Текст книги "Мираж"

Автор книги: Василий Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

– Благодарю вас, все хорошо, Хотел бы поплескаться в вашем изумрудном озере.

– Сэр, это в основном привилегия членов Клуба здоровья. Взнос всего две тысячи рупий, зато бассейн, сауна, эвкалиптовые ванны, массаж, занятия йогой. Но для гостя из Вашингтона сделаем исключение. Бассейном можете пользоваться по разовым билетам, а за другие услуги придется платить отдельно. Получается несколько накладно, но в этой жизни за все приходится платить. – Менеджер уже продвигался к выходу. – Прошу прощения, мистер Чип, оставлю на столе свою визитную карточку. Если что нужно, звоните прямо мне. Надеюсь, вы останетесь довольны днями, проведенными у нас. – И он так же бесшумно, как вошел, выскользнул из номера.

У себя в офисе Рей достал маленькое зеркальце, ножницы и начал подправлять усики. Телефонный звонок оторвал его от любимого дела.

– Да, Лал?

– Бэби занял шезлонг и нырнул в бассейн.

– Хорошо, Лал, продолжай наблюдение. – Рей опустил и вновь поднял телефонную трубку: – Бертрам? Бэби плещется, как дельфин. Часа два у нас есть в распоряжении. Может быть, посмотрим вещички?

– Не надо, Рей. Это мы оставим на вечер, когда Бэби будет на приеме у посла. Сейчас меня интересует его записная книжка. Постарайся ее найти. Минут через двадцать буду в «Оберое». У тебя в офисе быстро переснимем все его адреса и телефоны.

– Бертрам, я жду тебя.

Рей с сожалением спрятал в стол зеркальце и ножницы, сказал самому себе: «Пора» – и поднялся в номер Чипа.

СМЕРКАЛОСЬ, КОГДА МАКЛАФЛИН подвез Чипа к резиденции посла. Среди людей, толпившихся на площадке, выделялись индийцы в причудливых дхоти, степенные матроны в сари, которые, пожалуй, из всех присутствующих только и чувствовали себя действительно в гостях. Они то стояли в одиночестве, ожидая, что кто-то к ним подойдет и заговорит, то переходили от одной группы собеседников к другой, пытаясь уловить суть беседы и вставить в разговор что-то свое. Не находя поддержки у стоявших, они брели дальше, описывая круги по лужайке.

– Чип, дорогой, заставляете себя ждать. – Бэрнс был явно в приподнятом настроении. Подхватив Вирджила под руку, посол устремился к собравшимся: – Господа, позвольте представить вам нашего дорогого и высокого гостя и моего личного друга, мистера Вирджила Чипа, ответственного сотрудника УМС.

Улей на минуту прервал жужжание, все повернулись в сторону приезжего – скорее всего, из чувства такта, нежели подлинного любопытства, затем жужжание продолжилось.

– Чип, – Бэрнс доверительно наклонился к Вирджилу, – здесь ты можешь получить первые отзывы на «Проект «Истина». Я тебя представлю сейчас нашим индийским друзьям… Мистер Чип – мистер Сабхарвал.

– Пран Сабхарвал, корреспондент «Балтимор сан». Я так рад встрече с вами, сэр.

– Приятно познакомиться.

– А вот наш старый, верный друг. Мистер Моди – мистер Чип.

– Господин Чип, – Моди дожевывал цыпленка, – если ваша пропагандистская машина так мощно работает во всем мире, представляю, какой мощный заряд вы обрушиваете на бедных американцев.

– УМС не занимается пропагандой внутри США, сэр.

– А-а-а… – Моди склонился над блюдом, выбирая лакомый кусочек.

– Мистер Чип – мистер Саркар.

– Чанчал Саркар, Институт прессы. Приятно с вами познакомиться.

– Рад этой возможности.

Мелькали имена, рукопожатия, лица. Вирджилу надоела церемония «посвящения».

– Господин посол позволит гостю не умереть от жажды? Стакан апельсинового сока был бы очень к месту. – Чип увлек Бэрнса к краю лужайки, где стоял Маклафлин в компании двух мужчин.

– Послушайте, Маклафлин, – посол изобразил на лице недоумение, – что-то я не вижу вашего шефа? Где Бертрам задерживается? Это ведь демонстрация неуважения не только ко мне, но и к мистеру Чипу.

