Текст книги "Отец подруги, или Влюблен без памяти (СИ)"

Автор книги: Виктория Победа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Глава 11

Просыпаюсь среди ночи от мучительно жгучей жажды. Горло буквально горит огнем, будто в него расплавленный свинец залили, не меньше.

Даже дышать получается через силу. Все же не стоило вливать в себя такое количество вина, тем более с непривычки.

Боже, Кира, ты же практически не пьешь!

Усилием воли заставляю себя подняться и присесть на кровати. Сделав несколько обжигающих легкие вдохов, на ощупь нахожу лежащий на прикроватной тумбочке телефон.

Яркий свет загоревшегося экрана больно ударяет в глаза, морщусь от неприятных ощущений и пытаюсь разглядеть расплывающиеся цифры. Три часа ночи.

Понимая, что до утра я просто не дотерплю, встаю и, подсвечивая себе путь фонариком телефона, направляюсь на кухню.

Сориентироваться мне удается не сразу, потому по коридору я блуждаю не меньше двух минут прежде, чем мне наконец удается найти выход к лестнице, ведущей на первый этаж.

Сашка, как и обещала, выделила мне гостевую комнату на втором этаже.

Правда, уставшая, вымотанная разговором с Пашей и странной ситуацией с хозяином этого чудесного дома, а также находясь под влиянием выпитого алкоголя, я не очень-то пыталась запомнить путь, по которому меня вели в спальню.

К счастью, чудом мне удается отыскать кухню без лишних приключений.

Ведомая желанием наконец утолить жажду я, не обращая внимания на обстановку вокруг, подхожу к крану и, взяв кружку, включаю воду.

– Я не советую тебе оттуда пить, – из темноты неожиданно раздается голос и, вскрикнув, я роняю несчастную кружку на пол.

С грохотом она ударяется о деревянную поверхность, а я жмурюсь, ожидая, что она разлетиться на осколки.

Шум стоит такой, что мне кажется, я сейчас разбудила всех находящихся в доме, однако, к моему огромному удивлению и, что уж говорить, облегчению, кружка, подпрыгнув несколько раз, остается целой. Во всяком случае, если судить по звукам.

Поворачиваюсь в ту сторону, откуда недавно прозвучал голос.

В освещенном только моим телефонным фонариком помещении различаю сидящую за столом мужскую фигуру. В принципе мне и голоса было достаточно, кажется, этот голос я уже никогда и ни с чем не спутаю.

– Я вас не заметила, – выдыхаю, слышу, как слегка поскрипывает стул, а следом раздаются два хлопка и кухня внезапно освещается тусклым, но достаточным для распознавания отдельных предметов светом.

– Напугал? – он встает из-за стола и как-то очень быстро оказывается рядом.

Прежде чем я успеваю что-то понять, он наклоняется, поднимает с пола упавшую кружку и ставит ее на столешницу.

Я все это время неотрывно за ним наблюдаю. То ли освещение тому виной, то ли простая домашняя одежда, но сейчас Сашкин отец выглядит как-будто лет на пять моложе.

К своему стыду вдруг понимаю, что уже не просто наблюдаю за его действиями, но вполне себе откровенно рассматриваю мужчину.

– Я не подумал, прости, – он неизменно улыбается, – все хорошо?

– Да, я просто не ожидала здесь кого-то застать, – оправдываюсь, но взгляд не отвожу, смотрю ему в глаза.

Он кивает, потом подходит к холодильнику, достает из него запечатанную бутылку с водой и протягивает мне.

– Или тебе не из холодильника лучше? – вдруг хмурится.

– Нет, то есть, из холодильника нормально, – беру из его рук бутылку и благодарно киваю.

Я, если честно, уже успела позабыть о своей жажде.

Хватаюсь за крышку, пытаюсь ее прокрутить, но она никак не поддается. Я уже готова выругаться, когда на мои трясущиеся руки ложаться теплые мужские ладони.

– Давай я открою.

Поднимаю на него глаза и автоматически выпускаю из рук бутылку. Владимир Степанович справляется значительно быстрее.

