Текст книги "Отец подруги, или Влюблен без памяти (СИ)"

Автор книги: Виктория Победа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Глава 48

– Ай, – я взвизгиваю от неожиданности, когда дверца душевой кабинки внезапно распахивается.

Во все глаза смотрю на забравшегося кабинку Богомолова. Прикрываться и строить из себя недотрогу поздновато, но как-то я не ожидала, что душ мы будем принимать вместе.

– А ужин? – задаю идиотский вопрос.

Это нервное.

Я еще не переварила все произошедшее и не оценила до конца степень своего падения.

– Отправился в мусорное ведро.

– Жалко, – выдыхаю.

Опускаю взгляд и тут же об этом жалею. Кровь мгновенно приливает к лицу, щеки начинают полыхать.

– Ничего, я заказал нам еду, голодными не останемся, иди ко мне.

Он разворачивает меня спиной к себе, прижимается сзади, губами приникает к шее и я сдаюсь. Снова.

Наверное, я просто дико устала сопротивляться себе и отрицать очевидное. Закрываю глаза, откидываю голову назад, затылком утыкаюсь в его грудь и не хочу, чтобы этот момент наедине заканчивался. Не хочу возвращаться в реальность, туда, где придется смотреть в глаза окружающим, ловить взгляды: от заинтересованных до открыто осуждающих, враждебных.

Не хочу думать о том, как буду объясняться с Сашей, как буду оправдывать свою связь с ее отцом.

Ведь это уже не просто сны, не просто навязчивые мысли.

В какой-то момент на меня накатывает чувство тотальной безысходности, потому что сейчас я очень хорошо понимаю, что не откажусь от него, не смогу просто. Теперь уже не смогу. И мне так страшно становится от этого осознания, что я не выдерживаю, извлочившись в его руках, разворачиваюсь, закидываю руки ему на шею и заглядываю вглаза.

Он улыбается, всматривается в мое лицо и, конечно, читает меня как открытую книгу.

– Давай, малыш, выкладывай.

Несколько секунд я медлю, кусая губы и подбирая слова.

– Что теперь будет? – ничего лучше мне придумать не удается.

Я и этот вопрос из себя с трудом выдавливаю.

– А что будет? Примем душ, поужинаем и ляжем спать.

Богомолов не был бы собой, если бы не воспользовался возможностью подурачиться. Забава у него такая.

– Ну тебя.

Я только вид делаю, что отстраниться хочу, ничего подобного я, естественно, делать не планирую, но моих неловких движений достаточно, чтобы его объятия стали крепче.

– Ну что будет, Кир, – он вздыхает, делается серьезным.

Пальцами цепляет мой подбородок, смотрит на меня внимательно.

– Будем травить твоих тараканов, – усмехается, губами осторожно касается моих.

– Я же серьезно.

– Я тоже не шучу.

– А Саша? – задаю наиболее волнующий меня вопрос.

– А что Саша? С Сашей все хорошо, – он подмигивает, а мне хочется его стукнуть.

Я же важные вещи обсудить пытаюсь.

Вздыхаю, хочу отвести взгляд, но мне не позволяют.

– Кир, прекрати себя накручивать, последнее, о чем тебе стоит волноваться, это реакция Саньки, все нормально будет, я с ней завтра поговорю.

– Не надо! – у меня как-то само вырывается.

– Нет? – он удивленно выгибает бровь.

– Нет, – я мотаю головой, – я сама, то есть, давай пока не будем, я еще сама не переварила.

Понимаю, насколько глупо звучат мои слова, но мне правда нужно несколько дней. Просто чтобы морально подготовиться к возможной негативной реакции со стороны Сашки.

Я Богомолову, конечно, верю, и в том, что свою дочь он знает лучше, чем кто-либо, вовсе не сомневаюсь, но непредвиденных им последствий все же опасаюсь.

Мне совсем не хочется ссориться, и вдвойне не хочется ссориться с Сашкой. Я вообще не планировала оказываться в такой ситуации. Но и изменить я ничего не могу, откатить назад не получится, и сделать вид, что ничего не было – тоже.

