Текст книги "Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)"
Автор книги: Венедикт Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 51 страниц)
Я промолчал. Не объяснять же ему, что прошлого у меня нет.
Обратную дорогу Кай был необычно задумчив. Самолет наш скользил над сизым маревом, скрывавшим бездну – утлый челнок над морем зла. Мы приземлились, когда на землю уже пала душная южная ночь. Вереница посадочных огней сразу же погасла. В темноте Кай нашел мою руку, пожал.
– Хотел сообщить тебе одну странную историю… Потом. Сейчас поздновато. Завтра ненадолго смотаюсь в… Короче, заберу нашего общего друга. А то, боюсь, пропадет зазря.
«Туда б ему и дорога», – подумалось мне, а вслух я сказал:
– Бывай. До встречи.
«Брат…»
Больше я его никогда не видел. И не узнал, о чем же он хотел мне рассказать.
– Что делать-то будем, командир?
Военным я не был, но против почетного обращения не возражал. Звучало лучше, чем «прораб» и, стало быть, для дела полезней. А дела наши были неважные.
Накануне мы, двенадцать человек, прибыли в Мертвый город, едва не потерпев крушение при посадке. Черт его знает, почему ошибся пилот, но птичка наша выкатилась за посадочную полосу. Нас крепко тряхнуло на буераках, хряснула сломавшаяся носовая стойка; самолет клюнул носом… Нас побросало друг на друга и мы вместе кубарем прокатились по салону.
Никто серьезно не пострадал, за одним исключением. Носовую часть фюзеляжа смяло гармошкой; что осталось от пилота – неприятно рассказывать. Жалко парня, столько рейсов сделал без сучка, без задоринки…
Кондесьюты мы надели заранее, перед посадкой, и адово пекло снаружи нам было не страшно. Пустынный вездеход стоял наготове, в том виде, как его оставили прошлый раз. А что ему сделается? Индикатор заряда показывал, что аккумуляторы полны; об этом говорили и автоматически сложившиеся панели солнечных батарей.
Вдали сверкали полушария трех палаток-кулеров; они, судя по всему, тоже были в целости и сохранности. Это я рискнул в прошлый раз и не приказал свернуть их перед отлетом. Кай опасался, не знаю чего: ветра, бури, урагана; но я тогда уперся и оказался прав. Теперь мы избавлены от тяжелой работы: «и стол и дом» готовы и ждут нас.
Воздух внутри был холодным, но немного затхлым. Мы разбились на группы по четыре человека и разошлись по «квартирам». Все три палатки имели между собой телефонную связь.
В кондесьюте лучше не находиться долго, потому я и трое моих спутников разоблачились, оставшись нагишом (а как вы думали, носят на себе кондесьют?) и завалились спать в тишине и прохладе. К вечеру прибудет транспортный вертолет, доставит землеройную машину – так называемого крота; и инженера, чтобы его обслуживать.
Поздно вечером, когда кроваво-красное солнце начало тонуть в чернильной мгле у горизонта, я связался по радио с базой и спросил: когда?!
Мне нервозно ответили, что вертолет вылетел четыре часа назад и больше о нем ничего неизвестно. Молчит, на вызовы не отвечает.
Может быть, на скрытом от людских глаз дне умершего моря, еще живы несколько человек; наш инженер и экипаж вертолета… Скорее всего, нет и это к лучшему. Ведь помочь тем, кто остался в четырех километрах внизу – невозможно.
– Так что делать-то будем, командир?
Не высовывая носа из палаток, мы устроили телефонное совещание и отовсюду мне задавали один и тот же вопрос.
– Будем спать. – без колебаний ответил я. – Подъем в 6:00, кто проспит сигнал, пеняет на себя. И… без паники. У нас припасов и воды на месяц. Главное – это вода, для наших организмов и кондесьютов. Она расходуется быстрее. Но, вспомним… За много лет до нас в Мертвом городе побывала экспедиция Хозяйки Острова, люди жили здесь месяцами. Завтра помозгуем: где находится источник?
– В этом долбанном климате вода существовать не может… – прогундосил кто-то.
– Завтра ты нам расскажешь, почему. Умник. А я тебя опровергну. Всем дрыхнуть. Отбой!
