Текст книги "Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)"
Автор книги: Венедикт Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 51 страниц)
Все, кроме Лоры. Ее, зорко охраняемую, втиснули в уже знакомый вагон-лифт и доставили на вершину Зуба дьявола. Прошло всего-то два часа, как четверо отважных уходили из резиденции коменданта, окрыленные удачей. А как все переменилось. Эстин мертв; она не видела его гибели, но ей сказали. Странно, что известие не вызвало боли. Меньше двух дней они знакомы; всего ночь были любовниками. Разлучены навсегда. Она еще успеет осознать потерю. Или не успеет. На сердце кошки скребли; говоря проще, Лора банально трусила. Она столько раз избегала смерти, что очень обидно будет умереть сейчас.
В кабинете коменданта за столом, где недавно шла почти дружеская пирушка, сейчас в окружении толстых папок с документами, восседал в пижамных штанах и грязной куртке-безрукавке, пузатый заместитель Макса Ривелова. Сам же Макс, к ужасу Лоры, лежал, вытянувшись, на полу, в углу комнаты, небрежно прикрытый скатертью. Из-под нее выглядывал кончик уса и остекленевший глаз.
У Лоры слова застряли в горле, она смогла лишь слабо пискнуть. Коротышка довольно хрюкнул:
– С ворами и взяточниками мы тут быстро разобрались. Давно пора.
Мысли Лоры лихорадочно метались в поисках причины страшного поворота событий. Зависть. Толстый, некрасивый. Глупый. Взятки суют не ему. Так долго скрываемая ненависть к удачливому начальничку внезапно вырвалась наружу. Дурак часто побеждает умника, потому что все свои скромные способности направляет к одной цели. Как жаль, как нестерпимо жаль, что Лора – не настоящая, а поддельная пси! Иначе она разглядела бы эту мину замедленного действия, и вместе с бедолагой Леонидом попросила бы у Макса голову его помощника. А теперь все не так. Все пропало. И труп Макса лежит на полу…
– Советую не запираться! А то будет хуже.
– Что… хуже?.. – выдавила Лора.
– Тогда вас не расстреляют, как этого вора. А сбросят с утеса. Фью-у-у! – он, с подвыванием, присвистнул. – Тут рельеф интересный: летишь-летишь… па-а-том шмяк! Пошел вразнос, по камушкам. Обрыв такой – не отвесный! До низу ручки, ножки, голова по отдельности долетят. Потроха по склону размотает.
«Да он – маньяк!»
Лора приказала себе успокоится, и не вякать что попало.
– О чем хотите узнать? Спрашивайте.
Коротышка скосил взгляд на экран видео и переменился в лице.
«Ему кто суфлирует, что ли?»
…За двадцать тысяч километров от Мариона, в Майе, в штаб-квартире ОСС, засидевшийся на работе далеко за полночь Гэри Ромм легко коснулся клавиатуры видео длинными, изящными пальцами…
Повинуясь безотчетному импульсу, Лора ничком бросилась на пол. Вышло неуклюже, но (по крайней мере, на ближайшие секунды) сохранило ей жизнь. Пузатый узурпатор, прочтя невидимое ни для кого, кроме него, указание с видео, выхватил из кармана засаленной курточки плоский дамский пистолетик. Выпущенные из него подряд пять пуль заставили жлобов, охранявших Лору, шарахнуться в стороны.
– Убейте ее! – завизжал толстяк. – Убейте немедленно!!
Каю недолго пришлось убеждать Нойс покинуть «Гонт». В эту ночлежку дорога ОСС уже натоптана. Нойс рискует еще до утра оказаться в крепких лапах ее ретивых сотрудников. Новый руководитель сей могучей организации – человек энергичный, требующий от подчиненных решительных действий. Он уже повелел им забыть такие выражения, как: «это невозможно» и «я не знаю».
– Один вольнодумец сразу спросил его: «Есть ли жизнь на Селинде?» И был уволен в тот же миг.
Они шли, взявшись за руки, по освещенной мягким светом фонарей улице. Девушка и клиент – обычное зрелище.
– Вам нравится наш город? – спросил Кай.
– Очень. Ночью даже больше, чем днем. Свет флуоров гораздо приятнее для глаз, чем электрический.
