Текст книги "Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)"

Автор книги: Венедикт Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 51 страниц)

– Ей-богу, кто-то был! – раздался голос.

– Брешешь… – лениво отвечал второй.

– Проверь у мусорки! – приказал третий.

Шаги приближались. Лора втянула голову в плечи. Кончено. Она вспомнила, что в саквояже лежал ее блокнот с эскизами. Он подписан, значит ее имя известно властям. Можно рассказывать что угодно о своей непричастности к увечью (гибели?) двоих военнослужащих Эйкумены.

Грязная ладонь бродяжки легла на ее голову. И такие в этом прикосновении были нега и ласка, что Лора мгновенно успокоилась. Пусть будет, что будет. Была Лора и не станет ее. «Можно считать, что меня уже нет…»

В их убежище заглянула круглая, исцарапанная бритвой физиономия.

– Никого нет!

Исчезла. Затихающий хруст шагов, удаляющиеся возгласы и взрыв смеха.

– У-ушли… – просипела Лора.

– Пойдем и мы, – сказала бродяжка.

– Правда?! – с придыханьем спросил официант из новеньких.

– А то. Полиция месяц трусила нас, как грушу; без толку, – отвечал бармен.

– Говоришь, сидел здесь?..

– Точно здесь, ага. Обедал. На море любовался. Наслаждался жизнью. У нас – кафе знатное.

Летнее кафе «Ардан» – столики под тентами на открытом воздухе, славилось своей кухней. Аромат моря добавлял очарования трапезе. Кстати, слово «летний» никакого другого значения, кроме как «находящийся на открытом воздухе» не имело. Потому что в Мире не существовало зимы. Все дни были более или менее теплыми, погожими или пасмурными, с осадками или без.

В один из таких дней, когда ярко светило солнце, перевалившее за полдень и, в то же время, по мостовым, и крышам авто вовсю лупил дождь… Такое в Гане бывает. Ливень кончился через пару минут. Тогда-то заявился в «Ардан» ничем не примечательный, и никому не известный гражданин.

Сделал заказ и кушал себе неторопливо, один за столиком – в это время свободных мест было достаточно. А вот пара юнцов неподалеку вела себя шумно. Гы-гы да га-га, а я вот ее… да вот так… далее шел рассказ об очередной победе молодого темперамента…

– Потише, пожалуйста, – попросил неизвестный.

Молча выслушал от юношей комментарий к своей родословной и предположения о своих недостатках, как мужчины. Неторопливо закончил трапезу. Расплатился по счету. Встал. Проходя мимо стола, где сидели парни, вынул из кармана брюк пистолет и аккуратно застрелил обоих. Так же неспешно ушел.

– Пока нас столбняк отпустил… только его и видели, – закруглил рассказ бармен.

– Дела-а, – восхитился официант. – А скажи… Эй! Эй, побирушки, брысь!!

Последние слова относились к двум нищенкам, забредшим с утра в кафе. Первая, худенькая, прячущая взгляд, попятилась. Ее товарка, совершеннейшее пугало, не тронулась с места. Хрипло сказала:

– Дайте поесть… Заступницы ради…

– А ну, валите…

– Да ладно, – махнул рукой бармен. – Дай им вчерашний бифштекс из холодильника, – и к побирушкам: – Что б я вас больше не видел.

Официант принес бумажную тарелку с холодным мясом, ожидая, что теперь они уйдут. Вместо этого лохматое чучело взяло подаяние и уселось с ним за стол. Ее подруга, помявшись, присоединилась к ней. Ничего себе, наглость! Официант подошел и с ерническим полупоклоном спросил:

– Чего желаете-с?

Худенькая молча опустила глаза, а ее неряшливая подруга ответила кротко:

– Вилки и ножи, будьте добры.

Бармен, насмешливо наблюдавший за этой сценой, вдруг потерял к ней интерес и повернулся всем корпусом к вошедшему в кафе мужчине.

– Доброго утреца, дядя Жорес!

Жорес был бармену таким же дядей, как Главный советник Ганы или адмирал Гелла, но… квартального полицейского надо уважать. Перед Жоресом мгновенно возникла полная до краев пивная кружка. Пена стояла горкой, не оседая и не переваливаясь через край.

– Что-то вы рано на ногах, дядя…

Жорес вытер пену с усов.

– Не поверишь, вояки землю когтями роют, – он понизил голос.