Повторять не пришлось, через пять минут все дрыхли без задних ног. А мне не спалось. Тихо встал, протиснулся в узкий тамбур, плотно притворив за собой внутреннюю дверь. Потом открыл наружную и вышел тихую темноту, разбавленную сверху светом звезд. Был тот час, когда дневная жара сошла на нет, а холод еще не наступил.
Становилось светлее. Я решил, что за моей спиной восходит Минна, но ошибся. В небе тускло светилось странное пятно – «серебристое облако» или как его там. Чушь собачья. Замечено, что источник рассеянного света перемещается по небу вслед за суточным вращением Мира – восходит и заходит, как любое небесное тело.
Ученые мужи делали вывод, что он расположен за пределами атмосферы. Захваченное Миром облако космической пыли? Другие умники уверяли, что по законам небесной механики такой захват невозможен. Третьи провели радиолокационное исследование объекта, чтобы по времени возвращения отраженного сигнала определить расстояние. Все бы ничего, да только «облако» радарные сигналы не отражало.
Пока я философски размышлял на отвлеченные темы, свет начало тускнеть и скоро погас совсем. Ни одна из лун еще не взошла и в наступившей вновь темноте мне стало неуютно.
Поспешил обратно в палатку. Надо же: внутри горел свет, трое моих спутников взволнованно переговаривались. На столике вещал радиоприемник.
«…С оккупацией Острова покончено – так заявил команданте Йерк!» Пам-пум-пум, пара-ру-рам! Ну да, мелодию гимна Острова я знал – запомнил из недосмотренного душещипательного фильма, с моей женой в главной роли… Нойс. Как-то она воспримет неожиданный политический поворот? Мне становились ясны некоторые особенности ее характера. Бывает так, что роль довлеет над исполнителем. До сих пор Нина Вандерхузе – Нойс в какой-то мере ощущает себя… Хозяйкой Острова. Наверняка, сейчас она поражена, взволнована. Мне захотелось быть рядом с нею, захотелось как можно скорее вернуться домой.
Утром я без промедления связался с базой. И узнал еще одну новость. Кай погиб.
Смерть шефа – само по себе плохо и чревато раздраем в команде. Что хуже – со смертью Ольгера Кая разладился тонко настроенный механизм его плана. Да, мы нашли «штуковину» – очень хорошо. Да, никто не знает, что это, но, наверняка, нечто очень ценное, раз за ним в свое время так яро охотилась Хозяйка. Нет, помощь прислать пока не можем, у нас осложнения – подозрительно усилилась активность войск Эгваль. Начались разведывательные полеты их авиации над Южным хребтом. Короче, пахнет жареным, вы уж, парни, извините, потерпите немного, проявите стойкость. Всем привет, конец связи…
– Конец… Оторвал бы тебе, с яйцами в придачу… – не сдержался я, но на базе уже отключились и моих слов не услышали.
То, что мы не военные, а банда жадных хлопцев, грозило в скором времени обернуться большой бедой. Начнется с нервных попреков, вопросов «кто виноват?» и «что делать?» Закончится поиском козла отпущения. «Кто завел нас сюда?» Я, вестимо… Кай всегда выделял меня из общей массы.
Расправившись со мной, и поняв, что лучше им от этого не стало, все быстро передерутся. Оставшиеся в живых, ежели таковые будут, сдохнут месяцем позже.
Держа в уме эту приятную перспективу, я бодро сказал:
– После завтрака лезем вниз, изучать берлогу. Да и прохладней там.
Железная двойная дверь в бетонной стене и крутая винтовая лестница, вьющаяся вокруг шахты лифта. Да, здесь ходил лифт, недавно… тысячу лет тому назад. Мы шли гуськом, двенадцать апостолов – ровно столько было первых последователей у Девы Марии. А три десятилетия тому назад здесь шастали приспешники Хозяйки. Поговаривали, что она сама возглавила одну или две экспедиции, в поисках тайны…
Я этому не верил. Диктаторы обычно втайне трусливы. Эта особа никогда не решилась бы поставить на карту свою драгоценную жизнь.
Фонарь на моем шлеме давал достаточно света, чтобы не спотыкаться на ступенях, но дальше внизу было хоть глаз выколи. По моим подсчетам мы уже спустились на высоту, тьфу на глубину… этажей в десять. Луч фонаря высветил бледный круг на каменном полу. Прибыли!
