Текст книги "Граф в законе (сборник)"
Автор книги: Владимир Смирнов
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)
Было уже темно. Старые, знакомые с детства и всегда почему-то сонные липы преданно жались к домашнему теплу освещенных окон. Из квартиры Климовых тоже пробивался сквозь их листву огромный вытянутый прямоугольник света, он падал на чахлый кустарник, сгрудившийся возле стены, на бугристую асфальтовую дорожку и самодельный стол с четырьмя вечными доминошниками.
Сергея охватило щемящее чувство одиночества. Вспомнилась та девушка, что встретилась в вагоне электрички, своенравная, непонятная, совсем не похожая на других, но удивительно близкая и желанная. Впервые с горечью ощутил он, как вынужденно и обреченно идет в свою пустынную неухоженную квартиру, как не хочется ужинать одному.
Он ступил на цементный порожек у входа, и тут что-то глухо загрохотало вверху, над козырьком подъезда. Поднял голову, но не увидел, а скорее почувствовал большое, темное, летящее вниз… Едва успел отклонить голову, как жаркая боль впилась в левое плечо, зажгла все тело… Яркая молния, вспыхнувшая перед глазами, ослепила его. Под тяжестью нестерпимо палящего жара сгибались колени, но он держался за ручку открытой двери, мучительно напрягаясь, стоял, боялся упасть…
Кто-то обхватил его за талию. Издалека донеслись голоса:
– Булыжник свалили на него…
– Ты как, идти можешь?..
– Это Ильин из четвертой квартиры…
– Бегите, надо поймать…
Он хотел сказать им… Но ватные губы не повиновались, гортань сковала цепкая судорога… На какое-то мгновение всколыхнулась злость, свирепая, лютая, она помогла ему распрямиться, выкрикнуть:
– Не выпускайте… никого… телефон…
Его несли по лестнице, а он всем телом, как открытой раной, чувствовал неловкие прикосновения рук. Сжимал зубы, чтобы не застонать, не выдать своей слабости…
Дверь квартиры Климовых отворилась, показалось встревоженное лицо Глафиры Николаевны. Увидев Сергея, она громко ахнула:
– Что случилось? Несите его сюда…
– Телефон… – прошептал он.
Сергея положили на диван в гостиной. Возле него встревоженно засуетилась Глафира Николаевна.
– Боже мой. Боже мой! Вы заболели?.. Как же это… Врача вызвать?..
– Телефон… – упрямо повторил Сергей.
Обеспокоенная старушка, взволнованно моргая, чтобы сдержать вскипающие слезы, принесла из прихожей телефонный аппарат, расправляя за собой длинный свившийся провод.
– Какой номер?.. Давайте наберу.
– Сам…
Непослушным дрожащим пальцем Сергей начал крутить диск.
– Потапыч?
– Кто говорит?
– Ильин…
– Не узнаю тебя…
Тогда Сергей глубоко вздохнул и, выдыхая, стал выбрасывать отдельные слова:
– Я… в квартире… академика Климова…
Силы оставили его. От боли прерывалось дыхание, не хватало воздуха. Трубка скользнула по ладони, упала на грудь. Ее подхватил один из доминошников, губастый, усатый.
– Счас все скажу… Значит, такое дело…
Его голос уплывал все дальше и дальше… Тяжелая, горячая волна медленно, хищно поглощала Сергея, затягивая в черную глубину. Сквозь ее вязкую зыбь иногда пробивались обрывки приглушенных голосов. Один из них, мягкий и бархатистый, словно вынес его из мрачной темноты, и на какие-то доли секунды в призрачном желто-розовом свете возникла и растаяла та девушка с большими, ликующими глазами… «Надо позвонить…» – механически повторил он, снова погружаясь в небытие.
Потом сквозь щелки приоткрывшихся глаз увидел солнце в пелене облаков. Хотел привстать, но не смог оторвать от подушки чугунное левое плечо.
Рядом сидел Потапыч.
– Что со мной? – спросил Сергей, ощущая затвердевшие сухие губы. Он чуть приподнял левую руку и тут же опустил ее: тупая боль, охватившая плечо, заставила его отказаться от дальнейших попыток.