– Ни черта себе, – глаза бармена восторженно округлились – вырисовывалась новая, захватывающая история, которой он будет потчевать коллег и постоянных клиентов.

Повел взглядом, защелкал пальцами:

– Эй, молодой, как тебя… – позвал новенького, чтобы привыкал к работе.

Тот подошел, взъерошенный. На левой щеке горел след пощечины. Бармен наконец, вспомнил его имя.

– Хо! Ты за красотками приударить решил? – и пояснил Жоресу: – Две побирушки спозаранку шлялись. А у нас пока день не открылся, где я объедков возьму? Хорошо, вспомнил: мы там вчера не дожрали, в морозилку сунули. Все одно, выбрасывать.

Хо пустился в объяснения:

– Просто поторопил… Чтоб посетителей не распугали. Сказал тощенькой: мол, муженек тебя заждался… Ну, колечко у нее, с которым молодые бля…

– Понятно, – сказал Жорес. – Испытательный брак.

– Да нет, ясное дело, с помойки взяла, – сказал Хо. – Бешеная, – он нервно погладил пострадавшую щеку.

Жорес грузно уселся, плетеный стул тягуче скрипнул. Рыбный пирог – всегдашний его завтрак, ждал на столе. Но Жорес, против обыкновения, не спешил отдать ему должное.

– Подойдите, ребята, – поманил обоих. – Эту особу не встречали?

– …Охренеть, – сказал бармен, уставившись на фото.

– «И вот тут она сказала: за мной мальчик не гонись…» – проблеял Хо. – Только что начистила мне морду.

Жорес стремительно повернулся, чуть не сломав стул. Бармен и Хо, как по команде уставились туда же.

– Пропали бесследно, – сказал бармен. – У нас это традицией стало. Только что сидел человек, кушал и… фью! Растворился.

– Они не могли убежать далеко! – мстительно загорелся Хо.

– Постой… – поморщился Жорес. – Я дам знать воякам, пусть сами разбираются. Что-то боязно мне.

–  Вам,дядя Жорес?!

– Вы же все видели, ребятки. Вполне приличная молодая особа, а рядом с ней откровенное отребье. Хозяин и раб. Есть такое занятие: один или несколько голодранцев собирают подаяние и отдают тебе. Возможно, раб – наркоман или душевнобольной – такого легко держать под контролем. Но вы заметили, братцы мои, что эта вот хозяйкабольно неразговорчива.

– И что, дядя Жо…

– А рабыня, что песик на поводке, все-все понимает. Хо, с тобой именно рабыня говорила, приборы столовые требовала. Хозяюшку ублажала.

Хо бестолково открывал и закрывал рот, не находя слов.

– Потому, детки мои, что хозяйка ее – пси и команды рабу отдает без слов.

Жорес рыгнул. Поднял вверх палец.

– А в раба она обратит любого. Молча. Взглядом, движением рук. Еще черт-те чем, не знаю. Только на месте вояк я бы сразу ее пристрелил.

– Я бы тоже!.. – зазвенел голос Хо, но Жорес перебил:

– Предоставь сынок, это кому-то другому. А то нехорошо может выйти. Придешь домой с чувством исполненного долга. Деловито задушишь жену. Если женат. А то зарежешь соседа. Проломишь кирпичом голову идущей в школу девочке. Будешь схвачен, судим и казнен, как маньяк-убийца. Если раньше, опамятовавшись, от стыда, горя и ужаса не наложишь сам на себя руки.

Жорес докушал, аккуратно вытер салфеткой усы.

– Дам знать воякам. И не больше. Да! Она носит кольцо! Надо выяснить, кто ее суженый. Тоже жертва паучихи или…

Он ушел, не добавив больше ничего. Пси рождались всегда. И всегда их было очень мало. И неприятностей они обычно не доставляли. Кто-то делался фокусником, цирковым «чтецом мыслей». Кто-то успешным знахарем или, бери выше – психотерапевтом. Кто-то – успешным дельцом или вором. А могло получиться и совсем плохо.

Хозяйка Острова была пси. Надо ли говорить, к какой катастрофе это привело?

– …Заплатить и не унижаться, – сказала Лора, когда они вышли из кафе. – У меня уши со стыда горят. Дядька усатый так глядел… Мне сразу уйти захотелось.

– Мы ушли. А дядька – из полиции. В гражданку одет.

