Текст книги "Чужой космос: миссия на Элледию (СИ)"

Автор книги: Влад Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Глава 46

На расстоянии нескольких тысяч километров от произошедших боевых действий находились строения, на взгляд человека – если бы у него появилась возможность их увидеть – лишенные привычных очертаний. Эти сооружения выглядели так, словно их проектировал безумный архитектор, руководствующийся своим искаженным восприятием реальности. Но те, кто обитал в этих постройках, не были людьми и не видели ничего странного в окружавшей их архитектуре. А даже если бы здесь и оказался человек, он бы все равно не смог ничего разглядеть кроме лесного массива и цвета изумрудов скалистых нагромождений...

Именно здесь и обитали орхеантцы.

Раса орхеантцев когда-то была одной из самых могущественных в галактике Треугольник. Их родная система находилась в двух миллионах световых лет от Земли. Но в результате войны эту расу почти полностью истребила другая цивилизация – цереарцы. Однако орхеантцы не собирались покорно кануть в небытие. Напротив, они мечтали о возрождении былого величия. Они ждали долго, и недавно к власти пришел новый честолюбивый Виор – то есть Лидер – Трелан Нетуд Треньюн. Теперь они начали методично продвигаться к своей намеченной цели.

Возрождение, новая веха в истории расы орхеантцев началась именно здесь, на планете Элледия НФ2 – или Олкреант, как они сами ее называли. Оставшиеся в живых представители расы оказались на этой планете по воле тех же цереарцев после того, как их последние межзвездные корабли были разрушены.

Раса цереарцев доминировала в космосе на протяжении многих тысяч лет и следила, чтобы везде соблюдались справедливость, мир и порядок. Они были силой, являющейся гарантом спокойствия всех обитаемых миров. Это была прекрасная, высокоразвитая цивилизация. Поэтому им и пришлось вступить в конфликт с орхеантцами, которые в противоположность цереарцам хотели всевластья.

После шести столетий войны цереарцы победили, уничтожили весь Звездный Флот орхеантцев и установили свою власть в их системах. Затем оставшиеся орхеантцы были отправлены в изгнание на Элледию. Таким образом, цереарцы заточили их в своеобразную тюрьму. В космосе снова воцарился мир...

Цереарцы поступили милосердно, и может быть, неразумно, дав своему врагу шанс на выживание. Но они не хотели геноцида – это противоречило их натуре и философии.

Орхеантцы довольно быстро адаптировались в своем новом мире – Элледии, и попытались хотя бы частично воссоздать то, что было утеряно. Но это оказалось трудной задачей, ведь они потеряли практически всех своих ученых. В первую очередь им пришлось осваивать планету.

Сразу же выяснилось, что здесь вообще нет залежей аллериновой руды, которая лежала в основе всех технологий орхеантцев, связанных с металлом. Это означало невозможность производства межгалактических кораблей и некоторых типов тяжелой военной техники. Орхеантцы понимали, что отныне они должны будут оставаться на этой ненавистной им планете еще очень и очень долго. Но они умели ждать, так как время не играло для них определяющей роли – лишь цель, объединявшая всю расу, имела значение. Каждый отдельный индивид должен был посвятить себя служению всему обществу и Высшему Виору. Любой индивид составлял одно целое со всей расой, и лишь избранные могли отделяться и становиться Высшим Виором. Только избранные имели право притязать на власть и управлять всей расой.

И все-таки не проходило и дня, чтобы орхеантцы не вспоминали о своем прошлом величии, и постоянно жаждали мести. По своей сути они были агрессивными. Этому в немалой степени способствовало еще и то, что их свободолюбие было попрано цереарцами, принудившими их мириться с неволей.

Орхеантцы были и остались расой агрессоров, и когда выяснилось, что Олкреант населяют туземцы, отнюдь не разделяющие их захватнических идей, орхеантцы вступили с ними в конфликт и попытались поработить, как когда-то другие несчастные расы. Однако упорные аборигены не желали сдаваться. Не имея аллериновой руды для производства многих типов техники и оружия, орхеантцам пришлось добывать и приспосабливать для своих военных нужд местную железную руду, но им не хватало ресурсов и сил, чтобы одолеть туземцев. Противостояние с эрвами продолжалось столетие, и в конце концов орхеантцы прекратили бесплодные попытки одолеть стойких туземных воинов.

