Текст книги "Отец подруги, или Влюблен без памяти (СИ)"
Автор книги: Виктория Победа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
Глава 4
– Пристегнись, Кир.
Я не сразу понимаю, что от меня требуется. Смысл слов мужчины как-то долго до меня доходит, а пристальный взгляд и вовсе сбивает с толку.
– Ремень, Кир, – кивает на полоску плотной ткани, и только теперь я осознаю, чего от меня хотят.
То ли я за несколько минут снаружи успела замерзнуть, то ли на меня так действует сложившаяся ситуация, но окоченевшие пальцы совсем не желают слушаться и я умудряюсь запутаться в ремне безопасности. Он как-то по-дурацки перекручивается и у меня никак не выходит его развернуть.
Начинаю заметно волноваться, движения становятся все более нервными.
Да блин, ну я же никогда не была рукожопой. Что сегодня? Магнитные бури? Ретроградный Меркурий?
Несколько секунд бессмысленно пытаюсь справиться с собственноручно созданной головоломкой. Погруженная в это дело я резко вздрагиваю, как от удара током, когда чувствую прикосновение теплых пальцев к своим рукам.
Смотрю на мужские руки, обхватившие мои, скольжу взглядом вверх по предплечьям к плечу, шее и наконец лицу мужчины. Он улыбается и тонкая паутинка морщинок тянется от внутренних уголков глаз к внешним.
– Давай я, – проговаривает сквозь улыбку.
Я, ожидаемо, заливаюсь краской.
Владимир Степанович осторожно убирает мои руки и забирает несчастный ремень. Я не шевелюсь, кажется, если только шелохнусь, снова создам повод для неловкости, а их и без того уже предостаточно для такого короткого срока.
Господи, как же просто хочется домой.
Сквозь ворох мыслей до меня доносится характерный щелчок.
Чувствую себя просто законченной идиоткой. Серьезно, Кир? Не смогла справиться с ремнем?
Мне настолько не по себе, что я даже не способна банально поблагодарить мужчину, а потому только киваю.
Он в ответ одаривает меня каким-то очень странным взглядом, будто оценивая.
Наверное, думает, что я чокнутая, не от мира сего.
Вообще, мне вот такое дебильное поведение совсем несвойственно. Обычно я не теряюсь и быстро беру себя в руки, но сегодня раз за разом что-то идет не так, будто все базовые настройки, вложенные в меня с детства, благополучно слетели.
Видимо, не желая более меня смущать, Сашкин отец устремляет свой пристальный взгляд на дорогу впереди. Машина медленно трогается с места.
Не зная, куда себя деть, просто опускаю взгляд на свои руки и принимаюсь их разглядывать.
– Чем ты занимаешься, Кир? Учишься?
Его внезапный вопрос вынуждает меня оторваться от созерцания заусенцев на пальцах.
– Да…да, – неуверенно, – на заочном, – добавляю зачем-то, как будто это так важно.
– А почему не на очном?
– Так получилось, – отвечаю и поворачиваю голову к окну.
По другую его сторону все – деревья, здания, остановки, немногочисленные прохожие – сливается в одно большое темное пятно.
– А в приюте? Тоже волонтеришь?
– Нет, – вздыхаю, сжимая кулаки, – подрабатываю.
Ощущаю на себе его пристальный взгляд, когда мы останавливаемся на светофоре. Не выдерживаю, поворачиваюсь. Он действительно на меня смотрит, не показалось.
Кошусь на светофор, кажется, будто красный горит целую вечность.
– И как условия? – мужчина наконец прерывает повисшее молчание.
– Бывают и хуже, – отвечаю неопределенно.
– Почему именно приют? – автомобиль, тем временем, трогается с места.
– Не знаю, – непроизвольно пожимаю плечами, – просто так вышло, сначала нужна была хоть какая-то подработка, а потом втянулась.
– Любишь животных?
– Люблю, – отвечаю коротко.
– А ты не слишком разговорчивая, да? – усмехается.
Я не знаю, что на это сказать, потому оставляю его вопрос без ответа. И потом, вряд ли он требуется.
