Текст книги "Помощница лорда-архивариуса (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)
Я перепугалась. Джаспер готов пожертвовать мной, чтобы получить желаемое? Он опять замолчал. Лицо его показалось зловещим.
– Но даже если вы вдруг сглупите и согласитесь на предложение Крипса, я сделаю все, чтобы этого не произошло. Крипсу вы не достанетесь.
У меня вырвался вздох облегчения.
– Есть один план. Придется им воспользоваться, если все пойдет вкривь и вкось. Вам в нем отведено важное место. Не буду скрывать: дело щекотливое. Пойму, если откажетесь.
– Что за план?
– Хочу выкрасть эти книги.
Я не верила ушам.
– Выкрасть? Как вор или взломщик?
– Именно. И совесть меня не будет мучать, не надейтесь. Я не раз выполнял подобные задания по поручению Тайного Корпуса. Канцлер заставлял меня служить империи разными путями. Спокойно сделаю это еще раз.
– А император не может заставить Крипса отдать вам эти книги?
– Нет. Император и канцлер покровительствуют Крипсу, но не доверяют всецело, да и с Советом Одиннадцати редко приходят к соглашению. К тому же я далеко не все докладываю императору. Его и мои интересы не совпадают. Камилла, не забивайте себе голову. Просто делайте, что я скажу.
– Хорошо.
Джаспер улыбнулся.
– Вот такой я вас люблю, когда ничего не расспрашиваете и со всем соглашаетесь.
Хоть я и поняла, что он имел в виду, в груди разлилось тепло. Хотелось бы услышать такие слова в другой ситуации, и чтобы смысл он в них вложил другой… но готова довольствоваться и этим.
Экипаж замедлил ход;я вновь прильнула к окну. Из темноты мрачной громадой вырастало высокое здание, которое, несомненно, было создано при помощи потусторонних сил. Семиугольную башню, сложенную из черных плит, не отражающих свет, венчал яркий стеклянный купол, и от этого она напоминала маяк, который мог бы указывать путь к чертогам Странника Смерть.
Экипаж подпрыгнул пару раз на брусчатке и остановился. Джаспер вышел и помог выйти мне. Моя рука дрожала от волнения, и, желая успокоить, хозяин легко сжал ее и провел большим пальцем по внутренней стороне моего запястья; кожа там оказалась чрезвычайно чувствительной; по телу прокатилась волна дрожи иного рода. Я порадовалась, что не надела перчатки.
Лакей в ливрее непривычного серебристого цвета поспешил к высоким стеклянным дверям и приветливо распахнул. Мы прибыли немногим позже назначенного времени, и кроме нас у парадного входа никого не было.
Я крутила головой, широко открыв глаза. Холл «Гептагона» напомнил Адитум: те же стены неправильной формы, те же потеки металла, в которых угадывались непривычная симметрия, и спиральные колонны, изгибающиеся под прихотливыми углами. Из окон-щелей на темный паркет падали полосы яркого утреннего света, хотя снаружи наступил ненастный зимний вечер. Сквозь стекла заглядывало тоскливое темно-серое небо, снаружи налипли хлопья снега, и от этого магическое солнечное освещение казалось неправильным и больно резало глаза.
Не спеша подошел грузный дворецкий в сопровождении лакея. Облик лакея вызывал непроизвольное отвращение. Вскоре я поняла, почему – передо мной был некрострукт! Раньше таких видеть не доводилось. Этот казался куда отвратительней остальных, потому что походил на человека.
Его неуклюжее, тощее тело было затянуто в серебристую ливрею, на руках красовались белоснежные перчатки. Не было видно ни мумифицированных сухожилий, ни каучуковых трубок, ни шарниров, однако они угадывались сквозь ткань, которая топорщилась в самых неожиданных местах. На голове лакея сидел черный опрятный парик, лицо пряталось за фарфоровой маской. Выполнена она была искусно, но я бы предпочла видеть то, что она скрывала – кукольные черты казались зловещими, была в них некая неправильность, а слащавая улыбка на застывших губах пугала до дрожи.