– Это экономично.
Что-что, а романтическим собеседником Кай не был.
Через два квартала их ждал веломобиль. Нойс с любопытством разглядывала приземистую, удлиненную конструкцию. Два ведущих задних колеса, переднее, поменьше – рулевое. Легкий стальной каркас; сверху может закрываться тентом. Два места: водителя и пассажира. Молодой человек, встретивший их, кивком поздоровался и не спеша удалился на своих двоих в неизвестном направлении. Нойс не стала пялиться ему вслед.
Легкая, не имеющая двигателя машина, почему-то показалась Нойс напоенной силой, мощью. Так и есть. Едва они уселись, как легким поворотом рычага Кай заставил экипаж стронуться с места. «Маховик! Он раскручивается при движении и запасает энергию впрок…»
Проехали под эстакадой, наверху как раз серебряной молнией мелькнул вагон ночного экспресса. Здесь дорога шла под легкий уклон и Нойс слышала легкий свист набирающего обороты маховика. Кай с довольным видом бездельничал за рулем. Но, придется же ему и поработать ногами? Вождение такого средства передвижения, вообще-то – искусство, решила Нойс. Она старалась не думать о том, что ждет ее впереди. Избегая внимания ОСС, она, зато оказывается полностью во власти Кая и других соратников новоявленного «освободителя» Суора.
Улица закончилась, выведя на широкую авеню, здесь четырехэтажные дома старинной постройки соседствовали с современными высотками; во многих окнах горел свет. Магазины и увеселительные заведения работают круглые сутки; ночью цены дешевле. Кай не постеснялся подрезать лениво ползущее авто, сидящий за рулем толстяк погрозил пальцем. Припозднившийся чиновник едет домой в служебном транспорте. В личном пользовании автомобилей в Хонке не держат. Общественный транспорт либо велосипед. Массовый народный автомобиль – утопия, ошибка технической эволюции. Владей каждый собственным авто, им не уместиться на городских улицах.
– Что вы на него уставились? Нам так не жить, – усмехнулся Кай. – В лучшем случае – мотороллер выделят. Если станете городским советником. И если водить умеете…
– Умею. Все, кроме танка. Сверните, не то задавите велосипедиста…
Кай чертыхнулся, но совету внял. Скоро они остановились у здания, очень похожего на магазин готовой одежды. Это и был магазин готовой одежды. Кай провел Нойс по узкой наружной лестнице на второй этаж в ярко освещенную комнату. Их встретили двое молодых людей и девушка. Комната сплошь была заставлена видео и радиоаппаратурой; судя по всему, здесь и ночью продолжается напряженная работа. За цветастой портьерой угадывался вход в соседнее помещение.
– Вас проводят отдыхать… Нойс.
– Вы не забыли мое имя. Спасибо. Если верно поняла, то якобы спасая от ОСС, вы притащили меня на ихнюю штаб-квартиру.
Кай принужденно рассмеялся, потом объяснил, что тут-то и есть наиболее безопасное место. Кому придет в голову искать Нойс здесь?Кроме того, на вершине управленческой пирамиды все лояльны Эстинето Бору – несколько лет он подбирал себе штат, умело устраняя из него патриотов Эгваль и заменяя молодыми националистами. А вот рядовых агентов на местах надо опасаться.
– Как всегда, рыбка сгнила с головы, – резюмировала Нойс.
– Фу, как неаппетитно… Это – не гниение, а революция сверху. Вы еще молоды – должны понимать революционеров.
– Я понимаю, что сейчас упаду. Покажите, где лечь.
Она отодвинула портьеру, заглянула.
– Ага.
Легким нажимом ладони заставила Кая попятиться.
– Спокойной ночи. Вас не приглашаю – революционеры не в моем вкусе. Они так быстро превращаются в свою противоположность – ренегатов и держиморд, что лучше им умирать молодыми.
– Никогда не любил революционеров! – запротестовал Кай. – Полностью согласен: это – люди с комплексами и потому опасные.
– А вы – опасный лжец и лицемер.
– А вы – удивительная женщина…
Девица подмигнула парням, когда цветной полог скрыл от них Кая и Нойс. Те пожали плечами.
– До следующей ночи Бор не выйдет на связь. Нам тоже делать нечего, а?..
