Текст книги "Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)"

Автор книги: Венедикт Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 51 страниц)

Затем, вскочив на ноги, стремглав кинулся в свой кабинет, экран видео уже полнился тревожными сообщениями агентов.

Преступного адмирала до кутузки не довезли. Непостижимым образом он испарился из запертого и тщательно охраняемого тюремного броневика.

Гэри скрипнул зубами. Знаем мы эти чудеса. Кто из людей ОСС куплен военными, разбираться будем потом. Переиграл, сволочь! Ах, переиграл!

Поспешно сбросил такой красивый, прекрасно сидящий на нем костюм. Облачился в мешковатые шорты и цветастую, с глупым рисунком майку. На ноги натянул кроссовки. Попрыгал на месте. Хорошо. Он в прекрасной физической форме.

Несколько этажей Дома власти горели. В сумерках, опускавшихся на столицу, это выглядело зловеще-красиво. Толпа зевак глазела на зрелище; среди них спортивно одетый долговязый молодой человек на мопеде. Криво усмехнулся, поиграл желваками на скулах, и укатил прочь.

– Какой кретин стрелял боевыми? – спросил Гелла у адъютанта.

– Никак нет. Депутаты жгут компромат. Вот и устроили пожар, неумехи.

– Ясно. Как начнут разбегаться, вылавливайте. Организуем процесс над взяточниками и казнокрадами. Кто сдаст остальных – освобождается от ответственности.

– Так точно. Один уже есть – депутат Мадариан.

Гелла откинулся на спинку стула, мундир давно снял, рубаха расстегнута до пупа, ни к чему парится. Власть над людьми не модными костюмчиками покупается. Длинные ноги вытянул, положил на стол. Пусть отдыхают. Руки скрестил на груди. Сквозь полупрозрачный рукав рубахи из шелка-паутинки тускло просвечивал опоясывающий левое предплечье адмирала биобраслет.

– Да! – вспомнил Гелла. – Сообщи генералу Корману: усилить наступление на Суор. Осталось немного: додавить этого гаденыша Боргезе. Достал он меня. Ловили, поймали, ан нет – выскользнул, как кусочек дерьма между пальцами.

Адъютанта позабавило, что шеф, недавно лихо сбежавший из-под ареста, не ценит аналогичный подвиг, совершенный другим. Но вида он не подал.

– Кстати, господин адмирал! Нынче в Суоре «повелителя драконов» упоминают не иначе, как вместе со спутницей. Подругой его погибшей жены. Личность – устанавливаем.

– Понятно. Быстро утешился. Поменял, как перчатки.

В голосе адмирала проскользнула нотка непонятной злобы.

– А Корману скажи: из кожи вон пусть не лезет.

– Э-э?

– Лишние потери мне не нужны. Не выйдет взять сладкую парочку живьем…. Ну и не надо.

4. ДОРОГИ, КОТОРЫЕ МЫ ВЫБИРАЕМ

Над вышедшей из пределов рекой плыли сизые клочья тумана. Высокие стволы горий торчали прямо из воды. Старый берег исчез, поглощенный паводком, а новый, поросший гориевым лесом, был труден для причаливания. Сквозь туман на речной глади смутно проглядывала неподвижная громада грузовоза. Между ним и берегом сновали две «водомерки» – корабли на воздушной подушке. Они поочередно отцепляли от грузовоза составлявшие его тушу контейнеры. На берегу полуголые молодые люди открывали их и извлекали на свет божий драгоценное содержимое. Автоматические карабины «Крамер-2». И ящики с патронами.

Десятки. Сотни. Тысячи единиц самого надежного и простого в обращении оружия. Снобы считали его устаревшим, но уже больше полувека оно безотказно служило бойцам в любых краях Мира. И слава его конструктора затмевала достижения современных оружейников.

Очередной опорожненный контейнер закрыли и подошедшая «водомерка» взяла его на буксир. А Нойс вперилась взглядом в толстяка на палубе маленького, юркого корабля.

– Гус?! Почему вы здесь? А как же ваша харчевня? Оставили второго Николая присматривать за ней?

Гус, не узнавая ее, приложил ладонь к уху.

– Миз бывали у нас?

– Да. Вы рассказывали о Хозяйке, пока ваш помощник готовил кушанья.

– Лейтенант со мной.