Двигался он плавно, но время от времени механизмы давали сбой, и лакей содрогался, будто дворецкий незаметно прикладывал к нему раскаленный прут. Один раз под ливреей что-то громко щелкнуло и тонкие ноги безвольно разъехались. Тогда дворецкий нетерпеливо ткнул лакея кулаком в поясницу, и тот с трудом выпрямился, издав шипящий звук.
Некрострукт протянул руку, желая принять нашу верхнюю одежду, но Джаспер брезгливо отогнал его движением кисти. Я была ему за это благодарна; от оживленного демоническими силами лакея мороз продирал по коже. Принять пальто пришлось дворецкому, который не преминул показать свое недовольство красноречивым движением бровей. Господин Дрейкорн нахмурился, и дворецкий учтиво склонился, указывая на лестницу: «Прошу».
– Из частей каких животных создан этот некрострукт? – с тревогой спросила я Джаспера, когда мы начали подниматься. – Он так похож на человека! Вы заметили – у него кисти рук с пальцами, не лапы! Неужели Крипс использовал тела людей?
– Нет. Для создания некроструктов берут живых зверей, не трупы. Людей использовать запрещено… пока. На подходе Третий Пакт, которым теурги хотят снять это ограничение. Новые некрострукты будут куда сообразительнее и ловчее тех, что созданы из животных. Это лакей – новое творение Крипса; скорее всего, он использовал обезьян, или других животных, близких к человеку.
– Как же это мерзко! – не сдержалась я.
– Не говорите об этом Крипсу. Да и канцлера, доведись вам с ним поболтать на приеме, тоже не стоит огорчать таким заявлением. Будьте благоразумны. Я разделяю ваше мнение. Мерзко и ужасно – как и многое другое, что происходит в Аквилийской империи. Жду не дождусь, когда смогу отправиться в море.
– Хотела бы я уехать с вами, – пробормотала я с неловкостью.
Джаспер улыбнулся:
– Уверен, вам понравилось бы на корабле.
Но больше ничего не прибавил.
Мы поднялись на площадку второго этажа. Путь преградил вальяжный распорядитель в черном фраке и полумаске. Склонив голову он потребовал звучным баритоном:
– Позвольте ваши пригласительные.
Хозяин протянул картонные квадратики.
– Гран-мегист Дрейкорн. Госпожа Агрона. От имени гран-мегиста Крипса приветствую вас и благодарю, что вы почтили своим присутствием Бал Магомеханических Кукол. Однако чтобы пройти в бальный зал, вам следует надеть маски; я вижу, вы не последовали указаниям госпожи Мередит и не приготовили собственные маскарадные костюмы в соответствии с темой приема. Вы можете выбрать себе маску за тем столом; прошу!
Господин Дрейкорн громко чертыхнулся, но делать было нечего. Не мы одни явились в обычных нарядах; у длинного стола маялось несколько скучного вида дам, солидных господ во фраках и теургов в традиционных одеяниях. На столе были разложены приготовленные предусмотрительной хозяйкой вечера простые полумаски и фарфоровые личины, до дрожи напоминающие те, что я видела на лакее-некрострукте.
– Вечно Ленора выдумает что-то эдакое! – брюзжал хозяин. – Что за дурацкая идея!
– Какова тема маскарада? – полюбопытствовала я.
– Не догадались по названию? Магомеханические куклы, тьма их дери! Ленора решила вырядить гостей некроструктами. Считает, это забавно, раз новые некрострукты Крипса похожи на людей. Уверяет, что различить живых и неживых будет сложно, и создаст на балу немало забавных ситуаций.
Под звуки музыки, доносящиеся из бального зала, подплыла изящная горничная в серебристом платье и белом домино, с поклоном вручила синюю полумаску, отделанную кружевом, закрывающим нижнюю часть лица:
– Прошу, примерьте, госпожа. В тон вашему платью.
Привередничать я не стала; поблагодарила, подошла к зеркалу в углу зала и надела маску, которая превратила меня в таинственную незнакомку.
Хозяин тем временем кипел от возмущения. К зеркалу по понятным причинам он не подошел, и теперь сердито дергал за шелковые ленты предложенного ему черного домино.
