Текст книги "Отец подруги, или Влюблен без памяти (СИ)"

Автор книги: Виктория Победа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 8

Саша, как и обещала, посылает за мной водителя. По дороге я несколько раз успеваю передумать и ругаю себя за поспешное решение, спровоцированное скорее эмоциями, нежели здравым рассудком.

Почему-то меня никак не отпускает ощущение, что я буду там лишней. Все-таки мы из разных миров. И потом, я хорошо могу себе представить, что там за дом, учитывая наличие у Саши личного водителя, которого она может посылать в любое время за кем угодно и куда угодно.

– Вам не холодно, может увеличить температуру? – мои размышления прерывает раздавшийся в салоне голос водителя.

– Нет, все хорошо, спасибо, – отвечаю, смущаясь.

Ну не привыкла я к такому вот внимаю. Я даже в такси лишний раз ничего не прошу, а тут – личный водитель дочери совсем не бедного человека.

Он ничего не отвечает, только кивает понятливо и мы продолжаем наш путь в молчании.

Когда машина наконец подъезжает к уже знакомым воротам, я невольно напрягаюсь. Из окна мне удается разглядеть вышедшую навстречу Сашку. Стоит только машине остановиться, как девушка подлетает к двери с моей стороны и открывает ее.

– Привет, – привычно звенит ее голос, а на лице сияет знакомая улыбка.

– Привет, – отвечаю, выходя из машины, – спасибо, – попутно благодарю водителя.

– Все хорошо? – Сашка внимательно меня осматривает.

– Да, – киваю и, нервно покусывая губу, осматриваюсь по сторонам.

На Сашку не смотрю, сама не знаю почему, что-то не дает, какой-то внутренний блок. Ощущение неуместности моего присутствия здесь буквально придавливает меня своей непомерной тяжестью, давит одновременно на плечи и грудь, да так, что даже дышать становится трудно.

Как будто из всей округи моментально выкачали кислород.

– Ну пойдем?

Я не успеваю ничего ответить, да и понять, в общем-то, ничего не успеваю, а Саша, схватив за рукав куртки, уже тащит меня в дом.

Мне ничего не остается, как подчиниться и начать перебирать ногами. Стоит мне только войти на территорию дома, как сердце, бешено отгрохотав чечетку, пропускает удар.

С ужасом и одновременно восхищением таращусь на большой двухэтажный дом и сглатываю скопившуюся во рту слюну.

И все-таки плохая была идея. Просто отвратительная.

– Ты чего? – удивленный и немного настороженный взгляд Саши заставляет меня отвлечься от созерцания дома.

– Я… – заставляю себя думать, – а твой папа не будет против моего присутствия? – ничего лучше мне в голову не приходит.

К своему стыду я только сейчас вспоминаю о существовании еще и отца Саши. Блин.

– А почему он должен быть против? – спрашивает Саша, не скрывая недоумения.

– Ну… – пожимаю плечами.

– Глупости какое, дом огромный, да и потом, папы дома нет, все пойдем, я замерзла и Лялька ждет.

Как только я переступаю порог дома, на горизонте появляется женщина в униформе. Она любезно забирает у меня верхнюю одежду, обувь и рюкзак, отчего я чувствую себя еще более неловко.

И о чем я только думала?

А я и не думала.

– Кир, не стой, пойдем, там уже еду привезли.

– А мой рюкзак… – я только теперь спохватываюсь.

– Арина отнесет их к тебе в комнату, – объясняет Саша.

– В комнату? – уточняю.

– Ну да, в гостевую, туда, где ты будешь спать, я тебе потом покажу, не переживай.

Больше ни о чем не спрашивая, иду за Сашкой молча, по пути осматриваю интерьер. Все-таки женское любопытство никто не отменял. Если снаружи дом показался мне большим, то внутри он выглядел просто огромным. Я вдруг с ужасом подумала, что непременно бы заблудилась, если бы мне пришлось прогуляться по нему самостоятельно.

К счастью, пока этого не требовалось.

– Проходи.