Потапыч, видимо, ждал его пробуждения и, наклонившись, заговорил с чуть наигранной бодростью:
– Ничего особенного! Ты покрепче этого камешка оказался… Надо только хорошенько выспаться и встанешь, как новенький…
Сергей сразу вспомнил все.
– Поймали его?
– Все обшарили, как сквозь стену ушел. Да вот записку оставил у тебя под дверью: «Во имя Графа», и крестик.
– Опять во имя графа?
– Опять, – вздохнул Потапыч.
– А со статьей Климова все выяснил?
– Выяснил… – нехотя произнес Потапыч, – Он сам принес ее в издательство… И расписался в конце… – Но Сергей уже не слышал его: из кухни вышла и встала за спиной Потапыча та самая девушка из электрички…
– Здравствуйте, – сказала она.
Его пересохшие губы растянулись в улыбке.
– Это ты ее нашел, Потапыч?
Ничего не понимая, Потапыч с удивлением глянул на девушку.
– Не он. Я сама нашлась. Вы, наверное, потеряли номер моего телефона, и вот ваши соседи позвонили. Я и приехала. Правда, они вызывали врача «скорой помощи».
– Спасибо! – Сергей смотрел на нее, чувствуя, как внутри заколыхалась теплая волна.
– За что же спасибо? Это моя работа.
Она легонько вытеснила со стула примолкшего Потапыча, заняла его место и спросила с профессиональной озабоченностью:
– Как вы себя чувствуете?
– Я очень рад, – ответил он, продолжая улыбаться.
Тут совсем не вовремя, нет, очень вовремя пророкотал баритон Потапыча:
– Извини, Сережа, мне надо идти… Потом поговорим.
– Идите, идите, – сухо сказала она и повторила вопрос Сергею, но уже другим, приятельским тоном:
– Как ты себя чувствуешь?
– Очень хорошо, – сказал он тихо, только ей. – А ты сомневаешься?
Никогда в жизни он не произносил с таким удовольствием слово «ты», разве только маме. Что-то забытое, дорогое и близкое откликнулось в этом слове.
– Ты везучий. Ушиб сильный, но кости целы. Такие травмы – моя дипломная работа. Обещаю за два дня поставить тебя на ноги. – Она говорила прерывисто, слегка возбужденно. Видимо, слово «ты» и ей доставляло незнакомую радость. – Ты проспал целые сутки.
– Сутки? – удивился Сергей. – А ты?
– А я тут на диванчике подремала… Не пугайся, папочке сказала, что дежурю возле больного, только не сказала, что это – ты… – Она встала, пошла на кухню и оттуда все тем же беззаботным голоском продолжала: – Понимаешь, у меня вчера вечером дежурство окончилось, ну мне и захотелось остаться здесь… Если возражаешь, я уйду…
Она вынесла из кухни тарелку дымящегося супа.
– Нет, не уходи… – быстро ответил Сергей.
– Не уйду… – Тарелка дрогнула в ее руках, лицо мгновенно стало пунцовым от смущения. Но она тут же продолжила строго: – Сейчас ты пообедаешь, мы посмотрим твое плечо, а потом еще один укол, и ты будешь спать. Понятно?
– Понятно… А ты не уйдешь?
– Не уйду, пока не поставлю тебя на ноги…
Утром он проснулся от неясных теней, проплывающих над закрытыми глазами.
– Больно?
– Нет.
Ее ладони медленно кружили над его правым плечом, руки не касались тела, но он чувствовал, как тепло, передвигаясь, широким лучом согревало плечо и, казалось, снимало с него болезненно гнетущий груз.
– Привстань!
Сергей осторожно сел на кровати, сделал круговое движение левым плечом и удивился: вчерашняя чугунная тяжесть пропала. Он описал рукой широкий круг – боли не было…
– Ты кудесница!
– Знаю, – ее глаза счастливо смеялись. – Я иду на кухню, а ты одевайся. Позавтракаем и двинемся…
– Куда?
– Какое это имеет значение? Куда глаза глянут… Мой «жигуленок» давно ждет…
– У тебя есть машина?
