Текст книги "Отец подруги, или Влюблен без памяти (СИ)"

Автор книги: Виктория Победа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 52

– Кир, расслабься, ты слишком много думаешь, малыш.

Я только вздыхаю в ответ на его слова. Как тут расслабиться? Как расслабиться на его кухне, в его доме? В доме, где живет его дочь, в глаза которой я сегодня так бесстыдно врала.

Мне не то что расслабиться не удается, мне бежать отсюда хочется, сломя голову. Я на самом деле не очень понимаю, как ему вообще удалось меня уговорить.

Я ведь до последнего оборону держала, доводы самой себе приводила правильные и логичные.

А потом все как в тумане – раз и мы на его кухне готовим ужин.

Ужин, Карл.

И то и дело я поглядываю на дверь, ожидая, что вот-вот на пороге появится Сашка.

– Так, дай сюда, ты сейчас себе пальцы отрубишь, – нарочито строго бурчит Богомолов, забирая у нож из моих рук.

А у меня и правда не получается даже помидоры нормально нарезать. Просто руки не слушаются.

– На, лучше выпей вина, – он пододвигает ко мне нетронутый бокал.

Я вздыхаю, тянусь к бокалу.

Мне действительно сейчас не помешает. Делаю глоток, следом еще один, и так до тех пор, пока не опустошаю бокал.

Рядом раздается довольный смешок.

Ну конечно, ему, наверное, со стороны смешно, а мне совсем не до смеха. И вообще, он по идее больше меня должен переживать по поводу того, как Сашка отнесется к нашим отношениям. Но нет, не переживает. Совсем.

Мне бы его уверенность.

Пока я ковыряюсь в себе, мой бокал снова наполняют красным полусладким.

– Ты меня напоить решил? – смотрю на него и несмотря на внутреннее напряжение, не могу сдержать улыбку.

Наблюдаю за ним, опускаю взгляд на руки, так ловко орудующие ножом. Еще каких-то пару месяцев назад я ничего подобного себе даже представить не могла.

Казалось бы, обычный пятничный вечер и приготовленный вместе ужин.

Хотя, на счет “вместе” я сильно погорячилась. На недорезанных помидорах мои заслуги благополучно закончились. Впрочем, как и всегда. Я сейчас вдруг ловлю себя на мысли, что за все время, что мы вместе, я еще ни разу не готовила.

Я непреднамеренно вспоминаю жизнь под одной крышей с Пашей и криво усмехаюсь. Он всегда считал, что готовка – исключительно женское дело и всякий раз недовольно бухтел, когда я вынуждала его что-то делать.

И все-таки права была бабушка.

– Что? – меня из раздумий вырывает голос Богомолова.

– А? – поднимаю на него непонимающий взгляд.

– Ты так смотришь на меня, – поясняет, забрасывая последнюю порцию овощей в большую стеклянную чашку.

– Как? – делаю вид, что не понимаю о чем он.

Но предательски розовеющие щеки меня, конечно, выдают с потрохами. Я прямо чувствую, как они наливаются кровью.

А он продолжает смотреть, гипнотизируя своим внимательным взглядом. И эти его зеленые глаза, в которых, клянусь, утонуть можно, словно в самую душу заглядывают. Глубоко-глубоко.

Я в этот момент чувствую просто непреодолимую потребность его коснуться. Как завороженная встаю со стула и в два шага преодолеваю и без того не слишком большое расстояние между нами.

Подхожу вплотную, и под его оценивающий взгляд, закидываю руки ему на плечи, встаю на носочки и целую.

Мой неуверенный порыв мгновенно перерождается в свирепую бурю. Мое тело, словно огнем охваченное, пылает в стальной хватке горячих рук. В нос ударяет запах парфюма, запах, от которого кружится голова и стремительно уплывает сознание.

Как и почти любая женщина, я много раз читала о подобной реакции, как и всякая девчонка мечтала о красивой сумасшедшей любви, о чувствах и ощущениях, от которых коленки подкашиваются, но в какой-то момент, столкнувшись с реальностью, искренне поверила в то, что ничего общего с фантазиями она не имеет.

Удивительно, как сильно все может измениться с появлением в жизни определенного человека.

– Володь… – я вскрикиваю от неожиданности, когда одним легким движением он сажает меня на стол, напрягаюсь, вонзая ногти в его плечи.