Я обернулся, посветил наверх. Фонарики моих товарищей качнулись в ответ. Через минуту мы все собрались внизу у подножия лестницы в маленькой, вырубленной в скале, комнате. Узкий сводчатый проем открывал дорогу в «главный зал», куда мы и поспешили. Я помалкивал, пережидая ахи, да охи вперемежку с заковыристой бранью, которыми мои спутники выражали удивление и восторг при виде обширной, прохладной пещеры. Мне-то картина была уже привычна.
– Вот клад, который искали. Не спрашивайте, что такое красуется на гранитном постаменте: большущая бомба, маленькая подводная лодка, буровой механизм или еще какая хрень. Понятия не имею. За доставку этой штуковины в Тир нам обещана куча денег. В десять раз больше, чем уже получили. Не спрашивайте, сможем ли мы их заработать. Не знаю. Со дня, когда Кай получил свое, мы лишились группы поддержки и оказались брошены на произвол судьбы. Задача номер один: выжить. Номер два: вернуться. Три: извлечь выгоду из находки. Дураков и трусов среди нас нет. Мы справимся.
Моя короткая речь восторга не вызвала, но и неприязни тоже.
– Здесь можно обойтись без кондесьютов! – воскликнул кто-то.
– Вот именно. Переодеваемся. А потом я скажу еще кое-что.
Мы поснимали с себя рюкзаки с пожитками. Перемена кондесьютов на нормальную одежду: штаны, ботинки и рубахи-безрукавки заняла у нас четверть часа.
– Давным-давно какие-то парни затащили сюда это диво. – я показал на «штуковину» и заговорщицки усмехнулся. – Они были жутко умными, но вряд ли умели проходить сквозь скалы и каменные стены. Задача: найти дорогу, которой они пришли сюда.
– Сверху спустили!.. Мы же там шли… А лифт потом разобрали на фиг! – товарищи мои рождали мудрые мысли один за другим.
– Стоп! – скомандовал я. – Молчать всем, пока не разрешу. Потом говорить по очереди. Вертикальный ствол, в котором размещена винтовая лестница с шахтой лифта в центре – подходит. Если лестницу и лифт соорудили после того, как штуковину спустили вниз на лебедке. Выдерживающей, заметьте, порядка полусотни тонн. Теперь говорите свое, кто смелый, давай!
– Ерунда! – пробасил Ферда, самый спокойный и обстоятельный из моих парней. – «Предбанник», которым кончается вертикальная шахта, слишком мал, чтобы штуковину в нем развернуть. Хоть стоя, хоть лежмя…
– Значит, так. Ферда, бери еще двоих и ультрафиолетовый фонарь. Проверьте стены пещеры на скрытую кладку. Сильно подозреваю, что найдете замурованный ход. Тогда кликните нас. А мы пока отдохнем.
Ферда пожал плечами, молча толкнул локтем двоих, чем-то ему приглянувшихся, и они отправились. Вслед им неслись беззлобные шуточки с пожеланиями успехов в труде.
Я охладил веселье:
– А вы, ребятки, готовьте инструмент. Лопатки, ломики. Тяжелой техники, извините, здесь нет. Коли Ферда с приятелями что обнаружат – ковырять стены будете вы.
Через полчаса Ферда мощно свистнул, подзывая нас. Мы поспешили на зов.
– Слушай, соловей-разбойник, – попрекнул я, – ты бы хоть эхо учитывал, в замкнутом-то пространстве. В ушах звенит!
Ферда осклабился, повел фонарем, я слегка отстранился, чтобы не попасть под ультрафиолет.
– Смотри, командир!
Там, где невооруженный глаз видел лишь шершавую поверхность гранита, под невидимыми лучами фонаря вспыхивали швы грубой каменной кладки. Они проявились там, где глина, покрытая гранитной кошкой, местами осыпалась.
Наступившее молчание подсказало, что в глазах подчиненных мой авторитет резко возрос.
Так же молча, и с некоторым ожесточением, мы приступили к работе и за час расковыряли дыру, достаточную, чтобы в нее пролез человек. Несколько камней упали внутрь, в темноту. Я прислушался. Кажется, никаких ям и провалов. Посветил ручным фонариком. Узкий, но высокий тоннель уходил вдаль. Его сводчатый потолок выглядел достаточно прочным. А на каменном полу лежали рельсы!
