Текст книги "Inferente. История одного письма (СИ)"

Автор книги: Варвара Фадеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Inferente. История одного письма

Пролог

Я бесшумно перемещалась по палубе корабля, пытаясь не шуршать шинелью и не скрипеть досками, по которым ступаю. «К чему такая осторожность?» – спросите вы. Ответ одновременно прост и сложен, как сам мир. В двух словах – я пыталась добраться до кабинета капитана, не потревожив при этом персонал. Нужно было передать сообщение, а стоило дать себя заметить, и всё – пиши пропало. Кому, как не мне знать, что даже среди команды о некоторых вещах говорить опасно…

Моросил мелкий дождь. Почти конец ноября, а эта постоянная влага никак не сменялась снегом. Натянув кепи поглубже, я прижалась к стенке. За углом раздавались голоса.

Матросы обсуждали последние новости, но даже леденящие душу слухи о пропажах одиноких людей не мешали им смотреть в оба.

Проскользнуть мимо них не так–то просто…

– Эй, смотри, что это там такое?!

Разве что, у вас есть надёжные союзники.

– Гляди, сигнальные огни!

– На пристани? Что там происходит?

И мне повезло таковых иметь, а потому, стоило мужчинам отвлечься, я прошмыгнула к своей цели. Несмотря на всю бдительность, есть удобные моменты, которыми можно воспользоваться.

Оказавшись внутри и тихо заперев дверь, я бесшумно выдохнула.

Молодой капитан мирно посапывал, сидя за своим столом. Голову он устроил на руках поверх карты. Темные кудри упали ему на глаза, но это абсолютно не мешало. Я улыбнулась. Когда–то он таки научится рассчитывать свои силы и работать с меньшей самоотдачей.

Но явно не сегодня.

Выудив из–за пазухи письмо, я оставила его на карте. Потом достала ещё одно – аккуратный конверт с другим адресатом. Я внимательно посмотрела на него. Для решения понадобилась всего пара мгновений. Точнее, для отказа самой себе. Нельзя. Если он узнает, где я, прилетит, и тогда я не смогу остаться. А если нет, то принять это будет ещё сложнее. И всё–таки, как же мне хотелось передать и ему хотя бы пару слов…

Я лишь вздохнула. Нельзя – значит, нельзя. Они не должны заподозрить, что мы переписываемся. А он попросту не должен знать, где я. Слишком опасно.

Спрятав второе послание обратно и взглянув на воздухоплавателя ещё раз, я открыла окно. Небольшое, но мне хватит, чтобы пролезть.

Зацепив складной крюк за край, я стала спускаться по верёвке вдоль борта, пока не спрыгнула на небольшую воздушную лодочку, управляемую моим другом. Оказавшись там, я нажала на рычаг, отчего крюк моментально сложился и начал свободное падение вплоть до момента, когда я закрутила всю верёвку вокруг запястья.

– Доставила? – спросил Лиум – брюнет в почтовой униформе, с гладко выбритыми щеками.

Я кивнула.

– Сработали на славу. Трогай.

И друг бесшумно повёл наш летательный аппарат, именуемый аэростатом, по вечернему небу, подальше от огромного судна воздухоплавателей.

– Какой следующий пункт?

– Элизабет–стрит 32, десятый этаж, пятая квартира. Солидная посылочка.

– Подкинешь к балкону?

– Конечно! Не пешком же таскать. Знаю я эти подъёмники, вечно неисправные, – проворчал Лиум.

– Да и не люблю я их, – я поморщилась. – Там можно застрять на пару часов и всюду опоздать.

Он в ответ лишь хмыкнул.

– Может, я поведу?

– А хочешь? – усмехнулся друг. – Ты же и так весь день за штурвалом.

– Я люблю это, ты же знаешь, – смущенно призналась я. – И в конце концов, я здесь пилот.

– Запрыгивай, – ответил он, освобождая место, а сам занимая на соседнее.

– Можешь пока подремать.

– Всё в порядке, – отмахнулся он, пока я любовалась потемневшим небом.

