Текст книги "Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)"
Автор книги: Венедикт Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 51 страниц)
10. БЕГЛЕЦЫ
Клетка, куда ее поместили, имела восемь шагов в длину и четыре в ширину. Выпрямившись в полный рост, Лора коснулась бы головой дощатого потолка. Впереди сквозь частокол деревянных брусьев виднелось укрытое тучами небо. Из светлой дыры в облаках веером расходились солнечные лучи.
Справа местность заросла кустарником, за ним отдаленно шумела река. Но не та быстрая речка, через которую собирался перевести ее Альво. Представив в уме картину местности, Лора решила, что здесь главное русло разделено на несколько рукавов. Куда не побежишь, везде встретишь водную преграду.
Слева расстилалась утоптанная площадка. Тела с нее уже убрали. Вчера, под вечер, привели четверых, поставили на колени и расстреляли. Кто они были, за что убиты? Лора наблюдала казнь без страха, с болезненным любопытством. Сон. Чужой страшный сон… Нойс она больше не видела и спрашивала себя, не обманулась ли тогда.
«Маленькая пилочка – все, что мне нужно».Толстые плахи, из которых сложено дно тюрьмы, одолеть невозможно, но вот убрать боковой брус… За ночь сделает. Тихо выругалась. Что толку мечтать.
Встала. В углу в полу дыра отхожего места, над ней на потолке кран. Отвернула, подставила голову. Умывшись, попила немного. Отраву не добавляли, в этом она уже убедилась.
Рубашка и штаны, выстиранные накануне и разложенные на полу, за ночь совершенно высохли и Лора оделась, приличия ради. В здешнем климате можно обходиться минимумом одежды или вовсе таковой. Вчера на нее, голую, пришли поглазеть. Кое-кто сунул свой нос между брусьями, и Лора с удовольствием припечатала его кулачком. Потом приняла позу лотоса и закрыла глаза, отключив внимание от воплей и грязной ругани снаружи. Это было единственное, чем она могла им отомстить. Они тоже ничего не могли ей сделать, разве что надругаться и убить. Но не сейчас…
Недавно ее допрашивали два важных типа. Один, маленький, худенький, говорил тихо и складно; второй, высокий, грозно двигал челюстью и поигрывал желваками. Потом угрожал страшными карами. К их огорчению, Лора понятия не имела, кто ее сообщники, каковы детали антиправительственный заговора и как она поддерживает связь с агентурой в Майе. Болезненный бред. Она так им и сказала.
Маленький и добрый огорченно вздохнул и объяснил, что Лора Парк навлекает на себя нежелательные последствия. А злой пообещал переломать по одному ее прелестные, тонкие пальчики. Лора в ответ положила руки на стол, ладонями вниз. «Приступайте». Чем смутила обоих.
Послышались торопливые шаги. Это Пауль, бывший адъютант покойного генерала принес завтрак: жестяную банку фруктового сока, и хлебец. Хилая, бледная рука паренька на секунду коснулась тонкой, нежной руки Лоры. Пауль замер.
– Спасибо, ты очень добрый, – сказала Лора.
– Ты… очень красивая… Самая красивая, какую я видел.
– Спасибо.
Пауль пугливо оглянулся, судорожно зашарил за пазухой. Извлек нечто, похожее на обрывок веревки, золотисто-коричневого цвета.
– Возьми!
Лора опешила.
– Что это?!
Внезапная догадка озарила ее. Неужели? Пауль торопливо закивал. Рассказывал, глотая слова, но и так было ясно. Из Лориной прекрасной, так долго отращиваемой гривы (как она нравилась Дану!), вышел не один, а множество экземпляров оружия асассина. Солдаты, стерегущие сборщиков орхи, теперь боятся выходить утром на поля, потому что вечером возвращаются оттуда не все. Каким способом убийцы, смешавшись с массой одурманенных людей, сами избегают отравы, неизвестно. Пропавших солдат обычно не находят, потому что… Мертвого раздевают и тащат ко рву, помер как бы еще один раб. А форму надевает очередной оборотень. Пока генерал Шон (царство ему небесное) безуспешно ловил на выжженных холмах таинственных партизан, они пожирали его армию изнутри.
– Они не только среди сборщиков… Среди нас тоже, – захлебывался Пауль. – Они рядом!
Вчера случайно поймали одного. Тяжело раненный, он вскоре умер, а его тайное оружие втихаря прикарманил Пауль.