– Так! Ферда и вы двое. Прогуляемся минут на десять.
С собой я взял двух его недавних спутников – как и Ферда, в камнедробительных трудах они не участвовали. Я строго делил задания и ответственность между людьми…
Мы шли осторожно, фонари давали видимость вперед не больше десятка метров. Тоннель постепенно расширялся.
– Ёпрст!! – всегда сдержанный Ферда не скрыл изумления.
Пещера, намного больше той, откуда мы вышли, терялась во мраке. Потолок ее был настолько высоким, что лучи фонарей до него не доставали. Зато под ними тускло блеснула вдалеке зеркальная гладь воды. Подземное озеро!
– А это что?! Гляньте! – Ферда указующе вытянул руку.
Старался он зря. Мы и так видели палатку, стоявшую на берегу подземных вод.
Подходили осторожно. Пальцы мои лежали на рукоятке пистолета, торчащей из расстегнутой кобуры. Товарищи мои тоже нервничали. Но я заметил, что Ферда единственный из нас, кто так и не взял оружие на изготовку.
– Ясно дело, здесь никто не живет!
Разумеется, он оказался прав.
Узкая походная койка, с небрежно брошенным на нее одеялом. Скромные пожитки человека, привыкшего к походной жизни. Мое внимание привлек металлический сундучок. На крышке виднелась надпись: «Собственность Хозяйки Острова. Не трогать. Виновный будет наказан».
«Секретный ящик» оказался даже не заперт. Как я и предполагал, он оказался набит бумагами. Рассматривать всё подряд было некогда, но и так понятно, что ценность находки велика. Возможно, здесь сокрыта тайна «штуковины» и много чего еще. На глаза мне попал желтый от времени лист плотной бумаги.
Я, Натаниэль Гариг, клянусь тебе, Наоми Вартан, в верности и скрепляю эту клятву своей жизнью. Клянусь быть преданным и смелым и во всем повиноваться тебе или лицам, которых ты назначишь.
Подписано: Н. Гариг
Принимаю. Naomy Vartan
Я криво усмехнулся. Отъявленная злодейка была к тому же сентиментальна и по-женски глупа. Вместе с важными документами хранила ненужные пустяки. Закрыл сундучок на защелку и взял его под мышку.
– Хорош глазеть по сторонам, ребята. Возвращаемся.
Когда мы были уже недалеко от проделанной нами дыры, Ферда вдруг вполголоса сказал:
– Командир… ты из сидельцев… что ли?
Ферда подразумевал: не приходилось ли мне отбывать тюремный срок. Откуда мне знать?
– Почему спрашиваешь?
– Командир… У тебя на левом предплечье след тату. Хорошо сведенной, но в ультрафиолете все равно видно. Случайно заметил – когда лучом тебя зацепил. Извини, командир, если что не так.
Я многозначительно промолчал.
Когда мы вернулись, я коротко рассказал об открытии неисчерпаемого источника воды (бурные восторги), о загадочной заброшенной стоянке на берегу подземного моря (общее изумление), и найденных, наверняка секретных, документах (ярое любопытство).
– Парни! Этим документам не меньше тридцати-сорока лет. А то и полвека. – пояснил я. – Они скрывают множество тайн, которыми мы завладеем.
Я говорил весело, гоня прочь смутную тревогу. Открыл ящик, медленно выложил из него пачки бумаг, отдельную толстую тетрадку, альбом вручную вычерченных карт, пожелтевший текст клятвы былого фаворита Хозяйки и рисовальный блокнот с кармашком для карандашей. Тут уж все тесно сгрудились вокруг меня.
– Художница была, блин! Вот где талант! Лучше б всю жизнь рисовала, чем… – среди общего гомона Ферда высказал собственное веское мнение.
Я открыл последнюю страницу.
И увидел… мы увидели портрет молодого человека.
Наступила пустая, мертвая тишина…
Подпись гласила: «Таким я его помню».
В четких линиях рисунка чувствовалась рука истинного художника и любящей женщины.
Не красавец, но решительный и волевой парень.
Замечательное лицо.
Мое.
7. МИЗ ВАНДЕРХУЗЕ
– Высаживают десант с вертолетов… Четыре дюжины. Запад, два перехода. Идут медленно, встанут на ночлег. Утром здесь.