– Спасибо, – забираю вновь протянутую мне бутылку и присасываюсь к горлышку.

Покинувшая меня жажда возвращается с новой силой и, ненадолго позабыв о том, что в кухне я вовсе не одна, с жадностью поглощаю воду.

Влив в себя добрую половину бутылки, вдруг спохватываюсь и, конечно, давлюсь. Никогда я не считала себя неуклюжей или криворукой, но в последние два дня на меня как будто какое-то проклятие обрушилось и я непременно умудряюсь накосячить в присутствии одного и того же мужчины.

Часть пролившейся воды оказывается на моей пижамной футболке.

– Извините, – откашлявшись, стираю с губ и подбородка воду услужливо протянутой мне салфеткой.

– За что? – забирает у меня бутылку, закрывает ее от греха подальше.

Я не знаю, что ответить на его вопрос. Действительно, за что я извиняюсь?

– А почему вы не спите? – меняю тему разговора.

– Не спится, – пожимает плечами и возвращается на свое место.

– И часто вам вот так не спится?

Я и сама не знаю, зачем опускаюсь на стул напротив мужчины. С одной стороны надо просто пожелать ему доброй ночи и вернуться в постель, а с другой я понимаю, что не усну. Сон как рукой сняло.

– Не часто, но бывает, – отвечает, глядя на меня.

– И всегда сидите на кухне?

Он вдруг начинает смеяться, причем открыто так и легко. И смех у него красивый.

– Когда как, Кир, – отсмеявшись, – если дома нахожусь, то обычно на кухне.

– А бывает, что ночуете не дома?

Договариваю и осознаю, насколько глупо прозвучал мой вопрос. Даже при таком тусклом освещение совершенно точно видно, как мое лицо заливается краской.

Блин, ну конечно он не всегда ночует дома. О чем я вообще?

– Простите, глупый был вопрос, не знаю, зачем я его задала.

Мне бы заткнуться, а я продолжаю нести чушь.

Нет, мне просто противопоказано находиться рядом с этим человеком, я как-то стремительно глупею в его присутствии.

Все же надо было, наверное, настоять на своем и поехать домой. Или хотя бы вернуться в свою временную комнату, а не сидеть здесь с ним за столом. И я все это головой понимаю, да вот только ничего сделать не пытаюсь, продолжаю сидеть, словно к стулу приклеенная.

– Кир, прекрати ты уже извиняться, нормальный вопрос, – его голос звучит мягко и успокаивающе, а вот взгляд, направленный на меня напротив заставляет напрячься, – бывает, что ночую не дома, но случается это нечасто.

– Понятно, – вздыхаю, опускаю глаза, таращусь на стол.

Вздрагиваю, когда чувствую прикосновение его рук к своим. Не сразу понимаю, что происходит и лишь спустя секунду до меня доходит, что сама того не заметив, я умудрилась расковырять до крови кожу вокруг ногтя.

Слышу тяжелый вздох, нехотя смотрю на Владимира Степановича. На его лице больше нет улыбки.

Он качает головой, встает и направляется к одному из навесных шкафчиков.

– Надо смыть кровь, Кир, – обращается ко мне и я чувствую себя ребенком несмышленым.

Я тут же подскакиваю со своего стула, как кипятком ошпаренная, подхожу к крану и смывают с пальцев кровь, ощущая легкое жжение на пострадавшей руке. И как я умудрилась?

Пока рассматриваю руку и оцениваю степень повреждения, не замечаю, как Владимир Степанович подходит совсем близко и берет мои руки в свои. Промокает их осторожно салфеткой и обрабатывает ранку перекисью.

Я поднимаю на него вопросительный взгляд.

– У меня очень бедовая дочь, так что перекись всегда под рукой, – поясняет, в ответ на мой невысказанный вопрос и прикладывает к ранке ватный тампон, – держи, – командует.

Я держу, молча следя за мужчиной. Он выбрасывает использованную бумажную салфетку, убирает в шкафчик бутылек с перекисью и возвращается ко мне.