– Почему вы здесь? – не унималась Нойс. – Зачем бросили все? Вы – не одиночки без роду и племени, у вас налаженная жизнь, друзья, близкие…

– Есть такая вещь, как присяга, миз…

– Чушь! Бред собачий! Хозяйка освободила воинов от присяги! Не тратьте время, силы и саму жизнь на служение призракам!

– Миз… Мы давали присягу не ей. А земле, где родились. Если Суор проиграет – Остров падет во второй раз.

Двигатель «водомерки» пронзительно взвыл и она стала быстро удаляться, унося в туман собеседника Нойс.

– Вы как будто потрясены? – сказал Дан, полулежа на носилках, которые держали четверо крепких молодых парней. Последний переход дался ему тяжело и больная нога совсем отказывалась служить. Положение унизительное, но ничего не поделаешь.

– Нет, – солгала Нойс.

– А я еще не спросил, откуда у вас… миллион золотом? Учтите: ни в чем не подозреваю; вы потратились на благое дело.

– Это – деньги Лоры…

Повисло молчание. Дан изо всех сил старался не выказать слабости. Его девочка погибла ужасной смертью, при не ясных обстоятельствах… Атолл Марион с той поры не отвечает на вызовы.

Лора… Пусть это оружие ляжет в крепкие руки молодых бойцов. Пусть они идут в бой без страха и сомнения. Пусть отомстят за тебя.

Грузовоз и сопровождавшие его «водомерки» ушли, растаяв в пасмурной дали… Носилки со смущенным и беспомощным Даном поместили под наскоро сооруженный из веток и широких, плоских листьев навес. А Нойс обратилась бойцам:

– Вашего командира и вождя мучают раны, ему тяжело говорить. Я – его язык, его голос. Слушайте меня, люди!..

И ее слушали. Она говорила просто и понятно. Люди делятся на плохих и хороших. Хорошие люди работают и они бедны. Плохие – богаты и бездельничают, а от безделья мучают хороших.

– Боец Ао! Ты работал на помещика. Хорошо ли помещик обращался с тобой?

– Да… то есть… ну, в общем…

– Был кто-то, с кем он обращался плохо?

– Да, мой друг Бо однажды напился, подрался и его выпороли…

– Вот. Твой друг Бо страдал и беден – он хороший. Помещик богат и мучил его – он плохой. Ты – хороший человек, который освободился от помещика. Вы теперь – свободные люди!

Глаза Ао сияли.

Множество дорог открылись ему и все вели к одной цели.

В Мире много плохих людей.

Но еще больше хороших, которые порабощены.

Он – Ао, должен их освободить.

Дан сумел сохранить положенный по званию невозмутимо-спокойный вид. Но, когда Нойс закончила пафосную, насквозь лживую и оттого так правдиво звучавшую речь и подошла к нему, тихо сказал:

– Черт возьми. Мне неловко. Я никогда не научусь так смело и нагло врать людям. А вы-то как себя чувствуете?

– Как наркоман, после длительного воздержания вернувшийся к любимому зелью. Я честно хотела быть хорошей. И что получила взамен?

Нойс погрозила кулаком угрюмым небесам. Словно в ответ на ее жест, сквозь облака проглянуло солнце; в рядах бойцов послышался радостный смех.

– Я командую драконами, а вы погодой. Парни всерьез верят, что вы заклинаете тучи.

– Гелла не может выжимать их на землю вечно. Когда-то он выжмет их досуха и время это близко. Я знаю. Вы знаете.

– А люди – верят…

Послышались легкие, стелящиеся шаги, мальчишка – ординарец Дана подбежал к ним. Залопотал быстро, Дан с трудом понимал суорский диалект, смысл известия ускользал от него. Нойс слушала внимательно, чуть склонив голову.

– Он говорит, что армии адмирала Геллы перешли в наступление там, где их не ждали. Стремительным броском занят город Тир – столица одноименного протектората, нашего союзника. Ракетные базы – основа ударной мощи Тира, также захвачены все до единой. Гелла повел войну методами Острова – высадка десантов в глубине вражеской территории; нарушение коммуникаций и связи. Лисичка в курятнике – это я пацана цитирую. Большой бардак малыми силами – это мой комментарий.

– Руководство Тира пленено в полном составе, кроме старика Яна. Тон-Картиг успел «сделать ноги» и пребывает неизвестно где. Объявлена награда за его поимку. Передача со спутника еще продолжается, сейчас принесут запись.