И я опять пришла на помощь:
– Пожалуйста, наклонитесь, господин Дрейкорн, я вам помогу.
Он повиновался.
Я осторожно завязала ленты на затылке и не отказала себе в удовольствии запустить пальцы в густые волосы, притворившись, что поправляю узел. Наверное, мое прикосновение затянулось, потому что Джаспер внезапно выпрямился и мягко отвел мои руки:
– Довольно, Камилла. Спасибо.
Я замерла, и принялась гадать, что значили его слова. «Довольно, Камилла». И решила, что он говорил не о маске. Он был взрослый мужчина; пожалуй, давно понял, что происходило со мной; вот и поставил на место, чтобы не забывалась.
На душе стало горько.
– Мы идем в зал, Камилла. Многие господа явились на прием со своими секретарями, и я прошу вас вести себя именно как секретарь – меньше внимания привлечете. Вы идете на два шага позади меня и в беседы ни с кем не вступаете, пока с вами не заговорят. Я должен видеть вас; не теряйтесь в толпе. Запомнили?
– Да, господин Дрейкорн, – четко произнесла я, твердо решив держаться как секретарь везде и всегда, а не только в бальном зале. В конце концов, именно секретарем я и была, и ничем иным – что бы я себе не вообразила.
Мы поднялись по винтообразному подъему без ступеней, миновали низкий свод. Музыка нарастала: ритмичные удары литавр, всхлипы скрипок и бойкие переливы аккордеонов. Однажды в Олхейме разбил шатер бродячий цирк, и по вечерам, пока шло представление, по всей округе доносились похожие звуки – безумные, разухабистые.
Бальный зал поразил настолько, что я застыла на месте и принялась осматриваться.
Он представлял собой череду просторных комнат, расположенных по кругу, точнее, по семи секторам, из которых складывалась башня. Мы попали в один из таких секторов с усеченным концом. Дальняя сторона зала широкая, две других сходились к узкой прозрачной панели, за которой бушевало и переливалось демоническое красное пламя.
Заметив мое изумление, Джаспер пустился в объяснения:
– Дом Крипса носит название «Гептагон», что значит – семиугольник. Его возвели демоны. В основание дома вписана семиугольная звезда, которую используют в ритуалах. В центре башни, по всей ее высоте, проходит шахта, заполненная саламандровым огнем. Он поддерживает жизнь в механизмах дома и прилегающих мастерских. Бальный зал также разделен на семь секторов. Мы пройдем по всем. Нужно найти Крипса.
Мы двинулись сквозь толпу – хозяин впереди, я, как полагается, на два шага позади. Не отставать было сложно, потому что вид гостей вводил в ступор.
Следуя желанию баронессы Мередит, любимой клиентки Крипса, которую он пригласил выступить хозяйкой бала, гости дали волю фантазии и превратились в магомеханических кукол. Иногда их вид смешил, но чаще – вызывал отвращение.
Одни нацепили огромные черепа собак, медведей и львов из папье-маше. Головы с пустыми глазницами и клыками нелепо смотрелись с черными фраками и нарядными платьями. Другие масками не ограничились: щеголяли в искусно выполненных костюмах, в которых сухожилия и части скелета образовывали единое целое с шестеренками и поршнями.
Некоторые маски не походили на некроструктов. Источником вдохновения для них послужили легенды, которыми был окутан незримый мир демонов.
Джаспера остановил высокий мужчина, чтобы обменяться парой вежливых слов. У мужчины было три лица. Я догадалась, что представляли они трех демонов-архонтов – Арбателя, Барензара и Валефара.
Первый лик, обращенный к хозяину, неподвижно застыл в мрачном оскале. В прорези рта вился каучуковый черный язык. Я видела, что Джаспер с трудом сдерживал брезгливую усмешку, когда язык сам по себе изгибался и облизывал тонкие губы маски в то время, как мужчина вел светскую беседу. Лицо на левой стороне головы плакало кровавыми слезами, неопрятно стекающими на черную пелерину теурга, лицо с правой стороны содрогалось в немом хохоте. Я вздрогнула, когда оно подмигнуло мне и изобразило воздушный поцелуй.
