Текст книги "Отец подруги, или Влюблен без памяти (СИ)"

Автор книги: Виктория Победа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Глава 34

Три недели спустя

Кира

Человек привыкает ко всему. Так говорит моя бабушка. Так вот, бабушка оказалась неправа. Нет, к бешеному ритму, ненормированному графику и паре тонн свавлившейся на меня информации, которую необходимо обрабатывать быстро и всякий раз с пометкой “СРОЧНО” – я привыкла. К тому же, назначенная мне зарплата с лихвой компенсировала озвученные трудности.

Работать мне не привыкать, пахать – тем более.

Но вот к чему я все еще не привыкла, и, вероятно, никогда не привыкну, так это к повышенному вниманию к моей скромной персоне со стороны всех, кому только не лень подниматься на этаж биг боссов, чтобы лишний раз посмотреть на новенькую, которую предпочли всем претендовавшим на это место кандидатам.

И кого здесь только не было.

Начиная младшими эйчарами и заканчивая помощниками глав отделов.

Не говоря уже об остальных сотрудниках. Юристы, экономисты, айтишники. Здесь побывали все.

Была ли в этом необходимость? Отнюдь.

Просто слухи быстро расползаются, а личное пространство, как оказалось, для многих понятие весьма чуждое.

В общем, за две недели я превратилась в диковинную зверушку, магнитом притягивающую сюда всех подряд.

К слову, притягиваются они исключительно в моменты отсутствия Богомолова. И есть у меня нехорошее подозрение, что это вовсе не случайность. Пост охраны явно тут явно замешан.

Уж больно четко прослеживается закономерность, только Владимир Степанович за порог офиса, как начинается свистопляска.

Это уточнить, то подтвердить, вот это на подпись отдать.

Складывается ощущение, что вместе с Богомоловым офис покидают интернет, электронная почта и даже телефон.

И все это переносилось гораздо проще, пока рядом находилась Галина Васильевна.

Во-первых, потому что могла указать на косяки, которые я упустила, во-вторых, потому что в ее присутствии коллеги как-то поскромнее, что ли, были, лишний раз у меня здесь не отсвечивали.

Теперь же, когда эта, во всех смыслах чудесная женщина, поделившись со мной своим опытом, навыками и необходимыми знаниями, отправила меня в свободный полет, я никак не могу избавится от назойливых коллег, непременно норовящих поглазеть, а потом обсудить небольшими компаниями мою скромную персону.

В основном этим грешит женская половина коллектива, мужчинам все больше не до меня.

Некоторые заходили просто познакомиться, чаще просто пытались задобрить шоколадными конфетами и прочими вкусняшками. Видимо, на тот случай, если проштрафятся.

Естественно, такое положение дел вызывает у меня только раздражение и ни о каком сближении с коллегами речи не идет. Я свое рабочее место практически не покидаю. От греха подальше.

Единственная отдушина – Машка. Только с ней мне удалось найти общий язык. В общем-то, именно благодаря Машке я знаю, что меня обсуждают всякий раз, когда подворачивается удобный случай.

Сплетни почти всегда и везде одинаковые.

Правда, с появлением Машки разговоры в курилках и зонах отдыха мгновенно затихают, а потому, что конкретно обо мне говорят я не знаю, но хорошо догадываюсь.

– Ау, Кира Константиновна.

Рядом с ухом раздается звонкий щелчок и я от неожиданности подпрыгиваю на месте.

Моргаю тупо, все еще не вынырнув из своих размышлений.

Взглядом утыкаюсь в чей-то пах.

– Я тут? – сверху доносится голос.

Да, блин.

Медленно поднимаю глаза, рядом с моим столом стоит улыбающийся, и не пойми откуда взявшийся Богомолов.

Тряхнув головой, пытаюсь вернуть себе ясность мысли. Это как я умудрилась не заметить его появление?

– Простите, задумалась, – оправдываюсь, виновато глядя на шефа.

– Я заметил, три минуты тут уже стою, смотрю на тебя красивую, – улыбается мне, ставит руки на стол.

– Я думала вы будете после обеда, – кошусь на часы на стене.

Четверть первого.

– Раньше закончили, – отвечает, не сводя с меня взгляда.