– Папочка подарил, когда институт закончила…
Во время завтрака она предложила:
– Поедем в Ясную Поляну?.. Не пугайся, к вечеру будем дома… Я, наверное, покажусь тебе старомодной в свои двадцать шесть лет – с детства читаю и перечитываю Льва Толстого. У нас дома девяностотомник… А в Ясной Поляне я ни разу не была… Принимается?
– Принимается! – Сергей готов был согласиться с любым ее предложением.
Синий «жигуленок» покорно стоял у подъезда. Он, казалось, ожил, засверкал блаженно, когда его стройная в сером джинсовом костюме хозяйка смахивала тряпкой невидимую пыль с капота, протирала стекла, привычно стучала носком туфельки по колесным шинам.
Вела она машину без всякого напряжения, легко, даже чуть небрежно. Пока ехали по московским улицам, Сергей молчал. Ему все никак не удавалось осознать, что произошло в его жизни. Появилось какое-то новое состояние беспечности и тишины, словно он переселился в другой, нереальный мир, а все Климовы, Чугуевы, Потапычи остались далеко-далеко, полузабытые, незначительные. Наверное, впервые за последние годы он так покойно отдыхал…
– Как плечо?
– Отлично. Ты же здесь…
– И ты… – сказала она очень серьезно.
Буйный прилив благодарности заполнил его.
Все недавнее предстало перед ним в мирном ласково-розовом свете. И камень, свалившийся на плечо, и толкнувшая этот камень рука, и записка с кладбищенским крестом… Не случись того, не было бы сейчас рядом и этой необыкновенной девушки…
– Я все знаю о деле, которым ты занимаешься, – заявила она.
– Откуда? – Ему вдруг захотелось приблизиться к локтю этой девушки, коснуться его.
– У нас с майором Потаповым было время поговорить…
– К чему же вы пришли?
– Сначала решили, что Климов никуда из Москвы не уезжал…
– Интересно, – заметил Сергей с легкой иронией.
– Отвергаешь? Правильно делаешь. Вчера по просьбе Потапова звонили в Ханой. Климов там…
– Остается Чугуев? Или…
– Пока никаких «или», – твердо ответила она, – Майор займется сегодня Чугуевым. А мы с тобой прощупаем его сообщников…
Взрыв безудержного веселья охватил Сергея. «Бог ты мой! – подумал он, едва сдерживая смех. – Кажется, она решила возглавить расследование! Ну все, конец тебе, „черный человек“!»
Он украдкой глянул в ее сторону. На фоне мелькающих домов четко рисовался обольстительно-нежный девичий профиль. Слегка нахмуренный лоб. Подвижные и чувственные губы. Ветер, рвущийся в прорезь над приспущенным боковым стеклом, трепал ее волосы, и от этого она представлялась ему своенравной амазонкой, крепко сжимающей белыми кулачками не руль «жигуленка», а поводья неудержимого коня.
– Могу я узнать, – спросил с чуточку язвительной вежливостью, – почему вы остановились именно на Чугуеве?
Она пожала плечами, чуть скривила губки, словно недоумевала, как можно задавать такие наивные вопросы.
– Просто мы основательно поразмыслили с Потаповым, и все наши сомнения исчезли. Ну, рассуди сам… Во-первых, он больше других похож на рисунок того мальчика. Во-вторых, Чугуев ради своего кумира Климова готов на все. В-третьих, убийство Стельмахов мог совершить только очень сильный человек, такой, как он. В-четвертых, ты сам видел серую «Волгу»… Да, кстати, выяснилось, что его машина стоит заправленная бензином, маслом, а у ворот гаража свеженькие следы… Значит, выезжал… Убедила?
– Нет, – решительно воспротивился Сергей, – такой набор аргументов я могу собрать и против Коврунова, и против Климова-сына. Это предположение, а не доказательство.
– Ну, а как хорошую версию ты это можешь принять или нет? – Она не скрывала своего огорчения.
Сергей осторожно тронул ее за локоток.