Она кивком отпустила мальчика, сказав на прощанье несколько ободряющих слов. Обернулась к Дану.

– Меня утешать не надо, – сказал Дан. – Кажется, вам нравится адмирал Гелла. Очень уж невозмутимое у вас лицо, когда мы о нем говорим. Поздравляю, ваш кумир достойно проявил себя. Незаурядный человек. Можете продолжать восхищаться им, пока есть время.

Нойс тихо возразила:

– Мы поборемся…

– Конечно! Я не собираюсь сдаваться за просто так.

О делах больше не говорили. Оба понимали, что выхода нет.

День тихо умирал. Под зелеными сводами, поддерживаемыми стройными колоннами стволов со светло-коричневой, пятнистой корой, сгущалась тьма.

Пути дальше не было. Час от часу становившаяся все более рыхлой и влажной, почва превратилась в чавкающее месиво из прелых прошлогодних листьев, ядовито-зеленого мха и белесых, на тонких ножках грибов. Впереди что-то явственно журчало и хлюпало. Река пробила себе очередную непредвиденную дорогу и отрезала им путь.

Дан приподнялся на носилках. В наступающей темноте послышался голос Нойс:

– Не первый и не последний паводок в этих местах. Разница лишь в том, что нынешний вызван искусственно…

– Что вы хотите сказать, Нойс? – окликнул он ее.

– Здесь ходили не раз…

Узкий луч синего света из потайного фонаря в ее руках обежал круг, погас, вспыхнул снова.

Памятки на стволах, в виде вырезанных в толстой коре стрел, обнаружились скоро. Знаки были старыми, заплывшими, но все еще хорошо различались в неверном свете фонарей. Они привели к могучей, двенадцатиметрового обхвата, гории. Стрела на ней указывала вверх.

Дан чуть было не спросил у Нойс, что это значит, но вовремя прикусил язык. Он должен знать ответ сам. Поднял руку.

– Посветите.

В круге света увидел подобие веревочной лестницы. Перекладины из так называемого «железного дерева», не гниющего и не подверженного воздействию древоточцев из-за своей умеренной ядовитости. Соединены меж собой тонким тросом, сплетенным из шелка-паутинки – продукта жизнедеятельности обитающего в эти местах крупного мохнатого паука. Совершенно безвредного, хотя и страшного на вид существа.

– Мы поднимем вас, – сказала одна из девушек-телохранительниц. И ловко полезла наверх, быстро скрывшись из виду. Ее товарка поспешила следом.

Вскоре они сбросили сверху трос, Дану оставалось лишь защелкнуть на себе страховочный пояс. «Повелитель драконов должен уметь летать», – уныло подумал он и был аккуратно вознесен наверх. И едва сдержал удивленный возглас при виде представшего его глазам зрелища.

Подвесной мост на тонких, невероятно прочных нитях, зацепленных за стволы и ветви деревьев. Шириной не более метра, с перильцами только с одной стороны. Собранный из хлипких на вид дощечек, он тянулся вдаль, утончаясь и исчезая во тьме. Удивление сменилось страхом, когда Дан сообразил, что с носилками здесь не пройти. Ему придется идти над темной пропастью на своих двоих.

Девушки освободили его от упряжи и вновь сбросили пояс вниз. На этот раз «вознесения» удостоилась Нойс. И то верно, зачем тратить силы зря. Частичка ее натуры приоткрылась Дану – Нойс любит говорить о равенстве и свободе, но предпочитает, чтобы ей служили.

– Я пойду впереди. Не бойтесь.

Ее рука коснулась бедра Дана, и боль в ноге внезапно прошла.

– Идемте. Мы должны освободить место следующим. Дистанцию держать четыре метра, чтобы нагрузка равномерно распределилась по мосту.

Каждый потом повторял приказание Нойс для шедшего за ним.

Один шаг. Остановка. Перехватить рукою перила. Еще шаг… Все сначала.

У каждого на груди висит фонарик, испускающий слабый сиреневый свет.

Ты видишь вперед не далее пяти следующих шагов.

В темноте слышны стоны ночного ветра в кронах вековых горий.

Внизу взбесившаяся река прокладывает новый путь.

А ты идешь дорогой, которой до тебя кто-то уже прошел.

Он смог это сделать.

Сможешь и ты.