Девчонка, лукаво склонив голову, оценивающе глянула на обоих…
Следующей ночью Бор на связь не вышел.
– Мы можем сами вызвать его? – глухо спросила Нойс.
Она стояла у стены, закрыв глаза и запрокинув голову.
– Только себя расшифруем, – возразила девушка.
– Спецкод? Короткую серию не успеют перехватить, – сказал один из парней.
Второй согласился:
– Подождем немного и попробуем.
Минуты текли. Нойс, до того застывшая, как статуя, пошевелилась.
– У них все хорошо. Все хорошо… Хорошо… – словно в бреду, она повторяла одно и то же.
Парни колдовали с оборудованием, их общая возлюбленная давала короткие указания:
– Сериями через каждые три, семь и одну минуту.
Прошел час, ответа не было. Кай, с растущей тревогой наблюдавший за Нойс, увидел, как ее с ног до головы сотрясла дрожь. Она коротко, страшно застонала; колени подогнулись. Не упала – Кай успел подхватить ее и, к своему ужасу, не услышал ее дыхания. Торопливо взял за запястье, прослушать пульс… Рука Нойс была холодна, как лед.
Последовавшая за стрельбой суматоха оказалась Лоре на руку. Не поднимаясь с пола, извернулась, и, на четвереньках юркнула в остававшуюся все это время открытой дверь. Вслед ей неслись крики.
Вскочила на ноги. Помчалась, что есть силы, по длинному коридору. В конце его, из-за поворота показались вооруженные люди. Лора бросилась назад. Увидела узкий боковой проход, он вел наверх. Винтовая лестница. Задыхаясь, Лора взбежала по ней и оказалась в большой комнате, состоящей из простора и света.
На первый взгляд, в ней вообще не было стен! Полупрозрачный потолок как бы висел в воздухе. Сидевший за пультом управления офицерик сильно вздрогнул, рот его испуганно приоткрылся. «У нового главаря все подчиненные – какие-то задохлики. Вот она – пролетарская революция в отдельно взятом Марионе… Кто был никем…»
Немного опамятовавшись, Лора увидела, что находится в восьмигранном помещении со стеклянными стенами. Из этой высшей точки открывался замечательный вид на Марион и Великий океан. В небе разливалось сияние – овальный пятно света, похожее на то, что видела Лора в ночь своего бегства с орховых полей, висело на востоке над горизонтом. Серебристые облака, как не раз говорилось в новостях… Но наслаждаться неземными красотами не время. Лора лихорадочно озиралась. Выхода отсюда, кроме пути, каким пришла, не было! А позади, на лестнице уже топотали преследователи.
В панике бросилась к прозрачной стене, ударившись об нее всем телом. Бронированное стекло даже не дрогнуло. Лора отчаянно молотила в него кулаками.
– Открой! Открой же! Выпусти меня!!
Парень за пультом, белый, как мел, повиновался ей исключительно от овладевшего им сильного испуга. Чисто машинально, только бы не слышать разрывающих душу воплей, он тронул тумблер на пульте. Сегмент хрустальной стены пополз вниз, скрываясь в низком, металлическом подоконнике. Не успел верхний край стекла опуститься полностью, как Лора рванулась вперед, к свободе, к льющемуся с небес холодному свету.
И пронзительно вскрикнула, сорвавшись с огромной высоты.
19. БУДНИ АТОЛЛА МАРИОН (ЭПИЛОГ 1)
Пишешь буквы на доске мелом,
Но становятся слова делом.
Что таится впереди – непонятно,
И путей твоих среди – нет обратных.
Бадя запрокинул голову, стараясь разглядеть верхушку утеса. Стоя на узкой каменной кромке между вознесшейся ввысь темной громадой и плещущимся за спиной морем, он ощутил себя бесконечно малой величиной.
– Наш путь гиперболичен. Чем выше, тем круче.
– «Гипербола» – это художественное преувеличение, – разъяснил топчущийся рядом Дадя.
– Это – функция! Не путай литературу слов с высокой математикой цифр.
