Текст книги "Помощница лорда-архивариуса (СИ)"

Автор книги: Варвара Корсарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

– Ничего. Теперь вы знаете все, – сказала я и решительно добавила:

– Даже сокровенную тайну моего сердца.

У Джаспера вспыхнули глаза; он наклонился и хотел что-то сказать, но я торопливо проговорила:

– Мне не нравится, когда дерево прокрадывается в сны и вливает в меня свои эмоции. Как прекратить это?

– Не беспокойся. Пока ты испытываешь его присутствие в момент сильного душевного волнения – гнева или горя. Вскоре научишься с этим справляться. Это всего лишь дерево, Камилла. У него нет мыслей, нет чувств. Ты же не думаешь, что старый орешник под окнами дома наделен собственным разумом?

– Как знать? По-моему, он ужасно любопытен. Вечно стучит ветками в окна гостиной. Подслушивает наши разговоры, а потом делится сплетнями с шиповником у ограды. Они закадычные дружки, вы не знали? Ирминсул весьма недружелюбен. Он враждебно настроен к двуногим, связанным с демонами, и вашему присутствию в башне он вовсе не рад. Я чувствовала его гнев.

Джаспер засмеялся.

– Каким неприятным соседом я обзавелся! Нет, Камилла. Тот гнев, отчаяние были твоими собственными, они лишь стали ярче.

– Не думаю. Дерево вас ненавидит. Как я могу испытывать к вам ненависть?

Джаспер медленно произнес:

– Ты была сильно огорчена прошлой ночью. Конечно, ты меня ненавидела.

Голос его был полон сожаления. Он пристально вгляделся мне в лицо, словно силился разобрать следы пролитых накануне слез.

– Камилла, прошу, прости. Я должен объяснить...

Его горячие ладони легли на мои запястья. Сердце забилось глухо и тяжело, внутри словно туго натянутая струна лопнула. Я подалась вперед и с жаром произнесла:

– Ничего не нужно объяснять, Джаспер. Я понимаю, почему ты оттолкнул меня вчера. Ты поступил правильно. Знаю – демон использует твои чувства, чтобы мучить. Поэтому ты не позволяешь себе любить. Ты… , – я замолчала, подбирая нужные слова, и густо покраснела, когда, наконец, произнесла их, – ты проводишь время с женщиной, к которой не привязан – с Ленорой.

На лице Джаспера на миг проступила сильная досада, но меня было уже не остановить. Слова лились потоком: хотелось быть честной до конца и ничего более не скрывать.

– Джаспер, я догадывалась, что ты не сможешь любить меня. Я и не просила об этом. И все же я готова каждый день – десять, двадцать лет подряд, – говорить, что люблю тебя. Даже если ты будешь отталкивать меня снова и снова. Тебе нужно слышать эти слова от кого-то.

Темные глаза Джаспера сузились.

– Камилла, – перебил он, – я твоей любви ни капли не заслуживаю. Выслушай меня.

– Джаспер, но…

– Выслушай! – потребовал он сердито. – Ты права. Все верно – почти. Меня тянуло к тебе с первых дней нашей встречи. Неужели ты не замечала? Признаюсь: сначала я не придавал значения этому влечению, отмахивался от него, но потом понял, что это … совсем другое, и я не знал, что делать. Вчера я был оглушен, растерян. И я был счастлив. Но когда я обнял тебя, на миг почувствовал присутствие Барензара. Он легко коснулся моего сознания и тут же растаял. Я испугался. Нужно было решить, как поступить. Он вновь явился ночью – ты видела это. Произошло странное: он отступил немедленно, как только почувствовал, с какой яростью я готов защищать тебя и свое чувство к тебе. Он мне не страшен, Камилла. Он не более, чем надоедливый москит, который досаждает, но не представляет угрозы. Он питался моим страхом и сомнениями, но теперь я не испытываю никаких сомнений. Я уверен в том, что хочу, и я готов добиваться этого до последнего.

Я была оглушена и смотрела на него, широко раскрыв глаза. Джаспер продолжал говорить:

– Прошу, Камилла, останься со мной. Вдвоем мы справимся. Покинем Аэдис вместе.

