Текст книги "Мираж"

Автор книги: Василий Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Стараниями Управления разведывательных операций и Уика, который поставил на ноги свой многочисленный «актив», заявления правительства Мозамбика на страницы американской прессы не попали. Она продолжала «скармливать» версию о «коварных кубинцах» и защищать честь «без вины виноватых дипломатов». Акции Чипа в глазах руководителя УМС резко повысились. Уик на виду у подчиненных уже похлопывал его запросто по плечу, а секретарше наказал, чтобы двери для этого парня были открыты в любое время дня и ночи.

«…Не помню, чтобы Фредерик с приятелями пытались сигануть с Эйфелевой башни». – Чипу шутка понравилась, и он решил позже продать ее подороже.

«…Статью Хокни заметили в Нью-Йорке, в газете «Нью-Йорк уорлд», и пригласили в штат. Хокни тут же напросился корреспондентом в Сайгон. А там его уже встречает Мишель Ренар, агент Москвы. Либерал Хокни пишет статью о встрече с комиссаром Фронта национального освобождения Южного Вьетнама, которую ему организует Ренар. Получает письма из Штатов, где его обзывают «желтопузым»…»

«Прекрасное ремесло – быть журналистом, – закурив сигарету, прикинул Чип. – Принципиальность, твердость взглядов – что еще надо? Только вот актеры выражают свои мысли куда точнее. Четыре года назад Бетте Дэвис порадовала всех: «Я делю женщин на две категории: особей женского пола и шлюх. Я сама шлюха». В Голливуде найдут человека, пригодного на роль Хокни, «либерального журналиста». Вуди Алена[12]12
  Известный американский комик.


[Закрыть], скажем. Продолжим наши игры».

«…Во Вьетнам приезжает сенатор Миллиган, главный противник войны во Вьетнаме и глава сенатской комиссии по иностранным делам. Вместе с помощником Риком Адамсом. Друг Адамса, как и Хокни, – Перри Каммингс».

«Вот где они развернутся», – уверенно предположил Чип.

Жаль, что все будет бутафорией. Всех этих «агентов из Москвы» конечно же вырядят клоунами, и от актера за милю будет нести здоровым идиотизмом.

Агенты ЦРУ – все, как на подбор, мускулистые, поджарые и одетые так, будто всю зарплату сразу тащат в лучшие магазины Пятой авеню Нью-Йорка. И обязательно в плащах с поясом. Воротник поднят, плащ белый, идут, озираясь, средь бела дня, в темных очках «Парше-Каррера»… Фотоаппарат – в перстне, магнитофон – в зажигалке. Или наоборот. Такой вот агент ЦРУ, что называется, типаж. Все по схеме а-ля Джеймс Бонд. И пьет он виски, которое крупно показывают на экране, и ноги на стол кладет перед тем, как закурить «Мальборо».

Все-таки режиссер – великий человек, дай бог ему здоровья! А в Москве еще они изрекут пароли вроде: «Вы не знаете, как пройти на улицу Бойля – Мариотта?» – и «свой» человек должен им ответить: «А еще шляпу надел!» Большинство знакомых Чипа, работавших на ЦРУ и сделавших хорошую карьеру, всегда ходили «серенькими», никогда не носили «спортивных» часов вроде «Ролекса», «Омеги» или «Ориента» весом в полкило. Приличные специалисты по России предпочитали водку и крепкие кубинские сигареты, продававшиеся во всех киосках Москвы, темные очки терпеть не могли…

Впрочем, в Голливуде знают, как лепить «советских агентов». Найдут толстого, лысого и хромого заику, и будет он произносить что-нибудь вроде: «Сволочь!», «Черт подери!», «Скотина!». Носить он будет рваный треух и разного цвета валенки. Публика придет в особый восторг, когда он залпом выпьет бутылку из горлышка… Типаж!

Чувствуя подбирающуюся икоту, Чип включил диктофон и изрек: «Неплохо было бы обойтись в этой сцене без клоунады».

Икота наступила, и Чип перевернул лист:

«США. Институт прогрессивной реформы (ИПР). Владимир Мерчант, основатель института и крупный американский бизнесмен. Его фирма делает бюстгальтеры. Агент Москвы. Выдает себя за француза, а сам родом из Киева…»

Чип пытался припомнить одну русскую пословицу о Киеве, смысл которой ему объяснил его приятель, хорошо знающий русский язык. Ему это не удалось.