– Ты хороший разведчик, Ао.
В косых закатных лучах, падавших сквозь частокол древесных стволов, лицо молодого бойца казалось отлитым из бронзы. Как он предан тебе… Давно ты не испытывала такого душевного подъема. Завтра бой – последний в твоей жизни. Никто не отступит, не побежит. На свете намного больше людей сдавшихся, чем побежденных. Побежденным может оказаться каждый. Сдавшихся среди нас нет. Так ты сказала людям вчера.
А твой привычный цинизм спрятался и помалкивал. Где ты, миз Хайд?
– Благодарю тебя, Ао. Ступай.
Он поворачивается и уходит, легко ступая по мшистой подстилке, укрывающей землю. Ты следишь за ним взглядом. Неподалеку, среди могучих стволов стоят палатки бойцов. Молодой герой ныряет в одну из них – отсыпаться. Перед боем нужен хороший отдых.
Враги не спешат, ожидая подкреплений. К утру их здесь будет сотни две с половиной. У тебя людей меньше. Вместе с тобой – тринадцать человек. Чертова дюжина. Ты не отступишь – устала быть загнанным зверем. Тебя никто не покинет.
«– Меня не обманет их героизм. Провинция Суор – общество статуса по одежде. Есть у тебя обувь – ты выше босого. Есть и штаны – ты еще выше. А добавить рубашку, да головной убор, да с какими-нибудь фитюлечками… Поэтому, надев армейскую форму, бедняк ощущает себя небожителем!..»
А-а, вот она, миз Хайд с ее гадостями. Не отвечай. Пусть сидит и не рыпается. Она – это ты. Ты – это она. Вторая половинка твоего я много лет как загнана пинками под лавку.
Темнеет. Мрак окутывает лес, мрак в твоей душе. Сна ни в одном глазу. Отдельной палатки у тебя нет, ты собиралась спать в гамаке, укрывшись защитной сеткой – жалкое убежище.
Кто-то идет. Это возвращается Ао.
– Спутница Повелителя драконов! Вам здесь неудобно. В нашей палатке достаточно места.
Ты согласно киваешь; Ао снимает и сворачивает гамак. Вы идете вместе, останавливаетесь у входа в палатку, потом ты садишься на брошенный на землю тюк с гамаком; Ао преданно стоит рядом.
– Совершенно не хочется спать, – говоришь ему.
– Мне тоже, Спутница…
Жестом останавливаешь его. Уж очень длинным титулом он ее наградил, так и язык заболит выговаривать. Ао улыбается, он понял. Хороший парень. Какое живое и умное у него лицо. Это несправедливо, что такой человек должен прожить жизнь в нищете и безвестности. Все вокруг несправедливо. Тебе с этим ничего не поделать. Двенадцать молодых людей умрут завтра только потому, что ты устала жить.
Ладно, попытка не пытка. Ты говоришь Ао, что делать. Он не выказывает недоумения, надо так надо. Спутнице виднее.
Усаживаешься поудобнее, скрестив ноги. Справа и слева от тебя Ао устанавливает два тонких шеста (сухостоя вокруг много, далеко ходить не пришлось), привязав к ним армейские ножи, широкими лезвиями вверх. Плоскости лезвий должны смотреть на восток, объясняешь ты. Или на запад, смотря с какой стороны подойти. Ао вновь улыбается.
Рядом с каждым лезвием Ао привязывает тонкую сухую лучину, из запаса, который бойцы используют при разведении костров.
– Зажги их.
Ао повинуется. В ночи вспыхивают два дрожащих, слабых огня. Они постепенно разгораются и стальные лезвия начинают испускать вокруг себя призрачное сияние.
Вслед за этим твое сознание расширяется, охватывает стоящего рядом Ао, спящих позади тебя и в соседних палатках бойцов, и устремляется вдаль…
– Приходится вспоминать детские приемы… – собственный голос звучит издалека и кажется чужим. – Ао! Если увидишь, что мне… стало холодно… укроешь одеялом.
Дальше. Дальше… Ты ищешь тех двоих, кто тебе нужен. Дальше!
Как далекий свет окна в ночи манит усталого путника… Как свет маяка указывает кораблю верный путь… Ты нашла. Ты их видишь!