– Сэр, он должен прибыть с минуты на минуту. Служебные дела.

– Знаю я ваши дела. Все вы ловеласы во главе со своим шефом. Чип, оставляю вас в компании этих приятнейших джентльменов. – И Бэрнс, ловко лавируя между гостями, вернулся к своей жене.

– Какая кошка пробежала между Бэрнсом и Даном? – спросил Чип.

– У Бертрама в Эфиопии был большой роман с одной американкой, Джудит Чизхольм, – ответил Роберт. – Послу стало об этом известно, и он не преминул «потоптать» Дана в какой-то беседе. Бертрам узнал об этом и с тех пор он терпеть не может «этого болтливого павиана».

Последние слова Маклафлин произнес, подражая голосу Дана, и все дружно расхохотались.

– Вирджил, я тебе не представил наших коллег. Роберт Стема, советник по научно-техническим вопросам, Теодор Риккарди, советник по культуре. Мы с Робертом ведем работу среди индийских журналистов: я – в комитете по поддержанию связей с журналистами северо-восточных районов Индии, а Теодор работает на будущее – изучает студентов университета, которые потом станут журналистами. В таком тандеме…

– Давайте завтра поговорим о работе. Побеседовать мне хотелось бы с каждым в отдельности. А сейчас ведь просто есть хочется!

Теодор остановил проходившего мимо слугу с большим подносом, на котором горкой возвышались румяные пирожки и кебабы.

– Ты знаешь, Вирджил, – Риккарди ел один пирожок, держа наготове второй, – мы находимся в изумительной стране – в смысле питания. Индусы напрочь отказываются есть говядину: корова – священное животное, а мусульмане даже под дулом пистолета не станут есть свинину – «грязное животное». Вот и приходится нам, грешным, заполнять этот вакуум.

– Да еще так усердно.

– А что, приготовлено недурно.

– Кажется, Бертрам прикатил.

Действительно, к лужайке приближался Дан с женой. За ними шел управляющий отелем «Оберой».

«Вот как, – отметил про себя Чип, – значит, этот «интендант» – агент Дана. Как я об этом раньше не подумал? Любопытно, что же их могло долго задерживать?

Дан выглядел хмурым и недовольным. Полчаса назад он отправил телеграмму в Лэнгли:

«Операция «Челночный веер».

Записей у человека нет. Фотокопию записной книжки высылаю почтой. Дан».

– Чип, позволь тебе представить мою прекрасную леди, самая красивая женщина во всей американской колонии в Дели. Андрэ, это наш гость, мистер Чип.

– Рад познакомиться с вами, миссис Дан.

– Для меня это большая честь. Бертрам так много о вас рассказывал. Как там, в Вашингтоне, что нового? Просто сгораю от любопытства.

– Я уже месяц, как из столицы. То отпуск, то вдруг эта поездка. Сначала Москва, теперь Дели.

– Бертрам, дорогой, – Андрэ взяла Чипа под руку, – я хотела бы увести гостя из этого стада топчущихся слонов к нам в особняк. Вирджил, вы не против?

– Успеешь, дорогая, обаять мистера Чипа. Завтра мы его принимаем у нас. Ты же знаешь, этот болтливый павиан может обидеться. Кстати, Чип, он тебя уже, наверное, со всеми перезнакомил?

– Да, с десятком журналистов, и все они мне кажутся на одно лицо.

– Это поначалу. Сейчас я тебя познакомлю с Джагат Мехтой. – Дан повел Чипа в дальний угол лужайки. – Бывший секретарь по иностранным делам индийского МИД. Что ты скажешь: иметь на связи такого человека? Второе лицо после министра иностранных дел! А?

– Высший пилотаж, Дан.

– Вот именно. Сколько лет мы не только знали, что замышляли в Дели, но и могли через него как-то влиять на внешнюю политику страны! С этим человеком стоит поговорить о вашем «Проекте «Истина». К его мнению прислушивались даже в Вашингтоне.

– Почему же он оставил свой пост?