«Жаль, хорошая пословица», – расстроился Чип. И решил при первой же возможности ликвидировать этот пробел по прибытии в Москву.

«Каммингс… Поскольку был очень резко настроен против войны во Вьетнаме, принялся передавать секретные материалы Пентагона сотрудникам ИПР и своим друзьям-журналистам. Его кличка в Москве Койот».

Чип поморщился. «Надо заменить кличку Каммингса, – быстро произнес он во встроенный в «Филипс» микрофон, – зверинец дискредитирует идею: тапиры, муфлоны, койоты».

«…Барисов уже в Вашингтоне…»

Чип понимал, какой резонанс получит фильм, если даже книга – с точки зрения ЦРУ лишь голая схема с запрограммированным полетом фантазии – получила в США самые благожелательные рецензии. Кого интересуют художественные достоинства и мастерство актеров, когда речь идет об интересах национальной безопасности? Именно поэтому сценаристы будут давить на «клубничку», а этого перекоса допустить нельзя. Отпусти вожжи – и на фильме «Спайк» придется ставить «Икс-рейтед» и пускать в кинотеатрах, где раньше демонстрировали «Дьявол в миссис Джонс».

Нет. Нужно опять же сгладить сцены мгновенного близкого знакомства Хокни с Тессой Торранс, героиней фильма «Сексуальные войны», которую либерал встретил в ИПР и сразу…

Тесса Торранс – конечно, Джейн Фонда. Революционерка-актриса, вернувшаяся из Северного Вьетнама. Мосс и де Борчгрейв тонко «прописали» бредовое выступление Тессы в ИПР. Долгое, нудное.

Теперь Николас Флауэр, глава контрразведки ЦРУ. Хорошо, что он категорически не верит в разрядку, замечательно, что он знает о «плане Москвы», конечный срок исполнения которого – 1985 год. Хуже по сценарию другое. Когда издавали книгу, никого не смущала фантазия на тему главы израильской разведки «Моссад» Гидеона Шарона, который рассказывает Флауэру о «плане». После случившегося в Ливане надо повременить, а то публика, вместо того чтобы идти к кассе, примется ходить с антиизраильскими лозунгами возле кинотеатров.

«Быть может, руководитель разведки Норвегии?» – поведал свое предположение диктофону Вирджил Чип. Потом взглянул на часы. Надо поторапливаться, иначе он приземлится в Лондоне раньше, чем заработает тысячу.

«Фантастика! – подумал Чип. – То, что в нормальной книге занимает полтораста страниц, здесь уложено в несколько абзацев. Дай сценаристам конституцию США, они бы сделали из нее рекламный ролик на пятнадцать секунд да еще и успели бы показать средство от пота «Шур». Теперь на свет появился и сенатор Хармон, председатель сенатской комиссии по разведке. Сенатор-то сенатор, а регулярно переписывается сразу с тремя агентами Москвы. Сенатор Фрэнк Черч?.. Какая разница! Хорош гусь: американец, сенатор, председатель комиссии – роется в делах ЦРУ и красный агент… Вот здесь бы режиссерам постараться. Вместо того чтобы пугать «морковками, поглощающими людей», кишечными паразитами величиной с сосиску и новорожденными чудовищами-карликами. Только не мне это советовать».

Сигарету Вирджил Чип вытащил и полез за зажигалкой. Прежде чем открыть старую бензиновую «Зиппо», ради интереса сосчитал свои окурки в пепельнице. Шесть. Много?

Мало. Два с лишним года назад он подбирал материалы для «Спайка» и «кидал» на бумагу идеи по заданию руководства. Ему не предлагали переквалифицироваться в литераторы, а потому обиженный Чип воплотил на двух страницах лишь идею в голом виде. Через несколько месяцев он читал рецензии на «восхитительную» книгу «Спайк» объемом в 374 страницы. Потом прочел книгу и убедился, что брошенные им «кости» обросли «мясом», постельными сценами и кондовыми диалогами.

Работая над унизительным с его точки зрения заданием «на чужого дядю», Чип нервничал и в тот день выкурил пачку. Сегодня он рецензирует свое детище за тысячу долларов и волнуется куда меньше. Если, понятно, судить по окуркам. Чип закурил и вспомнил, что у него ровно одна страница была посвящена похождениям «гнилого либерала-журналиста», а вторая – с точностью до строки – его перерождению в истинного патриота. В книге тоже все пополам. Начинаешь читать вторую часть и видишь переродившегося Хокни. Просто переродившегося, как говорят, без особых причин для этого. Чип в своей записке так и зафиксировал: «Журналист становится патриотом».

