Текст книги "100 рассказов о стыковке. Часть 2"

Автор книги: Владимир Сыромятников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 51 страниц)

11. Техническое наследие

Семёрка

7К – Союз

Молния, связь

Еще важнее – методы

Люди

Королёвская гвардия

12. И все же, – а что, если бы…

Говорят, что Пилюгин как?то сказал, что Королёв умер вовремя, в том смысле, что ему не привелось пережить тяжелых аварий и горьких разочарований, связанных прежде всего с развитием наших пилотируемых программ.

Иногда также задают вопрос, а слетали бы наши космонавты на Луну, будь жив Королёв?

Ответа на этот вопрос, конечно, нет. На первый взгляд, вообще нет особого смысла говорить о прошлом в сослагательном склонении. Тем не менее я решил на короткое время поступить именно так, нелогично, поскольку это позволило бы взглянуть на некоторые события несколько по–другому и оценить их с позиций специалиста, умудренного опытом космических десятилетий, прошедших со времени безвременного ухода нашего Главного. Все эти годы оказались насыщенными проектами разного масштаба и ценности, причем поначалу они сопровождались большими авариями, и даже катастрофами, а это требует отдельного разговора.

В связи с этим сначала надо напомнить, сказать о тех планах, которые были намечены Королёвым и которые не были выполнены или выполнены не полностью.

Первое, как минимум, два космических корабля «Восход» должны были слетать на орбиту. Один – с продолжительным полетом космонавтов, с тем чтобы не отставать от американцев, начавших к этому времени свою весьма короткую, но очень насыщенную серию полетов на кораблях «Джемини», это дало бы необходимый опыт на четыре года раньше, чем фактически слетал «Союз-9». Второй «Восход» – с искусственной тяжестью: этот уникальный эксперимент, как известно, был полностью подготовлен, но прекращен, и с тех пор его не удалось воспроизвести никому.

Дополнительно, полеты «Восходов» дали бы возможность и время для отработки «Союзов» в беспилотном варианте, по крайней мере, пилотируемый «Союз-1» не полетел бы таким, совершенно неотработанным, как это произошло с космонавтом Комаровым в апреле 1967 года. В связи с этим надо еще раз подчеркнуть, что подход к отработке гагаринского «Востока», корабля существенно более простого, проводился намного тщательнее: Королёв рисковал, но не так, как это стало происходить без его опыта, интуиции и здравого – очень! – смысла.

Более сложен вопрос в части будущего лунных программ Л1 и Л3 и связанной с полетом на Луну судьбой носителя № 1 – H1.

Тем не менее, надо сказать прежде всего о том же, что было отмечено выше в части подхода к отработке «Союзов».

Семёнов только начал учиться на Л1

Первая стыковка…

Орбитальные станции

К Марсу?

Америка тоже остановилась… поначалу ей не было с кем соревноваться

ЭПАС

Американе

На тряпках…

Космические челноки

На крыльях…

Гибрид

13. Феномен Королёва

В Королёве, как в большинстве людей, которых по полному праву можно причислить к гениям, проявились два основных качества: уникальный природный дар и удивительная работоспособность.

Королёв по шкале Ландау

С ним не может сравниться никто, даже великий немецкий ракетчик фон Браун, который безусловно был способен на большее, чем отпустила ему судьба. Отчасти это стало платой за профашистское прошлое, и за это действительно требовалось заплатить. Думаю, фон Браун даже завидовал Королёву, его одновременно завидной и незавидной судьбе. С другой стороны, несмотря на глубокие патриотические чувства, достоверно известны слова Сергея Павловича о том, что они бы сработались с фон Брауном.

Королёв – это чисто российское явление

Статус главных и генеральных

В войну оборонными предприятиями руководили генералы

У американцев вообще не было явных лидеров (за исключением немецкого ракетного фюрера фон Брауна). Позднее, после смены поколений, когда первое уникальное поколение НАСА ушло со сцены и их размытая организационная структура стала давать сбои, они спохватились, но было, похоже, поздно.