– Интриги, мой друг. Но мы его не бросили в беде. Наградили премией Вудро Вильсона, пригласили в США выступить с лекциями. Писал он там какой-то реферат: «Взаимозависимость в расколотом мире: роль Индии». Что-то вроде этого. Сейчас он в Дели. Прислали сюда по моей просьбе. Поможет нам установить контакты со своими друзьями. Они, как правило, люди, занимающие ключевые посты. Вот а он… Мистер Мехта, позвольте вам представить моего друга и нашего дорогого гостя мистера Чипа.

– Джагат Мехта. Как поживаете, сэр?

– Спасибо. Как вы?

– Представляю, сэр, как вам все, наверное, кажется здесь странным после Вашингтона.

– Дорогие друзья, я вас оставлю, а то моя Андрэ уже надула губки. – Бертрам похлопал Чипа по плечу и ушел.

– Мистер Мехта, цель моей миссии – «Проект «Истина». Хотелось бы услышать мнение компетентных людей об идее в целом, о сильных и слабых сторонах проекта.

– Мистер Чип, постараюсь быть в вами откровенным. Насчет замысла не берусь судить. Но что касается исполнения – тут, мне кажется, полная противоположность замыслу. Я имел шанс ознакомиться с первыми выпусками бюллетеня «Внимание, советская пропаганда». В них слово в слово излагаются тезисы пропаганды русских, а ваши вводные слова «как они считают», «как они полагают», «по их мнению» совсем не меняют смысла изложенного. Если раньше русские распространяли свои издания за рубежом через АПН, то теперь им в этом помогает УМС. Не так ли?

Чип поперхнулся пирожком и закашлялся.

– Посмотрите завтра утром эти бюллетени, и вы, я думаю, согласитесь с моей точкой зрения. Всего доброго.

Чип долго еще откашливался…

В ОСОБНЯК УМС НА КАСТУРБА Ганди марг Чипа доставил Маклафлин. Роберт приехал в отель к восьми, разбудил Вирджила, и они вместе позавтракали. По дороге Чип рассеянно смотрел в окно автомобиля и молчал. Во дворе Американского центра их встречали Роберт Стема и Теодор Риккарди. Заняв кресло Маклафлина, Вирджил спросил как можно беззаботнее:

– Так чем вы здесь занимаетесь? Введите меня в курс дела, пожалуйста.

– Работа под «крышей» УМС дает нам хорошую возможность заводить связи среди индийских политических деятелей и местных журналистов, – начал Маклафлин. – Я возглавляю созданный нами комитет по поддержанию связей с журналистами северо-восточных районов страны. В состав комитета входят и наши надежные агенты, такие, как Пран Сабхарвал. Каждому из них мы ежемесячно выплачиваем по четыре тысячи рупий, а они добросовестно отрабатывают эти деньги: поставляют информацию и посещают редакции газет, дают наводки на перспективных журналистов и сами публикуют статьи с выпадами против русских. В общем, надежные ребята.

– Мы с Маклафлином, – подхватил Риккарди, – бываем в университетах, на факультетах журналистики, где пытаемся заводить контакты в студенческой среде, работаем «на перспективу». Что касается оплаты услуг индийских журналистов, то практикуем и более скрытые формы поощрения: финансируем через местных бизнесменов, партнеров американских фирм. А иногда скупаем часть тиража или берем на себя бесплатную рассылку изданий.

– Сейчас мы сократили число приглашений индийским журналистам на поездки в США и тщательнее отбираем возможных кандидатов, – воспользовался паузой Роберт Стена. – Хватит с нас того случая с Наиром.

– Что за случай?

– Тогда пригласили главного редактора «Мат рубхуми» Васудивана Наира побывать в Америке по программе международных визитов. И этот журналист вместо слов благодарности тиснул в своем еженедельнике серию очерков с критикой американского образа жизни. Да потом еще издал очерки отдельной книгой. Сейчас мы делаем ставку на закрепление старых, проверенных контактов и каналов влияния в индийской прессе. С некоторыми вы, Чип, уже встречались, например с Чанчалом Саркаром из Института прессы. С ним приятно работать.

– Можно прямо сказать, Чип, – не без гордости заметил Маклафлин, – у нас есть определенное влияние в гавотах «Амрита базар патрика», «Стейтсмен», «Хинду», «Экономик таймс» и «Хиндустан стандард». Это мощные рычаги. Такие люди, как Редди и Бхатачария, – наш передовой отряд, рейнджеры в индийской печати.