Лора с тревогой вспомнила Нойс. Вот-вот попадется. Первые дни Лора надеялась, что Нойс сможет как-то ей помочь. Хотя бы из опасений, что Лора на допросах о ней проболтается. Или… Нойс ведь будет на руку, если Лора умрет. Поежилась, держа в руках удавку, бывшую когда-то частью ее самой.
– Чтобы я… на собственных волосиках… Спасибо, Пауль, но я добровольно умирать не стану.
Пауль замотал головой: дослушай. Нагнулся, задрал штанину, извлекая примотанный к ноге стальной стержень сантиметров в сорок длиной. Торопливо передал ей и ушел, втягивая голову в плечи.
Лора разделась и прикрыла одеждой разложенные на полу «подарки». Если ей суждено дожить до вечера, тогда – попробует. А пока, «приятного аппетита, мадемуазель…» Набирайся сил. Попавшая в смертельный капкан, она будет бороться до конца.
Что вечно движет нами, не позволяет сдаться в самой отчаянной ситуации, когда ни надежды на спасение, ни веры в чудо давно уже нет?
До вечера ни Пауль, ни кто-либо другой не объявился. И насмешники больше не ошивались рядом. Всю вторую половину дня Лора спала, рассчитывая бодрствовать ночью. Проснулась внезапно. Разбудивший ее звук повторился. Автоматная очередь. Чей-то вопль вдалеке. Так кричат от невыносимой боли. Лора съежилась на полу. Крики, наконец, стихли. Остаток дня Лора ждала, что придут за ней, и немного успокоилась с наступлением сумерек.
Сумерек? Вблизи экватора их не бывает! Но, к удивлению и досаде Лоры, темнота долго не наступала. Сверху лилось призрачное сияние, как от стоящей высоко Минны, но обе луны еще не взошли! Лора по всякому выворачивала голову, крыша тюремной клетки мешала рассмотреть небо в зените. Через три часа загадочный источник света сместился к западу. Прильнув к деревянным брусьям, Лора рассматривала светлое пятно в небе. Не прогалина среди туч – грозовые утренние облака рассеялись, так и не подарив земле дождь, а просто неясное свечение. Черт бы его побрал! Лора предпочла бы находиться в полной темноте.
Ночь упала сверху черным, вышитым звездами покрывалом – астрономическое явление прекратилось, как будто выключили. Пора! Лора выпила воды из-под крана. Вот тебе, девочка, обед с ужином. Похоже, о ней забыли. Или – новая пытка? Если так, то завтра за нее возьмутся не раньше полудня. Чтоб дозрела. Ага, ждите.
Тишину разорвал протяжный крик слепоглазки, послышался и затих шорох крыльев. Почему, отправляясь на охоту, ночная птичка кричит? Ладно, за работу.
Скоро выяснилось, что план Пауля – одна большая, можно сказать: грандиозная глупость. Идея-то хорошая: обвязываешь два соседних бруса прочной веревкой (уж куда прочнее, Лора невольно усмехнулась), продеваешь стержень и закручиваешь, пока бруски не сломаются. Потом следующие два… и в образовавшийся проем Лора сумеет проскользнуть. Если б клетка была сделана из металлических прутьев, то да – они бы искривились и такими бы остались. А деревянные, длинные брусья в руку взрослого человека толщиной, со скрипом гнулись… и распрямлялись после снятия нагрузки. Лоре нужны были бы два комплекта изобретенных Паулем инструментов. И пришлось бы возиться, закрепляя стержни, чтобы закрутка не ослабла в решающий момент. А то вышел бы настоящий капкан.
С Лоры сошло семь потов, пока она оставила напрасные попытки. Села, тяжко отдуваясь, вытянула ноги. Хоть удавись, в самом-то деле. Неужели все кончено? Такого отчаяния она никогда не испытывала. Разве?..
Два года назад она поступала в Университет и серьезно недобрала баллов. Для нее, едва вставшей на путь взрослой жизни, не имевшей ни денег, ни дружеской опоры, это было равнозначно катастрофе. Она даже подумывала (не всерьез, а как возможность) о самоубийстве. В довершение профессор Томкин (тогда она не знала, что этот вальяжный, седоватый красавец – профессор) задал на последнем экзамене, идиотский, не в тему, вопрос:
– Почему крышки канализационных люков – круглые?