Сознание охватил горячий дурман, сердце сладко и больно сжалось. Силясь понять его слова, я невольно покачала головой. Джаспер наклонился и прошептал на ухо:

– Я готов встать на колени, чтобы уговорить тебя.

Я приготовилась протестовать, удержать его, если ему действительно вздумается так поступить, но Джаспер не сделал ничего подобного. Он застал меня врасплох: одной рукой обнял за талию и прижал к себе, другую руку запустил в волосы, крепко сжал у самых корней на затылке, запрокинул мою голову и приник к губам.

Поцелуй был невесомым, неторопливым; я задыхалась, таяла, обвила руками его шею и хотела притянуть к себе, но Джаспер отстранился.

– Ты не ответила – останешься со мной?

– Конечно, Джаспер. Если считаешь это правильным, я останусь с тобой.

– Теперь я услышал нужный ответ.

Он больше не сдерживал себя; поцелуй стал полным и глубоким. Мужской запах, дыхание, прикосновения крепких ладоней пьянили. В глазах потемнело, мысли спутались и потерялись в этой жаркой темноте. Осталось лишь восхитительно чувство, которое не так уж часто доводится испытать человеку – восторг осознания, что сбылись мои самые заветные желания и фантазии, больше нет преград, нет недомолвок. Я совершенно точно знала, что теперь Джаспер принадлежит мне целиком, и спешила получить подтверждение этому.

Провела ладонями по его шее, плечам; осторожно скользнула пальцами к вороту его рубашки и расстегнула пуговицы, дотронулась обнаженной груди, поразившись ее сухому жару; наклонила голову и коснулась губами его груди, там, где билось сердце. Я ощущала его стук, как свой собственный, как будто в этот момент у меня стало два сердца, и замерла, привыкая к новому ощущению. Джаспер резко и глубоко вздохнул, затем поцеловал меня в висок, поднял лицо за подбородок, снова поцеловал в губы.

Я чувствовала покой и безграничное счастье. Меня больше не тревожили мрачные события прошлого, и все, что когда-то волновало, внезапно оказалось пустым и совершенно неважным. Будущее виделось неясным, но лучезарным. Ни о чем не хотелось говорить, и никаких слов от Джаспера я не ждала. Но он прошептал мне что-то на ухо, и тут же потерся колючей щекой о мой висок и поцеловал в основание шеи.

– Что ты сказал? – я с трудом нашла в себе силы переспросить. – Что-то на староимперском?

– Ты не поняла? – Джаспер отстранился и легко усмехнулся, лаская меня глазами. – Разве ты не учила староимперский все эти дни?

– Мне сложно понять слова на слух; они произносятся не так, как пишутся, но кажется, я разобрала слова «пламя» и «тебе». Но еще одно слово… я уверена, что не встречала его ни в дневнике инквизитора, ни в учебнике по истории магии, который я переводила для тренировки.

– Уверен, его там нет. Пожалуй, это слово никогда не использовали в древних научных и магических трактатах.

– Повтори еще раз.

Смеясь, он повторил фразу медленно и раздельно.

– Бесполезно. Я не поняла.

– Я разочарован. Ты не выполнила условия и не выучила староимперский досконально. Совершенно никудышная помощница теурга. Следовало давным-давно расторгнуть с тобой договор и предложить тебе другой статус… безо всяких договоров.

– Довольно с меня загадок на сегодня. Джаспер, что ты сказал?

– Очень важную вещь. Завтра откроешь словарь и сама посмотришь.

Я рассердилась и хотела протестовать, но Джаспер не дал мне никаких шансов сделать это.

Поздней ночью, изнемогая от голода, усталости и счастья, мы прокрались на кухню. На кухне было тепло. Упоительно пахло тмином, потрескивали угли в печи, за окном шумел ветер. Смеясь и торопливо переговариваясь, как лихие грабители за работой, мы совершили налет на кладовку. Я добыла сыр, остаток окорока и несколько яблок. Мой подельник достал из винного буфета запыленную бутылку.

Еще недавно я умирала от голода, теперь же не столько ела, сколько смотрела на Джаспера. Он сидел, вытянув длинные ноги, небрежно ерошил черные волосы, вгрызался в яблоко ровными белыми зубами, расспрашивал о пустяках и часто смеялся.