Да и не хочу я ничего откатывать.

– Ну нет, так нет, – он обнимает меня крепче, целует в макушку, – значит, повременим.

Вот так просто, он даже вопросов не задает, сразу соглашается, а я, пряча лицо у него на груди, глупо улыбаюсь.

– Давай мыться, малыш, эта кабинка не самое удобное место для серьезных бесед.

Я киваю, у меня, если честно, совершенно не осталось сил. Ни физических, ни моральных. И завтра я непременно начну себя грызть, но сегодня мне просто хочется побыть еще немного в этом вакууме.

Мне ничего не приходится делать, процессом купания руководит Богомолов, а я просто позволяю ему делать все, что он считает нужным. Эдакая марионетка в опытных руках кукольника.

На водные процедуры у нас уходит не меньше пятнадцати минут, уже после того, как мы заканчиваем и выбираемся из тесноватой для двоих кабинки, я осознаю один простой и в то же время поражающий меня факт: я не стесняюсь и на протяжении всего времени, что мы находились в душе, не смущалась своей наготы.

Сама того не желая, мысленно возвращаюсь к своему прошлому и, в общем-то, единственному опыту. Вспоминаю, как даже спустя пару лет отношений так или иначе комплексовала, а Паша, чтоб ему икалось после всего вываленного на меня дерьма, только подогревал во мне сомнения относительно внешнего вида.

– О чем задумалась? – голос Богомолова и внезапное прикосновение полотенца к плечам вырывают меня из размышлений о былом.

Качаю головой, отбрасывая дурные воспоминания.

– Да так, ни о чем.

Поворачиваюсь к нему, встаю на носочки, обнимаю и прижимаюсь к губам. Просто потому что хочется. Просто потому что он вот такой, и шансов у меня не было с первой нашей встречи.

Сегодня можно.

– Это за что? – он хмыкает, улыбаясь.

– Захотелось, нельзя?

– Можно, малыш, я же говорил, тебе вообще все можно.

Глава 49

– Не смотри на меня так, – бормочу себе под нос, заливаясь краской.

Еще каких-то двадцать минут назад я думала, что поборола свою реакцию, но этот пронзительный взгляд меня добивает.

И я наверное еще не скоро привыкну к тому, что на меня могут смотреть с таким неприкрытым обожанием.

– Так, это как?

Он, конечно, все прекрасно понимает, но не упускает возможности меня подразнить. Никогда не упускал.

– Ты же понял, о чем я, – опускаю взгляд на свою практически пустую тарелку.

– Не имею ни малейшего представления, – продолжает забавляться.

Я предпочитаю его слова не комментировать и упрямо давлю в себе идиотскую улыбку, что не сползала с моего лица на протяжении последнего часа.

– Так как я на тебя смотрю?

– Так, будто я какая-то ценность невообразимая, – выпаливаю на одном дыхании.

В ответ получают сияющую улыбку.

– А кто сказал, что это не так?

Он своими словами не просто в краску меня вгоняет, нет, он меня размазывает просто. И я в какой-то момент вдруг понимаю, что не дышу даже, а вилка благополучно вывалилась из рук и с грохотом рухнула на тарелку.

– Иди сюда, – берет меня за руку, заставляет встать и подойти.

А потом и вовсе сажает к себе на колени. Я не против, не сопротивляюсь совсем. Мне до дрожи нравится эта близость, нравится его касаться и чувствовать его прикосновения. И сейчас я решительно не понимаю, как могла так долго и совершенно добровольно от этого отказываться. Лишать себя этих ощущений.

Он проводит носом по моей шее, с шумом втягивает воздух, губами едва касается кожи и я снова плавлюсь в его руках.

– Ты и есть, невообразимая ценность, – шепчет, опаляя дыханием висок, спускается к уху и прикусывает мочку, – помешался на тебе с первой минуты, как мальчишка.

Поворачиваюсь к нему лицом, заглядываю в глаза и нервно прикусываю губу.

– Не веришь? – усмехается.

Я не знаю, что ответить, в самом деле не знаю. Мне и сейчас все кажется нереальным и страшно от того, что вот-вот проснусь и все окажется просто сном, как десятки раз до этого.