– Расслабься, – только шепчет в ответ и снова прижимается к моим губам.

Целует жадно, подавляя мое слабое сопротивление, но дальше поцелуя не заходит.

И если не провокационная поза, я бы сказала, что все у нас вполне целомудренно, пока.

– Ужин… – задыхаясь, я с трудом отрываюсь от его губ, смеюсь, вспомнив прошлый опыт.

Еще не хватало снова спалить еду.

– У духовки таймер, – он улыбается, снова тянется к моим губам, – и я просто поцелую.

И он правда, просто целует. Осторожно так, нежно, передавая мне инициативу. И только по напрягшимся окаменевшим мышцам под футболкой я понимаю, насколько тяжело дается ему контроль.

– Спасибо, – у меня просто вырывается на эмоциях.

– За что? – он тоже удивленно вскидывает брови.

Я несколько секунд подбираю слова.

– За все… За все, что ты для меня сделал, за то, что ты такой…

– Хмм, так это благодарность, что ли? – он снова не упускает момента меня подколоть.

– Да ну тебя, – я не слишком охотно его отталкиваю, а он только смеется в ответ, перехватывает мои руки и закидывает их себе на шею.

– Я шучу, малыш, но я же не сказал, что это плохо, продолжай.

Резко притягивает меня к краю стола, вжимает в себя и ждет. Собственно ждет, пока я продолжу.

А я смотрю на него и не понимаю, в какой момент Вселенная решила, что я заслуживаю взаимности со стороны такого замечательного по всем параметрам человека. Я с огромным, титаническим просто трудом подавляю в себе порыв глупо разреветься от избытка нахлынувших на меня чувств. И чтобы в самом деле не расплакаться, подаюсь вперед и прижимаюсь к его губами, ощущая разливающееся по телу тепло.

– Нифига себе.

Всего два слова, до боли знакомый голос и мой мир в ту же секунду разбивается на сотни тысяч осколков. Ощущение абсолютного счастья сменяется ожиданием неминуемой катастрофы. Я резко дергаюсь, словно от удара, готовая соскочить со стола и бежать. Бежать на край Земли, да куда угода, черт возьми, но усилившаяся хватка на моей талии не позволяет даже пошевелиться.

Меня жестко фиксируют на месте, вынуждая забыть даже о самой мысли о побеге.

– Вот это я удачно вернулась.

Глава 53

– Все хорошо, – шепчет мне на ухо Богомолов, а у меня тело от ужаса сковывает.

Я же знала, чувствовала, что не нужно было поддаваться на его уговоры. Надо было настоять на своем.

Ну чем я думала, когда соглашалась? Правда думала, что пронесёт?

Не бывает так, чтобы все хорошо непременно было, обязательно должна настать жопа, это просто неприложный вселенский закон.

Собственно, никак иначе сложившуюся ситуацию не назвать.

Я не решаюсь обернуться, прижимаюсь к Володе, прячу лицо у него на груди, будто это как-то поможет избежать приближающегося скандала.

Дура. Ну какая же я дура!

У меня ведь была возможность, всего каких-то несколько часов назад была возможность признаться, честно ответить на вопрос Сашки, как бы в итоге не сложились обстоятельства. По крайней мере это было бы честно, и сейчас мне не было так жутко стыдно.

Кажется, проходит вечность прежде, чем Богомолов нарушает повисшую в воздухе, давящую тишину.

– Ты же у Ляльки должна быть.

Я, вся превратившись в слух, внимательно слушаю.

– Планы поменялись в последний момент, – отвечает Сашка, а я, как ни стараюсь, не могу понять по ее интонации, насколько все действительно плохо.

Впрочем, ничего хорошего и быть не может. Вот-вот непременно грянет буря.

– И, насколько я вижу, удачно поменялись, – продолжает Саша все тем же, ни о чем не говорящем тоном.

Я жмурусь, делаю глубокий вдох.

– А предупредить не судьба была? – спрашивает Богомолов.

– Так меня тоже никто не предупредил, – справедливо возвращает ему претензию Саша, – я в целом все понимаю, но все-таки, может мне кто-то объяснит, что тут происходит?

Мне сквозь землю провалиться хочется.

Оттолкнув Богомолова, я спрыгиваю со стола и поворачиваюсь лицом к Сашке.