И ведь знает, что смущает меня всякий раз, когда вот так пристально рассматривает, и наверняка нарочно это делает. Сбивает меня с мыслей, заставляет думать о глупостях всяких.

Я бы, может, и не думала, если бы масла в огонь не подлила Галина Васильевна, да не раз, и не два. А методично и с завидным постоянством на протяжении полутора недель. У меня ее слова и замечания в памяти хорошо отпечатались, и как ни старалась я, так и не смогла их оттуда выковырять.

Словом, ситуация патовая.

Я, конечно, пытаюсь отрицать и сама себя непременно убеждаю в том, насколько все это глупо, нелепо и непрофессионально, но работать бок о бок с Богомоловым и пытаться не замечать в нем мужчину, глуша симпатию всеми возможными способами, становится все труднее.

Спасало лишь то, что дел было невпроворот, да и сам Владимир Степанович все чаще находился вне офиса. Я с ним связь по большей части по телефону держала.

– Что-то не так? – прерываю повисшее в приемной молчание.

– Кир, я тут подумал, ты сейчас только сразу не отказывайся, – я впервые вижу в нем нерешительность, и мне это совсем не нравится.

Где Богомолов, и где неуверенность? Это прямо противоположные вещи, которым никогда не суждено пересечься, по крайней мере не в этой Вселенной.

Он, тем не менее, медлит, точно подбирая слова.

– Кир, – вздыхает, – как твоя бабушка? – странный вопрос.

Я от неожиданности даже подвисаю на секунду.

– Эээ… нормально, спасибо, – отвечаю слегка удивленно.

Кстати о бабушке, сколько я с ней уже не разговаривала? Недели три? Нет, пишу я ей каждый день, но позвонить никак не соберусь. Хороша внучка, ничего не скажешь.

– Ты говорила, что ей требуется операция. Колено, кажется?

– Д… да, – киваю заторможено.

– Кир, я предлагаю оплатить эту операцию, я посоветовался тут днях с кое-какими специалистами в…

– Нет, – произношу резче, чем следовало бы, – не продолжайте, пожалуйста, – прервываю его, потому что и слышать не хочу продолжение.

– Да почему нет, Кир? – он нависает над моим рабочим столом.

Я даже немного отодвигаю кресло. Приемная вдруг становится невыносимо тесной и душной.

– Кир.

– Я не возьму у вас деньги, – отрезаю твердо.

Еще мне этого не хватало. Он в себе вообще? Это же огромные деньги!

Ладно, для меня огромные. Для него, может, не такие уж и большие. Но сам факт.

– Ты сама сказала, что бабушке нужна операция, – продолжает спокойно, словно не слышит меня совсем.

– Нужна, – киваю согласно, – я поэтому и работаю, и собираюсь на консультацию в банк.

– На консультацию? – уточняет, вперив в меня недобрый взгляд.

Ну и зачем я вообще это сказала? Меня за язык кто тянул? А?

– По поводу займа, – выдыхаю понуро.

– Ты работаешь не так давно, тебе откажут с вероятностью девяносто девять и девять процентов.

– Нет, – возражаю зачем-то, – не так давно я работаю у вас, а в совокупности уже давно, причем теперь официально в двух местах.

– Тебе в той богадельне почти не платят, не чеши, да и сколько раз в неделю ты там появляешься? Какая у тебя сейчас ставка? – хмыкает и подается еще ближе.

– Не важно, главное, все документы в порядке, – стою на своем, – пробелов нет.

Смотрю на него упрямо, стою на своем, и вижу, как блестят его глаза.

– Почему ты просто не можешь взять деньги у меня? Я же сам предлагаю.

– Потому что я не хочу быть должной.

Блин, ну неужели это не очевидно? И без того уже…

О потраченных на меня деньгах я, конечно, не забыла. И о том, что живу в его квартире на всем готовом – тоже. С памятью у меня, к счастью, а иногда – к сожалению, все в порядке.

– Малыш, я тебе сейчас маленький секрет раскрою, только ты не говори никому, займ – это тоже долг, – снова начинает надо мной подтрунивать.

Прекрасно. Две недели жили без подколов. Рекорд.

– Вы можете не стебаться?

– Нет, ты очень мило морщишь носик, когда злишься, – улыбается, довольный собой.