Я задумалась. Как странно! Еще вчера все было не так. Джаспер был для меня чужим, желанным и недосягаемым. Теперь я могу смотреть на него, сколько захочу, могу взять за руку и перебирать его длинные пальцы. Могу поцеловать.

Джаспер заметил мой взгляд. Потянул за руку и заставил пересесть к себе на колени.

– Ты не хотела пропустить ужин, а теперь ни к чему не притронулась. Ты очень похудела за последнюю неделю. Когда я обнимаю тебя, – вот так, – чувствую каждую твою косточку.

– Тебе не нравится?

– Очень нравится, но ты все-таки ешь. Вот отличные орехи в меду. Возьми сыр.

Он передал мне фарфоровое блюдо, но я не удержала его в руках, блюдо упало и разбилось. Я вскрикнула от досады.

– На счастье, – рассмеялся Джаспер.

– Прости, я продолжаю уничтожать твое имущество. Помнишь, ты обвинил меня в этом в день нашего знакомства? Сливочник, теперь тарелка. И та старинная чаша. Ты ее отреставрировал?

– Хотел, но не сделал. Теперь она стоит у меня в спальне, заметила? Оставил на память.

– А я ведь так и не попросила прощения за то, что ударила тебя.

– Вовремя вспомнила. Извинения приняты.

– Ты очень сердился на меня в то утро?

– Ужасно.

– Спасибо, что не выгнал сразу.

– Ни за что бы себе этого не простил.

– Если бы ты так поступил, то не думал бы об этом сейчас. Скажи, Джаспер…, – я поколебалась и спросила, – когда ты понял, что … я тебе не безразлична?

Он глянул искоса и насмешливо, и я поторопилась уверить:

– Не думай, я не выпрашиваю пылких слов и признаний. Просто любопытно. Я ведь не понравилась тебе. Ты был настроен против меня, и часто злился потом.

– Неправда. Ты понравилась мне сразу. Кому бы не понравились эти глаза! Я всегда замечаю красивых девушек.

– Вот как? – кисло заметила я.

– Ты смотрела на меня с неприязнью, но все же с каждым днем занимала меня все больше. Помню: ты водила пером по бумаге, хмурилась, осторожно разглаживала листок тонкими пальчиками, а я рассматривал тебя, и мысли мои были далеко не невинные.

Я с упреком покачала головой, Джаспер усмехнулся и продолжил:

– Ничего странного в этом не было. Поразило другое: мне нравилось сидеть рядом с тобой молча. Удивлена? Я не болтун, как Кассиус, но привык развлекать женщин разговорами. Найти интересного собеседника легко, но попробуй-ка найти человека, с которым приятно делить молчание. Мне нравилось слушать тебя, но мне нравились и твои невысказанные мысли. Нет, я не знал, о чем ты думала. Мог лишь догадываться, и это было увлекательно.

– Мы мало говорили с тобой о чем-то кроме дел, – посетовала я.

– Нужно наверстать это упущение. Но слушай дальше. Потом я заметил, что меня не возмущает, а восхищает твоя непосредственность, твое неуемное любопытство, твоя безрассудная отвага, граничащая с глупостью.

Я сурово взглянула на него: вот какой он меня видит!

– Ну, а вскоре стало трудно обходиться без тебя даже минуту. Хотелось постоянно смотреть на тебя, слышать твой голос, касаться твоих волос, и...

– Ты отлично это скрывал. Если бы я не бросилась к тебе на шею, что было бы, Джаспер? Отослал бы меня в южный город?

– Уже давно я понял, что не смогу расстаться с тобой. А вчера в библиотеке ты опередила меня лишь на пару секунд. Вот что я собирался сделать...

Когда поцелуй прервался, я тяжело дышала. Джаспер взял бокал.

– Позволь, налью тебе вина.

– Не стоит, Джаспер. Я и так чувствую себя пьяной.

– Выпьем за наше будущее, Камилла.

– Каким оно будет, Джаспер? – спросила я решительно. – Что будет потом?

– Оно будет таким, каким захочешь. Будут многоцветные башни Лудджера, изумрудные воды пролива Ящеров, лавандовые поля Фаракии. На следующей неделе я закончу приготовления, и мы уедем. Обсудим все завтра. Утром нужно быть в городе, но вернусь скоро и буду весь в твоем распоряжении. Пора отправляться спать, Камилла, час поздний. Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Нет, не трогай эти осколки. Уберу сам. Оставлю здесь порядок, как в камбузе.

