Текст книги "Мираж"

Автор книги: Василий Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Можно было подумать, что «неблизким друзьям» Рональда Рейгана никогда не продадут билет в первый класс в самолете, не дадут напрокат машину, не поселят в гостинице.

У каждого свои странности, размышлял Чип. Пусть директор Уик и его супруга любят обязательно иметь сопровождающих, которые готовы подать пальто, принести свежую газету, заказать чай, кофе, сообщить окружающим, кто именно осчастливил их своим появлением. Директор был симпатичен Чипу. Прежде всего своими твердыми и, как формулировал Чип, прямыми взглядами. Ну кто бы мог подумать, что директор решится обозвать нескольких сотрудников радиостанции «Голос Америки» коммунистическими агентами? Ведь уж где-где, а в священном для правительства ведомстве проверка на «чистоплотность» была столь же строгой, как и при поступлении в Центральное разведывательное управление.

Подняв глаза от газеты, он посмотрел и увидел, что в голове салона его знакомая стюардесса начинает раздавать пассажирам меню. Он перевернул следующую страницу. На полосе объявлений, набранных мелким шрифтом, он пытался найти рубрику «Автомобили» и нашел ее, но эмблема Центрального разведывательного управления в правом нижнем углу полосы заставила его прочесть в первую очередь эту заметку:

«Центральное разведывательное управление может предложить карьеру для вас! Мы предлагаем профессиональную карьеру, которая требует высокой преданности, предлагаем вам шанс использовать ваши способности и талант, жизнь и работу за рубежом, равно как и в США, общение с интересными людьми и высокую степень личного и профессионального удовлетворения. Если вы умный мужчина или женщина, привыкшие полагаться на самого себя, способны проявить инициативу в затруднительных ситуациях, тогда у нас есть для вас хорошая возможность показать себя. Мы обеспечиваем прохождение вами подготовительной программы для того, чтобы вы были непосредственно готовы занять посты на службе за рубежом. Ваша первоначальная зарплата во время прохождения подготовки может достигать 25 тысяч долларов, в зависимости от вашей квалификации…»

– Двадцать пять тысяч! – Это стюардесса тихонечко подошла к Чипу и, прежде чем вручить ему карточку меню, прочла объявление.

Вирджил поднял на нее глаза:

– Двадцать пять тысяч – это неплохо. Вы бы пошли? У вас для этого, – Чип сделал вид, что он задумался, – все данные…

– Спасибо за комплимент, – неожиданно резко ответила стюардесса. – В небе тоже хорошо платят. А в земных делах разобраться сложнее.

– А вы думаете, – тоже резко произнес Чип, – что земные дела остаются за бортом самолета, после того как он взлетел? По-моему, у командира прямая радиосвязь о землей. Интересно, вам он не дает возможности пообщаться по радио с родными, которые остались у вас в Сан-Франциско?

– Извините, сэр, – чуть мягче сказала стюардесса, – но я живу не в Сан-Франциско. Я родом из Канзас-Сити. Выбирайте обед.

После недолгих раздумий Вирджил Чип выбрал гуляш по-венгерски. Листок с перечнем коктейлей, виски, коньяков и вин, которые в изобилии предлагались пассажирам, его не интересовал. А безалкогольные напитки, как значилось в меню, были «подарком командира корабля».

«Так что же еще требуется от будущего агента ЦРУ?» – подумал Чип, вновь берясь за объявление.

«Интерес к международной политике, который должен быть проявлен в путешествиях и работе за рубежом. Хорошая успеваемость в колледже, умение говорить или изучить иностранный язык. Американское гражданство».

Чип не стал смотреть свои любимые комиксы и раздел «Спорт», потому что стюардесса уже начинала раздавать заказанные пассажирами блюда. Отложил газету в сторону и вновь достал чистый лист бумаги, на котором поверху крупными буквами было написано: «Джудит».

…ДЖУДИТ ПРИСЛАЛА ПИСЬМО через два месяца. Из Сан-Франциско. В университет она решила поступать на следующий год, а пока устроилась секретаршей к Кевину Розендейлу, журналисту – «свободному художнику», который был старше ее на три года. И писала, что произошло это случайно, что значил этот случай – сообщать не стала. Пригласила в гости. Чип конечно же ответил ей и конечно же пообещал приехать. Но они так и не встретились. Прошел год.