Многие гости надели фарфоровые личины, точно такие же, которые скрывали морды сновавших повсюду лакеев-некроструктов. Некроструктами были и музыканты, расположившиеся в углу зала. Они механически перебирали клавиши аккордеонов, беспорядочно водили смычками и при этом успевали постоянно кланяться. Их головы мотались взад и вперед, как у умалишенных; на гладких фарфоровых лицах застыли бессмысленные ухмылки. Выполняли свои обязанности магомеханические лакеи и музыканты из рук вон плохо: лакеи роняли подносы, толкали гостей, застывали время от времени в нелепых позах, а музыканты то и дело сбивались с ритма, и тогда музыка сменялась дикой какофонией. Джаспер усмехнулся:
– Крипс расхваливал новых некроструктов на все лады, но вижу, что его похвальба была пустой. Они похожи на марионеток, у которых перепутались нити. Крипс переоценил свои таланты и возможности демонов.
Распорядители бала метались по залу, раздавая тычки магомеханическим лакеям. Многих приходилось заменять: впавших в ступор некроструктов бесцеремонно утаскивали из зала, на их место вставали люди, перехватывали подносы и музыкальные инструменты. Оркестр вскоре был полностью заменен, но на качестве музыки это почти не сказалось; все так же безумно хохотали скрипки, выли аккордеоны, торопливо лязгали литавры.
Гостям мелодия нравилась. В широкой части зала кружились пары. Женщина с гигантской головой змеи на плечах трепетала в объятьях мужчины в маске птицы с острым клювом, похожим на клистирную трубку; вальсировали теурги в стальных личинах с заостренными зубами в прорезях рта, дамы кокетливо склоняли партнерам на плечо головы, полностью спрятанные под масками майских жуков или щекастых кукол.
Маскарадные наряды гостей казались еще страшнее от того, что на их уродливых очертаниях плясали красноватые отблески огненной стены, словно сжигая заживо. За танцующими плащами вились тени бес-лакеев.
Тени демонических помощников явились на бал вторым, призрачным составом гостей. Одни обвивались змеями вокруг своих хозяев, другие копировали их фигуры и движения, третьи парили над плечами невесомым роем.
– Вы видите бес-лакеев, господин Дрейкорн?
– Я чувствую их присутствие. Теурги воспринимают демонов иначе, не глазами.
– Демонов здесь много.
– Знаю. Вам от этого не по себе?
– Нет, – покривила я душой, и Джаспер понял это: подозвал лакея – человека, не некрострукта, – взял у него два бокала с игристым вином, один протянул мне.
– Не таким вы себе представляли бал для знати, верно? Испуганы и ошарашены. Выпейте, это поможет успокоиться.
– Эти балы всегда такие… странные? – поинтересовалась я осторожно.
– Странным он кажется только вам. Аристократы постоянно ищут новые способы пощекотать нервы. Восхищаются демонами и теургами, возвели смерть на жертвенном алтаре в культ. Упиваются мрачным, острым, порочным. Всему виной пресыщенность и чувство всемогущества, которое дает магия демонов. Этот маскарад один из самых пристойных – все-таки баронесса Мередит знает меру.
Мы прошли два зала в пурпурном и зеленых тонах, а когда вошли в третий, у меня закружилась голова, пол поплыл под ногами. Виной этому было не только выпитое вино.
Этот зал Крипс решил превратить в театр теней. Под потолком были спрятаны мощные светильники, перед которыми сменялись вырезанные из бумаги фигуры. Скользили тени сказочных животных, людей с непомерно вытянутыми конечностями и перекошенные лица; в первый миг показалось, что бес-лакеи решили покинуть хозяев и устроить в этом зале свой бал.
Здесь был еще один оркестр, который играл грустную, пронзительную мелодию. По залу прохаживались нанятые для развлечения гостей актеры. Личины у них были коричневого цвета, вытянутые, со страшно разинутыми ртами, темными кругами вокруг глаз, а на груди под клеткой обнаженных ребер стучали шестеренки, заставляя сокращаться алые каучуковые сердца. Я не сразу поняла, люди то были или некрострукты; один из клоунов визгливо засмеялся, показав, что жизнь его пока оставалась при нем.
