Ветер богов

Текст добавлен: 13 сентября 2016, 19:50

Текст книги "Ветер богов"

Автор книги: Василий Ефименко

Жанры:

Советская классическая проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Назад к карточке книги

Ты стал другим иль всё такой же ты?

Ах, сердца истинного твоего никто не знает!

Прошло немало дней,

Но вот цветы…

Совсем по-прежнему они благоухают!

– Ацуко, – серьезно сказал Эдано, – я никогда не забуду этого.

Она подняла побледневшее лицо и прошептала:

– У этих цветов клянусь вам, что буду хорошей матерью вашему сыну!

Неожиданный порыв Ацуко смутил и растрогал Эдано. Он сильнее прижал её к себе и так же тихо ответил:

– Верю!

А затем, отпустив её, пошутил:

– Я надеюсь, конечно, что Сэцуо не долго будет одиноким. Иначе дед тебя не признает. Он у меня такой…

Они не спешили, хотя Ацуко несколько раз мягко напоминала о том, что ему надо успеть повидать отца.

– Не волнуйся, – так же мягко успокаивал её Ичиро, – успею. Я люблю отца, хотя, так уж сложилась жизнь, мало его знаю. С нами жил он, когда я мальчонкой был, а взрослым только сутки и видел. Между этим – долгие годы он был для нас мёртв. Нас обманули полицейские, солгав, что отец умер.

– Почему же теперь вы редко видитесь? – не удержалась Ацуко.

Ичиро промолчал, вспоминая время, прожитое после возвращения из России, приезд отца с новой матерью, их долгую беседу, когда они заново узнавали друг друга и когда отец вновь обрел сына, а сын отца.

– Ты права, – раздумчиво согласился он. – Я действительно плохой и непочтительный сын. Придется учиться и этому. Может быть так случилось потому, что мать и отца мне заменил дед. А отец… Он старый коммунист, функционер партии, на которую сейчас ополчились все – наши власти, американцы… Отец отдал партии всю жизнь и будет таким до конца.

– Вы ведь тоже коммунист теперь.

– Да, – сжал её руку Ичиро. – Коммунист. В одних рядах с отцом. Но что я такое? Я только учусь быть коммунистом. А отец… Его не сломили двенадцать лет сэндайской тюрьмы. И знаешь, что он мне сказал? Самым горьким для него было узнать, что его сын стал камикадзе. Я до сих пор чувствую себя виноватым перед ним.

– Не надо так. Вы не виноваты, – горячо возразила Ацуко. – Вас обманули, нас всех обманули. Разве мы что-нибудь знали, понимали?..

Смутившись, она умолкла, потупив голову, и только дрожащие её пальцы в руке Ичиро показывали степень её взволнованности.

«Вот ты какая… – в который раз подумал Ичиро. – Намико тоже стала бы горячо отрицать какую-либо вину за мужем, но никогда бы вот так не сказала «мы», с такой горячностью и убежденностью. Какие они разные!» С самого утра Ацуко раскрывалась перед ним всё новыми, неизвестными ему сторонами характера, души. И чувство любви к ней охватывало со всё растущей силой.

Он не забыл Намико, её преданность и самоотверженность. Но она в прошлом, пережитом. И если души людей после смерти действительно обитают где-то там, в выси, то любящая душа Намико порадуется за мужа, за то, что на его пути встретилась такая, как Ацуко. Ведь только что, перед цветами сакуры, она поклялась быть хорошей матерью сыну Намико…

– Вы сейчас далеко от меня, милый. Вы думаете о ней, да? – услыхал он взволнованный голос Ацуко. Её глаза смотрели на него тревожно, вопрошающе.

Кровь прилила к лицу Ичиро.

– Да, – честно признался он. – Я думал, что душа Намико сейчас радуется – у её сына будет такая мать.

В глазах Ацуко затрепетала влага.

– Спасибо, – прошептала она, опуская голову и тут же добавила уже просительно: – Вам пара к отцу!

– Да, пора! – согласился Ичиро. – Только почему ты решила, что я пойду к нему один? Я сегодня не расстанусь с тобой ни на минуту. И потом, должен же я познакомить отца со своей женой. Когда ещё он сумеет приехать к нам или мы к нему.