За этот год Кевин Розендейл очень быстро заработал себе имя. Он писал лаконично и изящно, ставил в своих статьях много риторических вопросов. О Вьетнаме, о тех, кто гибнет вдалеке от родины и кто протестует на родине, о голодных детях и богатых стариках, стремящихся похудеть.

За этот год Чип тоже неожиданно для себя стал журналистом. И тоже «свободным художником». Но он никогда не размазывал слезы по бумаге, как это делал Розендейл. Писал мало, но все, что он писал, печатали две главные газеты штата: одна – опора республиканцев, другая – гордость местных демократов. Вирджил Чип не ставил риторических вопросов. Он давал ответы.

Среди «своих» Кевин Розендейл через год получил репутацию «умеренного либерала». И иногда в своих статьях даже упоминал имя Джудит – как помощницы, собравшей очень ценный и очень нужный для него материал. За то же время Вирджил Чип стал «своим» во всех мало-мальски значащих государственных учреждениях штата.

Розендейл размышлял в своих статьях или делал вид, что размышляет.

Чип получал «стерильную» информацию от Федерального бюро расследований и Центрального разведывательного управления, завербовавшего его на четвертом курсе университета. Но этого он в своих статьях конечно же не указывал.

За весь тот год Чип получил от сестры четыре поздравительные открытки. Джудит получила пять.

Четыре поздравительные. В пятой брат сообщал, что он обязательно нагрянет к ней в Сан-Франциско. Когда – известит особо. Но выбрался он туда нескоро…

ВИРДЖИЛ ЧИП ДОСТАЛ толстый желтый фломастер и под именем своей сестры крупными буквами вывел: «Кевин Розендейл». Сложил лист пополам и убрал в портфель, не забыв защелкнуть замки и набрать цифровой код.

– А вы любите острые блюда, наверно, и острые ощущения. – Какое-то поддразнивание почудилось Чипу в голосе стюардессы.

– Вы знаете, – делая вид, что он размышляет вслух, произнес Чип, – что бы я отнес к острым ощущениям? Один мой друг прочитал в газете объявление похоронного бюро, предлагавшего свои услуги по торжественному погребению любимых домашних животных. Он позвонил туда и спросил: «А сколько стоит похоронить моего любимого африканского слона, который скончался у меня на руках сегодня утром?» Его немедленно соединили с управляющим похоронным бюро, который был воплощением любезности и сообщил: гроб для слона влетит ему в десять тысяч долларов. Но, поскольку мой приятель был для похоронного бюро выгодным клиентом, они тут же посулили ему скидку: если слон скончался вместе со слонихой и нужно готовить гробы для обоих, то это будет стоить не двадцать тысяч, а всего лишь восемнадцать.

– А где же он его держал, этого слона? – изумленно спросила стюардесса.

– У него вообще не было слона. У него не было ни одного домашнего животного. А когда он узнал, что погребение слона стоит так дорого, то пошел наниматься землекопом в то самое похоронное бюро.

Стюардессу окликнули: нетерпеливые пассажиры, жаждавшие получить свою порцию гуляша, сосисок, мороженого, яблочного пирога, напомнили ей, что Чип не единственный пассажир в самолете. Однако он был единственным пассажиром в самолете, за которым стюардесса обязана была вести наблюдение. Даже не подозревая, что она уже внесена в документы ФБР как «способный агент по кличке Реактивная».

Управившись с гуляшом, Вирджил Чип снова взялся за «Вашингтон пост» и нашел страницу объявлений о продаже автомашин. Чип, как и множество американцев, любил хорошие машины. Хорошей машиной в его понимании был «де лорен», который он купил совсем недавно за 30 тысяч долларов. Двухместная машина спортивного типа из нержавеющей стали не годилась для семьи, но семьи у Вирджила Чипа не было, а на второе сиденье он всегда находил, кого посадить. «Де лорен» был престижен, олицетворял скорость и силу.