Крупнотелые, похожие друг на друга, как братья разбойники, оба в маскировочного окраса штанах и бронежилетах на голых торсах; при оружии; они деловито переругивались. Распря была недолгой, и, закинув автоматы за спину, Бадя и Дадя выбрали дорогу – каждый свою…
Чтобы взобраться на высоту в семьсот с гаком метров по слоистой, рассеченной продольными трещинами скале; внизу поросшей кустарником и низкорослыми деревцами, а ближе к вершине – совершенно голой и практически отвесной, Бадя затратил около часа. Услышав отдаленный вскрик наверху, прильнул к круче, вцепившись в нее «всеми четырьмя лапами». Кто-то поднял тревогу? Нет. Он осторожно посмотрел вверх. Скала кончалась в двух метрах над его головой, дальше шла сложенная из разномастных камней стена. Замечательно. Тщательно утверждая носки армейских ботинок в зазорах между камнями, цепляясь за каждый выступ стальной крепости пальцами, Бадя, в раскоряку полз по стене. При взгляде издалека он был бы похож на медлительного жука с металлическим жалом на спине. Один раз, барражировавший вдоль побережья вертолет, приблизился к Зубу дьявола настолько, что с него могли заметить человека, ненадежно державшегося на почти вертикальной скале. Но кто-то в этот миг глядел не туда и думал не о том. Да и что тут смотреть? Кто туда полезет? Разве найдется такой сумасшедший?
Бадя добрался до зубцов на верхушке стены и оказался на плоской крыше Секстагона. У самого подножия наблюдательной башни со стеклянной верхушкой. И это было хорошо, потому что сверху, оттуда его увидеть не могли. Полежал, отдыхая. Переполз (обползая при этом башню по периметру) на противоположную сторону. Нечаянно вспомнил, что такой, с позволения, кратчайший путь называется «метрика Мазуркевича». Осторожно выглянул вниз. По шестиугольному внутреннему двору шастал разномастный народ. Все больше вояки, но были и гражданские. Один, низенький и толстый, что-то вещал, размахивая руками. На каждой из четырех стен здания, которые были видны Баде с его наблюдательного поста, находилась наружная металлическая лестница. Значит, такая же должна быть рядом с ним. Симметрия – эстетика идиотов. Ну да, вот и поручни торчат.
Он спускался уверенно, не торопясь, не касаясь руками перил; автомат как-то сам собой перекочевал с его спины на грудь. Грубого вида, круглолицый, коротко стриженый мужик с лоснящейся от пота физиономией. Его амуниция ничем не отличалась от той, что носили на Марионе. Затрапезно одетый толстяк (в котором Бадя узнал заместителя коменданта), с вопросительно-начальственным видом пошел ему навстречу. Бадя приветливо улыбнулся и громко и отчетливо сказал (вроде, как делая доклад):
– Аналитическая функция, равная нулю на некотором отрезке…
Автомат уже был в его руках, и (с последних ступенек) Бадя открыл огонь. Разом уложил толстяка и троих поблизости, глупо засуетившихся. И заорал:
– Брось оружие, суки!!! Мордами в пыль! Живо!
Еще один повалился под его метким выстрелом, остальные поспешно разоружились и легли ниц. Бадя неторопливо сошел во двор, и, глядя на поверженных, живых и мертвых, задумчиво добавил:
– …Тождественно равна нулю… во всей области определения. Математика – страшная сила!..
Сильный грохот перекрыл его слова. Долго разбираться, в чем дело, не пришлось. Обрушилось дальнее крыло здания, где находились ворота. Через несколько минут в образовавшемся широком проеме показался Дадя в компании нескольких вооруженных марионцев. Ухмыляясь, помахал рукой.
– Это – правильные ребята. Верно ситуацию понимают. И ворота отпереть пособили.
В нескольких словах он рассказал, как, пойдя иным (сильно окольным) путем, умудрился захватить врасплох расчет ракетной батареи. Представившись передовым отрядом десанта в тысячу человек, высаженным с «Тритона» озверелыми ОССовцами, он без единого выстрела разоружил всех. Никто особо не сопротивлялся – очень уж смущали странные приказы, с недавних пор поступавшие из резиденции коменданта, даром, что сам Макс на связь упорно не выходил. В подтверждение подозрений, на просьбу лично с ним поговорить – последовало наивное вранье, что заболел; а потом вовсе грубый отказ. После этого провокационное предложение Дади разок стрельнуть по воротам, было принято. Получилось довольно впечатляюще.