– Но удобно ли вот так, сразу? – растерялась она.

– Да, удобно! – решительно подтвердил Ичиро. – Отец всё поймет, его жена тоже. Уверен – они одобрят мой выбор. И знаешь, – уже рассмеялся он, – мне всё не верится, что мы встретились. Может, всё это снится и, расставшись хотя бы на минуту, я вновь потеряю тебя? Нет, я не хочу рисковать.

Ацуко благодарно прижалась к нему плечом.

– Ну показывай, как добраться до Сендагая. Ты ведь столичная птица, а я деревенщина. Только не думай, что во всём командовать будешь, – шутливо закончил он.

Ацуко посмотрела вокруг, славно только сейчас пытаясь понять, где и как оказалась.

– Это ещё очень далеко, – неуверенно проговорила она. – Тут рядом должна быть остановка автобуса, как раз в том направлении идет…

– Ну тогда снова беру командование на себя, – решительно прервал её Ичиро. – Первым делом зайдем на почту и я дам телеграмму Саваде, чтобы он подыскал срочно квартиру из двух комнат. А зачем и почему – пусть поломает голову. Ни за что не догадается.

– Он тоже в Кобэ? – встрепенулась Ацуко.

– А разве я тебе об этом не говорил? – удивился Ичиро. Ему казалось, что Ацуко знает о нём, о его жизни всё. – Он тоже приехал в Кобэ, не насовсем, конечно, временно. Вместе работаем, вместе и живем. Только комната у нас маловата. Как это я сразу не подумал. Он славный человек, друг мне на всю жизнь.

– Я помню его, – подняла глаза на мужа Ацуко. – Он действительно хороший человек, я это сразу поняла и буду рада его увидеть.

Ичиро двинулся, взяв за руку жену, но тут же снова остановился.

– Послушай, ведь мы же работаем с Савадой в фирме у Уэды-сана, он теперь богатый человек. Ты помнишь его жену?

– Такое не забывается, – серьезно ответила Ацуко.

– Она тоже тебя помнит. И знаешь, что она сказала, когда я в первый раз пришел к ним? Она сказала мужу, чтобы тот непременно разыскал тебя. Ты к ним непременно сходи, а то она от мужа не отстанет.

– Я буду рада её увидеть: мы пережили с ней тяжелые дни.

– Да, если бы не Савада…

– Не будем об этом сегодня, – попросила Ацуко.

Ичиро внимательно посмотрел на жену, тень грусти и тревоги прошла по её лицу.

– Не будем, – согласился он. – Сегодня такой счастливый день. И знаешь, что… – протянул он, – дадим телеграмму Саваде и вернемся к тебе…

– Ну что за непочтительный сын, – покраснела Ацуко. – У нас вся жизнь впереди…

Ичиро шутливо нагнул голову.

– Виноват. Недостаток воспитания, потом казарма испортила. Но я ещё исправлюсь. Тем более под вашим руководством. Заранее благодарен…

Ацуко тихо рассмеялась.

– Но ведь вам действительно надо к отцу. Будьте хорошим сыном.

– Буду! Только хорошие сыновья тоже иногда хотят есть. Я проголодался, как бродяга. Послушай, мы же с тобой сегодня много ходим, ты устала?

– Нет, – возразила она. – Но чай с удовольствием бы выпила.

– Я не только плохой сын, но и такой же муж. Пошли!

В крохотном ресторанчике они уселись за столик, отгороженный невысокой ширмой. Ресторанчик был уютный, прохладный. Скрытая в глубине радиола наигрывала знакомую мелодию. Бесшумно появившаяся молоденькая официантка поставила на стол стаканы воды с кубиками льда и, предложив меню, тут же отошла.

Они долго шутливо препирались, что заказать. Ичиро категорически настаивал взять сакэ.

– Но ведь нехорошо, – убеждала его Ацуко, – вы придете к отцу, а от вас будет пахнуть сакз.

– Ну и что? – возражал он. – Я сам уже отец.

– А представьте, вот так придет наш сын?

«Наш сын!» Волна нежности захватила Ичиро и он благодарно посмотрел на Ацуко. Та поняла его взгляд и смутилась.

– Мы ему простим, так же, как отец, я уверен, простит меня. И не забывай, что я был камикадзе, им всё прощалось.