Директор Хьюстонского Центра приглашал прочитать лекцию

Полководец космических армий

Наполеон: «… лучше бы меня убили под Москвой»

Неизвестен своему народу

Королёв не стал Генеральным. Кому это было выгодно

Главный и генеральный

Генералиссимус РКТ

Королёв и АН

Королёв и власть

Королёв и космонавты

Королёв и связь через космос

Королёв и стыковка

Искусственная тяжесть

Королёв и пропаганда космоса

Подлипки – его будущий город Королёв

Королёв и Глушко (змея подколодная)

Королёв и Хрущев… Челомей с сыном Хрущева

Королёв и Келдыш

Королёв и Феоктистов

Королёв и Раушенбах (херувим)

Королёв и Челомей

Королёв и его «зэки»

Королёв и Афанасьев

Фон Браун

Американе

Подбор и расстановка кадров

Руководство людьми: модулирование действий, убежденность

в правоте своего дела, знание и использование психологии

Его орелики

Найти, ухватить самое нужное звено и вытащить всю цепь

Управление ракетами и КА

Скорость мышления, действий и полета: Быстрее звука

Проектирование: двойной подход

Крылья и «тряпки», что в результате(?) – гибрид:

ведь Королёв конструировал в молодости планеры и самолеты

Патриотизм, случай с Шевалевым

Книга Харфорда

Конструктор (100 рассказов)

Ученый (100)

Артист

Играющий тренер

Право выбора вариантов

Интеграл

Личность

Его Королёвская гвардия на многие годы

Его долгожители 7–ка, 7К, 11Ф67

Чем жил

Как работал

Как любил

Ненавидел?

Крикун (Пеле?)

Ученый по Ракетам (Высоцкий?)

«Завуч по пению?»

Кем был

Как руководил

Благодаря чему

Письма жене

Дочь

14. Преемники дела Королёва

Еще раз о Василии Павловиче Мишине

Здесь я не собираюсь ни повторять, ни корректировать то, что написал в Рассказе 1.13 и других рассказах 1–й части о том, кому волею судьбы привелось неожиданно стать преемником нашего Главного Конструктора. Однако подводя итоги 2–му прологу, не могу не привести дополнительных соображений, которые мне стали яснее за прошедшие с тех пор несколько лет. Возможно, кто?то расценит неуместными те строки, которые мне самому было неприятно писать, ведь, как и многие, я по–своему любил этого нестандартного человека.

Представляет интерес вопрос о выборе В. П. Мишина в качестве первого заместителя Главного в 1946 году, ведь именно с той далекой поры началось 20–летнее тесное взаимодействие этих, в общем?то, очень разных людей. Теперь можно только гадать, какими мотивами мог руководствоваться Королёв, выбирая себе первого зама на заре организации своего дела, когда неизвестного было гораздо больше, чем могла подсказать самая невероятная фантазия. У Мишина было много привлекательных черт: он был по натуре добрым человеком, был молод и по–мужски красив. Окончив МАИ перед самым началом Войны, приобретя практический опыт в те трудные времена и развив деловые профессиональные качества в авиационном КБ Болховитинова в НИИ-1, молодой инженер выделялся как умелый технарь, к тому же с некоторыми навыками пилота. Начиная с 1944 года он оказался вовлеченным в изучение трофейной ракетной техники, сначала в Советском Союзе, а позднее в Германии.

У Мишина было хорошее по тем временам крестьянское происхождение. Возможно также, что дополнительная Королёвская симпатия исходила из того, что отец его будущего зама тоже некоторое время провел в заключении по какому?то пустяковому политическому делу, и согласно практике того времени сын тоже находился под подозрением.

В течение 20 последующих лет первый зам постоянно работал рядом, рука об руку со своим Главным, участвовал практически во всех ракетных, а затем и космических проектах. Как показали события и дела после неожиданной смерти Королёва, Мишин оказался в целом неспособным воспринять и руководить делом своего шефа, основателя и движущей силы всего огромного дела. Для меня, как я думаю, и для многих остаются загадкой истоки постепенной негативной трансформации личности этого человека, одним пристрастием к алкоголю, которое, надо отметить, он умел преодолевать, это объяснить невозможно. Судьба странно обошлась с ним, и до конца разгадать причину всех изменений, скорее всего, невозможно. В целом, быть во главе такого огромного дела он был, похоже, не способен. Это не только мое мнение. Необузданный нрав как стиль в руководстве, который он во многом воспринял у Королёва и которым Сергей Павлович пользовался, как хороший артист – инструментом, новый главный воспринял как чуть ли не ведущий метод руководить делом и людьми.

Если подытожить результаты его руководства основными проектами и программами, которыми он руководил и… против которых он выступал, оппонировал или допускал просчеты, то их можно выстроить в довольно длинный ряд. Это и твердотопливные МБР, и два КК «Восход» (один – для проведения длительного полета космонавтов, второй – для испытания системы искусственной тяжести), и аварийный пуск неотработанного «Союза-1» с космонавтом Комаровым, и проведение кампании отработки лунной программы Н1–Л3 (прежде всего – летные испытания ракеты–носителя Н1), и активная оппозиция программе ДОСов в странном союзе с В. Челомеем, который в течение многих лет был противником Королёва и нанес огромный ущерб его делу, и настойчивость в продолжении практически обреченной лунной программы Л3–M, после того как американцы уже высадились на Луну.