«Слушайте меня! Исполните мою волю!»
Внезапно ты теряешь контакт. Это как провалиться в ледяную воду, когда под ногами не выдерживает тонкий лед. Холод! Холод…
Когда же придет день и согреет тебя? Когда же кончится стылая ночь? День и ночь. Ночь и день.
Свет и тьма лихорадочно сменяют друг друга.
Что это… Что?
Это деревья за окном убегают назад и встающее над горизонтом солнце то скрывается за ними, то выныривает вновь. Холмистый пейзаж за окном – здесь начинается провинция Мета. Стук твоего сердца сливается со стуком вагонных колес.
Бобби и Тея спят вместе на верхней полке. Нет… спит Тея, а Бобби проснулась и глазеет в окно. Это она настояла, чтобы им с сестрой отдали верхнюю полку – здесь гораздо интересней. Глория, соответственно почтенному возрасту, дрыхнет внизу, там же и охранница, та что постарше. А молодая, Симона – на верхней полке напротив, оказывается, тоже не спит и тихо, одними глазами грозит Бобби, чтобы не вздумала разбудить остальных слишком рано. Бобби усмехается и осторожно, совсем со стороны незаметно, пихает локтем Тею.
«Дорогие мои… как же я хотела увидеть вас!»
Холод проникает в тебя, сковывает тело и разум. Ты что-то собиралась им сказать… Очень важное. Что?..
МЕТА!!!
Скоро будет город Мета, столица провинции. Времени совсем мало!
«Здесь нельзя оставаться! Бобби! Симона!!»
Разбудите остальных! Скорее… Господи… Пресвятая Дева! Заступница, спаси их!!
Кричишь отчаянно, срывая голос. Тебя никто не слышит.
Ты сама себя не слышишь. Тонешь в черной тишине. Последнее, что видишь: Тея проснулась, недовольно хмурясь, потом лицо ее светлеет. В обнимку с Бобби они глядят в окно, любуясь восходом. На милые лица дочерей падает мягкий утренний свет…
– Уже утро?! Ао… ты провел рядом со мной всю ночь?
Светает. Высокие стволы старых горий колоннами вздымаются вокруг. У их подножия висит сизый туман. Остаток ночи Ао согревал тебя своим телом. Может поэтому ты до сих пор не отдала концы.
– Вы плакали во сне, Спутница.
– Может быть. Плакать не зазорно, Ао. Буди остальных. У нас мало времени. И принеси мне поесть.
Расшифровка радио-переговоров генерала Кормана с главой Эйкумены.
– Здравия желаю, господин адмирал.
– Тебе того же, Корман. Как дела?
– Главарь мятежников Дан Боргезе направляется на север, к границе Суора и провинции Паг. Он разделил свои силы и меньший отряд продолжил движение на восток.
– А теми глупцами кто верховодит? Прут прямиком в Цветочные болота.
– Его подруга, некая…
– Не утруждай мой слух варварскими именами, Корман. Твоя задача – быстрее покончить с мятежом с Суоре, а не пичкать меня местной экзотикой.
– Э-э… слушаюсь.
– Так вот, Корман. К твоему сведению. Отряд, которым командует Боргезе, не идет в Паг. Он соединился с основными силами мятежников и повернул обратно на юг. Тебе в тыл. Пока будешь азартно топить в болотах горстку разбойников, окажешься между болотами и главным бандитским отрядом. Как между молотом и наковальней.
– (неразборчиво).
– Что ты мямлишь, Корман? Не волнуйся. Пока суть да дело, моиглавные силы зайдут мятежникам в тыл. Вот такой трехслойный бутерброд. В заключение пройдемся ковровой бомбежечкой.
– Своих людей я возглавлю лично.
– Ты что… дурак, Корман?! Твои люди – необходимая жертва. Я приношу ее так же, как Боргезе пожертвовал своей подружкой. Но ты-то мне еще нужен, так что не балуй. Да… Как говоришь, ту шлюху зовут? А… ладно, меня вызывают. Конец связи.
Генерал Корман поднял бойцов до рассвета. Он шел впереди, в полной выкладке, ничем не отличаясь от обычного солдата Эгваль, брошенного в мясорубку суорской войны безжалостной волей адмирала Геллы.