А Макс-то, оказывается, не виноват, его свои кончили сразу после сделки… Хабар не поделили… Ну, в общем сейчас, все, кто там живые – каются в грехах. Виктория полнейшая.
Бадя восхищенно поцокал языком.
– Твоя гиперболическая литература – тоже вещь.
– Литературная гипербола.
– Ну да. Видишь, какая нам польза от хорошего образования.
Чек, врученный не так давно Ривелову, они нашли, обыскав труп его неряшливого заместителя. И стали решать, что делать дальше. Резиденция в их руках. Уцелевшие неприятели, до смерти напуганные, теперь сами стерегут друг друга. Бадя сказал:
– Где-то здесь радиоузел. Пора обратиться к народу с правдоподобной версией событий. Гиперболическая литература будет кстати.
– Литературная гипербола.
– Я и говорю. Сочини что-нибудь душевное. Вроде, как Хозяйка когда-то квакала, слезу с народа выжимала.
Сначала отдали приказ паре вертолетов, до сих пор бестолково мотавшимся в небе, вернуться на базу. Разъяснив пилотам, что лучше ничего не делать, чем сделать что-нибудь не так. Или они хотят ближе познакомиться с ОСС? Тогда пусть сверху полюбуются на Секстагон.
А после настала очередь пропаганды.
«Уважаемые жители Мариона! Кгм-м! Кхы-кхы!.. Военные и гражданские, мужчины и женщины, пацаны и девчонки… Труженики и безде… э-э, интеллигенция. Братва и сеструхи. Драгоценные вы наши! С радостью и удовольствием сообщаем всем, кого это волнует, что кипеж прекращен, а банда ветошных гавриков ухайдакана. Украденный ими у народа Мариона внеочередной транш, то бишь гроши, возвращены; жалованье и пенсии будут повышены в пропорции с инфляцией и выданы полностью и в срок…»
Бадя слушал, морщился, но, позже, оценил шедевр.
– Ну, ты – молоток! Услыхав про зарплату, людишки в момент зарыдали. Натурально, от счастья…
Время идет и что-то меняется в Мире. Когда-то адмиралу Гелле для овладения Марионом потребовался день ожесточенного боя с участием двух атомных авианосцев, плюс гениальное озарение. Сейчас его подвиг повторили, без чьей-либо поддержки, всего двое крепких и смышленых парней.
Марион три года спустя.Нехорошо в рассказе забегать вперед, но нет правил без исключений. Потрясения, которые пережил Мир (о них речь еще впереди), никаких особенных изменений жителям островка не принесли.
Связь с материком восстановлена, Марион вновь – главный перевалочный пункт на пути через Великий океан. Склады горючего, порт, аэродром. Нужды в продовольствии нет, да и не было. Окрестные воды богаты рыбой; побережье изобилует плантациями съедобных водорослей. А скот собственный здесь держали всегда – понятное дело, свиную отбивную за двадцать тысяч километров никто тебе не повезет.
Жизнь налаженная и спокойная. В те трудные дни, когда не работало видео, жители организовали свой театр, он действует до сих пор. Местный натуралист и художник составил новую, гораздо более полную карту Мариона; он же вычертил городской план. Оба шедевра выставлены в мэрии и заслужили высокую оценку. В самом деле, молодец этот Леонид Пеано, не скажешь, что с головой у него не все в порядке. Непонятно, за что прежние власти так долго держали его в изоляции, парень совершенно безобиден. Он любит прогулки в одиночестве, но и людей чураться уже перестал. Мария Дева сподобит – так и вовсе поправится.
На стене мэрии укреплена памятная доска; барельеф изображает молодого человека в мундире, с шапкой курчавых волос и лихими усиками. Макс Ривелов – бывший комендант, или по-нынешнему – мэр. Ценою своей жизни предотвратил хищение городской казны кучкой продажных офицеров. Имени его убийцы никто не помнит.
Новый, (уже не совсем), мэр зовется Бадри Коэн – горожане промеж собой называют его просто Бадя. Его заместитель Дэвид Огрызко – тоже старый знакомец, Дадя. Вечно спорит с начальником, часто они ругаются до хрипоты. Решение принято, когда оба приходят к согласию.