Лора не стала переспрашивать. Такой человек, как ее «подруга», с полицией знаком не понаслышке. Пора с нею расстаться. От денег, что предлагала раньше ей Лора, она отказалась. «Тем лучше – мой карман не бездонный».

Превозмогши себя, дотронулась до запястья бродяжки.

– Спасибо за компанию, дорогая, и прощай.

19 СЕНТЯБРЯ 1394 ГОДА. ВЕСЬМА СРОЧНО. СЕКРЕТНО.

ПОЛИЦЕЙСКИМ КОМИССАРИАТАМ, ОТДЕЛАМ ВОЕННОЙ ПОЛИЦИИ, ФУНКЦИОНЕРАМ ОСС.

УВЕДОМЛЕНИЕ О ПРИСТАЛЬНОМ НАБЛЮДЕНИИ.

Лорианна Парк. Родилась в Майе 13 зевса 1375 г. Студентка 2 курса Университета в Норденке. Специализация: ландшафтная архитектура. Предположительно – пси высокого уровня. Состоит в гражданском браке со служащим БМ Даниэлем Боргезе.

Подозревается в совершении ряда серьезных преступлений. Обо всех действиях и перемещениях упомянутого лица сообщать незамедлительно.

Директор Объединенных стратегических служб

Айвен Астер

– Ланш… шанш… чево?! – спросил младший полицейский коллегу постарше.

– Ланд-шафт-ный ар-хи-тек-тор, – с удовольствием повторил тот сложные слова. – Значит, не просто домишки придумывает, а может так впаять их в пейзаж, что ахнешь. От красоты и вдохновенья…

– Усёк. Тока ахнуть не успеем, как ее порешат. На роду писано. Тринадцатого числа, тринадцатого месяца и год с тринадцати – угораздило, э?

Старший чин зевнул равнодушно.

– Ты, видать, в гороскопы веришь. А что убьют… Это я тебе и без гадалки скажу.

К тротуару аккуратно прилепился серый «Варриор», шикарная машина со счастливым номером и из нее выбрался моложавый, склонный к полноте мужчина. Черные полукружия густых бровей придавали ему чуточку удивленный вид, а легкая небритость добавляла серьезности округлой физиономии. Бросил беглый взгляд на Лору и двинулся под навес, к стойке. А Лора, со вчерашней ночи пугавшаяся всех, кто на нее смотрел, заспешила, втянув голову в плечи, к автобусной остановке.

Там она искоса озиралась, угадывая, не следят ли за ней. Черт! Подлинное сумасшествие. Невдалеке виднелись цветастые тенты «Ардана». Усатый полицейский не появлялся. Вместо него возник тот небритый мужик, водитель «Варриора», с пакетом в руке – не иначе, запасся хавчиком на дорогу. Он шел со странной неуверенностью, как человек, безуспешно силящийся вспомнить что-то очень важное.

Подъехал автобус и Лора, отчаянно пихаясь, влезла в салон.

В аэропорту сдала просроченный билет, но потом ее ждало разочарование. Все рейсы на Норденк забиты под завязку, шансов улететь нет. Ни сегодня, ни завтра. Куда так все ринулись, задалась вопросом, но не нашла ответа. В справочной сказали, что поезда по-прежнему не ходят.

– Экспресс на Мету! – возгласили рядом, и Лора увидела коренастого водителя, тот перехватил ее взгляд. – Четыре свободных места, пятьсот реалов за билет, миз.

Лора еще не успела решить, хочет ли терпеть муку очень долгой – в сутки, поездки, как обнаружила, что протягивает шоферу деньги.

Огромный, длинный, больше похожий очертаниями на трейлер, чем на обычный автобус, экспресс до Меты приятно ее удивил. Раскладывающиеся кресла, кондиционер, туалет в хвостовой части салона. Водителей двое, пока один рулит, его напарник отсыпается. Гарантируются доставка пассажиров и багажа в Мету. Две тысячи четыреста километров за двадцать восемь часов.

Под ровный рокот мотора Лора, в полудреме представила, как расскажет Дану о своих похождениях в Гане. Съездила на практику, называется. Полюбовалась старинной архитектурой. Сделала эскизы. Угнала авто. Ночевала на помойке. На завтрак просила подаяние… «Это – не я, а кто-то другой…»Мужу она ничего не скажет.