– Другие времена – другие порядки, – отпарировала она. – Ну уж ладно, возьмите сакэ. Вот никогда не думала, что муж у меня будет пьяница. Ну да ничего. Мы с Савадой-саном отучим вас от этого порока.

Ичиро сокрушенно вздохнул.

– Ты права. Вдвоем с Савадой вы меня скрутите. Заранее признаю себя побежденным. Ну что ж, использую последний день свободы.

Они поели и Ичиро закурил.

– Знаешь, – сказал он, – я сейчас впервые позавидовал богатым. Если бы у меня были деньги, повез бы тебя в свадебное путешествие. На Кюсю. Мы бы искупались в горячих источниках. Например, в Бэппо. Сходили бы на вулкан Асо…

– Вы там бывали?

– Да нет. Только читал и в кино как-то видел. А наше с тобой свадебное путешествие – день в Токио и ночь в поезде. И всё…

Глаза Ацуко заблестели. Она взяла его руку и прижала её к щеке.

– У нас самое лучшее в мире свадебное путешествие. Я счастливее всех богачей вместе взятых. Нам пора, милый…

* * *

До дома отца оказалось действительно далеко, и Ичиро понял всю безрассудность своего намерения дойти пешком. Автобус был набит битком, и на каждой остановке его буквально штурмовали новые толпы. Пожилая кондукторша безнадежно уговаривала господ пассажиров потесниться ещё хоть немного. Ичиро стойко оберегал жену от толчков, и она прижалась к нему довольная, счастливая.

Дом отца они нашли после немалых поисков. Он оказался двухэтажным деревянным строением, довольно обшарпанным снаружи. Несколько дверей вели в него прямо с улицы. По всему видно было, что строился он специально для сдачи квартир небогатым жильцам. Владельцы таких домов заботились только о том, чтобы втиснуть в них как можно больше квартирантов и вовремя собрать плату. Этот дом, как заметил Ичиро, мало чем отличался от того, в котором он жил с Савадой. Разве что нет галереи, заполненной бочками и ящиками. Впрочем, эти нужные людям вещи оказались в узких подъездах с деревянными скрипучими лестницами. Каждая ступенька такой лестницы громогласно оповещала, когда возвращается домой каждый его житель.

Дверь открыла Таруко – жена отца. Прищурив близорукие глаза, она приветливо улыбнулась и, не узнав в полутьме Ичиро, вежливо проговорила:

– Заходите, товарищи!

Уже в квартире, у самого порога, она радостно воскликнула:

– Ичиро! Сын! Сын приехал!

В дверях комнаты, надевая очки с толстыми линзами, показался Эдано-старший. Ичиро бросился к нему, и отец обнял его за плечи.

– Вот молодец, что приехал, – растроганно бормотал он. – Право молодец. Мы с Таруко всё собирались тебя проведать, а ты сам…

Затем, заметив смущенно улыбавшуюся у дверей Ацуко, старший Эдано извинился:

– Простите, я так обрадовался сыну, что не заметил вас. Проходите, пожалуйста.

– Знакомьтесь, – проговорил сын, – это моя жена, Ацуко!

Залившись краской, молодая женщина закланялась.

Таруко, обняв её, тепло проговорила:

– Вот и дочка у нас есть. Поздравляю. Идём, это теперь и твой дом.

– Красивую дочку к нам привел, – одобрительно рассматривал невестку, улыбаясь, старший Эдано. – Где только ты их находишь?

– Ну, отец, – отшутился сын, – ты даже в тюрьме вон какую мне мать отыскал. Мне было легче это сделать. Но мы с Ацуко давно знаем друг друга, ещё по Маньчжурии.

– Вот как… – протянул понимающе отец. – Ну проходите же, проходите.

Квартира состояла из двух небольших комнат, одна из которых целиком была забита книгами. У окна стоял письменный стол, на котором грудой лежали исписанные листы бумаги, журналы, брошюры. По всему, их визит оторвал отца от этого стола. Вторая комната заменяла спальню, столовую и гостиную.

– Ну-ка, мать, – мягко напомнил отец, – сооруди нам что-нибудь по случаю приезда Ичиро и его жены. Неплохо бы пива купить.