– Зря. Кир, я не мальчик давно, и если бы не я не был серьезно настроен, никогда бы к тебе не полез. Я не совсем конченный мудак.

– Ты вообще не мудак, – говорю зачем-то.

– Я рад, что ты так считаешь, – улыбается краешком губ, – но я хочу, чтобы ты понимала, малыш, это не минутная блажь, и от меня ты уже не избавишься. Вот такой я немного тиран.

Мне снова хочется по-идиотски улыбаться. Я понимаю, конечно, что никакой он не тиран.

– Устраивает тебя такой расклад?

Киваю едва заметно и, зажмурившись, носом утыкаюсь в его шею.

– Раз уж у нас с тобой вечер откровений, давай-ка обсудим еще один важный момент, малыш.

После этих его слов я непроизвольно напрягаюсь.

– По поводу твоей бабушки и операции, мы с ней поговорили, я предложил оплатить операцию, она обещала подумать, Кир, и я не сомневаюсь, что Антонина Павловна согласится, во всяком случае, я очень на это надеюсь.

Сказанное все-таки заставляет меня вынырнуть из счастливого забвения и посмотреть Богомолову в глаза.

В каком это смысле он разговаривал с бабушкой? И как так вышло, что я об этом разговоре ничего не знаю? Я ведь постоянно была рядом и слышала все, о чем они говорили.

– Но… – мне не сразу удается подобрать слова, – я же говорила, что не нужно и я сама…

Он тяжело вздыхает, чем прерывают мою бессвязную речь.

– Кир, давай посмотрим на ситуацию трезво, как ты себе представляла мои дальнейшие действия? Я по-твоему что должен делать? Позволить тебе копить на операцию, которую я с легкостью могу оплатить?

– Почему нет? – бурчу себе под нос.

Что-то в его тоне заставляет меня почувствовать себя нашкодившим котенком.

– Потому что, малыш, я мужчина, твой мужчина, и как-то так сложилось, что мужчины решают проблемы. Я ее могу решить, да это даже не проблема вовсе.

Он произносит все это как нечто само собой разумеющееся, а я себя ребенком несмышленым ощущаю. Ну не привыкла я к тому, чтобы за меня кто-то мои проблемы решал.

– Так это работает, Кир.

У меня ком посреди горла встает и слезы на глаза невольно наворачиваются. Не в состоянии говорить, я молча обхватываю ладонями его лицо и прижимаюсь к губам.

Он же с первого дня, с первой минуты знакомства так или иначе обо мне заботился.

Перед глазами, словно в калейдоскопе, пролетают все связанные с ним события.

Он целует в ответ, жадно, перехватывая инициативу, и мир в одночасье прекращает свое существование.

Есть только его губы, его горячее дыхание, его прикосновения.

– Володя… – выдыхаю тихо, когда теплая ладонь проскальзывает под мою футболку.

Богомолов тотчас останавливается, замирает. До меня не сразу доходит, что я впервые назвала его просто по имени. Назвала вслух.

– Что-то не так?

– Повтори.

– Что?

– Повтори мое имя.

– Володя? – выполняю его просьбу.

– С ума меня сводишь.

– Ай, – я только успеваю сильнее вцепиться в его плечи, когда он, подхватив меня на руки, резко поднимается со стула, – ты чего?

– Ты не представляешь, как меня задолбало твое Владимир Степанович, малыш.

– Куда ты меня несешь?

– В спальню, солнышко, и предвосхищая твой следующий вопрос, нет, Кира, спать мы не будем.

– Но…

– Не выспишься ты сегодня.

Глава 50

Несколько дней пролетели как в тумане. Работа, учеба и все еще не укладывающиеся в голове, совсем не деловые отношения в Богомоловым. В какой-то момент мне стало казаться, что в сутках слишком мало часов и неплохо бы их удвоить.

А еще я устала просто катастрофически. Работы навалилось столько, словно Вселенная, за что-то на меня разозлившись, решила меня добить.

