Текст книги "Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)"
Автор книги: Венедикт Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 51 страниц)
…Скорее убираться отсюда, скорее… Мысль болью пульсировала в голове, Дан застонал. Все кончено. Девчонка (ему сначала показалось, что это мальчик, подросток), явно неопытна. Видно, что силится собраться, взять себя в руки. Что же ты? Словно откликнувшись на неслышный зов, девочка тронула ключ зажигания. Ну, вот, молодец. Вспоминай, вспоминай, тебя же наверняка учили чему-то, раз ты так глупо и отважно взялась за дело… Ноги на педали, разворачивай против ветра.
Ему представилось, что он сам сидит за штурвалом. Лента шоссе бежит, ускоряясь, навстречу, сливаясь в туманную полосу. Впереди стена леса, там дорога круто поворачивает. Вверх? Рано. Рано… Пора! Штурвал на себя, легонько, чуть-чуть. Зеленые кроны уходят, проваливаются вниз. Вот так. Еще полетаем. В глазах мельтешат цветные пятна, нехорошо. Спокойно… спокойно. Глубоко подышать, пока в голове не прояснеет. Нельзя ему терять сознание. Никак нельзя…
Он все же утонул в беспамятстве, в блаженной безмятежности небытия. И вынырнул. К свету, к боли. Убедившись, что курс верный, успокоился. Высота – километра два с небольшим. Хороший обзор, так идти легко. Не заблудишься. А засекут и собьют… ничего не поделаешь. Он опять потерял сознание.
Лора позвала издалека, он поспешил к ней. Сожалея, что не успевает, что счастливый сон уходит, и он пробудится, так и не увидев ее…
Очнулся вовремя, чтобы выправить посадочную глиссаду – тот плавный, стелющийся к земле путь, который приведет самолет к благополучной посадке. Закрылки выпущены, газ убавить. Внизу обширное кукурузное поле (здесь этот гибрид чаще называют «малли»), места хватит. Дан все же чуть-чуть ошибся, и самолет приложило крепко, но шасси выдержали. Подпрыгнув, машина пронеслась по воздуху с десяток-другой метров и опять жестко коснулась земли, на ходу ломая молодые стебли… Вот и все… Все…
Его бесцеремонно трепали по щекам… Чего им надо? Почему не хотят оставить его в покое? Он сделал все, что мог.
– Дан! Сколгее…
Двое его верных товарищей. Последние, кто уцелел вместе с ним в том злосчастном бою. Нет… Их же не двое… Где мальчик… девушка… что пыталась держать штурвал вместо него?
Она сидела в пилотском кресле, недвижима, до крови прикусив нижнюю губу. Грудь ее медленно вздымалась и опадала в такт дыханию. Так дышит человек лишившийся сил. На рубахе под мышками расплылись мокрые пятна пота.
Это – явь. А все, что до этого видел Дан – было болезненным сном.
3. ЧЕЛОВЕК НИОТКУДА
Дан притворялся спящим. На самом деле он с полчаса, как проснулся, голова ясная – это ненадолго. Сейчас заявится медбрат – утренний прием лекарств. До конца дня Дан пребудет в отличном настроении; без тени тревоги отойдет ко сну и следующим утром попытается разобраться в ситуации. Все повторится сначала.
Он помнил, как его оперировали, извлекли пули из бедра и предплечья. Но как он вообще очутился здесь? Где Кай? Пришедший тогда на помощь, откликнувшийся на зов. С ним была незнакомая девушка… Дальше воспоминания обрывались.
Его лица мягко коснулась влажная салфетка. Послышался шепот:
– Откройте глаза. Я знаю: вы не спите.
Голос был женский.
– Выпейте это, быстро!
Ну, вот… Дана охватило отчаяние.
– Пейте, если хотите жить!
Оказалось, Дан не утратил способность пугаться. Бритвенно-острое лезвие коснулось горла. Он ощутил холодок ужаса.
Медсестра держала стилет у его шеи, пока он не проглотил лекарство.
– Хороший мальчик. Сейчас с тобой придут поговорить. Пока!
И упорхнула. Дан подумал о ней нехорошее слово.
Настроение, против обыкновения, осталось на редкость поганым; вместе с тем Дан почувствовал бодрость. Вот оно как! Это не то снадобье, которым его потчевали прежде.
– Вы меня слышите?