– Вы уж извините, – сказала Таруко, – ты даже не предупредил, сынок.

– Я вам помогу, – откликнулась Ацуко.

– Ну что ж, помоги, – охотно согласилась хозяйка. – Им ведь хоть немного надо побыть одним.

Отец увлек сына в кабинет и не сводил с него глаз:

– По-прежнему куришь?

– Да, отец.

– Я тоже, хотя врачи рекомендуют бросить. Последствие тюрьмы.

Он достал пачку сигарет, подал сыну и, сам затянувшись дымом, проговорил с тихой печалью:

– Плохой тебе достался отец. Обо всем, что происходит с тобой, я узнаю поздно. Даже на похороны Намико не смог приехать…

– Я понимаю, – успокоил Ичиро отца, – раз не смог приехать, значит нельзя было.

– Я тогда был на Хоккайдо, выполнял поручение ЦК.

– Не надо об этом, отец…

Старший Эдано снял очки и оперся подбородком на сжатые ладони.

– Ну рассказывай, сын, как ты жил это время, что делал. Как отец? Он, конечно, из Итамуры ни шагу. Я предлагал ему перебраться ко мне. Что ты стал членом партии, узнал сразу же, хотя ты мне ничего не сообщил.

Выслушав сына, он снова потянулся за сигаретой.

– Ты извини, сын. С Ацуко, надеюсь, серьезно? В нашей стране трудно быть женой коммуниста. Она об этом знает?..

«В нашей стране трудно быть женой коммуниста». Таруко об этом знала лучше многих других. Поэтому внимательно расспрашивала невестку о её жизни. Ацуко сразу же прониклась доверием к свекрови и рассказала о себе всё.

– Да… – задумчиво протянула Таруко, выслушав её, – довелось и тебе горя хлебнуть, дочка. Будь счастлива с Ичиро. Запомни – ты должна быть ему не только женой, но и товарищем. Это только от тебя зависит.

– Я понимаю… Я его очень люблю.

– Будь готова ко всему. Вот у тебя уже оказался сын, будут еще дети. И вдруг приезжает полицейская машина и увозит мужа… Ты меня понимаешь?

– Да, – твёрдо ответила Ацуко. – Я готова ко всему, не стану мешать.

– Надо ещё и помогать. Дело в том, дочка, что нам, женщинам, кроме общих целей, надо бороться и за свои. Веками, тысячелетиями мы были бесправными. Не было доли горше женской. Да и сейчас… Разве японка равноправна с мужчиной? Даже те краснобаи, которые распространяются о равноправии, дома об этом ни слова. Придет домой, снимет европейский костюм, наденет кимоно – и становится таким же деспотом, как в старину.

– Ичиро не такой!

– Нет, конечно, – улыбнулась Таруко. – Сын у нас хороший. Он такой же, как и его отец. Нам с тобой повезло. Я ведь не о них… Ну давай звать мужчин. Прихварывает отец Ичиро, – пожаловалась она. – Ему подлечиться, а он только отмахивается. Эй, Эдано! Идите к столу. Хватит вам в «полицейской докуке» дым глотать.

– В «полицейской докуке»? – недоуменно переспросила Ацуко.

– Это мы так прозвали ту комнату. При обысках полицейские каждую книжку перелистывают, каждый журнал, а их там куча. Вот и приходится им много времени тратить…

* * *

Утренний поезд мчался от дымной столицы, словно старался поскорее добраться до свежего воздуха, вырваться из окружения домов, корпусов, бараков, складов. Вагон чуть кренился на крутых поворотах, звонко позвякивали колокольчики на частых переездах.

Дымы вскорости исчезли, но бесчисленные дома и строения упорно сопровождали поезд, и он мчался, словно в коридоре. При въезде в тоннели мгновенно зажигался свет и потом гас.

Ацуко мужественно боролась со сном. Вчера они поздно вернулись от отца Ичиро. Тот категорически возразил против их спешного отъезда. Утром поднялись чуть свет упаковывать вещи. Казалось бы, ничего нет, а набралось два больших узла. «Приданое», – в шутку назвал эти узлы Ичиро.

Он видел, что Ацуко готова вот-вот уснуть.

– Подожди минутку, – ласково проговорил он. – Позавтракай и спи хоть до самого Кобэ.