Лицедеи ходили на руках, плевались пламенем, показывали фокусы: извлекали из воздуха птенцов и жаб, и тут же засовывали в свои раззявленные рты. Приставали к гостям, получая в ответ на выходки гневные жесты или раскаты хохота.
В зале было много знакомых господина Дрейкорна. Вскоре возле него образовалась небольшая толпа, мне пришлось отойти к столику в углу и смиренно дожидаться.
Но я не скучала: я любовалась Джаспером. В толпе гостей – субтильных теургов и страдающих избыточным весом сенаторов – он выделялся ростом и статью. От меня не укрылось, какие откровенные взгляды бросали на него дамы, пользуясь тем, что их лица оставались неузнанными в домино.
Мне нравилось наблюдать, как он держится, разговаривает, слегка наклоняет голову, отвечая на вопросы, как блестят темные глаза в прорезях маски. От того, что верхняя часть лица была закрыта, его губы и подбородок казались еще идеальнее, но в то же время жестче.
Я замерла, растворяясь в своей влюбленности.
Величаво ступая в такт мелодии, к Джасперу приблизилась хозяйка бала – баронесса Мередит. Уродовать себя костюмом некрострукта она не стала. Пышности ее платья могла бы позавидовать сама императрица. Лицо она прикрыла фарфоровой полумаской, напоминающей ее собственные черты; цветом маска сливалась с кожей, из-за чего баронесса походила на куклу чревовещателя с подвижным ртом. Ее алые губы казались кровоточащей раной.
Баронесса ласково похлопала Джаспера веером по щеке, прошептала на ухо несколько слов, засмеялась и положила руку на плечо. Мой хозяин взирал на нее благосклонно.
Я окаменела. Любовь пришла ко мне не одна: с ней явились две ее безобразные сестры – ревность и отчаяние. Я торопливо схватила со столика бокал с игристым вином, с трудом сделала глоток.
Из ниоткуда возник лицедей с двумя парами искусственных глаз, приклеенных на щеки ниже его собственных. Из-за этого смотреть на его лицо было тяжело: оно словно двоилось, троилось и плыло, лишние пары глаз сбивали с толку, крутились вразнобой в орбитах, ослепляли стеклянным блеском.
Лицедей с поклоном вручил розу и исчез. Я принялась обрывать лепестки, словно хотела заставить цветок страдать вместе с моим сердцем.
Наконец, баронесса ушла к остальным гостям. Джаспер кивнул, приглашая идти за ним; мы перешли в следующий зал, где и отыскался Крипс.
В этом зале было относительно тихо. На потолке медленно вращалась позолоченная карта Аквилийской империи, панорамные окна без портьер выходили на город, и яркие огни столицы и купол Небесных Часов были видны во всей красе.
Здесь собрались гости, которые пришли на прием говорить о делах. Группы мужчин в мундирах и теурги в черных пелеринах солидно прохаживались по залу с бокалами вина, вели неторопливые беседы. Женщин было мало, исключение составляли дамы-секретари, которые, подобно мне, покорно следовали за своими хозяевами, как прошедшие хорошую выучку собаки.
Крипс увидел нас и поспешил навстречу. Одет он был в мятый фрак, сидевший на нем словно с чужого плеча, и мешковатые брюки. Проволочные очки привычно оседлали морщинистый лоб.
Он встал перед нами, заложил руки за спину, и, покачиваясь на пятки на носок, весело произнес:
– Несказанно рад видеть вас, мой дорогой Джаспер и дорогая госпожа Камилла.
Господин Дрейкорн приветствовал его вполне дружелюбно, мне же кое-как удалось выдавить подобающие случаю слова.
– Вижу, госпожа Камилла, вы так и не забыли тот прискорбный инцидент в Адитуме. Наверное, я кажусь вам опасным злодеем, готовым утащить вас в жертвенный зал при первой возможности. Тем больше ценю то, что вы оказались выше глупых страхов и не побоялись принять мое приглашение. Быть теургом непросто, госпожа Камилла. Мы платим тяжкую цену, и иногда наше поведение не укладывается в привычные рамки. Вам нечего меня опасаться. Прошу, будьте моей гостьей, веселитесь, танцуйте.