Проснулась от резкого торможения. Ничего не понимая, ухватилась за спинку переднего сиденья. Автобус заметно заносило вправо. Неприятный скрежет, внезапная остановка. В салоне возбужденно загалдели. Раздался голос водителя:

– Спокойствие, господа! Ничего страшного…

Его напарник, открыв дверь, поспешно вылез, прошелся вдоль автобуса. Вернулся с изменившимся лицом. Что-то сказал приятелю, тот вновь обратился к пассажирам.

– Небольшая задержка. Наверстаем, не волнуйтесь.

Через час стало ясно, что поломка серьезная. Оба водителя, стоя на обочине, совещались вполголоса. Многие пассажиры воспользовались непредвиденной остановкой, чтобы размять ноги. Когда один из шоферюг вынул из кармана фон. Лора незаметно подобралась поближе. Так и есть. Вызывает подмогу. Которая вряд ли подоспеет раньше, чем часов через шесть.

Минул полдень. По шоссе проносились авто, прошло несколько тяжелых грузовиков. Никто не остановился, завидев сиротливо стоящий на обочине громоздкий автобус, не спросил, нужна ли помощь. Лора замечала номера машин и мысленно приписывала цифрам знаки плюс или минус, гадая, получится ли в сумме ноль. Нехитрый пасьянс ни разу не сошелся.

Утренние страхи Лоры ожили. От Ганы успели проехать километров триста. Ближайший населенный пункт, где есть видео и можно связаться с дедом и бабушкой, в сотне километров впереди, если не больше.

На дороге показалось очередное авто и Лору как обожгло. Серый «Варриор», она вспомнила номер, вот когда пригодилась глупая привычка. Тот добродушный мужчина, он наверняка не откажет подвезти ее!

Замахав руками, Лора кинулась на проезжую часть. Она меньше боялась попасть под колеса, чем опоздать. «Варриор» вильнул в сторону, так поступил бы водитель, решивший не подбирать попутчика. Лора поняла, что отчаянная попытка не удалась. Но, миновав ее, авто резко затормозило. Лора бросилась к нему, рванула дверцу, крикнула, задыхаясь от волнения:

– До Меты! До Меты, прошу… подбросьте!

Даже не задумалась, а едет ли этот человек в Мету? Может, цель его гораздо ближе. Но, кроме Меты, на Великом пути нет крупных городов. Увидела, как водитель согласно кивнул. Радостно плюхнулась на сиденье рядом с ним. Захлопнула дверцу. И только, когда авто рвануло с места, только тогда замерла от неожиданности, горечи и досады. От непонятного, вдруг пронзившего ее ужаса.

– А спасибо сказать? – буркнула бродяжка, не отрывая взгляд от дороги. Ее грязная ладонь небрежно сжимала рулевое колесо.

Она опять угнала машину! Лора представила себя задержанной вместе с этим нелепым и преступным существом. Стало жутко. А бродяжка больше не обращала внимания на Лору. Свернула, начхав на правила, влево, на грунтовую колею. Через пять минут, подняв пыль, они лихо пронеслись через деревушку, пара уток с возмущенным кряканьем едва увернулась из-под колес. Толстая тетка, развешивавшая белье, погрозила кулаком. И что-то проорала вслед; очевидно, сильные народные слова…

На полном ходу авто въехало в обширную лужу, лобовое стекло вмиг облепила грязная жижа. Бродяжка вывернула руль; Лора в испуге сжалась, ожидая, что сейчас во что-нибудь врежутся. Мало было вчерашней ночи!

Против ожиданий, бродяжке везло. Проехали, ничего не зацепив, вслепую, по узкой улочке; а потом эта дура догадалась включить дворники. Снова выехали на шоссе. Лора перевела дух. Ее спутница совсем не глупа. Только что они объехали полицейский пост, и таких постов на главной трассе предостаточно. Наверно поэтому, преступница, украв крутую машину, передвигалась все же медленнее междугородного автобуса.

Ну, ладно. Ну, хорошо. Как-никак, но Лора едет в нужном направлении. Главное будет – вовремя смыться. Да, не забыть сказать этой твари спасибо. Гонит машину с такой скоростью, что в Мету они въедут еще до заката. Вот уж никогда не знаешь, где потеряешь, а где найдешь.

Еще дважды они выписывали кренделя по сельским дорогам, снова возвращаясь на шоссе вдоль Великого пути. Странную силу имеют названия. Железная дорога из Норденка в Гану полвека назад была единственной на континенте. А сейчас ничем не выделялась среди множества других. Но гордое имя осталось.