А на карте Мариона, составленной блаженным Леонидом, сколько не искать, не найдешь «Зуба дьявола». Нет-нет, достопримечательность никуда не делась, просто переименована.
Гора Лорианны.
20. «ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОМАНДАНТЕ!» (ЭПИЛОГ 2)
7.11.1394 8:00 ИВ. Новости
После временного успеха, мятежники в Суоре вновь потерпели поражение.
Таинственное исчезновение команданте Йерка.
Получивший тяжелое ранение, захвачен в плен видный командир мятежников – Даниэль Боргезе.
Остров. Капитуляция Полины Ждан ожидается в ближайшие часы.
Астрономы вновь наблюдают серебристые облака.
Гэри Ромм единогласно избран координатором Эйкумены.
Известный Видеомастер вновь поразил публику. Его корреспондент, (да-да, тот самый вьюноша!), взял интервью у помещенного, под строжайшей охраной, в госпиталь Хонка Дана Боргезе. Информационные каналы разнесли по Миру короткий текст.
Корреспондент: Вы меня слышите? Я…
Дан: Мне начхать на ваши титулы. Один из шакалов Ива.
К: Как вы попали в плен?
Д: Подстрелили и попал.
К: (не смущаясь недружелюбием собеседника) Как вашим бандитам удалось уничтожить охрану орховых плантаций и освободить уцелевших жителей Утопии?
Д: Моим бойцамудалось.
К: Вашим бойцам. Зона работ тщательно охранялась. А с одной стороны и вовсе была неприступна из-за густых зарослей олджа. Его ядовитые испарения… А ваши бан… бойцы были без дыхательных масок.
Д: Каждый деревенский мальчишка в Суоре знает этот секрет.
К: Это не военный секрет?
Д: Нет.
К: В чем же он состоит?
Д: Вы должны помочиться в тряпочку и прижать ее к лицу.
К: (слегка опешив) Э-э… а просто водой нельзя?!
Д: Нет. Все дело в моче. Она нейтрализует энзимы олджа.
К: И вот ваши… гм, пряно пахнущие бойцы, прошли ночью через олджевый лес, вырезали охрану… Захватили остальных и жестоко казнили!
Д: Это ваш был репортаж о рабах на орховом поле?
К: Да.
Д: Вы видели все своими глазами. Как бы вы поступили с теми, кто творил такое?
К: Полагаю, справедливый суд вынес бы суровое наказание. Учтите, в Утопии Альво Забана тоже не ангелы жили.
Д: Наш суд был справедлив, и он вынес наказание.
К: Осужденных казнили ударом мотыги по голове! Это – варварство.
Д: У нас мало патронов.
К: Когда вы поправитесь, вас тоже будут судить. Учитывая, что вы – гражданин Эгваль, вам предъявят обвинение в государственной измене. Полагаю, приговор будет весьма суров.
Д: Государственной измене? Вы ничего не путаете? Выходит, Суор – это другое государство? Это больше не провинция Эгваль?
К: К сожалению, да. Со мной многие не согласятся, но, потерпев поражение, вы одержали победу. Трещина между Эгваль и Суором с годами будет ширится, пока окончательно не превратится в пропасть. Нескоро, но наступит время, когда это поймут все… У вас есть какие-нибудь просьбы? Кстати, один ваш знакомый – Томас Канопос весьма интересовался вами. Вы все еще числитесь его сотрудником!
Д: Передайте ему мои извинения. А также просьбу об увольнении по причине перехода на другую работу.
К: Независимо от вашей дальнейшей судьбы, сейчас позвольте пожелать вам скорейшего выздоровления. Ваши заблуждения и ошибки – это заблуждения и ошибки честного человека.
Д: История нас рассудит…
После двух недель заключения Астер заметил за собой покорность судьбе и пугливую настороженность от редких визитов охраны. «Еще немного и поверю, что в чем-то виноват».Самое гнетущее было то, что он уже верил. Спасибо Полине. Никак не ожидал, что она поступит с ним так жестоко.