Мы неспешно летели над вечерней столицей, наблюдая прекрасный вид. Огни сверкали, словно сотни светлячков. Ярус за ярусом город становился всё краше и дороже, удивляя искусностью архитекторов. Выше над головой, в небе, проплывали большие дирижабли, а прямо над крышами сновали туда–сюда аэростаты на паровых и водородных двигателях. По дорогам ездили машины, испуская клубы пара, а фонари зажигались один за другим.

Я мягко повела штурвал вправо, к нужному адресу, и машина послушно сменила направление в сгустившихся сумерках. Устав за целый день, мы пока не говорили, а лишь глядели в выпуклое лобовое стекло.

Ах да, я ведь вам не представилась.

Я – Габриэлла Флайхай. В детстве меня чаще звали Габи, но один чудесный человек придумал иное сокращение – Элл. С тех пор я представляюсь только так, но моей лучшей подруге – фанатке сыра – это не мешает называть меня Бри. Очень смешно, я аж надорвалась, вот серьёзно. И если вас тревожит вопрос, почему мы только что не давали покоя капитану воздушного судна, то не беспокойтесь: мы им не ограничились, и впереди ещё около двух десятков людей.

Всё это на правах почтальонов крупнейшей службы доставки «Крылатая почта». Мы работаем, пока все сегодняшние письма и посылки не попадут к своим адресатам. А так как грядут праздники, то дел хватает. Зато полюбоваться таким видом явно того стоит.

Согревшись в тёплой кабине, я одной рукой сняла фуражку и распустила русые волосы, чтобы немного расслабиться. И так весь день гоняем туда–сюда.

– Лиум? – тихо позвала я, но поняла, что мой напарник задремал. Ещё бы, он взял две смены подряд, чтобы помочь нашей подруге, и порядком вымотался.

Улыбнувшись, я повела на снижение. Потом зафиксировала аэростат напротив десятого этажа большого кирпичного здания, разделенного на множество квартир. Подняв стекло, сверилась с адресом и позвонила в небольшой колокольчик у балкона. Ко мне вышла молодая женщина в строгом платье бордового цвета. Завидев униформу и символ почты на аэростате, она тут же открыла окно.

– Добрый вечер! Гертруда Вилсон? – вопросила я, на что та кивнула. – Вам посылка от мистера Годрика, – добавила я, протянув большой свёрток и планшет с бланком. – Распишитесь за получение внизу страницы… Отлично. Спасибо, что воспользовались «Крылатой почтой»! Хорошего вечера!

– Спасибо, и вам, – улыбнулась женщина, немедля начав распаковку.

Видимо, она очень ждала этой посылки. Меня такие вещи всегда радуют – здорово ведь, когда люди получают что–то от других, даже находясь за сотни километров.

Опустив стекло обратно, я отвела аппарат чуть дальше и заглянула в планшет, который направлял нас на Ассамблэйн–роуд, 14. Благо, это неподалёку, как и остальные адреса.

На сегодня все оставшиеся доставки были в одном районе. Так что к тому времени, как нам пресекли дорогу и Лиум проснулся от резкого тормоза, я развезла все посылки. Можно было возвращаться в штаб.

– Сколько ещё осталось? – уточнил он спросонья.

– Нисколько. Летим домой, – улыбнулась я.

– О, вот как… Я столько проспал?

– Нет, это я уложилась в пару минут.

– Ага, ну да. Небось, снотворное мне подсыпала, – усмехнулся парень.

Я хмыкнула.

– Вот ещё! Буду я снотворное на него тратить.

Нам, молодым почтарям, удобнее было жить при штабе, в небольших комнатках. Так мы могли быстрее приниматься за работу утром и не разъезжаться по домам после смены. Меня такой расклад вполне устраивал. Тем более, со старших курсов университета мы могли проживать в одиночных апартаментах.

Во время полёта, Лиум немного взбодрился. Он смотрел в окно, пока, наконец, не заговорил.

– Почему ты постоянно высаживаешься на тот корабль лично?

Я ответила, как ни в чём не бывало:

– Мы всегда передаём почту лично.

– Ты знаешь, о чём я.

Я вздохнула, и, на секунду потупив взгляд на дорогу, перевела его на друга.