Раньше, когда Вирджил Чип считал, что марка автомобиля не имеет никакого значения, лишь бы под капотом находился работающий двигатель, он никогда не читал объявлений о продаже машин. Обладание машиной высокого класса приучило его регулярно их читать и откладывать деньги на банковский счет. Не в страхе за черный день. Чип считал, что все черные дни в его биографии позади. Во всяком случае, с тех пор, как он начал работать в ЦРУ, у него в худшем случае выпадали дни серые.

– Уже пора пристегиваться ремнем, мистер Чип, – послышался голос над ним, – Блондинка-стюардесса стояла, слегка склонившись над ним. – Через десять минут мы будем в Канзас-Сити.

– Конечно же, в Канзас-Сити, – среагировал Чип. – А где же еще? Во всяком случае, у меня билет именно туда. А у вас?

Она пожала плечами:

– Летаю по всей Америке, и нигде не встречают с оркестром и почетным караулом.

«У меня оркестра и караула не будет, – подумал Чип. – Но могут обеспечить «почетным» эскортом».

Через 15 минут после приземления самолета Вирджил Чип уже вставлял ключи в замок зажигания красного «файрберда», который взял напрокат в фирме «Авис». Он направлялся в огромную гостиницу «Краун-центр», красиво вписавшуюся в архитектуру Першингроуда. Впрочем, Чип мало что понимал в архитектуре. Просто эта гостиница всегда нравилась ему своим уютом, точно так же как она отпугивала многих туристов своей дороговизной и множеством магазинов на первом этаже, где столь легко было потратить деньги.

Отъехав метров на пятьсот от аэропорта, он заметил за собой серый «мустанг» двухлетней давности. В нем сидели двое. Мужчина – за рулем, мужчина – на переднем сиденье.

Чип точно рассчитал время и дистанцию: он подъехал к светофору, когда зеленый свет уже сменился желтым, и резко придавил акселератор.

«Файрберд» пролетел светофор на красный свет. Серый «мустанг» выскочил на перекресток вслед за ним и с трудом увернулся от огромного трейлера, тащившего в двухъярусном прицепе новые автомобили.

Чип вытащил сигарету, зажег ее и включил приемник.

«…И преступник был задержан полицией. Расследование началось. А сейчас, дорогие слушатели, вспомним Элвиса Пресли. Вспомним его незабываемый «Рок круглые сутки»!»

Чип прибавил громкость и увидел впереди движущуюся со скоростью тридцать миль машину в правом ряду. Он замедлил ход и пристроился за сиявшей массой хромированных деталей «тойотой».

«Новичок», – определил Чип после того, как они около километра двигались стройной колонной по шоссе: впереди – желтая «тойота», за ней – Чип в «красном» и двое в «сером».

Отстав от «тойоты» метра на три, Чип, не включая указателя левого поворота, резко обогнал «тойоту» и снова перестроился в правый ряд. Он снизил скорость до тридцати миль, и колонна, в которой машины поменялись местами, продолжала двигаться дальше. Красная, желтая, серая. Чип выбросил окурок прямо на дорогу, закрыл ветровое стекле и резко нажал на тормоз. Покрышки взвизгнули. И сразу же взвизгнули еще раз, прокручиваясь на месте, потому что Чип мгновенно отпустил тормоз и столь же резко нажал педаль акселератора.

Все вышло так, как он и рассчитывал: новичок испуганно затормозил, и «мустанг» уверенно врезался в «тойоту». Чип даже не стал смотреть в зеркало заднего вида. Чрезвычайно довольный собой, под звуки рок-н-ролла он следовал в гостиницу «Краун-центр». Для того чтобы принять душ после дороги и тут же позвонить Гарольду О’Брайену.

ЧАРЛЬЗ УИК ВО ВТОРОЙ РАЗ за этот день отправился к президенту. Заместитель директора Уилбур Робинсон пользовался этими частыми отлучками своего шефа для того, чтобы спокойно решать самые срочные дела. Сегодня он должен отработать доклад, который Робинсон озаглавил «Пресса и «Проект «Истина».

За основу он взял отчет ЦРУ о работе с прессой через УМС. И Робинсон должен был исполнить роль центрифуги в стиральной машине: выжать из отчета всю воду и оставить тот самый необходимый минимум, который вполне удовлетворит его директора.