Бесконечные звонки, заваленная корпоративная почта, постоянные изменения в расписании Богомолова. Все как сговорились.

Вишенкой на торте маячила скорая сессия, на подготовку к которой, ввиду отсутствия времени, желания и сил я, конечно, забила, и теперь хваталась за каждую свободную секунду.

Но были и положительные моменты, например, бабушка согласилась на операцию и теперь проходила все необходимые обследования в клинике. Я не сразу сумела заставить себя не думать о том, что эту дорогущую по моим меркам операцию Богомолов взял на себя. Все решилось так быстро, что я и глазом, в общем-то, моргнуть не успела.

Погрузившись в работу, я упускаю момент, когда дверь в приемную распахивается и на пороге появляется человек, которого я меньше всего ожидала увидеть на своем рабочем месте.

– Ну привет, потеряшка.

Я чуть ли со стула не падаю, услышав знакомый звонкий голос. Отрываю взгляд от экрана, перевожу его на непонятно откуда взявшуюся Сашку и нервно сглатываю.

– Саша? – не сумев совладать с эмоциями, восклицаю удивленно и как-то чересчур громко.

– Она самая, – Саня расплывается в широченной улыбке.

В руках у нее большой бумажный пакет из кофейни, расположенной неподалеку.

– А Владимира Степановича нет, – бубню заученную за время работы фразу, потому что просто не знаю, что сказать.

Я даже мысленно боялась представить себе эту встречу, после всего произошедшего за последние несколько дней. Мне было стыдно смотреть ей в глаза, и я как могла, снова и снова избегала всякого рода возможности общения с ней, за что мне стыдно вдвойне.

Ну не знаю я, как мне с ней разговаривать и улыбаться в лицо, учитывая мои отношения с ее отцом, о которых ей пока неизвестно, а выкладывать все карты на стол я все еще не готова.

Вот сейчас, когда она стоит передо мной, в каких-то нескольких шагах от моего стола, я отчетливо понимаю, что точно не готова пока признаться. И вообще, я не уверена, что когда-либо буду.

Володя посмеивается, мол, до старости скрывать не получится, и впереди чертов юбилей, на котором меня представят в качестве невесты Богомолова Владимира Степановича, а значит все тайное станет явным. Я только отмахивалась, потому что невеста я по-прежнему фиктивная.

Правда же?

– А я не к нему, я к тебе, – звонко и как-то уж слишком радостно отзывается Саша.

Я в ступоре наблюдаю за тем, как она подходит к столу, ставит на него пакет, после чего достает содержимое.

Два стакана с кофе и коробку пончиков.

– К… ко мне? – уточняю заикаясь.

Меня холодный пот прошибает. Я всматриваюсь в светящееся лицо Сашки, в попытке понять, что ей известно и каковы мотивы ее появления тут.

Она тем временем выдвигает один из стульев и усаживается напротив, не сводя с меня взгляда.

– К тебе, – кивает для наглядности, – пропала совсем, опять меня избегаешь? – щурится подозрительно, подталкивая ко мне коробку с пончиками.

– Не избегаю, работы просто много, – почти не вру.

Работы ведь действительно много.

– Верю, – она улыбается и я немного выдыхаю, – из приюта, говорят, увольняешься, – она произносит с сожалением в голосе.

– Увольняюсь, – я нехотя подтверждаю.

Мне это решение тоже непросто далось, но в последнее время я там практически не появлялась. Так дальше продолжаться не могло, так что теперь я, как и Сашка, на волонтерских началах.

Правда, времени даже на волонтерскую деятельность не хватает.

– Не успеваю я и там и тут, – усилием воли пытаюсь выдавить из себя улыбку.

– Совсем тебя папка умотал.

Умотал. Ох, знала бы она, насколько. И речь даже не о рабочих моментах, совсем не о рабочих. И зачем я только вспомнила?

– Ты покраснела, – сообщает мне Саня, откусывая кусок пончинка, – да ладно, Кир, я все понимаю, что времени свободного нет, просто решила заскочить поболтать немного. Как говорится, если гора не идет к Магомеду…

Она задорно хихикает, продолжая поглощать пончик.