– Это длинная история, а я хочу спать.

– Такая уж длинная? – поднял бровь Лиум.

– Знаешь, давай просто не сегодня? Вот и штаб, – с облегчением выдохнула я, заходя на посадку.

Если друг и хотел что–то сказать, то, видимо, махнул на это рукой.

Мы припарковались на своё место, рядом с остальными аэростатами почтовой службы. А затем натянули кепи, и, кутаясь в шинели, быстрым шагом направились ко входу.

Стоило нам толкнуть большие деревянные двери, зазвенел колокольчик. Лавки у стен пустовали, как и широкий деревянный прилавок, уставленный множеством электрических ламп. За ним сидел лишь один мужчина в форменной рубашке с жилетом и читал газету. На глазах – очки с несколькими дополнительным стёклами для разбора любого почерка и световыми элементами. Рядом с ним одиноко горела лампа. Услышав звон, он оторвался от своего занятия и улыбнулся в аккуратные усы.

– Рано управились. Я‑то думал, задержитесь до полуночи.

– А что ж тогда остальные аэростаты уже на месте? – спросила я, подавая список выполненной работы.

– У них меньше участки, и они не развозили поздние посылки, – ответил Фред, просматривая бумаги, и подмигнул – Это только вы постоянно берёте сверхурочные.

– Грядут праздники, а подарки недёшево стоят, – пожал плечами Лиум.

– К тому же, скоро в город приедут наши любимые музыканты, – добавила я. – И мы обязаны попасть на их представление.

– Так точно.

Фред, укладывая документы, покачала головой.

– Вы только спать не забывайте.

– Вот этим сейчас и займёмся! – кивнула я, разворачиваясь к переходной галерее в жилой корпус.

– Спокойной ночи, Фред!

– Спокойной, – кивнул он, обратно усаживаясь на стул.

Когда мы дошли до деревянной лестницы и начали подъём, я усмехнулась.

– И когда он спит?

Лиум пожал плечами, глядя на освещающую пролёт лампу.

– Ну, они же посменно работают.

– Да вот только когда не его смена, Фред всё равно тут крутится.

– Это точно… – кивнул друг, и хмыкнул – Нам говорит, а сам вон тоже дополнительную работу берёт.

– Всем нужны деньги, – признала я, пока мы поднялись на этаж выше. – Но спать тоже нужно. Ваш этаж, сэр!

– Ага. И чего они сделали женские комнаты выше?

– Чтоб мы были спортивными, – подмигнула я. – Спокойной ночи. И отоспись хорошенько!

– Ты тоже, – ответил парень, отправляясь к нужной двери.

– Сделаю всё возможное! – пообещала я, и продолжила путь.

Глава 1. Заказная доставка

На следующее утро я открыла глаза к восьми, радуясь, что проснулась не от будильника.

Небольшую комнату заливал яркий свет, не оставляя в ней тёмных уголков. Скромный вещевой шкаф на задвижке, большой книжный стеллаж и маленький столик с будильником в виде воздушного шара (эксклюзив, сделанный лучшей подругой) – вот и всё убранство моего жилья. Если бы не друзья, вещей было бы ещё меньше – вся полка заставлена их подарками. А рядом, на стене – календарь, в котором зачёркнуты дни в ожидании лицензии. Ещё всего пара месяцев!

Потянувшись, я встала и выглянула на оживлённую улицу города: брусчатка отражала золотившие её лучи, тротуары заполонили пешеходы, а по дороге колесили паровые автомобили. День только начинался, и обещал подарить немало тепла, несмотря на позднюю осень. Кто знает, может, сегодня и дождя не будет?

Улыбнувшись этой мысли, я обула тапочки, накинула халат и прошла в конец обшитого деревом коридора. Там расположился душ на десяток кабин и ряд умывальников с бронзовыми кранами, над которыми висели зеркала. Выбрав тот, что ближе всего к большому окну, я умылась. Причесавшись, бросила взгляд на утреннее небо. По нему неспешно проплывали цеппелины и воздушные корабли, сверкая на солнце серебристыми боками и рекламными надписями.

Точно!