«Центральное разведывательное управление давно поддерживало прочные дружеские связи с более чем 50 американскими журналистами или сотрудниками информационных агентств. Все они – составная часть сети, состоящей из нескольких сотен работников, разбросанных по всему миру. В их задачу входит сбор разведывательных данных, данных об умонастроениях в той или иной стране и попытки влиять на общественное мнение этой страны путем использования пропагандистских методов. Эти сотрудники обеспечивают управлению прямой доступ к большому числу иностранных газет и журналов, множеству пресс-служб и информационных агентств, радио– и телестанций, издательств.

ПРИМЕЧАНИЕ. Существует опасность «выпадения осадков». «Выпадение осадков»: информация возвращается в США и вводит в заблуждение также и американскую общественность. Как заявил в 1967 году заместитель директора отдела планирования Десмонд Фитцджеральд, «выпадение осадков» в Соединенных Штатах из публикаций иностранной печати, которую мы поддерживаем, неизбежно и возможно».

Робинсон вымарал «Центральное разведывательное», «1967 год» и «Десмонда Фитцджеральда», зато подчеркнул слова «неизбежно» и «возможно».

«По свидетельству бывшего сотрудника управления, если вы «посадите» статью в одной из газет где-нибудь за океаном, нет никакой возможности гарантировать, что статью эту не перехватит и не передаст по своим каналам американское информационное агентство.

«Выпадение» пропагандистских «осадков» на территории нашей страны вызвано многими причинами. Публикацией книг, рассчитанных в основном на граждан других стран, говорящих по-английски, публикациями пресс-служб, контролируемых управлением и прямым финансированием зарубежных организаций.

Примеры.

В 1967 году американской аудитории стали доступны книги о КНР, изданные на деньги управления. Более того, несколько этих книг о Китае даже были отрецензированы в крупнейших газетах страны.

Двум агентствам новостей, расположенным в Западной Европе, скормили информацию без учета того, что ее получат более 30 американских газет. В этом случае для уменьшения последствий «выпадения осадков» управлению пришлось вступить в переговоры с высокопоставленным сотрудником одной из ведущих американских газет и сообщить ему истину.

Представляется удачным личный контакт сотрудников управления с руководством ведущих американских газет. Контакты должны происходить на конфиденциальной основе в связи с важностью сообщаемой информации и необходимостью блюсти интересы национальной безопасности. Этот метод гарантирует успех всегда».

Робинсон снова взялся за ручку. Сильно прошелся по тексту, многое выбросил, кое-что отредактировав, и подчеркнул последнее слово «всегда». Перевернул страницу.

«Общая сводка от 25 сентября 1970 года: «В Сан-Пауло, Тегусигальпе, Буэнос-Айресе, Лиме, Монтевидео, Боготе и Мехико продолжали использовать материалы на чилийскую тему. Эти же материалы появились в газетах «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост». Пропагандистская деятельность продолжает обеспечивать нам освещение чилийских событий в нужном свете, все идет по намеченному нами плану.

К сожалению, управлению предложили прекратить финансирование написания статей, выпуск или распространение на территории США или подопечных территориях любых книг, журналов, статей, газет, фильмов, видеозаписей или магнитных записей, в том случае, если в них не указывается изготовитель, то есть управление».

Робинсон аккуратно вычеркнул этот абзац и написал следующее:

«На всех рукописных материалах, книгах, журналах, статьях, фильмах, видео– и магнитозаписях должно обязательно стоять: «Управление по международным связям». Мы долиты также обязательно указывать, что это издание или фильм был финансирован УМС».

«Все-таки нас подводит аббревиатура», – подумал Робинсон. Управление, о котором шла речь в докладе, полностью именовалось Центральным разведывательным управлением Соединенных Штатов Америки. Управление, в котором Робинсон, официально именовалось иначе. Туземцам трудно разобраться в аббревиатурах Си-ай-эй и Ай-си-эй.

Робинсон старательно вывел:

«На всей продукции УМС обязательно должно стоять полное его название, но ни в коем случае не аббревиатура – по причинам, о которых руководству известно».

Робинсон вручил отредактированный доклад машинистке.

– Завтра?

– Вчера, Пегги. Но можно и сегодня. – Робинсон повернулся и пошел к выходу из машбюро. – К пяти часам.