Неряшливая спутница Лоры притормозила на въезде в очередной городишко. Свернула к заправке. Обернулась к Лоре.

– Садись за руль.

У Лоры было три варианта действий. Сказать: «Плати сама» и даже выдать ей денег. Не подходит. Бродяжку тут же схватят, а вместе с ней неприятности расхлебывать Лоре. Заорать: «Помогите, меня похитила сумасшедшая!» Ничем не лучше. Ну, и последнее – не рыпаться.

Бродяжка улеглась на заднее сиденье, завернувшись в найденный в машине плед. А Лора села за руль, приняв вид неприступный и гордый. Парень на заправке, залив бак, сочувственно заметил:

– Притомилась подружка ваша?

– Устала. Пусть спит, – небрежно ответила Лора, восхищаясь собой.

– Счастливого пути.

Кивком поблагодарила и продолжила путь. Она боялась разгоняться так, как это делала бродяжка, но темп тоже держала хороший.

– Пусти меня, – раздался над ухом хриплый голос, и Лора покорно остановилась, поменявшись с ней местами.

Солнце низко стояло в небе и поперек дороги лежали косые тени. Справа, вдоль насыпи тянулись, (как показалось Лоре), груды металлолома. Кое-где стояла дорожная техника. Движение по Великому пути скоро возобновится.

Показались строения, в основном временные сборные дома, там жили ремонтники. Вдали виднелся капитальный каменный дом; где, вероятно, гнездилось начальство.

Бродяжка остановила машину. Вышла. С недоумением Лора поняла, что она просто уходит. Растерянная, оскорбленная тем, что ее молча игнорируют, Лора кинулась следом. Слабо крикнула:

– Подожди…

Вдвоем вошли в дом. Над дверями на куске картона от руки было написано: «Чрезвычайный совет…», дальше Лора прочесть не успела. С удивлением увидела пост вооруженной охраны. Бродяжку остановили. Она что-то сказала, так тихо, что Лора не расслышала. Но охранник снял трубку телефона; через минуту появились двое: пожилой, очень усталый мужчина, и другой, помоложе, во взгляде которого чувствовалось напряжение.

Пожилой сказал:

– Информация только для родственников.

Бродяжка долго рылась во внутренних карманах курточки. Оказывается, даже у такого человека может быть личная карточка. Лора чуть не хмыкнула. Осторожно подошла ближе. Удивилась тому, как бережно эти двое усадили бродяжку на стул, аккуратно поддерживая под руки. На их лицах застыло привычное выражение покорности долгу.

Листы бумаги на столе сплошь покрыты ровными столбцами текста. Имя, номер вагона, номер купе. Имя, номер вагона…

– Скажите, что это неправда… – в тихом голосе бродяжки сквозили мольба и отчаяние.

Молодой мужчина выдавил:

– Возьмите себя в руки, миз Винер…

У Лоры вдруг зашумело в ушах, она не разобрала, что ответила бродяжка. Пожилой кивнул, соглашаясь. Лора увидела, что идет вместе со всеми. Удивилась, что смотрит на происходящее как бы со стороны.

Они вышли наружу. Солнце село, но высокие облака еще бросали на землю ржавый рассеянный свет. То, что издалека выглядело бесформенными грудами, оказалось остовами нескольких железнодорожных вагонов. Сохранился лишь металлический каркас, да колесные пары. Лора почувствовала дурноту, представив горящие, корчащиеся тела. Огонь был настолько яростным, что от находившихся в передних вагонах людей не осталось ничего. Вообще ничего.

Пожилой между тем говорил:

– Ракета попала в голову состава. Все кто там был, погибли мгновенно. Они не испытали мучений… Поверьте.

Тот, что моложе, добавил:

– Преступники получат по заслугам. Тир ждет суровая кара.

Лора подумала, что оба лгут. Один про неотвратимое наказание убийцам невинных людей. Другой… Когда человека охватывает неистовое пламя, в котором он за секунды превратится в ничто… в горстку горячего пепла… Разве в этот миг не чувствует он немыслимые ужас и боль?

Миз Винер неслышно опустилась на колени, голова ее поникла. Она не плакала, что-то тихо говорила, но слов опять же было не разобрать.

У пожилого запиликал в нагрудном кармане фон. Он достал его, выслушал, хмурясь. Обратился к Лоре:

– Это ваша машина на обочине?