– Ну куда тебя понесло, Роберт? – Вирджил рассмеялся. – Опять гонишь рекламу? На кого же больше работают эти умники: на «фирму» или на УМС?

– Не будь щепетильным, Чип. Мы и так и эдак входим в разведывательное сообщество США, а этим журналистам все равно, на кого работать, лишь бы платили исправно. Наши частые гости в УМС, поверь, никогда не спрашивают, чьи это рупии – УМС или ЦРУ? Их даже успокаивает это неведение.

– Мистер Чип, – подхватил Риккарди, – вот вам маленький пример. Мы боролись с влиянием левой прессы в стране. Маклафлин, по своей природной скромности, об этом умалчивает, но это была действительно битва. Руководители Национального союза журналистов Индии сделали по нашей просьбе все возможное, чтобы на выборах президента федерации левый журналист Рагхаван из «Блитца» провалился. Президентом Индийской федерации журналистов стал Рао.

– Да, Вирджил, это были беспокойные дни, – изрек Маклафлин. – Близок к нам президент Национального союза журналистов Капил Варма. Кстати, его старшего брата, Пракаша Чандру, активно используют наши делийские коллеги из английской разведки. Но Пракаш не брезгует перехватить сотню рупий и у нас. В общем, братья стригут купоны.

– Расширяем и контакты в ученом мире, – заметил Стема.

– Сейчас мы вновь пытаемся оживить финансовую поддержку ряда газет и журналов, – заметил Риккарди, – помогаем начинать новые издания, пропагандирующие наши идеалы и образ жизни. Уже есть договоренность с Силверой об издании при содействии УМС журнала «Ньюс мэг», который будет выходить раз в две недели…

– Это все хорошо, но не забывайте о конспирации. Ведь УМС по статусу категорически запрещено заниматься финансированием пропагандистских акций других стран. – Чип покрутил на столе пепельницу. – А как поставлен учет всех контактов? Нет ли дубляжа? Известны ли все те, кто пытается доить и нас, и англичан?

– В посольстве налажена система учета «чистых» дипломатов и сотрудников нашей «фирмы». Учету подлежат как личные контакты, так и переписка с ними, факты посещения ими протокольных мероприятий нашего посольства; регистрируются также местные граждане, которым мы направляем информационные бюллетени, книги и различные поздравления.

– Это правда, Чип, – Риккарди чуть подался вперед, – что там, в Вашингтоне, вновь собираются нашу «крышу» назвать ЮСИА?

– Да. – Вирджил закурил. – Уж слишком часто путают УМС с ЦРУ, а в ряде стран УМС считают компанией по продаже телефонов. Уже в этом году мы должны сменить вывеску, заменить бланки. Теперь о «Проекте «Истина». – Чип встал из-за стола, подошел к окну. – Все вы, я полагаю, хорошо изучили ориентировку УМС «Американо-советские отношения в глобальном контексте». Это наша программа действий. Но для нас, сотрудников «фирмы», этого недостаточно. Мы должны предугадывать ходы русских, выявлять их специальные акции и оказывать противодействие. Именно на это вы должны ориентировать своих «рейнджеров» в индийской печати. Надо поссорить индийцев с русскими, добиться того, чтобы Индия почувствовала себя щепкой в мировом океане, единственное спасение для которой – прибиться к берегу, где ее встретит струя свободы.

Чип отошел от окна, хотел сесть за стол, но передумал.

– На этом мы закончим. Больше настойчивости и изобретательности. У меня еще будет время познакомиться о вашими друзьями, вместе обсудим наши дальнейшие шаги. Маклафлин, у тебя должны быть последние экземпляры брошюр «Внимание, советская пропаганда». Я хотел бы дочитать их в отеле. Спасибо, завтра верну. Поедем в отель, Роберт, выпьем по чашечке кофе.

– Я подброшу тебя до «Обероя», Чип, и поеду в посольство. Бертрам просил заглянуть.

В номере Чип принял душ и, завернувшись в простыню, прилег на кровать. Разбросал по полу бюллетени УМС и наугад взял один из них.

«Неужели этот индиец прав?» – подумал он вслух, вспоминая разговор с Джагатом Мехтой, и начал придирчиво читать все подряд.

«Иронический тон действительно не спасает положения, это же чистые тезисы пропаганды русских. Черт знает что! Будет тема для разговора в Вашингтоне…»

В дверь вкрадчиво постучали.