Когда она велела арестовать его, голос у нее дрогнул. Ей было нехорошо, ей было стыдно так обращаться с давним товарищем. Астер было решил, что все обойдется. Посидит денек в какой-нибудь из комнат Гнезда, побездельничает, попьет кофейку. А к вечеру Полина извинится и спросит у него совета.
Но его втолкнули в узкую цилиндрическую кабину лифта. Дверь закрылась, и в полной темноте Астер испытал мгновенное чувство внезапного падения, сменившееся нарастающей тяжестью в ногах. Охнул, бормоча проклятия. Не успел толком отвести душу, как его выволокли из лифта в тускло освещенное обширное помещение со сводчатым потолком. Астер увидел коридоры, выдолбленные в скальной породе. Неподалеку один проход был забран толстой, ржавой решеткой. Ее открыли…
Астера как обожгло. Он узнал это место! Через десяток шагов коридор расширился в новый зал, света здесь было еще меньше. Подземная тюрьма Великого Ваги. Четыре камеры в ряд слева, четыре справа. Его подвели ко второй справа. Узкое помещение выдолблено в гранитной породе, выходящая наружу сторона целиком забрана решеткой. В ней решетчатая же дверь, сейчас призывно открытая. У правой стены низкий деревянный топчан. Астер буквально рухнул на него, дрожа всем телом. Он узнал… Не равнодушное, рассудочное знание, полученное из архивов или чьих-то мемуаров. (Чьих-то. Какая ирония в этих словах!) А узнавание.
– Одеяло вам принесут.
Решетка со скрежетом захлопнулась. Щелкнул замок. Шаги стражей затихли вдали. Астер остался один в могильной тишине. Со стоном улегся навзничь на жесткий топчан; дерево за многие десятилетия стало мореным. Неровный потолок, выбоины прячутся в тенях. Если он повернет голову, то сзади увидит на стене флуоресцентную панель. Напротив и чуть дальше, в полу воронка отхожего места, над нею бронзовый кран душа. Астер повернулся на бок, приподнял голову, глянул. Увидел в точности то, чего ожидал. Вздохнул, отвернулся.
А вот этого он не ожидал. На каменной стене виднелась надпись. Неровные буквы по цвету не отличались от остальной поверхности, значит, камень царапали давно. Насколько давно? Человек написал это, не поднимаясь с ложа. Может быть, у него не оставалось больше сил, или просто отчаялся. Астер напряг зрение. Темно, черт… Он с трудом разбирал слова, а поняв все, обмер.
LA… SE… NAOMY… VARTAN… RID… NOVTERA…
DIO… GARDEJ…
Здесь она ждала своей участи, здесь ее пытали, отсюда уводили на смерть! Шестьдесят семь лет назад. А строки, начертанные слабой рукой, до сих пор взывают о помощи.
Астер считал себя закаленным бойцом. Тогда отчего же он так потрясен? Это потрясение, этот душевный ожог оставались с ним все две недели его заточения в подземной тюрьме.
На пятнадцатый день за ним пришли. Храня внешнее спокойствие, Астер мрачно предположил, что настал и его час. Почему нет? Недавно он осознал то, что должен был понять давно. Он имеет дело вовсе не с Полиной, а с другой личностью, восставшей из давних времен. И эта особа, в раздражении и злобе способна на многое, хотя после будет раскаиваться и сожалеть.
На том же пневматическом лифте его подняли обратно в Гнездо, и провели в комнату, бывшую когда-то покоями Великого Ваги.
Полина стояла у окна, заслышав шаги, обернулась и жестом отпустила охрану. С легкой тревогой взглянула на Астера, и, видимо убедившись, что он в порядке, сказала:
– Простишь ли ты меня?
– Я тебя не виню. Ты поступила так, как считала правильным.
Она слегка покраснела.
– Ясебя виню. Но скоро ты будешь свободен. Будешь злиться на меня, за то, что испортила тебе карьеру. Твое место ловко занял Гэри Ромм, вчера его еще и Координатором провозгласили.
– Пусть. А ты-то как?
Полина без утайки рассказала все.
Ее упования на «эффект домино» оказались ошибочными. Да, Полину на Острове помнили со времен войны. Не забыли, как пришедшая с оккупационными войсками, молодой комиссар ОСС оказалась натурой великодушной и не испытывавшей презрения к побежденным. Во многом, благодаря ее усилиям, Вагнок, разоренный войной, был так быстро восстановлен.