Дан повернул голову. Новым посетителем был молодой мужчина. Медицинский халат небрежно наброшен на плечи, под ним дорожный костюм. Дан обратил внимание на ботинки – крепкие, на толстой подошве, в таких удобно делать большие концы пешком. В руках молодчик держал диктофон.
– Я специальный корреспондент агентства «ИВ-Новости». Позвольте ряд вопросов. Наши слушатели и зрители живо интересуются вашими подвигами…
Вот же свинья в образе человеческом.
На «ряд вопросов» Дан отвечал зло и наговорил лишнего. Но парню понравилось, он сюда за тем и приехал. Собирать гадости…
Завершив беседу, журналист коротко поблагодарил и ушел. Вновь возникла симпатичная (если б не разбойничьи повадки) медсестра.
– На кого работаете? – без обиняков спросил Дан.
– На вас…
Лиха беда начало. Дан ей не верил. Вокруг него сплелись интересы различных сил, хватило бы времени разобраться. Где же Кай?
– Ваш друг погиб. Вы должны помнить. Я привела самолет обратно.
Она сняла шапочку с изображением цветка орхи – древнего знака сословия врачей, провела ладонью по стриженой голове.
– Узнаёте?
Он где-то видел это лицо. Задолго до нынешнего дня.
– Еще раньше… Мы встречались?
Она кивнула. Где же, где он ее видел?
– Вот ваша одежда, облачайтесь…
Она ловко подставила ему плечо, довела до кресла-каталки. Усмехнулась.
– Мне повезло. Вы – мужчина крепкий, но не крупный. Глаза закройте, вы же – больной. Заодно нервничать меньше будете.
Дан повиновался, но, когда она выкатила его в коридор, не удержался и приоткрыл веки. Тут занервничаешь. Вдали по коридору он заметил не меньше пяти бесчувственно распростертых тел. Мужских и женских.
– Зенки не пяльте, – посоветовала его провожатая. – Все живы, очухаются часа через два.
Она сильно толкнула каталку и Дан, беспомощный, поехал вперед, навстречу откуда-то взявшемуся долговязому типу. Тот растерянно уставился на Дана. Легкий хлопок, еле уловимое жужжание в воздухе, и непрошеный свидетель улегся на полу вместе с остальными.
Медсестра опять оказалась рядом, миниатюрный игломет, как по волшебству исчез в ее рукаве. Остановились перед раскрытой дверью лифта, внутри ждал давешний назойливый журналист. Когда дверцы лифта сомкнулись, Дан спросил его:
– Мастерите сенсацию своими руками?
– А то! – он весело оскалился.
У служебного входа стоял ярко расписанный фургон, с гостеприимно распахнутым нутром. «ИВ-Видеосьемка». Куем новости, пока горячи.
– Я – Нойс, – представилась медсестра. – Ничего не оставалось, как поместить вас в хороший госпиталь, пусть даже под охрану. А то загнулись бы. Дальше – дело техники. Местное отделение ОСС молчаливо сочувствует мятежникам, то же относится к больничному персоналу. Чтобы они выглядели непричастными к вашему исчезновению, пришлось угостить их…
Так. Все связи Кая она прибрала к рукам. Ловкая девочка.
– Ладно. Интерес нашего друга-журналиста понимаю: хочет стать знаменитым; под это дело еще попросится сопровождать моих бойцов – прямые репортажи из логова сепаратистов…
Журналист насмешливо поклонился.
– Именно так. Буду премного обязан за содействие!
– А вы… Нойс? В долгу у Кая? Завершаете то, что он не успел?
– Может быть…
Нойс избегала прямого ответа и заметила, что он это понял… Безо всякого выражения сказала:
– Узнай Лора, что я не выручила вас, когда могла… Не простила бы.
Из Хонка выехали с ветерком – у денег Ива волшебная власть. Нельзя задерживать машину киногруппы. Война войной, а репортаж о мужестве солдат Эгваль в борьбе с сепаратистами, подоспеет аккурат к выпуску последних известий. Затем покажут рекламный блок – вечернее время самое дорогое, в эти часы карман Ива наполнялся ускоренными темпами.
– Хорошо бы зверства заснять, – мечтательно протянул журналист, его товарищи одобрительно засмеялись.