– Входите.

Высокий индиец робко протиснулся в дверь и нерешительно остановился у входа.

– Сэр, меня зовут Свами Харинам Сингх, я хиромант, мой офис на втором этаже гостиницы. Предсказываю будущее, раскрываю тайны настоящего и обозреваю прошлое. Каждый гость «Обероя» считает за честь побывать у меня. Триста рупий – это ж ведь совсем недорого. Вот смотрите, сэр, я пишу число на листочке и положу его под подушку. Дайте вашу руку… Так, теперь назовите любую цифру до десяти… Семь? Хорошо. Посмотрите, что там, под подушкой.

– Семь.

– Ну вот видите, сэр.

– Ладно, уговорил. – Чипа начинал забавлять, да и удивлять этот «пророк». – Только одно условие: я запишу твои предсказания на магнитофон. Если лет через сто не сбудется, найду на втором этаже и дам прослушать, чтобы ты вспомнил, как дурачил голову за триста рупий.

– Сэр не верит, – грустно констатировал Свами Сингх. – Давайте я еще раз запишу другую цифру на листочке и…

– Хватит с меня твоих фокусов. Ты получишь свои триста рупий. – Вирджил включил портативный кассетный магнитофон. – Я готов, рассказывай сказки.

– Сэр, я не привык работать с магнитофоном. Он мне мешает. Пятьсот рупий, пожалуй, помогут мне преодолеть страх перед современной техникой.

– Согласен.

– Хорошо, сэр. Дайте вашу правую руку.

– А почему не левую?

– Линии левой руки показывают, сэр, что вам надлежит в жизни от рождения, говоря научным языком, что заложено в генах, то есть ваши возможности и способности. А линии правой руки отражают, как вы в бренной жизни реализуете эти способности и возможности… Сэр, у вас прекрасная рука! Линия жизни и ума исходят из одной точки, значит, вы человек уравновешенный, мудрый, вам не грозят нервные болезни. Посмотрите, какая четкая линия здоровья, бог вас не обделил им. Согните кисть, вот так, прекрасно, бог вам гарантирует девяносто лет пребывания на этом свете. Бугорок Венеры свидетельствует, что сэр неравнодушен к слабому полу, но линия сердца не заканчивается вилкой, значит, сэр холост или вдовец. Давайте посмотрим ребро ладони… Так и есть. Сэр не женат, детей не имеет, и, боюсь, ему так и не предстоит создать свой семейный очаг. Кисть у вас широкая, лопаткой, значит, сэр весьма трудолюбив, отдает всего себя любимому делу. Разрешите ваш большой палец?.. Так, верхняя фаланга длиннее нижней, значит, сэр человек волевой, в поступках им руководит разум, а не сердце, не так ли?

– Пожалуй.

– Линия судьбы, сэр, у вас неровная, – видимо, нелегко было идти по жизни. Сэр часто переезжал, бывал в других странах, подвергался риску, не жалел себя… Но что это? Скорпион терзает ваше сердце. У вас на сердце боль, большие переживания, хотя вы и скрываете их. То, чего вы не можете понять, к чему не можете найти ключ, не знаете, с чего начать. И эти мысли, подобно скорпиону, терзают ваше сердце.

– Этот рисунок похож скорее на паука, чем на скорпиона.

– Как видите, паук опутал не только ваше сердце, но и затронул линию судьбы. Видимо, это какая-то личная трагедия. Что же это может быть?

– Гибель сестры, единственного близкого мне человека. Убийство нелепое, загадочное. Что об этом говорят линии, господин ясновидец?

– Теперь мне все понятно. Вы поссорились или повздорили со своей сестрой. Потом ее вдруг не стало, и вы клянете себя за то, что, быть может, явились причиной ее гибели. Ваше сердце полно сострадания, и оно в поиске, пытается найти тех, кто оборвал жизнь близкого вам человека. Но кто-то вам мешает.

– Это правда, я хотел бы найти, Кого – не знаю пока. Но мой служебный долг пока не позволяет… Знаете, дела. Но вернусь в Штаты…

– Сэр, я могу сказать, кто вам мешает и кто вам поможет в этом нелегком деле. На этой ладони я вижу буквы «Ц», «Ф». Они работают против вас, а вот буквы «М» и «Т» – ваши союзники. Однако сейчас не лучшее время что-либо предпринимать. Видите линию, вырастающую из линии судьбы? Значит, будьте осторожны: ваш поиск может погубить карьеру, а то и жизнь. И еще обратите внимание на этот разрыв на линии жизни. Он означает смерть.