В дверях вагона показалась миловидная продавщица и протяжно проговорила-пропела: «Бэнто, бэнто».

Ичиро купил две коробки с завтраком и заставил жену поесть.

– Теперь можешь спать, – сказал он, бросая пустые коробки на пол.

Он тут же опустил кресло жены, поднял скамейку для ног, и Ацуко, повернувшись на бок так, чтобы лицом уткнуться в плечо мужа, закрыла обведенные синевой глаза и мгновенно уснула.

Ичиро смотрел в лицо спящей жены. Он впервые видел его вот так рядом, при свете дня. «Устала бедняжка, – думал он. – Досталось же ей за два неполных дня».

Ацуко зашевелилась, поерзала на кресле, устраиваясь поудобнее, и просунула руку под локоть мужа, словно во сне боялась потерять его.

«Что-то мне последнее время очень уж везет», – с суеверной опаской подумал Ичиро. – Это надо же такое счастье – встретить в океане жителей столицы её, единственную в мире, которая была нужна ему. Именно ему и никому другому. Такое только в книгах встречается, да в кино. А как удивится Савада! Он даже тихо рассмеялся, представив себе удивленное лицо друга. Но с Савадой проще, куда сложнее будет сообщить обо всём деду. Ну да какая там сложность, – успокаивал он сам себя. – Разве может Ацуко кому-нибудь не понравиться? Об этом смешно даже подумать. Вот она рядом, устало дышит, чуть приоткрыв рот. И ему кажется, что он сквозь шум поезда отчетливо слышит, как бьется ее сердце…

Потом он вспомнил разговор с отцом. На этот раз тот беседовал с ним как с соратником, обсуждал партийные дела, советовал. Женитьбу и жену сына он одобрил. Просил только об одном – писать ему. А хорошо бы всем собраться в доме деда, чтобы отец отдохнул.

Ичиро заметил сразу, что какой-то недуг подтачивает отца.

Потом мысли стали какими-то медленными, ленивыми, и он незаметно уснул, склонившись головой к жене.

– Так кто же может спать до самого Кобэ? – услышал Ичиро сквозь сон голос жены.

Он открыл глаза.

Ацуко, посвежевшая после сна, улыбаясь, поднесла к его глазам часы.

– Сколько же я спал? – спросил он, всё ещё плохо соображая.

– Целых четыре часа! Вот как спят сильные мужчины.

– А сколько спала слабая женщина?

– Меньше, – уклончиво ответила Ацуко.

– Но ты же не знаешь, когда я уснул.

– Не знаю? Ещё как знаю. Вы начали так храпеть мне в ухо, что мертвого можно было бы разбудить.

– Я – храпеть? Не может быть. И я не дал тебе поспать? – забеспокоился Ичиро.

Не выдержав, Ацуко рассмеялась.

– Нет, милый, вы не храпели. Я пошутила. Проснулась минут десять назад. Прекрасно выспалась. А кушать как хочется! – пожаловалась она.

– То-то. Надо слушаться мужа, не то всегда голодной будешь. Пошли в ресторан. Я накормлю тебя так, что до самого Кобэ ты не сможешь думать о еде.

– Там всё очень дорого, – попробовала она возразить.

– А, плевать. Кто же думает об экономии во время свадебного путешествия? Об этом начинают думать, когда возвратятся из него. Пошли!

– И вы, конечно, будете пить сакэ?

– Непременно. Вы же потом с Савадой не дадите?

– Не дадим! – подтвердила она.

– Значит, сейчас тем более надо выпить.

– А мне?

– Тебе тоже надо.

Ацуко ладонью хлопнула Ичиро по колену:

– Ну пошли.

– Можно? – изменив голос, спросил сквозь дверь Эдано.

– Пожалуйста, – вежливо ответил Савада, надевая очки, чтобы внимательно рассмотреть гостя, и тут же закричал: – Ичиро, дружище! Наконец-то! Что за странную телеграмму ты прислал? Квартиру я подыскал, но в чем дело?

– Спокойнее, спокойнее, начальник компрессора и прочих механизмов фирмы Узды. Всё объясняется просто: там, где хватало места одному, тесновато двоим, а троим вообще не поместиться,

– Троим? – недоумевал Савада. – Нас же двое.