Вообще, я достаточно разговорчива, просто сейчас не то время и не то место, да и человек не тот.
Я понимаю, конечно, что он в этом диалоге не нуждается и начал его из-за меня, наверняка заметив мое смущение и напряженность. Естественно, заметил, он же не слепой в конце концов.
– Вы извините, что так получилось, – спустя некоторое время я все-таки нахожу в себе силы заговорить.
– Как?
– Ну вам пришлось меня подвозить, я…
– Ты еще скажи, что заставила меня, – он вдруг начинает смеяться.
– По большому счету вам выбора не оставили, – озвучиваю очевидное.
– Выбор, Кир, есть всегда.
Я его слова никак не комментирую.
– С родителями живешь? – он в свою очередь непринужденно продолжает беседу.
– Нет, – прикусываю губу, – с парнем, – и вроде ничего такого не сказала, а почему-то чувствую себя виноватой.
– Снимаете жилье?
– Не совсем, – отвечаю уклончиво.
– Да, Кир, тебе бы в разведку, – снова смеется, – из тебя слова не вытянут.
Мне его замечание почему-то кажется забавным и я улыбаюсь как раз в тот момент, когда Владимир Степанович, в очередной раз остановив машину на светофоре, поворачивается ко мне лицом.
– Ну а родители твои? Здесь живут, или ты иногородняя?
– Родители умерли, – отвожу глаза.
– Прости, – в голосе мужчины отчетливо слышу сожаление, – мне очень жаль, Кир.
– Все хорошо, это было давно, – вздыхаю и улыбаюсь натянуто, – меня бабушка с дедушкой вырастили, я в деревне росла, дедушка тоже умер, почти пять лет назад, так что остались только мы с бабушкой, – говорю все это зачем-то, и лишь потом понимаю, что чересчур разболталась.
– Я понял, – он кивает. – А бабушка в деревне, получается, или в город перебралась за тобой?
– В деревне, ей город не нравится, и у нее там целое хозяйство, – невольно улыбаюсь при мыслях о бабушке.
Завтра нужно будет ей обязательно позвонить.
– Ну хозяйство – это серьезно, – произносит с видом знатока, – какой подъезд?
– Что?
– Судя по навигатору мы приехали, какой у тебя подъезд?
Смотрю в окно и действительно вижу знакомый двор. Надо же, как быстро пролетело время в дороге.
– Да вы здесь остановите, я дойду…
– Кир, подъезд, – настойчиво.
– Первый.
Подъезжаем к моему подъезду.
– Спасибо.
Отчего-то уровень смущения стремительно растет, но вместо того, чтобы попрощаться и выйти, я продолжаю сидеть на месте, словно ожидая разрешения.
– Не за что, Кир.
Киваю. Больше, кажется, мне сказать нечего.
– Я пойду? – спрашиваю зачем-то.
Ну не дура?
– Иди, – разрешает.
Тяну на себя ручку, слышу щелчок и уже собираюсь открыть дверь, как Сашкин отец меня вдруг останавливает.
– Погоди секунду, – тянется к бардачку и что-то из него достает, – возьми.
Опускаю глаза на предмет в его руке и опознаю в нем визитку.
– Зачем? – непонимающе.
– На всякий случай, вдруг пригодится.
Мне даже хочется спросить, на какой такой случай мне может пригодиться его визитка.
– Бери-бери, здесь мой личный номер, – хмурюсь, глядя на кусочек плотной бумаги, – и не надо ничего лишнего надумывать.
Не знаю, о чем я думаю, когда протягиваю руку и беру его визитку.
– Ну беги, партизанка, – смеется и я, кивнув, спешу убраться из машины.
– До свидания!
– Пока.
Глава 5
Иду к подъезду, давя в себе навязчивое желание обернуться. Внедорожник, судя по отсутствующим звукам позади, по-прежнему не двигается с места. То ли я сама надумываю, то в самом деле ощущаю на себе провожающий взгляд, но спина буквально горит огнем.