Мне не по душе вешать все это на одного человека, это в принципе – неправильно. А где было руководство министерства MOM и ВПК Совмина, а ЦК и Политбюро, наконец?! Ведь традиционно руководитель такого масштаба был их номенклатурой. А партия являлась и в целом ряде критических периодов по–настоящему была всемогущей, руководящей и направляющей силой советской эпохи.

Но с другой стороны, Мишин действительно был в течение семи лет главным в рамках системы единоначалия, и если здесь не вдаваться дальше в детали, то уж ничего больше и не поделаешь.

А жаль!

В. П. Глушко

Валентин Петрович занимает особое место в истории советской космонавтики. Хотя он руководил нашей организацией, головной по ракетно–космическим комплексам, целых 15 лет, его основной вклад состоит в создании ракетных двигателей, которые он создавал всю жизнь, больше 40 лет, и это было действительно выдающееся, беспрецедентное достижение. Тем не менее его вклад в космонавтику на посту генерального конструктора тоже очень большой.

Кстати, интересен вопрос, почему Глушко, несмотря на все свои огромные амбиции, не стал вторым Королёвым? Думаю, не только потому, что он слишком поздно пришел к руководству нашей головной организацией (1974 г.), слишком поздно стал у руля советских РКТ–программ.

Ю. П. Семёнов

Наряду с Глушко Семёнов внес наибольший вклад в развитие пилотируемой космонавтики в стране. В отличие от главного ракетного двигателиста он не был настоящим конструктором, а был, как сейчас говорят, менеджером, по–нашему – ведущим конструктором. Институт «ведущих по изделию» ввел Королёв и называл их «глаза и уши» главного конструктора. Они выполняли широкий спектр диспетчерских функций, начиная с детального конструирования ракет (а позднее – космических аппаратов), через все последующие этапы испытаний и отработки, подготовки и самих ЛКИ (летно–конструкторских испытаний). Такие обязанности требовали, прежде всего, разнообразных инженерных знаний, расторопности и волевых качеств. Ведущими становились энергичные и честолюбивые люди, это был кратчайший путь к успеху, а их, под руководством Королёва, становилось с каждым годом все больше. Новые победы приносили новые награды и звания. Тем не менее ведущие должности приносили прежде всего уникальный опыт. Со второй половины 50–х, когда началась передача «изделий на вывоз», на другие предприятия и города, ряд ведущих стали главными (а позднее генеральными конструкторами), можно назвать Д. И. Козлова, В. П. Макеева и М. Ф. Решетнева. Ведь никто не знал своего изделия лучше ведущего, и такие назначения были в определенном смысле естественными, к тому же, Королёву были нужны свои, проверенные в деле люди на новых ключевых местах. Чего, как правило, не хватало ведущим конструкторам, так это настоящего опыта (и творческих способностей) конструирования новых изделий, такой недостаток мог частично компенсироваться, если новый большой руководитель окружал себя творческими личностями.

Начав с должности зама ведущего по кораблю «Союз» после приезда из Днепропетровска ( После Днепропетровска Семёнов сначала несколько лет работал в КБ «Химмаш» у главного конструктора Исаева), Семёнов вскоре продвинулся на должность ведущего по кораблю Л1 (облет Луны). В результате вторая половина 60–х принесла ему уникальный опыт, и он, пользуясь поддержкой с самого верха политического управления страны, становится ведущим (с расширенными полномочиями) уникального изделия – ДОС (долговременная орбитальная станция). Общая обстановка с пилотируемой космонавтикой в стране после поражения от американцев в лунной гонке и такая мощная поддержка очень помогли отвоевать у Челомея «кусочек космического алмаза» и в конце концов превратить ДОСы в основную программу советской пилотируемой космонавтики, а самому Семёнову стать ее главным конструктором. В большой мере этому способствовало то, что проектирование долгие годы находилось в руках и голове Феоктистова – главного космического проектанта Королёва, – которого Сергей Павлович сумел послать в космос, чтобы тот испытал их первый многоместный «Восход» на орбите, как это в молодости делал наш Главный со своими планерами.

Этот «орбитальный», многолетний и длинный путь привел Семёнова к руководству всей нашей организацией после смерти Глушко в 1989 году.