Подходит совсем близко и, вынужденная отступить на пару шагов назад, я упираюсь крестцом в столешницу позади.

– Посмотри на меня, Кир, – просит, нависая надо мной и ставя руки по обеим сторонам от меня, таким образом заключая меня в своеобразный плен.

Прикусив губу, выполняю его просьбу, поднимаю голову.

Глаза напротив, кажется, светятся лихорадочным блеском. До моего слуха доносится тяжелое дыхание и я не сразу понимаю, что принадлежит оно не мне.

– Ты всегда так нервничаешь или это я у тебя такую реакцию вызываю?

Берет мою руку, убирает ватный тампон, смотрит на пострадавший палец.

– Я…

Мне становится нечем дышать, голова кружится и комната перед глазами расплывается.

– Я не нервничаю, – и кому я сейчас пытаюсь врать?

– Нет? – подается еще ближе, настолько, что наши тела вот-вот соприкоснутся.

Я инстинктивно выставляю вперед руки и упираюсь ладонями в его грудь, не понимая, что происходит и почему я не пытаюсь просто уйти.

– Нет, – качаю головой.

– Тогда что? Все еще боишься?

Не отвечаю на его вопрос, просто смотрю на него в упор и зачем-то опускаю взгляд на губы. Я не знаю, как так выходит, но руки, будто поддавшись влиянию какой-то неведомой силы, необъяснимым образом перемещаются на широкие плечи, когда мужчина наклоняется ниже.

Сложно сказать, что движет мною в тот момент, когда, почувствовав хватку на своем подбородке, я прикрываю глаза и размыкаю губы. Воздух вокруг, кажется, напряжен до предела, настолько, что я чувствую каждое колебание молекул и точно знаю, что вот-вот произойдет то, чему происходить не следует.

Осознание больно бьет по затылку и, распахнув глаза, я натыкаюсь на любопытный взгляд серо-голубых глаз. Чувство стыда мгновенно обрушивается на мне тяжелой снежной лавиной и я едва сдерживаюсь, чтобы не расплакаться от собственной абсолютной и беспощадной глупости.

Я что, правда, ждала, что он меня поцелует? Ждала и… хотела? А он… Он ведь это понял? Понял и решил что? Посмеяться?

– Отпустите, – чувствую, как в груди растекается жгучая обида.

– Кир…

Не хочу его слушать, не знаю, откуда у меня берутся силы, но мне удается его оттолкнуть и выскользнуть из созданного им плена.

– Кир, – летит мне в спину, но я не останавливаюсь и даже не оборачиваюсь, просто уношу ноги, сгорая от стыда и обжигающей легкие обиды.

Идиотка.

Глава 12

– Алло? – без энтузиазма отвечаю на звонок.

– Привет, – из трубки раздается звонкий голос Сашки, – ты как?

– Нормально, в целом, – говорю тише, чем могла бы.

– Ну тебе уже лучше? Может все-таки что-то нужно? – искренне интересуется.

– Нет, Саш, у меня все есть, спасибо. Как твои дела?

С той нелепой ночи прошло несколько дней, и все эти дни я стараюсь избегать всяких контактов с Сашей. К своему стыду, я даже больной притворилась, предупредила всех в приюте, что некоторое время не буду появляться.

Сашка пару раз звонила, но я не смогла заставить себя взять трубку. Просто не смогла, всякий раз вспоминая ситуацию с ее отцом.

Я банально сгорала от стыда. На утро после той ночи, я практически сбежала из дома Богомоловых, несмотря ни на какие уговоры остаться и хотя бы позавтракать.

С моей стороны, пожалуй, было не очень красиво убегать ни свет ни заря, но я с огромным трудом дождалась рассвета и момента, когда наконец проснулись девчонки.

Глаз за остаток ночи я, естественно не сомкнула.

Лежала в выделенной мне спальне, сгорая от стыда и сдерживая противные слезы, и думала о том, как с утра посмотрю в глаза хозяину дома и его дочери.