«Великие писатели Мосс и де Борчгрейв… Писатели… А что наворотили…»

Дальше он лишь скользнул взглядом по странице и перевернул ее: «Тупая схема – не больше…»

Глава «Вашингтон, ближайшее будущее» была развитием «хэппи-энда», предложенного Чипом.

«Вот он, хэппи-энд, но сильно скомканный, – дочитывая текст, подумал Чип. – Его бы дать крупным планом».

«…Издатель «Нью-Йорк уорлд» немедленно публикует сенсационный материал Хокни о «плане Москвы».

Каммингса сразу обнаруживают в Потомаке. Он убит и сброшен в воду с тяжелым грузом, привязанным к ногам.

А связанный по рукам и ногам обязательствами перед патриотами президент провозглашает: он хоронит Договор об ОСВ-4…»

«Все, – вздохнул Чип. – Я выполнил свои обязательства по «контракту». Но, как говорят репортеры, скажите еще несколько слов».

И продиктовал:

«Создание фильма весьма своевременно. Сенатор Иеремия Дентон конкретно заявляет: необходимо покончить с организованной русскими кампанией политической дезинформации. Он считает – и это отражено в сценарии, – что США потерпели поражение во Вьетнаме потому, что американская печать дезинформировала своих соотечественников. Давая показания в подкомиссии по безопасности и терроризму, возглавляемой Дентоном, один из авторов книги, де Борчгрейв, подтвердил: «Всякое инакомыслие в стране представляет собой результат дезинформации, распространяемой русскими, а либерально настроенные журналисты – пешки в этой игре». Кстати, в сценарии нет расшифровки термина «спайк», имеющего несколько значений. Я бы рискнул предложить на ваше усмотрение следующее: спайк – поражение противника. Произошло от известного приема: в выходное отверстие ствола оружия противника вставляется клин для предотвращения выстрела. С уважением – Вирджил Чип, сотрудник УМС».

ИЗ ПОСЛУЖНОГО СПИСКА Вирджила Чипа, сотрудника Управления разведывательных операций. Кадровый состав. Массив ЦРУ.

«1978 год. Италия. Эмилия-Романья. Болонья. Викарий. Инфильтрация в террористические группировки правого и левого толка. Цель – операция «Пинк рэш» («Розовая сыпь»). Задача – дестабилизация коммунистического правления в области».

…В пиццерии было душно. Длинноволосый парень в кожаном в обтяжку комбинезоне изнывал от жары. Из-под гривы по прыщеватым щекам, по волосатой груди, металлической цепи на мощной шее текли струйки пота.

«Интересно, – подумал Чип, – где у него все это скапливается?»

Но вслух произнес:

– Пойдем к фонтану. Есть еще кое-что.

Присев на парапет, он смочил руку в теплой воде фонтана и вытер лоб. Парень стоял рядом, не сводя с него глаз. Вокруг ни души. Только жирные голуби суетились у ног, ожидая подачек.

– Учти, Бакалавр, нужно больше шума, больше разбитых витрин. Можно с огнем, немного крови тоже не помешает. Журналисты ждут сенсаций.

– Так будут. Все готово. А если карабинеры?

– Не думаю, что они будут так расторопны. Но своих парней не покидай. Можешь дать безымянное интервью. Так сказать, один из левых лидеров. Фото не надо! Как условились, больше левых лозунгов. Ты их выучил? Сунь парням «Униту», пару портретов. В общем, погремушки должны у репортеров остаться.

– Все понял. Вот только…

– Что? – перебил Чип. – Деньги?

– С долларами плохо, – подтвердил парень.

– Врешь, парень, без денег – плохо. С деньгами – хорошо.

Оба захохотали.

– Я учел. – Чип пнул ногой сумку на асфальте. – Вот, прихватишь с собой. Финансового отчета не пиши. До встречи!

В отеле Чип еще раз перелистал инструкции, которые предназначены для агентов американских разведывательных служб, работающих в дружественных странах. В них в телеграфном стиле было подчеркнуто:

«1. Операции в этой области следует считать совершение секретными.

2. По возможности эти инструкции следует передавать устно.

3. Секретные службы американской армии должны рекомендовать соответствующие действия в том случае, если в «дружественной стране» возникают признаки уязвимости и, следовательно, возникает опасность для американских интересов.