– Не обижайся. Может быть, ты и права… Я принимаю твою хорошую версию…
– Есть еще одна догадка, – теперь уже несмело, как бы признавая его авторитет, сказала она. – У Чугуева с Глафирой Николаевной какие-то странно нежные отношения… Нет, не то, что ты думаешь… Она старая, а он бугай средних лет. Нечто другое крепко их связывает.
– А это ты когда успела выяснить?
– Я в первый же день познакомилась с Глафирой Николаевной. Она помогала мне перебинтовывать тебя, компрессы ставить… Чай у меня пила, – Сергей признательно повторил про себя: «чай у меня пила». – Потом я к ней в гости ходила. Ой, какими вкусными пирожными угощалась!.. Говорили мы с ней обо всем, обо всех… Так вот скажи мне, мог Чугуев пробраться в дом Стельмахов по просьбе Глафиры Николаевны? Мог ведь, да?..
– Если их что-то крепко связывает, то конечно…
Она обрадовалась поддержке, благодарно покосилась на Сергея.
– В вашем деле все мелочи важны, верно? И эту надо запомнить на случай…
Она притормозила и, свернув на край дороги, остановила машину.
– Что-то случилось? – спросил Сергей.
– Да. – Она повернулась к нему и, рассматривая нечто далекое за лобовым окном, произнесла так тихо, что он, пожалуй, угадал сказанное только по движению губ. – Знаешь, у меня такое ощущение, словно я знаю тебя целый год, самый счастливый год в моей жизни…
Сергей порывисто, неловко прижался щекой к ее плечу и почувствовал, как пальцы ее рук, отдавая знакомое, исцеляющее тепло, заскользили по голове, по шее… Они сидели так, близко друг к другу, пока она сама не отстранила его.
– Поехали… У нас еще много таких годов.
Молчали, глядели вперед на летящую под них серую дорогу, тихие, чуть пристыженные своим внезапным откровением.
Первой заговорила она. В больших глазах уже сверкали озорные искорки.
– У меня есть одна чисто женская просьба. Можно?
– Тебе все можно…
– Знаешь, сильно-пресильно хочется проверить одну догадку…
– Еще одна догадка? – шутливо ужаснулся Сергей. – Ты, по-моему, переполнена идеями, открытиями, домыслами…
– Точно. Начинаешь меня познавать… Так слушай!.. Потапов мне рассказывал, что Глафира Николаевна – дочь бедного крестьянина, малограмотная, забитая. После смерти своего мужа она перебралась в Москву к брату и так и осталась жить у него… А попили мы с Глафирой Николаевной чайку, и меня начали одолевать сомнения. Никакой «забитости» в ней я не увидела. Говорит свободно, смело, остроумно. Деревенские манеры показались мне ловким макияжем…
– Столько лет в городе прожила, могла измениться… – вставил Сергей.
– Согласна. А как объяснить то, что у нее на тумбочке у кровати лежит французский роман с закладкой?.. Позже я увидела целую полку французских и английских книг.
– Бывает. Старая крестьянка решила изучать иностранные языки на досуге.
– Допустим. А вот дальше ты не сможешь мне возразить. В укромном уголке на стенке я разглядела фотографии. На одной Глафира Николаевна в роскошном платье с глубоким декольте. Такие наряды крестьянки только в журналах могли увидеть. На другой – двое мужчин, элегантны, солидны. Ни один из них не похож даже на сельского старосту. Возможно, один из них наш граф, во имя которого убивают…
– Уже интереснее, – признался Сергей. – Так в чем же суть твоей догадки?
– Да это, пожалуй, скорее женское любопытство… Мне хотелось бы глянуть на дом в деревне Воронково Тульской губернии, где жила эта «забитая» крестьянка, порасспросить ее соседей…
– Давно это было… Сохранился ли дом, живы ли соседи, да и деревни этой, возможно, уже нет.
