Текст книги "Собрание сочинений (Том 4)"

Автор книги: Вера Панова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

О л ю н я. Я что думаю. Если б мне за лето подготовиться и сдать не только за восьмой класс, но и за девятый. Если б это было возможно. Тогда бы мне только год осталось в школе.

С е р а ф и м а. Вполне возможно и очень разумно.

Г е о р г и й. Я запутался, извините. Ты с ним, выходит, не окончательно порвала?

Н а д е ж д а. Нет, бог с тобой!

Г е о р г и й. Просто здоровье подправить приехала?

Н а д е ж д а. Если вы ничего не имеете против...

С е р а ф и м а. Да помилуйте, наоборот!

Е в г е н и й. Фу ты, Гоша, я не понимаю...

Г е о р г и й. Я к тому, что городить огород с работой и прочее – ни к чему? Скок-скок на Камчатку, скок-скок в Миловановку...

Н а д е ж д а. Работу я найду. Я всегда нахожу. А сколько придется с вами пожить?.. Не умею загадывать далеко!

Е в г е н и й. Я уже сказал, Надя: ты приехала в свою семью. Все, что нужно, чтоб наладить вашу жизнь, подлечить, обеспечить ее будущее... (Растроганно гладит Надежду по голове.) Вот так. А, и гитара тут, подруга семиструнная, по-прежнему с гитарой...

Н а д е ж д а. Нет, Женичка, не по-прежнему, теперь я гораздо лучше и пою, и играю, даже в самодеятельности выступала. Скажи, а есть в Миловановке хороший магазин культтоваров?

Е в г е н и й. У нас все магазины хорошие, в том числе и культтоваров.

Н а д е ж д а. Обещала Вите пленку прислать для цветной фотографии. И рамочки для диапозитивов, знаешь, такие маленькие, из пластмассы, в Тамбове нет.

С е р п у х и н. Так вы, Надежда Федоровна, поете в самодеятельности?

Н а д е ж д а. Пела несколько раз. Вообще-то я так, для себя.

С е р п у х и н. Очень бы хотелось послушать ваше пение.

Ф р о с я. Спой, Надя, а?

Н а д е ж д а. Ну, сейчас?

Ф р о с я. Спой.

Н а д е ж д а. Витя тоже научился петь. У нас с ним дуэты хорошо получаются. (Берет гитару.) Гоша, а ты не рассердишься? Ты на меня смотришь очень сердито. (Поет.)

С е р п у х и н. Браво, Надежда Федоровна!

Е в г е н и й. Ничего, верно? Ай да сестренка!

Т а т ь я н а. А приятно, должно быть, петь. И себе удовольствие, и людям...

Г е о р г и й. Пой, кто тебе мешает?

Т а т ь я н а. Не умею. А то бы пела. Не научилась...

Н а д е ж д а (Фросе). Как?

Ф р о с я. Удивила ты меня, Надюшка...

Н а д е ж д а. Он говорит – прошла наша молодость. Ни черта она не прошла! (Поет.)

А н т р а к т.

6

Перед домом Евгения. Сидят на солнце Н а д е ж д а, Т а т ь я н а, Ф р о с я.

Т а т ь я н а. С тех пор как ты приехала, я какая-то стала такая. Какие-то глупости в голову лезут. Например: а что, если я вдруг влюблюсь?

Н а д е ж д а. Очень хорошо, и влюбляйся на здоровье.

Т а т ь я н а. Безумно влюблюсь.

Н а д е ж д а. Если не безумно, то и не стоит.

Т а т ь я н а. А Гоша?

Н а д е ж д а. А ему будет полезно.

Т а т ь я н а. Думаешь?

Н а д е ж д а. Меньше будет тобой командовать.

Т а т ь я н а. Ты его плохо знаешь.

Н а д е ж д а. И он пускай влюбится.

Т а т ь я н а. Совсем не знаешь. Не влюбится. Интересно, а в меня когда-нибудь был влюблен? Целовались в кино. Часы с браслетом подарил. А любовь – была?

Ф р о с я. Значит, была, если столько прожили.

Т а т ь я н а. Когда Надя о своем говорит, у нее все лицо сияет. А у нас с Гошей ничего не сияет.

Ф р о с я. Не обязательно, чтоб сияло. С жиру выдумываете.

Н а д е ж д а. Влюбись, Таня.

Т а т ь я н а. А в кого? Все или на заседание, или с заседания. А если так куда-нибудь, то с женами, жены во все глаза смотрят... Один Серпухин, так он до того ходит обтрепанный, что я не могу. Как не стыдно, не по положению совсем. Ведь зарплата хорошая.