– Мистика какая-то. Я не вижу на ладони никаких букв. Откуда вы взяли? Разрыв есть…

– Давайте оставим этот вопрос, я и так сказал вам больше, чем хотел.

– Хорошо, а когда наступит благоприятный момент для моих поисков?

– Сэр, я мысленно провожу дугу от линии, которая вырастает из линии судьбы к линии жизни. Одну минуточку… Так, это ваша поездка, видимо, связана с высокими обязанностями: видите, линия приближается к развилке, что означает… Только после окончания вашей служебной миссии небо открывает для вас широкие возможности ответить на зов крови и покарать преступника. Только после этого. Надо набраться терпения, сосредоточиться на вашей работе, выполнить ее до конца, чтобы, сняв бремя ответственности, спокойно и рассудительно сосредоточиться на поисках…

Когда за хиромантом закрылась дверь, Чип еще долго рассматривал свою ладонь. Сплошная мистика. Он перемотал кассету и включил магнитофон. «Сэр, я не привык работать с магнитофоном. Он мне мешает», – раздался бархатный голос хироманта.

«Завтра утром послушаю на свежую голову все до конца», – решил Чип и нажал клавишу «Стоп».

Свами Сингх, спустившись по лестнице в вестибюль отеля, направился в телефонную будку:

– Бертрам? Это я. Все прошло нормально. Бэби спел свою историю, как соловей. Я скоро лопну от избытка информации.

– Ты скорее лопнешь, старый шарлатан, от избытка пива. Возьми сейчас же такси. Через двадцать минут я буду в отеле «Кларидж». Там поговорим.

– Послушай, этот тип записал нашу беседу на магнитофон. Невозможно было отвертеться. Я бы не хотел, чтоб в случае чего…

– Надеюсь, ты наказал его за это рупий на двести?

– За кого ты меня принимаешь?

– Ладно. Быстрее лети в «Кларидж», а то действительно лопнешь по дороге от избытка информации. – Дан положил трубку, поморщился, как будто выпил английской соли.

Свами Харинама Сингха он получил «в наследство» от Муллигана, тот – от своего предшественника Вильяма Гримсли, а тот – от своего… Уже больше десяти лет Сингх был агентом делийской резидентуры ЦРУ. Хиромант ловко входил в доверие ко многим людям, вытягивая из них те или иные сведения: биографические данные, материальное положение, сильные и слабые стороны, увлечения и все остальное, что давало американцам ключ к личности человека, который их интересовал. Дан считал его шарлатаном, проходимцем, но хиромант приносил пользу, и с ним приходилось считаться.

Он снова взялся за телефон:

– Рей? Дан. У Бэби есть магнитофон.

– Помню. Дешевый кассетник и одна пленка. И диктофон «Филипс».

– Надо, чтобы кассета с пленкой исчезла навсегда. «Филипс» не трогай.

– Подозрительно будет. Бэби не дурак. Лучше, если пропадут магнитофон с пленкой. Администрация принесет извинения, возместим стоимость, уволим дежурную по этажу или горничную – и инцидент исчерпан.

– Пленка должна завтра лежать у меня на столе. Понял?

– А что делать с кассетником? Один мой знакомый из Патны…

– Ладно, сделай приятное себе и «знакомому из Патны», но пленка чтоб была.

– Понял, Бертрам. Ты щедр, как кувейтский шейх. До завтра.

Вечером Дан подписал очередную телеграмму:

«Операция «Челночный веер».

Человек намерен докопаться до истины. Дан».

БЕРТРАМ ПРИГЛАСИЛ на коктейль только своих. Здесь Чип познакомился с заместителем резидента Уильямом Дугласом и ведущими «полевыми игроками»: Джоном Бендером, Фрэнсисом Шафером и Абдулахом Салемом.

Напористая Андрэ каждому нашла дело:

– Джон, выдвинь столик на середину, так…

…Вирджил, там на серванте большие стаканы для виски…

…Бертрам, дорогой, где кубики льда?..