Слышен нарастающий гул, завершившийся мощным глухим ударом; от него мост начинает дрожать; вибрации постепенно затухают. Это вдалеке рухнул лесной исполин, старое дерево, корни которого уже не держали его так же крепко в земле, как было во дни его молодости. Река довершила дело.

Повисшая между небом и землей, цепочка призрачных огней упорно движется сквозь ночь. Один огонек отрывается от остальных, летит вниз… вниз… Исчезает.

Силуэт идущей впереди Нойс стал четко различим. Сквозь частокол стволов впереди сочился бледный свет. Это не был золотистый свет ближней луны – Обо, или алмазный блеск луны дальней – Минны. И до рассветной зари еще оставалось много часов. «Серебристые облака».

Дан поскользнулся и, охваченный холодом ужаса, упал на колени, ожидая, что соскользнет в черную пустоту внизу… И внезапно ощутил под ногами не шаткие дощечки, а твердую землю. По настоящему твердую, ибо упав, крепко ушибся.

Мост кончился, выведя туда, откуда его начинали строить – такой каламбур невольно пришел Дану на ум, пока он корячился, пытаясь встать. Самое обидное, что Нойс не остановилась помочь, а продолжала идти вперед размеренным, легким шагом.

Досадуя, он кое-как поднялся, заковылял следом. Боль в раненой ноге вернулась.

Жесткий скальный выход постепенно сменился нормальной, пружинящей под ногами почвой. Дан наклонился, превозмогая боль, потрогал мох, плотным ковром устилающий землю. Тот был сухим.

Из светлого сумрака донесся голос Нойс:

– Отдых до утра. Всем спать.

Дан повторил ее слова подошедшим следом бойцам.

Вот тебе и «повелитель драконов»…

Власть над сотней усталых молодых мужчин ушла от Дана в руки Нойс.

Никто этого не заметил, кроме них двоих.

Адмиралу Гелле доложили, что командующий операцией в Суоре – на связи.

– Чего тебе, Корман? – Гелла не любил, когда подчиненные за каждым чихом обращались к нему. Впрочем, этот генерал был довольно самостоятельным.

– Команданте Боргезе с отрядом вышел из окружения в районе населенного пункта…

Гелла досадливо скривился: не нужны ему названия занюханных деревень.

– Короче. Думают затеряться среди местных. Когда решат, что это им удалось, бери тепленькими. Осведомителей окрест у тебя достаточно, хорошо поработал. Хвалю.

Корман помялся, его худощавая физиономия на экране видео выражала некое смущение.

– Они вошли в село, не маскируясь. С оружием и в форме.

– Численность? – резко спросил Гелла.

– Э-э… не могу сказать.

– Зря я тебя похвалил.

– Видите ли… мои шпи… осведомители из местных жителей… бежали… завидев вооруженную банду. Не до сбора сведений им было. Жизни спасали.

– Я рад, что их шкуры уцелели. Дальше разбирайся сам. Не малое дитё, чтоб я тебе дорогу показывал. Действуй.

– Э-э…

– Чего тебе еще?!

– Нет, ничего.

– Тогда – конец связи.

Далеко-далеко от Майи, на полевом командном пункте в дебрях провинции Суор, генерал Корман снял фуражку и задумчиво поскреб лысеющую макушку. Черт его знает, может надо было сказать вождю Эйкумены, что выяснена личность спутницы команданте Боргезе.

Она – давняя знакомая адмирала.

5. «МЫ ТЕБЯ ЖДЕМ!»

Моя жизнь, та которую я помню, началась десять лет назад.

В тот день я очнулся на скамье, на вокзале. Я не знал, что это – вокзал. Вокруг было людно и шумно. Временами чей-то громкий нечеловеческий голос возвещал непонятное. Огромное зеленое животное со страшным ревом проползло неподалеку. Оно было членистым, невероятной длины… Вдоль тела сверкали прямоугольные пластины прозрачных чешуй.

Потом я был в каком-то помещении, меня привели туда. Вокруг тоже были люди, но я успокоился: их было не так много, как до этого. Кто-то показал на стоящий на столе аппарат видео. Спросил:

– Что это?

– Это – видео, – ответил я дураку.

Его товарищи тоже оказались идиотами. Засыпали вопросами:

– А это что? А это? – показывая то на настенные часы, то на письменный прибор и тому подобную ерунду.