К счастью, в то утро с Владимиром Степановичем я не столкнулась и теперь очень надеялась, что больше не придется.

Да и Сашку я решила, по возможности, избегать. Ограничить общение, насколько это возможно, каким бы сильным ни было желание его продолжить.

Она мне нравится, очень, однако после той постыдной ситуации, я просто не смогу находиться рядом с ней и не чувствовать вину.

– Кир, ты еще там? – в сознание снова пробирается голос Саши и я понимаю, что прослушала практически все, что она сказала.

– Да, прости, задумалась, – бормочу виновато.

– Кир, – Сашка как-то тяжело вздыхает и я невольно напрягаюсь в ожидании, – ты на что-то обиделась? – выдает наконец.

Ее вопрос вгоняет меня в ступор.

– Нет, с чего ты взяла? – говорю, как можно увереннее. – Конечно нет!

– Тогда почему мне кажется, что ты меня избегаешь? И в тот день ты так странно сбежала с утра пораньше? – я слышу в ее голосе сожаление.

На меня снова накатывает волна бесконечного стыда.

Получается, виновата я, а чувствует себя таковой она.

– Это не так, просто я правда себя очень плохо чувствовала, а когда болею, я не хочу ни с кем разговаривать, вообще ни с кем.

Отчасти, я даже не вру, за исключением самого важного: никакой болезни у меня и в помине нет.

– Точно? – уточняет. – Ты скажи, если что не так.

Сжимаю кулаки и стискиваю челюсти. Мне вдруг становится до ужаса обидно, потому что впервые за долгое время у меня появился шанс с кем-то действительно подружиться, не будь я такой идиоткой.

– Саш, правда, все хорошо, прости, пожалуйста, что так вышло. Я через пару дней уже окончательно оклемаюсь.

– Хорошо, – ее голос снова становится веселым, – тогда увидимся в приюте? – вопросительно.

– Обязательно.

Отвечаю, а сама с сожалением понимаю, что мне, наверное, придется уволиться.

– Ладно, не буду тебя больше мучить, лечись и если тебе что-то будет нужно, просто скажи, ладно?

– Хорошо.

Несмотря на испытываемую вину, я не могу сдержать улыбку. Эта внезапная забота разливается теплом внутри.

– Выздоравливай.

– Пока.

Кладу трубку и кошусь на часы. Пора собираться.

И вроде все хорошо складывается, но меня почему-то гложат сомнения. Назначенное на сегодня собеседование, почему-то, совсем не вызывает радости, напротив, я испытываю стойкое желание его отменить.

То ли это интуиция предостерегает, то ли просто страх перед чем-то новым.

Рассылая резюме, я практически ни на что не рассчитывала, и уж точно не ожидала, что меня пригласят на собеседование в филиал довольно крупной компании.

В принципе, я даже не знаю, зачем туда написала. Да и должность помощника руководителя отдела продаж в таком месте явно не мой уровень.

Во-первых, я совершенно ничего не смыслю в продажах. А во-вторых, достаточно и первого. Однако, несмотря на сомнения, от собеседования я, конечно, не отказалась.

В конце концов, выбор у меня бы невелик, потому как от остальных я пока ответа не дождалась и, наверняка, не дождусь. А тут заработная плата выглядит очень соблазнительно.

В который раз с сожалением вспомнив свою прежнюю работу, вздыхаю, одеваюсь и выхожу из дома.

К назначенному часу приезжаю по адресу бизнес-центра, в котором находится офис компании.

На проходной сообщаю охраннику свои данные, он в свою очередь ленивым движением берет телефон и набирает номер.

Несколько секунд я напряженно жду.

– Проходите.

Киваю, благодарю мужчину и быстро направляюсь к лифту. Поднявшись на нужный этаж, осматриваюсь в поисках приемной. Навстречу мне выходит девушка.

– Кира Константиновна? – обращается ко мне блондинка.

– Да, – отзываюсь мгновенно, слегка тушуясь под оценивающим взглядом блондинки.

Она как-то странно усмехается, кривя губы, и хмыкает.