Мозг пронзило воспоминание, и я ринулась наружу. Буквально полетела в другой конец коридора, а там – на лестницу. Перескакивая по две–три ступеньки за раз, я сбежала вниз, проскочила галерею, а за ней и людный холл. За стойкой уже ждал Фред в неизменной форме и очках. Клиенты удивлённо поглядывали на мой наряд, но мне было без разницы.

– Не приходило письмо или телеграмма на имя Н. Лисицы? – спросила я, запыхавшись и про себя радуясь, что мои тапки на застёжке не слетели по пути.

Фред усмехнулся.

– Из тех, что на твой старый адрес?

– Да. Есть что–то? – торопливо уточнила я.

– Хм, пока ниче… – не успел он договорить, как звякнула пневмопочта, знаменуя пришедшее письмо. Он тут же достал его, и, прочитав имя адресата, с улыбкой поднял брови. – Ну, надо же – Лисице! День явно сулит тебе удачей!

– Давай сюда, – поторопила я.

– К чему такая спешка? – изогнул бровь мужчина, протягивая сложенную вчетверо бумагу.

Я не слушала. Раскрыла лист и прочитала короткое сообщение, гласившее: «Спасибо за предупреждение. D&D передают привет, а мы отчаливаем. Я в долгу – снова. С. К.» Выдохнув, я улыбнулась. Всё–таки, успели вовремя! Но это было не всё: «Вы каждый раз будете придумывать что–то новое? Только я отучил их реагировать на ваши штучки, вы пускаете сигнальные огни на пристани».

Я усмехнулась, довольная нашей маленькой хитростью, и положила записку в карман халата. Купив молоко в лавке у входа, я пошла обратно и едва не столкнулась с Лиумом. Он уже оделся в униформу, а я лишь подумала, чего это ему не спится.

– Доброе утро!

– Доброе, Лиум! А ты здесь откуда? – да, я бываю весьма прямолинейна.

– Хотел узнать, во сколько будут поручения, – браво ответил он.

– Как узнаешь, забегай на утренний чай.

Он кивнул, а я стала подниматься к себе. И уже на подходе меня притормозил аромат молотого кофе из комнаты подруги.

Я постучалась и вошла. Передо мной предстала обычная утренняя картина – комната была в лёгком беспорядке, кровать не застелена, а на подушке мирно лежала механическая змея–гремучка. Она подняла голову и открыла глаза, загоревшиеся жёлтым светом.

Правее расположился столик с ручной кофемолкой – это уже наш с Лиумом подарок – и тумбочка с продуктами, на которой высился примус. Далее виднелся стеллаж с инструментами и разными механическими животными, которых девушка мастерила сама. В основном, это были драконы, и детали для них валялись по всей комнате. Под самым окном стоял большой рабочий стол, напрочь забитый запчастями, гаечными ключами, шурупами и шестерёнками. Кроме того, на нём возвышался небольшой ящик с прочным кодовым замком, в котором, по словам девушки, хранились особо ценные инструменты.

Посреди всего этого великолепия моя подруга в халате поверх пижамы пересыпала ароматный порошок из кофемолки. Её любимый кулон в форме головы волка пускал на стены весёлые солнечные зайчики, а длинное светлое каре украшал ободок, заодно не давая волосам лезть в глаза.

– Доброе утро! – поздоровалась я с подругой, и подошла к гремучке. – И тебе привет, Сеньорита.

Та, в свою очередь, обвилась вокруг моей руки и потёрлась чешуйчатой головой о предплечье. Сеньорита была самым первым механическим животным, которого сделала Флейм. Называть её какой–либо сокращённой версией имени категорически воспрещалось. И мне всегда казалось, что она разумна не менее, чем вымершие десятки лет назад звери.

Уж не знаю, как она делала этих механических питомцев так похожими на тех, реальных, что остались в прошлом. Но они любили ласку, как любое живое существо. Я погладила Сеньориту по жёсткой металлической голове, и она блаженно прикрыла глаза.

– Доброе, – кивнула подруга, ставя турку на примус. – Кофе?

– С удовольствием! – улыбнулась я.

– Только у меня нет молока. Подсобишь?