– Кофе тебе принесла, – кивает на один из стаканов, – и пончики, ешь. А вообще, Кир, у меня на самом деле свои интересы, – она подмигивает и заговорщицки играет бровями.

– В смысле? – я хмурюсь и тянусь к стакану с кофе.

Делаю глоток и внимательно смотрю на Саньку.

– Кофе и пончики – это взятка, – заявляет довольно.

– Взятка? – уточняю, не очень понимая, что происходит.

– Да взятка, в общем, – она делает глубокий вдох, потом осматривается по сторонам, словно опасаясь, что кто-то услышит наш разговор и, понизив голос, продолжает: – кажется у папы кто-то появился.

Проникнувшись смыслом последней фразы, я давлюсь куском пончика, который тотчас застревает в горле. Хватаю стакан с кофе, делаю несколько глотков и, откашлявшись, смотрю на Сашку.

– Извини, подавилась, – стараюсь говорить спокойно, а внутри все сжимается, – я не очень поняла, что ты имеешь в виду.

– Ну как что, – эмоционально восклицает Саша, – я говорю, что у папы вероятно появилась женщина. Он какой-то другой стал, не знаю даже как объяснить, ну не суть, а еще он дома почти не ночует, нет, он, конечно, и раньше периодически не ночевал, но сейчас зачастил. В общем, я думаю, что у него кто-то появился и видимо все серьезно.

Сашка замолкает, явно ожидая моей реакции, а мне с огромным трудом удается сохранять мнимое спокойствие.

– А я тут при чем? – интересуюсь осторожно.

– Ну так ты с ним постоянно, вот я решила у тебя узнать, вдруг тебе что-то известно.

– Саш, я не хочу и не могу обсуждать личную жизнь твоего отца, – мне самой от себя тошно становится, я ведь лгу ей в глаза.

– Ну скажи хоть, может заходил к нему кто? – она не успокаивается.

– Саш, нет, никто не заходил.

Чем дольше продолжается этот разговор, тем хуже я себя чувствую.

И вроде бы вот он тот подходящий момент, чтобы признаться, но я, конечно, этого не делаю. Не могу просто.

Ну как я ей сейчас преподнесу эту информацию?

“Да, Саш, ты знаешь, у твоего отца появилась я, и ночует он у меня, и вообще, так уж вышло, что я с ним сплю с недавних пор, а еще, я влюблена в него по уши и нет, я не воспользовалась ситуацией и тебя я не использовала, просто так вышло”

Ага, как же, поверит она.

– Ну тебя, – она откидывается на спинку стула, – знаешь же что-то, говорить не хочешь.

– Саш.

– Да блин, мне просто интересно. Обычное любопытство, я же не имею ничего против того, чтобы он заводил отношения, я очень даже за. Но он зараза скрывает, а я нутром чувствую, что у него кто-то есть. Я все равно выясню.

– Может не стоит? – предлагаю в отчаянии. – Расскажет, когда посчитает нужным.

– Ага, я от любопытства раньше умру, – она театрально закатывает глаза, – ну ты прикинь, мой папа и нашел себе кого-то.

– И что в этом такого удивительного?

– Смеешься? Это же папа! Ему никто и никогда не был нужен, я никогда не видела его в компании женщин, ни одну он не приводил домой. Связи у него, конечно, были, но ничего серьезного и долгосрочного.

– Может и сейчас несерьезно, – предполагаю зачем-то.

– Нееет, тут другое, мне интуиция подсказывает.

Я вздыхаю, не зная, что еще сказать.

Мне кажется, что сейчас я просто предаю хорошего человека. Бесстыдно вру, глядя ей в глаза.

– Ты что тут делаешь?

Ситуацию спасает вернувшийся Богомолов. Клянусь, я выдыхаю с облегчением, когда в приемной появляется он и безопасник.

– О, пап, – Сашка тут же вскакивает со стула, – привет. А я вот, к Кире забежала, а то ее не поймаешь, завалил ты ее работой.

Богомолов переводит на меня вопросительный взгляд, а я в ответ только плечами пожимаю, мол, не ко мне.