И я ничего не могу с собой поделать, просто засматриваюсь на него. Красивый он до неприличия.

– Кир, давай начистоту, ты не хочешь быть должной или ты не хочешь быть должной конкретно мне? – задает вполне логичный вопрос.

– Конкретно вам, – ну раз уж начистоту.

– Ну так оформим займ от лица компании, хочешь, я тебе даже формальный процент там нарисую. Все официально, условия лучше, чем в банке.

– Во-первых, это так не работает, там бухгалтерии придется хорошо так напрячься, вы не хуже меня это знаете, а во-вторых, вот этого точно не надо. Ваши сотрудники и так шепчутся постоянно из-за того, что вы меня на работу приняли. Ходят на меня посмотреть, косятся. И, кстати, в чем-то они даже правы, не ясно, зачем вы вообще меня взяли.

– Мы с тобой уже об этом говорили.

– Да, но я по-прежнему не очень подхожу на эту должность.

– С чего ты это взяла? – как будто действительно удивляется. – У тебя был опыт работы личным ассистентом. Здесь ты выполняешь те же задачи.

– Угу, – мычу, глядя ему в глаза, вот забавляется же опять, – у психолога, блин, а не у владельца заводов, газет, пароходов.

– Пароходов и газет у меня нет, завод… ну пара фабрик – это не завод, – посмеивается.

– Вы поняли, о чем я.

– Ты себя недооцениваешь, меня ты вполне устраиваешь, я не слепой, Кир, и даже если меня не бывает в офисе, я прекрасно знаю, что ты отрабатываешь каждую копейку из своей зарплаты. Ну и есть еще один, весьма жирный плюс, – добавляет загадочно.

– Это какой?

– Ты не пыталась вывалить сиськи на мой стол, – выдает с таким серьезным лицом, что я даже теряюсь.

– А что, кто-то вываливал? – и зачем я вообще уточняю?

– Ты даже себе не представляешь, я женское нижнее белье теперь на глаз могу заказывать, каких угодно размеров и форм.

– Рада за вас, очень полезный навык, – кажется, кому-то пора заткнуться.

Он несколько секунд молчит, переваривая мое замечание. Щурится опасно, предупреждающе, и расплывается в победной улыбке.

– А то, – усмехается, – вот у тебя двоечка, я прав? – я ошалело таращусь на него во все глаза.

Он серьезно? Нет. Он, правда, это произнес?

Я зачем-то даже опускаю взгляд на свою грудь, но тут же себя одергиваю.

Богомолов, тем временем, откровенно давит в себе приступ смеха. Аж краснеет.

– Так что ты обращайся, Кир, и насчет моего предложения подумай.

– О нижнем белье? – говорю, не подумав.

– О деньгах, Кира Константиновна, о деньгах. О чем ты вообще думаешь на рабочем месте?

Я шумно втягиваю воздух, бросаю на него убийственный взгляд и глазами ищу что-нибудь тяжелое.

О чем я думаю? Нет, это же надо!

– Ладно, малыш, я пошутил, не злись, а о моем предложении подумай, – подмигивает, – Барнс, как появится, сразу ко мне.

Больше ничего не говоря, он разворачивается и уже через секунду скрывается за дверью своего кабинета.

А я снова опускаю глаза на свою грудь. Двоечка.

Да чтоб тебя.

Глава 35

Владимир

– Спасибо, Кир.

Окидываю ее взглядом, сам за собой не сразу замечаю, как задерживаюсь на губах. Она кивает и, расставив по краям стола блюдца с чашками, выпрямляется.

Улыбаюсь ей, она, конечно, привычно покрывается румянцем. А мне нравится, просто дико нравится вгонять ее в краску.

Зависаю на ней, забывшись.

– Благодарю, Кира Константиновна, – в реальность возвращаюсь, когда слышу голос Барнса.

Я как-то на мгновение даже забыл о его присутствии в кабинете. Переключаюсь на него и, пожалуй, впервые в жизни испытываю ранее незнакомое мне чувство.

Какого черта, вообще, он на нее пялится? Ловит ее молчаливую вежливую улыбку.