Внутренний голос так и подталкивает остановиться, повернуть голову, но снова подавив в себе этот неправильный порыв, я прикладываю чип к замку, открываю дверь и вхожу в подъезд.
В лифте на меня накатывает свинцовая усталость. Прислоняюсь к одной из стен, поворачиваю голову лицом к зеркалу, смотрю на себя.
Тот еще видок.
Волосы растрепаны, под глазами небольшие, но заметные круги, носогубные складки, кажется, стали еще глубже.
Лифт останавливается, издает привычный звон и его двери услужливо раздвигаются в стороны.
Подхожу к своей квартире, вставляю в замок ключ, отпираю и замираю на пороге. Судя по освещению, в кухне горит свет, а я совершенно точно не могла оставить его включенным.
Захожу в прихожую, через секунду со стороны кухни раздаются шаги. Из-за угла появляется Паша. Я удивленно вскидываю брови, он же только к понедельнику собирался вернуться.
– Привет, – произношу тихо и закрываю дверь.
– Привет, – наваливается плечом на стену и скрещивает на груди руки.
– Ты же должен быть у родителей.
Раздеваюсь, вешаю на крючок куртку, шапку и шарф.
– А что? Я не вовремя? – интересуется язвительно, на его лице отчетливо читается претензия.
Хмурюсь, не понимая, какая собака его укусила.
– Да нет, просто интересно, – пожимаю плечами, сажусь на пуфик и принимаюсь стягивать с себя дурацкие сапоги.
– И кто это тебя в такое время подвозит?
Поворачиваюсь к Паше, он все так же пристально сверлит меня обвиняющим взглядом. Это еще что за новости?
– Знакомый, – отвечаю устало.
Ну нет у меня сил вдаваться в подробности и рассказывать о Сашке, ее волонтерской деятельности и случайном знакомстве с ее отцом. Мне, если честно, вообще говорить не хочется.
– И откуда у тебя вдруг знакомые на таких крутых тачках? – продолжает язвительно.
Я вздыхаю, встаю, подхожу ближе.
– Это отец моей подруги, они меня подвезли.
Намеренно делаю акцент на слове “они”, о том, что Сашу мы высадили заранее решаю умолчать. Не потому что мне хочется что-то скрывать, нет, просто не хочу развивать этот бессмысленный разговор.
Зачем? Это была одноразовая акция.
Паша молчит, о чем-то думает.
– Все? Допрос окончен? Я могу идти в душ?
– У нас холодильник пустой, – говорит вдруг зачем-то, – могла бы хоть иногда что-нибудь готовить.
– Иногда? А ничего, что я практически всегда готовлю, когда у меня есть время? Ты вообще должен быть у родителей. Ну и раз уж на то пошло, мог бы себе приготовить что-то, и мне заодно, хоть раз.
– Из чего? – с очередной претензией. – В доме продуктов нет.
– А сходить в магазин или заказать доставку тебе корона не позволяет? – выхожу из себя.
Я не конфликтный человек и обычно пропускаю мимо ушей подобные предъявы, которых, кстати, в последнее время становится слишком много.
Он вечно чем-то недоволен.
– Ничего, что я с дороги? Ты вообще-то живешь тут на всем готовом, можно хоть немного благодарнее быть.
– Что ты сказал? – резко разворачиваюсь, Паша как-то даже теряет гонор моментально. – Ты меня сейчас упрекнул тем, что я в твоей квартире живу? А ничего, что я в ней убираюсь, я готовлю, продукты обычно тоже я покупаю? И ничего, что это ты меня уговаривал?
Я никогда не была мелочной, но сейчас его слова действуют на меня, как пощечина. Наверное, просто чаша переполнилась.
Слишком много всего навалилось. Работа, которой у меня больше нет, маячащая впереди сессия, бабушка, операцию которой придется снова отложить, если в ближайшее время я не найду себе что-то приличное и не возьму кредит, да и вообще – усталость какая-то безмерная.
– Я, вообще-то, тоже устаю! И в отличие от тебя, я была на работе, а не отдыхала на полном довольствии у родителей, – тычу пальцем ему в грудь.