Дан, привязанный к откидной койке, тихо заскрипел зубами. Почувствовал на лбу теплую ладонь Нойс. Но ощущение покоя и счастья продлилось всего несколько секунд. Фургон пошел юзом на повороте и Нойс вцепилась в край койки, чтобы удержаться. Остальная братия шумно повалилась друг на друга. Здоровой рукой Дан крепко ухватил Нойс под локоть.
– Спасибо… – выдавила она. – О-ох!..
Машина остановилась. Заднюю дверь открыли, Дан заворочался, чтобы лучше увидеть, куда их занесли черти; Нойс расстегнула удерживавшие его на койке ремни. Дочерь божья! Где утреннее ясное небо? Тучи, то и дело перечеркиваемые блеском молний, громоздились друг на друга. Издалека слышалось утробное ворчание грома… В небесах открылась на миг светлая прореха, в ней скользнул и растаял в облаках крестообразный силуэт.
Впереди, у горизонта, небо зловеще чернело, к земле из туч тянулись косые полосы. Там шел ливень. Дорога уходила в низину, и исчезала под бурлящим потоком грязной воды. Что называется – приехали.
Журналист бодро пояснил:
– Адмирал Гелла прибег к тактике, с точностью до наоборот похожей на примененную при разгроме «королевства» Альво Забана. Тогда он жег леса, где шастали партизаны. Напалмовые бомбы везли в Суор эшелонами. А сейчас повстанцев топят, как новорожденных стиксов. Река вышла из берегов; в устье ее многочисленные рукава уже сливаются воедино. Команданте Боргезе… Вы знаете, что такое йодистое серебро? Им авиация Эгваль засевает облака, вызывая всесуорский потоп. Вы понимаете, с кем схлестнулись? Андрос Гелла – жестокий воин.
Нойс нервно стиснула руки.
– Он – человек без прошлого. Ему не о чем жалеть, некого вспомнить. Такой личности все равно, за что воевать и с кем. Десять лет назад он выступил на стороне Суора и едва не добыл ему независимость.
– Пришел ниоткуда, идет в никуда? На «дороге в вечность» он затопчет всех, кто попадет ему под ноги… Если соратник Боргезе не воспрепятствует… а?
Дан неловко повернулся, плюнуть бы в поганую рожу… Нельзя. Он должен казаться невозмутимым и сильным. Пусть никто не угадает его растерянности. «Команданте» Боргезе. А внутри – перепуганный юнец.
– Хватит языком трепать! У вас есть карта – найдите выезд на возвышенность. Оттуда позовем… моих товарищей. Код для связи я дам.
Заглушая его слова, грянул новый раскат грома. Дан едва сдержал рвущийся с губ стон. Что можно противопоставить Андросу Гелле, когда даже стихия – на его стороне? Дождь обрушился стеной, яростно забарабанил по крыше, водяной пылью хлестнул внутрь салона.
Первая в истории Мира метеовойна набирала силу…
Субтропический лес – неистовое переплетение стволов и лиан обступал поляну со всех сторон, а сверху, от авиации ее скрывала маскировочная сеть. Но от непогоды укрыть не могла. На счастье, сегодня с неба перестало лить, но солнце так и не выглянуло из облаков.
Дан сидел на ящике от патронов у входа в командирскую палатку, вытянув больную ногу. Деревянная, грубо оструганная трость лежала рядом.
Две девушки, молоденькие, с наголо обритыми по суорянской моде головами, привели Нойс. Все трое в защитного окраса комбинезонах, с нашивками в виде сине-зеленых ромбов – знаками повстанческой армии. Только обувь разная: девчонки в грубых армейских ботинках, а Нойс выцыганила у интенданта мягкие сапожки, прекрасно сидящие на ее стройных ногах. Фигурой Нойс выгодно отличается от коренастых спутниц. Дерзко смотрит сверху вниз на него, сидящего. И говорит с наглецой.
– Вы похожи на сказочного персонажа. Тот тоже любил так сидеть. Как ваша нога?
– Он еще шляпу носил треугольную. Спасибо, уже ковыляю.
Увидел, как Нойс осторожно покосилась на сопровождающих. Они не ушли, как можно было ожидать, а остались рядом с нею.
– Я вам нужна?
Нарочно задала двусмысленный вопрос – разрядить обстановку. Заметила, что он сердится, знает, что нравиться ему.