Сейчас, когда наступило время перемен, эрвы почти не представляли интереса, и все, что нужно было властолюбивому Треньюну – это корабли. Орхеантцы пока так и не изыскали возможность построить здесь межпланетные звездолеты, и, соответственно, не могли отомстить цереарцам; не могли они и начать так им необходимый в то время захват других территорий – планет и целых систем. Однако Трелан Треньюн отличался дальновидностью и полагал, что в недалеком будущем им обязательно представится шанс покинуть Олкреант. Он понимал, что такая плодородная планета с прекрасными климатическими условиями и богатая разными полезными ископаемыми не может остаться без внимания. Орхеантцы не сомневались в мудрости Виора, верили ему и оказались абсолютно правы.

Через тридцать пять лет после установления власти Трелана на Олкреант прибыли люди. Это были колонисты. Вскоре здесь возникло поселение. Люди оказались существами, обладавшими мощным интеллектом. Они уже поднялись в своем развитии довольно высоко и даже в чем-то превосходили самих орхеантцев. Но главное – у них были межгалактические корабли. Так что теперь расчетливому Треньюну не составило труда придумать хитроумный план и завладеть телами людей. И возможность покинуть Олкреант была как никогда близка.

Надо отметить, что орхеантцы, чьи ученые уже длительное время работали над возможностью подчинения и контроля разума и тела представителей других рас, весьма в этом преуспели.

Для начала они добились того, что научились частично подчинять себе некоторые из завоеванных народов, а потом им удалось вывести абсолютно новую органическую форму жизни, с помощью которой могли бы получить тотальный контроль над другими разновидностями существ, населявших галактику, если бы их вовремя не остановили цереарцы.

Создание, выведенное специалистами орхеантцев в своих лабораториях, в несжатом виде имело размер всего лишь около двух сантиметров, однако в теле носителя за довольно короткий отрезок времени превращалось в модифицированный, новый подвид орхеантцев, способный начисто лишать носителя индивидуальности. При желании это существо могло покидать тело носителя и со временем перерождаться в обычного представителя расы орхеантцев. Правда, при этом носитель неизменно погибал. Но поскольку цереарцы победили в войне, орхеантцы вынуждены были прекратить исследования.

Когда к власти на Олкреанте-Элледии пришел новый Высший Виор, немногочисленные ученые орхеантцев опять взялись за исследования и выращивание паразитической разновидности формы жизни. Треньюн возлагал надежды на этот новый вид сверхпаразита, который присоединяется к мозгу носителя и через некоторое время сам развивает интеллект, превосходящий интеллект человека. Это научное изыскание стало достойным порождением безжалостных орхеантцев, для которых жизнь других рас не имела значения. Трелан справедливо полагал, что этот паразит поможет ему претворить в жизнь его планы.

***

В полутемном овальном зале, поддерживаемые антигравитацией, восседали рефины – советники – Треньюна и военные виоры. Здесь должно было состояться заседание Линзендир. Древняя традиция требовала, чтобы высшие посты у орхеантцев занимали только мужчины, хотя в тивуарах, как правило, выращивалось одинаковое количество и мужчин и женщин. Но различие полов для орхеантцев почти не имело значения, поскольку в некоторой степени они уже стали искусственной формой жизни. Такие понятия как «любовь» или «секс» были для них всего лишь абстракцией.

Задняя полупрозрачная стена бесшумно открылась, и в зале появилась высокая фигура, закутанная в одеяние, отливающее серебром. Трелан Нетуд Треньюн, Высший Виор орхеантцев спустился по невидимым силовым полям и занял место в центре. Никто не имел права приближаться к нему во время заседания.

Треньюн оглядел рефинов и виоров. Щелчком одного из своих отростков он позволил начать заседание.