– Глафира Николаевна говорила, что недавно ездила поклониться своей родной избушке, с подружками встречалась… Только не верю я ей, не верю… Не селянка она… По моим данным, километров через десять – пятнадцать будет поворот…
– Ты даже маршрут определила? – в который раз за день изумился Сергей…
– Порасспрашивала кое-кого, карту области достала… – объяснила девушка, но тут же, бросив взгляд на зеркальце, висевшее над ними, прошептала совсем другим, властно-интригующим тоном: – Хочешь, Фома неверующий, я представлю тебе еще одно доказательство?.. Та серая «Волга» преследует нас от самого дома… Я ее третий раз вижу…
Она повернула зеркальце так, чтобы Сергею была видна идущая следом машина. Это действительно была серая «Волга». Несмотря на разделявшие их метров сто – сто пятьдесят, виден был ее номер…
– Ты, конечно, уверена, что это Чугуев?
– Сейчас выясним…
Она резко свернула на проселочную дорогу, описала большое кольцо вокруг сгрудившихся силикатных пятиэтажек и снова выехала на шоссе. Серая «Волга» ждала их у обочины. Но как только «жигуленок» коснулся передними колесами асфальта, «Волга» развернулась на большой скорости, едва не столкнувшись с грузовой машиной, и помчалась в сторону Москвы. Сергей все же успел разглядеть лицо водителя. Это был Чугуев.
– Догоним? – азартно предложила девушка.
Но Сергей остановил ее, положив руку на маленькое плечико.
– Не надо… Мы лучше позвоним Потапычу… Поехали дальше… Послушай, а ты, случайно, не полковник угрозыска?..
Они засмеялись счастливо и звонко.
– Поверил. Наконец-то. А то, чувствую, сидишь, усмехаешься… Когда же вы только перестанете видеть в женщинах одну только слабость?
– Притормози… Позвоню…
– Я сама, – Она открыла дверцу и, обернувшись, добавила: – Телефон знаю… А ты погуляй у машины…
Сергей задержал ее.
– Попроси его прежде всего выяснить, где сейчас находится Чугуев…
– Зачем? Мы и сами знаем…
– Так надо. На всякий случай… Узнай номер машины Чугуева… И пусть он пошлет кого-нибудь из ребят в гараж Чугуева: на месте ли его машина.
– Но это же ясно как белый день, – возразила она.
– Пока только нам…
Вернулась она минут через пять, расстроенная. В ее больших голубых глазах слились воедино тоска и растерянность. Села в машину, положила руки на колени, как школьница, которую выгнали из класса.
– Ничего не понимаю… Я позвонила, Потапов мне сказал, что беседует сейчас с Чугуевым…
– Мистика какая-то… – отозвался Сергей. – Я же сам его видел… А номер машины?
– Совпадает. На его машине нас преследовали…
Теперь Сергей открыл свою дверцу, вышел.
– Ты звонить?
– Нет.
Он перепрыгнул через придорожную канавку и направился к дородной, полусонной женщине, которая сидела на лавочке, сжимая грязными сапогами ведро с пышными хризантемами – белыми, фиолетовыми, красными, желтыми.
– Сколько стоят все цветы?
– А сколько дашь… – ответила женщина лениво, будто знала наперед, что ничего он у нее не купит.
– А сколько есть, столько и дам…
– Ну даешь! – Женщина сразу пробудилась от дремоты, зашевелила губами, точно подсчитывала и боялась ошибиться. – Влюбился, поди… Спасибочки, спасибочки, – сказала, принимая пачку денег. – Может, еще сходить, сорвать?..
Сергей втиснул охапку хризантем в машину, с них еще стекали и падали на сиденье капли воды.
– Это тебе…
– Ой, какая прелесть! – Она обхватила руками цветы, скрывшись за ними. – Как пахнут! Свежестью, миром, твоей добротой… Они мои… Я не хочу с ними расставаться… Ты можешь сесть за руль?
Сергей обошел машину, занял ее место.
Любое слово было излишним, оно могло сразу развеять интимно-нежный и необъяснимо волнующий покой, что теперь воцарился внутри маленького синего «жигуленка».
– Поворот! Поворот! – вскрикнула она, и все исчезло, они вернулись в свой прежний мир забот и сомнений. – Чуть не проехали… Через два километра будет Воронково…
Деревня выплыла из-за осинового, болотистого леса, старая, скучная, какой она, наверное, была и в те годы, когда здесь жила Глафира Николаевна.