4. Соответствующие меры в этих ситуациях могут носить как официальный, так и неофициальный характер. Последние операции, требующие соблюдения тайны, относятся к компетенции секретных служб США.

5. Службы США должны придерживаться двух основных направлений в своей деятельности:

а) стараться выявить агентов «дружественной страны», несущих ответственность за внутреннюю безопасность, которые проникли в ряды восставших, чтобы установить тайный контроль над деятельностью этих агентов;

б) стараться внедрять надежных агентов в окружение руководителей восстания.

6. Может случиться так, что правительство «дружественной страны» будет проявлять пассивность или нерешительность по отношению к подрывным действиям коммунистической ориентации. Это происходит в тех случаях, когда участники восстания стараются добиться тактических преимуществ, временно воздерживаясь от насильственных действий. В этих случаях секретные службы США должны организовать специальные операции, чтобы убедить правительство и общественность «дружественной страны» в реальном характере опасности.

7. Для этого сотрудники служб США должны внедряться в ряды восставших с целью создать группы специального назначения из наиболее радикально настроенных участников восстания.

8. Операции могут быть насильственными или ненасильственными – в зависимости от обстоятельств.

9. Использование ультралевых организаций может помочь достижению вышеупомянутых целей.

10. Этот документ предназначен для ограниченного круга лиц».

Чип мог быть спокоен. Он действовал строго в рамках инструкции.

…КОНДИЦИОНЕРЫ РАБОТАЛИ на полную мощь. Портье по просьбе Чипа приволок кипу утренних газет.

Первые полосы кричали снимками, заголовками, высказываниями политиков, набранными крупным кеглем.

Перевернутые автомобили, горящие здания, разбитые витрины, бегущие прохожие, беснующиеся парни. В интервью сенатора утверждалось, что коммунисты, управляющие областью Эмилия-Романья, своей социальной политикой лишь вызывают недовольство избирателей и не в состоянии решить проблемы области. Заголовки требовали отставки правительства. Через шесть часов после уличных погромов в Болонье «Мессаджеро» и «Коррьере делла сера» уже излагали компетентное мнение начальника карабинеров: «Документальные доказательства, найденные на месте происшествия, свидетельствуют о явном участии в организации беспорядков левых сил». Начальник намекал на причастность к «коммунистическому заговору» некоторых «восточных правительств».

Зазвонил телефон.

– Мистера Чипа просит Рим.

– Привет, – раздалось в трубке. – Это Врилэнд[13]13
  Фредерик Врилэнд – резидент ЦРУ в Италии. Родился 24 июня 1927 года. В ЦРУ с 1957 года. Ранее работал в Женеве, Западном Берлине, Бонне, Дар-эс-Саламе, Рабате, Нью-Йорке (секретариат ООН), Париже. В конце 1979 года переведен в Рим на должность заместителя резидента. После отъезда резидента (Х. Монтгомери) занял его место. В подчинении Врилэнда – заместитель и шесть оперативных работников.


[Закрыть].

– Привет, Фред.

– Читал. Аранжировка неплохая. Выезжай в Рим.

– Я жду еще пару «концертов».

– А как Бакалавр и его парни?

– Растворились, зато оставили «визитки» левых.

– Значит, справятся без тебя.

– А что за срочность?

Врилэнд грузно дышал в трубку.

– Алло! Фред!– Не ори, слышу. Этот шимпанзе из нашей Национальной студенческой ассоциации дал интервью в Штатах. Его поддержали еще трое – из функционеров-горлопанов.

– Что-нибудь неприятное?

– О твоих «концертах». Выезжай сюда, пока не нагрянули репортеры. В отеле следов не оставляй.

– Не могли заткнуть глотку этим соплякам?

– Наши ребята там кое-что предпринимают. Одному уже, кажется, придется надолго арендовать койку в реанимации.

– Грубо. Снова завоют.

– Если бы санкции давал я из Рима…

Вирджил застал Врилэнда в посольстве. Тот протянул ему телеграмму из Лэнгли. Шеф «для сведения» сообщал резидентуре в Риме: на съезде Национальной студенческой ассоциации в штате Мэриленд в Колледж-парке ее президент Юджин Гроувз заявил, что 90 процентов бюджета НСА составляют деньги из фондов ЦРУ. Он сообщил затем журналистам: лидеры зарубежных студенческих организаций избираются вовсе не на основе американской студенческой политики, а в зависимости от способности выполнять задания разведки. Гроувза поддержали вице-президент НСА Ричард Стирнс и его друзья Филипп Шернбурн и Джин Джонсон. Со ссылкой на них в прессе сообщается о вербовке студентов в американских колледжах, их подготовке и последующем направлении в Италию. В частности, в Эмилию-Романью.