Лора похолодела.

– М-моя…

– Мы перегнали ее на нашу стоянку. А то вы и ключи забыли, сейчас принесут.

Со стоянки примчался запыхавшийся паренек, протянул ключи от машины пожилому, тот отдал их Лоре.

– Может, переночуете? Мы найдем место.

Ночевками, где попало, Лора была сыта по горло.

– Я умею водить ночью. Спасибо вам за все.

Схватила миз Винер за плечо, довольно грубо. Инстинкт подсказывал Лоре, что мягкостью и показным сочувствием здесь ничего не добьешься.

– Вставай! Пора.

Та послушно встала; парнишка провел обеих на стоянку. Лора впихнула в машину свою несчастную спутницу, уселась сама. Помедлила, прежде чем включить зажигание. На самом деле никогда не пробовала ездить ночью. Может быть, и сумеет. Вдали на шоссе мелькнул свет. Взвизгнула полицейская сирена. И затихла, удаляясь… Сидя в чужом дорогом авто, Лора не задумывалась, что продолжая им пользоваться, поступает глупо и неосторожно. Скоро она будет дома! Жаль, что Даниэль задерживается в Норденке. Их встреча еще впереди.

5. РОДОВОЕ ГНЕЗДО БОРГЕЗЕ

По скрипучей деревянной лестнице Лора спустилась в столовую, и увидела там только бабушку, но не Нойс. Вопросительно вскинула брови, дескать, где?

– Погулять вышла.

– Бабулька моя, она же за стены держится, когда ходит! Куда ей гулять-то?!

Бабушка улыбнулась, ей нравилось, когда Лора так к ней обращается. Дед и бабка Даниэля давно для Лоры родные, тем более, что другой родни у нее нет.

– Я на тебя, бабулька, Стасу пожалуюсь. Сразу, как приедет.

(Деда в семье все звали просто Стас).

Заметив на столе нераспечатанную пачку сигарет, сердито бросила:

– Так. Новая.

– Ту она забрала…

– Бабушка!

– Там две сигаретки осталось… ну… три, – бабушка отвечала с некоторой поспешностью.

Лора торопливо вышла. С эйфорином не шутят. Тем более, когда человек в таком состоянии. Дура старая!

Верхушки сосен, окружавших по периметру огромный двор, уже высветлились – скоро взойдет солнце. Было свежо и Лора, отвыкшая на югах от здешнего климата, поежилась.

– Я дала ей свой плащ! – донесся из прихожей голос бабушки.

Приложив козырьком руку ко лбу, Лора быстро огляделась. Черт! Прятаться здесь негде. Разве что за старым сараем. Кинулась бегом. Никого ни внутри, ни окрест. На дорожке, ведущей к воротам, что-то белело. Смятая сигаретная пачка. Пустая. Чугунная калитка приоткрыта, словно прошедшему здесь было лень закрыть за собой.

– Нойс… – вполголоса позвала Лора.

Эта дорога вела к мосту через Акари.

– Нойс!!

Мост через главную реку провинции Мета давно собирались заменить. А пока он стоял, постепенно ветшая. Автодвижение по нему запретили. Низкий каменный парапет для вящей безопасности нарастили металлической сеткой. Во многих местах в ней зияли прорехи. Около одной из них Лора заметила поникшую фигурку в светло-сером плаще.

Вот она выпрямилась, глядя на выползающее из сизой мглы на горизонте багровое солнце. Река под его лучами становилась похожей на поток крови. Нойс медленным движением ладони откинула назад упавшие на лоб волосы. И застыла, как изваяние.

Лоре было страшно. «Не успею остановить. И не удержу. Может, закрыть глаза ненадолго? Потом уверить себя, что была здесь одна…»Вместо этого она жалобно сказала:

– Мне плохо, Нойс… Помоги…

Когда Нойс обернулась и подошла к ней, Лора испытала такое облегчение, что дальше притворяться не пришлось. И без того голова кружилась, ноги заплетались. Слабо запротестовала, когда Нойс взяла ее под руку.

– Сама на ветру качаешься. Что ты здесь делаешь? Я тебя обыскалась. И где нахожу? На мосту, вконец обкуренную.

– Думаю.

– Поделись, если не жалко.

– Злоупотребляю твоим гостеприимством.

– И что же?

– Уеду.

– Куда, позволь полюбопытствовать?

– Куда-нибудь.