И мне представившаяся перед глазами сцена совсем не нравится. Равно как не нравится стремительно растворяющийся в потоке вспыхнувшего гнева мой хваленый самоконтроль.

Я никогда и никого в своей жизни не ревновал, как-то не приходилось. Тридцать семь лет прожил, не зная этого чувства, чтобы впервые столкнуться с ним в отношении девчонки совсем.

И ведь ничего особенного не происходит. Подумаешь, поблагодарил, все правильно, если рассуждать логически. Но, как водится, логика в подобных случаях часто отходит даже не на второй план.

– Можешь идти, Кир, – произношу раздраженно.

И только встретившись с удивленным взглядом в округлившихся глазах, вдруг понимаю, насколько резко прозвучали мои слова. Я ни разу себе не позволял говорить с ней в подобном тоне.

Несколько шокированная, она пару раз моргает, хлопает своими пушистыми ресницами, поджимает губы и кивает едва заметно. Стуча каблукам, быстрым шагом направляется к двери и стремительно покидает мой кабинет.

Идиот.

Я с трудом давлю в себе порыв рвануть следом. Хочется догнать ее, схватить в охапку, прижать к себе и послать уже на хрен все эти долбанные условности, которыми я так старательно себя ограничиваю.

Зачем, спрашивается? Если для себя я все решил еще в тот момент, когда взял ее на должность своей помощницы.

Уже тогда знал, что отношения наши не будут вечно рабочими.

– Зря девчонку напугал, – от размышлений меня отрывает Барнс.

– Тебя спросить забыл, – отвечаю раздраженно, так и не сумев совладать с эмоциями.

Вот уж и впрямь: бес в ребро.

– Остынь, Отелло, – берет со стола чашку, делает глоток, – я на твою Киру не претендую, разве что на чай, – усмехается, – надо будет спросить, где она его взяла.

– Ты меня нарочно бесишь?

В ответ он только самодовольно усмехается, пожимает плечами и делает еще один глоток.

– А ты не ведись, и потом, ты когда ее на работу брал, не понимал, что на нее будет пялиться каждый, кто переступит порог?

– Я когда ее нанимал, оценивал исключительно профессионализм.

– Я в этом даже не сомневаюсь. Справляется?

– Лучше, чем я ожидал.

Я не преувеличиваю, Кира в самом деле отлично справляется с поставленными задачами. Не сказать, что я удивлен, в отличие от нее самой, я ни минуты не сомневался, но все равно приятно, когда оказываешься прав.

Ее неуверенность в себе и нежелание, а может, неумение оценивать себя по достоинству, правда, несколько напрягают, но дело это поправимое. С опытом приходит.

– Кстати, спасибо за клинику.

– Согласилась? – он, кажется, удивляется.

– Нет, – усмехаюсь, – естественно отказалась.

– Ожидаемо, – заключает невозмутимо.

– Ожидаемо, – киваю.

Я тоже не рассчитывал, что она сразу согласится. Более того, был абсолютно уверен в обратном, и не ошибся. И с одной стороны ее твердый отказ вполне объясним и понятен, а с другой… С другой мое самолюбие вроде как опять задели.

Меня ее упрямство отчасти забавляет, но порой начинает раздражать.

В общем, знать, что она непременно откажется, я знал, но с врачами все равно проконсультировался, а имея в своем распоряжение все мыслимые и немыслимые связи Барнса, достать все необходимые медицинские подробности, включая результаты последнего обследования, труда не составило.

– Ладно, что там с нашими баранами, – не хотя возвращаюсь к делам, кошусь на дверь, намеренно понижаю голос, – с придурком тем что в итоге?

– Домогательства и попытку изнасилования не предъявим, разве что Кира заявление напишет, но сам понимаешь…

– Нет, – прерываю его резко, – я вообще не хочу, чтобы она вспоминала о том инциденте.

– Я так и думал, – кивает, – собственно, дела нет, задержания не было, заявления с его стороны тоже, так что это дело спустили на тормозах, но другой момент, – ухмыляется.

Вот этого другого момента я и ждал.

– Совершенно случайно выяснилось, что этот гондон не только девочек домогаться любит, но и у компании подворовывать, поддельные отчеты, сливы конкурентам. Эта информация дошла до руководства.

– Я так понимаю, тоже совершенно случайно.