– Сейчас станет трое, – невозмутимо продолжал Эдано. – Надеюсь, ты не выгоняешь на улицу своих знакомых?

– Знакомых?.. Ничего не понимаю.

– Сейчас поймешь. Войдите! – крикнул Эдано и отступил в сторону от двери.

Лицо Савады вытянулось. Он пристально смотрел на медленно открывающуюся дверь, ожидая от Ичиро какого-нибудь подвоха. Но когда появилась молодая женщина и склонилась в церемонно-вежливом поклоне, механик на секунду оторопел и спросил шепотом:

– Неужели женился? Так быстро? Сумасшедший…

Но вот женщина выпрямилась и улыбнулась так дружески, что Савада узнал её:

– Ацуко-сан! Вот неожиданность. Как это вы вдруг?..

– Ацуко моя жена, – прервал друга Эдано, – и у тебя теперь будет время задать ей тысячу вопросов, а пока сесть бы пригласил.

– Что же это я, в самом деле, – засуетился Савада. – Садитесь, пожалуйста.

Он никак не мог прийти в себя и переводил взгляд с Ацуко на Эдано и обратно. Наконец засмеялся и хлопнул обеими руками себя по коленям:

– Проклятый камикадзе, как им был, так им и остался. Но почему не предупредил, а? Я бы всё приготовил…

– А ты меня предупреждал о своем приезде? Вот теперь узнаешь, как бывает неловко в таких случаях. Да и опасался я, что ты станешь меня отговаривать.

– Отговаривать?.. Не верьте ему, Ацуко, – возмутился Савада. – Только вас он и мог взять в жены. Но вам лично я сочувствую: даже его другом быть трудно, не то что женой…

Наконец Савада успокоился и, узнав, что вещи остались на вокзале, решительно заявил:

– Вещи обождут. Сейчас пойдем обедать в ресторан, непременно в хороший, я сегодня разорю тебя, Ичиро. Потом посмотрим квартиру. В ней две комнаты и кухня. Правда, дороговато. Но зато вам там будет хорошо.

– Мы вас никуда от себя не отпустим, Савада-сан, и позвольте мне вас поцеловать, – поднялась Ацуко и подошла к Саваде. – Вы нам как отец будете.

– Вот, видал? – торжествовал Савада. – Мы с Ацуко справимся теперь с тобой, будешь нас слушаться, как солдат-первогодок.

– Буду, – покорно склонил голову Эдано.

– Да, – вспомнил механик, – тут тебе письмо пришло от деда и твоего жильца. Акисада приглашает через месяц на свадьбу… А теперь пошли!

– Может, дашь нам умыться?

– Так и быть, умывайтесь!..

* * *

Через месяц в жаркий полдень они подъезжали к родным местам Эдано. Ацуко сильно волновалась и не могла скрыть этого, хотя Ичиро и Савада всячески успокаивали её. Но и сам Эдано в душе немного тревожился. Сэцуо маленький, непременно привяжется к новой матери, может, и не сразу, а вот дед… Старик любил Намико и, хотя желал, чтобы внук женился, любую новую невестку будет сравнивать с покойной и, если не понравится, не скажет ничего прямо, но недовольство вряд ли скроет.

Во всяком случае, Ацуко предстоял серьезный экзамен, и он сочувствовал ей.

Но вот наконец замелькали знакомые станционные постройки и Эдано увидел на перроне Акисаду, Оданаку, Сатоки и Харуми. Они вглядывались в замедляющие бег вагоны и, заметив его в окне, приветливо замахали руками.

– Ну, держитесь, – шутливо сказал Ичиро, доставая узел с подарками, – нас встречает солидная мужская делегация. Да ты не тревожься, – успокоил он Ацуко, – это всё мои хорошие друзья.

Шумные приветствия сразу же прекратились, как только Эдано стал знакомить друзей с женой. Он даже немного смутился, не зная, как расценивать это. Всё разъяснил экспансивный Сатоки.

– Скажите, пожалуйста, – спросил он Ацуко, – у вас есть сестра? Если есть – женюсь!

Харуми загрохотал своим хриплым басом и ударил Эдано по плечу:

– Чертов камикадзе, умеешь жен выбирать.