Ф р о с я. Да, скуповат был Ваня бедный.

Т а т ь я н а. Это не скупость, это он от успеха у женщин. Говорит ему как вдовцу ну просто отбою нет. Просто, говорит, нахожусь в кольце осады, даже при таком пиджаке. Что же, говорит, будет, если куплю новый костюм?

Идет п о ч т а л ь о н.

Н а д е ж д а. Почта! (Бежит к калитке.)

П о ч т а л ь о н. Журнальчик возьмите.

Н а д е ж д а. А письма?

П о ч т а л ь о н. Пишут.

Н а д е ж д а. Посмотрите хорошенько, я вас очень прошу, – должно быть. Для Миловановой Эн Эф.

П о ч т а л ь о н. Нет Миловановым. (Уходит.)

Т а т ь я н а (помазалась маслом из флакона). Но между нами: не всегда плохо, если муж командует. Во-первых, женщина себя чувствует под крылом. (Понизив голос.) Вы посмотрите на Симу: ну, ходит перед ней Женя на цыпочках, ну и что? Какое такое особенное счастье? Все сама решай, все на тебя смотрят, ждут руководящих указаний, – а когда отдыхать? Когда заняться своим, женским?

Н а д е ж д а. Сима хорошая.

Т а т ь я н а. Но жизнь у нее – как у колхозного бригадира. Нет, под крылом уютней. А у вас кто глава семьи – ты или он?

Н а д е ж д а. Вот не думала. Наверно, у нас нет главы. Или вот, когда он болеет по месяцу, по два... и все ждем и считаем, сколько я заработала, – тогда, наверно, я глава.

Т а т ь я н а. А чем он болеет?

Н а д е ж д а. Ой! И астма, и печень, и, представь себе, до сих пор осколки, что в ноге, дают себя знать!

Т а т ь я н а. Как же вы в эти месяцы выкручиваетесь?

Н а д е ж д а. Как-то выкручиваемся.

Т а т ь я н а. Чего только не выдерживает страстная любовь.

Ф р о с я. Мне на тебя, Татьяна, противно смотреть. Имеет мужа, дочку, нет – еще страстную любовь ей подавай, безумную, видали? А как иная баба до седых волос в одиночку, сама себе и глава, и крыло, разве что поллитром на вечерок барахло какое-нибудь приманит! А другая с барахлом не может, мутит ее от барахла. И остается – что? Сознание полезности своей, что все же, мол, кому-то нужна, не зря небо коптит? Так мало этого, поймите. Так природа нас сотворила, что мало, мало!

С е р а ф и м а (выходит из дома). Не так уж мало. Великая вещь сознание, что не зря коптишь небо.

Ф р о с я. Тебе легко говорить. У тебя всё есть.

С е р а ф и м а. Кроме детей, Фрося. Кроме детей... Нет, женщины, если что нам дает и силу, и достоинство – это наше место в жизни. Наш удельный вес в ней. Недавно был у меня разговор с женой одного алкоголика...

Ф р о с я. Зачем же алкоголика? Ты возьми семью нормальную.

С е р а ф и м а. Я с ней говорила и думала: насколько бы лучше ей быть незамужней, чувствовать себя полезной для общества, быть окруженной уважением...

Ф р о с я. Не агитируй, ради бога. Вот, меня уважают, пожаловаться не могу, – а семью мне это заменяет? И почему обязательно алкоголик, чепуха. Ты плохой агитатор, Сима.

С е р а ф и м а. До сих пор этого не находили.

Ф р о с я. Ты не испытала, что значит прийти домой, а дома – никого. Была мама жива, уж как была плоха последние годы, – хоть аукнуться было с кем. А сейчас до того пусто... Для себя для одной даже чайник поставить неохота.

Т а т ь я н а. А я обожаю приходить домой, когда никого нет. Гоша на заводе, Туся убежит... Приму душ в свое удовольствие, включу телевизор... Он работает, а я в комбине по комнатам хожу и поглядываю, если что интересное...

Ф р о с я. И часто это? Что ты одна по дому гуляешь в комбине?

Т а т ь я н а. Ну, бывает иногда...

Ф р о с я. Иногда. А ты попробуй жить на пару с телевизором.

С улицы входит Е в г е н и й.

Е в г е н и й. Загораете на солнышке?

С е р а ф и м а. Устал?

Е в г е н и й. Затянулось заседание.

С е р а ф и м а. Сейчас чайку попьем. (Уходит в дом.)

Е в г е н и й (Фросе и Татьяне, которые поднялись уходить). Загорайте, загорайте...

Т а т ь я н а. Домой пора.

Ф р о с я. Я забегала на Надю взглянуть.

Е в г е н и й. И как вы ее находите?

Т а т ь я н а. Посвежела, такая интересная.

Ф р о с я. Правда, Надюшка, день ото дня расцветаешь.

Н а д е ж д а. А еще бы! Когда все подано-принято, ни за холодную воду не дают взяться.

Е в г е н и й. Отдыхай, девочка.

Т а т ь я н а. Входишь во вкус – что значит быть под крылом.

Н а д е ж д а. Да я никогда не была против! Какой дурак будет против? Просто – лично у меня так не получилось.

Ф р о с я. Ну, пойдем, Таня. Пусть Женя отдыхает.

Попрощавшись, Татьяна и Фрося уходят.

Е в г е н и й. Как я рад, ты бы знала, что ты здесь. Очень меня тяготил наш разрыв.

Н а д е ж д а. Уж чересчур вы его ругали. Больше, чем я могла вынести.

Е в г е н и й. Прямо гора с плеч, что сидишь ты около меня, такая славная... Пытался тебя искать. Да где ж найти, когда ты по всему Советскому Союзу...

Н а д е ж д а. Паршивая вещь разлука.

Е в г е н и й. Отвыкаешь невольно, так уж мы, видимо, устроены. Но вот ты приехала – и опять родная, своя, – и знаешь, что мне радостно, что ты в своей нелегкой жизни, – прямо сказать, в своей ненормальной жизни – не опустилась, не огрубела, все так же глаза блестят, как будто ты все та же девочка и сейчас мы с тобой на войну пойдем.

Н а д е ж д а. Да, помнишь, как мы шли на войну? Молоденькие, худенькие...

Е в г е н и й. И все нам было трын-трава – бомбы, смерть...

Н а д е ж д а. Я в нее не верила. Не верила, что меня могут убить.

Е в г е н и й. Я заметил: это очень много значит, когда у человека блестят глаза.

Н а д е ж д а. Ну, спасибо, что я тебе нравлюсь.

Входит С е р п у х и н. Он одет со всем великолепием, приемлемым в наши дни.

Е в г е н и й. Мать честная, что делается!

С е р п у х и н (смущен). Я на минутку, к Надежде Федоровне. По делу.

Е в г е н и й. Покажись-покажись. В честь чего такой блеск?

С е р п у х и н. Да вы же меня затравили, что костюм не тот. Ну вот, нате вам новый. Теперь новым костюмом будете травить, знаю я вас. Как самочувствие, Надежда Федоровна?

Е в г е н и й. Сима, а Сима! Иди посмотри на Ваню. Да ты весь новый! Рубашка нейлоновая?

С е р п у х и н. Пошел ты к черту! Хватит! Так вот, Надежда Федоровна: дело у меня к вам.

О л ь г а И в а н о в н а (из окна). Здравствуйте, Иван Васильич, с обновой!

С о с е д к а (из-за забора). Как в старину желали: из этого да в лучшее!

С е р п у х и н. Спасибо...

С е р а ф и м а (выходит на крыльцо). Товарищи, сколько вас ждать? Чай перестоится. Здравствуйте, Иван Васильич.

Е в г е н и й. Ты видишь? Ты посмотри!

С е р а ф и м а. Конечно, вижу, только не понимаю, зачем из этого делать событие. Чашку чая, Иван Васильич.

С е р п у х и н. Спасибо, Серафима Павловна, я только два слова по делу Надежде Федоровне, и во Дворец.

С е р а ф и м а. Женя! (Уходит с Евгением.)

С е р п у х и н. У меня к вам, Надежда Федоровна, деловое предложение: выступить у нас во Дворце культуры с исполнением ваших песен.

Н а д е ж д а. Ну что ж.

С е р п у х и н. Я уверен, вы будете иметь большой успех.

Н а д е ж д а. Я когда выступала – хлопали, ничего. Хотя ведь самодеятельности всегда хлопают.

С е р п у х и н. Вы будете иметь громадный успех! Что-то такое в вас есть с головы до ног и до мозга костей, такое артистическое, художническое... Если не возражаете, мы вместе подумаем о репертуаре.

Н а д е ж д а. Ой, я знаю такие песни!

С е р п у х и н. У нас, надо вам сказать, дело поставлено очень серьезно. Ансамбль песни и пляски. Недавно сшили им новые костюмы потрясающие! Драматический кружок – на первом месте в области. Ставили самые выдающиеся вещи, вплоть до "Грозы" и "Бронепоезда". Имеем премии всесоюзные и республиканские, не говоря уже о грамотах, благодарностях и так далее. В прошлом году создали детскую хореографическую группу, она уже выступает. Теперь вот познакомим наших зрителей с вашим дарованием. Чему я от души рад, Надежда Федоровна, и очень вам благодарен. И знаете, мы вам сможем устроить гонорар. Небольшой, конечно, по нашим возможностям.

Н а д е ж д а. Да ну? Я никогда не получала гонорар.

С е р п у х и н. А у нас получите.

Н а д е ж д а. Чудно!

Проходит почтальон.

Почта! (Бросается навстречу.)

П о ч т а л ь о н. Я же вам сказала: Миловановым нет! (Проходит.)

Н а д е ж д а (возвращается). Да, о чем мы говорили? Да, вы мне, значит, дадите подработать немножко.

С е р п у х и н. Договорились, Надежда Федоровна. И когда мы побеседуем насчет репертуара?

Н а д е ж д а. А когда хотите. Мне все равно.

С е р п у х и н. Давайте не откладывать надолго.

Н а д е ж д а. Давайте.

С е р п у х и н. Если завтра?

Н а д е ж д а. Хорошо.

С е р п у х и н. С утра вам удобно?

Н а д е ж д а. Давайте с утра.

С е р п у х и н. Так, значит, до завтра, Надежда Федоровна.

Н а д е ж д а. До свиданья.

Серпухин уходит.

С о с е д к а (из-за забора). Подумайте, все нет и нет вам письма.

Надежда всходит на крыльцо.

Странно!

Надежда уходит в дом.

С е р п у х и н (удаляясь, мечтательно). Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет...

7

В квартире Георгия. Т у с я и О л ю н я.

Т у с я (роется на книжной полке). Вот тебе тригонометрия. Физика за девятый. А чего нет – тетя Сима достанет.

О л ю н я. У нее и так со мной столько хлопот... Не знаю, чем я отблагодарю за такое отношение. Она говорит – как кончатся госэкзамены, она сама со мной будет заниматься. И математичка из ее школы.

Т у с я. Ох, эти экзамены! Сидишь, сидишь...

О л ю н я. Я тебе помешала, извини.

Т у с я. Ничего не помешала, я рада хоть капельку оторваться. Косточки мои бессонные! Понимаешь, всё надо сдать на ура. Если будут тройки, в Ленинград нечего и соваться.

О л ю н я. Мединституты есть во многих городах.

Т у с я. Хочу в Ленинград. Ты вот где только не побывала, а я? В пионерлагерях. Да на экскурсию со школой ездила. Но один раз, два года назад, папа ездил в Ленинград, в командировку, каникулы были, лето, и он нас с мамой взял. Мама что-то купить хотела, а я вдруг себя увидела среди такой красоты! Вот как твоя мама говорила, что даже во сне не приснится... Ни в музеи не хотелось, ни в театр, – бродить, бродить по улицам... по набережным... и днем, и в светлые эти ночи... Эти здания – среди воды и неба, воды и неба! Розовая вода в полночь и золотые шпили... Дождь пошел, и ты не поверишь – все еще красивей стало! Да что я рассказываю, ты сама, наверно, видела.

О л ю н я. Нет, в Ленинграде мы не были.

Т у с я. И сидит он во мне как заноза. И всего неделю мы там прожили. И к концу недели мне казалось, что я никогда нигде больше не жила и ничего другого не любила. Такой это город.

О л ю н я. Красота зданий, по-моему, роли не играет.

Т у с я. Всякая красота играет.

О л ю н я. Но, конечно, нужно выбирать, где преподавание на самой большой высоте. Где можно набраться настоящей культуры. Я об этом много думала. Я думала вот о чем. Говорят, прадедушка наш, в честь которого Миловановку назвали, малограмотный был. Читал, говорят, еле-еле, а писать не умел вовсе, только фамилию мог подписать. А мы с тобой будем – ты, может быть, знаменитым хирургом, а я – физиком вроде Капицы... или Резерфорда... Если вдуматься – это то самое, за что боролся прадедушка.

Т у с я. Я не буду знаменитой. Для этого слишком много требуется.

О л ю н я. Но если очень стремиться! Если все подчинить одной цели!

Т у с я. Трудно. Хочешь не хочешь – отвлекаешься.

О л ю н я. Не отвлекаться!

Т у с я. Практически невозможно.

О л ю н я. Я сейчас читаю, читаю. Тетя Сима дала мне список, что прочитать в первую очередь. У нее все классики есть: протяни руку и бери.

Т у с я. А куда девать любовь, если все подчинить одной цели? Ведь любила же ты?

О л ю н я. Нет.

Т у с я. Ни разу?

О л ю н я. Я не успевала. Меня гнали мимо.

Т у с я. Я бы все-таки успела. Одними классиками жив не будешь.

О л ю н я. Два раза, нет, три – мне показалось... Но мы сейчас же уехали. И тогда я решила об этом не думать никогда.

Т у с я. Ты так можешь? Решить – и не думать?

О л ю н я. Да, я могу.

Т у с я. Серьезно?

О л ю н я. Я когда-то решила не думать, что я одета хуже всех в классе. И заставила себя не думать. Совсем! Потом решила не думать о том, что все нас жалеют или смеются над нами. Хорошие жалеют, а сволочи смеются. (Стиснув руки.) И не думала!

Т у с я (после молчания). Возможно, из тебя действительно выйдет Резерфорд. Очень может быть.

О л ю н я. Ты ничего этого не в силах понять как следует. С твоим детством!.. В сущности, дети должны бы выбирать себе родителей.

Т у с я. Тогда у некоторых, и даже у многих, не было бы детей.

О л ю н я. И правильно. Значит, заслужили.

Т у с я. Выбирать – трудная штука. Вот, например. Человек тебе, в сущности, далекий. Какую-то свою прожил жизнь, которая тебе непонятна. И страшновата даже. И многие от него чего-то страшного ждут. И что-то всегда в глазах от той жизни, какой-то сумрак. И старше тебя на целых пять лет! А есть другие, дурачки веселые, хохочут, острят, все в них как на ладони ясно, вместе учились, вместе на каток... И не нужны, можешь ты понять? Не нужны.

О л ю н я (выслушала хмуро и немного свысока). Да. Отвлекаешься. Очень.

Т у с я (засмеялась). Я же тебе говорю.

О л ю н я. Занимайся. Я пошла.

Т у с я. А готовальня? Забыли про готовальню!

О л ю н я. Спасибо. (Уходит с учебниками и готовальней.)

Т у с я. Что понадобится – приходи. Вообще приходи. (Подходит к открытому окну, смотрит Олюне вслед.)

Под окном появляется В а д и м.

Димочка, ты тут.

В а д и м. Я из своего окна два часа смотрел, как ты треплешься с родственницей.

Т у с я. Мне надо заниматься, Димочка.

В а д и м. Как трепаться с родственницей, так занятия побоку.

Т у с я. Димочка, без свидетельства об окончании школы мне в Ленинграде не быть.

В а д и м. А я тебя не дождусь, ты знаешь? Массовые отпуска начались, брат пишет – я должен стать на работу не позже первого, ну – пятого. Так что придется мне ехать раньше.

Т у с я. А когда я приеду – встретишь?

В а д и м. Да ни за что. Какого черта? Когда ты по три часа сидишь с родственницей, а для меня и минуты нет.

Т у с я. Димочка, Димочка, мне надо заниматься.

В а д и м. Иди занимайся.

Т у с я. Заниматься надо.

В а д и м. Иди-иди.

Т у с я (не двигаясь). Правда, надо.

В а д и м (смотрит на нее снизу). Туська, если я когда-нибудь забуду тебя вот такую... Пусть тогда судьба что хочет со мной делает. Пусть насылает на мою голову чуму, холеру, проказу, черную оспу...

Т у с я. Глупый, откуда она тебе столько возьмет...

В а д и м. Полиомиелит! Пусть я ослепну. Пусть у меня отсохнут руки и ноги...

8

Н а д е ж д а на телефонной станции.

Г о л о с т е л е ф о н и с т к и. Даю Тамбов. Тамбов, вторая кабина. Говорите с Тамбовом.

Н а д е ж д а. Алло! Алло! Это редакция? Редакция? Будьте так добры, попросите Костю, ответственного секретаря. Костя, это вы, я не узнала, богатым будете! Да, я, здравствуйте! Очень хорошо поживаю, прямо лучше не бывает, спасибо, а вы? Костя, а Витя не у вас? Ну, а как он вообще? Как он без меня поживает, говорю? Уехал, давно? Куда? В Кустанай?..

Г о л о с т е л е ф о н и с т к и. Говорите!

Н а д е ж д а. Костя, а вы не знаете, почему он мне не написал? Да я здесь ни одного письма от него не получила! А мои письма пришли? До востребования пишу, на почтамт, как условились. А посылочку мою он успел получить? Тоже не знаете? Маленькая такая, я ему пленку посылала и рамочки... Если б он сообщил, что едет в Кустанай, я бы прямо в Кустанай и послала, а то вот какая неудача, так, значит, и лежит все... Кустанайский адрес оставить на почтамте? Может, догадался, а может, и забыл, у него память неважная... Костя, а как он себя чувствовал? В смысле здоровья. На печень не жаловался? Не задыхался? Кашлял, да? Очень?.. А из Кустаная он куда, не говорил? Может, кому-нибудь другому сказал, там у вас в редакции? Ну хорошо, Костя, спасибо, вам тоже всего. Конечно, буду ждать, конечно, напишет вот-вот, всего, Костя... (Выходит из кабины.)

9

На улице О л ю н я встречается с с о с е д к о й.

С о с е д к а. Олюнечка, все с книжками, умница, бегаешь.

О л ю н я (рассеянно). Здравствуйте.

С о с е д к а. Постой-ка, Олюня, а Олюня! Иди-ка сюда. Хочу что-то сказать. Важное. Ты вот что. Ты о маме заботишься – так ты позаботься до конца. Она сама не позаботится. Уж я вижу. А ты сумеешь поставить вопрос как следует. И тактично, и так, чтобы прислушались. Да они прислушаются! Потому что мнение коллектива будет за вас, а они с мнением коллектива считаются.

О л ю н я. Не понимаю, что вы имеете в виду.

С о с е д к а. Я имею в виду ваш старый дом в Старом поселке. Ну как же так? Ведь мама тоже наследница. Все Миловановы наследники, не только Евгений Федорович да Георгий Федорович. Не только! А они что сделали, взяли да разменяли дом на две квартиры, а мама, выходит, сбоку припеку, как же так?

О л ю н я. Они не знали... Она им не писала.

С о с е д к а. Не писала! Если б ее, не дай бог, к тому времени на свете не было – так ее дети наследники! Ты наследница! Двумя третями могли распорядиться, а третья часть ваша! И по закону, и по совести! На четыре комнаты дом – одна комната и с третью была ваша. И третья часть приусадебного участка. Полное право имеете требовать. И общественность скажет свое слово. И такие, главное, справедливые люди. Высокой морали... В крайнем случае как должны были сделать? Должны были дом продать и третью часть суммы отложить на книжку. И сейчас бы мама имела с процентами. За столько лет представляешь себе, какие бы набежали проценты. И вы бы имели что-то. А вы ничего не имеете.

О л ю н я. Папа иногда зарабатывал хорошо. Нам не деньги нужны.

С о с е д к а. Как же это, деточка, может быть, чтоб деньги были не нужны?

О л ю н я. Вы напрасно их обвиняете. Они ничего плохого не сделали. Мама бросила этот дом. Он ей был не нужен. А им нужен. И пусть они его взяли себе. Правильно.

С о с е д к а. Да спроси кого хочешь...

О л ю н я. Мне незачем спрашивать. Если кто-то кинул и думать забыл, а другой поднял – ничего нет несправедливого. Тот, кто кинул, он сам на это шел. Он растоптал!.. И пусть все будут такие, как тетя Сима и дядя Женя.

С о с е д к а. Ты это от упрямства или потому, что они тебя пригрели?

О л ю н я. Извините, пожалуйста, я спешу. (Уходит.)

10

Скамья.

Входят и садятся Н а д е ж д а и С е р п у х и н.

С е р п у х и н. Вот отсюда открывается наш самый прекрасный вид. Изменился он?

Н а д е ж д а. Как сказать? И изменился, и нет. Вон та дорога – в бабушкину деревню Ветошку. Вы замечали, до чего живучи дороги, которые люди своими ногами проложили? Видит человек протопку и идет, и следующий за ним, и следующий... Заграждение поставь – все равно перелезет и пойдет по хоженому...

С е р п у х и н. Да, уже и шоссе проложено первоклассное, автобусы, павильоны, скульптуры... а народ эту протопку не забывает. Нечто в этом роде, обратите внимание, бывает в искусстве. Скажем – создана изощренная передовая музыка, выдвигаются композиторы один изумительней другого, а наша концертная публика с превеликим удовольствием слушает что? Простые старые песни!

Н а д е ж д а. Ну и что? И хорошо. Так и должно быть, по-моему: и то и другое.

С е р п у х и н. И я считаю. Как сказал Маяковский про поэзию: больше стихов хороших и разных.

Н а д е ж д а. Почему это в шоссе нет поэзии? Хоть какие наставь скульптуры, а нет и нет. А эта дорожка – вьется, вьется, моя дорогая, и зовет, и бередит... Бывало, как обижусь на Ольгу Иванну, так хлеба в узелок завяжу – и туда, в Ветошку к бабушке. Иду и воображаю, что я несчастная падчерица, которую злая мачеха из дому выгнала. Нарочно разуюсь, босиком шлепаю, чтоб пожалостней...

С е р п у х и н. Ольга Иванна плохо с вами обращалась?

Н а д е ж д а. Я с ней обращалась плохо. Представления эти устраивала, чтоб ее наказать. Она с меня правильные вещи требовала. Я, например, ужасно любила пропускать школу. Самая первая моя была забота как бы утром выспаться, а в школу не пойти.

С е р п у х и н. Бывают такие натуры. Я тоже учился посредственно, прямо из школы – на фронт, а демобилизовался в сорок шестом – женитьба, то, се, в общем, обошелся без высшего образования. Иногда жалею, а иногда думаю – может, оно и не обязательно, может, это современный такой предрассудок, чтобы человек до двадцати пяти, до тридцати лет, в самый расцвет своих сил, ходил в школярах?.. В конце концов, это не мешает мне заниматься любимым делом... В наше время можно многого достигнуть путем самообразования... Я, собственно, пытался, даже числился почти год заочником... но перед первой же сессией пришлось выбыть – отвычка, знаете, от регулярной учебы, семейные обязанности – жена хворала, это требовало, вы понимаете, с моей стороны... Я не могу, Надежда Федоровна, быть невнимательным с женщиной, которая мне доверила свою жизнь. На мой взгляд, это первый долг мужа по отношению к жене. Помните у Лермонтова эту замечательную молитву:

Окружи счастием душу достойную;

Дай ей спутников, полных внимания...

Н а д е ж д а (помолчав). Вот вы об Ольге Иванне. Вы подумайте, что она за человек. Ведь когда папа умер, она еще была молодая. И трое нас, в том числе мальчишек двое. А такая девчонка, как я была, еще трудней мальчишек. Другая бы распихала нас по детским домам да замуж бы вышла, и дело с концом. А она всю себя на нас положила.

С е р п у х и н. Очень приятно слышать, что вы с такой сердечностью всегда отзываетесь о людях. Это очень красивая черта. У женщины особенно.

Н а д е ж д а. Вообще-то я нормально только в семье и жила, с ней и с братьями. А то все ненормально, Женя прав.

С е р п у х и н. Потому что не было возле вас спутника, который бы...

Н а д е ж д а. Но вы меня, мне кажется, не очень осуждаете.

С е р п у х и н. За что?

Н а д е ж д а. За то, что я так жила.

С е р п у х и н. Какое я имею право, это раз. И что осуждать? Если вы кому-нибудь причиняли вред, то только себе, как я понимаю. Жили вы так потому, что вам диктовало чувство. Я очень люблю вашего брата Женю, но мне странно, дико, когда он восстает против вашего чувства, опротестовывает его, возмущается... Как можно опротестовывать чувство? Оно существует как ну вот земля, как небо, как звезда. Как можно восставать против звезды? Сам такой, в сущности, чувствительный...

Н а д е ж д а. Они требуют, чтоб чувства были правильные. Но это уже не чувство, правда же! – когда по требованию... Копейка ему тогда цена.

С е р п у х и н. Разрешите задать один вопрос.

Надежда закуривает.

Ах, ну зачем вы курите! С вашим здоровьем! Я после некоторого случая с сердцем – бросил. После звоночка, так сказать. Надежда Федоровна, дорогая, призовите силу воли, бросьте!

Н а д е ж д а. Ладно. Когда-нибудь.

С е р п у х и н. Вы представляете, что вы делаете со своими легкими? С сосудистой системой? Вы только нарисуйте себе эту картину!

Н а д е ж д а. Хорошо, хорошо. Брошу, как вы бросили: когда сердце даст звоночек.

С е р п у х и н. Как бы я хотел, чтобы вы это сделали до звоночка!.. Но я решился задать вопрос. Вы действительно вернетесь... к мужу?

Н а д е ж д а. Как же я не вернусь?

С е р п у х и н. Я вижу, как вы посвежели, расцвели в обстановке ухода... и любви. И опять взвалите на плечи мешок и пойдете – куда? На сплошные лишения! Сплошные скитания! Босиком, и хлеб в узелке!

Н а д е ж д а. Ну-ну. Теперь я в поездах езжу и в самолетах летаю. И вон у меня какие туфельки.

С е р п у х и н. Не обижайтесь: я помню, какие на вас были туфельки, когда вы пришли.

Н а д е ж д а. Вы у нас, Иван Васильич, известный франт, вам на глаза не попадайся, если как-нибудь не так одет.

С е р п у х и н. Известный франт, еще бы... Надежда Федоровна, а если бы ваши братья – и расположенные к вам люди – устроили бы вас – и в жилищном отношении, и в прочих – со всей вашей семьей – здесь в Миловановке? Я думаю, острота отношений смягчилась за столько времени между вашими братьями и вашим мужем.

Н а д е ж д а. Он не будет жить на одном месте. Вы поймите, это название фоторепортер, такое грубое, простецкое, оно совершенно к нему не идет, он артист, творец! Он в Кременчуге устраивал свою выставку, так вы бы видели, что писали посетители в книге отзывов! Один даже написал, что получил больше художественного наслаждения, чем в Третьяковской галерее. Некоторые его этюды – я закрываю глаза и прямо вижу их, они врезаются в память навсегда! И, понятно, он рвется к новым впечатлениям. Обыкновенные фотографы называют это объектами, материалом, но здесь речь идет о творческих стимулах, о вдохновении...

С е р п у х и н. И вы с ним? С вокзала на вокзал?

Н а д е ж д а. Я не могу без него. Он не может без меня. Мы не можем друг без друга.

С е р п у х и н. Ответ исчерпывающий. Но сейчас вам будет еще трудней.

Н а д е ж д а. Ну что ж...

С е р п у х и н. Боюсь, что невмоготу.

Н а д е ж д а. Если невмоготу – приду опять к Жене и Симе проситься: дайте передохнуть.

С е р п у х и н (после молчания). Значит, будем петь, и всё.

Н а д е ж д а. Петь – будем.

11

Во Дворце культуры. На сцене самодеятельный оркестр. Н а д е ж д а выходит с гитарой, садится, поет.

И з з а л а: "Бис! Бис!" (Аплодисменты.)

Поклонившись, Надежда убегает за кулисы. Горько плачет, припав к фанерной декорации.

В е д у щ и й (выходит на сцену). Дорогие товарищи! (Аплодисменты не стихают.) Дорогие товарищи! Надежда Милованова еще будет сегодня петь! Будет! Это предусмотрено программой! (Аплодисменты стихают.) Не всё сразу, товарищи!.. Сейчас наш оркестр под управлением инженера Лисовской исполнит "Музыкальный момент", музыка композитора Шуберта...

За кулисами.

С е р п у х и н (входит сияющий). Надежда Федоровна, с успехом! Я вам предсказывал!.. Надежда Федоровна, что вы...

Н а д е ж д а. Ничего...

С е р п у х и н. Это от напряжения. Шалят нервочки. Ну, не надо. Не надо...

Н а д е ж д а. Я не так пела, когда он сидел в публике. Разве я так пела? Я как птица пела...

С е р п у х и н (в сторону кулис, распорядительно). Физкультурный танец выпускайте. Физкультурный танец! Пение будет потом. Все хорошо, Надежда Федоровна. (В сторону кулис.) А детей одели? Проверьте, дети одеты или нет? Все хорошо, Надежда Федоровна. (Вытирает ей слезы.)

В е д у щ и й (на сцене). Физкультурный танец! Исполняют помощник мастера инструментального цеха Александр Рудых и машинистка заводоуправления Мария Павлова!

С е р п у х и н (Надежде). Вот и проясняется после дождичка, вот и солнышко проглянуло... Мы что сейчас сделаем: мы успокоимся, попудримся и будем петь дальше...

Н а д е ж д а. Хорошо...

Б и л е т е р ш а (появляется за кулисами). Там девушка какая-то Милованову спрашивает.

С е р п у х и н. Вот уже к вам рвутся за кулисы, Надежда Федоровна. (Идет с билетершей.) Что за девушка?

Б и л е т е р ш а. Подойдите, девушка, к директору. (Уходит.)

О л ю н я (подходит). Извините, Иван Васильич. Маме письмо.

С е р п у х и н. О л ю н я. Она имела очень большой успех. Ей нужно отдохнуть, отвлечься от всего. Чтобы организм вошел в свою колею. Ведь ей еще выступать.

О л ю н я. Я должна отдать письмо.

Быстро идет Надежда.

Н а д е ж д а. Олюня? Что, Олюня?

О л ю н я. Письмо. Я подумала – ты, должно быть, не скоро придешь домой...

Серпухин уходит.

Н а д е ж д а. От папы!

О л ю н я. Из Кустаная. Мама, оно не от папы. Из Кустаная, но не от папы.