– Часы, – объяснял я, – Авторучка. Блокнот.

– Как тебя зовут? – спросили меня.

И я ответил:

– Не знаю.

Через три дня меня отпустили. Врач (я уже знал, что люди в светло-салатных халатах – это врачи), сказал:

– Фактически – вы здоровы. Потеря автобиографической памяти труднообъяснима с позиций современной медицины. Но такие случаи бывали. Люди лишались памяти о прошлом, и… замечу: это всегда происходило в местах большого скопления народа.

– Меня кто-то отравил? Чтобы ограбить? – спросил я.

Доктор одобрительно кивнул.

– Здраво мыслите, молодой человек. Отравление – вполне допускаю. Сочетание алкоголя с некоторыми медицинскими препаратами… Последствия непредсказуемы. Запомните, юноша, на будущее: никогда не пейте с незнакомцами. Удачи вам. Счастливо.

«Счастливо…» Так говорила мне жена, провожая в город на заработки. Но я забегаю вперед. У меня тогда еще не было жены. Как не было документов и денег. Добряк доктор ссудил меня небольшой суммой.

– Вы мне ничего не должны. Когда-нибудь поможете какому-то бедолаге. Тогда считайте, что мы с вами в расчете.

Конечно, лечить бездомного бродягу – для больницы один убыток, оттого меня так скоро выкинули вон. Но доктор отучил меня бояться поездов и автомобилей. И на том спасибо. Эти штуки – совсем не живые. На них ездят. Но я предпочитал ездить на стиксах – вот они-то, без сомненья, живые, теплые, умные.

Два дня я болтался по городу без дела. Город был большим и назывался Гана. Как и зачем я сюда попал, простите, не помню. На окраине, выйдя из дешевой забегаловки (я не пил спиртного, только пожрать и все), столкнулся с молодым стиксом. Вот о стиксах я знал! Они разумные, деловитые, насмешливые. Садись на него и езжай, куда хочешь. На шее у огромного котяры болтался кошель – денежку туда, будь любезен. Стиксы понимают человеческую речь, а вот их язык для нас слишком труден. Тысячу лет нерушим неписаный договор: люди и стиксы не обижают друг друга. Умные хищники, неспособные работать (четыре ноги и ни одной руки, уж извините) стали для людей одновременно охранниками и транспортным средством. В замен – кормежка, избавляющая от необходимости охотиться, и территории для расселения.

В любых краях Мира, около самого захудалого городишки, вы найдете деревню стиксов. Что будет с ними теперь, когда человек окружил себя бездушными машинами? Ей-богу, не знаю. Но пока стиксы, заметно потесненные в своих правах, еще дружат с нами.

Усевшись на лавочку подле харчевни, я беседовал со стиксом, поверяя свои печали, а он только мурлыкал, и терся огромной головой о мои колени. «Не горюй, брат».

– …Даже имени своего! – закончил я горькую повесть.

Кисточки на ушах стикса пошевелились.

– Не веришь? – спросил я.

Он фыркнул, большая голова склонилась ниже.

– Оставь! Ты вовсе не так голоден, чтобы кушать мои ботинки.

Он откровенно улыбался, показывая большие, белые клыки. Кстати, жутковатое зрелище для непривычного человека. Но я не боялся, что доказывало, что раньше я часто общался со стиксами.

Короче, повинуясь его пристальному взгляду, я снял левый ботинок и, вынув стельку, обнаружил пластиковый прямоугольник. На нем была фотография незнакомого юноши. И текст. «Гражданин Эгваль Ноэль Гарт». И еще какая-то цифирь. А в самом верху (для дураков вроде меня) написано: «Личная карточка».

Стикс сказал свое «мяу», в знак того, что именно об этом он и толковал. Где ж еще прятать ценные вещи. Не в карманах же. А я глядел на фото незнакомца и повторял имя. Ноэль Гарт. Это – я.

К чести моей, второй ботинок я проверил без посторонних советов. Своим умом дошел. Это ж надо, как поумнел. Свернутый множество раз листок бумаги, короткий текст только в самой середке. Это чтоб не вытерся слишком быстро. «Олдеминь. Улица Спокойная, 27. Целительница Альта Зикр».

Видно, заболел я давно, и болезнь прогрессировала. Опасаясь наступления полного маразма, я, наверное, предпринял что-то, чтобы не стать человеком без роду и племени. Возможно, госпожа, как ее… Зикр, сможет сделать для меня больше, чем дипломированные врачи.