Она стоит в паре метрах от нас, не моргая, смотрит своими большими глазами, а я понимаю, что надо что-то сказать, но не имею ни малейшего понятия, что именно.

Потому что нет таких слов, наверное, которые бы меня сейчас в ее глазах хоть немного оправдали.

Я знала, конечно, что однажды этот момент настанет и мне придется, глядя ей в глаза, объясняться, но как могла его оттягивала.

Верно говорят, что все тайное все равно становится явным. И открывается правда всегда в самый неожиданный и неподходящий момент.

Вот и сейчас.

Я же боялась именно этого, боялась ее внезапного появления несмотря на все заверения Богомолова. Чисто на уровне интуиции ожидала чего-то подобного.

Мне по-хорошему уже после поцелуя того в деревне нужно было с ней поговорить. Я честно не планировала влюбляться в ее отца, а когда поняла, что влюбилась, старалась держаться подальше. Хотела поступить правильно и не смогла.

А теперь и не смогу.

Даже если она не примет, все равно не смогу.

– Кир, последи за мясом.

Мне кажется, что целая вечность проходит, когда наконец молчание снова прерывает сам Богомолов.

– Мы пойдем поговорим.

Я прикусываю губу, нервно поглядываю на Сашку. Веду себя, наверное, совершенно по-детски, пряча голову в песок, но никак не возражаю.

Саша, к счастью, тоже. Она никак не комментирует его слова, только кивает, на меня косится, и как ни всматриваюсь я в ее лицо, ничего не вижу.

Отец и дочь выходят из кухни, оставляя меня наедине с собой. И легче мне вот ни разу не становится.

Просто ждать, пожалуй, самое сложное.

Не находя себе места, я нервно вышагиваю по кухне, отмеряя шагами расстояние от одного конца до другого.

И чем больше я думаю о разговоре Богомоловых за закрытой дверью, тем сильнее напрягается каждая мышца в моем теле и усиливается противная дрожь.

Тошнота, подкатившая к горлу становится невыносимой, от волнения сводит желудок.

Я невольно то и дело прислушиваюсь, опасаясь услышать разговор на повышенных тонах.

Меньше всего мне нужно, чтобы отец и дочь ссорились из-за меня.

Они ведь семья. Он ее один растил и до моего появления они были друг у друга. Только они. И мне вовсе не хочется вставать между ними, не хочется разрушать их теплые и очень доверительные отношения.

Я вспоминаю, как светятся глаза Богомолова всякий раз, когда он говорит Сашке, как меняется выражение его лица. Абсолютная безусловная любовь к своему ребенку.

А я что?

Свалившаяся на голову девица.

Сжав кулаки и стиснув зубы, я заставляю себя остановиться и сесть на стул. На столе по-прежнему стоит наполненный вином бокал и, не думая, я залпом выпиваю все содержимое.

Расслабиться у меня, естественно, не получается.

Да и у кого на моем месте получилось бы?

Звонок, известивший о готовности мяса в духовке, ненадолго приводит меня в чувство. Вздрогнув от неожиданности, встаю и иду к духовке. Открываю ее, вооружившись прихваткой выдвигаю противень. В ноздри тотчас ударяет потрясающий запах, а мне разрыдаться хочется.

Все должно было быть совсем по-другому.

Сглатываю вставший посреди горла ком, задвигаю противень обратно и в этот самый момент слышу голос за спиной.

– Вкусно пахнет.

Появление Сашки второй раз за вечер становится для меня неожиданностью. Погруженная в самобичевания я даже не слышала, как она вернулась.

Разворачиваюсь резко, встречаюсь взглядом с Саней. Смотрю на нее, испытывая острое чувство вины.

Володю нигде не обнаруживаю и оттого лишь сильнее нервничаю.

– Поговорим? – спрашивает Сашка, не сводя с меня глаз.

И такой, казалось бы, простой вопрос, звучит хуже приговора.

– Да, – произношу едва слышно и киваю для уверенности.

Глава 54

Владимир

Внезапно свалившееся на голову возвращение Саньки даже для меня становится полной неожиданностью.

Я действительно не ждал ее появления, когда приглашал Киру на этот раз остаться у меня. И совершенно точно не планировал на сегодня никаких откровенных разговоров с дочерью

Но, пожалуй, оно и к лучшему.