К сожалению, в конце 80–х произошел разрыв Семёнова с Феоктистовым, что существенно ослабило творческое начало при дальнейшем развитии ДОСовских конструкций. Надо сказать, что к этому времени ОК «Мир» уже залетал, а в целом – уже спроектирован. Достраивался «орбитальный мир» в 90–е годы под руководством Семёнова, и здесь ему не было равных. В эти же годы подготовили и реализовали новую международную программу «Мир» – «Шаттл» и спроектировали МКС, причем ее российский сегмент построили с широким использованием конфигурации и техники ДОСов.

Надо отметить также большой вклад Семёнова в качестве «ведущего–главного» в доведении до успешных летных испытаний ОС «Буран», изделия столь же уникального, сколь и противоречивого, впрочем, как и личность самого Семёнова.

Говорят, человека можно характеризовать его отношением к людям и к самому себе, так вот эта «дробь» у нашего Семёнова оказалась чрезвычайно мала. Его отношение к своим подчиненным поразительно. К тому же, наш «гениальный ведущий» очень хорошо изучил человеческую природу и научился воздействовать на людей. С годами его стали называть у нас людоведом, потому что он использовал этот свой опыт и способности на подавление, а человеческая доброта уходила на какой?то другой, второй или третий план.

Личная преданность, а больше – служение, но никак не преданность делу, стала руководящим критерием кадровой политики Семёнова.

Пройдя путь от зама ведущего до генерального, к концу своего правления Семёнов изжил себя, уверовав в свою гениальность и незаменимость, он затеял перестройку, начал разгонять боеспособные подразделения КБ, а старых конструкторов пытался пересадить из?за кульманов за компьютеры. Когда ракетно–космических вице–президентов корпорации стали заменять хозяйственниками, у нас стали говорить, что «даже кухарка может управлять государством», правда многоопытный Черток нас поправил, сказав, что Ленин говорил: «…у нас (в стране советов) даже кухарку можно научить управлять государством». Кстати, уместно отметить, что методы нашего президента часто чем?то напоминали подходы к руководству членов Политбюро.

Когда в «Роскосмос» пришли новые люди, Семёнов посчитал, что он может по–старому диктовать свои условия новому руководству. Так первый президент «Энергии» потерял контакт и сверху, и снизу, и это дорого ему обошлось: два удара, административный и внутренний ( инсульт), последовали один за другим.

К счастью, для сильного человека удары судьбы не стали роковыми.

Н. Н. Севастьянов

Хотя рано делать какие?то выводы, нужно сказать несколько слов о человеке нового поколения, который пришел на смену руководителям старого звена, причем первые трое были старше меня и уже ушли в мир иной. Тем более что наш новый руководитель является в некоторой степени моим учеником. Первый руководящий опыт он получил, когда мы с В. Бранцем выдвинули рядового программиста генеральным директором Консорциума «Космическая регата» («ККР»), который образовали для создания первого солнечного паруса. Этот проект детально описан в 3–й главе. Уже в рамках ККР он приобрел опыт и установил хорошие связи с могучим «Газпромом» и в последующем, набрав новую команду, уже самостоятельно, как генеральный директор «Газкома», опираясь на финансирование «Газпрома», осуществил, с большой поддержкой РКК «Энергия» и лично Семёнова, актуальный и масштабный связной проект, основой которого стали спутники «Ямал» нового поколения, построенные с широким использованием импортной авионики.

…и бесценный опыт стали для нашего нового президента хорошим трамплином в неизведанное будущее. Наше время имеет свои и большие особенности.

Севастьянов – человек очень больших амбиций – изначально стремился к тому, чтобы стать большим руководителем – и это, в принципе, нормально. Возможно, не так уж плохо и то, что он стремится взвалить и взять на себя слишком много. Известно выражение: если хочешь добиться очень многого, нагружай себя сверх предела. С другой стороны, и это хорошо умел Королёв, необходимо формировать деятельные команды настоящих профессионалов и единомышленников по основным направлениям техники и организации, надо постоянно их контролировать, не лишая их самостоятельности и инициативы, и в то же время самому учиться у своих подчиненных.

Остается надеяться, что ошибки молодости, такие как неосмотрительность высказываний и действий, пройдут.

В 2005 году с приходом нового руководства «Роскосмоса» сложилась благоприятная ситуация с переизбранием Семёнова. В мае новым президентом РКК «Энергия» стал Севастьянов, то, к чему он стремился, свершилось. Многие из нас, ветеранов, в принципе поддержали это решение. Однако дальше события стали развиваться не так, как мы надеялись.