Вторая часть отчета по прихоти его составителей называлась «Свои люди». Робинсон сразу вспомнил, что в комнате Чарльза Уика висит большая карта мира, на которой маленькими лампочками обозначены города, где находятся отделения УМС. Вспомнил он также любимое выражение своего начальника: «Привет, ребята!» Так директор УМС обращался к своим невидимым и не видящим его подчиненным.

Робинсон сразу же зачеркнул на обложке отчета слово «люди» и написал «ребята», надеясь, что его начальник не сочтет это чересчур фривольным. Затем открыл панку:

«Один из успешных способов влияния на общественное мнение заключается в снабжении нужной информацией дружественных журналистов. Важность статей, написанных затем дружественными журналистами на основе скормленной им информации, трудно переоценить. Хотелось бы также заметить, что подобная информация может нести в себе положительные факты о деятельности управления, что весьма немаловажно для поднятия его престижа в глазах американских читателей, а также жителей других стран. Подобного рода информация должна поставляться конфиденциальным источником, работающим в средствах массовой информации. Большой опыт подобной работы накоплен сотрудниками Федерального бюро расследований.

В качестве примера можно привести случай дискредитации группы радикалов после того, как один из журналистов получил фотографию штаб-квартиры этих леваков.

На снимке были запечатлены революционные лозунги вперемешку с лозунгами непристойными. Указание бюро звучало так: «Поскольку публикация этой фотографии может служить нейтрализации группы, разрешение бюро на публикацию дается».

В рамках программы «Коинтелпро»[11]11
  «Контрразведывательная программа».


[Закрыть] была предпринята попытка дискредитировать супружескую пару, поддерживающую связи с коммунистической партией. Подготовлено информационное сообщение для печати об аресте их сына по обвинению в употреблении наркотиков. Это сообщение передали дружественным журналистам и источникам в Вашингтоне. Сотрудник ФБР заметил: «Арест сына и связи этой супружеской пары с коммунистической партией, а также все вместе взятое дает хорошую возможность для разработки темы». В сообщении для печати особо отмечалось: «Мать задержанного, родившаяся в России, в настоящее время может быть депортирована за пределы страны». В сообщении для печати также указывалось: «Коммунистический Китай уже давно использует наркотики, чтобы развратить молодежь в странах, выбранных Пекином в качестве мишени».

Робинсон вновь потянулся за ручкой. Пример казался довольно удачным – как схема, но Пекин здесь был абсолютно ни при чем. И Робинсон недрогнувшей рукой вычеркнул все про китайцев, наркотики и «молодежь в странах, избранных Пекином в качестве своих мишеней».

«В марте 1968 года штаб-квартира ФБР дала «добро» дружественным журналистам на написание статьи, рассчитанной на преуменьшение успеха кампании по сбору средств, начатой Мартином Лютером Кингом. Сбор про полился для организации похода бедняков на американскую столицу. Дружественные журналисты должны были сообщить: бремя богатства развратило Кинга. В развитие этой акции штаб-квартира ФБР дала санкцию своему отделению в Майами, штат Флорида, предоставить прессе сведения о деньгах, израсходованных Кингом. Данные получил дружественный репортер. На обычных условиях: ФБР ни в коем случае не должно быть указано в качестве источника информации.

Один из редакторов газеты в городе Атланте, который написал много передовых статей, превозносящих ФБР, должен был распространить информацию о том, что в движении Мартина Лютера Кинга находится множество подрывных элементов. «Если он использует материал в своих статьях, это сможет предотвратить дальнейшие демонстрации», – резюмировало ФБР.