…Фрэнсис, принесите содовую… Бутылки в холодильнике…

…Абдулах, наливайте скорее. Всех, я полагаю, мучает жажда…

Вскоре каждый почувствовал себя раскованно, и завязалась беседа.

– Бертрам, – начал Чип, – почему ты не пригласил сюда «этого болтливого павиана»?

Удар в цель. Публика дружно загоготала.

– Обойдется, хватит ему протокольных мероприятий.

– Парни, а все-таки мы здесь плохо работаем с фирмами и дельцами, – заметил Роберт Стема, – это же непочатый край.

– Ты так считаешь? – Дана задело за живое. – Ты забываешь, приятель, про офисы «Транс уорлд эйрлайнс», «Пан Америкэн», «Ферст нэшнл сити бэнк», «Бэнк оф Америка»… Да мало ли еще солидных контор, где сидят наши ребята из «глубокого прикрытия». Кто мало работает, так это ты.

– Бертрам прав. – Бендер вновь наполнил свой стакан. – Возьмем, к примеру, местные филиалы фирмы Ай-би-эм. Многие индийские служащие имеют либо родственников, либо друзей в политических или правительственных кругах. Других, собственно, в Ай-би-эм и не берем.

Чип понимал: весь этот разговор проигрывается специально для него, чтоб при случае доложил «наверху», как ребята потеют в тропиках.

– Что ни говорите, а такого расторопного малого, как Клаус Шурман, еще надо поискать. Немцы работают основательно, педантично и легко. Я бы рекомендовал нашим начинающим сотрудникам учиться у него – высший класс, не так ли? – Последние слова Бертрам адресовал Стеме.

– Это местный Джеймс Бонд? – Вирджил отложил в сторону сочный плод манго.

– Наши коллеги из западногерманской БНД дали нам в аренду этого шустряка. – Бертрам, видимо, не очень хотел откровенничать. – «Крыша» у него железная – председатель Индо-западногерманской торговой палаты. Связей – миллион. Мы его используем в основном против русских. Изворотлив, умен, пронырлив, любому в душу залезет. Но с русскими пока у него ничего не получается.

– Мы здесь стараемся их «достать» с другой стороны, – вновь оживился Салем, – пытаемся натравить на них местных афганских эмигрантов. Лидер афганской колонии в Дели Таркундер – наш человек. Создали с его помощью конторы – «Друзья Афганистана» и «Граждане за демократию». То, смотришь, листовки расклеят или разбросают, то демонстрацию у посольства русских устроят. Беспокойные ребята.

– Парни, пока Андрэ вышла… – Бендер с видом заговорщика придвинулся к Чипу. – Поражают меня святоши эти. На публике – просто ангелы, а встретишься с ними тет-а-тет, хлебнут виски и – подавай им девочку: «Вы все можете, вы богатые, неужто для верного друга нельзя купить девочку на ночь?» Приходится, чтобы не испортить отношений, посылать ему «подружку» в постель. Да помоложе, да погорячее! Наутро каждый из них утверждает, что у него и в мыслях дурного не было.

Маклафлин тоже хотел добавить что-то пикантное, но тут вошла Андрэ.

– Приумолкли? Понятно. Прямо как мальчишки. Посмотрели бы на свои лысины да смерили бы талию, если удастся…

– Андрэ, милая, это у меня комок нервов. – Бертрам провел рукой по животу.

– Скажи об этом посольскому врачу.

Все дружно рассмеялись и начали прощаться.

– Я провожу тебя, – сказала Андрэ Чипу.

Во дворике она на секунду прильнула к Чипу. Дан у ворот прощался с гостями.

– Бертрам, милый, дай мне ключи от машины, я подброшу нашего дорогого гостя к «Оберою». И не спорь, тебе нельзя. Ты сильно нагрузился. А мне после вашей прокуренной комнаты пара галлонов кислорода просто необходима. Вот так. Через час вернусь, хорошо, милый?

– Только нигде не задерживайся. Уже поздно, – без особого энтузиазма ответил Дан и поплелся к дому.

Машина недолго ехала по ночным улицам. Андрэ притормозила и обняла Чипа:

– Вирджил, вспомни студенческие годы. Посмотри, какое широкое заднее сиденье и вокруг никого, совсем никого.

Чип поцеловал ее.