Глянул на мягко светящийся кружок компаса на левом рукаве – с дороги не собьются. Лес могучих деревьев впереди постепенно редел. Тропа вела под уклон и скоро отряд Корман вышел на маленькую поляну… следы бивака там были тщательно убраны, но от опытного взгляда их не скрыть.
Корману было жаль людей, которых он преследовал. Лучше бы им рассредоточится и уходить из под удара поодиночке… Вместо этого они совершают самоубийственный маневр с выходом на узкую полосу открытой местности перед обширным пространством болот.
Корман вздохнул, поправил автомат на поясе, взмахом руки велел бойцам поторопиться.
– Как красиво! – сказала Нойс.
– Да, Спутница, – эхом откликнулся Ао.
Перед ними повсюду, куда мог достать взгляд, расстилался ровный цветочный ковер. Алые, оранжевые, голубые, белые и фиолетовые… Всех форм и размеров. Нойс не могла понять, как такие разнообразные породы уживаются вместе. Между ними кое-где проглядывала сочная травяная зелень. Буйство красок и запахов. Невероятный, уникальный биоценоз.
Ао нагнулся, поднял с земли угловатый, поросший с одной стороны мхом камень размером с человеческую голову. Отвел руку назад, так атлет готовится толкнуть ядро. Бросил. Описав пологую дугу, камень упал на поляну…
И исчез со звуком, средним между стоном, бульканьем и плеском.
Нойс содрогнулась. Нет здесь никакой земли. Вместо твердой поверхности – зыбкий растительный покров, а под ним мутная, вязкая жижа. Сразу от берега глубина такова, что шесты не достают дна. Один неверный шаг – и тебя нет.
Конец пути.
Колонны вековых горий в утреннем тумане. Неслышный шаг бойцов… Играющее в крови ожидание боя. Он будет коротким. Лес редел и Корман дал знак «приготовиться».
Наверху раздался резкий хлопок. Вскинув голову, Корман увидел, что ствол ближайшей к нему гории перерублен наискось, примерно на середине высоты. Отрубленная верхняя часть могучего ствола начала медленно, затем все быстрее оседать, храня при этом прежнее вертикальное положение. Вот она коснулась земли нижним, блестящим белой, расщепленной древесиной концом, и земля охнула под ногами Кормана.
Треск ломающихся веток… Темная громада опрокидывалась на Кормана и он в слепом ужасе бросился прочь. Вторично вздрогнула земля…
Ругаясь на чем свет, Корман поднялся на ноги. Чистая психология. Проклятые суорские дикари. Установили на деревьях дистанционно управляемые заряды и «рубят лес» на пути его отряда. Убитый лесной великан падает в случайном направлении и вероятность, что он тебя накроет, почти нулевая. Его, Кормана, берут на испуг.
Еще дважды падали на их пути старые гории. Последняя так вовсе перегородила дорогу. Но никто из бойцов не пострадал. «Что варвары этим выиграли?» – спросил себя Корман и сам же ответил: «Ничего». Отсрочили свою гибель на четверть часа, ровно столько потратил его отряд, обходя завалы.
Кто-то из суорян должен наблюдать за ними, чтобы вовремя подрывать очередные заряды. Сейчас эти люди испытывают горечь и отчаяние. С их стороны Корман ожидал беспорядочной стрельбы. Но… ничего.
Лес кончился. Укрытая подушкой мягкого мха земля пружинила под ногами. На ней четко выделялись следы нескольких человек, недавно в панике бежавших в направлении болот. Почва медленно понижалась, образуя подобие гигантских ступеней. А вдали до горизонта распростерлось цветущее буйство красок…
Корман нахмурился. Следы. И ни одного человека. Но спрятаться здесь негде. Не за тем же невысоким холмом, чей противоположный склон должен обрываться прямо в бездонную трясину…
– ЛОЖИСЬ!! – закричал голос в голове Кормана.
Он бросился наземь; фуражка, сбитая пулей, слетела с головы… в глазах потемнело. Короткий провал в памяти и Корман очнулся. Кровь заливала глаза, мешала видеть. Смутная фигура, оружие наперевес, приближалась к нему. Не на того напали. Корман дал очередь из положения лежа, скосив врага в упор…
…Ощутил, как мягкий мох под его руками стал жесткой, гладкой поверхностью. Она мелко вибрировала и эта дрожь передалась телу.