Но сейчас ее призыв к сплочению, к твердости в отношениях с Эгваль, что должно сделать Остров равноправным участником Эйкумены… Не нашел у населения Острова прочной поддержки.
– Они не увидели в тебе защитника, – сказал Астер, нервно расхаживая по большой комнате от стены к стене и резко поворачиваясь на каблуках.
– Отряды самообороны, там сплошь пацанва одна, еще держат центр города. Их постепенно вытесняют; никакой стрельбы, что ты, только слезоточивый газ и водометы…
– Понятно. Я бы тоже так сделал. Стрельба – это возможные жертвы; жертвы – козырь для восставших, доказательство их правоты в борьбе с тиранией. Поэтому душить непреклонно, но мягко, что с нами и делают.
Она секунду молчала, обдумывая его слова, потом растерянно переспросила:
– С нами?
Астер усмехнулся.
– Ты до конца примешь позор поражения, а я сбегу? При этом громко и пафосно изобличая аферистку. Так что ли? Хорошего ты обо мне мнения.
– Айвен… – теплота в ее голосе вознаградила Астера за принесенную нелегкую жертву.
– Может, моя скромная персона добавит солидности твоему правительству. А может, и нет – уже слишком поздно. Я сожалею, что не был с тобой с самого начала. Но дальше мы пойдем вместе.
К вечеру поражение стало очевидным. Полина отдала своим отрядам последний приказ: уйти с позиций, раствориться в городе и считать миссию завершенной. С нею в Гнезде остались лишь те, с кем две недели назад она прибыла на Остров, да группка местной молодежи. Восемь ребят и одна девушка ни в какую не захотели уйти.
– Ты заметил, Айвен, как много на Острове детей?
– Обычный всплеск рождаемости после окончания войны. Добавь еще…
– Понимаю, – она покраснела.
Во все времена женщины побежденных принадлежат победителям. Остров не миновала такая же участь. Миллионы изголодавшихся мужчин, два года не видевших женщин; они вооружены; они хозяева положения. Они могут делать все, что хотят и командование закрывает на это глаза.
– Эти дети… Они – не дети Эгваль.
– Дети Острова, несмотря ни на что, – подтвердил Астер. – Придет время, они вырастут; вместе с ними созреют зерна реванша. Мир ждет новая большая война.
За открытым окном золотой шар солнца опускался к горизонту, становясь все больше. Вдали над Северными холмами, покрытыми редким лесом, сгущалась вечерняя дымка.
– Вот и все.
Полина отвернулась от окна.
– Будем ждать, когда за нами придут?
– Будем сидеть, и пить кофе. Пусть, увидав это, лопнут от злости.
– Если уже не лопнули… – Полина слабо улыбнулась.
Астер днем успел выдать радиообращение на Эгваль. И уже дважды слышал собственный голос в выпусках новостей – его волосатый приятель Ив зря времени не терял.
«В час, когда торжествуют предатели и интриганы…»
Пусть Гэри Ромм играет желваками на скулах, пока ему челюсти не сведет.
В небе раздался низкий, тягучий звук. Так гудит медленно идущий тяжелый транспортник или пассажирский самолет.
Полина вскрикнула. Астер, обомлев, увидел, как над Северными холмами во множестве расцветают белые купола парашютов.
В комнату буквально ворвался помощник Полины. Этот человек был рядом с нею во времена, когда Полина была крупной фигурой в политическом раскладе Эгваль; не оставил ее и в нынешние, далеко не безоблачные дни. (Если это – не любовь, то что же?)
– Что происходит? – спросила Полина.
Астер, торопливо порывшись в ящиках стола, нашел там маленький бинокль и кинулся к окну. Лихорадочно вгляделся в окуляры, воскликнул:
– Самолеты без опознавательных!
– Это – не Эгваль, – сказал помощник Полине, – Мы не можем связаться с ними – эфир забит помехами, глушат все начисто.
– Тир?! Воздушным десантом атаковать Остров бессмысленно. Пока разбросанные на местности бойцы сориентируются, соберутся вместе… Несколько сот человек с легким вооружением не смогут ничего. Их передушат, как новорожденных стиксов.