«Чтоб ты провалился, сволочь», – мелькнуло в голове и Лора, которой терять было нечего, зло процедила:
– Квадратную положи с перекосом – она под ногами провалится. Бульк! Только я вас и видела. А круглую, хоть как верти – дыру всегда закроет плотно.
«Способна к самостоятельному, творческому мышлению», – вынесла вердикт комиссия и Лору приняли. А идущего впереди всех отличника – зарезали.
Лора встала. Арканом из своих драгоценных (а то!) волос, перевязала два столба по обе стороны от углового. Дистанция по диагонали вышла гораздо больше. Всунула ломик (или что это такое ей Пауль подарил?) и принялась крутить. Чтобы было легче, один конец железяки выпростала посильнее и, перехватывая его, закручивала, прилагая все больше усилий.
Раздался громкий треск – один брус выскочил из гнезда наверху! Второй, до того момента напряженно изогнутый, распрямился, тоже наделав шума. Пам-м-м-р-р-р. Еще и завибрировал, зараза.
Лоре было все равно, услышал кто это безобразие или нет. В висках стучало. Обеими руками схватила скособоченный брус и выдернула из нижнего крепления. Благослови, Мария Заступница, столяров Суора. Испокон веку ваяют поделки без единого гвоздя. Искусно и крепко. До поры, Пока не раскурочишь слабое место.
«Дайте мне точку опоры, и я переверну Мир!» Пользуясь освобожденным брусом, как рычагом, Лора выломала еще один, открыв себе путь к свободе.
Снаружи послышались шаги. Лора замерла, зажав рот ладонью. Несколько отрывистых слов, чей-то стон-мычание. Кого-то тащили волоком. Шаги стихли вдали, оставив Лоре ожог внезапного испуга. Сердце сильно стучало, Лоре не хватало времени отдышаться. Схватила с пола сандалии и одежду, скатала в тугой узел. Прицепила к ломику. Поспешно вылезла наружу, чуть не ободрав бок.
Поразилась тому, что уже начало светать! Долгая тропическая ночь пролетела для нее, как один миг. «Вот, что значит, отдавать всего себя работе», – пришла на ум подходящая к моменту цитата из Томкина. Лора пробиралась через кустарник, и неожиданно вышла на утоптанную, крутую тропу; здесь шум воды слышался громче. День быстро разгорался.
Заросли кончились, впереди открылась ртутно-блестящая гладь воды. На отмелях ее морщила рябь; у берега цвет воды был глинисто-желтым, течение заметно на глаз. Самым радостным элементом пейзажа оказался подвесной мост – узкая стометровая дорожка из деревянных плашек. На том берегу деревья стояли стеной, Лору там никто не разыщет!
До сознания вдруг дошло, что она здесь не одна. На тропе стоял человек в форме, которую Лора уже научилась ненавидеть. Часовой ли, или так забрел по нужде, он был при оружии. И смотрел на нее!
В голове вновь застучали маленькие молоточки. Взмах руки, узел с одеждой полетел в голову солдата. А Лора, размахивая железкой, ринулась на него. Человек сдавленно вскрикнул, отшатнулся, попятился… и исчез, как провалился! Лора скатилась кубарем, ничего не соображая и опамятовалась уже внизу. В руках пусто, жалкое оружие она потеряла, кувыркаясь на склоне. Все. Убьют ли ее или потащат обратно, без разницы. Приподнялась, постанывая…
Солдат лежал неподвижно, странно подогнув ногу и вывернув голову.
– Вот черт… – прошептала Лора, – Вот же Дева недотраханная…
Рядом валялся автоматический карабин «Крамер». Лора подобрала его. «С недавних пор я полюбил огнестрельное оружие», – опять Томкин. Что он к ней привязался в это утро? Ступила на мост и испытала новое потрясение.
Почему сразу не заметила троих на середине моста, а только того несчастного, уже мертвого солдатика?! У нее что, от страха сузилось зрение? Она видит, как в туннеле, прямо перед собой?! А почему та троица не видит ее?С одним – ясно, уже никакой – избит до ужаса, кровь полосами стекает со лба на лицо, ноги подгибаются, двое других его держат. В армии задушенного генерала начались внутренние разборки? Все трое – военные.
Двое поставили третьего на колени, он трепыхнулся, не для того чтобы вырваться. Последний рефлекс схваченного смертным ужасом тела. «Обычно они стреляют в затылок».Приговоренный с усилием поднял голову…
Нойс.