– Ищем двухэтажный кирпичный дом… Вон один… Второй… Больше не вижу.
– Начнем с первого, – предложил Сергей.
Дом в четыре окна на улицу был недавно выкрашен в грязно-бордовый цвет и оттого напоминал убогое казенное общежитие.
Дверь на первом этаже открыл им лысый старик, длинная борода сосульками свисала до пояса. Мятый коричневый костюм. На ногах – широкие подшитые валенки.
– С райсобеса будете? – спросил, как проскрипел.
– Нет. Мы ищем Глафиру Николаевну Климову, – сказал громко Сергей, почему-то решив, что старик глуховат.
– Глафиру? – Дед почесал под бородой грудь, повспоминал. – Люськину дочь, что ли? У которой вчерась свадьба была?
– Наша Глафира постарше. Ей сейчас шестьдесят пять…
– Вы лучше у Ксеньи спросите… – Он хрипло закашлял. – Она всех помнит… – И, высунув голову в коридор, крикнул натужно, вытянув шею: – Ксеня!
– Чего надо? – сердито отозвались где-то в коридоре.
– Люди тут к тебе…
– Иду.
– Счас будет, – прохрипел дед обрадованно. Он нетерпеливо переминался с валенка на валенок – явно хотел уйти, словно его наконец-то пригласил в свою лодку Харон, чтобы покатать по подземным притокам Леты, а эти, незваные, задерживают своими разговорами.
В комнату вбежала худая, опрятно одетая женщина, руки ее по локоть были выбелены в муке.
– Здравствуйте, – сказала приветливо. – Я тут стряпней занялась, не обессудьте…
– Мы ищем Глафиру Николаевну Климову, – повторил Сергей.
– Глашу Климову? – она посмотрела на гостей, как на космических пришельцев.
Девушка решила облегчить ее воспоминания.
– Муж у нее плотником был…
– Да знаю, знаю я Глашу. – Женщина заволновалась, бессмысленно потирая рука об руку, как будто мыла их под краном. На пол сыпались мучные крошки. – Да не муж, а забулдыга страшный. Приютила и жила с ним… Я вот никак в голову не возьму, зачем она вам?.. Ее давно уж нет… Умерла она…
Сергей выразительно глянул на свою притихшую спутницу. А она молчала, спокойно слушала, точно ожидала именно такого ответа.
– А нет в деревне другой Глафиры Николаевны Климовой? – спросил Сергей.
– Да у нас в деревне тридцать домов. Все про всех все знают. Другие Климовы никогда не жили здесь… А с этой мы подружками были… Я и хоронила ее… Крест на кладбище еще стоит…
– Она? – Его спутница достала фотографию, протянула женщине.
«И это предусмотрела!» – мысленно ахнул Сергей…
– Нет. Здесь королевна, а Глаша деревенской девкой была… Где-то у меня ее фото сохранилось… Сейчас принесу…
Вскоре они разглядывали пожелтевшую нечеткую фотографию девушки в пестром платочке. На обратной стороне было написано: «Ксеньи от подружки Глаши».
– Можно ее взять? – спросил Сергей.
– Коль надо, возьмите…
«Зачем она тебе?» – услышал он шепот снизу, шепотом и ответил: «Климову покажем». Последовал легкий удар в бок: «Молодец!»
– Вы, поди, родственники ее? – поинтересовалась женщина.
– Родственники. Дальние, – ответил Сергей.
Как только они вышли из дома, Сергей наклонил голову и тихо, будто боялся, что их услышат, спросил:
– Ты уверена, что это именно та деревня?
– Не сомневайся. Здесь ошибки нет…
Она сама села за руль, осторожно повела машину по ухабистой дороге.
– В Ясную Поляну! – сказала, как приказала себе.
– Если тебе очень хочется… – согласился Сергей.
– Честно признаться: не очень… Я предполагала это, но не верила… Понимаешь меня?.. И теперь смешалось все… Поехали домой… – Она сделала паузу, улыбнулась и повторила: —…домой!