«Кто хочет выступить первым?» – мысленно спросил Трелан. Орхеантцы сейчас общались телепатически.

Слово взял Эвелефф Куанн Орфалун, первый военный рефин:

«Мы уже готовы, Высший Виор. Наша первая верта ждет, когда можно будет встретиться с туземцами».

«Так ли это?»

«Да, Высший Виор».

«Все ли вы предусмотрели?»

«Абсолютно все, Виор. Наши расчеты безупречны».

«Могу ли я задать вопрос, Высший Виор?» – спросил второй военный рефин Илфирр Бриид Труод.

«Я слушаю вас».

«Высший Виор, как я понимаю, вашей целью по-прежнему являются туземцы Ренилу?»

«Именно так, рефин Труод».

«Виор, возможно, нам следует сосредоточиться на городах всех аборигенов Олкреанта?»

«Не вижу в этом смысла. Сейчас для нас важно как можно скорее уничтожить армию Ренилу. Это задача первостепенной важности. Затем мы должны атаковать туземцев по всему Олкреанту».

«Высший Виор, позволю себе заметить, что армия туземцев Ренилу, по моему мнению, не представляет для нас угрозы».

«А вы не думаете, – сказал Трелан, — что они могут объединиться с остальными туземцами планеты?»

«Мне кажется, Виор, кланы аборигенов Олкреанта не отличаются особой контактностью по отношению друг к другу».

«Вы ошибаетесь, рефин Труод, – вмешался психовир Шиунн Фриар Денеж. – Последние восемнадцать реннов кланы туземцев успешно взаимодействуют между собой. Я не исключаю возможности объединения всех кланов аборигенов. Мы должны спешить и атаковать их первыми».

«Психовир Денеж прав, – согласился Треньюн. – Ключ к нашему успеху – внезапная и быстрая атака. У вас есть еще вопросы, рефин Труод?»

«Нет, Высший Виор».

Илфирр замолчал, хотя по-прежнему считал, что психовир Денеж и сам Трелан совершают ошибку.

«Что нам скажет виор Лиирда?» – обратился Треньюн к Зеллу Уртилле Лиирде, командующему всеми военными силами на Элледии.

Тот открыл илмиры и посмотрел на Треньюна:

«Мои войска в нетерпении, Виор. Они хотят уничтожить армию Ренилу уже через три кверта».

«Три кверта – весьма смелый расчет. Но мы не можем позволить себе ошибиться. Уверены ли вы в своих силах?»

«Наши солдаты в состоянии одержать победу, Виор. Ошибка исключена. Но я полагаю, нам следует использовать сразу все четыре основные верты».

«Это слишком рискованно, – не согласился Трелан. – Резервы могут нам еще понадобиться. Виор Кевлуан?»

Виор Нир Илца Кевлуан присутствовал здесь в человеческом теле Динтара Олдриджа, что сильно контрастировало с остальными, однако никого это не смущало.

«Я подтверждаю, Высший Виор. Мы можем атаковать туземцев, а также необращенных людей. Позволю себе предположить, что наше время уже пришло».

Треньюн сжал илмиры и спросил:

«Может быть, вы лишь выдаете желаемое за действительное? На чем основывается ваше предположение?»

«Исключительно на реальных фактах, Высший Виор. Первая верта может начать атаку, как только вы пожелаете».

«Что вы скажете о недавнем происшествии в поселении?»

«Это никак не повлияет на нас, Высший Виор».

Трелан некоторое время молчал, открыв илмиры и разглядывая Кевлуана. Под холодным взглядом Высшего Виора тот почувствовал себя не слишком уютно.

«Если я не ошибаюсь, – сказал Треньюн, – необращенным людям удалось воспользоваться устройствами связи и установить межпланетный контакт?»

«Их просьба о помощи не будет воспринята всерьез, Высший Виор. – Нир не выдержал взгляда Трелана и слегка прикрыл илмиры, спрятав зрительные финторы. – Мы приняли все меры предосторожности».

«Таких досадных недоразумений следует избегать, виор Кевлуан».