Голос Крипса звучал печально, голубые глаза смотрели серьезно, с толикой обиды. В этот момент я невольно пожалела его и горячо уверила, что и думать забыла о прошлом.
Крипс повеселел.
– Как вы находите моих новых некроструктов? Выглядят забавно, не так ли?
– Они очень… необычные, – я не знала, что ответить на этот вопрос.
Крипс расхохотался так, что очки сползли на нос. Он поймал их, принялся протирать носовым платком, и все еще посмеиваясь, признал:
– Вы сама деликатность, госпожа Камилла. Эти некрострукты ужасны и бесполезны. Полный провал! Некрострукты-лакеи, музыканты – это ерунда. Игрушки, забава для гостей. Предполагалось использовать новые разработки на заводах, в армии, но ничего не выйдет. Совершенно бестолковые головы и неловкие руки. Что поделать, материал неподходящий. Я использовал части горилл и гиббонов. Лучше всего подошли бы альфины, но где их сейчас достанешь! Мозг альфинов близок к человеческому, и результат был бы лучше. Но ничего: как только удастся заключить Третий пакт, первоклассного материала будет достаточно.
Крипс нацепил очки на нос и поднял указательный палец, подчеркивая важность момента:
– Я получу людей! Преступники будут не только платить жизнями на алтарях. И тела пойдут в ход. Сколько проблем удастся решить! Стойкие солдаты, беспрекословно исполняющие приказы, неутомимые и покорные рабочие, расторопные лакеи. Больше никаких забастовок на заводах, бунтов в армии.
Господин Дрейкорн произнес сквозь зубы:
– Значит, заключение Третьего пакта – дело решенное?
– Все к этому идет. Голоса в Совете Одиннадцати разделились шесть против пяти. Сенат почти готов дать добро. Свою роль сыграла и ситуация в столице. Удивительно, но я благодарен этим бунтовщикам, Убийцам Магии, которые довели ее до точки кипения. Не запугай они капиталистов глупыми погромами, сенаторы колебались бы еще долго.
Я изо всех сил старалась не показать на лице отвращения, которое внушал в эту минуту гран-мегист Кордо Крипс. Слащаво улыбнувшись, он произнес:
– Если позволите, госпожа Камилла, мы с Джаспером оставим вас, поговорим о наших скучных делах. Слышу, в соседнем зале музыканты начали играть рейль. Баронесса Мередит ввела этот танец в моду. Предлагаю вам насладиться этим изысканным зрелищем; может, и сами захотите пройти круг-другой с подходящим партнером! Если ваш хозяин будет не против.
– Она подождет здесь, – учтиво ответил господин Дрейкорн. – Прошу, Камилла, никуда не уходите. Я скоро вернусь к вам.
Господин Дрейкорн и Крипс присоединились к группе мужчин в дальнем углу зала. Какое-то время я наблюдала за ними, гадая, как они узнают друг друга под нелепыми масками.
Беседа затянулась; вскоре хозяин решительно отвел Крипса в сторону для приватного разговора, и я поняла, что ждать придется еще долго.
В соседнем зале музыканты заиграли задорную мелодию, которую заглушали веселые крики, топот и аплодисменты. Оглядываясь каждую секунду, чтобы не потерять Джаспера из виду, я потихоньку приблизилась в арке и стала наблюдать. В пылу танца гости принялись избавляться от тяжелых масок. Сваливали их прямо на пол в углу зала и один за другим вставали в ряды танцующих. Веселье разгоралось, и торжественный прием все больше напоминал деревенскую вечеринку в трактире. Ну и ну!
С потолка в толпу ударили фонтаны разноцветных искр – заработали метатели безопасных фейерверков. Крики и смех стали громче; соседний зал уже не мог вместить танцующих, и живая волна хлынула туда, где стояла я. Меня закрутил водоворот ярких платьев и черных фраков; кто-то схватил и потянул за руку.
