мог обнаружить и найти денег – и немалых – месячной зарплаты, и немедленно указал на сидящего справа от него Ивана Цепелева и сказал:

"Деньги у меня были в правом кармане, и ты у меня их спёр!"

"Я не крал и не брал твоих денег!"

"Но деньги были и куда они могли деться?" вопрошал и негодовал Иван Кенин и продолжал настаивать и наседать на Цепелева. "Ты вытащил деньги из моего правого кармана, больше некому!"

"Ты, козёл, сам обронил деньги где-то, а ищешь их здесь. Я не сходил со своего места никуда, и можешь обыскать меня, и то, что есть у меня, то всё при мне", сказал Цепелев и призвал меня подтвердить это. Я подтвердил то, что было и что мы никуда не уходили с места из-за стола. И двое схватились за алюминиевые вилки, готовые вонзить их друг в друга. Я не знал, что делать, и сидел как на острие штыка, хотя на меня не показывали пальцем, однако кровавая драка может случиться сейчас, при мне. А Иван Кенин, потерявший свои деньги, отлучался из-за обеденного стола в туалет – деревянную будку с котлованом внизу, расположенную невдалеке от столовой и там отправлял свои естественные надобности.

"Ты снимал штаны со своей задницы?"

"Да, снимал".

"И при этом действии твои деньги могли выпасть из кармана и рассыпаться по сталагмиту из замёрзших и твоих собственных экстрементов, не так ли? Пойдём быстро в туалет, пока там, возможно, никто после тебя не появлялся и, если деньги выпали там из кармана твоих штанов, то могут ещё находиться там. В противном случае всякий, входящий туда, мог заметить валяющиеся деньги и, игнорируя брезгливость, достать их из глубины". Мы быстро выскочили из столовой, прибежали в туалет и там, в глубине обнаружили деньги, рассыпанные по склонам сталагмита и запачканные отходами. Наш Кенин Иван влез вовнутрь котлована, игнорируя отвращение, выловил и собрал все свои деньги под непрерывным нашим хохотом, гоготом, улюлюканием, вылез наверх, очистился сам и очистил деньги. После чего многократно извинялся перед нами и просил прощения. Он пошёл и купил очередную порцию спиртного на всех троих и то же самое повторил ещё раз. Он, виновный в случившемся, как только мог, заглаживал перед нами свою вину. Мы насытились и пошли в свой барак отдыхать до следующего завтрашнего рабочего дня. Не хотелось и не хочется даже сейчас, спустя более полусотни лет думать, что было бы, если бы деньги из котлована подобрал кто-то другой. Тогда два Ивана истыкали бы друг друга вилками даже насмерть. И только из-за того, что Иван Кенин оказался обыкновенным ротозеем. Из-за таких ротозеев могут происходить и происходят ненужные драки, поножовщина, убийства, не вызванные никакими нуждами и потребностями.

Пос. Перерва, Кировской обл. 1959г

111. ДЕНЬГИ ЭТО ЗЛО.

Молодой колхозник приехал из деревни в леспромхоз поработать на заготовке леса и заработать себе денег на жизнь. Он поселился в квартире у сестры, которая была замужем за лесорубом и в семье было двое детей. Как деревенский человек, он работал толково, истово, так же как и раньше в деревне, он был работящий, работающий и дисциплинированный человек. В таком качестве его заметили и стали уважать, как человека, хорошо исполняющего все необходимые действия при работе по заготовке, транспортировке и укладке леса в штабеля. Поскольку он хорошо работал, даже как новичок и заработал неплохую зарплату. Получив хорошие по тем временам деньги, он пришёл домой и сказал: "Вот эту меньшую часть денег я израсходую сейчас вечером, так как я хочу погулять, а вот эту большую часть денег я оставлю у вас на сохранение, так как я не уверен, что после моей гулянки деньги останутся целы". Сестра взяла у него деньги и положила их в дальний стол.

Парень ушёл гулять, предварительно предупредив всех, что он может задержаться надолго. А что это значит гулять и надолго? В посёлке жили люди разные, в том числе и жаждущие погулять, выпить спиртного и вволю покушать за чужой счёт, и которые сразу определили, что у неопытного парня, деревенского олуха есть достаточно денег и в компании с ним можно погужеваться вволю бесплатно.