«Это не повторится, Виор».

«Теперь о корабле. Могу ли я рассчитывать, что он будет готов к отлету?»

«Высший Виор, обращенные особи пока не открыли доступ к самым важным системам корабля. Но я обещаю: они это сделают».

«Полагаю, разработанный и выведенный вами организм не подведет нас именно сейчас?» – Вопрос адресовался Энеруре Треллу Рефенуле, отвечавшему за разработки паразитирующих форм жизни.

«Люди полностью под его контролем, Высший Виор, – сказал Рефенула. – Они сделают все, что нужно».

«Корабль скоро взлетит, Высший Виор, – добавил Кевлуан. – В этом нет никаких сомнений».

«Я надеюсь. – Бесстрастный взгляд Треньюна не обманывал Энеруру и Нира в их незавидной участи в случае ошибки или провала. – Мне бы не хотелось отстранять вас обоих от дел».

Тут Трелан снова сжал илмиры. Воцарилась полная «тишина». Никто не имел права «разговаривать», когда Высший Виор принимал решение.

«Слушайте меня, – сказал Треньюн, поднявшись. – Я решил начать полномасштабную атаку против армии аборигенов Ренилу и помогающих им людей. Мы ждали долго, и время для этого пришло. Мы должны уничтожить туземцев – они по-прежнему представляют для нас угрозу. Через четыре кверта мы начинаем выступление. К тому времени, когда туземцы окажутся побеждены, корабль обязан быть приготовлен к отлету. Туземцы должны быть полностью уничтожены. Люди должны быть обращены или уничтожены».

Треньюн обвел взглядом рефинов и виоров:

«Я буду ждать от вас сообщений. Надеюсь, вы не станете огорчать меня».

Глава 47

Следующим вечером после набега на поселение Виктор сидел в пентире и хмуро смотрел перед собой, подкрепляясь хоршом эрвов – сладкой пастой – и руплами, съедобными отростками с хловир, растущих недалеко от лагеря. Хорш по вкусу чем-то напоминал виноградные листья, а руплы щипали язык и оставляли ощущение прохлады во рту. Правда, Виктору сейчас было не до кулинарных изысков, поскольку он пребывал в подавленном состоянии, несмотря на то, что они выбрались из поселения живыми. Он чувствовал свою вину за то, что его дерзкий план не удался, и погибли эрвы, Трюфо и Доронин.

Серов понимал: он сделал то, что считал правильным, и делал это для того, чтобы спасти людей и помочь эрвам освободить планету от пришельцев. Он хотел, чтобы те, кто еще остался людьми, вернулись домой. А Доронин и Трюфо уже никогда не вернутся.

Виктору приходилось и раньше терять солдат. Война есть война, а боевые действия – это не учения. На войне командиру приходится принимать трудные решения, брать на себя ответственность, посылая людей на гибель. Даже зная точно, что они идут на верную смерть. Такова уж доля командира. Если бы Серов отличался излишней чувствительностью, то тогда ему не стоило бы заканчивать академию по подготовке офицеров. Но он не сомневался в себе и когда-то выбрал именно этот путь – свой путь.

На войне требуются командиры, умеющие руководить, делать выбор и отдавать приказы. Так всегда считал Виктор. Командиры, которые не прячутся за своих солдат. Однако иногда им приходится выполнять такие задачи, при выполнении которых без потерь никак не обойтись. Это Серов уже понял, когда проходил преобразование в офицера в академии. Но одно дело проводить тренировки или моделировать бой на симуляторах, и совсем другое – реальное сражение. В реальном бою нет возможности что-то переиграть, что-то поменять, если допустил промах. От правильности твоего решения зависят успех задания и жизни солдат под твоим командованием. Это Виктор тоже прекрасно осознавал. Когда ты знаешь, что твои солдаты отдали жизни, даже если это и необходимо для выполнения задания, то чувствуешь вину и сомнение: а все ли ты правильно сделал? Такие вещи оставляют в душе раны, и они никогда полностью не затягиваются.