Нойс вынула из кармана плаща три тонких сигаретки и уронила за парапет.

– Не пользуюсь.

– А было? – не удержалась от вопроса Лора.

– Давно. Стряслось такое, что я решила: ничего хуже вообразить невозможно. Надо же, а?

Она нахохлилась, глубоко засунув руки в карманы.

– Начинается? – встревожилась Лора., – Пойдем быстрей. Я не богатырь, чтобы каждый раз тебя на горбу тягать.

Лора делала вид, что сердится, вспоминая ту, недельной давности ночь. Когда, бросив краденое авто за три квартала до дома, чуть не волоком тащила за собой Нойс, ощущая, как горяча ее рука.

– Бабулька моя, добрый вечер, это моя подруга, ей нехорошо, уложим ее в постель, – выпалила, едва завидев бабушку.

Все еще ладная, почти без седины в завязанных в пучок волосах – бабушку Грету нельзя не любить, несмотря на некоторые ее слабости. Она встречала их на крыльце. Как чувствовала.

Пока они неделю вдвоем выхаживали Нойс, Лора посвятила бабушку в кое-какие подробности, прояснившиеся только теперь. Молодая, брошенная мужем женщина, на последние сбережения снарядила малолетних дочерей в частную школу в Норденке. Трансконтинентальный экспресс – транспорт дорогой. Но самый безопасный – он стоит денег, потраченных на билет. Дети ехали не одни, а в сопровождении пожилой родственницы и двух, специально нанятых охранниц. Было предусмотрено абсолютно все…

В первый день Нойс металась в бреду, к ночи жар спал и она, обессиленная, лежала, глядя в потолок. Одеяло натянуто по самый подбородок, голова утопает в подушке. Чего Лора не хотела вспоминать, так это затравленного взгляда Нойс.

На следующий день все повторилось. Когда температура начала подниматься, Нойс испытала кратковременный прилив сил. Пошла в душ, вымылась, Лора помогала ей. С некоторой завистью отметила, что хотя Нойс старше нее на пять-семь лет, но фигура у больной – будь здоров! Простите за каламбур. «А я до сих пор – девочка щуплая. Спичка. Но не ломаная жизнью. Даниэль меня любит. На этом обсуждение закрыто».

Лора тогда обратила внимание на зажившую длинную ссадину на правом бедре Нойс. Она тянулась вплоть до щиколотки и свежей раной выглядела бы жутковато.

– Где ногу стесала?

– С-с мотоцикла ле…тела.

– А мотоцикл где?

– О-отняли, – у Нойс стучали зубы.

Лора подумала, какой это был долгий, отчаянный и безнадежный путь. Что она делала бы на месте Нойс? В испуге отогнала эту мысль. «Я бы умерла».

С каждым днем лихорадка Нойс слабела. Хотя не очень быстро. Временное улучшение порой сменялось рецидивом и все начиналось сначала. Бабушка, сама в прошлом медик, предположила, что при хорошем уходе Нойс полностью поправится. Ее болезнь – следствие крайнего физического и нервного истощения. «Может быть, такое расстройство здоровья и не дало ей умереть. Не позволило загнать себя до смерти».

На этом месте Лора отвлеклась от воспоминаний, они пришли.

– Давай, уложу тебя.

– Пока держусь. Цветок принесу, что ты просила.

Вольному воля. Хорошо, что Нойс сама ищет себе занятий, чтобы не оставаться наедине с горькими мыслями. Лора ощутила себя великим психотерапевтом. Завтра приезжает из Майи Стас, тогда она познакомит с ним Нойс. Уж дед-то не даст ей уйти в себя. Оставив Нойс возиться в палисаднике, Лора вошла в дом, поднялась наверх. Что такое с бабушкой?! А кто эти лю… Ее крепко взяли под руки.

– Я не понимаю, на каком основании вы ворвались в мой дом… Прошу, господа, оставьте нас в покое и убирайтесь вон! – голос бабушки дрожал, но на двоих, державших Лору она смотрела скорее с гневом, чем с испугом.

Третий, (похоже, начальник над остальными двумя), откровенно разглядывая Лору, сказал, лениво растягивая слова:

– Лорианна Парк задержана за экстремистские выпады…

– Это откуда и куда я выпадала? – съязвила Лора, – Прочь руки, уроды!