– Безусловно, – кивает, – гипотетически, можно предположить, что некий умелец влез в его персональный компьютер.

– Гипотетически?

– Обижаешь, Богомол, исключительно гипотетически, мы законов не нарушаем. В общем, интересного там много, но даже не в корпоративном шпионаже и махинациях суть. Этот идиот умудрился местным браткам задолжать, они его не трогали, пока дядька прикрывал. У дядьки, правда, тоже в последнее время дела не ладятся.

– А дядька у нас надо понимать в органах служит?

– Служил, не то чтобы очень важная шишка, но некоторую власть имел. Племянника покрывал, всякий раз, когда тот вляпывался. Вот он и решил, видимо, что все можно.

Никак его слова не комментирую, только кулаки сжимаю. Всю жизнь считал, что власть и деньги – это не столько привилегия, сколько ответственность, и Сашку этому с детства учил. Может, потому и получилось дочь человеком вырастить.

– Я так понимаю, дядька – тоже дело рук некого умельца.

– Гипотетически, – добавляет Барнс.

– Естественно.

– Короче, вопрос только в том, кто первый до него доберется, я бы поставил на братков, не любят эти ребята, когда их лохи дураками выставляют.

– А если сбежит?

– Не сбежит, – произносит так, что даже у меня дрожь по телу проскальзывает.

Я думал, что за время нашего знакомства, давно привык к резким изменениям в его настроении.

– Страшный ты человек, Даня. Хорошо, что мне ты друг, а не враг.

Он никак на мои слова не реагирует, а я мысленно радуюсь, что несколько лет назад согласился дать шанс владельцу небольшого, пока еще никому неизвестного, частного охранного предприятия.

У него тогда в команде от силы человек десять было. С ним никто связываться не хотел, только усмехались снисходительно, мол, какую охрану этот щенок обеспечить может. Несолидно как-то. Перебивался мелкими заказами, пока случай нас не познакомил. Я заключая с ним договор на охрану одного из предприятий даже не подозревал, насколько в полезным однажды станет это знакомство, впоследствии переросшее в дружбу.

Служба в органах для Барнса даром не прошла, связи остались, а со временем укрепились, расширились. Мне даже представить страшно, в каких структурах у него глаза и уши имеются.

– Сколько я твоему умельцу должен?

– Нисколько, достаточно того, что ты платишь мне.

– Хорошо, с этим разобрались, по Вознесенскому что?

– С этим сложнее, – вздыхает, и мне его настроение совсем не нравится. – Мужик серьезный, в прошлом военный, наверху его уважают.

– Это я и так знаю, мне личное нужно. Чем живет, что любит, куда в отпуск ездит?

– Боюсь, это тебе самостоятельно выяснять придется, при личной встрече.

– Ты издеваешься? А умелец этот твой, – делаю паузу, – гипотетически не может…

– Не может, Богомол, – прерывает меня резко, – ты знаешь, все что могу я для тебя сделаю, но есть люди, с которыми лучше просто разговаривать, к тому же таких умельцев у него вагон и тележка, нас с тобой, если что не так…

– Я понял, можешь не продолжать.

– Может ну их, эти госконтракты, сдались они тебе.

– Это другой уровень, Даня, другой уровень.

– Ну тогда, – разводит руками, – удачи при личном общении. Насколько я помню, ты приглашен на день рождения?

– Приглашен, – вздыхаю.

Я, честно говоря, надеялся на хоть какую-то полезную информацию. Отвык я уже слепым котенком в темноте шариться.

– Если это все, мне отъехать надо.

– Свободен, – усмехаюсь.

– А, еще кое-что, имей в виду, Вознесенский приверженец семейных ценностей, проще говоря, брака.

– Ты это к чему? – поднимаю на него непонимающий взгляд.

– Я это к тому, Володя, что одиночек несемейных он не жалует.

– У меня есть семья, – отмахиваюсь от него.

– У тебя есть дочь, – нависает над столом, привлекая мое внимание, – а нужна еще жена, или хотя бы невеста. Мой тебе совет, Богомол, ее найти.

– Ты в себе? Какая невеста?

– Да уж какая-нибудь, хотя бы та, что в приемной у тебя сидит, – кивает на дверь.