Я похвалил себя за предусмотрительность. Не такой уж дурак, а?

Добился своего…

У меня снова есть имя. И цель.

Путь был далек и долог. Я менял стиксов, или они сменялись сами, это происходило как бы само собой. И все они мне сочувствовали. Когда у меня кончились деньги, очередной стикс просто мотнул головой, так что его кошель ткнулся мне в руки. Бери, дескать, грошей, сколько надо, не стесняйся. Этим самым он уменьшал свою порцию харча, за который ясное дело, ему тоже надо будет платить. В следующей придорожной гостинице я весь день и посуду мыл, и дрова колол, и всякое прочее. И должок стиксу вернул. «Мы бедные, зато честные». Так я ему сказал, а он рассмеялся в ответ. Ну, мне представилось, что рассмеялся.

Грунтовая дорога незаметно перешла в такую же серую, двухколейную улицу, до асфальта здесь еще не доросли. Саманные, крашеные белой известью и крытые камышом дома. Кривые заборы, увитые плющом. Мой стикс приободрился – вот это нормальные жилища – не сумасшедшие каменные громады. Я считал дома, чтобы не ошибиться, но на этом углем была выведена цифра 27. Нервничая, стал зачем-то поправлять лямки рюкзака.

Забор весь цвел белыми, желтыми и фиолетовыми колокольчиками. В маленьком дворе, за покосившимся сортиром, виднелся поросший бурьяном огород. А ближе ко мне, оседлав толстый сук старой вишни, девушка в грубых штанах и мятой рубахе, собирала жалкий урожай с еще живых ветвей в зеленую кастрюльку. С веранды что-то орал приемник – девчонка соединяла трудовую деятельность с культурным досугом. Она мне сразу понравилась. Симпатичная дочка у этой самой целительницы.

Я трусовато покашлял, обратите, мол, внимание.

– Ау? – отозвалась вишневая нимфа, обратив-таки на меня внимание.

– Э-э… – проблеял я, – Почтенная миз Зикр здесь живет?

Она вроде бы удивилась, чудные, густые брови поехали вверх. Не туда попал, что ли?!

Потея и заикаясь, я стал объяснять, кого ищу. Девчонка милостиво махнула рукой.

– Зайди, что в калитке топчешься. Стиксу дальше шлендать, ихняя деревня – прямо. На веревочку за собой закрой.

Я вошел. Закрыл за собой калитку на веревочку – для этих мест очень надежный замок. А девчонка протянула мне сверху кастрюлю с вишнями.

– Держи!

Я взял и держал. А девчонка лихо сиганула вниз, я не успел испугаться, как она приземлилась на сдвинутые вместе босые ноги. Чуть не коснулась руками земли; выпрямилась, облегченно выдохнув, вытерла ладони о попу.

– Почтенная госпожа к твоим услугам. Альта Зикр. Вижу: у тебя непорядок с головой, не обижайся только. Утерял себя и не отыщешь.

– Я хочу вспомнить… – пробормотал я, чуть не расплакавшись.

– А я не прочь кое-что забыть. Вот и поможем друг другу.

Она улыбнулась, и ее необыкновенная улыбка согрела меня. Улыбались не только губы, но все лицо и карие глаза, на которые то и дело спадали со лба темные, пахнущие солнцем волосы. Взяла вишенку из кастрюли, положила в рот, причмокнула, выплевывая косточку.

– Угощайся!.. Скучала по тебе. Ждала тебя…

Я стоял, как дурак, продолжая держать в руках нелепую кастрюльку. И ощущал вкус слёз, текущих по моим щекам.

Наши девочки появились на свет 14 февраля 1388 года, и Глория сочла это добрым знаком.

– Они будут счастливы и любимы.

Она же дала мне денег, чтобы я съездил в Адонис и забрал новорожденных и Нойс.

Да, надо же объяснить, почему у нас с ней появились новые имена.

Я бы соврал, если б сказал, что занялся с Альтой Зикр любовью в ту же ночь, как с ней встретился. Это произошло позже, когда стало ясно, что она не в силах мне помочь. Тогда исчез некий внутренний трепет, который я по началу испытывал в ее присутствии. Я смог просто, без затей сказать, что хочу ее, и она ответила «да».