Собралась как будто очень дружная компания. Весь вечер люди пили, ели, пели, распинались в самых дружеских чувствах до тех пор, пока имелись деньги, в основном, у нашего парня, на которые можно было купить выпивку и закуску.

Но деньги, будь они прокляты, всегда имеют свойство исчезать. Закончились они у безденежных давным-давно, а у парня их не стало только что сейчас. И чтобы не прерывать гулянку и питиё, нашего парня стали подтыкать и намекать на то, что он не все деньги израсходовал, и попросили его идти домой, взять там денег и продолжать вместе дружно наш весёлый вечер. Парень, опьянённый выпитым спиртным, в знак дружбы и солидарности со вновь приобретёнными, и, ставшими "бесконечно дорогими друзьями'; встал из–за стола и пошёл домой за имеющимися своими деньгами.

Дома все уже давно отдыхали, наружная дверь была закрыта, но парня это не остановило и не обескуражило и он настойчиво постучал в дверь, пока ему не открыли. Он потребовал отдать ему оставшиеся деньги, на что ему сестра ответила: "Ты же сам просил оставить деньги для сохранения, а сейчас напился вдрызг и не хочешь знать, что будет после твоей пьянки, потом пожалеешь, да будет поздно". Но его никто ничем убедить не мог. Он требовал свои деньги Настойчиво и громко, да так что вся семья проснулась и была в шоке от его несусветного крика и рёва, в том числе и малые дети. Сестра вынуждена была отдать ему все деньги. Весёлое застолье возобновилось и продолжалось ещё долгое время.

Под утро наш парень заявился домой с пустыми карманами, кое-как разделся и без слова грохнулся на предоставленное ему ложе. Поздно утром он проснулся с бесконечно больной головой и без средств к существованию. Его покормили и зять, мужчина, немного выше среднего роста, плотный и сильный, такой – же, как все работающие в лесу, встал, чётко и ясно сказал: "Убирайся из дома сейчас, и чтобы мы тебя здесь больше не видели". Так закончилась для парня временная работа в лесу. Он хорошо показал себя в работе, но вот не мог справиться с собой тогда, когда у него появились относительно большие деньги.

Пос. Камский. Кировская обл. 1960г.

112. ДЕЛА ПОСЕЛКОВЫЕ.

Мы временно обосновались в лесном посёлке Камском, расположенном на высоком берегу старицы, бывшего русла реки Камы. Река спрямила своё русло, а бывший большой изгиб её остался в виде большого изогнутого каньона, на котором расположено плотбище, служащее для сборки и формирования плотов.

Посёлок был построен в сороковых годах двадцатого столетия для рабочих– лесозаготовителей. Дома, бараки, все бытовые здания построены из древесины. В посёлке имеются столовая, магазин, хлебопекарня, баня, больница, роддом, радиоузел, ремонтная мастерская. Рабочий народ здесь собрался из разных мест – из ближних и дальних деревень, мест, районов, а также приехавший работать по оргнабору. Есть здесь репатриированные после войны люди, освобождённые из Вятского лагеря Н.К.В.Д, и выселенные из Прибалтики люди.

Одинокая женщина, которую все звали только по отчеству – Францевна, так как никто ни имени, ни фамилии её не знал, да она охотно откликалась на своё отчество, была она из Литвы, работала на заготовке древесины, немного выше среднего роста, возрастом около пятидесяти лет.

Чувствовалось, что она физически сильна, качество, которое необходимо на лесоповале. И ей, как здоровой женщине иногда требовался мужик, который бы погладил, приласкал, пощипал, по обнимал, и сделал для неё хотя бы временную радость. В лесу во время совместной работы и перерывов мужчины и женщины приглядывались, узнавали поближе и стремились друг к другу. В субботний день вечером Францевна пригласила к себе в комнату знакомого по работе мужчину, для которого приготовила хороший ужин, купила спиртного пития и понадеялась провести с ним хороший, весёлый и приятный вечер. Мужчина пришёл на званый ужин, чтобы угоститься вволю. Вечер прошёл в непринуждённой беседе, во взаимных ухаживаниях, после чего мужчина втихомолку оделся, вышел из комнаты и ушёл к себе в барак. Женщина была обескуражена. В следующий воскресный день, во время, когда в столовой выстраивается большая очередь страждущих пообедать, пришла Францевна и увидела мужчину, сбежавшего от неё вчерашним вечером. Она схватила его за шиворот, вытащила из очереди, потрепала кулаком по спине и высказала ему не очень приятные изречения. Эх, Францевна, Францевна, что же ты так обмишурилась, оплошала, ведь надо было приглашать способного, челоможного, ядрёного мужчину, а не бездеятельного, неспособного к необходимому действию человека, могущего только выпить спиртного и покушать вкусный ужин. Наша жаждущая обеда толпа язвительно посмеялась над незадачливым несостоявшимся мужиком, и искренне посочувствовала Францевне.