– Ты дурак, что ли?

– А что? – невозмутимо. – Мне показалось у тебя серьезно. Ошибся?

– Ты кажется идти собирался.

– Как знаешь, – пожимает плечами, – меня и без госзаказов все устраивает, – подходит к двери, открывает.

– Ты же сказал, что ничего на Вознесенского не нарыл.

– Ну значит не совсем ничего. Найди себе невесту, Володь, срочно, – произносит, стоя на пороге, – бывай.

– Клоун.

Дверь за ним захлопывается, а я, посидев в тишине с минуту, тянусь к кнопке селектора.

– Кир, зайди ко мне.

Спустя несколько секунд в кабинете появляется моя новоиспеченная помощница.

Закрывает за собой дверь, но остается стоять у порога. Смотрит на меня своими большими глазами, переминается с ноги на ногу.

– Только не говорите, что мне срочно вам нужно невесту найти, – разумеется, последнюю фразу Барнса она хорошо расслышала.

При открытой-то двери.

Подаюсь вперед, пальцами потираю подбородок, внимательно разглядываю Киру. А почему бы, собственно, и нет.

Встаю из-за стола, подхожу к ней. Она, чисто инстинктивно, делает небольшой шаг назад.

– Нет, Кира Константиновна, искать никого не нужно, я уже нашел отличную кандидатуру.

Глава 36

Кира

Он улыбается загадочно, и мне вот это его игривое настроение и подозрительный блеск в глазах совсем не нравятся. Настораживают. Очень.

– Нет, – мозг стремительно пронзает тревожная догадка, – даже не думайте об этом, ни за что.

Я мысленно прокручиваю его расписание. Встречи, совещания, просто деловые ужины и… Приглашение. То странное приглашение на день рождения. Я его запомнила во-первых потому, что красивое очень получилось, я все крутила его в руках, рассматривая и думая о том, кто вообще сейчас бумажные приглашения на дни рождения рассылает. А во-вторых, я хорошо помню реакцию Богомолова, когда это самое приглашение оказалось у него в руках. Словно не на день рождения его приглашали, а как минимум на аудиенцию к президенту.

Я даже сделала для себя пометку в календаре. Как там его? Вознесенский, точно!

И вот что-то мне подсказывает, что внезапная потребность в так называемой невесте как-то связана с предстоящим событием. Интуиция меня редко подводит.

Почти никогда!

Отступаю еще на шаг, желая испариться из кабинета. Глупо, конечно. Ну в самом деле, не буду же я от Богомолова по офису бегать. Впрочем, мою еще даже не случившуюся попытку побега на стадии раздумий пресекает преграда в виде двери, которую я так опрометчиво за собой закрыла, войдя в кабинет.

Я упираюсь в нее спиной и беспомощно смотрю на довольного Богомолова. Он в свою очередь наступает, вынуждая меня практически слиться с дверью, а потом расставляет руки по обеим сторонам от меня так, что пути к отступлению у меня и вовсе не остается.

– Я не буду вашей невестой, – я все еще держу сопротивление, правда, голос предательски дрожит зараза, – это не входит в мои обязанности.

– Но в твои обязанности входит беспрекословно выполнять все поставленные задачи, – ухмыляется и нарочно наклоняется к моему лицу.

– Рабочие! – напоминаю ему, как будто это возымеет хоть какой-то эффект.

– А речь, Кира Константиновна, исключительно о работе, – заглядывает мне в глаза и я вижу, как в глубине его омутов черти пляшут, честное слово, – ты сегодня какая-то рассеянная, непонятно о чем думаешь, влюбилась, что ли? – стебется открыто, а я пыхчу недовольно, потому что сказать мне, в общем-то, нечего.

Нечем парировать.

– Владимир Степанович, – шумно втягиваю носом воздух, сжимая кулаки.

– Ладно тебе, Кир, – усмехается, – я шучу, но мне действительно нужна твоя помощь. Сыграешь роль моей невесты, посверкаешь там своей очаровательной улыбкой, пообщаешься с людьми и вообще…

– Вы переработали, что ли? – уж не знаю, откуда во мне берется смелость. – Эта фикция вскроется на раз два. Никто в жизни не поверит в то, что я – ваша невеста! Вы себя видели вообще? – а вот последнюю фразу я зря, конечно, произнесла.