– Здравствуй, Саша, – голос Даниила Барнса прерывает ненадолго повисшую тишину.

Сашка вдруг как-то вся подбирается, плечи распрямляет и вздергивает подбородок. И что-то в ней привлекает мое внимание, какая-то едва уловимая деталь. Я не могу понять какая, но что-то в Сашке меняется.

– Здравствуйте, Даниил.

Я невольно вздрагиваю от несвойственных Сашке ледяных ноток. Она буквально источает холод.

Несколько секунд Барнс и Сашка сверлят друг друга взглядами, а мне повисшее в воздухе напряжение нравится все меньше.

Эти двое явно не очень ладят.

– Ладно, я пойду, мне вообще-то уже пора.

– Может хоть кофе с нами выпьешь, раз забежала?

– Нет, пап, мне пора, я ненадолго заходила, – она подходит к отцу, целует его в щеку, – а и да, ты же помнишь, что я сегодня домой ночевать не приду, останусь у Лялки.

– Помню, – он кивает, улыбаясь ей.

– Ладно, побегу, Кир, ну ты хоть на сообщения отвечай почаще и вообще, пап, нельзя же так нагружать человека.

У меня сил только на неуверенный кивок хватает.

Сашка прощается и вихрем вылетает из приемной, оставляя нас троих в некотором недоумении.

– Кир, если что, меня нет, хорошо? – предупреждает меня Богомолов, когда мы трое наконец выходим из ступор.

– Да, хорошо, – киваю понятливо, провожая их с Барнсом взглядом, пока они наконец не скрываются за дверью в кабинет, и выдыхаю.

Меня все еще потряхивает после разговора с Сашкой. Все-таки не готова я была, совсем не готова. А теперь и вовсе не представляю, как найду в себе силы признаться.

Глава 51

– Запри дверь, Кир, – просит Богомолов, когда после ухода Барнса я вхожу в кабинет.

Взгляд цепляется за бутылку виски и два бокала на столе. Улыбаюсь едва заметно, качаю головой, но дверь все же запираю.

– Нехорошо, Владимир Степанович, разгар рабочего дня все-таки, – сетую, шутя.

– Сегодня можно, иди ко мне, – он улыбается, протягивает руки.

Подхожу к нему и сразу же оказываюсь в плену объятий.

– Мы немножко, – он подмигивает, целует меня коротко, – соскучился.

Обнимаю его в ответ, алкоголем от него почти не пахнет, да и бутылка практически полная.

– Я тоже.

Прижимаюсь к нему сильнее, вздыхаю. Мы меньше суток не виделись, а ощущение, будто целую вечность.

– Я думала, ты только завтра вернешься.

– Помнишь я говорил, что отлично умею перекладывать ответственность?

Я киваю.

– Вот я ее и переложил, – сообщает довольно.

– На Смолина?

– А на кого? Пусть развлекается с активистами.

– Злой ты, друзей не жалеешь совсем.

– Кира, побойся Бога, с ним Маша, – он театрально закатывает глаза, а я не сдержавшись, начинаю хихикать.

– Думаешь, стоит пожалеть активистов?

– Думаю, что школу мы начнем ремонтировать в самое ближайшее время.

Я улыбаюсь в ответ. На самом деле я рада, что этот вопрос вроде как сдвинулся с места, потому что крови он нам всем попил немало. Удивительно, сколько может создать проблем небольшая группа людей.

Казалось бы, проблема на пустом месте, а сколько времени и сил было потрачено.

У нас весь юридический на ушах стоял в попытке найти управу на этих активистов.

– Саша подозревает, что у тебя кто-то есть, – говорю, прижавшись к нему и спрятав лицо у него на груди.

– Я знаю.

– Я ей соврала, – поднимаю голову, смотрю ему в глаза, – понимаешь, вот она сидела передо мной, спрашивала, что мне известно, а я ей соврала.

– Так уж и соврала? – в свойственной ему шутливой манере уточняет Володя, а мне его стукнуть хочется.

Я же серьезно.

– Соврала, сказала, что мне ничего неизвестно, но это же не так. Вот как мы теперь… Как я ей расскажу? – я вздыхаю обреченно.

– Малыш, – он обхватывает ладонями мое лицо, цепляет взглядом мой, улыбается и у меня в груди, несмотря и на сложившиеся обстоятельства, тепло разливается, – ты бессмысленно себя накручиваешь, единственное, что беспокоит Саньку, это свойственное ей с детства любопытство и шило в одном месте. И поверь мне, она только рада будет.

– Да почему ты в этом так уверен?

– Потому что я очень хорошо знаю свою дочь. И потому что ты чудо.

Я вздыхаю. Как же сильно хочется верить в то, что он прав.

– Иди сюда.

Он берет меня за руку, ведет к небольшому кожаному дивану в углу кабинета, садится и уже привычно утягивает меня к себе на колени.

– Малыш, ты же понимаешь, что рано или поздно о нас станет известно всем? Да и я уже не мальчик, Кир, чтобы скрывать свой выбор и прятаться, как подросток, опасающийся осуждений. Я слишком долго тебя ждал, – я бы хотела сказать, что он шутит, но на лице его нет ни тени улыбки.

И взгляд такой кричащий, пропитанный нежностью.

– Саша говорила, что у тебя не было серьезных отношений, – говорю зачем-то, опустив взгляд.

О поспешно сказанных словах я жалею в ту же секунду. Ну и зачем нужно было об этом говорить?

– Не было, – он подтверждает спокойно, – и до встречи с тобой я не планировал их заводить.

У меня дыхание перехватывает. И вроде все и без этих слов было ясно, но мне, почему-то, критически важно их услышать.

– А со мной, получается, планируешь? – спрашиваю и кошусь на него нерешительно.

– С тобой, получается, планирую, – я слышу в его голосе улыбку.

– Почему я? – мне бы заткнуться, но не выходит.

Он тяжело вздыхает, издает глухой протяжный стон, прижимает меня к себе крепко и носом утыкается в макушку.

– Потому что после того, как ты влетела в мои объятия, у меня просто не было никаких шансов устоять.

– Да ну тебя, я же серьезно.

Я отстраняюсь, ладонями упираюсь в его плечи. Рассматриваю черты его лица, всматриваюсь в каждую деталь. Он красивый такой, невероятно просто. Идеальный.

Мне представить страшно, сколько женщин мечтают оказаться на моем месте.

– А кто сказал, что я шучу? Почему люди влюбляются, малыш?

– Не знаю, – я пожимаю плечами.

– Вот и я не знаю.

Он пользуется моментом моей растерянности, притягивает меня к себе и целует. Я позволяю, впервые позволяя целовать себя на работе, и с готовностью отвечаю на поцелуй.

Мне сейчас это нужно, необходимо просто.

– Как насчет того, чтобы сегодня поехать ко мне?

Смысл его предложения доходит до меня не сразу, а когда наконец доходит, я тут же дергаюсь, словно от удара.

– Нет, – качаю головой.

– Почему?

– Потому что я не могу.

– Кир…

– Володь, нет.

– Да почему нет-то?

– Потому что там живет Саша, я не могу.

– При чем тут Саша, ее сегодня дома не будет, в лучшем случае, она вернется завтра вечером, – говорит, как ни в чем не бывало.

Будто и правда не понимает, в чем заключается проблема.

– При том, что она ничего не знает, а я получается, в ее доме, с ее отцом…

Я замолкаю, потому что мне даже мысленно продолжать тошно.

– И что же ты с ее отцом? – подтрунивает, уловив возможность.

Ну что за человек?

– Кир, это вообще-то и мой дом тоже, и впервые я хочу привести в него женщину, а она упрямится, – он смеется, прижавшись лбом к моему, – хватит себя накручивать и прекращай кормить своих тараканов, малыш, я хочу провести с тобой вечер.

– Мы можем провести его у меня, – парирую, но как-то не очень уверенно у меня выходит.

– У меня места больше.

– Ты серьезно сейчас?

– Да, малыш, я более чем серьезно, у тебя кровать маловата для двоих.