***Полное решение загадки Небесного механика:

«В неровный год Кровавого Меча, в день Теней, сложи четверть времени прошедшего с полуночи до сего времени с половиной от сего времени до полуночи, и прочие эфемериды укажи сообразно».

0.25х+12-0.5х=х

12-0.25х=х

1.25х=12

Глава 18 Генерал Линн

Впервые за долгое время я спала крепко, без сновидений. Проснулась рано. Мне хотелось повидаться с Джаспером до того, как он уедет по делам.

Торопливо умылась, оделась и бросилась вниз. Если опоздала, не увижу его несколько часов, и они покажутся вечностью.

Волновалась не зря:голос Джаспера донесся из вестибюля, и задержись я на пару минут, мы бы разминулись. Сердце сжалось от восторга, когда я увидела высокую фигуру в черном форменном одеянии теурга.

Задыхаясь от быстрой ходьбы, я спустилась с лестницы и замешкалась. Он был не один, разговаривал с посыльным из Адитума. У входа стоял дворецкий, неподалеку подкручивал ус стряпчий Оглетон, горничная неторопливо начищала перила лестницы.

Я постеснялась подойти к нему при посторонних, но Джаспер разрешил мои сомнения. Заметив меня, поспешил навстречу и, хотя мы были не одни, сжал мое лицо ладонями и основательно поцеловал.

Поцелуй затянулся. Посыльный неловко переступил с ноги на ногу, дворецкий кашлянул, не то осуждающе, не то одобрительно. Звуки усердной работы у лестницы прекратились. Оглетон сердито щелкнул крышкой часов.

Джаспер спокойно положил мне руки на плечи и проговорил:

– Хорошо, что ты встала рано. Не хотелось уходить, не пожелав тебе доброго утра. Прошу, оставайся сегодня дома. Дел много, но задерживаться не буду. Отвезу этот треклятый дневник в Адитум, заеду в порт, доки и вернусь.

– Можно с тобой? – неуверенно спросила я. – Хочется посмотреть на море и корабли.

– В другой раз Камилла. Завтра, хорошо? Предстоит пара неприятных встреч. Говорят, в городе неспокойно. Скорое заключение Третьего Пакта тревожит многих, каждый день где-то происходят стычки и демонстрации.

Я была разочарована, но не перечила.

– Будь осторожен, Джаспер.

– Буду, – серьезно пообещал он. – Поднимись-ка пока в башню. Тебя ждет небольшой сюрприз. Подсказка: посмотри на дерево. Потом загляни в библиотеку.

Он легко пожал мне руку на прощание и ушел вместе с посыльным и Оглетоном. Показалось, что я осталась совсем одна в огромном вестибюле, и поежилась от неприятного чувства холодного одиночества.

Горничная возобновила возню. Нынче слугам будет, о чем поговорить; впрочем, я догадывалась, что о моей влюбленности они сплетничали давно, а дворецкий, пожалуй, знал о наших с Джаспером чувствах задолго до того, как мы сами признали их.

Пикерн передал мне письмо от отца. Я поднялась в столовую и прочитала его за завтраком. Новости были настолько удивительные, что я забыла о собственных переживаниях. То удивляясь, то посмеиваясь, думала об отце, пока в одиночестве сидела в гостиной с чашкой кофе. Подумать только, он собрался жениться на булочнице из Олхейма! Я помнила ее: высокая женщина, сдобная, как ватрушки из ее собственной печи. Неспроста она при каждой встрече украдкой совала мне пирожки и умильно расспрашивала о здоровье Изидора!

За окном хмурились тяжелые облака, но хмурость эта уже потеряла зимнюю серость и отливала влажной синевой. Близился месяц Туманов, первый месяц весны неровного года.

Вышла на галерею. Влажный ветер принес тревожный запах кострищ. Далеко, за императорским парком, в небо поднимался плотный сгусток дыма. Низко, под самыми облаками, проплыло стальное брюхо воздушного плота. Красные сигнальные огни горели, как злобные глаза. Донеслись едва слышные сухие потрескивания одиночных выстрелов. В предместьях столицы определенно происходило что-то нехорошее.