Вкратце хотелось бы упомянуть и об успешном проведении операции «Хаос». Ее результатом можно считать закрытие или банкротство более чем 150 из общего числа в 500 антивоенных изданий, выходивших в Соединенных Штатах в конце 60-х и начале 70-х годов. Успех операции «Хаос» во многом обусловлен тесным взаимодействием ЦРУ, ФБР и армейской разведки. Одним из самых сильных в те годы считалось агентство Либерейшн Ньюс Сервис, оно занимало ключевую роль в оппозиции войне во Вьетнаме. К 1968 году ФБР приказало трем своим информаторам проникнуть в штат агентства, в то время как девять других информаторов регулярно сообщали о его деятельности, находясь, что называется, в «тесном контакте». Их сообщения немедленно доставлялись в отделения армейской контрразведки, оттуда – в секретную службу, налоговое управление, разведки ВМС, ВВС и ЦРУ. ФБР также получило задание создать трения и разногласия в коллективе, а также поджечь штаб-квартиру агентства в Вашингтоне ночью, когда его сотрудники спали в помещениях. Незадолго до этого сотрудник Центрального разведывательного управления начал поставлять сводки о передвижении работников агентства, одновременно создавая себе репутацию журналиста – критика войны во Вьетнаме.

Вкратце методы по уничтожению или полному развалу нелояльных изданий в США, а также в странах Западной Европы и «третьего мира» можно свести к следующим:

1. Внедрение сотрудников разведки в их среду.

2. Тщательный сбор информации о деятельности этого издания в целом и о каждом сотруднике в отдельности. Все собранные данные могут быть использованы в качестве доказательства подрывной деятельности.

3. Необходимо тесное сотрудничество с налоговым ведомством: оно всегда поможет найти упущения в финансовых и бухгалтерских отчетах любого издания.

4. При проверке финансовых документов необходимо изыскивать любые возможности для того, чтобы обвинить это издание в получении денег от иностранной державы.

5. Успешным опытом можно считать сотрудничество с профсоюзами печатников и наборщиков. После соответствующей обработки они могут помочь ЦРУ, ФБР и другим разведывательным службам. Если это издание финансируется университетом или институтом, необходимо срочно вступить в переговоры с руководством учреждения, упирая на подрывной характер финансируемого им издания.

6. Не следует забывать о том, что к любому изданию можно применить параграф закона, касающийся порнографии».

На этот раз Робинсон поступил с отчетом куда деликатнее: он лишь вычеркнул шестой пункт – о порнографии и отнес листки на перепечатку. На столе у него осталась тонкая папка, на которой было выведено: «Фред Уорнер Нил (Вирджил Чип)».

Робинсон знал детали этой истории, и теперь ему лишь оставалось принять решение по своему усмотрению. Профессор из калифорнийского города Клермонт Фред Уорнер Нил собирался в Югославию на научный симпозиум, когда ему позвонил сотрудник УМС. Нил неоднократно откликался на просьбы УМС и охотно их выполнял. Просьбы эти обычно заключались в публичных выступлениях на темы об американском образе жизни.

Перед отъездом в Югославию профессор Нил сообщил о своей предстоящей поездке в УМС и вежливо задал вопрос: «Чем могу быть полезен?» Его поблагодарили, а через некоторое время позвонили из Вашингтона. Сотрудник УМС спросил: «Не прочтет ли профессор Нил лекции в поддержку внешней политики администрации Рейгана?»

Профессор был возмущен. Он пытался объяснять сотруднику УМС, что до сих пор не знает, в чем заключается она, эта политика Рейгана. А сотрудник УМС, выслушав его страстную речь, сухо сообщил ему: «В настоящее время действует правило не посылать за границу человека, который не поддерживает внешнюю политику администрации».

И все было бы хорошо, – думал Робинсон, – если бы словоохотливый профессор Нил не захотел поделиться подробностями этой беседы с газетой «Нью-Йорк таймс». В своей короткой статье он живописал и свое возмущение внешней политикой Рейгана, и – заодно – возмущение действиями УМС.

Неуклюжим сотрудником управления оказался Вирджил Чип, предупредительно посланный в отпуск тем же Робинсоном. Робинсон мог бы и не выталкивать его в отпуск, но он ценил Вирджила Чипа как исполнительного, энергичного, хотя и не самого гибкого сотрудника УМС. Теперь он должен был решать его судьбу.

Ему лучше было не подворачиваться под горячую руку директора: «дело Нил – Чип» как-никак касалось самого президента.

«Дам ему еще два дня, – подумал Робинсон, – потом командировка, смотришь – все забудется. Хэппи-энд».

Он сиял телефонную трубку:

– Нам нужен был человек для командировки в Москву? Он есть. Будет в Вашингтоне через два дня. На третий готов будет вылететь. Вирджил Чип. Да-да, Вирджил Чип.