Вокруг все словно остановилось. Лора вскинула автомат и повела дулом, как поливая из садового шланга. Голова одного экзекутора медленно лопнула, выплеснув желтовато-розовую массу. Второй так же медлительно поднимал автомат, когда у него поперек груди появились, одно за другим, кровавые пятна. Нойс начала падать вперед, распластываясь ничком – умная девочка. Когда время возобновило ход, Лора промчалась по шаткому мостику и в упор выпустила оставшиеся заряды в два трупа. « Никогда не думай, что ты хуже других. А не знаешь, что подумать – действуй».Спасибо, профессор, ваши афоризмы сегодня донельзя кстати.
Нойс с трудом поднялась на ноги, и они забрали автоматы у тех двоих. Трупы и разряженный автомат сбросили в воду. Лора сбросила, Нойс годилась лишь на то, чтобы давать умные советы. Потом ее пришлось почти на себе вести-тащить на тот берег. Надо было спешить.
Наконец, заросли укрыли их и они обе дружно повалились на траву. Лору начало трясти.
– Я их прикончила… Я… их…
Нойс лежала тихо, не отзывалась.
– Нойс?!
– …Живая… не бойся. Если что, заранее руки на груди сложу…
– Ага… Будь любезна… Тебя за… черный… юмор… так… отделали?
Вместо улыбки у Нойс получилась болезненная гримаса.
С помощью Лоры она села, достала из нагрудного кармашка что-то вроде маленькой бритвы. (Лора опознала в кусочке металла обломок «орхоуборочного» инструмента). Точными движениями Нойс обрезала у своих брюк штанины по спирали, получив две полосы материи шириной в десять сантиметров и около метра в длину. Попросила:
– Задние лапы вытяни, …
Обмотала Лоре ступни и лодыжки. Обкорнавши еще и рубашку, одарила Лору набедренной повязкой. Уронила голову, тяжело уперлась руками в мшистую землю. Глубоко подышала. Выпрямилась, протянула Лоре руку.
– Подними меня, bonida. Пойдем, что ли…
Их будут искать. В чащобе, а не на тропе вдоль берега, вниз или вверх по течению. Пьяному стиксу понятно. Лора и Нойс брели вглубь леса, который оказался не таким густым, каким вначале виделся Лоре. Скоро деревья окончательно поредели, впереди открылась поляна. На другой ее стороне не было деревьев, один кустарник, выше человеческого роста, темно-зеленая стена тянулась вдаль, насколько хватало глаз.
Олдж! Лора остановилась, застонав от отчаянья.
Нойс ухватилась за ее плечо, тяжело дыша.
– Что такое, Лора?
– Не видишь?! Олдж! Нас свалит раньше, чем пройдем десять шагов.
Нойс, не отпуская плеча Лоры, сказала:
– Я тупая. Не поняла сразу, отчего с этого края лагерь слабо защищен. В таких кушерях у целой армии крыша съедет.
– Расскажи о себе, – попросила Лора, – Мы же толком не знакомы. А я тебе быстренько в жилетку поплачусь. Потом… ты сама сможешь?
– Застрелиться? Думаю, да.
– Тогда… сперва меня. А то я что-то… Подожди, не смотри…
Отвернувшись, Лора расплакалась, как обиженный ребенок.
В лоток скользнул цилиндр пневмопочты, Астер раскрыл его, вынул и развернул депешу. По мере чтения его физиономия все больше вытягивалась. Подозреваемая Лорианна Парк умудрилась бежать, убив троих человек. Первый найден на берегу со свернутой шеей, двоих застреленных выловили в реке. У одного снесено полчерепа. Другой сохранил на лице выражение крайнего изумления. Бежала Лорианна практически голышом, узел с одеждой и оружием в виде стального прута и удавки обнаружен на берегу. Бежала через непроходимые заросли олджа, куда нормальный человек не сунется – быстрое опьянение, потеря ориентации и самоконтроля гарантированы. Если вовремя не вытащат – смерть.
Астер недоверчиво хмыкнул. Выводы автор доклада делал строго логические, без малейших всплесков здравого смысла. Девушка не найдена поблизости от места побега ни живой ни мертвой. Обнаруженные следы ведут в олджевый лес. Следовательно… там и догнивает труп несчастной. Доведенная до отчаяния, ничего не соображала и пошла навстречу гибели. Астер не чувствовал себя убийцей, но настроение, и так с утра нехорошее, стало еще гаже.