– Ответьте на вопрос.
– Всего один? Охотно. Но без свидетелей…
Она внезапно отступила на шаг и сделала резкое движение, словно встряхиваясь. Ее действия во всех подробностях могла бы зафиксировать только замедленная киносъемка. А обе девчонки, не сводящие с Нойс глаз, должны бы повалиться без чувств у ее ног. Вот такая демонстрация превосходства. Вместо этого Нойс оказалась схвачена под руки, и после сдавленного вскрика и недолгих брыканий прекратила сопротивление.
– Вы не тренируетесь, потому у вас реакция хуже, – резюмировал Дан. – Так я спрошу…
– У меня пропало желание с вами разговаривать.
По знаку Дана девушки отвели Нойс в дальний угол палатки, отдернули занавеску. Дан встал, опираясь на трость, проковылял следом.
– Вам знакомо это устройство?
Нойс сильно побледнела. Плотно сжала губы. Секунду или две в ней читалась гневная решимость, потом Нойс сникла.
– Что это?
– Наш трофей. Правдоискатель. Изобретение Хозяйки Острова. Считается, что подвергаться допросу на нем – не опасно для здоровья.
Нойс про себя согласилась с ним. Истинная правда. Прибор безвреден. Если не считать вредом стыд и унижение, которые тебе доведется испытать. Если не считать вредом прививаемый правдоискателем рефлекс, неудержимый, как рвотные позывы: без промедления отвечать на вопросы – за молчание карают электрошоком. И если не считать вредом то, что душу твою распнут под чужим холодным взором. Встроенный энцефалограф. Генератор роршах-тестов для проверки свободных ассоциаций. Можно хитрить, изворачиваться – перекрестная система допроса тщательно продумана и не даст вырваться из силков. Своим жертвам шансов Хозяйка не оставляла. «Ты маленькая и прозрачная, словно стеклышко на ладони…» Кто это сказал?
Время еще есть. Дан даже не подозревает, с кем имеет дело… И не заметит, что стал думать немного по другому. А у тебя больше не будет с ним никаких недоразумений. Давай… Коснись легко его сознания… Он не почувствует – опыта тебе не занимать. Ничто личное тебя не сдерживает, честно говоря, этот большой мальчик тебе безразличен. Давай. Вправь ему мозги. Ты не можешь. Но почему?!
С нее сняли сапожки, стянули комбинезон. Нагую усадили на пятки на невысоком столике. Аккуратно связали руки за спиной. К глазам приставили окуляры – в них сияют прекрасные, нереальные миры. Не уклониться, не отпрянуть – голову фиксирует обтянутый мягкой тканью металлический обруч.
– На вопросы отвечать «да», «нет», «не знаю». Наказываю током за нежелание отвечать…
Вводная фраза из наставления, сочиненного некогда Ее высочеством. Судорога выгибает тело – тебе демонстрируют наказание…
Перед глазами пылает фантастически сложный узор, от которого вскоре начинает кружиться голова. Кажется, что вокруг тебя рушится мир… Это горит Вагнок.
Немыслимой сложности картинка тихо гаснет, как вовсе не была. Тебе освобождают руки, ты прячешь в них лицо…
– Часового у пульта связи мы нашли спящим. Он так и не смог вспомнить, что такое с ним приключилось. Ваша работа?
– Моя.
– Что вы делали на пульте?
– Вышла в Сеть.
– Зачем?
– Проверить свою почту и не более того.
– Думаю, вы сделали больше. И чудесно преуспели. На следующий день, предупрежденный о готовящемся покушении, адмирал Гелла принял меры предосторожности. А мои люди в Майе пали духом. Они больше не верят мне и не хотят погибать напрасно.
Нойс не увидела, а скорее, почувствовала что обеих ее стражниц в палатке больше нет. Когда Дан отослал их?
Она так и сидела на столе, опустив голову. Дан смотрел на нее с угрюмой жалостью.
– Оденьтесь.
– Мне не холодно. Да и незачем. Расстрел? Или тяпкой по башке?
Дан подобрал с пола и бросил ей комбинезон. Она видела, что ему трудно двигаться.
– Одевайтесь! Вот ваша обувь. И объясните мне, идиоту, за каким чертом вы это затеяли. Неграмотные, темные люди зовут меня «повелителем драконов». Но я лишь неумеха, чужеземец-выскочка… Нелепое обожание неизбежно рассеется, а вы делаете все, чтобы это случилось поскорее.