Я с негодованием вырвалась и с ужасом обнаружила, что потеряла господина Дрейкорна. Ни его, ни Крипса, не было видно; зато я наткнулась на канцлера Морканта, когда металась в толпе, разыскивая хозяина. Канцлер прятал лицо под простой черной полумаской, но спутать его с кем-то другим было невозможно – только у одного человека в империи был такой пронизывающий взгляд и улыбка, напоминающая оскал хорька. Я наступила канцлеру на ногу, и тот зашипел от боли; я быстро извинилась и ретировалась, но тут же ударилась спиной об одного из последних оставшихся в строю некроструктов-лакеев и содрогнулась от омерзения. Скрывавшаяся под ливреей плоть оказалась неприятно податливой, словно тронутой разложением. Я шарахнулась от него и чуть не сбила с ног дородного господина в костюме шестиголового монстра. Головы вразнобой болтались над плечами и напоминали плохо надутые резиновые пузыри грязно-серого цвета.
Казалось, количество гостей утроилось. На меня налетали стайки дам, напирали ряды танцующих, проносились мимо. Остро пахло вином, разгоряченными телами, приторным одеколоном и ритуальными благовониями.
Я металась, обезумев от тревоги: где же Джаспер? Сердце сжало от тоски, показалось, что я разлучена с ним навсегда, и теперь обречена вечно бежать сквозь обезумевшую толпу.
Наконец, я увидела его. Он стоял подле канцлера, который что-то увлеченно рассказывал. Оба были уже без масок. Джаспер не смотрел на своего собеседника; нетерпеливо озирался, на его обычно сдержанном лице читалась озабоченность.
Как пуля я бросилась к нему сквозь толпу. Заметив меня, хозяин коротко извинился перед канцлером и поспешил навстречу. Тревога на лице сменилась облегчением, затем брови грозно сдвинулись.
– Где вы были? – произнес он сердито.
– Простите, господин Дрейкорн, – начала я оправдываться, но больше ничего сказать не успела, потому что в этот миг он взял меня за талию мягко привлек к себе. Замирая от счастья, я пробормотала:
– Я ужасно испугалась, когда потеряла вас в толпе.
– Теперь успокоились? Не покидайте меня больше. Я с ума сошел от тревоги.
Он поднес руку к моему подбородку и потянул за маску, пока она не соскользнула на шею. Теперь он улыбался.
– Грех прятать ваше личико. Другим дамам это требуется, но не вам.
– Ну что вы, господин Дрейкорн, – растерялась я, – все дамы здесь изумительно красивы!
– Может и красивы, но смотреть хочется только на вас.
Несколько мгновений я всматривалась в его глаза, пытаясь понять его истинные чувства – напрасно. Однако готова поклясться, что с такой неприкрытой лаской на баронессу Джаспер никогда не смотрел. И тогда я призналась вполголоса:
– Хотелось бы и мне увидеть вас без маски.
Джаспер недоуменно поднял бровь.
– От своей я давно избавился при первой возможности.
Я покачала головой.
– Я говорю о той маске, которую вы не снимаете никогда.
Джаспер прищурился и подарил мне странный взгляд. Руки нежно скользнули по спине – хотелось, чтобы это мгновение тянулось бесконечно, но он уже отпустил меня и отошел на шаг.
– Пора браться за дело. Самое время осуществить наш план.
– Как понимаю, вам не удалось договориться с Крипсом? – произнесла я упавшим голосом.
Джаспер помрачнел.
– Нет, – отрезал он. – Придется встать на скользкую дорожку и добыть книги самостоятельно. Крипс проболтался, что хранит их в своей мастерской внизу. Я знаю, как туда пробраться. Проблема в том, что одна из книг не записана в каталоге коллекции Филиона Кастора, и я не знаю ее названия. Поэтому нужны вы, чтобы просмотреть все книгии увидеть знак, если он там есть. Ну как, готовы?
– Да, господин Дрейкорн.
– Поспешим.
Мы подошли к неприметной двери, возле которой терпеливо нес караул дюжий лакей. Компанию ему составлял неподвижный некрострукт – копия Большого Зигфрида, с которым довелось столкнуться в подземельях Адитума.