Вошла Нойс. Ее одежда, хотя и выстиранная, заштопанная, ясно указывала на невысокое общественное положение. Вдобавок, в перепачканных землей руках она бережно держала цветочный горшок.

Главный из оссовцев, на роже которого Лора явственно разглядела печать порока и невоздержанности… (тьфу, служения государству!), прикрикнул:

– Эй-эй, служаночка! Выметайтесь! Вместе с икебаной…

И мотнул головой, приказывая подчиненным увести Лору.

Неуверенно оглянувшись, Нойс поставила цветок в горшке на подоконник. Она двигалась, как в полусне. Попятилась, зацепилась за дверной косяк и неловко упала. Государственный человек рассмеялся. Подошел к Нойс, намереваясь отпихнуть ее ногой. Один за другим, раздались три быстрых, хлестких щелчка. Государственный человек застыл, сложился вдвое и осел на пол. Нойс поспешно подобрала ноги, чтобы не отдавило.

Бабушка, державшая игломет обеими руками, опустила оружие и сказала:

– Прошу прощенья…

А держащие Лору жадные руки дернулись, ослабев. Лора быстро присела, высвобождаясь от захвата. Толкнула мужчин и оба послушно повалились в разные стороны. Какая приятная симметрия. Лора с трудом подавила желание попинать мерзкие хари каблуками . «Теперь я, точно – враг государства. Ненавижу!»

Быстрый взгляд в окно. В обширном дворе никого. По периметру тянется темно-зеленая живая изгородь. Нигде не повреждена, не потревожена. Еще бы. Хороший кустарник – олдж. Официально запрещенный к выращиванию. В дальнем углу двора вышка ветряка, его лопасти лениво вращаются под утренним ветерком.

– Они через калитку прошли, – сказала бабушка, – Правильно Стас говорил: не бросать открытой.

Лора выскочила на веранду, опоясывающую дом на уровне второго этажа. Не пришли же оссовцы пешком?! Где их авто? Они с Нойс, возвращаясь, ничего не заметили. Лора тревожно озиралась. Вдали под утренним солнцем сияли среди зелени разноцветные крыши соседских домов. Реконструкция не затронула окраины Меты – вовремя прихлопнули Хозяйку с ее «империей». Лора внезапно сообразила, что нельзя торчать столбом на виду и скорчилась за перилами.

– Слева… за забором… – послышался голос Нойс. «Забором» она называла зеленую стену олджа.

Она вышла на веранду, глаза лихорадочно блестели.

– Где?.. – зашипела Лора и потянула Нойс за пояс, – Не стой надолбой!

Шофер курил, спустив ноги из кабины. Задняя дверь тюремного фургона открыта, в ожидании «клиента». Последняя затяжка, окурок щелчком пальца послан в четырехметровую стену кустарника, чьи побеги переплелись так тесно, что мышь не проскочит. Из живой стены выметнулись длинные усики; тлеющий огарок отлетел на дорогу.

– Ишь, ты!

Забавно. Шофер нагнулся, подобрал камешек. Швырнул. А вот тебе!

Такая же история. Ему стало весело. Огляделся, в поисках каменюки побольше. Получай!

На этот раз метательный снаряд не отскочил, а провалился внутрь. Ого, наша берет! Среди темной листвы сиротливо светился бледно-розовый бутон. Сейчас мы тебя… Где тут…

Он катался по земле, задыхаясь от смеха. Даже не заметил, как оказался накрыт сетью-липучкой. Тяжко ворочался в ней, икая:

– Цве…точек! Гы-гы… Цвето…

Четыре живых, но бесчувственных тела, погрузили в фургон. От праведных трудов Лора запыхалась, а вот бабушке хоть бы что. С ружьем за спиной и иглометом на поясе она смотрелась разбойницей. Грета Боргезе. Сильная, упрямая пожилая дама.

– Бабуля, – не удержалась Лора, – Ты у меня настоящий боец. Но что дальше?

– Чем загадочней, тем лучше. Ты сядешь за руль, или я?

– Я! – твердо ответила Лора.

Проехали по мосту, по которому утром она металась в поисках Нойс. Лора изрядно волновалась: а ну как мост, в самом деле, настолько ветхий? Ничего не случилось. Свернули на грунтовую дорогу. Слева подступал лес, справа серебрилась река. Лора стала забирать в самую глухомань. Двигатель натужно выл, но ходко тащил машину по ухабам. Наконец, Лора решила: хватит. Остановилась, выключила зажигание.