В том-то и дело, что целительницей она не была. Рано потерявшая родителей, не слишком образованная, но с живым умом, девушка изобрела способ жить, не работая. Доверчивые, простодушные селяне оказались благодатным материалом для подобного жульничества. Что хитрого в том, чтобы успокоить пассами головную боль? Вам кажется, вас лечат? Это самовнушение. Вы лечите себя сами. Заварить полоскание от зубной боли? Тоже нехитрое дело. Главное, не браться за по-настоящему серьезные случаи.

Такую вот ошибку и совершила Альта, желая заработать хорошие деньги. Ее пациентка чуть не умерла, Альта в тот день вернулась домой с посеревшим от ужаса и потрясения лицом. В нашей местной больничке только одна машина скорой помощи и та еле ползает. Врач созвонился с коллегами из Адониса, и они прислали свой транспорт. Ожидая, он не прекращал борьбы за спасение жизни несчастной, павшей жертвой медицинского шарлатанства. К счастью, больную удалось вовремя доставить в Адонис. «Не инфаркт, но тяжелейший срыв сердечной деятельности» – сказали врачи и дружными усилиями через месяц поставили женщину на ноги.

Надо сказать, то была особа с характером, жившая в деревне не по бедности, а из любви к природе. Жена видного чинуши из Адониса. И с этой парочкой шутки оказались плохи… Короче, на то, чтобы отмазать мою Альту ушли все наши сбережения. Ну, моих-то денег там было немного, да и не в деньгах счастье.

– Я ее предупреждала… – всхлипнула Альта, когда наш местный полицейский завернул к нам вечером на чашку чая.

– Кушайте, миз Зикр, угощайтесь, – наш страж закона принес конфеты с собой и вручил коробку Альте.

– Я, право же, очень жалею, но с бюрократами в Адонисе… ну никакого сладу, – продолжал он, роясь в карманах.

Увидев ордер на арест, Альта побледнела, а мне захотелось вышвырнуть полисмена вон, хотя он-то ни в чем не виноват. В участок мы отправились втроем. Я – для моральной поддержки, хотя Альта и так держалась молодцом. Не ныла и не старалась разжалобить.

– А чё так поздно? – спросил дежурный, – С утреца бы забрали.

– Приказано доложить, – вздохнул наш страж.

– Ну, так доложили б. А исполнять зачем?

Расспросы прервал телефонный звонок. Из Адониса осведомлялись, схвачена ли уже подлая шарлатанка.

Пока наш добрый полицейский рапортовал, Альта разглядывала на стенах душеспасительные плакаты на тему закона и порядка, затем обернулась. Страж порядка с лязгом положил телефонную трубку на рычаг. Вытер платком лоб, отдуваясь.

– Выговорил отсрочку. До утра.

Альта встрепенулась.

– Можно, позвоню?

– Э-э… ну… в общем…

Он объяснил, что это закрытый телефонный канал, такой же, какими пользуется ОСС. Не для посторонних. Нельзя категорически, самым страшным образом. За-пре-ще-но. Сами понимаете.

– Только, пожалуйста, прошу вас, недолго.

Альта заверила, что мигом.

Она набрала один номер. Безуспешно. Второй. Третий. Лицо ее становилось напряженным; а полицейский вздыхал, пыхтел и ерзал обширным задом на потертом диванчике.

Альта вскрикнула:

– Глория?!

В трубке радостно заверещало.

– Я тоже, Глория, но послушай…

Сжато описала свое бедственное положение. Назвала счет, куда перевести деньги. Тихо опустила трубку и так же тихо опустилась на диван рядом со своим стражем. Тот бережно обнял ее за плечи. Я скрипнул зубами. Обстановка для мордобития не подходила. Еще самого заберут. Вряд ли загадочная Глория раскошелится еще и на меня.

Ночь Альта скоротала на диване, я прикорнул в разбитом кресле рядом. Добрый полицейский ушел домой, спать на широкой кровати с женой под боком. Попросил Альту не убегать до утра. Она обещала. Я тоже обещал. Присмотреть за ней.

Поздним утром блюститель закона и порядка вернулся. Чисто выбритый, плотно позавтракавший. В промасленном кульке принес нам домашних котлет. Пока мы ели, позвонил в Адонис, в банк. Деньги на счет все еще не пришли. Вздохнул, насупился.