– Я так плох? – ухмыляется гад.

Издевается.

– Хуже, – бурчу себе под нос.

– Хуже? – настает его очередь удивляться.

– Да хуже, – вздыхаю, ладонями упираюсь в его грудь, пытаясь оттолкнуть, потому что мне воздуха банально не хватает. – Вы же, блин… Идеальный! Да и с чего вдруг ваша невеста работала бы у вас же помощницей? Так себе сценарий, вам не кажется? Сыроват.

Договорив, тут же сдуваюсь, сбросив с себя всю спесь.

– А может я хочу, чтобы моя невеста была рядом, ввиду моей занятости и наличия плотного графика, – не задумывается ни на секунду, – мне кажется, это как раз логично, Кир. И потом, я согласен с тобой…

– Согласны? – переспрашиваю.

– Конечно согласен, я действительно идеален, – смеется, не сдерживаясь более.

– Я же серьезно!

– Я тоже, малыш, и ты снова себя недооцениваешь, брось, Кир, мы с тобой произведем фурор, – подмигивает мне, все еще не спеша выпускать меня из своеобразного плена.

– Это бред какой-то, – тяну обреченно, – неужели никого нет на эту роль, я ни за что не поверю, что не найдется ни одной дамы, желающей составить вам компанию на этом вечере и притвориться хоть Еленой Троянской. Предложите кому-нибудь еще.

Смотрю на него, и вроде даже правильные вещи говорю, но внутри почему-то все сжимается, что-то болезненно колет в груди, и сердце ускоряется при одной лишь мысли о женщине рядом с ним.

В памяти как на зло в который раз всплывает тот дурацкий, совершенно нелепый разговор с Галиной Васильевной.

– Кир, ты в себе вообще? – его нарочито строгий тон выдергивает меня из размышлений.

– Что? – уточняю осторожно.

– Как я могу кому-то такое предложить? Ты представляешь, что будет?

– Что будет?

– Как что? Меня облепят со всех сторон, я и моргнуть не успею, как окажусь в цепких лапах какой-нибудь ушлой дамочки и тебе придется меня спасать.

– Снова шутите, – качаю головой.

– Отчасти, – уклончиво, – Кир, нельзя мне такое женщинам предлагать, на кону слишком много.

– Но мне же вы предложили.

– Тебе предложил, – кивает.

– Мне, вы считаете, можно?

– Тебе можно, Кир, – подается еще ближе, и шепчет в каких-то несчастных миллиметрах от моих губ, – тебе вообще все можно.

Я не знаю, как реагировать на его слова, и только напрягаюсь сильнее от его близости, его взгляда, и, черт побери, снова смотрю на его губы. Голова начинает кружиться, в горле нещадно першит, а ослабевшие коленки подгибаются.

К счастью, Богомолов, видимо, решает, что с меня хватит, отталкивается от двери и отступает на пару шагов, а потом и вовсе возвращается за свой стол.

Я просто по инерции плетусь за ним и опускаюсь в кресло напротив начальства.

– Давай теперь серьезно, Кира Константиновна, мне нужно расположение Вознесенского, это даже не вопрос для обсуждения. Человек он своеобразный, с определенной выправкой, тяжелым характером и с железной хваткой. Бывший военный, короче говоря. Связей у него там, – она для наглядности поднимает вверх указательный палец, – мягко говоря, неприлично много, и мне эти его связи ой как нужны. Такими знакомствами и приглашениями только идиоты разбрасываются, Кир, а я, как ты понимаешь, далеко не идиот. Бизнес, каким бы стабильным он ни был, требует определенной поддержки в преодолении некоторых этапов, можно, конечно, и без Вознесенского, но это дольше и затратнее. Словом, мне мне нужно войти в определенные круги раньше конкурентов, и сейчас у меня для этого есть практически все шансы. И я не хочу все просрать только потому что у меня нет жены.

Чем больше он говорит, тем сложнее мне становится сохранять видимость спокойствия.

Нет, серьезно? Я только начала привыкать к ответственности, свалившейся на меня с новой должностью, даже боялась радоваться, что справляюсь, опасаясь сглазить.

Так вот, кажется, сглазила.