Мне и самому, если честно, остохерело скрывать очевидное. Санька не дура, рано или поздно сама бы догадалась.

Если уже не догадалась.

Пропускаю Саню вперед, следом за ней захожу в свой кабинет и закрываю дверь.

Дочь молча проходит к креслу, садится и расслабленно откидывается на спинку.

Ничего не говорит, только подозрительно щурится, уперев в меня свой лисий взгляд.

А я усмехаюсь, глядя на то, как горят ее глаза.

Ее от любопытства распирает, но держится.

– Ладно, выкладывай, – Санька сдается первой, не выдержав, подается вперед и вся превращается в слух.

Я только усмехаюсь в ответ, в очередной раз убеждаясь в том, что воспитал прекрасную дочь.

Даже гордость накатывает. Вполне заслуженно.

Не обосрался я, как родитель. И дочь вырастил такую, что сам себе завидую.

– Выкладывать? – удовлетворять ее любопытство я не спешу.

Нравится мне наблюдать, как она от нетерпения на стуле ерзает.

Честное слово, бабкой сплетницей себя сейчас чувствую. И я бы даже расхохотался в голос от комичности ситуации, если бы не оставшаяся на кухне Кира.

Она в отличие от Саньки ситуацию воспринимает совсем иначе. И бестолку переубеждать было. Вбила себе в голову ерунду и никакими словами ее оттуда не выбить, так что внезапному появление Сашки я даже рад.

По крайней мере больше не придется тянуть кота за хвост и можно ставить точку в этом вопросе.

Я просто банально устал отбиваться от Санькиных вопросов и скрываться, как пацан пятнадцатилетний.

Слава Богу, тридцать семь уже, в моем возрасте даже как-то неловко прятаться, как мальчишка.

Только из-за загонов Киры согласился. А у Саньки чуйка сработала. Она этим в меня пошла. Сразу поняла, что у меня кто-то появился.

– Да, папа, выкладывай, как давно вы с Кирой вместе и зачем ты так упорно от меня это пытался скрыть?

– Если скажу, что и недели не прошло, поверишь?

Мне и самому кажется, что больше.

– Ну не знаю, – тянет подозрительно, – возможно. Что, правда, всего неделя? – добавляет недоверчиво.

– Правда, всего неделя.

– Да, Владимир Степанович, разочаровываешь, – он театрально вздыхает и всем видом играя в разочарование, качает головой, – я думала, ты пошустрее, понапористее.

– Это еще как понимать? – я изгибаю бровь, слегка удивившись.

– Ой, пап, ты правда думаешь, что я слепая? Нет, ну ладно Кира, ее понять можно, но от тебя я не ожидала, думала, ты все-таки побыстрее ее в оборот возьмешь.

– Саш, ну что за выражения?

– Ладно, я думала, что ты раньше ухаживать начнешь, – закатывает глаза, – так лучше?

Я не сразу отвечаю. Молча наблюдаю за дочерью.

Значит все-таки догадывалась.

– Знала значит, – усмехаюсь.

– Пап, ты извини, конечно, но мне же не пять лет, я еще тогда, в первый раз поняла, что ты в нее втрескался, так ты на нее смотрел, как только слюнями все вокруг не закапал.

– Ты говори, да не заговаривайся, я тебя в детстве не лупил, но еще не поздно ремнем пройтись по заднице.

У меня даже угрожать всерьез не получается. Честное слово, Санька есть Санька.

Довольная собой, стреляет в меня глазками.

– Ну что ты смотришь? Говори уже, – я вздыхаю и кошусь на часы.

Интересно, насколько по шкале от одного до десяти Кира уже успела себя извести?

Сашка вдруг перестает улыбаться, делается совершенно серьезной. Смотрит на меня так проникновенно, что мне не по себе становится.

Пререкаться и шутить с ней как-то проще, что ли.

– Все серьезно, да, пап? – спрашивает без тени улыбки.

В кабинете повисает тишина. Я не спешу отвечать, думаю.

Серьезно.

Еще немного посомневавшись, я все-таки выдвигаю верхний ящик стола и достаю из него небольшую коробочку. Ставлю на стол и пододвигаю к краю со стороны Саньки.

Кажется, даже для нее это становится неожиданностью.

Издав удивленное “О”, она тянется к коробочке, прокручивает ее в руках и наконец открывает.