Ее реакция меня мгновенно настораживает и желание уйти до начала собеседования растет в геометрической прогрессии.

Внутренний голос так и кричит: “Уходи”.

Отгоняю назойливое жужжание и иду за девушкой.

– Дмитрий Николаевич вас пригласит, ожидайте, пожалуйста, – блондинка приглашает меня в приемную и указывает на кресло у стены.

– Дмитрий Николаевич?

– Да, руководитель отдела продаж, – отвечает таким снисходительным тоном, будто я у нее деньге взаймы попросила.

– Погодите, – хмурюсь, – как руководитель? А разве я не должна сначала пройти собеседование у специалистов из отдела кадров? В письме говорилось…

– Нет, – она некрасиво меня прерывает, – Дмитрий Николаевич предпочитает общаться с кандидатами сразу лично, – продолжает с каким-то плохо скрываемым раздражением.

– Ясно, – больше задавать вопросы я не решаюсь.

Блондинка оставляет меня одну. Сажусь на кресло, осматриваю небольшую светлую приемную и вдруг осознаю, что больше здесь никого нет.

Ни одного кандидата, кроме меня.

В который раз настораживаюсь. Странно все как-то. Собеседование, назначенное практически на вечер, отсутствие претендентов.

– Хватит, – одергиваю сама себя.

Трусиха. Ну сколько можно себя накручивать? Тебе нужна работа! Надо просто сосредоточиться и постараться ее получить.

К тому моменту, когда я заканчиваю отчитывать саму себя за какое-то совершенно детское поведение, возвращается противная блондинка.

– Пройдемте, – командует и, даже не удосужившись взглянуть на меня, разворачивается и выходит из приемной.

Нервно сжимая в пальцах сумку, я следую за девушкой вдоль узкого коридора, до самого его конца.

– Проходите, – она открывает передо мною дверь, нетерпеливо постукивая ногой по полу.

Я едва сдерживаюсь от едкого комментария в адрес этой блондинистой выдры и вхожу в кабинет.

Дверь позади меня тотчас же захлопывается и я вздрагиваю от того, с какой силой это делается.

– Добрый день, присаживайтесь.

Я еще не успеваю отойти от хлопка, как до меня доносится низкий мужской голос.

По телу прокатывается противная дрожь, стоит мне только взглянуть на мужчину.

Сама себе не могу объяснить причину мгновенно возникшей неприязни.

– Здравствуйте, – стараюсь придать своему голосу твердости и взять себя в руки.

Под его пристальным изучающим взглядом сажусь на стул, прямо напротив своего возможного будущего начальника.

На вид ему около сорока, может немного больше. Несколько секунд он молча меня рассматривает, я делаю то же самое. Мужчина довольно симпатичный, про таких вроде говорят “холеный”. Одет с иголочки, довольно густая светлая шевелюра зачесана назад, глаза голубые, большие, но какие-то бездушные. Лицо у него худощавое, тонкие губы придают внешности холодный оттенок.

И вроде на первый взгляд все хорошо, а у меня внутри все сжимается и растет какая-то необъяснимая тревога.

– Ну что, Кира Константиновна, можем начать? – мужчина наконец прерывает молчание и расслабленно откидывается на спинку своего кожаного кресла, при этом продолжая не стесняясь меня рассматривать.

– Да, – киваю, но отчетливо понимаю, что совсем не хочу тут оставаться.

Он усмехается, берет в руки лист из раскрытой перед ним на столе папки.

– У вас отличные рекомендации с прежнего места работы, – начинает, – но у нас несколько иной профиль.

– Я понимаю, – соглашаюсь с ним, уже смирившись с тем, что мне эта должность не светит.

Впрочем, меня сей факт не очень сильно расстраивает.

Мне просто хочется поскорее закончить и уйти.

– Так почему именно наша компания и эта позиция? – откладывает лист в сторону.

Потому что вы единственные откликнулись.

Ничего подобного я вслух, естественно, не произношу.