Одно несоответствие его встревожило. В записке говорилось о следах человека в армейских ботинках… А ведь Лору вынудили спасаться бегством без ничего. Хотя… Астер вновь не удержался от усмешки: очевидно, девчонка забрала обувь убитого, чтоб не переться босиком, для горожанки это – пытка. Выходит, действовала не в такой уж панике, на трезвую голову.
Набрал на клавиатуре короткий запрос, через несколько секунд сотрудник ОСС в Суоре его прочтет. «Отсутствовала ли обувь на одном из убитых Лорой Парк?» Через одиннадцать минут на экран выскользнул ответ: «Нет. Кроме оружия ничего не пропало. А в чем дело?»
Астер написал, в чем дело, не стесняясь в выражениях. Нового ответа пришлось ждать битый час… Да, предположения господина директора – верны. Подозреваемая во время бегства (скорее случайно, чем намеренно) помешала расстрелу террориста. Это – тоже женщина, выдававшая себя за сотрудника ОСС, группа «Дельта». Если две преступницы до сих пор живы, то, объединив усилия, станут неизмеримо опаснее, чем каждая в отдельности. В связи с чем сотрудник из Суора почтительно испрашивал указаний господина директора.
Астер раздраженно ответил, что если не достало ума поймать, так ликвидируйте. Если и на это мозгов не хватит, то он, Астер, уволит всех к чертовой матери. А группа «Дельта», идиоты вы доверчивые, упразднена десять лет назад – проверки одного этого факта было бы достаточно, чтобы мгновенно разоблачить самозванку.
– Толли затолкал меня в подвал раньше, чем дом Альво взлетел на воздух…
Нойс коротко рассказала, как Толли схватил ее, не обращая внимания на сопротивление, и бросил в открытый люк, сам спрыгнул следом. Из подвала вели ходы в подземный мир Утопии, который они с коварством, порожденным отчаянием, покинули месяц спустя. Нойс вышла первой, отвлекая на себя внимание, после чего Толли расстрелял дозор из игломета. Нойс не на шутку опасалась, что он зацепит ее – это была бы неприятная смерть. Обошлось.
Среди семерых, убитых ядовитыми стрелами, нашлись двое, чья форма подошла Толли и Нойс. Остальных раздели, и бросили в быструю реку. Их оружие завернули в их же одежду, добавили камней и также утопили.
– Сами не утерпели по-быстрому вымыться, представь, как от нас разило после месяца в катакомбах… Голыми, нас и застукали. Не зло высмеяли, сказали мне парочку комплиментов. Я пожаловалась на судьбу; спросила, что делать, уставшей играть в героиню женщине. Кто такая? Не спрашивайте. Группа «Дельта» – в подчинении ОСС – ляпнула первое, что на ум пришло. Все заткнулись. Толли, голый, поджарый, кивал и помалкивал. Карабин как-то незаметно оказался у него в руках. А я твердила, что позарез нужно авто, нагнать мой отряд. Реквизирую, сказала, своей властью, потому что голодная и злая. Закончилось тем, что мы преспокойно оделись. Нас привели в военный лагерь, накормили, дали свободную палатку… Вот и все.
– Запасливая ты моя, – буркнула Лора, наблюдая, как Нойс высекает огонь из крошечной зажигалки.
Костерок весело занялся, и Нойс принялась готовить ужин для двоих. Толстые, мясистые, с бурым отливом стебли, нанизала на прутик, чтобы поджарить. Мясолист или «стиксова капуста».
– У меня еще три штуки по карманам рассовано, – пояснила Нойс.
В пляшущем свете костра ее лицо по-прежнему выглядело жутковато. Рассеченная губа, распухший нос и синяки под глазами… Хорошо, хоть засохшие потеки крови из глубокой ссадины на темени, Лора недавно оттерла ей ломтиками того же мясолиста. Нойс не скоро станет прежней. «Она была привлекательнее меня. Когда умытая…»
Нойс угадала ее думы.
– За тобой прятаться стану, чтоб людей не пугать.
– И тихонько воровать зажигалки, – нечаянно съязвила Лора.
– Это – подарки. От поклонников.
– Чего?..
– Мне бы время… У Толли нервы сдали.
Лора не стала расспрашивать, что такое стряслось, что повелительница толпы оголодавших мужчин, стройными рядами толпящихся у ее трона… избитая, окровавленная, едва не рассталась с жизнью на ее, Лоры, глазах. И какую роль во всем этом сыграл Толли.
Потянула носом. Вкусно же пахнет, черт!