Наконец миновав гостиную, мы оказываемся на очень большой кухне, размером с добрую половину Пашиной квартиры. Мысль о Павлике тут же отражается на моем настроении, делая его еще более паршивом.

– Ну наконец-то, вас пока дождешься, с голоду помрешь! – восклицает сидящая за столом блондинка.

– Тебе лишь бы пожрать, куда только все лезет, – парирует Сашка, – знакомьтесь короче, Кира – это Ляля, Ляля – это Кира.

– Куда лезет, не твое дело, – состроив рожицу, не отстает Ляля и высовывает язык, потом поворачивается лицом ко мне, – очень приятно, Оля, ну или Ляля, как удобно.

– Кира, – киваю.

Понимаю, что неприлично так открыто рассматривать человека, но ничего не могу с собой поделать. Меня несколько удивляет веселый пижамный комплект с кошачьими мордами на Ляле, который ко всему ей явно великоват.

– Прикольная, да? – очевидно, мое любопытство не остается незамеченным.

Я мгновенно вспыхиваю. Некрасиво получилось.

– Прости.

– Ой, да ладно, я знаю, что пижама классная, во вьетнамском магазинчике взяла, материал огонь, потрогай, – и с этими словами она вытягивает передо мною руку.

Мне ничего не остается, как протянуть свою и потрогать ткань. Мягкая и очень приятная наощупь.

– Триста рублей, прикинь, – с сияющей, почти детской улыбкой на лице, продолжает Ляля, чем вводит меня в еще больший ступор.

Бросаю взгляд на качающую головой Сашку.

– Ты задолбала уже с этими тремя стами рублей.

– Ну а че, – Ляля невозмутимо пожимает плечами, – офигеть же.

У меня возникает ощущение, что я нахожусь в какой-то параллельной реальности. Ну не укладывается происходящее с тем, к чему я привыкла.

– Кир, ты че как неродная, садись давай, – обращается ко мне Сашка.

– Эммм… да мне бы руки помыть, не покажешь, где у вас ванная?

– Точно, пойдем.

Я за ней не успеваю, мне Сашка напоминает стремительный вихрь, столько в ней неуемной энергии. Я это еще в приюте заметила.

К тому времени когда вы возвращаемся на кухню, Ляля с довольным лицом уже прожевывавает кусок пиццы.

– Мне надоело вас ждать, – продолжая жевать, выдает девушка и запивает пиццу вином.

– Не обращай на нее внимания, она вечно жрет.

– Завидуй молча.

Я сажусь на противоположный от Ляли стул. Напряжение, копившееся во мне по дороге к Сашкиному дому постепенно отступает, однако я по-прежнему с интересом бросаю взгляды на девчонок.

– Кир, тебе красное или белое, или… а ты вообще пьешь вино? – вдруг нахмурившись, произносит Сашка, там у папы в запасах много интересного, могу намутить почти любой коктейль.

– Не надо ничего мутить, – открещиваюсь сразу, как слышу слово “папа”.

Еще не хватало тратить на меня запасы хозяина дома, – красное.

Отразившийся у меня на лице испуг вызывает у девчонок приступ смеха.

– Ладно тебе, Кир, у меня добрый папа, я думала, ты уже поняла, – улыбаясь, говорит Сашка.

– Ага, особенно когда нас ОМОН мордой в пол уложил, Владимир Степанович был очень добр, – хихикнув, Ляля берет в руки палочки и принимается за роллы.

– Ты опять, – Сашка закатывает глаза, – это было один раз! Всего один раз.

– Но было же, – размахивая палочками, парирует Ляля.

А мне становится любопытно, что там за история такая.

– Рассказываю, – прожевав и, видимо, уловив мой интерес, Ляля переводит на меня свой задорный взгляд, – короче около двух лет назад Сашка решила махнуть в клуб.

– Я решила? – возмущенно восклицает Саша.

– Ладно, мы решили. Но как ты и сама понимаешь, мы же несовершеннолетние были, а Сашкин отец тогда как раз только с конкурентом своим разобрался и ей наконец дали некоторую свободу. В общем, если коротко, мы отправились в ночной клуб, а папе Саша слегка приврала. У брата моего в клубе друг подрабатывал, он нас и провел. Никто как-то даже не думал, что дядя Володя Сашку потеряет, ну а он потерял, потом нашел, конечно, в клубе, но заявился туда в сопровождении ОМОНа, нас всех уложили мордой в пол, так мы и лежали, пока он свою блудную дочь не отыскал. Злой был, ууууу, я его таким никогда не видела, а я его с десяти лет знаю.

– Все, перестань, – одергивает ее Сашка, – это было сто лет назад, сколько ты еще будешь тот случай вспоминать?

– Я лежала в платье на танцполе, так что долго, очень долго, – с торжествующим блеском в глазах объявляет Ляля.

– И что было потом? – расслабившись, я тянусь к своему бокалу с вином.

– Ну…

– А потом моя блудная дочь получила по заднице.

Мы все трое вздрагиваем от внезапно раздавшегося голоса.

– О, пап!

– Здрасте, дядь Володь, – ничуть не тушуясь здоровается Ляля, а я с трудом заставляю себя обернуться.

– Здравствуйте, – как назло, голос не слушается.

– Привет.

Вот вроде со всеми здоровается, а смотрит, почему-то, только на меня.

Глава 9

– А я думала, ты сегодня не приедешь, – Сашка встает и практически бросается в объятия отца.

Он, конечно, мгновенно переводит все свое внимание на дочь, а мне наконец удается выдохнуть и напомнить себе, что ничего страшного не произошло.

В конце концов, меня ведь пригласили.

– Не надо было? – посмеиваясь.

– Ну ты скажешь тоже, – отмахивается Сашка и возвращается на свое место.

Ее отец, тем временем, окидывает взглядом стол.

– Опять всякую вредную ерунду едите, – бурчит недовольно, и в то же время, подойдя к столу, берет из коробки кусок пиццы.

Откусывает, пережевывает с задумчивым видом. Я все это время пристально за ним наблюдаю, словно готовясь отреагировать на какую-то скрытую угрозу.

Глупо, конечно, не выгонит же он меня в самом деле.

– Пап, блин, ну руки помыть! – возмущенно восклицает Сашка.

– Во-первых, они у меня чистые, – прожевав кусок, отзывается Владимир Степанович, – а во-вторых, знаешь такое выражение: больше грязи – шире морда.

Он подмигивает дочери, а я едва сдерживаю улыбку.

Надо запомнить.

– Папа! – продолжает негодовать Саша.

– Я уже восемнадцать лет папа.

– Угу, а ощущение, что ребенок из нас двоих вовсе не я.

– Ну ты у меня всегда умненькая не по годам была.

– Очень смешно.

– А кто тут смеется? – с улыбкой замечает мужчина, а потом резко переключает внимание на меня. – Рад тебя видеть, Кир, – и улыбается еще шире.

И как-то его слова меня слегка в ступор вводят, а потому я выдаю первое и единственное, что приходит в голову:

– И я вас.

Блин! Уже после озвученной мною глупости осознаю, что в итоге ляпнула.

И я вас? Серьезно?

Лучше бы я просто промолчала. Не знаю, плечами пожала, кивнула в крайнем случае.

Придавленная чувством собственного стыда, смотрю неуверенно на мужчину.

Он продолжает улыбаться, глядя мне в глаза, точно считывая мое смущение и даже не пытаясь скрыть удовлетворенность этим фактом.

Я уже в самом деле начинаю думать, что ему просто нравится ставить людей в неловкое положение. А я – и вовсе отличный экземпляр для наблюдения.

Он наконец прекращает сверлить меня взглядом и обращается к Оле.

– Как папка, Оль?

– Да нормально, – а вот Ляльку его внимание совсем не напрягает, она даже есть не прекращает, – нога почти зажила, хорошо, что не перелом. А я ему говорила, что лыжи – это зло. Надо было брать сноуборд, – заявляет с видом признанного эксперта.

– Учитывая его умение держать равновесие, после сноуборда был бы перелом.

– Ваша правда, – вздыхает Ляля.

– Привет передавай.

– Передам, – довольно кивает Ляля и захватывает палочками ролл.

– Как-то скромно вы сидите, – замечает Владимир Степанович, осмотрев стол, – пиццу у Болтуна заказывали? – спрашивает у Сашки.

– А у кого ж еще, лучшая в городе.

– Суховата сегодня, – подмечает ее отец, – надо будет ему сказать.

– Ты зануда.

Мужчина тем временем окидывает взглядом наши бокалы.

– До стратегических запасов не добрались, – усмехается.

– Не-а, – качает головой Сашка, – мы вином обходимся, я предлагала Кире коктейль, но она тоже предпочла вино, так что твои запасы в безопасности.

– Зря, – поворачивается ко мне, – там много интересного, ну ничего, у тебя еще будет шанс убедиться.

И я не могу понять, то ли он серьезно, то ли шутит так.

Я только неловко улыбаюсь в ответ.

– Ладно, не буду вас смущать, девчонки, развлекайтесь, только не буяньте сильно.

Он уходит, а я еще некоторое время сижу не двигаясь. Еще никогда я не чувствовала такого напряжения, какое испытываю в присутствии этого человека. Сама себе не могу объяснить странное ощущение, сковывающее тело.

– Кир, ты чего? Отмирай, – Сашка щелкает пальцами у меня перед глазами.

Моргнув несколько раз, обнаруживаю прикованные к себе взгляды.

– Ты папу, что ли, испугалась, так он вроде не страшный, красивый даже, без преувеличения, – хихикая, замечает Сашка.

Оля тоже посмеивается, глядя на меня.

– Не страшный, – подтверждаю, выдыхая.

Он и правда красивый, тут и не поспоришь. У меня до сих пор не укладывается в голове тот факт, что этот статный мужчина Сашкин родной отец.

– Да ты чего, Кир, ну правда, – Сашка протягивает мне мой бокал с вином, – на тебе лица нет, бледная, как стена.

– Я просто не ожидала… Ты говорила, что твоего отца нет дома, – улыбаюсь, оправдываясь.

Я, наверное, сейчас действительно глупо выгляжу.

– Да брось ты, нашла из-за чего переживать, ну вернулся, – Сашка пожимает плечами, – к тому же ты ему нравишься.

Я округляю глаза и даже давлюсь вином.

Это еще что значит?

Сашка тем временем с непринужденным видом продолжает:

– Если бы ты ему не нравилась, поверь, сейчас бы ты здесь не сидела, папа у меня, конечно, добрый, но прямой, как шпалы, терпеть в своем доме, тем более рядом со мной, человека, который ему не нравится, он никогда не станет. Тебе бы уже указали на дверь, так что заканчивай бледнеть и начинай есть, пока эта, – она кивком указывает на жующую Лялю, – все не сожрала.

Я невольно начинаю смеяться, чем заражаю и Сашку с Лялькой.

Напряжение, вызванное внезапным появлением Владимира Степановича, постепенно растворяется в веселой и легкой атмосфере, созданной его дочерью.

Беру в руки палочки и захватываю ими ближайший ролл.

– Да еб твою… – вскрикивает Сашка и я инстинктивно перевожу взгляд в ее сторону.

Недовольство, как оказалось, вызвано плюхнувшимся в соевый соус ролл.

– Кто вообще придумал эту фигню, – она откладывает в сторону палочки, салфеткой вытирает разбрызганные по столу темно-коричневые пятна и встает со стула.

– Просто у тебя руки кривые, – Ляля не упускает возможности постебаться.

– Просто я привыкла есть, как нормальные люди, то есть вилкой, – парирует Сашка и, дразнясь, высовывает язык.

Вооружившись, по ее мнению, человеческим прибором, она возвращается за стол.

– Серьезно? Роллы вилкой? – Ляля начинает откровенно ржать и в какой-то момент даже немного давится. – Ты еще нож возьми, чтобы пиццу резать.

– Отстань, – с довольным видом Саша протыкает вилкой упавший в миску с соусом ролл.

– Чокнутая, – заключает Ляля, – вот смотри, учись, – машет захваченным роллом перед лицом Саши.

Я тихо посмеиваюсь над их перепалкой.

– Так, Кир, с этой мы японский ресторан не идем, она нас опозорит.

– Знаешь что, за те деньги, что они берут, я могу даже ногами есть, – справившись со своими несчастным роллом, заявляет Сашка.

– Так, ладно, Саня рассказывала, что вы в приюте познакомились? – Ляля неожиданно меняет тему разговора.

– Ну да, – улыбаюсь.

– Прикольно, – вздыхает, – я бы тоже хотела, но у меня аллергия на всякую шерстяную живность, – произносит с видимым сожалением.

Я ничего не отвечаю, потому что просто не знаю, что сказать.

– А чем ты еще занимаешься?

– Да особенно ничем, учусь на заочке, работаю.

О том, что сегодня был мой последний рабочий день на основной работе, решаю умолчать. Вряд ли это вообще кому-то интересно.

– А почему на заочном? Я давно хотела спросить, но все как-то не решалась, – вклинивается Сашка.

– Деньги нужны.

– А родители тебе не помогают? – интересуется Ляля.

– У меня нет родителей, они умерли.

– Ой, – округлив глаза, Ляля прикладывает ладонь ко рту, – блин, прости, пожалуйста, я не хотела…

– Все нормально, – перебиваю, – это было давно.

– А как же ты, ну… у тебя хоть кто-то есть?

– Есть, – улыбаюсь, – бабушка, она в деревне живет, – отвечаю, и невольно присматриваюсь к реакции.

– Прикольно, а ты в общежитии или квартиру снимаешь?

– Ну не совсем снимаю, живу у своего молодого человека.

– Оо, – выдает Ляля, – круто. А бабушка не против?

– Эмм, – меня почему-то этот вопрос заставляет рассмеяться, – ну было бы странно, если бы в моем возрасте бабушка мне что-то запрещала.

– В смысле? Погоди, а тебе сколько?

– Двадцать три.

– Сколько? – рядом, подавившись то ли вином, то ли едой, восклицает Саша.

– Двадцать три, – повторяю, не понимая, что именно ее так удивило.

– Офигеть, – заключает Оля.

– Двадцать три? – повторяет Сашка.

– Ну да, а что?

– Блин, вообще не выглядишь, никогда бы не подумала.

– Ну это же хорошо, разве нет?

– Да вообще отлично, но неожиданно.

Дальше вечер проходит в легкой и веселой обстановке. Меня заваливают вопросами и я, наконец взяв себя в руки, делаю то же самое. В общем, атмосфера на кухне царит расслабленная и непринужденная ровно до тех пор, пока в моем кармане не начинает вибрировать телефон.

Я даже не глядя на экран, уже точно знаю, кто звонит.

Достаю телефон и поджимаю губы.

Паша.

Кошусь на время и в удивлении вскидываю брови. Время перевалило за полночь.

– Я сейчас вернусь, надо ответить, – говорю девчонкам и встаю со стула.

Резкое изменение положения на мгновение вызывает легкое головокружение и я слегка пошатываясь.

Вроде немного выпила, а перед глазами все равно мутнеет.

Выхожу из кухни, погруженная в свои мысли и предстоящий разговор с Пашей, даже не смотрю, куда, собственно иду.

Забрела в какой-то темный пустой коридор и, оглядевшись, останавливаюсь.

Провожу пальцем по экрану и отвечаю на звонок.

– Алло.

– Ты где? – не здороваясь и с претензией.

– И тебе привет, – вздыхаю и прикусываю губу.

Вот меньше всего мне сейчас хочется скандала.

– Привет, так где ты?

– А ты что, уже дома? – усмехаюсь, вспомнив содержание его сообщения.

– Дома, а вот где ты ходишь, вопрос, – выдает с хорошо читаемым обвинением в голосе.

– А я у подруги.

– У какой еще подруги? Ты время видела? – все больше распаляется.

– Видела, а ты? Я так понимаю, ты только вернулся?

– Когда ты будешь дома? – игнорирует мой вопрос.

– Завтра, – отвечаю спокойно.

– В смысле завтра? Ты офигела, Кир? Какая нахер подруга.

– Моя подруга, Паша, и давай без половых органов как-нибудь, – начинаю раздражаться.

– Адрес говори, я вызову такси.

– Ты меня не расслышал? Я приеду завтра.

– Ты с дуба там рухнула, что ли? Я должен поверить, что ты у какой-то там подруги ночевать собралась?

– Но я же верю, что ты с пацанами тусил, – цежу, уже откровенно злясь.

У него, правда, хватает совести делать подобные намеки?

– Все, Паш, завтра приеду, я правда у подруги.

Он ничего не отвечает, просто сбрасывает звонок, а я продолжаю сжимать телефон в руке.

Вздохнув, разворачиваюсь резко и неожиданно для себя влетаю в чью-то твердую грудь.

– Ай, – потираю свой слегка пострадавший нос и жмурюсь.

Где-то рядом раздается щелчок и коридор освещается светом ярких ламп.

– Ты в порядке? – слышу знакомый голос и едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться.

Открываю глаза и встречаюсь взглядом с хозяином дома.

За последние два дня, видимо, сложилась традиция врезаться в этого мужчину.

– Извините, – произношу удрученно.

Нет, правда, это уже похоже на проклятие.

– Нормально все? – он меня внимательно осматривает, точно так же, как вчера.

– Да, все хорошо.

Опускаю голову, смотрю в пол, ощущая себя последней идиоткой. Чувствую на себе его пронизывающий до костей взгляд и давлю неистовое желание бежать, сверкая пятками.

Он молча берет меня за подбородок и заставляет поднять голову. Я вынужденно смотрю на него, пока он пристально меня разглядывает, и вздрагиваю, когда большим пальцем он проводит по моей верхней губе.

– Соус, – отпускает мой подбородок и показывает подушечку своего большого пальца, а потом и вовсе делает то, чего я совсем не ожидаю – слизывает собранные остатки соуса со своего пальца, – так что там не так с половыми органами твоего парня?

Глава 10

Он серьезно это произнес?

Мне кажется, что у меня слуховые галлюцинации, и не только слуховые, потому что все происходящее кажется совершенно нереальным.

Это абсурд какой-то.

И взгляд этот, проникающий в самое нутро. Мне надо просто отойти, сделать всего один шаг назад, один крохотный шажочек, но я продолжаю стоять, будто прибитая к полу, прикованная взглядом серо-голубых глаз.

Не в состоянии двигаться, я лишь могу напоминать себе о необходимости дышать.

– Ну так что? – интересуется не без иронии.

– Нормально все, в смысле… там вообще речь не об этом, – проговариваю, запинаясь.

Щеки буквально полыхают, наливаясь кровью.

– Кир, да расслабься ты, что ли, – на лице мужчины появляется улыбка, – я пошутил, ну чего ты такая напряженная? Я такой страшный?

Я в ответ только головой качаю. А он, подняв руку, подушечками пальцев касается моего лица, осторожно, едва дотрагиваясь, заводит за ухо вьющуюся прядь моих волос. Это легкое, ничего не значащее прикосновение отзывается дрожью в телей.

– Не страшный? – уточняет, продолжая вгонять меня в краску.

– Нет, – произношу неуверенно.

– Тогда чего ты меня так боишься? – делает шаг ко мне и оказывается непозволительно близко, настолько, что я хорошо ощущаю исходящий от него жар.

Или это на меня так выпитое вино действует?

– Я не боюсь…

– Нет? А чего дрожишь?

Нависает надо мной, вынуждая сделать шаг назад. Отступаю инстинктивно и практически сразу упираюсь спиной в холодную стену. Вздрагиваю от контраста температур.

Чувствую себя так, словно оказалась в ловушке, однако не могу заставить себя оторвать взгляд от его глаз. И вот сейчас он совершенно точно смотрит на мои губы.

Я мгновенно вспоминаю о соусе и машинально облизываю губы.

– Кир, я последний человек, которого тебе стоит бояться, – он нарушает повисшую в коридоре тишину, но даже сквозь его голос я слышу грохот собственного сердца.

– Можно я пойду? – мой голос звучит тихо и кажется совершенно чужим.

Понимаю ведь, что могу уйти и разрешение мне вовсе не требуется. Никто меня силой не держит. Однако, несмотря на свободу действий, я не двигаюсь с места, продолжая стоять прижатой к стене.

Владимир Степанович уже привычно оценивает меня взглядом, в котором сейчас резво пляшут бесноватые огоньки веселья.

Я теперь, почему-то, точно уверена, что он забавляется.

Отойдя назад, он разводит руками.

– Беги, трусишка, – разрешает, посмеиваясь.

Я пользуюсь моментом и спешу удалиться.

Делаю несколько шагов и слышу доносящийся в спину голос.

– Кир.

Торможу, оборачиваюсь неуверенно. Жду чего-то, какой-нибудь очередной шутки.

– Я серьезно, не нужно меня бояться, – теперь он выглядит абсолютно серьезным, от маски веселья на лице не осталось и следа, – и если тебе что-то понадобится, у тебя есть моя визитка, я не шутил.

Киваю, едва заметно.

– Ты же ее не выбросила? – интересуется вкрадчиво и смотрит на меня так, словно в самую душу заглядывает.

– Нет, – отвечаю честно.

– Хорошо, – кивает, – доброй ночи.

– Доброй.

На кухню возвращаюсь в смешанных чувствах, даже удивляюсь тому, как умудряюсь не заблудиться и отыскать путь обратно.

Сашка с Лялей, что-то оживленно обсуждая, не сразу замечают мое появление.

Только когда я подхожу к столу, девушки, вздрогнув, переключают внимание на меня.

– Кир, с тобой все хорошо? – Саша обеспокоенно вскакивает с места.

– Да, – хмурюсь, не понимая, чем вызвана подобная реакция, – а что?

– Да на тебе лица нет, тебе плохо, что ли? Может воды?

– Нет, – трясу головой, – все хорошо, правда.

Сажусь на свой стул, беру бокал с оставшимся в нем вином и выпиваю его залпом.

– Все так плохо? – серьезно спрашивает Ляля.

– С бабушкой может что-то? – предполагает Саша.

– Нет, просто поссорилась с парнем, – выдаю самую логичную причину.

Не рассказывать же девчонкам о столкновении в коридоре с Сашкиным отцом.

– Оо, – понимающие кивает Ляля, и доливает вина в мой бокал.

– Спасибо.

Кошусь на девчонок и понимаю, что мое объяснение их вполне удовлетворило. Наверное, я действительно очень плохо выгляжу, раз вызвала своим появлением столь странную реакцию.

И ведь ничего не случилось, но сердце продолжает неистово стучать в грудной клетке. Перед глазами вырисовывается недавно возникшая сцена в коридоре. Ну мне же это не показалось? Он ведь в самом деле стер с моих губ соус, а потом слизал его с пальца.

От всплывших в памяти воспоминаний, меня бросает в жар.

– О, порозовела, – неожиданно громко замечает Саша, продолжая меня разглядывать, – приходишь в себя.

Я ничего не отвечаю, только беру бокал с вином и выпиваю половину.

Знала бы она реальную причину появления этого румянца на моих щеках. Пожалуй, будет лучше, если я все же вызову такси и уеду.

– Я, наверное, поеду домой лучше, – произношу, когда ко мне возвращается дар речи.

– Чего это?

– Ты из-за парня своего, что ли? – выдает догадку Ляля.

– Брось, Кир, ну хорошо же сидим, все ссорятся, да и в конце концов поздно уже, куда ехать-то на ночь глядя.

– Нет, – решительно заявляет Саша, – сегодня я тебя уже никуда не пущу. Ну что, там все так трагично? – спрашивает, намекая на Пашу.

– Нет, – говорю тихо, не решаясь смотреть ей в глаза.

Не трагично. Просто я не могу озвучить реальную причину.

А правда в том, что после очередного неловкого столкновения, я никак не могу перестать мысленно возвращаться к ее отцу.