– Я давно уже не студент, а владелец шикарного номера в «Оберое», и в номере «никого, совсем никого», – передразнил он ее. – Поедем!

«Оберой» встречал их огнями. В ресторане продолжалось веселье, стоял гомон, играл оркестр, на Чипа и Андрэ никто не обратил внимания. Чип взял у бармена бутылку джина, банку сока, пачку сигарет, и они с Андрэ поднялись в номер…

…Телефон вновь оторвал Рея от любимого занятия. Он со вздохом отложил зеркальце и поднял трубку:

– Да, Лал. Ты еще не спишь?

– Сэр, Бэби прошел к себе с какой-то девочкой.

– Ты не ошибся?

– Нет, сэр, пять минут назад. Леди бывала здесь раньше, кажется, в обществе мистера Дана.

– Это очень интересно. Хорошо, Лал, отбой до утра. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, сэр.

Рей включил подслушивающее устройство номера Чипа и нажал кнопку магнитофона. В динамике послышался голос Андрэ: «Милый…»

Рей узнал голос. Он прошелся по кабинету, потирая руки: «Прекрасно, эта запись будет стоить Бертраму не одну тысячу рупий».

– Бертрам? Доброе утро. Это Рей. Не правда ли, прекрасное утро?

– Доброе утро, Рей. Что это тебя на лирику потянуло?

– Как там наш Бэби?

– Вчера Бэби хватил лишнего. Андрэ повезла его в «Оберой». Так он, представляешь, умудрился заснуть в машине, и бедной девочке ничего не оставалось, как утюжить улицы ночного города, пока этот тип не проснулся…

– И долго она его так катала?

– Андрэ вернулась где-то после трех и сейчас отсыпается. Ну да ладно, что у тебя нового?

– Есть одна интересная запись… Весьма интересная, касается нашего Бэби.

– Хорошо, лети в «Кларидж», я захвачу с собой магнитофон.

– Я бы предпочел отель «Амбассадор» – для разнообразия.

– До встречи.

В душном номере, окнами выходящем на Кхан-маркет, они пробыли уже час. Дан второй раз прокручивал пленку. Рей с отсутствующим видом смотрел в окно. После того, как включили магнитофон, они не произнесли ни слова… Бертрам, сгорбившись, уставился в пол. Ему почему-то вспомнился случай, который произошел с Коксом, сотрудником резидентуры под «крышей» географического атташе посольства в Дели. Случай давний, уже из разряда легенд, но передавался он из уст в уста. Бедняга Кокс однажды вернулся из командировки и застал жену в постели со своим агентом Бхаллой. «У меня украли все, – жаловался Кокс коллегам, – но главное – гордость и достоинство». Да, гордость и достоинство. Ведь этот Рей в душе смеется над ним. Андрэ, конечно, отплатила за его любовную интрижку в Эфиопии с Чизхольм. Эту пленку можно уничтожить, а как быть с центральным контрольным подслушивающим постом в посольстве? Операторы наверняка записали шепот любовников. Дойдет до «болтливого павиана». Тому только дай за что зацепиться. Нет, Чип, тебе придется дорого заплатить. Бертрам у тебя в долгу.

– Итак, Рей, сколько ты хочешь за эту пленку и молчание?

– Всего пять тысяч, сэр. Это сущий мизер.

– И чтоб ни одна душа… Ты понял? Ни одного намека, особенно в присутствии Андрэ.

– А что с Бэби? Шалунишку стоило бы наказать…

– Накажем, Рей… Гордость и достоинство…

– Что?

– Это я так.

В посольстве Дан позвонил дежурному центрального подслушивающего пункта и потребовал принести ему кассету ночной смены. Спустившись вниз, в отдел оперативной техники, Бертрам включил мощный магнит переменного тока и, вращая в его поле кассету, стер все записи. Через полчаса он уже отчитывал дежурного смены за то, что операторы, видимо, забыли ночью включить магнитофоны в режим записи и на кассете нет ни слова.

– Вы понимаете, что это значит? – распекал он бледного дежурного. – Саботаж, срыв задания! Вы будете строго наказаны. Сегодня же я доложу в Лэнгли. Вы мне в Дели больше не нужны. Идите.

Убитый горем дежурный ушел. Дан вспомнил, что сегодня не принял таблетку «Окасы» и полез в карман.