И что я ему сейчас должна ответить после этих внезапных откровений? По всем законам логики и здравого смысла следует отказаться от этой нелепой, в перспективе провальной затеи, да вот только совесть неприятно скребет в груди.

Он для меня столько сделал все-таки. А мне что, сложно, что ли?

Впрочем да, сложно. Очень сложно. Да и глупость же это какая-то. Правда же?

– Но я о вас даже ничего не знаю, – произношу совсем не то, что стоило бы, – а если расспросы начнутся.

– Они непременно начнутся, – он, похоже, пытается меня добить, – но у нас еще две недели есть, сообразим что-нибудь, – подмигивает.

– Я, вообще-то, еще не согласилась.

– Разве? А мне показалось, что да.

– Когда кажется, креститься надо, – это я на нервах.

– Вот те крест, Кира Константиновна.

И он всерьез перекрещивается, чем заставляет меня рассмеяться. Невыносимый просто…

– А что потом? Ну в смысле после этого праздника? Эта ведь не одноразовая акция, нам и дальше придется делать вид, что мы собираемся пожениться?

– Не одноразовая, придется, – подтверждает мои опасения.

– И как долго? – смотрю на него нерешительно.

– Не знаю, Кир, – он вздыхает, – какое-то время придется, а дальше посмотрим.

– Для человека, заправляющего огромным бизнесом, вы как-то слишком легкомысленны в этом вопросе.

– Потому что некоторые проблемы решаются по мере поступления, Кир, и вот это как раз такая проблема, – он расслабленно откидывается на спинку своего кресла.

– Хорошо, – я капитулирую, – но у меня есть условия.

– Слушаю.

– Вы мне расскажете о себе все, что требуется, и Саше сами все объясните, потому что я не представляю, как это подать.

– А причем тут Саша? – он вскидывает брови.

– При том, что слухи, когда не надо, магическим образом долетают до адресата, и я даже не сомневаюсь, что после этого дня рождения о нас с вами будет полгорода знать, несмотря на то, что мероприятие закрытое и для своих, – я вот только сейчас понимаю, на каких масштабов катастрофу соглашаюсь.

– И тебя волнует только мнение Саньки? – он не сдерживает усмешку.

– Не смешно, – бурчу обиженно, – я не хочу, чтобы она подумала лишнее.

– Кир, я тебя уверяю, этот, пока еще неизвестный науке вид тараканов обитает исключительно в твоей красивой головке, и ничего лишнего Саня не подумает.

– Вы хотите, чтобы я согласилась или нет?

– Хорошо, Кир, – соглашается снисходительно, – с Саней я поговорю, еще условия будут?

– Да, – киваю, – можно я сегодня уйду на двадцать минут раньше, хочу успеть на автобус.

– На автобус? – переспрашивает удивленно.

– Да, на автобус, я собираюсь на выходные к бабушке съездить, я же вам не нужна, вроде? Вы говорили, что на этих выходных я вам не понадоблюсь.

Он хмурится, словно напрягая память.

– В деревню? – отвечает вопросом на вопрос.

– В деревню, там просто автобус удобный, всего ничего от остановки до нашего с бабушкой дома идти, и если я на него не успею, то придется с пересадкой. Это дольше и не так удобно.

Он молчит, думает о чем-то. А начинаю нервничать. Может зря я эту поездку затеяла, и бабушку уже обрадовала, как-то не подумав о том, что мне еще при приеме на работу о ненормированном графике сообщили. Но я ведь уточняла, по поводу выходных.

– Ну так что? – спрашиваю осторожно, когда молчание слишком затягивается.

– Можно, Кир, но я тебя сам отвезу, – огорошивает меня своими словами.

– Это еще зачем? В смысле, не нужно, я на автобусе, – запинаясь, начинаю отнекиваться.

– Кир, это не обсуждается. Я же должен посмотреть, где моя невеста выросла, – расплывается в довольной улыбке.

– Я не ваша невеста.

– Ну я бы не был так категоричен на твоем месте, – подмигивает, – все, Кир, иди, до конца рабочего дня еще вагон времени.

Я от возмущения только рот открываю, но и звука не издаю.

– Иди-иди, и через часик ко мне Дашкевича пригласи.