Настроение испортилось. Появились недобрые предчувствия, и прогнать их не удавалось.

Вернулась в коридор, с досадой прислушалась к гудению сердца дома. Казалось, даже оно тревожилось в отсутствие своего мастера: шатуны ухали жалобно, будто задыхаясь, шестеренки стучали неровно и торопливо.

Спустилась в виварий повидать альфина.

Там расстроилась еще больше. Фаро играть отказывался, нервничал, скулил и огрызался. Чувствует мою тревогу или заболел? Следовало найти для него ветеринара.

Наступило время обеда, Джаспер не появился. В столовой сидел Кассиус с газетой в руках, увлеченно читал, азартно прихлебывая белое вино из высокого бокала. Когда я села, отложил газету и весело поздоровался, но я с удивлением отметила следы неуверенности на его обычно безмятежном лице. Серые глаза бегали, беспокойно прятались под длинными ресницами. Что со всеми сегодня происходит?!

– Ты не знаешь, почему Джаспер задерживается? – поинтересовалась я. – Видел его в городе?

– Джаспера не видел, но ты не переживай. Половина города перекрыта, на выезде из Железнопольяоборванцы соорудили огромную баррикаду. Тьма знает, что творится! Он либо добирается до дома в объезд, либо задержался у Леноры. Встретил ее сегодня в конторе в доках. Сказала, что ждет Джаспера для серьезного разговора.

– Вот как? – заинтересовалась я, отложив нож. – Что за разговор?

– Ну, она собирается уехать с ним на следующей неделе. Конечно, им есть о чем поговорить.

Наверное, что-то промелькнуло на моем лице, потому что Кассиус бросил странный взгляд и неловко кашлянул.

– Камилла, – начал он осторожно, – я знаю, что ты неравнодушна к Джасперу, и что он… зачем-то поощряет твое чувство. Не теряй головы, прошу, и не строй иллюзий. Мы друзья, и мой долг предупредить тебя. Не мечтай о невозможном. Ленора видит его своим мужем, и это обязательно произойдет. Их связь длится несколько лет. Брак станет естественным ее итогом.

Я с деланной беспечностью ответила:

– Благодарю за предупреждение, но не стоит. Я знаю, что делаю, и Джаспер тоже.

Из-за стола поднялась с тяжелым сердцем. На предупреждение Кассиуса не стоило обращать внимания, но все же я была огорчена. Вчера Джаспер был нежен и открыт, но главных слов мне так и не сказал. Или все же сказал?

Как я могла забыть! Нужно зайти в библиотеку. А еще сюрприз в башне!

Я поняла, что случилась, как только зашла в кабинет. Воздух словно загустел от терпкого аромата весенней смолы и зелени. Изумрудные пятна ярко горели на фоне темной каменной кладки. Ночью Ирминсул распустил листья!

Может, вчерашний эксперимент сыграл роль, а может, пришло время. Листья были совсем крошечные. Точно такие, как описывалось в старинном трактате: плотные, словно восковые. Они еще не расправились, но в их смятых очертаниях угадывался остроконечный контур звезды.

Осторожно прикоснулась к ветке, прикрыла глаза и попыталась почувствовать потоки силы, что так напугали меня вчера. Дерево молчало, но до меня донесся отголосок усталости и умиротворения, кончики пальцев прижгло. Чтобы ни говорил Джаспер, Ирминсул определенно обладал собственными эмоциями и разумом. Это я вернула его к жизни. Я могу творить чудеса!

Теперь в библиотеку.

Отворила тяжелую дверь и улыбнулась. Вчера восьмиугольный стол посреди зала был пуст. Сегодня на нем лежал толстый словарь староимперского, из которого красноречиво торчали несколько закладок. Не я их оставила; это сделал Джаспер – для меня. Подошла к столу, привычно покосившись на барельеф брата Борга. После наших вчерашних изысканий он выглядел жалко, ободранный и ослепший.

Взяла тяжелый том и приготовилась открыть на первой закладке, но не успела.

В библиотеку донесся громкий стук в парадную дверь. Я уронила словарь; он упал на стол, закладки рассыпались. Сердце затрепыхалось, в глазах поплыла темнота.

Я узнала этот стук. Так требуют открыть дверь люди, которые принесли в дом беду. Бьют молотком в дверь злобно и безжалостно, будто заколачивая гвоздь в крышку гроба недруга.

Что-то случилось с Джаспером!

На негнущихся ногах поспешила прочь, к лестнице.

Беда была уже здесь. В вестибюль прошли семеро: странная, разношерстная компания.

Двое полицейских в остроконечных шлемах и темно-синих шинелях дергали за поводки скрипящих суставами инвестигаторов. Неуклюжие на вид магомеханические создания сипели паром, стучали стальными когтями по мрамору, путались под ногами сурового суперинтенданта Тардена. Он грубо отпихнул их сапогом и прошел вперед.

Следом величественно выступил канцлер Моркант, опираясь на массивную трость. Рядом, заложив руки за спину, держались два хмурых вигиланта в длинных кожаных плащах. На лацканах сверкали позолоченные бляхи в виде страшных львиных морд.

А впереди всех, блестя стеклами очков в проволочной оправе и натянуто улыбаясь, семенил теург-механик Кордо Крипс.

Бледный, как смерть, дворецкий вытянулся во весь рост.

– Что угодно господам? – поинтересовался он, не теряя спокойствия.

Крипс торопливо проговорил:

– Голубчик, твой хозяин дома? Мы бы хотели...

Суперинтендант Тарден отчеканил деревянным голосом:

– У нас ордер на арест гран-мегиста Джаспера Дрейкорна и обыск «Дома-у-Древа». Подписан канцлером Моркантом и высшим триумвиратом по делам нарушения Второго Пакта. Немедленно доложи своему хозяину.

– На каком основании выписан ордер? – хладнокровно потребовал объяснений дворецкий.

– Оснований достаточно, – сухо парировал Тарден. – Обвинения в нарушении Второго Пакта. Свидетели утверждают, что гран-мегист Дрейкорн склонил мегистрессу Крессиду Крипс к запрещенной сделке с демоном-ренегатом, способствовал ее превращению в одержимую, а затем убил. Помимо того, гран-мегиста обвиняют в незаконном изучении и использовании запретной природной магии. Далее. Наши осведомители сообщили о связи Дрейкорна с анархистами, называющими себя «Убийцами Магии». Предполагается, именно он скрывается под прозвищем «Генерал Линн», служит идейным вдохновителем мятежников, предоставляет им укрытие и снабжает деньгами.

Пикерн издал сдавленный горловой звук. Тарден безжалостно продолжил:

– Если хоть одно из этих обвинений будет доказано, Дрейкорна ждет смерть на жертвенном алтаре. Последнее. Пользуясь доверием императора и выполняя его поручение, Дрейкорн скрыл и незаконно присвоил часть старинного документа, который обнаружил во время своих изысканий.

– У вас есть особое распоряжение Совета Одиннадцати? Ваш ордер – бесполезная бумажка. Напоминаю, имперские теурги высших рангов неприкосновенны.

– Будет через несколько часов. Пока достаточно и этого. Вы что, собираетесь оспаривать решение канцлера Морканта, члена Совета Одиннадцати? Вот он, перед вами. Дело настолько важное, что гран-мегист Моркант решил присутствовать при задержании лично, как и гран-мегист Крипс.

Пикерн промолчал. В разговор вступил Крипс. Извиняющимся тоном он пролепетал:

– Возможно, это всего лишь недоразумение, которое разрешится, как только мы переговорим с Дрейкорном. В его интересах пойти нам навстречу. В таком случае не будет необходимости обращаться к Совету Одиннадцати за особым распоряжением. Ну же, голубчик, позови его.

– Гран-мегиста Дрейкорна нет дома. Он уехал утром.

– Я вам говорил! – насмешливо обратился Крипс к канцлеру. – Дрейкорн не вернется. Улизнул от нас еще в доках. Следовало задержать его в Адитуме. Непростительный промах! Зачем вы испугались Карадоса и прочих старых идиотов, у которых Дрейкорн ходит в любимчиках?

Канцлер поморщился. Дворецкий не сдавался.

– Прошу вас немедленно удалиться, – настаивал он. – В противном случае придется применить силу. Особняк охраняют…

– Некрострукты! – радостно взвизгнул Крипс. – Как я мог забыть! Пора забрать мой подарок обратно.

Крипс облизал сухие губы, не спеша извлек из кармана серебряный свисток и приложил ко рту. Раздался резкий, противный звук.

Дверь подсобной комнаты возле входа вылетела, как картонная, хлопнула об пол и развалилась. Наружу размеренно вышли мои старые знакомцы – некрострукты Калеб и Кальпурния, что раньше истуканами стояли в библиотеке и так пугали меня в первые дни в должности помощницы лорда-архивариуса.

– Руф и Буч, – обрадовался Крипс.

Ну и клички! Я и то относилась к этим созданиям с большим уважением.

– Постойте-ка у входа, мои крошки. Никого не выпускать, всех впускать.

Некрострукты беспрекословно повиновались. Безмозглые предатели!

Канцлер надменно обратился к вигилантам.

– Господа, приступайте. Обыск займет немало времени. Опечатайте башню. Внутрь ни ногой. Нам сообщили, что Ирминсул вернулся к жизни. Им займутся знающие люди. Прислугу запереть, припугнуть. Допросим помощницу. Девушка может знать то, что нам нужно. Вон она, прячется за колонной наверху.

Голова закружилась от ужаса. Я вышла на площадку и замерла, пригвожденная острым взглядом канцлера. Компания степенно двинулась вверх по лестнице. Тарден отдал распоряжения. Полицейские, усердно топая сапогами, пробежали мимо и скрылись в глубине коридора. Суперинтендант тяжело пошел следом. Инвестигаторы рванули вперед, крутя лысыми черепами. Один из вигилантов поспешил за ними в направлении башни. Чужие люди принялись хозяйничать в «Доме-у-Древа». Я слышала их грубые, резкие голоса, шум, встревоженные вскрики горничных. Что-то с лязгом упало и разбилось.

– Камилла! – душевно произнес Крипс. – Как же я рад тебя видеть! Надеюсь, ты в добром здравии?

Он остановился передо мной, поднимаясь на носках и с пытливым любопытством вглядываясь в лицо.

– Разве вы не сбежали из столицы, господин Крипс, испугавшись, что господин Дрейкорн донесет о ваших запрещенных экспериментах? – спросила я охрипшим голосом. – Это вас следует арестовать за нарушение Второго Пакта.

– Слухи, все слухи, – весело сообщил Крипс. Он не выглядел угнетенным кончиной сестры.– Позавчера я побеседовал с канцлером, и мы пришли к взаимопониманию. Твой хозяин зарвался. Самонадеянный мальчишка! Давно следует его проучить. Но не беспокойся. Ты под моей защитой. В обиду не дам, если будешь вести себя правильно.

Второй вигилант взял меня за плечо стальными пальцами и подтолкнул. Я в отчаянии оглянулась, ища глазами дворецкого. В вестибюле было пусто, Пикерн исчез.

Меня провели в кабинет управляющего. В дверях столкнулись с Кассиусом, которого, зажав между мощных плеч, наружу выводили суперинтендант и его помощник. Кассиус что-то торопливо объяснял им уверенным, чуть подобострастным тоном человека, не раз побывавшего в лапах полицейских и умеющего с ними разговаривать. Он бросил на меня встревоженный взгляд и тут же отвел глаза.

Канцлер и Крипс расположились за столом, меня усадили на стул, позади встал угрюмый вигилант. Я крепко сжала руки и попыталась успокоиться. Джаспер был в беде, следовало проявлять осторожность и не сболтнуть лишнего.

– Рассказывай, моя девочка, – весело потребовал Крипс.

– Что рассказывать? – угрюмо бросила я.

– О делах твоего хозяина. Как он использовал запрещенную природную магию, чтобы оживить дерево. Как поддерживал связь с повстанцами. Что именно вы обнаружили в тайнике инквизитора. Там было что-то еще кроме дневника, не так ли? Не отрицай. У нас есть надежные осведомители. Где этот тайник?

– Ваши обвинения незаконны. Вы за это поплатитесь. Остальные члены Совета Одиннадцати вас не поддержат, – смело ответила я наугад и поняла, что попала в точку. Взгляд канцлера приобрел остроту рапиры, Крипс нервно поскреб заросший седой щетиной подбородок.

– Скоро будет принят Третий Пакт, а с ним и ряд других законов. Совет Одиннадцати будет переизбран. Дрейкорну не на что надеяться. Тебе лучше быть откровенной, если не желаешь оказаться в руках экзекуторов, как сообщница. Какие поручения Дрейкорна ты выполняла, кроме переписывания текстов?

Я приняла туповатый вид и промолчала. Канцлер прикрыл тяжелые веки и лениво проговорил:

– Она не может говорить, Крипс. Она подписывала условие о неразглашении в состоянии магнетического транса, забыли? Следует сказать кодовое слово. Отвечайте, госпожа Камилла. Вайверн!

– Вайверн? – переспросила я в недоумении. – Что такое вайверн?

Сделала вид, что задумалась. Меня охватило бесшабашное отчаяние.

– Ах, Вайверн! Вспомнила. Так зовут башмачника, которому дворецкий относит починять обувь, верно? Почему он вас интересует? Пропойца, но руки у него золотые. Думаете, он связан с Убийцами Магии? Свет с вами! Он не трезвеет неделями. Когда пьян, несет всякий вздор – прямо как вы, канцлер.

Вигилант больно ткнул в спину.

– Прояви почтение, девчонка!

– Тише, тише! – встревожился Крипс. – Не надо ее обижать. Камилла, чем занимается у себя в башне твой хозяин?

– Много чем, – пожала я плечами. – Собирает старую железную рухлядь. Механизмы домагической эпохи. На прошлой неделе восстановил газовый комнатный обогреватель. Отличная вещь. Вам бы пригодился… в вашем-то возрасте. Прогонит даже холод от скорой близости могилы, с которым, вы должно быть, постоянно живете.

– Перестань болтать чепуху, – потерял терпение канцлер. – Что вы обнаружили в дневнике инквизитора, кроме описания ритуала? Какие-то неведомые мощные заклинания? Средство вызывать демонов высшего легиона так, чтобы они всегда откликались на зов? Обряд, позволяющий видеть незримый мир демонов? Рисунки неведомых магических символов? Что именно сжег твой хозяин в камине сегодня утром?

Я ломала голову. Откуда им были известны такие вещи? Кто докладывал канцлеру? В доме шпион?

– Да, были рисунки, – торжественно призналась я. – Непристойные. Инквизитор Аурелиус оказался шалуном, но неплохим художником. Господин Дрейкорн возмутился и спалил их в камине.

– Она морочит нам голову, – вздохнул Крипс. – Сдается, стряпчий провел магнетический сеанс неудачно. Боюсь, канцлер, вам придется воздействовать на нее. Вы были одним из лучших экзекуторов и магнетистов империи. Вы выжигали осужденным мозги своим взглядом. Вытащите все у нее из головы. Пусть заговорит. Но будьте осторожны. Вы обещали отдать девушку мне. Не хочу, чтобы после ваших методов она превратилась в бессмысленную идиотку.

Канцлер неторопливо поднялся с места и подошел. Больно схватил за подбородок сухими пальцами и приблизил свое неприятное лицо, по-куньи оскалил острые зубы. Я попробовала отвернуть голову, чтобы не чувствовать его смрадного дыхания. Канцлер дернул рукой так, что больно отдалось в шее. Только сейчас я заметила, как за его спиной его движениям вторила долговязая уродливая тень бес-лакея.

– Смотреть в глаза! – прошипел канцлер. Я невольно повиновалась и почувствовала, как лицо словно кипятком обожгло, в голове помутилось. Он пытался ввести меня в транс. В панике я принялась сопротивляться, и мне это удалось. После того, что я испытала вчера, его попытки были мне не страшны. Впустую раз за разом канцлер пытался пробиться через мои мысленные заслоны, сопел, краснел и сердился. Без слов я умоляла Ирминсул прийти на помощь, наполнить мое тело силой, чтобы прогнать, уничтожить всех, кто вторгся в «Дом-у-Древа». Дерево не откликалось. Оно словно затаилось, замерло от того ужаса, который охватил меня.

Канцлер ожесточенно пробормотал что-то на староимперском, и вместе с ним пришла в неистовство призрачная тень его бес-лакея. Она разбухла, растянулась по всему кабинету, загустела, но потом в один миг растаяла.

Канцлер отпустил мое лицо и вытер взмокший лысый лоб.