Нойс отдала ее долю. Свою ела, откусывая маленькие кусочки, страдальчески морщилась.
– Как мясо, в самом… деле… – промычала Лора с набитым ртом.
Впилась зубами в очередной кусочек. Откуда Нойс столько знает? Они прошли, не задохнувшись, олджевую рощу, потому что Нойс вспомнила одну старинную уловку. Когда отравленные кущи сменились нормальным южным лесом, они пили воду из чаш огромных белых цветов. Ели странные фрукты, которые Лора одна побоялась бы взять в руки. Их надо есть, зажав нос, чтобы не стошнило от мерзкого запаха. А вкус – непередаваемо-восхитительный. Они с Нойс не умрут, потому что для нее здесь как дармовая забегаловка.
– Я бывала в этих краях, – рассеянно сказала Нойс, – Места опасные, но жить можно.
– Надеюсь, раньше тут с тобой мягче обходились…
– Да.
– Нравы аборигенов испортились…
– Времена изменились.
– Оно видно. Вон как отделали.
– Когда бьют, нельзя увертываться. Рыло заживет, а получить по затылку или в височную кость… упаси боже. И кричать надо, даже когда не сильно бьют. Быстрей угомоняться.
– Грамотная… Ты… не из уголовниц, часом? – Лору испугала собственная догадка.
Нойс не обиделась.
– «Связалась с дурной компанией», – так принято говорить.
– Потом все бросила и начала новую жизнь?
– Попыталась…
Нойс скривилась, как от боли. А может, ей, в самом деле, было больно.
От еды Лору начало клонить ко сну, но она себя поборола, а вот Нойс держалась с трудом. То и дело теряя нить разговора, велела Лоре собрать сухих веток и уложить настилом, прикрыв сверху свежими. Их еще надо было срывать, и Лора тихо злилась, что ее заставили работать. Но задание исполнила честно.
– Уверена, что с постельки нас никто не подымет? Какой-нибудь зверюга? Я не хочу проснуться у него в животе.
– Ты же видишь, где мы.
Круг из густо торчащих тонких стволов с длинными перистыми листьями и липкими бутонами. Когда они сюда лезли, Нойс держала в руках сухую ветку, от прикосновения к ней заросли сами собой расступались на мгновение в стороны и надо было успевать прошмыгнуть. Потом открылась маленькая центральная поляна. Стволы сходились над ней непроницаемым шатром. Здесь и устроили бивак, разожгли огонь, слопали половину найденного Нойс мясолиста…
Страж-дерево. Оно похоже на небольшой, очень густой лесок, являясь при этом единым организмом с общей корневой системой. Внутренние побеги с годами отмирают и образуется то, что в шутку зовут «комнатой для совещаний». Тихое, защищенное от посторонних место.
– А… змеи?
– Удавы не водятся… А мелочь полазит по тебе… Стерпишь.
По хворосту змеи не ползают, сообразила Лора, для того и сделан высокий настил. И… самое главное, в замкнутом со всех сторон зеленом шатре нет ни одного кровососущего насекомого! Страж сам питается ими. Он – вроде гигантской росянки, плотоядное растение. Залетит ли кто, заползет… Ловушка.
– Домик для тараканов, – сказала Нойс.
– Тарака…
Лора не сразу поняла, что Нойс опять шутит. По ней не скажешь, что ей весело. Но с поры, как вдвоем попали в немыслимую, жестокую круговерть, появилась в ней некая взвинченность, занявшая место прежней безысходной печали. Сиюминутная борьба с грозящей им смертью возвращала Нойс к жизни, которая, как недавно казалось, потеряла для нее смысл.
Костерок догорел, и Нойс затерла его ногой. Ей-то хорошо, в ботиночках.
Нойс предложила:
– Ложимся? Просыпаешься рано – будишь меня. Если живая.
– Если… – буркнула Лора, – Умеешь видеть светлые перспективы.
Нойс не приняла шутку. Или не поняла, или признавала черный юмор только за собой. Стянула с ног ботинки.
– Возьмешь, если что. А то обмоток твоих надолго не хватит.
Лоре снилось что она дома, и весь кошмар позади. Она рассказывает свои похождения Дану, любуясь его потрясенной физиономией. Как она по нему соскучилась! Спохватывается: надо представить Дану Нойс. Где же она? Где?! Вместе с тем понимает, что видит сон, что Нойс, на самом деле, рядом, но не здесь, а наяву. Пусть тоже видит счастливые сны.