Ограничиваюсь отдельными общими фразами о том, что хочу сменить сферу и попробовать что-то новое.

Наверное, подсознательно я намерено валю это собеседование, однако сил просто встать, извиниться и уйти в себе не нахожу.

Это, своего рода, перекладывание ответственности, которое в обычной жизни я просто не перевариваю.

Дмитрий Николаевич задает еще несколько стандартных вопросов, но мои ответы, судя по всему, его не очень интересуют, чего нельзя сказать о моей груди, от которой он вот уже на протяжении нескольких минут практически не отрывает взгляда.

У меня нет привычки выставлять напоказ свои части тела и плотная блузка надежно скрывает все стратегически значимые места, однако я все равно чувствую себя так, будто сижу перед ним в одном лишь лифчика.

Не то чтобы осознанно, скорее машинально, поправляю пиджак. Готова поклясться, мужчина в этот момент усмехается.

Пока я нервно пытаюсь спрятать под одеждой то, чего и так не видно, он встает со своего кресла, обходит стол и, придвинув один из стульев, садится рядом со мной.

Мне едва удается подавить желание отодвинуться.

– Расскажите о себе побольше, – с какой-то сальной ухмылочкой, обращается ко мне уже даже не потенциальный начальник, – чем занимаетесь в свободное время? Есть ли у вас молодой человек?

– Простите, но это не имеет никакого отношения к работе.

– Напротив, – усмехается, – работа у нас напряженная, сверхурочные опять же, я жду от своего помощника полной готовности, а наличие личной жизни несколько отвлекает от рабочего процесса.

– Я… – собираюсь уже сказать, что, пожалуй, мне эта должность не подходит, но следующие действия мужчины заставляют меня замереть на мгновение.

– Чем вы готовы пожертвовать, ради работы? – он бесцеремонно кладет руку на мое колено и я тотчас же жалею о том, что на собеседование надела юбку.

Несколько секунд моего ступора дают ему возможность продвинуться выше прежде, чем, взяв себя в руки, я вскакиваю со своего места.

– Что вы себе позволяете? – поправляя юбку, я ошарашенно пячусь, не понимая, что путь к отступлению выбрала не самый лучший.

Не понимаю до тех пор, пока не упираюсь в стены.

– Давай без этой комедии.

Этот гад в считанные секунды оказывается рядом и практически вдавливает меня в стену. Тело сковывает паника, к горлу подступает тошнота.

– Пустите, – толкаю его в грудь, когда, прижавшись ко мне, он сжимает своей мерзкой лапой мое бедро.

– Прекрати, ты же не настолько глупа, чтобы с такой внешностью не понимать, почему тебя пригласили, чего ломаешься?

– Отпустите меня, да за кого вы меня принимаете! – я снова делаю попытку вырваться.

Желудок скручивает спазмом и меня вот-вот стошнит. Когда эта скотина, подцепив край моей юбки задирает ее вверх, ко мне наконец возвращается способность двигаться. И я не знаю, как это выходит, но нога дергается и я, сама того не понимая, умудряюсь попасть коленом прямо в пах.

Дикий вой разлетается по кабинету. Воспользовавшись тем, что от моего удара мужчина сложился пополам, хватаю вещи и вылетаю из кабинета.

– Сука, – летит мне в спину.

Не останавливаясь и не оглядываясь, на ходу натягиваю куртку. Не знаю, как мне удается не заблудиться, но выход к лифту я нахожу сразу. Нервно жму на кнопку, двери и, словно ожидая именно меня, разъезжаются и я залетаю в кабинку.

К черту!

Больше никогда не буду игнорировать свою интуицию.

Уже почти выдыхаю, когда оказываюсь на первом этаже, в холле центра, когда вдруг у проходной передо мной вырастают две крупные мужские фигуры.

– Не спешите, гражданочка.

– Я… Что… Пропустите меня.

Один из них преграждает мне путь, когда я пытаюсь обойти этих громил, второй нажимает кнопку на рации и произносит:

– Да задержали, сейчас вызовем полицию.

– Что? Какую еще полицию?