– Так это я, что ли, виноват? Вбила себе в голову эту дурацкую идею с протезом, который прекрасно предоставляется по квоте.
Я от такой наглости даже теряюсь на секунду.
– Ты прекрасно знаешь, что бабушке нужна операция, ей тяжело ходить. И тебя это вообще не касается, ясно?
– А кого касается? Тебя дома почти не бывает, вечно пропадаешь на своих подработках. Ты время видела?
– Знаешь что, – втягиваю воздух, – я устала и не хочу продолжать этот бессмысленный разговор.
Не дожидаясь его ответа, молча иду в ванную и запираюсь. Спиной навалилась на дверь и прикрываю глаза, пальцами сжимая переносицу.
Что это вообще сейчас было?
Вздыхаю, прокручиваю мысленно последние несколько месяцев совместной жизни с Пашей. Сначала упреки проскальзывали совсем редко, во время ссор, случающихся у всех пар. Потом они стали учащаться, появились какие-то необоснованные претензии в том, что я мало уделяю ему внимания. Намек на то, что я, вообще-то, живу в подаренной ему родителями квартире сегодня прозвучал второй раз, правда, сегодня это уже был даже не намек.
Съездил к родителям. Отчего-то нет у меня совсем сомнений в том, что любимая мамочка него настропалила.
Родители Павлика меня с самого начала восприняли очень холодно. Я для них деревенщина.
Мне их мнение было до одного места, пока у нас с Пашей все было нормально.
Надо было слушать бабушку, когда она отговаривала меня переезжать в его квартиру.
“Зачем такой мужик нужен, если в нем опоры нет?” – будто наяву звучат слова бабушки.
А может и правда. Зачем все это?
Глава 6
Из душа направляюсь прямиком в спальню, по пути только сумку из прихожей захватываю. На душе по-прежнему тошно, осадок после разговора с Пашей никуда не делся.
Включаю ночник, сажусь на кровать, сжимаю кулаки и смотрю на стену, мысленно роясь в воспоминаниях. А ведь сначала все было хорошо, во всяком случае так казалось.
Не было этих намеков, постепенно переросших в упреки и прямые обвинения, не было ссор на пустом месте и прочей ерунды, ставшей в какой-то момент неизменным спутником нашей совместной жизни.
Может, я просто не замечала, пока жили раздельно?
Пока никто ни от кого не зависел. А теперь, выходит, что я оказалась в зависимом положении.
И как назло, все в один момент навалилось.
Не знаю зачем, но поддаюсь какому-то секундному порыву и тянусь к брошенной на кресло сумке, из бокового кармашка достаю визитку.
“Богомолов Владимир Степанович” – всматриваюсь в надпись и провожу по ней подушечками пальцев.
Внутри нарастает какое-то странное ощущение, а в памяти всплывает пристальный, слегка насмешливый взгляд.
Улыбнувшись собственным мыслям, смотрю на номер.
Интересно, а что если действительно позвонить?
Тут же, тряхнув головой, отгоняю эту нелепую мысль. Глупость какая!
От греха подальше убираю визитку обратно в сумку, мысленно дав себе подзатыльник и пообещав больше ни о чем подобном не думать.
Визитку я убираю как раз вовремя, потому на пороге спальни появляется Паша.
Вздрагиваю от неожиданного стука и поворачиваюсь к двери.
– Если ты пришел продолжить выяснять отношения, то у меня на это нет настроения, Паш, я устала, правда, – говорю, едва шевеля губами.
Он проходит внутрь, садится рядом, вздыхает.
– Ну прости, я не хотел тебя обидеть, просто вышел из себя, когда увидел, как ты из машины выходишь, – вроде извиняется, а искренности в его голосе я не слышу, ощущение, будто для галочки это делает.
Или это я уже к мелочам придираюсь?
– Это не повод обвинять меня с порога.
Он вздыхает.
– Блин, Кир, ну ты себя на мое место поставь, ты бы как отреагировала. Я приезжаю, тебя нет, холодильник пустой, на дворе уже девять часов и тут я выглядываю в окно, а ты из тачки крутой выходишь, – вот теперь я четко улавливаю нотки обвинения в его голосе.
– Я была на работе, ты прекрасно знаешь, что иногда мне приходится задерживаться в приюте, там график ненормированный, – стараюсь говорить спокойно.
– Да это не работа, а черт знает что, не понимаю, зачем там время тратить, если тебе не платят почти, – снова заводит свою любимую шарманку, – я, вообще-то, тоже работаю, но не прихожу домой в девятом часу.
– Ты работаешь из дома, – вздыхаю, – ты сейчас серьезно сравниваешь разные вещи?
– Да сравниваю, потому что нет никакой реальной необходимости работать в этой богадельне.
– Нет необходимости? – уточняю. – Паш, я же сказала, я не хочу выяснять отношения, и потом, мы кажется на берегу решили, что в финансовые дела друг друга не вмешиваемся без необходимости, это твоя была идея. Я не понимаю, чего ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы моя девушка чаще бывала дома, – отвечает раздраженно, – вместо того, чтобы обниматься со всякими блохастыми тварями.
“Сам ты блохастый”
– Ну извини, не все могут позволить себе работу на дому, – пожимаю плечами.
– Так может стоило больше времени уделять учебе?
– То есть я еще и недостаточно образованная? – вспыхиваю от такой бестактности.
Он ведь прекрасно знает, какая у меня была ситуация и почему мне пришлось сначала отложить учебу, а потом выбрать заочную форму обучения.
И будучи осведомленным еще смеет меня поучать?
– Я этого не говорил, – цедит недовольно.
– Именно это ты и сказал, – невольно повышаю голос, просто от обиды, – все, Паш, я хочу спать, давай на этом закончим, пока еще больше гадостей друг другу не наговорили.
Встаю с кровати и принимаюсь готовить ее ко сну.
– Встань, пожалуйста, – прошу, взявшись за покрывало.
– Кир, – встает.
Я на него больше не смотрю, молча убираю покрывало, складываю, кладу его на спинку кресла и, переодевшись в пижаму, забираюсь в постель.
– Блин, Кир.
Ничего не отвечаю, просто отворачиваюсь и, укутавшись в одеяло, закрываю глаза.
Хватит упреков для одного дня.
Он еще некоторое время стоит, потом, выругавшись, выходит из спальни, а я давлю в себе порыв разреветься.
Неприятно и мерзко. И ведь это даже не его слова, наверняка транслирует мысли родителей. Они все никак не могут смириться с тем, что их сын связался с деревенщиной, уверенные в том, что я ни на что не способна и сижу у него на шее.
Где успешный программист с хорошим образованием и где я. Паша просил меня просто не обращать внимания, я и не обращала… Раньше.
На меня накатывает смертельная усталость и я практически проваливаюсь в сон, как вдруг со стороны прихожей раздается какой-то шорох, бряцание ключей, а следом громкий хлопок дверью.
Почему-то даже не удивляюсь, только усмехаюсь про себя.
Ушел значит.
Глава 7
Глава 7
– Кир, ну ты меня убиваешь своим настроением, – Маргарита Сергеевна, моя – теперь уже бывшая – начальница садится на край стола и смотрит на меня сверху.
Я натянуто ей улыбаюсь. Ну а чему мне, собственно, радоваться?
Последние день законно отрабатываю и все – нет у меня больше стабильной, неплохо оплачиваемой, а главное – безопасной работы.
Почти два года назад мне несказанно повезло, когда Маргарита Сергеевна Ольховская приняла меня на работу в качестве личного ассистента.
Я даже удивилась, если честно. Она уже тогда была довольно известным в своих кругах специалистом.
Я пришла на замену внезапно решившей уволиться помощнице. Пришла на собеседование, в общем-то, ни на что не рассчитывая, можно сказать, ткнула пальцем в первое попавшееся объявление.
Маргарита Сергеевна тогда долго меня рассматривала, пристально так, оценивая. Я под давлением ее взгляда и краснела, и бледнела, и вообще – практически лишилась чувств.
Однако, несмотря на совершенно провальное собеседование, Ольховская, почему-то, решила остановить свой выбор на мне.
Сначала мне это шуткой показалось, каким-то банальным розыгрышем.
Уж не знаю, что она там во мне увидела своим профессиональным взором практикующего психолога, но почти два года мы отработали душа в душу.
– Я понимаю, что тебя подставила, зайка, – она виновато улыбается и кладет руку на свой, пока еще совсем незаметный живот, в котором уже зародилась новая жизнь, а может и не одна, – мне и самой не нравится оставлять практику, но мы с мужем слишком долго этого ждали, чтобы рисковать.
Она вздыхает, а мне становится стыдно за свой эгоизм. В конце концов, она же не оставила меня без денег, молча выставив на улицу. Нет. Мне причиталось вполне неплохое выходное пособие и отличные рекомендации.
– Нет, что вы, Маргарита Сергеевна, вы меня извините, – взяв себя в руки, говорю искренне.
Я правда очень за нее рада. Не один день ведь вместе проработали и я знала, как сильно она хотела этого малыша. Сама по себе беременность Ольховской не стала поводом для прекращения практики, поводом для этого стал риск выкидыша. На ее месте любая бы сделала вполне очевидный выбор.
– Я еще позвоню, поспрашиваю среди знакомых, может быть у кого-то найдется для тебя место, но шансы невелики.
– Да я все понимаю, Маргарита Сергеевна, вы главное не переживайте, вам нельзя волноваться. А работу я найду. Вообще, я вам бесконечно благодарна.
Не знаю, что на меня находит, но, поддавшись эмоциональному порыву, я резко встаю со своего кресла и заключаю начальницу в объятия.
– Спасибо вам большое за все.
– Ну ты чего, Кир, – она смеется, обнимает меня в ответ.
– Простите, – шмыгая носом, отстраняюсь и смахиваю с глаз выступившие слезинки, – расчувствовалась чего-то.
– Смешная ты, Кира, так и не научила я тебя ничему.
– В смысле?
– Добрая душа ты слишком, удобство других ценишь выше своего собственного, надо было мне тебя загнать все-таки на консультацию, – улыбается мне тепло, – я бы ведь если не предложила ничего, ты бы согласилась на те копейки, что по закону полагаются и все.
– Ну не такие уж и копейки, вы, вообще-то, о зарплате моей говорите, – смеемся вместе.
– Учитывая, что ты остаешься без работы, копейки, Кир.
– Но вы предложили, – пожимаю плечами, – значит, я такая не единственная, нас как минимум двое.
– И то верно, но не могу сказать, что так уж это хорошо, – она вздыхает, – ладно, кто у нас там остался на сегодня?
– Федоров, через пятнадцать минут сеанс. Последний.
– Хорошо, – она кивает и, больше ничего не говоря, уходит в свой кабинет, оставляя меня в приемной наедине с собой.
Осматриваю наш небольшой офис, с грустью смотрю на фикус в углу. Когда я пришла, он был еле живой, помер почти в конвульсиях, если бы у фикуса могли быть конвульсии. Я его выходила, теперь вот стоит красавиц, глаз радует.
Перевожу взгляд на стену, потом на дверь и на окно, внутри возникает какое-то странное чувство, как будто очередной этап моей жизни окончен и так грустно становится, что хоть вой.
Через пятнадцать минут приходит тот самый Федоров, ровно в назначенный час. Я, натянув улыбку, приглашаю его в кабинет, после чего по просьбе Маргариты завариваю зеленый чай с чебрецом.
Вернувшись в кабинет начальницы, оставляю поднос на небольшом журнальном столике и возвращаюсь на свое рабочее место.
Меня снова охватывает чувство какой-то дурацкой безысходности, словно конец света грозит, ей-богу.
В принципе никакой катастрофы не случилось, всего-то надо найти новую работу с нормальной зарплатой и адекватным начальством. И зачем я только об этом подумала? Теперь задача кажется нерешаемой.
Пока я отчаянно предаюсь размышлениям о бренности бытия, на столе начинает вибрировать мобильник.
Снимаю блокировку и с удивлением обнаруживаю сообщение от Сашки:
“Вчера ты так и не написала, но папа отчитался, что довез тебя в целости”.
Улыбнувшись, тут же набираюсь ответное сообщение:
“Прости, я от усталости забыла, как пришла, почти сразу уснула”
Другие причины я, конечно, не прописываю. Во-первых, мы не настолько близки и делиться подробностями личной жизни было бы несколько странно, а во-вторых, мне просто не хочется вспоминать дурацкую ссору с Пашей.
Мы так и не помирились. Я вчера в итоге уснула и даже не слышала, как он вернулся, а сегодня утром, когда я уходила, он еще спал. В другой комнате.
Бросаю взгляд на часы. Рабочий день подходит к концу, а радости от этого я не испытываю. Домой идти совсем не хочется. Мой телефон, тем временем, снова начинает вибрировать. От Саши прилетает очередное сообщение.
“Прощаю, но с условием:)”
Почему-то у меня оно снова вызывает улыбку.
“С каким?”
Отправляю сообщение.
“Я приглашаю тебя в гости, мы с подругой сегодня устраиваем девичник с ночёвкой”
Читаю ее сообщение и вздыхаю. Девичник с ночевкой…
После ссоры с Пашей с одной стороны хочется согласиться, а с другой, получается как-то по-детски. Не дети ведь, надо поговорить нормально.
Подавив в себе желание согласиться, набираю сообщение.
“Спасибо, Саш, но я сегодня не смогу, у меня уже есть планы, извини, пожалуйста”
Несколько секунд я даже чувствую себя виноватой. Сашка отвечает почти мгновенно.
“Ну как знаешь, настаивать не буду, но если ты передумаешь, позвони или напиши”
Все-таки она несколько странная для человека своего круга.
Последний сеанс Ольховской сегодня проходит как-то слишком быстро, я даже опомниться не успеваю, как вдруг мой рабочий день официально подходит к своему завершению.
Когда Федоров уходит, из своего кабинета показывается Маргарита Сергеевна.
– Ну что? Собирайся, – осматривается, – завтра тут все приберут и как будто нас и не было. Не торопись, за мной муж приехал, довезем тебя до дома.
Я тут же спешу отказаться.
– Не нужно, я на автобусе.
– Кир, запомни, когда тебе что-то предлагают, отказываться стоит далеко не всегда. Ты слишком боишься лишний раз кого-то напрячь, в итоге в ущерб самой себе.
– Вы опять меня анализируете.
– Работа такая, подожди меня.
В итоге чета Ольховских, не приняв мои возражения, довозят меня до дома. Я прощаюсь со своей начальнице с тяжелым чувством на душе. Таких, как она почти не делают.
Квартира встречает меня тишиной. Паши дома нет, хотя должен был быть. Достаю из сумки телефон и набираю его номер.
Сбрасывает.
Через минут прилетает сообщение.
“Я с пацанами, буду поздно”
И вроде бы я должна чувствовать обиду или хотя бы разочарование, но нет… Просто ничего, кроме пустоты внутри.
Стою несколько секунд в прихожей, а потом, плюнув на все, набираю номер Сашки.
– Алло, – трубку она берет сразу.
– Привет, Саш, а твое предложение еще в силе? – спрашиваю неуверенно.
– Конечно, – ее звонкий голос заставляет меня зажмуриться, – круто, что ты передумала, я сейчас водителя за тобой пошлю, ты дома или на какой адрес.
– Не надо водителя, я сама доеду.
– Цыц, отправлю водителя, так ты дома?
– Дома.
– Супер, тогда возьми пижаму и то, что тебе необходимо, зубную щетку не бери, у меня есть.
– А …
– И нет, ничего приносить не нужно, прежде, чем ты начнешь загоняться, Кир, услышь меня, я серьезно, тут есть все и даже больше. Короче, жди, он позвонит, как приедет.