Корман недоуменно поднял голову.
Он лежал на металлической палубе, огражденной по периметру невысоким поручнем. Рядом с собой увидел чьи-то ноги, обутые в армейские ботинки.
– Очнулись? Вы не ранены, темечко оцарапало.
Голос человека звучал глухо, подавляемый ровным гулом мотора.
Корман рывком сел, отчего голова у него пошла кругом. А рядом с ним на палубу присела молодая женщина в форме суорской мятежной армии. Он впился в нее глазами.
На левой руке свежая повязка со слабыми пятнами крови. Защитного окраса рубашка изодрана ударами пуль. Под ней тускло блестят крупные полупрозрачные чешуи…
– Пуленепробиваемый полиэтилен, – в ее снисходительной усмешке сквозило что-то непередаваемо мерзкое. – Он легче воды, так что мой «броник» – одновременно и спас-жилет. Как самочувствие, генерал?
Теплые пальцы коснулись его висков и пульсирующая в них боль утихла.
– Сейчас вспомните.
И Корман вспомнил…
…Его солдаты успели открыть ответный огонь, но силы оказались неравны. Сам Корман уцелел потому, что вовремя бросился наземь. Успел увидеть, как падают его солдаты, как другие бегут под укрытие деревьев и также валятся, как подкошенные, не успев спастись. Как отлетают от стволов толстые куски коры, оставляя на виду белую древесную мякоть… Очередь из такого пулемета перерезает человека пополам. Бронежилет не спасает…
Корман заскрипел зубами в бессильной ярости, ударил кулаком по металлическому настилу, на котором сидел. Боль в руке привела его в чувство.
Он был без одежды, в одном белье и ветер (откуда взялся ветер?) холодил обнаженную кожу. Кроме молодой женщины, рядом толклись еще несколько суорянских дикарей. Один, крепкий и стройный, держался неподалеку, изредка кидая на Кормана злые взгляды.
«Водомерка!». Военный катер на воздушной подушке, круглый и плоский как блин. Он с ревом летит над поверхностью цветочного моря. Из центральной башенки торчат рыла крупнокалиберных пулеметов. Поверх них надпись: «Ника-2»… Над палубой натянута маскировочная сеть, придающая катеру издали вид поросшего травой и цветами небольшого холма. Водомерка… Откуда она здесь?!
– Кто из моих… уцелел?.. – Корман схватился за голову, боль вернулась.
– Понятия не имею. Бежали как зайцы.
Корман застонал.
– Верните мне одежду…
Застыл от внезапной догадки. Мертвому одежда не нужна. Его допросят с пристрастием и убьют.
Принесли сверток, кинули рядом. Форма мятежников.
– Я… не надену это!.. – прохрипел Корман.
Она пожала плечами.
– Черт с вами. Ходите голый.
«Ника-2» делал пятьдесят километров в час, хотя мог разогнаться и до двухсот. Тогда на его палубе людям находиться было бы невозможно. Корман, осторожно поворачивая голову, попробовал сосчитать мятежников. Пять, нет семь…
– Без вас – тринадцать… Кончайте вертеть башкой.
Она откровенно издевалась над его «тайными» ухищрениями.
Вынула из рукава блестящий маленький стилет, взяла отвергнутую Корманом одежду и аккуратно срезала с нее знаки различия.
– Надевайте, не выпендривайтесь. Будете никто, а я-то маршалом вас хотела сделать.
К этому времени Корман изрядно продрог, и без лишних споров натянул ставшую нейтральной одежду. С удовольствием ощутил, как согревается тело, но холод в душе не проходил.
– Эй, послушайте!
– …Да?
– Мне вас жаль. Вы знаете, как казнят в газовой камере?
– Как?
– Вас крепко привяжут к привинченному к полу стулу. Рядом со стальной ванной с серной кислотой. В потолке откроется люк и оттуда в нее упадет таблетка цианистого натрия. От химической реакции появятся пары синильной кислоты. Вам надо будет сделать резкий, глубокий вдох – тогда все закончится быстро. Но… если станете бороться за жизнь, задерживать дыхание… Страшная головная боль. Рвота. Судороги. Полчаса мучений гарантированы.
Она молча выслушала его тираду, не выразив ни гнева, ни испуга.
– Я постараюсь все сделать правильно.