– Так и знала, что ты это скажешь, – улыбнулась я, подняв бутылку. – Я пригласила Лиума на чай, но раз мы у тебя, надо ему сообщить. Что думаешь?

– Что на него варить кофе не буду.

Я скептически изогнула бровь.

– Он же его и не пьёт!

– Ага, а если бы пил, я бы всё равно не сварила, – как ни в чём не бывало ответила подруга.

Усмехнувшись, я черкнула записку и отправила её другу по пневмопочте.

Спустя пару минут, мы уже собрались за небольшим столиком и обсуждали последние новости, попивая ароматные напитки.

– Вы уже были в холле? – спросила Флейм, отпивая из своей чашки.

– Да, но сегодня паром с почтой задерживается, и первая поставка будет к девяти.

– Значит, у нас есть время! – Я хлопнула в ладоши. – Целых полчаса!

– А потом дел невпроворот, – добавила Флейм.

– Как всегда, – пожал плечами парень.

– Кстати, грядут холода, и мне надо сдать пилотное пальто в химчистку.

– О, мне тоже, – вспомнила Флейм. – Может, сегодня по дороге закинем?

– Да, отличная идея. Лиум?

– Я думал чуть позже, но можно и сегодня, – пожал плечами парень.

Ещё немного поговорив, мы разошлись обратно по своим комнатам. Пора было надеть униформу. У девушек она состояла из пышной коричневой юбки, жилета поверх белой рубашки да пиджака. Надев перчатки, я проверила наручные часы–браслет с ключом и закинула сумку с зимним пальто на плечо.

Подойдя к двери, я сняла с крючка шинель из водонепроницаемой ткани и кепи с накладками на уши. На обоих – окрыленный свиток в рамке из шестеренки, знак нашей почтовой службы. Зашнуровав высокие ботинки, я закрыла дверь и постучала к Флейм.

– Тебя тут ждать, или внизу?

– Тут, я скоро буду, – прозвучало в ответ.

Пару раз смерив коридор шагами, я подбежала к лестнице – Лиум уже был там, и ждал нас на пролёт ниже.

– Задерживается? – спросил он, заметив меня.

– Ага. Обещала скоро выйти.

– Ну, если через сто лет – это скоро, то она сдержит слово.

– О, а вот и вы! За сто лет даже не постарели! – Флейм была уже при параде, с Сеньоритой, обвитой вокруг руки. – Хотя Лиума это не касается. Годы тебя не щадят, – добавила она, пока мы спускались.

Тот пожал плечами.

– Ну, до тебя мне ещё стареть и стареть.

– Мда… Вот и пример тому, что старость не всегда придаёт ума, – покачала головой девушка.

– Кто–то в старости не умнеет, а кому–то изначально не дано, – парировал он.

Мне оставалось только смеяться. Их перепалки происходили с завидной частотой, и наблюдать эти шутливые оскорбления – одно удовольствие.

– Брейк, ребята, нам надо взять задание. А если хотим одно на троих, надо быть паиньками, – напомнила я, когда мы шли по галерее в главное отделение.

– Одно задание? С этой амёбой? Мда… Ну, сама–то она явно не справится, – протянул Лиум.

– Да я лучше ведро гвоздей съем, чем буду с ним в одном аэростате, – хмыкнула Флейм.

– И ведро гвоздей, и вагон опилок, – кивнула я. – А теперь, давайте спросим, нет ли чего–то новенького.

Как раз к этому времени мы вошли в главный холл, оплетенный трубами аэропочты. В отличие от вчерашней ночи, сейчас здесь кипела работа: за каждым столом сидели работники и усердно набирали сообщения на печатных машинках, запаковывали посылки, укладывали в конверты письма и выполняли прочие услуги, за которые почтовая служба пользуется спросом.

Мы прошли на склад, где обычно получали посылки и письма на доставку. Там пыхтел пышный усач Джонатан, сортируя недавно полученное по месту назначения. Он тоже был в униформе – коричневых штанах и жилете поверх белой рубашки, а также нарукавниках.

– Доброе утро! – поздоровались мы.

– Доброе, – обернулся он. – Пришли за работкой?