– Ого, – выдает в заключение.

Надо же, даже моя говорливая дочь теряет дар речи.

– Это значит? – она замолкает, вернув коробочку на стол.

– Значит.

– Неделя, говоришь? – она скептически приподнимает бровь. – Ладно, беру свои слова о разочаровании обратно. Думаешь, согласится?

– Кира? – усмехаюсь. – Уверен, что откажется.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – удивляется дочь.

– А как надо?

– Ну не знаю, и что делать будешь?

– Хитростью брать.

– Хотела бы я на это посмотреть.

Я ничего не отвечаю. Улыбаюсь в ответ. В кабинете повисает неловкое молчание. Признаться честно, я не знаю, что добавить. Не о чувствах своих же в подробностях рассказывать в самом деле. К счастью, Санька этого от меня не ждет, слишком хорошо меня знает, хоть и не против была бы послушать.

А я о личном как-то говорить не привык, и обсуждать свой выбор – тоже. Даже с дочерью.

Я и не представлял ни разу, наверное , за всю свою сознательную жизнь, что вот так, случайно влетев в мои объятия одним прохладным вечером, девчонка, годящаяся мне в дочери, так плотно засядет у меня в голове.

Настолько, что даже сама мысль о том, что правильнее было бы не лезть и отпустить, причиняет острую боль. И все чего хочется – сделать эту девочку счастливой.

Вот уж действительно, седина в бороду, бес в ребро. Впрочем, я более чем доволен сложившимися обстоятельствами.

– У тебя глаза блестят, – из раздумий меня вырывает голос Саньки.

– Что? – хмурюсь, как будто позабыв о ее присутствии.

– Я говорю, у тебя глаза блестят, – она улыбается, – я рада за тебя, пап, правда.

– Это я уже понял.

– Мне кажется, она тебе подходит, а ей нужен кто-то вроде тебя.

– Вроде меня?

– Ну да, – пожимает плечами, – серьезный, надежный, отвественный.

– Слишком много комплиментов для одного вечера, я начинаю думать, что тебе от меня что-то нужно.

– Ой, да ну тебя, – она вскакивает из-за стола, – пойду я лучше к Кире, а то ее, судя по выражению лица, кондрашка хватит.

– Тебе сколько лет? Кондрашка, – иногда мне кажется, что она чересчур взрослая.

– Я твои стариковские фразочки в отдельный блокнотик записываю, – держит оборону, подходя к двери.

– Саш…

– Да понимаю я все, приведу ее в чувства.

Глава 55

Кира

– Я не знала, как рассказать, я хотела, но не знала.

Я первым делом пытаюсь объясниться, но выходит из ряда вон плохо.

Переступаю с ноги на ногу, комкаю пальцами края футболки, давя противный ком, подкативший к горлу.

Чувствую себя какой-то предательницей, словно воспользовалась хорошим отношением. Наверное, со стороны это именно так и выглядит.

На глаза, не смотря на все мои старания это предотвратить, наворачиваются слезу.

– Саш, я не хотела, чтобы так вышло, понимаешь, я очень старалась держаться от него подальше, – всхлипываю, стирая со щек дорожки слез.

И удивленно замираю, когда вместо того, чтобы вылить на меня кучу обвинений, она делает Сашка ко мне и обнимает, да так крепко, что на секунду я лишаюсь возможности дышать.

Я настолько не ожидаю от нее такой реакции, что даже пошевелиться не могу, просто впадаю в ступор.

– Кир, ну чего ты.

– Я понимаю, как все это выглядит со стороны…

Я как будто на автопилоте с заложенной в него программой, продолжаю оправдываться.

Мне бы объясниться нормально, но меня трясет знатно, мысли путаются и язык заплетается.

Все не так должно было быть. Совсем не так.

– Я не хочу, чтобы ты думала, что я воспользовалась знакомством с тобой, чтобы…

Даже произнести не могу, от одной мысли тошно и противно становится.

– Кир, да я вообще ничего такого не думала, ты в себе?

Она наконец ослабляет свои объятия. Слишком крепкие для девушки ее хрупкого телосложения, а я продолжаю, потому что остановиться уже не получается.

– Я не хотела, не планировала, понимаешь? Все само вышло, я честно пыталась выбросить его из головы, но не смогла и не могу. Я не хочу портить с тобой отношения, но и без него я тоже не смогу, просто не смогу.