Сидя в своей пентире, Серов не мог отделаться от ощущения, что он допустил ошибку. Возможно, вообще не стоило соваться в поселение. Это напомнило ему историю, произошедшую с ним, когда он участвовал в одном из первых своих боев. В то время он еще был молодым лейтенантом, только закончившим академию.

Тогда, в стычке с анархистами, чье разрушительное движение набирало силу на планете Нефела, входящей в состав Федерации, ему пришлось командовать отрядом солдат.

Это было сражение за стратегически важную высоту. Виктор хорошо все помнил: шум канонады, крики, гул техники, взрывы, вспышки и шипение сгустков энергии, прорезающих тьму ночи. Под его командование тогда попали сто четыре десять и младший сержант. Им пришлось вступить в схватку с превосходящим по численности отрядом наемников, – настоящих головорезов. Они были отлично вооружены, опытны, и сначала уничтожили и оттеснили часть одного из батальонов Коалиции, а потом сосредоточились на оставшихся разрозненных группах солдат. Серов и остальные солдаты отбивалась, но капитан погиб, и Виктор взял на себя командование уцелевшими людьми. Скоро должно было прибыть подкрепление, и им нужно было только продержаться. Однако Серов не знал этого, так как специалисты анархистов по шифрованию отрезали всю связь с командными центрами Коалиции.

Виктор и его солдаты укрылись в развалинах, сдерживая натиск вражеской пехоты и роботов. Серов и остальные солдаты дрались отчаянно, только силы были неравны. Солдаты умирали один за другим, и всюду лилась кровь. Это было подлинное безумие.

К Виктору подбежал молодой рядовой Терри Джексон и что-то в отчаянии орал, но Серов его не слышал. Только спокойствие и присутствие духа у лейтенанта Виктора Серова в тот момент не давали остальным бежать в панике. И Виктор понял: если он хочет хоть кого-то спасти, нужно уходить отсюда. Позади них было сернокислотное озеро протяженностью около десяти километров. Это озеро, разумеется, нельзя было одолеть вплавь, и поэтому самым разумным решением Серов счел прорываться через руины города. Они, конечно, по-прежнему будут находиться под обстрелом сил анархистов, но выбора не оставалось.

Когда совсем близко раздался взрыв, и Виктора обрызгало кровавыми останками младшего сержанта Альваро Домингеса, он приказал отступать. Серов и не догадывался, что к ним и остальным силам Коалиции уже идет помощь.

Они бежали между разрушенными аэростроениями некогда красивого пригорода, а солдаты анархистов продолжали вести по ним стрельбу. И тут Виктор и оставшиеся солдаты попали под обстрел своих же частей, которые шли к ним на помощь и приняли за врага.

В общем, когда Серов и другие добрались до территории, занятой войсками Коалиции, то кроме Виктора в живых остались только десять человек.

Серова вызвали на допрос. В первую очередь его спросили, почему он ослушался приказа и не стал ждать подкрепления. Он долго и подробно все объяснял, но его отправили на станцию «Арахнид-3» до конца расследования. Там Виктора поместили в каюту под арест и отстранили от службы на неопределенное время. Теперь он мог спокойно обдумать и осмыслить все случившееся.

Чем дольше Серов размышлял о недавнем бое, тем сильнее винил себя в случившемся. Ведь получается, двадцать восемь человек из тех, что прорывались вместе с ним тогда через руины, погибли из-за ошибочного решения, решения, которое принял он. Но если бы он не приказал прорываться, не уцелел бы вообще никто. Веский довод и хорошее утешение, однако Виктора не покидало чувство вины. Оно снедало его и он не находил себе места. Серов думал о том, что родителям солдат уже сообщили о гибели их сыновей, и эти мысли были куда хуже, чем перспектива разжалования.

Через два дня Виктор совсем не находил себе места. Он не ел, не пил, и лишь часами мерил шагами свою каюту. Он уже собрался потребовать, чтобы его отдали под трибунал, когда все закончилось. Правда, измученную совесть Серова это не успокоило.