– Это провал, Фред! Как можно было действовать так неосторожно. Ведь «Пинк рэш» – сугубо секретная акция! – возмущался Чип.

– Частично все уже дезавуировано нашим «активом» в прессе, – пробормотал, словно оправдываясь, Врилэнд. – За ним сейчас плотно следят, за Гроувзом. Решено «продать» его газетчикам как иностранного шпиона. На Шернбурна подготовили медицинские свидетельства о его психической неполноценности. Джонсону пригрозили избиением на улице, если он будет продолжать болтовню. А Стирнс у в четыре утра позвонили из Лэнгли и сообщили, что он в силу своего непатриотического поступка уволен с правительственной службы.

– После смерти – доктор! И чем только занимаются наши болваны в колледжах? И что же я должен сказать Бакалавру?

– Ничего. Пусть продолжает. Постараемся замять. Уже даны задания нашим людям: Каретто и Леви из «Стампы», Гильмоцци из «Попопо», Стерпеллоне из «Мессаджеро», Тедески из «Боргезе» и Сельве на телевидении. А карабинеров возьму на себя, договоримся. – Фредерик ласково, словно любимую, погладил сейф.

СТЮАРДЕССА УЖЕ ПОШЛА по проходу между креслами, проверяя, все ли застегнули ремни: приземление в Лондоне точно по расписанию.

– Жаль, вы не взяли наушники и не посмотрели фильм. Вы так сосредоточенно что-то диктовали, что я решила вам не мешать.

– Фильм?

– «Смерть патриота».

– Это…

– Представляете, – защебетала стюардесса, – убивают Джорджа Гордона, нашего разведчика, который, согласно плану, дал согласие работать на русских. Ну вот, он должен доставить им фальшивые секреты, его ждут, а он мертв… Но ведь как закручено! Находят в ЦРУ молодого тихоню клерка, который как две капли воды похож на Гордона, и посылают…

– Мисс, моего сына тошнит, подойдите, пожалуйста! – раздался голос из конца салона.

– Иду, мэм, иду! – И стюардесса ринулась на помощь.

– А чем кончился фильм? – спросил ее Чип, но она не ответила.

В Лондоне Чипа встретила весьма несимпатичная – сухопарая, пожилая – секретарша посольства и вручила ему билет Аэрофлота.

– Рейс через полтора часа. – Она дала понять, что ее миссия закончена. Она уезжает, а Чип остается в аэропорту, ждать.

– У меня к вам просьба, мисс. – Чип протянул ей конверт с кассетой, увековечившей его замечания по сценарию. – Передайте, пожалуйста, побыстрее.

– Я замужем, мистер Чип, зовите меня миссис. Пакет? Мне ничего не говорили. А что за пакет?

– Не успел перед отъездом заплатить карточный долг, – грубо ответил Чип. – Смотрите, не потеряйте, здесь тысяча долларов наличными.

Он сунул в руку растерянной «миссис» пакет и приложил палец ко рту:

– Только никому не говорите, хорошо?

Не дожидаясь ее реакции, он повернулся и пошел к газетному киоску.

В своих рекомендациях режиссеру Чип не сказал главного. «Проект «Истина» рождался с помощью Арно де Борчгрейва, которого принимал сам Чарльз Уик и давал ему советы. «Истина» была порождением «Спайка». «Спайк» – порождение «известных журналистов» Роберта Мосса и Арно де Борчгрейва. Пакет – по приказу свыше – им подарил Чип. А прототипом Хокни был Мосс.

«Один к одному…»

– Черт с ней, со славой, – пробормотал Чип, покупая «Таймс».

Продавщица молча отсчитала ему сдачу. Видимо, она была с ним согласна.

ПОДТЯНУТЫЙ ПОГРАНИЧНИК вернул ему паспорта козырнул на прощание. Чип стоял в растерянности, оглядывая просторный холл, но не видел ни одного знакомого лица.

– Начинается, – буркнул он, но тут появилась переводчица, длинноногая девица, демонстрировавшая знакомство с последней американской модой. На ней была красная ковбойская рубаха, расшитая цветами, и блестящие брюки «металлик».