Нойс молча оделась и встала перед Даном.
– Жду объяснений, – напомнил он.
– Нечего объяснять. Ваши подозрения понятны, но безосновательны.
– И вы незнакомы с Геллой? Никогда с ним не встречались?
Дан уселся на койку в той же «наполеоновской позе» и безнадежно вздохнул.
– Сам виноват. Вы казались такой трезвомыслящей. Моей… Нашей союзницей. Я от вас не таился… А вы – догадливы, любопытны… Находчивы. Пожертвовали нами из личных чувств. Лишь бы с головы драгоценного Геллы лишний волосок не упал. Разочарую: благодарности от него не дождетесь. Взбешенный до крайности, он сотрет нас с лица земли не позже, чем через неделю. Есть люди, в гневе теряющие рассудок; Гелла не из таких. Напротив, сильные чувства для него вроде допинга – в такие моменты он становится гениален. Вы спустили пса с цепи! Ну… Что же вы молчите?..
– Ничего. Что бы ни сказала, веры мне нет.
– …При том, вы никому из нас не враг. Мне не враг, иначе мне давно бы не жить. Ладно. Вы смотрите за ранеными, так? Хирург хвалил вас. Сказал: ясное дело, девочка изучала медицину. Проваливайте с глаз моих и возвращайтесь к своим обязанностям.
На выходе Нойс обернулась. Дан нетерпеливо спросил:
– Что еще такое?
– Вижу великого человека.
– Придержите любезности до лучших времен и для более достойных людей. А вы – странная. Меньше боитесь быть казненной, нежели попасть под правдоискатель. Так и не потребовали продолжения допроса, дабы отвести ложное обвинение. Я заметил.
Ростом Гэри Ромм почти не уступал адмиралу Гелле, но был гибче, артистичнее в движениях. Гелла же стоял, как монолит, лишь во взгляде таилось напряжение. Так герои древних сказок выходили на поединок с врагом.
– Привет, Андре. – в манере Гэри было обращаться к подчиненным на «ты» и называть их уменьшительными именами.
– Добрый вечер.
Кресло заскрипело под Андреем, пока он неспешно усаживался. И не подумал подождать разрешения, наглец.
– Если вечер в самом деле добрый… – Гэри помолчал, поиграл желваками, добавил суровости в голос. – Хочу узнать твое мнение о вчерашних событиях… Сам знаешь, где.
– Все идет по плану. – хладнокровие Геллы поражало.
Гэри Ромм не выдержал, вскочил, прошелся по кабинету, туда, обратно. Поправил галстук, кинув беглый взгляд в зеркало на стене. В новом костюме он отлично выглядит. А Гелла совсем опустился. Одет, как штатский, в видавшие виды джинсы и водолазку. Да еще эта борода его дурацкая.
– По… плану?!
– Конечно. Куда команданте Йерк, или как там его… Одиссей, тот самый… Гор нынче с Острова денется? Полезла мышь за сыром и… хлоп! Сидит и пусть себе сидит. Да не один, а с другими мышами. Суор и Тир лишились лучших бойцов, которых отправили, по дурости своей непрошибаемой, «освобождать» Остров.
– Э-э… гм-м… да? Ты… уверен…
– На все сто. Закончу дела в Суоре и не спеша оприходую Остров. С прошлой войны у них даже электричества собственного нет. По дну Рубикона кабель идет, силовой…
– Знаю-знаю. Милостью нашей… А тут они из милости вышли и мы рубильник-то…
– Не сейчас. Я скажу когда.
Гелла поднялся, давая понять, что разговор окончен. Кивнул небрежно на прощанье и оставил Гэри Ромма любоваться в зеркале своей вытянувшейся физиономией.
Его растерянность была недолгой. Плюхнувшись в кресло с такой силой, что оно отъехало назад, царапая дорогой паркет, Гэри вынул из ящика стола тонкую картонную папку. Никто бы не подумал, что за блеклой, слегка помятой обложкой, без надписей и пометок, скрывается важный документ.
Гелла, Андрос (Андрей)01.01.1346?.Министр обороны, адмирал флота. Координатор Эйкумены в 1385-86 гг. Лидер Партии Справедливости. Видный политический и военный деятель Эгваль.