– Эхе-хе…

Вошел дежурный. Не вчерашний, а сменщик. Только что заступил, потому бодр и весел.

– Начальник! Там какая-то старая клюква вас спрашивает.

Дверь отворилась. Главный полисмен Олдеминя крякнул, расплылся в улыбке. Альта опрокинула горячий чай себе на колени и зашипела от боли.

Таинственной Глории было за семьдесят. Затянутая в дорожный комбинезон сухопарая фигурка. Копна белоснежных волос, делающая ее выше ростом. Насмешливое лицо в частой сеточке морщин. Пара-тройка скромных перстеньков на пальцах. Ничего особенного. Золото высокой пробы и бриллианты чистейшей воды. Это главарь полиции позже мне объяснил. А тут он исполнил обряд вскакивания с места, щелканья каблуками и целования рук. Украшенных упомянутыми перстнями. Еще бы. Платежеспособная личность.

Альта кое-как привела себя в порядок.

– Глория?!..

– Не ожидала? А я вот – собственной персоной, на твои художества посмотреть.

После ночного перелета она не выглядела уставшей.

– Всю дорогу дрыхла. Мой храп аж в кабине пилотов был слышен. Вру-вру. Люблю брехать. Как и ты.

Альту было от Глории не оттащить, словно встретила родную душу после невыносимо долгой разлуки. Я смирился. Тем более, от нежданной гостьи ожидалось разрешение наших с Альтой крупных проблем.

Глория их решила. Дала огромные взятки всем, кому надо. Стервозно облаяла тех, от кого ничего не зависело, но кто тоже хотел на нас поживиться. Купила на свое имя большой дом в центре Олдеминя. Приказала Альте продать наш, что и было сделано. Отписала половину своего дома нам с Альтой.

Когда вихрь событий утих, сказала, окинув хозяйским взглядом общую гостиную нашего нового жилища.

– Вот так, дети мои. Слушайтесь бабушку. Дело закрыто. Альта Зикр со своим хахалем уехала из Олдеминя, черт знает, куда. И след их простыл. Осталось всего ничего: ваши новые имена. Личные карточки изготовят завтра, тогда же внесут в базу данных. Так что, думайте побыстрее.

Альта, с ошеломлением и восторгом глядя на Глорию, сказала:

– Пусть я буду… Нойс Винер.

Глория ехидно улыбнулась.

– Я тебя понимаю. Теперь вы, молодой человек.

– Гораций.

– Молодец. С фамилией хорошо сочетается. А то, что у вас будет одна фамилия, я уже решила.

«Она решила». Я решил!

Альта неуверенно произнесла:

– Глория… Я благодарна тебе, не знаю как… Но… право же, не стоило так жертвовать своим благополучием ради меня…

– Во-первых, дорогая, мое благополучие – здесь. Я устала от светского общества и давно его избегаю. И давно хотела укрыться тут, с тобой. Да и ты не исключала такого варианта, раз позволила мне тебя отыскать.

Альта… теперь уже Нойс, опустила голову.

– Мне неловко… что ничем не смогу отблагодарить… Стыжусь…

Глория надтреснуто рассмеялась.

– Твой стыд и есть твоя благодарность. И моя сладкая месть. Ты не представляешь, какое я получила удовольствие!

После недолгого молчания добавила:

– С трудом верится, что ты оказалась беспомощна. Такой ты мне нравишься. Такой я тебя люблю.

Альта, тьфу, Нойс, натянуто улыбнулась.

– Работай я в цирке, сказали бы: «потеряла кураж».

Костлявая ладонь Глории коснулась ее головы.

– Да, девочка моя. Твой цирк закончился. И слава Богу!

Они заговорили об общих знакомых, о том, что жестоко держать в неведении столько времени… ну да… риск, но хотя бы Астеру, такому честному, надежному человечку…

Чтобы сбить их с неинтересной мне темы, я сказал:

– Гораций Винер – неплохо звучит, – И сокращение удобное: Гор.

– Я буду называть тебя полным именем, – с тенью недовольства ответила Нойс.

Довольно долго, несмотря на наши старания и бурные ночи, нам не удавалось зачать ребенка. И во взгляде Нойс, когда брови ее сходились к переносице в беспокойном раздумье, читалось беспокойство. Но, тревога ее и моя, к счастью, оказалась напрасной. Терпенье и труд…