Он отложил папку в сторону, когда вошла секретарша и вручила ему ксерокопию статьи из английской «Таймс». Робинсон откинулся в кресле и начал читать.

«…Ниже следует текст письма министра обороны Соединенных Штатов Америки Каспара Уайнбергера издателям ведущих газет Великобритания, западноевропейских стран и Соединенных Штатов:

«Уважаемый сэр!

У меня вызывают все большее беспокойство появляющиеся в печати сообщения, в которых дело представляется так, будто наша администрация планирует проведение затяжной ядерной войны или стремится приобрести ядерный потенциал «для ведения боевых действий». Это совершенно не соответствует действительности, и эти сообщения неверно представляют политику администрации американской общественности, а также нашим союзникам и противникам за рубежом…»

«Надо бы сделать ему подарок, – подумал Робинсон, – от имени УМС за такую прекрасную статью».

ГАРОЛЬД О’БРАЙЕН СИДЕЛ в кресле и держал в руках свою любимую игрушку, с которой он практически никогда не расставался. Большую часть свободного времени он отдавал «автоматическому покеру». Вот и сегодня, ожидая приезда Вирджила Чипа в Канзас-Сити, он увлеченно нажимал на кнопки и прислушивался к жужжанию механизма. Похоже, что ему начинало везти: он уже «поймал» на крутящихся дисках трех тузов и «джокера» и теперь во что бы то ни стало хотел нажать кнопку именно в тот момент, когда в окошечке выскочит пиковый туз. Жужжание машинки заглушил телефонный звонок. О’Брайен нажал левую кнопку, и в окошечке появилась фигурка – червовая тройка. Он дотянулся до телефона и снял трубку.

– Ну как, выиграл?

– Почти, Уильям, – беззлобно ответил в микрофон трубки О’Брайен. – Ну уж, во всяком случае, не проиграл.

– Гарольд, он уже прилетел.

– Я знаю, Билл. Ребята, как и положено, пытались проводить его до гостиницы. А он, как и положено, пытался от них оторваться.

– Вышло?

– Билл, мой рассказ займет всего две минуты, только ты не перебивай. Будет что вспомнить. За ним ехали Джек и Майкл. Майкл – за рулем. Они, как и положено, «вели» машину, а потом «отпустили» ее. Наш друг спрятался за новую «тойоту» и тупо дал по тормозам. В общем, все, как мы и рассчитывали. Нам-то как раз нужно было списывать свой старый «мустанг», и ребята аккуратно врезались в японскую финтифлюшку. Только вот Майкл переиграл и вмазался в машину весьма прилично. А кто бы, ты думал, сидел за рулем этого новехонького автомобиля? Ну-ну, думай! Все равно не угадаешь. Его бывшая жена, с которой он развелся всего две недели назад. А машину ей купил ее новый ухажер: он всегда с собой носит пачку наличных толщиной с подушку. И проездила-то она на «тойоте» всего два дня. Так вот, они преспокойненько врезались в машину, и тут началось такое… Майкл вынужден был бросить Джека и разбитый рыдван и бежать через все шоссе. Хорошо, что его не сбила встречная машина.

В телефонной трубке раздалось тихое хрюканье. Потом голос:

– Постарайся, чтобы остальная часть программы обошлась без каких бы то ни было свар и потасовок. А теперь привет, а то «наш друг», видимо, никак не может тебе дозвониться. Жду вестей.

Гарольд О’Брайен повесил трубку только для того, чтобы телефон снова издал звонок.

– Алло!

– Могу я поговорить с мистером Гарольдом О’Брайеном? Это Вирджил Чип из Вашингтона.

– Вирджил, ты с ним уже говоришь. Где ты устроился?

– Конечно, в «Краун-центре», ведь у вас здесь даже приличной гостиницы другой нет. В июле прошлого года и гостинице «Хиятт Ридженси» свалились два балкона на танцующих. Ты помнишь, Гарольд, почти сто человек погибло?

– Я редко хожу на танцы. Где мы встречаемся с тобой, Вирджил?

– Где тебе удобно.