Лакей по-медвежьи оскалился, показав желтые зубы, и поинтересовался тоном, который больше пристал бы вышибале в трактире:
– Куда изволите направляться?
– На Арену, – коротко бросил Джаспер.
Лакей проворчал что-то любезное и отступил.
По узкой лестнице спустились на этаж ниже и попали в полутемный зал. Здесь было людно и накурено. Доносились громкие выкрики, улюлюканье и свист, перемежаемые топотом и лязгом. Наше появление никто не заметил. Гости увлеченно следили за тем, что происходило в центре зала.
Раздался сочный удар, стена спин расступилась, к ногам Джаспера вылетел изуродованный некрострукт и упал навзничь, рассыпая шестеренки и медные детали. У некрострукта не хватало одной руки, голова в железном шлеме оказалась свернута набок, из разорванных каучуковых трубок хлестала густая коричневая жидкость.
Толпа взорвалась проклятиями и поздравлениями. Господин в черном фраке и с черепом волка на плечах достал кошелек и, сыпя ругательствами, как портовый грузчик, принялся отсчитывать купюры невозмутимому распорядителю.
Мерно поскрипывая, из толпы вышел второй некрострукт в железном шлеме, ухватил когтистой лапой поверженного противника за оставшуюся руку и поволок обратно. Следом за ним на огороженный железными цепями ринг распорядитель не без усилия вытолкнул бритоголового мужчину борцовского телосложения, одетого в красное трико. Обнаженную бычью спину покрывали выцветшие татуировки. Мужчина сплевывал, разминал кулаки, но выступивший на низком лбу пот и беспокойно бегающие глаза выдавали страх.
– Бои некроструктов, – невозмутимо пояснил Джаспер, – заменяют знати крысиные бои, что вы имели удовольствие наблюдать в Котлах. Что чернь, что господа в Аэдисе развлекаются одинаково. Схватки некроструктов с людьми запрещены, но канцлер большой любитель подпольных зрелищ, вот Крипс и решил угодить патрону. Мертвая плоть, сталь и пар против хрупких, но изворотливых живых существ. Равнодушие смерти против трепета жизни. Этот спектакль не приедается, и ставки всегда высоки, хотя исход обычно предрешен.
Через следующую дверь мы попали к сердцу «Гептагона» – шахте из затемненного стекла, в которой беззвучно бушевал демонический огонь. Вокруг шахты вилась хлипкая железная лестница. Тянуло сухим, жарким воздухом, по стенам колодца ползли оранжевые волны света.
При спуске я опасалась подвернуть ногу на крутых ступенях и судорожно цеплялась за перила. Горячие потоки воздуха шевелили пряди волос, касались щек, как невидимые руки. Вдоль стен колодца тянулись паропроводы, в нишах на темных площадках равномерно двигались поршни и гремели цепи. Механизмы шипели, рычали, лестница вибрировала и содрогалась.
– Не задерживаемся, – бросил Джаспер.
Но задержаться пришлось.
Во время спуска я не отводила глаз от полупрозрачной стеклянной поверхности, за которой всеми оттенками красного и оранжевого переливались огненные вихри. Их движение гипнотизировало и ничем не напоминало игру языков обычного пламени. Демонический огонь казался жидкостью, наделенной собственным разумом. Бросив очереднойвзгляд на беснующиеся потоки энергии, я вздрогнула от увиденного, пропустила ступеньку и потеряла равновесие.
Джаспер стремительно обернулся и в последний миг успел подхватить меня.
– Что случилось?
Перевела дух и с неохотой призналась:
– Я видела лицо. Там, в шахте. Оно соткалось из языков пламени.
– Лицо? – переспросил Джаспер, хмурясь. – То самое, что являлось вам раньше?
– Не уверена. Думаю, показалось.
– Надеюсь на это. Саламандров огонь – странное и непредсказуемое явление. Постарайтесь больше не смотреть туда. Идите рядом, вот так.
Дальше мы пошли рука об руку, тесно прижавшись друг к другу на узкой лестнице, но я не возражала.