Двое наших молодых работников, сплавщиков леса сопровождали плот с древесиной от нашего плотбища по рекам Каме и Волге до строительства Сталинградской Г.Э.С. На плоту был построен деревянный стандартный дом для жилья сопровождающих и очаг для приготовления пищи и сушки одежды. И после окончания работы, продолжавшейся полтора месяца, работники возвращались домой, в посёлок Перерву поездом, автобусом и пешком. После долгих работы и путешествия парни были одеты в до конца изношенной, оборванной, в лохмотьях одежде и рваной обуви. Спецодежды в те времена не давали. И этим двум парням взбрело в голову в таком безобразном виде зайти по пути в посёлок Камский и то ли пошутить, то ли попугать кого-нибудь из жителей, что они и попытались сделать. Они подошли к дому, спросили разрешения и им открыли дверь, но увидев их в бесконечно грязном и рваном одеянии, хозяин схватил ружьё и стал стрелять им по ногам и в пах. После чего наши парни сумели убежать, и уж не думали о шутках и пугании. Их излечили, вытащили дробинки из их тел, после чего они пошли заниматься своей работой. А хозяин, радист был оправдан, так как он защищал свой дом и семью.

Молодой мужчина идёт по своим делам по посёлку и на пути вдруг его схватила диарея. Эта болезнь, госпожа посильнее любого правителя, царя, короля. Ему посоветовали войти во двор дома, зайти в хлев и там отправить: естественные надобности, что он и сделал. В хлеву находилась свинья, которая выскочила из тесноты во двор и радостно бегала на свободе. Мужчина попытался загнать свинью обратно в хлев, но водворить на место её не смог, у него, чужого для свиньи человека это не получалось. В доме находился нетрезвый хозяин, он спал, а услышав шум во дворе, увидел бегающего за животным человека, схватил ружьё, выстрелил и убил его. Он спьяну подумал, что мужчина хочет увести свинью со двора днём на виду у людей. За убийство человека ему отвалили шесть лет исправительно-трудовых лагерей. Если бы в посёлке был хотя бы один общественный туалет, то мужчина мог пойти туда и там опростаться. Не было бы гонения за свиньёй, стрельбы и гибели человека. Но в С.С.С.Р. почти не было общественных туалетов, и их не строили не только в посёлках, но и в городах.

Мы живём в одной из квартир дома. Двое моих соседей занимаются заготовкой леса, а я занимаюсь подготовительными работами к лесосплаву. На улице зима морозная, и мы, не жалея дров, топим нашу печь, чтобы хорошо согреться после работы на морозе, сварить какой-нибудь ужин и высушить одежду и обувь. В такое время я отправился в районный центр заменить устаревшие документы, и затратил на такую надобность три полных дня. К вечеру третьего дня вернулся в посёлок и пришёл к себе в квартиру, где увидел нехорошую картину. Полы в комнате забрызганы кровью, а мои товарищи за столом уплетают наваристый аппетитный мясной суп. А где взяли мясо?

Оказывается, они поймали, притащили в квартиру и зарезали молодого, забредшего в чужие места козла и сейчас довольные потребляют суп из козлятины. Я поинтересовался, в чём дело, и мне рассказали всё без утайки, как всё было, и пригласили покушать вкусный суп. "Но, ребята, это же уголовное дело, и как вы решились на это? Нужна какая-то справедливость!" "Молчи, молчи!" После преодоления пешком шести десятков километров в день в зимнее время мне ничего не оставалось делать, как покушать и поскорее бухнуться в постель. Только посоветовал им, чтобы смыли начисто следы крови на полу, оставшиеся от козла, сам упал на кровать. Утром рано встал и пошёл по своим делам. По пути встретилась женщина, рассказала о потерянном козле и поинтересовалась, не видел ли я его случайно, на что я ответил, что отсутствовал той дня и не мог видеть животного. А почему она выпустила своего козла в зимнее, холодное время, который мог убежать куда-то далеко?

Вопросов к нам больше не было.

П. Камский, Кировской обл. 1960г

113. ЖИТЬЁ – БЫТЬЁ.

Они жили на краю посёлка. Пётр Владимирович – работящий, хозяйственный мужик, плотник и столяр, построил крепкий деревянный дом с дворовыми и подсобными помещениями. Днём он работал на строительстве горного предприятия. А вечером и в выходные дни, в свободное от работы время занимался домашними делами, мастерил и вручную изготовлял немудрёную домашнюю мебель, различные приспособления, наблюдал за домом и выполнял все необходимые, наиболее тяжёлые работы – заготовку дров, обработку огорода. Жена Галя не работала нигде и занималась домашним хозяйством. Они разработали усадьбу около дома и обработали огород для выращивания овощей и картофеля. В семье друг за другом родились двое мальчиков – Серёжа и Саша, с которыми папа Пётр занимался постоянно, ибо они были его радостью, надеждой и продолжателями рода. Можно было жить и добра наживать.

Зарплата у Петра была небольшой, а по меркам горняков даже мизерной, которую он получал два раза – аванс в средине месяца и окончательный расчёт в начале следующего месяца. Полученных денег не хватало даже для сносного проживания и питания семьи. Почему квалифицированный плотник и столяр не мог заработать достаточно средств для содержания своей семьи, нам было неизвестно. Он был добросовестным, дисциплинированным работником, не прогуливал, не опаздывал на работе, не употреблял спиртных напитков и других, сводящих с ума средств, все задания выполнял качественно и в полном объёме, а заработать побольше в существовавших тогда условиях было нельзя.

Он был постоянно в работе – и на производстве и дома. Нам казалось, что у него не было ни отдыха, ни роздыха, ни передышки, ни выходных, ни праздников. Встречаясь с ним иногда на работе, я заметил, что он не обедал, как все другие рабочие, не ходил в столовую или в буфет, не приносил с собой из дома никакой еды, даже куска хлеба. Увидев такое, сначала удивился и пригласил его сходить со мной пообедать в столовую за мой счёт, на что он мне дал категорический отказ и продолжал сидеть и курить. Как будто считал для себя оскорбительным пообедать за чужой счёт, или был чересчур стеснительным.

Заработанные деньги он приносил домой полностью и отдавал жене Гале, которая, не долго думая, шла в магазин и покупала там готовые к употреблению и дорогие продукты и сладости, которые не требовали кулинарной обработки и потреблялись сразу после приобретения. Деньги, и так малые, уходили очень быстро, а семья оставалась при пустом столе. Жизнь шла по принципу: "Мри душа неделю, царствуй день".

В условиях постоянного недостатка средств всякое хозяйство надо вести очень экономно, не расточать заработанные тяжёлым и безрадостным трудом малые деньги по пустым сладостям, а распределять их так, чтобы содержать и кормить семью всегда, постоянно, пусть не изысканно, но сытно при самых скудных средствах. У Гали это не получалось. Или не могла, или не умела, или не хотела этого делать. В результате в доме всегда была нужда.

Она, по слухам, в девичестве вроде бы где-то работала, даже была комсомолкой, активисткой. Выйдя замуж, она перестала заниматься работой на производстве и не считала нужным это делать, находилась дома с детьми, которых можно было отдавать в рабочие дни в детские ясли и сад для воспитания и более лучшего содержания так же, как это делали другие хозяйки. Дома у неё было много свободного времени и, как нам казалось, можно было побольше сделать дел для дома, для семьи, для детей. Но при встречах с нами она почти всегда была недовольна чем-то, ей всегда чего-то недоставало, что-то всегда нужно побольше, да получше, а именно одеться в хорошие, красивые наряды, ей хотелось, поехать куда-то отдохнуть, попутешествовать, побывать на курортах, домах отдыха. Грубо говоря, требования у неё были высокими. При встречах с родными постоянно сетовала о том, что она никому не нужна и что на неё никто не обращает внимания, при этом пускалась в слёзы. Ревела она и тогда, когда ей было что-то не по нраву, или когда не могла добиться своих недостижимых целей и требований. Мне неоднократно приходилось её осаживать, делать ей замечания, за что получал на свою голову обиду и злобу. Если нужно получше одеться, покушать, отдохнуть от забот домашних, так иди и работай и заработай то, что тебе хочется. А она отвыкла от труда и не хотела делать трудную и неприятную работу.