– Я буду в гостинице через полчаса. В каком номере ты остановился?

У Вирджила Чипа оставалось полчаса свободного времени. Через 30 минут в его гостиничном номере появится Гарольд О’Брайен, и они сразу же поедут в морг – опознавать тело его убитой сестры. Чип открыл портфель, достал пузырек, на котором было написано «Валиум», вытащил одну таблетку и проглотил ее, не запивая ничем.

…Гарольд О’Брайен, коренастый брюнет в сильно помятом костюме…

…Темно-вишневый «фольксваген-гольф»…

…Морг, где он сразу увидел свою сестру…

…Опять темно-вишневый «фольксваген»…

Вирджил Чип закурил и, не мигая, смотрел на синеватый дымок, идущий от сигареты. Он даже не заметил, как О’Брайен тихонько приспустил ветровое стекло.

– Поехали в участок, Вирджил, ты поговоришь с полицейским, который обнаружил ее тело.

Не дожидаясь ответа, Гарольд О’Брайен завел машину и очень плавно, так, что даже пепел не осыпался с сигареты Чипа, тронул ее с места.

…– Я предупредил сержанта, чтобы он был на месте. – О’Брайен кивком указал на стоявший у дверей полицейского участка автомобиль, выкрашенный в черную и белую краску.

…– Гарри, познакомься. Это мистер Вирджил Чип.

Из-за стола, заваленного бумагами, вскочил высокий, сутулый парень лет тридцати. Он быстро подошел к Вирджилу Чипу и негромко произнес:

– Примите мои соболезнования, мистер Чип. Мне очень жаль, что…

– Гарри, я хотел бы тебя кое о чем спросить. – Вирджил Чип повернул голову в сторону О’Брайена.

– Я ухожу, Вирджил. Буду ждать в машине, – поспешно произнес тот и, не дождавшись ответа, выскочил из полицейского участка. Второй экземпляр «автоматического покера» Гарольд О’Брайен держал в перчаточном отделении служебной машины.

– Гарри, я просто хочу спросить. Не думай, что я хотел бы заняться каким-то частным расследованием. Я верю вам, и у меня нет способностей следователя. Всего несколько вопросов, потому что я действительно не могу ничего понять.

Чип, не спрашивая разрешения хозяина комнаты, закурил.

– Сейчас многие занимаются «частным расследованием», мистер Чип, все мнят себя умнее полицейских, потому что начитались книг о частных детективах. А мы делаем свою работу. Хорошо ли, плохо ли, а делаем. В общем… Я нашел вашу сестру мертвой неподалеку от спортивного комплекса Трумэна. Это очень близко от гостиницы «Краун-центр» – наверное, вы остановились именно там? Посмотрел: удар ножом сзади. Ну, дальше все как полагается: сообщил своим, те – врачам… А через полчаса возле того же спортивного комплекса встретил знакомого парнишку. Совсем еще сопливый, в этом году только восемнадцать исполнилось. Месяц назад мои ребята сказали, что купил парнишка нож. Большой такой, автоматический. Он ходит и лезвием щелкает. Нет чтобы дома щелкать да консервные банки открывать. Так ведь на улице же, средь бела дня… Встретился я с ним, поговорили по душам. Только ножа у него уже не было. Да и сам он после нашей беседы куда-то сгинул. Ну, думаю, и то хорошо. А вот два дня назад встретил. Гляжу, бредет малый и не знает, куда бредет. Подошел к нему, а он и меня не видит: сейчас они в Канзасе по дешевке себя накачивают, знаете, мистер Чип, этими, которые называются «Т и голубые». Две таблетки, всего десятка за пару, за полное счастье. Действует, как героин. Сам, конечно, не пробовал, но те, кто пробовал, говорят, хорошо. «Документы», – спрашиваю его. Он чуть соображать начал, полез в задний карман, оттуда нож и вывалился. Я его сгреб, в машину и сюда. Сейчас уже в себя пришел, немного подожду и возьмусь за него – он слабак, он запоет… Знаете, мистер Чип, судя по всему, у нее ничего не взяли. Абсолютно ничего. В сумке не рылись – это я ручаюсь. А на руке не тронули даже золотые часы, знаете, такие «Кроум», из золотого доллара?