Проекты, Луна, Гелий-3, Клипер

Команда

Бранец мне друг, но истина дороже

Потеря доверия

Потеря потенциала и в КБ и на ЗЭМе, естественная и приходящая

Несмотря на удручающее начало, большинство из нас, уже немногочисленной Королёвской гвардии, будучи реалистами, искренне желают нашему новому президенту удачи и успеха, ведь от этого зависит продолжение дела, заложенного Королёвым.

Не даром говорят, что время выбирает своих героев. И все?таки мне представляются в высшей степени странными, просто поразительными, я бы сказал, почти мистическими те параллели, которые можно провести между тем, как развивалась пилотируемая космонавтика и наша страна в целом, особенно в последние годы!

15. Заключение

О том, как после неожиданной смерти Королёва нам пришлось работать под руководством Мишина, мне уже привелось рассказать. С конца 60–х все более активным становился Семёнов, став постепенно главным конструктором ДОСов, а после смерти Глушко, возглавлявшего наше огромное НПО «Энергия» с 1974 по 1988 год, – Генеральным конструктором. Его, как известно, сменил Севастьянов в 2005 году.

За все эти 30 с лишним лет нам привелось осуществлять целый ряд уникальных ракетно–космических программ и проектов. Мне привелось быть активным участником большинства из них. Об этом во многих деталях и рассказывается вo 2–й части книги. Я по–прежнему старался рассказать, как развивалась советская (а с 1992 года – российская) космонавтика и как она конкурировала, а с 1992 года стала снова сотрудничать с американцами, а позднее также с другими странами. По–прежнему отвечая за стыковочные интерфейсы, количество и сложность которых непрерывно возрастали, в эти годы я смог еще дальше и глубже проникнуть в суть пограничных проблем, технических, организационных и общечеловеческих.

Как упоминалось в 1–й части, Королёв незадолго до неожиданной смерти положил на меня глаз, и неизвестно, как сложилась бы моя профессиональная судьба под его руководством. Недаром десяток лет спустя, после завершения проекта «Союз» – «Аполлон» И. Б. Хазанов как?то сказал мне: «Эх, Владимир, не хватает тебе должного размаха». Были и другие намеки, однако дальше дело двигалось довольно медленно. Мой непосредственный начальник недолюбливал и ревновал меня за излишнюю самостоятельность и непокорность, «Вот и не получилось из тебя главного конструктора», – как?то он признался мне. Была и положительная сторона в моем таком медленном эволюционном росте, который последовательно вел меня по служебной лестнице, умножая опыт формирования и руководства коллективами специалистов и помогая становиться настоящим лидером все более сложных и комплексных технических разработок. Мне удалось собрать и сформировать очень работоспособный и квалифицированный коллектив конструкторов и инженеров, которые мне доверяли. Я собирал их постепенно, шаг за шагом, как Иван Калита. Важным стало также то, что доверяло мне и большое начальство, и я их не подводил.

Должен также отметить, что, набрав силы и уверенность, у меня хватило умения и смелости рисковать, проявлять нестандартную инициативу, которая приносила порой замечательные результаты.

Так, моя нестандартная конструкторская стезя привела меня также к участию и руководству новыми оригинальными космическими проектами, такими как солнечный парусный корабль и система космического освещения, электродинамическая тросовая система и, наконец, пилотируемый корабль гибридного типа. Несмотря на незавершенность организационно–технических идей, есть что рассказать и передать следующему поколению, которое захочет и сможет осваивать космос дальше.

Та школа, которую мне посчастливилось пройти, работая в течение 10 лет под руководством Королёва, была для меня, так же как и для многих моих товарищей, той основой, на которой строилось все остальное. Это не голые слова, не вербальная дань гениальному основателю нашего дела, нашему первому руководителю: читатель сможет убедиться в этом сам, прочитав представленные здесь рассказы о стыковке и на земле, и в космосе.

Наследие Королёва неисчерпаемо.

Библиография:

Черток Б. Е. «Ракеты и Люди», ч. 1–4

Королёва Н. С. «Отец», ч. 1 и ч. 2, 2002

Ветров Г. С. «Наследие Королёва»

Ветров Г. С. «Королёв и его дело»

«Королёв. Ученый, инженер, человек»

Сыромятников B. C. «100 рассказов о стыковке», ч. 1

Neufeld M. J. «The Rocket and the Reich»

Siddiqi Asif A. «Challenge to Apollo»

Harford James «Korolev»