Место рождения: неизвестно.
Родители: неизвестны.
Близкие или дальние родственники: неизвестны.
Местонахождение и род занятий до 23 мая 1364 г .: неизвестны.
В этот день получил тяжелую черепно-мозговую травму и был доставлен в Гаяровский Институт в Норденке молодой дорожный рабочий…
Гэри Ромм написал на полях: «Почему полудохлое быдло привезли не куда-нибудь, а в элитное медучреждение – ГИН?»и продолжил чтение.
Вплоть до 1382 г. Андрос Гелла, ловко пользуясь справкой об инвалидности, сменил несколько непыльных профессий – сторожа, лесника, охотоведа. Отличался покладистым характером, избегал трений с окружающими. Высокого роста, крепко и пропорционально сложенный, имел успех у женщин, но никогда этим не хвастал.
Но настал день, перевернувший его жизнь. Известный режиссер и продюсер Р. Хорхан (он же – Ив) взял его на роль адмирала Арнольда Сагеля в скандальном фильме «Ангел с черными крыльями». Тут-то Гелла и уверовал в себя. Его любовная связь с популярной в те годы актрисой Ниной Вандерхузе достоверно не подтверждена, но достаточно того, что он был ее партнером в оглушительно успешном фильме.
А вот позже он… активно употреблял по назначению… сотрудницу ОСС Полину Ждан. Этой недисциплинированной и развратной женщине многое сходило с рук – тогдашний директор ОСС был ее покровителем. Тоже небось… С подачи любовницы Андрос Гелла стал парламентером на переговорах с вице-адмиралом Рамиром: шла торговля о капитуляции остатков флота Острова. Включавших в себя, между прочим, два новейших корабля: атомные авианосцы «Арнольд Сагель» и «Габриэль Кон».
(Заметка на память: А. Сагель – 1-й адмирал Острова во времена правления Хозяйки. Г. Кон – один из флотоводцев Острова в тот же период).
Во время переговоров вице-адмирал Рамир нежданно-негаданно врезал дуба, и Андрос Гелла фактически захватил руководство вышеупомянутым военно-морским соединением – вот как пригодились благоприобретенные актерские навыки. Опереточный вояка стал настоящим.
Устроенная им у берегов Суора демонстрация силы (с показательным взрывом сверхбомбы) побудила Президента Эгваль Ариэля Солтига (тоже порядочной скотины) пойти на своеобразный размен. Должность Верховного главнокомандующего вооруженными силами Эгваль в обмен на лояльность лично Солтигу. Нет сомнений, что хитрожопый Солтиг в скором времени, так или иначе, избавился бы от ставшего обузой выскочки, но… Теперь уже Ар Солтиг очень вовремя сыграл в ящик, открыв тем самым Андросу Гелле путь на вершину власти. Где оный бродяга без роду и племени до настоящего времени благополучно обретается. И чихать он хотел на Координатора Ромма. Ну-ну, это мы посмотрим. Слабое место найдется у каждого.
Авантюрист по натуре; порой хладнокровный и расчетливый, но чаще капризный и нелогичный в поступках. У него нет других интересов, кроме собственных амбиций и личной выгоды.
Оба, перешедших в состав ВМС Эгваль, авианосца были, как должно, переименованы. «Арнольд Сагель» получил патриотическое имя «Эгваль», а «Габриэль Кон» решением адмирала стал называться «Новое время», что совершенно непонятно и не несет в себе идейной нагрузки. В дальнейшем «Эгваль» был поставлен на прикол в порту Норденка. Ныне часть его помещений сдана в аренду гей-клубу «Серафим», и прочим заведениям развлекательного характера.
Когда адмирала Геллу спросили, не кощунство ли… на борту корабля, носящего дорогое всем нам имя великой страны, он с гнусной улыбкой ответил, что деньги не пахнут. И что он не видит в данном случае противоречий между названием и содержанием…
Фобии и странности. Не отмечено, хотя… Вот она – зависть отражения к своему оригиналу!
Никогда не высказывался он на эту тему вслух, но подчиненные заметили, что новоиспеченному адмиралу крайне неприятны упоминания об одном историческом персонаже. Том самом, чьим именем раньше назывался авианосец, превращенный ныне Геллой в доходное заведение. Том самом, не поддельном, не липовом, не киношном адмирале, которого Гелла натужно изобразил в прославившем его и Нину Вандерхузе фильме. А настоящем – герое и легенде Острова. Никогда больше Андрос Гелла не пересматривал знаменитого фильма со своим участием. А уж портреты настоящего Арнольда Сагеля… на дух не переносил.