По дороге Оданака рассказал другу о делах на базе. Даже сюда хлынул поток раненых американцев из Кореи.

– Здорово им там всыпают! Говорят, полковника Дайна сбили – старик хотел отличиться. А помнишь сержанта? Тоже ранен. Наших начали снова нанимать на базу, мы направляем людей только через комитет. Как ты думаешь, чем кончится вся эта авантюра в Корее?

Эдано пожал плечами. Тут же его увлек в сторону Акисада.

– Молодец, Ичиро, раньше меня женился и красотку какую разыскал.

– А как дед? Что говорит?

– Когда получил от тебя письмо, прочитал, помолчал и только сказал: «Посмотрим». Ну, да за твою жену я спокоен, – вон какая! Я свою невесту два раза к нему приводил, хотел поближе их познакомить.

– Ну и что?

– Молчит, хоть бы слово сказал, упрямый старик

– Да, – согласился Эдано, – характер у него сильный.

– Не знаю, что и думать, – продолжал жаловаться Акисада.

– Успокойся, всё будет в порядке Вон Ацуко тоже побаивается…

* * *

Эдано и сам только теперь стал понимать характер своей жены. Намико была сама ласковость и беспредельная покорность, а Ацуко, если считала себя правой, умела настоять на своем, и Эдано убеждался, что каждый раз жена была права. Она сама нашла себе работу: у неё появились и общественные обязанности, связанные с комитетом защиты мира; и как-то незаметно он и Савада стали делать кое-какие домашние дела. Всё получилось так естественно, что Ичиро даже не замечал этого. Она же стала полноправным участником всех их бесед. Проницательный Савада, посмеиваясь, говорил ему:

– Ну, друг, правильная тебе жена досталась, куда моим дочкам. Они у меня хорошие, но, правду сказать, по сравнению с твоей курицы домашние. Теперь я окончательно спокоен за тебя.

* * *

Они уже приближались к дому, когда из ворот стремительно выбежал Сэцуо. Эдано подхватил сына на руки и высоко поднял. Мальчонка счастливо засмеялся, обхватил шею отца ручонками, прошептал:

– Ты долго не приезжал, отец. А это моя новая мама? – И, бросив искоса взгляд на Ацуко, довольно проговорил. – Красивая. А она разрешит мне бороться с тобой?

– Разрешит, – тоже шепотом ответил ему отец, – она хорошая, добрая. Поздоровайся с ней!

Эдано опустил сынишку на землю, и тот, немножко помявшись, сделал шаг к своей новой матери и поклонился.

– Иди ко мне, сынок, – ласково улыбнулась она. – Мы с тобой будем дружить, правда? Я тут кое-что тебе привезла.

– А что? – сразу же заинтересовался Сэцуо, беря Ацуко за руку

Эдано облегченно вздохнул. Он даже не заметил, что его друзья умолки, наблюдая эту сцену. Теперь, когда первый этап знакомства закончился, все заговорили сразу, весело, оживленно.

* * *

Дед ждал их у порога дома. Он был одет во всё лучшее, хотя это лучшее, хранившееся для торжественных случаев, стало явно великовато усохшему старику. Он был серьезен и торжественен. Все остановились.

– Здравствуйте, дедушка! – шагнул к нему Эдано.

– Здравствуй, внучек, рад тебя видеть, – спокойно ответил дед, продолжая смотреть через плечо внука.

Ичиро догадался, кого с таким нетерпением поджидает старик.

– Вот, дедушка, привез показать вам жену. Извините, не мог приехать раньше, да и женился, не посоветовавшись с вами, – покорно склонил он голову.

Ацуко отпустила руку мальчика и пошла к старику. Не забыв ни одной мелочи этикета, она представилась старшему рода. Она была очень мила в своей робости и почтительности, и Эдано заметил, как глаза старика потеплели. «Умница», – подумал он о жене.

Дед любезно пригласил всех в дом, предварительно пробормотав какое-то заклинание. Гости без излишних церемоний уселись за стол, а Ацуко, вручив подарки, пошла переодеться и потом, как подобает почтительной жене, стала помогать служанке угощать гостей. Савада, не удержавшись, подмигнул Эдано. Дед не заметил перемигивания друзей и с ходу стал жаловаться:

– Столько хлопот с этим хромым. Внуку свадьбы не справил, а ему приходится.