Чип слегка опешил, поскольку не ожидал сразу же в Шереметьево попасть на демонстрацию мод. Девица же чувствовала себя более чем уверенно. Она явно хотела нравиться.

– Мистер Чип? Ваш встречающий где-то здесь. Одну минутку, я посмотрю.

Откуда-то выпорхнул Дик Маккормик. Лавируя с изяществом испанского торреро в толпе пассажиров, он наконец повис на Чипе.

– Старина, старина, – бормотал Дик, тиская Чипа своими крепкими лапищами. Затем схватил «атташе-кейс», два свертка и, подмигнув, направился сквозь толпу.

– Куда мы, Дик? – спросил Чип, поглядывая на указатель выхода, что белел в стороне.

– Вперед, Вирджил! Быть в Москве и не выпить водки за встречу… Как шутят русские, «тут вам не здесь».

– Я не пью, Дик. То есть не пью спиртного.

– Как? А за встречу старых друзей?

Чип усмехнулся. Многие годы, разделявшие их встречи, ничуть не изменили Дика Маккормика, «потрошителя кабачков», как говорили о нем когда-то друзья.

Пройдя по чистой, словно вылизанной, эстакаде, мягким ковровым дорожкам, они прошли в ресторан. У стойки симпатичная барменша была «вся внимание». Дик суетился, балагурил, флиртовал с ней, и наконец они окунулись в мягкие кресла.

– С чем пожаловал, старина? Тебя ведь по мелочам по свету не гоняют. Слыхал, будто ты сейчас в УМС?

– Со мной еще несколько парней. Так решили в нашей конторе. «Проект «Истина». Вот и мотаемся. Надеюсь на твою помощь.

– «Истина»? – переспросил Дик. – И на сколько?

– Две недели.

Маккормик усмехнулся:

– Шикарно устроились, сэр! Две недели в Москве для сущей безделицы. Выходишь в тираж?

– Ты заблуждаешься. Программа весьма серьезна.

– Брось! Мы же свои люди. Скажи, что твоему Уику позарез нужны ассигнования, вот вы и потрошите конгресс своими «глобальными проектами». А там ругаются, верят и отсчитывают купюры. Как говорил наш покойный Донован[14]14
  Уильям Донован – директор («координатор») Отдела стратегических служб, на основе которого позже было создано ЦРУ.


[Закрыть], неважно, что бумажно, важно – денежно.

– Ну об этом потом.

– О’кей. А где наша старая гвардия? Где Джоунс из оперативного?

– Лазит на Фудзияму.

– А Сэнди? Мэнгл? Ройс?

– Сэнди – в Сальвадоре, Мэнгл – в ЮАР. Ройс куда-то запропал…

Чип отвечал неохотно, механически. Его немного раздражала беспардонность Дика, который чувствовал здесь себя как дома, а может быть, и его нелестная оценка дела, которому Чип отдал немало сил. Он поглядывал по сторонам: на бесшумно передвигавшегося официанта, барменшу, двух летчиков, вяло сосавших пиво, старую леди в экстравагантном декольтированном блузоне…

Дик уставился в крохотное пятнышко на скатерти и медленно вращал ножку пустой уже рюмки…

– Ты устал, наверное. И ничего не выпил, – услыхал он снова голос Дика.

– Сок. Только сок. Поедем?

Маккормик огорченно кивнул, молча опрокинув в рот рюмку Чипа.

– Посошок! – извиняющимся тоном произнес он.

– А ничего? – спросил Вирджил, щелкнул себя пальцем по горлу.

– Ха! Нам здесь можно! – захохотал Дик. – Нас здесь знают и уважают.

…Машина вышла на прямую, обгоняя «Волги», «Жигули», грузовики и автобусы. Чип рассеянно смотрел по сторонам, удобно устроившись сзади.

– Чуть было не забыл, – сказал он, достав из свертка книгу, специально прихваченную из Вашингтона для старого приятеля.

– Мемуаразмы? – спросил Дик, принимая ее.

– Нет, это не сам Кейси. Это Джозеф Персико. «Проникновение в третий рейх». Но о Кейси. О том, как наш шеф провел сто три операции в гитлеровском тылу. О книге упоминал сам Рейган.

– А это действительно было? Проникновение?

– Ты стал циником, Дик?

– Вовсе нет. Скорее, прагматиком. Ты говорил, что надеешься на мою помощь. Так хочешь чуть-чуть истины? По старой дружбе и, конечно, между нами?