Замигал сигнал на телефоне – охрана Дома Власти справлялась у Координатора, надолго ли он задержится. Понятное дело, четыре часа ночи. Мало ли что… вдруг плохо стало человеку на почве трудов во благо Отечества?
– Я еще работаю, – отозвался Гэри.
Доверенного депутата Мадариана разбудил настойчивый дверной звонок. Вздрогнув и судорожно охнув, он сел на постели. Жена сонно чмокнула губами и перевернулась на другой бок… А ее заспанный супруг, сунув ноги в тапочки, кряхтя, поднялся и пошел открывать. Вряд ли это полиция или налоговые инспектора. Те работают не так шумно.
– Господин Мадариан! Срочно… – послышался из-за двери знакомый голос курьера.
Вот простофиля, мог бы по фону звякнуть, а не мчаться что есть мочи. Э-э, значит что-то не только срочное, но и секретное.
Не одному ему в эту ночь не дали выспаться.
– Господин адмирал, в зале заседаний Конгресса присутствует пятьдесят доверенных депутатов, еще четверо позвонили, что вот-вот прибудут…
– Достаточно, – кивнул Гелла. – Конституционный кворум есть.
Довольный спикер привычно погладил усы и воззрился на адмирала в ожидании указаний. Гелла с трудом подавил зевок.
– Начнем, пожалуй…
С трибуны, перед практически пустым залом, он зачитал постановление Конгресса. Ввиду сложной обстановки… в целях мобилизации… для укрепления и усиления… предоставить адмиралу Андросу Гелле чрезвычайные полномочия по управлению страной. С передачей ему также функций Координатора Эйкумены и директора Объединенных стратегических служб. А нынешнего директора ОСС Гэри Ромма уволить к оной матери и предать суду… незачем утомлять вас перечислением его грехов…
В адмиральском мундире, при всех регалиях, Гелла закончил читать и приосанился. Спикер понял это, как сигнал к началу голосования. Махнул рукой.
– Пошел!
Доверенные депутаты рысью побежали по проходам между рядами пустующих кресел. Вставить электронную карточку в прорезь считывающего аппарата, подождать, пока загорится сигнальная лампочка и нажать кнопку «За». Прыжок к следующему креслу и процесс повторяется с карточкой другого депутата, отсутствующего телом, но присутствующего своей голосующей душой в святая святых Эгваль. Народный Конгресс – средоточие демократии. Молодые и наиболее резвые «додики» успевали проголосовать за девятерых коллег. Кто постарше, посолиднее, те ограничивались пятью-шестью голосованиями.
На огромном, во всю стену, табло вспыхнули цифры.
Присутствуют: 399 (столько всего карточек для голосования на руках у доверенных лиц).
За: 372.
Против: 0.
Не голосовали: 27.
– В такую рань, да на голодный желудок… Маловато резвости. Сойдет. Оформляйте протокол, а я вас покину. Надо ж вытащить из постели этого… Охрана, за мной.
– Я еще не ложился, адмирал…
Гэри Ромм, с темным от бессонной ночи лицом, стоял в широких дверях, мимо него поспешно входили в зал заседаний вооруженные бойцы ОСС.
– Уже проголосовали. Молодцы.
В зале раздавался только его голос, а когда Гэри умолк, воцарилась полная тишина. Ее нарушило шарканье шагов; подталкиваемый дулом автомата в спину, спикер Конгресса протянул Гэри текст только что утвержденного документа.
– Идея мне нравится, – на скулах Гэри играли желваки. – Очень нравится. С ма-а-аленькой поправкой. Поменяем местами фамилии Гелла и Ромм. Для соблюдения демократической процедуры… придется переголосовать. Мешкать не советую, мои сотрудники тоже голодные, оттого злые.
Новый результат вышел единогласным. В этот день был установлен феноменальный рекорд: одиннадцать голосований за тридцать секунд. Достижение принадлежало депутату Мадариану.