– Как всегда, – кивнула я.

– Я смотрю, сегодня её хватает, – добавил Лиум, оценив масштабы.

– И не говорите! Чем ближе праздники, тем больше посылок. Ваши уже готовы к развозке, – сказал он, кивнув на груду упаковок и стопку писем справа на столе.

– О, спасибо за оперативную работу! – поблагодарила я, просмотрев список адресов, пока Лиум взялся погружать посылки на тележку. – А можно мы…

– Берите трёхместный, – улыбнулся он в усы и бросил мне ключ.

– Спасибо! – просияла я.

– Попутного ветра! – ответил он, возвращаясь к работе, пока мы покатили телегу на улицу, к стоянке аэростатов.

Солнечные лучи хорошо освещали голую брусчатку, ласкали лицо и слепили глаза, но не особо грели. Поэтому, пришлось натянуть на глаза защитные гогглы, после чего ситуация несколько улучшилась.

Мы подошли к ближайшему трёхместнику – сравнительно небольшому летательному аппарату с двумя креслами спереди и одним сзади, сразу за которым оставалось довольно места для груза. В хорошее время там могли устроиться двое, а то и трое человек для дрёмы, поэтому трёхместники чаще всего давали для дальних доставок. И так как сегодня почти все наши посылки и письма направлялись в пригород и посёлки, то на его выдачу нам были все основания.

Я провела рукой по серебристому металлическому корпусу, а затем открыла двери, запустив утренний воздух. Привычная погрузка заняла совсем немного времени – Лиум подавал снизу, а мы с Флейм принимали.

Бегло проверив готовность систем к полёту, все заняли свои места: я пилотское, Лиум штурмана, а Флейм – пассажирское.

Далее всё шло, как по маслу – Флейм называла адреса, Лиум сверялся с курсом, а я плавно вела наш аэростат по сереющему небу то к одному, то к другому дому. Потом она выскакивала из салона, подходила к двери и вручала посылки и письма, либо оставляла последние в почтовом ящике. Флейм очень любила видеть радость людей, когда они получали ожидаемую, а то и неожиданную вещицу от кого–то за сотни километров.

Работа была не особо сложной, и мы то и дело напевали с Лиумом песни нашей любимой группы. Флейм закатывала глаза – она любила другую. Тогда мы включали встроенный проигрыватель, и там играла музыка, которая нравилась всем.

К полудню у нас осталось всего одно письмо. Оно было плотно запаковано, с несколькими почтовыми марками и печатями, довольно объёмное и с предписанием: «Отдать лично в руки». В подтверждение последнего, там стоял штамп «Заказное», а их иначе передавать нельзя. Такие случаи – редкость, и стоят недёшево. Но и за выполнение компания ручается имиджем, а он, как известно, дороже денег.

– Какой там адрес, говоришь? – уточнила я.

– Ясный Хутор, 1, профессору Й. В. Палеасу, – прочла Флейм и нахмурилась. – Странное название! Где это вообще?

– Без понятия, – ответил Лиум, вертя карту так и эдак. – По всей области ничего такого нет.

Я сдвинула брови.

– Там больше ничего не сказано?

– Тут так много всего написано, что одно наложилось на другое, – ответила подруга. – Нельзя, что ли, нормально писать?

– И всё же, поищи хорошенько. Вдруг, там есть какие–то подсказки, – попросила я.

– Ищу. Лиум, погляди, может, вместе разберёмся, – предложила она, подходя к переднему сиденью. Я предусмотрительно сбавила скорость, почти зависнув в воздухе.

– Хм, почтовый индекс, код страны, номер оплаты, ещё один код страны… – бормотал Лиум. – Сколько же отделений почты оно прошло?

Зафиксировав аэростат, я приподняла очки и тоже посмотрела на конверт. И правда, надписей там был целый вагон и небольшая тележка, и многие накладывались друг на друга.

Но хорошенько присмотревшись, можно было различить набор цифр, почти перекрытый одним из поздних штампов. Первым его заметил Лиум.

– Как думаете, что это может быть?

– Может, очередной код. Их тут куча, – предположила Флейм.

– А может, и нет. