Текст книги "Помощница лорда-архивариуса (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)
Дверь отворилась слишком быстро. Радость и волнение были так сильны, что пришлось на миг закрыть глаза.
Внезапно вспомнила, с каким трепетом и даже страхом я находилась подле него в первые дни знакомства. Стоило ему оказаться рядом, как сердце начинало стучать, кожа покрывалась мурашками, мне хотелось убежать и при этом остаться рядом. Внезапно я поняла, что означали те прошлые, странные чувства. Меня влекло к нему с самого начала, да вот только признать я этого не хотела и не могла.
– Явилась, наконец! – весело произнес господин Дрейкорн и посторонился, давая войти.
Вероятно, господин Дрейкорн недавно вернулся и перед моим появлением приводил себя в порядок. Он был без сюртука и без шейного платка. Волосы мокрые, растрепанные; на шее следы влаги. Обычно он не позволял себе выходить в таком виде, и непривычная небрежность в его облике взволновала меня чрезвычайно.
Не без усилия придав лицу спокойное, дружелюбное выражение, я прошла в кабинет, господин Дрейкорн шел следом. В башню я не заходила целую вечность, неделю или две. Отчего-то показалось, что нынче воздух здесь был иным: я отчетливо ощутила аромат весеннего леса, неуместный глубокой зимой.
Усаживаясь за письменный стол, внимательно глянула на главное украшение кабинета – ствол и ветви магического дерева. Выглядело оно как обычно, но какая-то деталь кольнула внимание – но что? Размышления помогли сосредоточиться, и я почти без волнения взглянула в лицо хозяину, когда он расположился напротив.
Интересно, как он поступит, если сейчас я признаюсь в своих чувствах? – рассуждала я отстраненно. Выгонит, как горничную Лилу? Или будет рад завязать интрижку со своей помощницей? Во второе верилось с трудом; не таким человеком был господин Дрейкорн.
– Как прошел ваш выходной? – светским тоном поинтересовался он, поставив локти на стол и соединив кончики пальцев; расстегнутые манжеты на рукавах спустились вниз, обнажив сильные предплечья. Некстати в памяти всплыли слова девушек в трактире, и я почувствовала, как жаркая волна заливает щеки.
– Все было замечательно, господин Дрейкорн, – отвечала я ровным голосом, стараясь не смотреть на его руки слишком пристально, – благодарю, что отпустили в город.
Хозяин помолчал минуту. Я чувствовала, что он изучает меня и делает какие-то выводы.
– Надеюсь, этот день пошел вам на пользу. Вы даже выглядите по-другому – во взгляде блеск, на лице румянец. Уж не заболели ли, часом?
– Нет-нет, прекрасно себя чувствую, – заговорила я торопливо, – много впечатлений, вот и вся причина.
– И где же вы побывали? – он подался вперед; в голосе звучало искреннее любопытство, но глаза странно посмеивались.
– Немного прошлись по городу, потом поужинали с девушками.
Чем короче ответ, тем меньше придется врать. Уверена – хозяину не понравится правдивый рассказ. Слушать упреки я не в силах, сейчас я была уязвима, как никогда.
– Вот как? – насмешливо произнес господин Дрейкорн. – Наверное, гуляли в Императорском парке, посетили выставку фиалок, а затем зашли в респектабельную кондитерскую «Корица и корочка»?
– Не совсем так, – пробормотала я, насторожившись.
– Вы меня пугаете. Неужели вместо «Корицы и корочки» Шер выбрала низкопробный кабак, где познакомила вас с девицами сомнительного поведения, а до этого вы целый день бродили по трущобам, да еще отправились смотреть, как развлекаются уличные шалопаи? Впрочем, крысиные бои – увлекательное зрелище. Большую сделали ставку?
– Я не делала ставку, и зрелище это отвратительное! – возмутилась я и тут же осеклась. Господин Дрейкорн засмеялся. Я невольно засмотрелась: глубже обозначились складки возле губ, сверкнули ровные, белые зубы.
А ведь теперь и я впервые вижу, как он смеется от души!
– Ирвин! – возмутилась я. – Вы попросили Ирвина шпионить за мной, так?!
Хозяин кивнул, продолжая улыбаться, затем поправил:
– Не шпионить. Присматривать. Кто знает, что могло произойти с вами в городе? Шер всегда казалась разумной и надежной девушкой, но люди меняются. У нее была непростая жизнь. Мне известны ее последние увлечения… зря надеялся, что она поостережется впутывать вас. Больше вы в ее обществе за ворота этого дома не выйдете.
Я погрустнела, но внутренне возликовала: он беспокоился обо мне настолько, что приставил соглядатая!
Господин Дрейкорн невозмутимо продолжил допрос.
– Вижу, на вас новая одежда. Очень милая блуза. Рад, что этот приказ вы выполнили, хотя подозреваю, что часть денег перекочевала в карманы бедняков. Не буду за это упрекать; знаю, с какой готовностью вы встаете на защиту обездоленных.
Наконец, я набралась смелости взглянуть ему в лицо.
– Я купила вам подарок.
Густые брови поползли вверх.
– Что это вы выдумали? Зачем? – удивленный и недовольный тон обескураживал.
Я положила перед ним коробку из писчебумажного магазина «Перо и папирус».
– Ваше самопишущее перо сломалось пару недель назад. Вы привыкли к нему и сердились, что подходящего не нашлось в кабинете. Я подобрала новое, какое нужно, со сменным картографическим наконечником. Прошу, откройте.
Он покачал головой, невольно улыбнулся, разорвал упаковку и открыл коробку. Достал перо, повертел и тут же опробовал на бумаге – поставил размашистую подпись.
– Спасибо, Камилла, – слова прозвучали тепло и я, наконец, расслабилась. – Вы превратились в профессионального секретаря. Помните, что мне нужно. Но погодите: и у меня есть подарок.
Я была удивлена так же, как и он минуту назад.
Господин Дрейкорн поднялся, достал из шкафа черную папку, вытащил плотный двойной лист бумаги с имперской печатью и положил на стол.
– Что это? – я с недоумением рассматривала лист.
– Читайте.
На тексте удалось сосредоточиться не сразу: господин Дрейкорн встал рядом, оперся ладонью на стол и склонился надо мной.
Наконец, я взяла себя в руки и с недоумением открыла документ. Напечатанные канцелярским шрифтом строки сообщали:
«Бессрочная паспортная книжка. Выдана отделом учета имперских подданных Первого округа Метрополии. Имя и фамилия: Камилла Агрона. Время рождения или возраст: 220 год Эры Магии. Место рождения: Аэдис».
Дальше шли описания примет и перечисление обязанностей подданных Аквилийской империи; скрепляла документ синяя печать с изображением орла, арки и звезды.
– Агрона – фамилия моей матери!
– Это ваш паспорт, Камилла, – голос хозяина прозвучал над ухом, совсем близко; я повернула лицо, и едва не коснулась его щеки.
Господин Дрейкорн немного отодвинулся и произнес с улыбкой:
– Довольно вам быть бесправной бесфамильной послушницей. Некоторое время назад я обратился к господину Таркону из отдела учета имперских подданных. Теперь вам станет проще устраивать жизнь.
– Как вы узнали фамилию моей матери?
– Вы как-то упомянули, что бывшая квартирная хозяйка приходится вам дальней родственницей. Пришлось навестить ее. Скажу откровенно, я был в ужасе, когда увидел, где вы жили в первые дни после приезда в столицу.
Я была смущена, но в то же время трепетала от счастья. Такая забота о чем-то да говорила; тотчас в душе затеплились надежда и робкое ожидание.
Господин Дрейкорн продолжал:
– Оказывается, у вас в столице немало родственников по материнской линии. Почему не обратились к ним?
– Они не захотели связываться со мной.
– Это не дело; вам нужны корни, кто-то, на чью защиту вы можете рассчитывать. Я не всегда буду рядом. Конечно, я позабочусь о вас, как смогу, но все же советую – дайте своей родне второй шанс. Теперь они будут благосклоннее.
– Я очень благодарна вам, господин Дрейкорн, – я тщательно подбирала слова, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Вы столько для меня сделали после хлопот и бед, что я вам доставила. Знаю, не такого секретаря вы хотели видеть рядом.
Он опять наклонился; его лицо смягчилось, и мне удалось различить сочувствие и, быть может, скрытую нежность – или же воображение показало мне то, что хотелось увидеть.
– Это точно. Хлопот вы доставили немало. Признаюсь, поначалу думал, что от вас следует ожидать одних неприятностей; но оказалось, что от вас можно ожидать все, что угодно. Вы всегда настороже, но при этом готовы смеяться над всем, что заслуживает вашего смеха. Вы бываете скромницей и грубиянкой. Вы одновременно скрытны и откровенны, полны здравого смысла и безрассудны. Никогда не знаешь, чего ожидать от вас в следующую минуту. С вами не соскучишься.
В первый миг я силилась понять, что он имел в виду: комплимент это был или упрек? А затем меня охватили восторг, растерянность и чувство беспомощности; мысли путались, губы готовы были произнести слова, которые изменили бы все.
Господин Дрейкорн мимолетно улыбнулся, словно прочел если не все, то часть моих мыслей; его же мысли по-прежнему оставались для меня загадкой.
Он отвел взгляд, забрал кожаную папку и понес к шкафу. Как в тумане я пошла следом. Мне хотелось оставаться рядом. Еще больше хотелось дотронуться до него и почувствовать тепло его кожи. И я не удержалась. Медленно протянула руку и, поражаясь собственной смелости, коснулась его запястья, затем скользнула пальцами ниже, к ладони. Почувствовала загрубевшую кожу и бугорки шрамов. И он ответил на прикосновение: крепкие пальцы сомкнулись на моих.
Господин Дрейкорн повернулся, не отпуская мою руку; темные глаза ласкали мое лицо, а на губах появилась мягкая усмешка. Никогда раньше он не смотрел на меня так; но этот взгляд и улыбку я видела и раньше. Именно так он смотрел на баронессу Мередит, свою возлюбленную – чувственно, призывно, и с неприкрытой снисходительностью.
Меня словно холодной водой окатило. Я отняла руку и отступила на шаг, испытывая острую печаль и чувство, близкое к неприязни.
Он вздохнул.
– Камилла,... – начал он; голос его также звучал иначе. Я замерла, но так и не узнала, что он собирался сказать, потому что господин Дрейкорн внезапно замолчал.
Лицо его опять изменилось странным и пугающим образом. Оно стало жестким и сосредоточенным, и взгляд был направлен поверх моего плеча, в угол. Внезапно хозяин без церемоний взял меня за плечи, осторожно отодвинул с пути и широкими шагами приблизился к дереву Ирминсул.
Я не понимала, что происходит; господин Дрейкорн протянул руку, снял что-то с ветки, поднес к глазам и принялся рассматривать с выражением глубокого удивления и недоверия. С его губ сорвалось проклятье; я затаила дыхание.
– Невероятно. Немыслимо, – произнес он с расстановкой, затем повернулся ко мне и приказал:
– Подойдите сюда.
Я подошла, замирая от тревоги.
– Вряд ли это совпадение. Вы появляетесь в этом доме, и происходит то, чего не могли добиться маги уже два столетия. Камилла, – в его голосе звенел металл, – вы ничего не хотите мне рассказать?
– Что случилось?
– Посмотрите сюда.
На его широкой ладони лежало нечто, похожее на крупную черную жемчужину с изумрудным отливом.
– Это почка дерева Ирминсул. Оно ожило. Через месяц-два появятся листья. Не верю, что это произошло само по себе. Поэтому я спрашиваю: вы нарушили запрет и касались ствола или ветвей? Или сделали что-то еще? Отвечайте!
Я не могла произнести ни слова. Хозяин выглядел таким сердитым, что сердце упало. Показалось: расскажи я все, что случилось в подвале, мне сильно не поздоровится. Задай он вопрос иначе, в другой момент, не стала бы ничего скрывать, но теперь мной овладело ослиное упрямство.
– Я ни в чем не виновата, господин Дрейкорн.
Если я чему и научилась за дни работы в «Доме-у-Древа», так это врать. Впрочем, не очень успешно, потому что хозяин не поверил. Заметив мое смущение и испуг, он заговорил мягче, хотя спокойствие далось ему нелегко.
– Верю, что не виноваты. Но также знаю, что вы ужасно любопытны. Вы необычная девушка, и ваш дар – или чем там вы наделены – мог сыграть свою роль. Быть может, однажды вы не совладали с любопытством и решили потрогать кору Ирминсула? Или это произошло случайно? Вы могли пострадать. Я должен знать правду. Вы касались дерева в моем кабинете?
Противиться его настойчивости было невозможно, но и уступать я не собиралась; мне было стыдно и тревожно.
– Да, господин Дрейкорн, – пробормотала я, решившись открыть часть правды, – однажды, в кабинете, я коснулась коры дерева.
Он стиснул зубы, тяжело вздохнул, затем продолжил терпеливо:
– Что вы при этом почувствовали?
– Ровным счетом ничего, – пожала я плечами. В конце концов, тогда действительно не случилось ничего страшного.
– Давно это произошло?
– Месяц назад.
– И это все? Уверены, что не хотите ничего больше рассказать?
Таким тоном он мог бы обращаться к неразумному ребенку, каким я себя и ощущала в этот момент, отчего заупрямилась еще больше.
Я помотала головой и с трудом проглотила застрявший в горле комок.
– Ну хорошо, – господин Дрейкорн несколько успокоился, – возможно, дело не в вас. За прошедшие годы маги испытали много способов: проводили ритуалы, проливали свою кровь и кровь жертв, но результата не получили. Быть может, просто пришло время. Или есть иные, неведомые пока причины. Идите к себе, Камилла. И прошу – держите язык за зубами. Правда всплывет наружу нескоро, не раньше весны. Пока же Совет Одиннадцати не должен узнать о возвращении древа к жизни.
Он замолчал, но тут же добавил со значением:
– Завтра мы еще поговорим о том, что случилось.
Покидая кабинет, я была расстроена, обескуражена и крайне недовольна собой за то, что оказалась не в силах говорить честно. Дав зарок открыть правду при первом удобном случае, я побрела наверх. Меня тяготили и другие печальные мысли, утешения для которых уже не находилось. В тот момент тайна дерева Ирминсул занимала меня меньше всего.
Глава 15 Магомеханические куклы Крипса
Я предвидела беспокойную ночь и не ошиблась: сон не приходил долго. Я смотрела в потолок, думала, о чем не следовало, и до боли кусала губы.
Утром проспала завтрак и опоздала в библиотеку. Стоило поспешить, но я медлила. Хмурясь отражению, пригладила волосы и скрутила в тугой пучок. Затем убрала купленную накануне одежду в шкаф и надела старое серое платье – назло самой себе и всему миру.
От недосыпания, голода и сердечных переживаний голова стала легкой и глупой. «Возьми себя в руки, тупица!» – бормотала я под нос, когда брела длинными коридорами. Эхо передавало мои слова прячущимся в нишах изваяниям. На каменных уродливых лицах читался упрек.
Словно сочувствуя, механическое сердце дома стучало в унисон с моим собственным.
На втором этаже увидела, как дворецкий проводил к выходу высокую даму в ярко-красном манто – баронесса Мередит приходила с утренним визитом. Я замерла и проводила гостью печальным взглядом. Куда мне было с ней тягаться! Однако глупые надежды продолжали твердить всякую чепуху.
Дверь в кабинет оказалась отворена; помедлив на пороге, я вошла.
Сегодня кабинет как никогда напоминал убежище лесного колдуна. В кабинете еще витал призрак духов недавней гостьи, но их перебивал аромат весеннего леса. За ночь он стал еще выразительнее. Черная кора Ирминсула блестела, будто напитанная росой. Утренний свет лился через оранжевые и изумрудные стекла витражей. По паркету, каменным стенам, письменному столу и шкафам рассыпались блики, похожие на те, что падают сквозь молодую листву.
Джаспер сидел в кресле, хмурился, барабанил пальцами по поверхности стола и вчитывался в бумаги. На его лицо и руки падал золотистый свет, окрашивая смуглую кожу в цвет осеннего меда.
Прежде чем поздороваться, я позволила себе несколько секунд молча любоваться его лицом. Джаспер глянул на меня сердито – опоздала! – и покачал головой, когда рассмотрел, как я выглядела этим утром.
«Что за блажь? Зачем вы опять вырядились в это рубище?» – отчетливо говорил его взгляд. Я устыдилась и потупилась.
В кабинете хозяин был не один – за малым письменным столом вольготно расположился Кассиус. Подперев голову рукой, управляющий рассеянно изучал изумрудных ящериц на витраже. Затем вздохнул:
– Завидую тебе, Джаспер. Баронесса – само воплощение женственности! И какая красавица!
Я напряглась.
В этот момент хозяин вертел в руках прямоугольный листок, похожий на открытку. На слова управляющего отозвался рассеянно:
– Считаешь ее женственной? Брось. В одном мизинце Камиллы женственности больше, чем во всей баронессе.
Я замерла, не дойдя до стола. Ушам своим не верю – он сказал это обо мне?!
Кассиус неловко кашлянул, усмехнулся и признал галантно:
– Разумеется, Камилла тоже красотка. Редкая девушка сможет носить столь… экстравагантный наряд так изящно.
– Ты странно понимаешь женственность, Кассиус, – гнул свое хозяин, – высокомерие, кокетливые капризы и желание настоять на своем вкупе с эффектным лицом и фигурой – еще не женственность. Всего перечисленного у Леноры хоть отбавляй, но этого недостаточно.
– Странно, что вы так нелестно говорите о своей… близкой подруге, – не удержалась я, и тут же пожалела о сказанном.
– Близкой подруге? – господин Дрейкорн посмотрел на меня искоса и нахмурился. – А, это вы про Ленору. Она принесла приглашения от Кордо Крипса. На днях в его имении «Гептагон» состоится торжественный прием и бал-маскарад. Баронесса будет играть роль хозяйки – свою сестрицу Крипс по понятным причинам на пушечный выстрел не подпустит. Крипс хочет с помпой отпраздновать завершение работ над новой моделью некроструктов. Явятся газетные репортеры и покровители Крипса – канцлер и император. Будут произносить речи, поздравлять друг друга с новым достижением прогресса. Мероприятие планируется пышное. Нам тоже придется поехать.
«С вами, Джаспер, я поеду хоть на край света, хоть в логово Крипса» – чуть не сорвалось с губ.
– У меня свой интерес, – продолжил хозяин, – у Крипса есть несколько книг из библиотеки Филиона Кастора, за которой мы охотимся. Я давно веду с Крипсом переговоры о продаже. Не хватает пяти листов, чтобы восстановить полный дневник инквизитора. Скорее всего, они спрятаны в этих последних книгах. Крипс знает, что они мне нужны. Возможно, подозревает, зачем. Пока нам не удавалось прийти к соглашению… последняя размолвка все испортила.
Причиной этой последней размолвки была я, поэтому восприняла слова хозяина как упрек и понурилась.
– Теперь Крипс пишет, что готов уступить на определенных условиях. Что за условия – могу только догадываться, и догадки эти не радуют. Помимо всего, Крипс требует, чтобы приехали вы, Камилла. Передал отдельное приглашение. Но вы можете отказаться. Настаивать не буду.
– Хорошо, поеду, – пожала я плечами, и все же добавила робко:
– Мне не страшно встретиться с Крипсом, если вы будете рядом.
– Не стоит мне так доверять, Камилла. Я не могу все предусмотреть; уже не раз в этом убеждался, когда дело касалось вас. Впрочем, вряд ли вам что-то угрожает на приеме, кроме назойливого внимания Крипса. Но с этим мы справимся.
Чем ближе подходил день приема, тем больше я нервничала, но вовсе не из-за Крипса. Происшествие в ритуальном зале в Адитуме виделось далеким, как сквозь туман. Господин Дрейкорн считал, что мне ничего не грозит, и я ему верила.
Беспокоило другое: прием посетят самые известные и богатые люди Аэдиса – политики, теурги, аристократы и даже император! Страшно оказаться в таком высоком обществе. И все же я предвкушала это событие – любая девушка была бы взволнована.
Хотелось разузнать больше о том, что предстояло увидеть и тех, с кем предстояло встретиться, но расспросить господина Дрейкорна толком не удалось. Он был необычайно занят и появлялся в «Доме-у-Древа» лишь на короткое время. С утра пропадал в доках, затем возвращался и принимал посетителей – их поток в эти дни удвоился. На богатых самоходных экипажах прибывали теурги и сенаторы, запирались с ним в кабинете и что-то обсуждали. Сквозь стены долетали отголоски бурных споров. Из кабинета визитеры выходили злые, с красными лицами, или же задумчивые и озабоченные.
Вечером хозяин уезжал в Адитум – на бесконечных заседаниях Совет Одиннадцати и сенат обсуждали принятие Третьего пакта, о котором так много писали газеты в последнее время. И хотя гран-мегист Дрейкорн не входил в Совет Одиннадцати, многие высокопоставленные теурги желали узнать его мнение по разным вопросам. Это казалось странным, но я вспомнила, что Джаспер считался одним из самых одаренных теургов, и, вероятно, понимал мотивы и природу демонов куда лучше остальных.
Вот только какой ценой приобрел он эти знания?
Разговоров со мной о предполагаемом возвращении магического древа к жизни он больше не заводил.
Однажды, когда я сидела в кабинете, Джаспер появился в башне в сопровождении двух пожилых теургов. Первый, надменный и близорукий, не обратил на меня внимания, но второй – невысокий, с белыми, похожими на пух волосами – цепко оглядел, покачал головой, а затем вопросительно посмотрел на господина Дрейкорна; тот на взгляд не ответил.
Обмениваясь непонятными репликами, теурги прошли к стене, из которой выступал ствол Ирминсула, одновременно достали увеличительные стекла в тяжелых медных оправах и принялись с опаской изучать черные ветви, стараясь не касаться их. Я с недоумением наблюдала, пока хозяин не попросил перейти в библиотеку. Помог собрать нужные бумаги и проводил вниз. Когда покинули кабинет, поинтересовалась:
– Вы рассказали им о дереве? Кто эти господа?
– Старые друзья, которыммогу доверять. Рано или поздно правда откроется. Ирминсул всегда интересовал магов. Кто-то считает, что магическое дерево можно использовать, но были и те, кто требовал уничтожить его вместе с особняком. Последнего бы не хотелось. Один из наших гостей – мой учитель, теург-стратег Карадос, член Совета Одиннадцати. Его слово имеет немалый вес. Очень рассчитываю на его помощь.
Я села за стол, Джаспер встал напротив, заложил руки в карманы и задумался.
Он выглядел изможденным: резче выделялись скулы, возле губ залегли глубокие складки.
– Вы готовы завтра пойти на прием, Камилла? – спросил он наконец. – Может, вам что-нибудь нужно? Платье, туфли – что еще требуется девушкам? Вы оказываете мне огромную услугу, хочется что-то предложить вам. Давайте отправлюсь с вами в город, и мы купим все, что пожелаете? Впрочем, знаю – откажетесь наотрез. Тогда просите что-нибудь другое. Что угодно – с удовольствием сделаю это для вас.
Я вздохнула. Того, чего хотелось больше всего, дать он мне не мог.
– Есть одна просьба, – серьезно произнесла я. – Хочу, чтобы вы подумали о себе. Вы почти не спите эти дни и ничего не едите. Пикерн сказал, вчера вернулись из Адитума заполночь, а утром встали ни свет ни заря и отправились в доки. Вы осунулись и похудели. Берите пример с Кассиуса: тот не упустит случая выбраться куда-нибудь. Провел вечер в театре, а утром уехал кататься со знакомой дамой, – наябедничала я, не удержавшись; накануне пришлось вместо управляющего разбираться с жалобой складского счетовода, обнаружившего ошибки в важных бумагах.
– Вы так редко улыбаетесь! Вам нужно развлечься. Почему бы не отправиться вместе с Кассиусом куда-нибудь в клуб или на скачки? – вошла я в раж. – Или просто останьтесь дома и не принимайте никого. Сенаторы и теурги рвут вас на части – ничего, проживут день без гран-мегиста Дрейкорна.
Джаспер засмеялся, затем подошел и положил руку на мое плечо.
– Если кто и заставляет меня улыбаться, так это вы, Камилла, – произнес он и посмотрел на меня так, словно увидел впервые. – Вы правы: все что-то хотят от меня. Решений, помощи, поддержки.. денег, наконец. А вы хотите совсем другого – чтобы я не пропускал обед, много отдыхал и больше улыбался. Такая забота трогает.
– Я ваша личная помощница. Могу побыть и вашей няней, – отшутилась я неловко. Остро хотелось прильнуть к его руке щекой. Но он сам подарил это прикосновение – снял руку с плеча, легко провел по моей щеке и вздохнул. Я на миг закрыла глаза.
– Кассиусу не приходится нести тот груз, от которого я пока не в состоянии избавиться. Может, потом… вы составите мне компанию. Отправимся на прогулку в императорский парк. Или выберемся в оперу. Но сейчас я должен думать о другом. Дело предстоит сложное.
В день, на который был назначен прием, я поднялась рано. Долго сидела на кровати, закутавшись в одеяло, пыталась справиться с волнением и понять, чем оно было вызвано – смутной тревогой или радостным ожиданием. За последний месяц я научилась доверять мрачным предчувствиям, доверять же предчувствиям светлым повода пока не было.
Когда настало время собираться, отыскала Эрину и уговорила помочь с прической. Горничная знала толк в моде, и на ее ловкие руки можно было положиться – когда дело не касалось чистки ковров или протирания пыли. Поупрямившись для вида, Эрина смилостивилась.
Эрина сердито дергала мои волосы черепаховым гребнем, отпускала недовольные реплики, но когда я увидела себя в зеркале, простила ей все. Она хитро заколола волосы на затылке и выпустила несколько локонов на висках и шее. На первый взгляд просто, но как изменилось лицо!
Сообразительная продавщица из магазина Аристория знала свое дело – подобрала мне платье скромное, но элегантное: облегающий корсаж, узкие рукава, прямая юбка с небольшой драпировкой сзади. Темно-синий шелк нежный, гладкий – так и хочется провести рукой. При каждом шаге подклад шуршал, как осенние листья.
Я покрутилась на месте и засмеялась – жизнь прекрасна!
Что еще девушке нужно для счастья? Только мужчина, который бы оценил, как она красива.
Однако опыт подсказывал, что скорее Кассиус согласиться надеть мой старый серый балахон, чем я услышу комплимент от Джаспера. Большее, на что стоит рассчитывать, это скупое: «мило», или «совсем другое дело», или «наконец-то вы выглядите прилично».
Замирая от волнения, я отправилась в покои в башне.
Постучав и услышав короткое «Входите!» миновала переход за галереей, вошла в спальню на третьем ярусе башни и замерла.
Господин Дрейкорн, одетый в черное, стоял возле кресла и завязывал шейный платок хитроумным узлом. Мне всегда было любопытно, как он обходится без зеркала и посторонней помощи в таких случаях. Теперь я это увидела: его глаза были закрыты, пальцы двигались уверенно и ловко.
Услышав мои шаги, он глянул на меня из-под полуприкрытых век, затем нахмурился.
– Когда вы вошли, я собирался сказать что-то важное. Совсем забыл, что, – помолчал секунду, и вдруг улыбнулся; я затаила дыхание. – Изумительно выглядите: стоило увидеть вас, все вылетело из головы.
Он опять замолчал; под его пристальным взглядом я вспыхнула.
– Забыл важную вещь, зато вспомнил другое. Моя мать выращивала фиалки, и гордилась одним редким сортом. «Сапфировое небо» – так он назывался. Лепестки удивительного голубого цвета – как ваши глаза, и почти такой же яркий. Постараюсь разыскать эти цветы у торговцев, увидите сами.
Сердце замерло; не верилось, что Джаспер произносит эти слова.
Он был искренен: голос его звучал сухо, но на лице ни тени насмешки или снисходительности.
Наверное, я сплю и вижу сон. Что я должна сказать? Как благодарят за комплимент?
Пока я молчала и придумывала ответ, он опять закрыл глаза и продолжил завязывать шейный платок, но теперь его красивые руки двигались медленно – конец черной шелковой ленты выскользнул, и Джаспер никак не мог с ним справиться.
– Позвольте, помогу вам, – я подошла вплотную и осторожно коснулась складок ткани на его груди. Хозяин послушно отпустил руки. Возилась я долго, и не только потому, что никогда не имела дело с шейными платками. Я чувствовала, как Джаспер смотрит на мое лицо, и от этого пальцы стали неловкими. Глаза неуклонно поднимались к квадратному подбородку и твердо очерченным губам.
Наконец, я закончила и осторожно отступила.
– Все получилось, – уверила я хозяина и поинтересовалась:
– Как вы можете обходиться без зеркал? Кассиус говорил, вы даже бреетесь, не глядя на свое отражение.
– Привык, да и зеркал избегаю не всегда. Могу бросить взгляд-другой. А теперь и вы пришли на помощь.
Я вопросительно глянула на него, но ничего сказать не успела.
– Нет, не спрашивайте опять, в чем причина моей нелюбви к зеркалам. Не хочу об этом говорить – перебил он, но недовольным не выглядел. – Пора отправляться. Готовы?
– Полностью.
– Тогда в путь. Ехать предстоит далеко. По дороге расскажу, чего следует ожидать от приема.
Днем выпал снег, и Аэдис превратился в белый призрак самого себя. Небо темнело, на улицах победнее фонарщики зажигали газовые фонари, в респектабельных районах пирамиды магических светильников вспыхивали красноватым огнем, словно языческие погребальные костры.
Экипаж миновал центральную часть города и помчался по улицам рабочих предместий. Крипс построил имение «Гептагон» недалеко от своих мастерских возле порта. За окном тянулись приземистые, черные здания мануфактур и фабрик. Монотонность пейзажа время от времени разбавляли индустриальные сооружения, сотворенные демонами: погрузчики, похожие на клешни морских крабов, переплетения рельсов, по которым скользили дышащие паром вагонетки. C паучьей грацией ползли самоходные клети; суставчатые трубы изрыгали дым и зеленоватое пламя.
Мрачная картина, но в мощи демоновых агрегатов заключалась своеобразная красота, которая странным образом перекликалась со сверкающим подвижным куполом Небесных Часов – массивные чужеродные механизмы на земле, и призрачные механизмы за рваными черными облаками.
Долго рассматривать угрюмые окраины не пришлось. Господин Дрейкорн властно тронул меня за плечо, привлекая внимание.
– Камилла, слушайте внимательно, – потребовал он, – вы должны знать, как следует себя вести на приеме. Главное – далеко не отходите. Я должен всегда видеть вас. Держитесь незаметно, внимания не привлекайте. Крипс наверняка захочет поболтать; ведите беседу спокойно, вежливо. Помните, мы едем не развлекаться, а говорить о делах.
Крипс раз за разом отказывался продавать книги. Ему нужны не деньги, а услуги определенного рода. Ранее он желал получить кое-какие документы моего отца, которых у меня нет. Однако Крипс полагает, что я говорю неправду. Отец вовсю пользовался доступом к имперским архивам, и собрал внушительную коллекцию компромата. Не гнушался пускать его в ход; Крипс опасается, что некоторые его делишки могут всплыть в неподходящий момент, теперь, когда он продвигает свою кандидатуру на членство в Совете Одиннадцати. Есть еще одна услуга, которую он жаждет получить от меня. Кое-что, связанное с моим… талантом теурга, но об этом не может быть и речи.
Джаспер помолчал, настороженно вглядываясь в мое лицо сквозь полусумрак экипажа.
– И в этот раз он не отдаст книги просто так. Возможно, Крипс хочет использовать в сделке вас. В обмен на книги потребует несколько лет вашей жизни. Предложит вам большие деньги и свое покровительство. Эти книги я должен получить любой ценой.