– Вот теперь лепите протокол, а я вас покину, – Гэри издевательски улыбнулся. Надо еще доставить в тюрьму этого…
На онемевшего Геллу стали надевать наручники, но Гэри отрицательно качнул головой, погодите мол. Ему подали предмет, похожий на небольшой, пузатый саквояж. Гэри ловко открыл его, внутри обнаружилась некая сложная аппаратура.
– Закатайте левый рукав, адмирал, будьте любезны. И, руку – сюда!
Гэри смертельно хотелось спать, но он заставил себя выдержать еще немного. Пока прибор не согласует свои данные с показаниями биобраслета Геллы. Это – не модные часы у него на запястье, вернее, не только часы. Кодированный сигнал сообщает охране адмирала, что шеф, отбывший на чрезвычайное заседание Конгресса, очень взволнован, вспотел, пульс у него частит… Ничего, сейчас все войдет в норму.
Гэри расстегнул и снял биобраслет адмирала. Крошечный светящийся глазок на нем погас. Выключено. Вместо биобраслета сигнал подает блок-имитатор. Пульс якобы выравнивается, человек поволновался и успокоился. Все хорошо. Потейте дальше, адмирал. Никого это уже не волнует.
– Увести. – Гэри мотнул головой, говорить не было сил. Одержана тяжелая, но важная победа.
– Я иду отдыхать. Вызвать депутатов, голосовать будут живьем, с этим доверительским жульничеством пора кончать. Разбудить меня, когда все соберутся.
То есть, ближе к вечеру. Успеет выспаться.
– Всё. Исполняйте.
– …Покончили с эпохой произвола и насилия! Я подписал указ о предоставлении Суору широкой автономии, а также о создании государственной комиссии по расследованию деятельности адмирала Геллы!
Гэри Ромм отлично смотрелся на трибуне Конгресса. Большое, низко стоящее над городом солнце заглядывало в широкие окна переполненного зала. Скоро включится верхнее освещение, но пока в огненных лучах закатного светила лицо Гэри было лицом пророка. Над миром и городом летели пламенные слова. О допуске прессы на историческое собрание он позаботился заранее. Растрезвонят по всей Эгваль, как пить дать.
В зале стоял легкий гул, уж очень свежо и необычно выглядело происходящее, депутаты делились впечатлениями. Но ничто не могло заглушить усиленной динамиками речи нового национального лидера.
– Отныне единые в своих целях, армия и силы безопасности, как два крыла (Гэри распростер руки) понесут нашу страну к славе и…
Страшный грохот оборвал блистательное выступление. В стене зала, в проеме между окнами внезапно образовалась дыра с рваными краями, из которых торчали скрученные и разорванные прутья арматуры. Брызнуло в стороны бетонное крошево. Противоположную стену постигла та же участь, но разрушения оказались куда серьезнее.
Большая люстра под потолком, только-только начавшая медленно разгораться, сильно раскачивалась, от чего по залу заметались зловещие тени.
– А-а-а!! – среди общего гвалта и неразберихи кто-то истошно и пронзительно завопил. Депутат Мадариан, в котором ужас и праздное любопытство немыслимым образом сплелись воедино, выглядывал в пробитую в стене дыру. Окна для наблюдений стали бесполезны, небьющиеся стекла в них покрылись густой сетью мелких трещин.
– А-а! Танки! Спасайтесь!!
Игрушечные с высоты двадцати этажей, с высоко поднятыми дульцами, выстроившиеся в ряд зеленые коробочки раз за разом вспыхивали искорками выстрелов.
Еще один учебный снаряд (стальная болванка без взрывчатки) пронзил наружную стену зала, пронесся невидимый и стремительный над головами обезумевших народных избранников и, пробив противоположную стену, продолжил разрушительную работу в коридорах Дома власти. Бог весть, что там творилось, громкие вопли неслись и оттуда.
Дико качающаяся люстра, наконец не выдержала, и обрушилась хрустальной перевернутой пирамидой на головы несчастных депутатов. Бремя служения народу бывает очень тяжелым.
Все это время никто не видел Гэри Ромма. Ни чем занимался в минуты общей паники и растерянности, ни куда делся. Служба в ОСС воспитывает в человеке способность быстро ориентироваться в чрезвычайных ситуациях. Юркнув в первые же секунды под прикрытие трибуны, Гэри на четвереньках, резво и споро, через служебный выход покинул проблемное помещение.