– Валяй!

– Так вот, старина, ваши проекты и те брошюрки, которые мы здесь получаем, хороши только для простаков. Или для овальных кабинетов[15]15
  Овальный кабинет – рабочая комната президента в Белом доме.


[Закрыть]. Там можно сколько угодно теоретизировать об этой стране, но так и не попасть в точку. Ты здесь впервой?

– Раньше не доводилось.

– Так вот, нужно пожить здесь, чтобы поняты эти люди хотят жить. И хотят жить хорошо. Почти в каждой семье здесь помнят об убитых в годы войны родственниках.

– Тебе здорово здесь достается? Много работы? Неприятности?

– Жить можно. Если бы не дурацкие поручения. И все срочно. Там думают, что мы живем в Гондурасе! Эти тоже не зря деньги получают. Бюстами тех, кто здесь погорел, можно уставить целую аллею следом за памятником Натану Хейлу[16]16
  Натан Хейл – один из разведчиков службы, созданной Джорджем Вашингтоном во время войны американских колонистов за независимость. Хейл был пойман англичанами и казнен в сентябре 1776 года.


[Закрыть] в холле «фирмы».

– Много желчи, Дик, или мало водки?

Маккормик помолчал. Вирджил видел в зеркале только его глаза. Уставшие, тусклые.

– Ты хотел моей помощи. Никто тебе правду больше не скажет, кроме старого боевого друга. А я хочу вдолбить тебе, раз уж стал ты такой шишкой у Уика и можешь, наверное, влиять на принятие решений: не рубите сук, на котором мы все сидим! Не будьте полными идиотами.

– Что ты хочешь сказать?

– А то, что, принимаясь за свой «Проект «Истина», надо было удосужиться хотя бы полистать учебник русской истории и понять русский характер: ничто так не сплачивает этот народ, как наскоки извне. Все эти разговоры о «советской угрозе», о якобы наращивании ядерной мощи, все эти санкции и эмбарго – все это не то. Здесь это не проходит. Можно подумать, что в нашем Белом доме сидит их «крот», который здорово копает и никогда не впадает в спячку.

– Дик, перебор.

– Вовсе нет. Здесь знают и помнят свою историю. И трехвековое иго, и крестоносцев, и белокурых бестий на танках с крестами. Угрозами их не напугать. И «крестовым походом» не пронять. Они привыкли к лишениям, закалились в войнах. Надо не топать на них ногами, а топать ногами к ним по дорожке, которую они нам открывают.

– Пробовали. Не выходит. Но ведь есть же у них недовольные?

– Их здесь зовут «отщепенцы». Щепки в огромном лесу. И чем больше мы будем с ними возиться, тем быстрее очистят лес.

– Но ведь это наш огород. Нам сеять – нам и жать, как говорили нам в штаб-квартире. Иногда удается. Вспомни голодовки. Наши корреспонденты в Москве…

– Уморил! – перебил его Дик. – Вы там, в Лэнгли, упивались описанием злоключений «умирающих с голода», а здесь все мы хохотали над тем, как эти «несчастные» напивались французским коньяком из «Березки» и обжирались красной икрой, как только ваши корреспонденты покидали их на «смертном ложе», кидаясь к своим телетайпам. Посмотрел бы ты, что было у этих голодающих в холодильниках – Эльдорадо!

– Ты стал красным? Стал смотреть на мир их глазами?

– Нет, старина. Я тот же парень, что служил в «зеленых беретах», но с годами, как у многих, развивается дальнозоркость. Я стал дальше видеть, старина. Лучше видеть. И думать.

Маккормик замолчал. Машина уверенно давала сто двадцать, мягко покачиваясь на впадинах шоссе.

– Ты со всеми там откровенен, Дик? – спросил Вирджил.

– Только с тобой. Нас слишком многое связывает. Хочется выговориться. Послу, а тем более резиденту я такого сказать не смогу. Я – не Анабелла Бюкар[17]17
  Анабелла Бюкар – бывшая сотрудница посольства США в Москве, автор книги «Правда об американских дипломатах». Бюкар приводит в ней примеры, как дипломаты и журналисты по заданию госдепартамента и разведки сочиняют доклады и статьи антисоветского содержания, иллюстрируя их для убедительности «фактами» собственного вымысла.


[Закрыть]. Мигом очутишься за воротами. Им нужны мнения «на потребу». Пусть даже это будет откровенная ахинея.