К нему прислали майора из внутренней Службы Расследований. Это была уверенная в себе женщина с внимательными глазами. От ее взгляда, казалось, ничего не могло укрыться. Она сообщила, что следственная комиссия провела тщательное расследование, изучила всю имеющуюся информацию и пришла к выводу, что действия Виктора в том бою были оправданы. Серов поверил в это с трудом. «Принимая во внимание тот факт, – добавила майор, – что между отдельными частями Коалиции связь некоторое время была закодирована шифровальщиками анархистов, то вы приняли единственное правильное в той ситуации решение». Виктор был растерян и находился в смятении. Все разрешилось как нельзя лучше, но это, считал он, не снимало с него ответственности.

Майор велела ему поставить цифровую подпись в базе данных комиссии и поздравила с тем, что теперь с Виктора сняты все обвинения и подозрения. Заметив, что Серов вовсе не рад этому, майор бросила на него проницательный взгляд, и, улыбнувшись, сказала: «Не грызите себя. В том, что произошло, действительно нет вашей вины. Вы поступили правильно и сделали все от себя зависящее. Сейчас вы думаете, что это не так, но со временем поймете, что я права». Она коснулась рукой руки Виктора и покинула каюту. Охрану тут же сняли, и Серов должен был вернуться в расположение своей части. На этом все и закончилось. Вернее, завершилось расследование, потому что все происшедшее оставило рану в душе молодого лейтенанта. Глубокий шрам, который не уберешь с помощью специальных средств.

Первое время после случившегося Виктор пытался избавиться от чувства вины и гнетущих мыслей при помощи эффектраторов, только это не приносило облегчения. Он стал даже подумывать о том, чтобы стереть тяжелые воспоминания, но вина перед погибшими солдатами не позволяла это сделать. Когда Серов представлял, что должны сейчас чувствовать родители солдат, оставшихся на Нефеле, то проклинал себя и жалел, что не погиб там вместе с ними. Он хотел встретиться с кем-нибудь из их отцов и матерей, но так и не нашел в себе ни сил, ни мужества сделать это.

Потом, когда начался новый виток конфронтации Федерации и Альянса, Виктор вызывался идти добровольцем в самые горячие рейды, лишь бы искупить вину перед погибшими солдатами. В те мрачные времена он был бы рад, если бы какой-нибудь солдат Альянса прикончил его. Но этого, к счастью, не случилось.

Шло время и Серов несколько переосмыслил события того дня. Он понял, что майор из СР и в самом деле была права. В общем, можно сказать, что Виктор примирился с собой. Он повзрослел и нашел силы, чтобы справиться с бременем, лежащим на душе. Однако несколько лет после тех событий по ночам его мучили тяжелые сны. Он видел лица всех тех, кто остался на Нефеле, и просыпался в холодном поту...

...Виктор встал и решил проведать Макса Панина, которому Дана Перова и Элира Ормела прирастили биоконечность, сделанную из органических частей, выращенных на специальном устройстве, которое входило в стандартный состав медицинского оборудования Перовой.

Серов поднялся в пентиру, где находился Панин, и взглянул, не спит ли тот. Макс лежал на кровати и разглядывал свою новую конечность, с осторожностью сгибая и разгибая ее.

– Как рука? – спросил Виктор, залезая внутрь.

Панин приподнялся на кровати и отдал честь:

– В порядке, ундент полковник. Срастается.

Серов сел в «кресло»:

– Вольно. Ну-ка, дай взглянуть.

Макс повернул руку к свету, и Виктор оглядел ювелирную работу медиков. Левую руку Панину заменили почти до самого плеча, и она ничем не отличалась от настоящей. Рука была покрыта слоем биокожи, имитирующей плоть. Изучая место сроста, Серов наглядно убедился в медицинских способностях Даны и Элиры.

– Как ощущения? – спросил Виктор.

– Еще не привык, ундент, – улыбнулся Макс. – И пальцы пока почти не двигаются. Но наши врачи сказали, что через день рука уже будет как родная. И силы тогда прибавится.

Снаружи послышался голос Щербакова: «Кто-нибудь видел полковника?»

– Отдыхай, боец, и поправляйся. – Серов поднялся с кровати и вылез из пентиры.

– В чем дело? – спросил он, спустившись на раздувшемся «лифте».

Юрий подошел к нему:

– Ундент полковник, Уоллес просил передать, что в лагерь прибыл элтир. Он собирается проводить какое-то совещание и хочет отметить ваше возвращение.

Эта новость несколько озадачила Виктора. Он считал, что Шиел опечален потерей своих воинов и нирхов и у него будет отнюдь не праздничное настроение.

– Иду.

Серов направился прямиком туда, где располагалось что-то вроде приемных покоев элтира, которые он уже видел в первый день их появления в лагере эрвов.

Он отодвинул занавес из отростков хинтуры и оказался на знакомой поляне, где стоял массивный люрб – сооружение, выполняющее роль стола, и япты – ковшеобразные подобия кресел на широкой подпорке. Как и в первый раз, во главе люрба восседал Шиел, на этот раз с одной из своих жен, а подле него расположились несколько хедров – глав элтерий – и илиров. Сегодня поляна освещалась кристаллами, дающими светло-сиреневый свет, создавая ощущение уюта.

Шиел увидел Виктора и махнул ему рукой, призывая садиться. Серов занял япт на противоположном конце люрба рядом с Уоллесом.

Элтир осушил до дна изогнутый дих, украшенный фигурками воинов, отлитыми из неизвестного серебристого металла.

– Рад видеть тебя, брат мой, – сказал он. – Я слышал, что наш план потерпел неудачу?

– Не совсем так, уважаемый элтир. У меня есть все основания полагать, что люди услышали и поняли меня. Но мне точно неизвестно, прилетят ли они сюда на помощь.

Серов помолчал и сказал:

– Я сожалею, что вы потеряли своих бойцов и такое количество нирхов. Спасибо за то, что выручили нас...

– Не вини себя, илир-человек. Вы наши братья, и я не мог позволить вам остаться там. У нас общая цель, и если нашим братьям нужна твердая рука, мы ее всегда протянем.

Жена элтира, Тиурил, туземка с черно-синей шерстью коснулась щеки, соглашаясь, и отпила крепкий пузырящийся напиток.

– А теперь, – сказал Шиел, – мы не будем говорить о грустном. Возрадуемся тому, что наши братья и союзники по-прежнему с нами. Выпьем за будущие победы!

Эрвы и элтир подняли дихи, выпив все до дна. Алан и Виктор, чьи пищеводы и желудки не выдержали бы и глотка этого зелья, пили более мягкий на вкус терпкий напиток. Такой напиток, настоянный на сочных отростках хловир, обычно пьют молодые эрвы, еще не прошедшие обряд посвящения и не ставшие воинами. Сейчас этот напиток туземцы принесли специально для людей.

– Да освободится Лидуила от анквилов! – провозгласил Шиел. – И снова ветер будет летать над ней свободно, а Перешедшие в Лес Света успокоятся!

В этот момент Серов вдруг со всей ясностью почувствовал, насколько сильно желание эрвов вернуть утраченные земли. Он также понял, что, хотят люди этого или нет, они уже стали частью дружной велхоры Лесных Жителей. Виктор дал себе клятву сделать все, что в его силах, чтобы помочь эрвам избавиться от оккупации.

Полковник поднял дих, кивнул Шиелу и отхлебнул щиплющий терпкий напиток.

Отростки позади них зашелестели. Серов оглянулся и увидел Лэнфорда. Нил просунул голову и знаками подзывал полковника. Виктор встал, приложил руку ко лбу, извинился и направился к лейтенанту.

– Что у вас? – спросил он.

– Ундент, мы получили радиосигнал спасательной команды! – ликуя, сообщил Лэнфорд. – Симовичу все же удалось выслать нам подмогу.

– Когда они вышли на связь?

– Они связались с нами с орбиты планеты десять минут назад. Контакт был недолгим. С военно-транспортного корабля сообщили, что спустят посадочные модули. Координаты я дал такие, чтобы не вычислили местонахождение лагеря эрвов.

– Почему вы сразу не позвали меня?

– Ундент, пришельцы вскоре заглушили сигнал. Нам повезло, что я вообще успел сообщить координаты.

Серов вышел из состояния расслабленности, которая овладела им, пока они сидели с элтиром за люрбом. Весть о том, что военные Коалиции уже здесь, подстегнула его.

– Они не объяснили, почему не посадили сам корабль? – спросил полковник.

– Не имею понятия, ундент. Может, просто боялись...

Виктор направился к Шиелу и на ходу приказал:

– Готовьтесь, лейтенант, идем их встречать. С нами пойдут Ирвинг и Щербаков.

– Слушаюсь, ундент полковник.

Виктор подошел к люрбу, где был встречен вопросительными взглядами эрвов, Шиела и Уоллеса.

– Люди из далекого мира все-таки прилетели к нам, – объяснил он Шиелу. – Мы должны встретить их и привести сюда.

– Те люди, которых ты звал? – спросил Шиел. – Твои люди?

Серов кивнул:

– Наши братья.

Элтир с подозрением посмотрел на Виктора:

– Это хорошие люди? Не предатели?

– Они друзья.

– Возьми моих бойцов и уаров, и отправляйтесь за нашими братьями как можно скорее.

Виктор поспешил к пентире, чтобы надеть защиткостюм, собрать допотсек, захватить винтовку и боеприпасы.

Лэнфорд, Щербаков и Ирвинг уже ждали его в центре лагеря.

Через пару минут в пентиру Серова поднялся Уоллес.

– Значит, хотели уйти без меня? – хитро улыбнулся он. – Гм, и вам э... не совестно?

– Я уже раскаиваюсь, Алан. Вам что, так понравилась армейская жизнь?

– В ней присутствует э... определенная доля специфической романтики. К тому же все эти приключения еще не потеряли для меня прелести новизны. Да, именно так.

– Собирайтесь, только побыстрей.

Через несколько минут эрвы привели уаров – животных, которых они использовали для верховой езды. Как уже убедились люди, уары были очень выносливы и могли двигаться довольно быстро. В этой вылазке Виктор решил не использовать фиртиры – один из видов самодвижущихся повозок эрвов – потому что им предстояло передвигаться по сильно заросшей местности, а также не стал применять персональные антигравы, чтобы не расходовать лишнюю энергию.

– Мы, что, поедем э... на уарах?.. – с расстановкой поинтересовался Уоллес.

– Хороши лошадки, а? – усмехнулся Нил.

– Гм... Мы же не умеем э... управляться с ними... – Алан сказал это так, словно ему уже предложили погарцевать перед публикой на аэроипподроме.

– Нам и не нужно. – Серов подошел к ближайшему уару. – Мы тут пассажиры.

Появились эрвы, которые должны были править уарами. Эрвы забрались на своих казавшихся флегматичными животных-прыгунов, устроились в двойных седлах с высокой лукой, обтянутых питеарой – мягким материалом – натянули поводья и вдели ноги в держатели.

– Вы еще с нами? – спросил полковник Уоллеса, с трудом забираясь на мощную спину двухметрового уара при помощи веревочной лестницы.

Нерешительно поглядывая на уаров, которые, в свою очередь, недоверчиво уставились на людей, десантники и Алан залезали на широченные спины животных.

Серов устроился позади эрва, откинулся на изогнутую луку седла и вдел ноги в держатели. Виктор отметил, что они были предусмотрительно подогнаны по размеру человеческой стопы.

Эрв-наездник натянул поводья, что-то сказал, и уар ответил ему громким шипением.

– Все готовы? – спросил Виктор.

– Нет, не все... – послышался жалобный голос Алана. – Я еще не ездил верхом на этих животинах... Они слишком широкие, воняют, к тому же седло тут неудобное... У меня уже зад м-м-м... немеет... Может э... лучше м-м-м... пойдем пешком?.. Правильно?..