Пока я, находясь на грани истерики, вываливаю на Сашку все, что приходит в голову, она только кивает, никак не комментируя льющиеся из меня откровения.

И лишь когда я заканчиваю, она меня отпускает, отходит на пару шагов назад и устремляет на меня слегка растерянный взгляд.

– Кир, да никто тебя ни в чем не обвиняет, ты же мне даже слова вставить толком не даешь, – произносит возмущенно.

– Прости, – киваю, стараясь успокоиться.

– Я ничего не имею против, я вообще-то именно это и собиралась сказать, как только вошла на кухню. И ничего нового я сегодня не узнала, я догадывалась, что рано или поздно, это случится.

Я не сразу осознаю смысл сказанного, да и когда осознаю, не очень верю своим ушам. Несколько секунд, огорошенная ее словами, я ошарашенно смотрю на Саньку.

Нет, Богомолов, конечно, не раз убеждал меня в том, что мои опасения совершенно беспочвенны и Саша непременно все поймет правильно, но ее слова окончательно ставят меня в тупик.

Что значит, она догадывалась?

Неужели в самом деле предполагала, что я и ее отец… Что мы…

– Ну что? – она разводит руками, – Он так на тебя смотрел, а ты то краснела при нем, то бледнела, перестань, у вас на лицах все было написано.

– То есть ты совсем не злишься? – уточняю, шмыгая носом.

– Нет, и даже не понимаю, почему должна, – она пожимает плечами и смотрит на меня так, словно только что я произнесла вселенскую глупость.

– Но он же твой отец, а я… – я все еще не знаю, как правильно подобрать слова.

Происходящее похоже на сюжет сопливой мелодрамы, где все плачут и обнимаются в конце.

– А ты первая, кому удалось растопить сердца снежного короля, – хихикает Сашка.

Кажется, ее действительно совсем не злит факт наших с ее отцом отношений.

Ее слова действуют на меня вполне предсказуемо, я снова заливаюсь краской и чувствую, как горят щеки.

Нет, все-таки есть у Богомоловых какая-то особенная способность ставить меня в неловкое положение и заставлять краснеть.

Переполненная эмоциями и не зная, что еще сказать, я просто бросаюсь к ней и обнимаю.

Так же крепко, как еще недавно она меня.

И снова плачу, как дурочка, но ничего не могу с собой поделать.

Потому что не верю, все еще не верю, что все настолько хорошо. И оттого страшно, ведь все хорошее заканчивается.

– Спасибо, – шепчу ей.

Сашка обнимает меня в ответ и тихо спрашивает:

– За что?

Я молчу, потому что могу объяснить, нет таких слов, чтобы выразить мою благодарность за ее позицию.

Их просто не существует, наверное. Ведь даже при малейшем желании она могла бы разрушить все, что у меня есть, или по меньшей мере подпортить мне жизнь.

– Кир, ну ты дурная, что ли? – она отстраняется, заглядывает мне в глаза. – Ты правда думала, что я буду против?

– Я была в этом почти уверена, – улыбаюсь натянуто и стираю очередную порцию слез.

– Да почему? – она вздыхает.

– Ну… – я тяну с прямым ответом, – потому что кажется, как будто я тобой воспользовалась, чтобы к нему подобраться.

Она вздыхает, вскидывает брови.

– Точно дурная, и ты решила, что лучший вариант избегать меня и папу? – догадывается.

Я в ответ киваю.

– А прямо спросить ты не могла?

– Как ты себе это представляешь? – я вспыхиваю мгновенно.

– Очень просто, – она улыбается загадочно, – ну и не было у тебя шансов устоять, это же папа.

Я улыбаюсь, тотчас смутившись.

Мне и добавить нечего, потому что да – шансов не было.

– Ты правда не против? – спрашиваю в последний раз.

– Я двумя руками “за”.

Не выдерживаю, снова бросаюсь к ней с объятиями.

Хочется рыдать, только на этот раз от счастья.

– Гхм, я рад, что мы наконец прояснили все вопросы, но может уже все-таки поужинаем?

Голос Богомолова раздается как гром посреди ясного неба и мы с Сашкой одновременно вздрагиваем.

Вот как у него получается так вовремя появляться?