После небольшой паузы Дик вновь заговорил:

– Ты не вспоминаешь ту вьетнамскую деревушку, где свирепствовал наш Дикий Рэй?

– Жестокая необходимость, Дик. Закон войны.

– Необходимость? Может быть, может быть… Но потеряли мы неизмеримо больше, чем обрели, старина. Так куда нас ведет сегодня Ронни? Назад, к обезьянам? К Маккарти? Вверх по лестнице, ведущей вниз?

– Не назад, а в сторону. Снова на дорогу мощи и величия.

– Прыжки в ширину с разбега, – усмехнулся Маккормик.

– Давай сменим пластинку, Дик, – раздраженно сказал Чип.

– О’кей! – Маккормик замолчал, а потом обернулся с лукавой улыбкой и спросил: – Тебе не кажется, что Уик слишком много болтает о том, что ЦРУ готовит материалы для его проекта? Недавно он опять посадил нас в лужу, когда со ссылкой на нас стал трезвонить, будто европейское движение против ракет финансируется русскими. Неужели вам в УМС не ясно, что он снова выставил нас абсолютными дураками и восстановил против «фирмы» миллионы европейцев? Попросту оскорбил их!

– Старина, – ответил Вирджил, – что бы ни было, это моя страна, права она или нет.

– Вот потому я и хочу, чтобы она реже была неправой.

– Что ты насел на меня? Я, что ли, писал первый бюллетень «Внимание, советская пропаганда»? Тогда я был в Манагуа. А приехал сюда, чтобы на месте увидеть наши просчеты и внести коррективы в проект, сделать его агрессивнее.

– Тогда тебе надо здесь пообщаться с парнями из Института США и Канады, – посоветовал Дик. – Многое тогда почувствуешь, поймешь. Острые ребята.

– Зачем? Дадут мне там двух-трех штатных лекторов, которые только тем и занимаются, что принимают иностранцев.

– Мимо! Это спецы. Они намного больше знают об Америке, чем вы о русских. Не думаю, чтобы у вас в УМС на такие встречи посылали практикантов или курьеров. Видимо, не зря сейчас задергались у нас, создавая фонд Гарримана для подготовки специалистов по Советскому Союзу.

Машина остановилась у светофора. Маккормик помахал рукой милиционеру. Тот медленной походкой направился к ним.

– Слушаю вас, – козырнул он, заглядывая в салон автомобиля.

– Нет-нет, командир. Я просто поприветствовал вас. Добрый день, – улыбнулся ему Дик.

– Вы неуверенно перестраивались из ряда в ряд. Кажется, выпили?

– Что вы, избави бог! Это лекарства. Давление, знаете.

– Счастливого пути. – Инспектор направился к тротуару.

Дик посмотрел на Чипа.

– Как написал бы ваш Джек Андерсон, «политическая дискуссия была грубо пресечена полицией», – сказал он.

– Что ты имеешь против Джека?

– Ничего. Мне нравится его манера изложения: «Как сообщили моей помощнице – или помощнику – из разведывательных кругов…»

– Ссылка на источник усиливает достоверность сведений.

– Безусловно. Когда вся пресса ничего не знает или просто лжет, а «яйцеголовые мыслители» далеки от понимания того, что происходит в действительности, лучше всего вытащить козырную карту: а вот, мол, в нашей разведке…

– Джек имеет на это карт-бланш «фирмы», – перебил Вирджил.

– И тоже сажает нас в лужу. Эдак загадочно намекает на то, что где-то в глубокой тайне аналитические гении западного мира, использующие самые совершенные компьютеры, размышляют над донесениями, полученными из советской глубинки. А затем выдает очередную абракадабру. Неужели нет более тонких парней?

– Ты не прав, Джек – золотое перо.

– Чепуха! Ссылками на нас он давно уже скомпрометировал себя здесь. Ладно, был бы это Гарри Розицки, который лихо врал после войны, а теперь, на старости лет, поверил в собственное вранье и дает показания в конгрессе о «национальном агрессивном характере русских». Джек вроде бы моложе. К чему он вытащил на свет этот остров Врангеля и стал призывать Вашингтон к его аннексии? Чтобы еще раз подразнить русских? К чему? У них вроде бы больше прав на нашу Аляску, чем у Джека на остров Врангеля.

– Любопытно тебя слушать, Дик. Своеобразный взгляд. Так сказать, со стороны. Но ведь ты же не посторонний.