– Я вас отцом родным считаю, – с уважением заметил Акисада.

– Иначе я бы с тобой не возился. Посмотрим ещё, как твоя жена поведет себя.

– Вы же видели её, отец.

– Видать видал, – отпарировал старший Эдано, – но в старину говорили: «Даже лучшее зеркало не отражает обратной стороны вещей». Понятно?

– Ну, Эдано-сан, – вмешался Сатоки, – я уверен, что такой парень, как Акисада, уже изучил эту обратную сторону.

За столом раздался дружный смех, и даже дед улыбнулся. Он усадил на почетное место Саваду и явно отдавал ему предпочтение перед другими. Хорошая закуска и выпивка, дружба, которая связывала сидящих за столом, сделали своё – беседа стала общей, всё чаще раздавались шутки и смех. Уже в конце пирушки Савада, снова подмигнув Ичиро, обратился к старику:

– Извините за нескромность, Эдано-сан, вам понравилась жена внука? Она очень хорошая женщина! – серьезно закончил он.

Старик окинул всех взглядом и в наступившей тишине внушительно произнес:

– Самые лучшие и самые красивые жены во всей округе всегда были в нашем роду. Так-то, уважаемые. Позовите её, пусть посидит с нами за столом, хватит ей бегать, сегодня она гостья.

Все дружно поддержали старика, и только коварный Сатоки задал новый вопрос:

– А скажите, почтенный Эдано-сан, чем вам не нравится невеста нашего друга Акисады?

За столом снова наступила тишина.

– Не нравится? – переспросил дед. – Кто вам это сказал? Она славная женщина. А это я так, чтобы господин заместитель заведующего не зазнавался. Он любит похвастать, хотя и дельный парень.

– Спасибо, отец, – церемонно поклонился Акисада, – давайте выпьем за род Эдано и за продолжение его во веки веков.

– Выпьем, – согласился захмелевший старик и грозно посмотрел на Ичиро и Ацуко – Если у Сэцуо не появится брат и ещё сестра…

Ичиро сделал серьезное лицо и, подняв чашечку с сакэ, клятвенным тоном заверил:

– Мы выполним твой наказ, дедушка. Первого жди, когда опять зацветет сакура.

Ночь полновластно царила над спящей Итамурой, когда Ичиро и Ацуко, проводив гостей до окраины деревни, возвращались домой. Ни огонька, ни звука. Прохлада ночи сменила удушливый зной, дышалось легко.

Ацуко казалось всё необыкновенным, чудесным, голова слегка кружилась от вина, которое её заставили выпить. Она была счастлива, что дед и друзья мужа приняли её как свою. Сейчас она чувствовала себя молоденькой девушкой, жизнь которой только начинается, – никаких горестей позади. Не выдержав, она взяла руку Ичиро и прижала к груди:

– Я так счастлива! Какой чудесный у тебя дедушка, какие хорошие друзья!

– Да, ты права. Только ты забыла, что у меня и жена хорошая, – улыбнулся Ичиро.

– Нет, я серьезно, милый. И как хорошо здесь! Я никогда не жила в деревне, но мне почему-то кажется, что все, кто живет здесь, счастливы.

Ичиро, освободив руку, положил её на плечо жены, и она прижалась к нему.

– Сейчас все спят, – ответил он, – и, возможно, именно сейчас все счастливы. Во всяком случае, самый счастливый в этой деревне – я.

– Нет, я!

– Согласен, оба.

– А тишина для всех. Правда?

– Да, тишина для всех. Она здесь одинакова и для счастливых и для несчастных.

Ичиро остановился. Даже в темноте он узнал заколоченный дом Иссумбоси. Словно спасаясь от воспоминаний, которые могли нахлынуть на него, он поспешил пройти, увлекая за собой жену, но тут же оба вздрогнули и остановились: со стороны авиабазы раздался нарастающий вой мотора, и, раскалывая тишину, низко над Итамурой пронесся реактивный истребитель. Мелькнув опознавательными огнями и струями огня из сопел, он исчез в черно-синем небе.

– Нет, – голос Ичиро посуровел. – Тишины здесь нет. И наступит она не скоро.

* * *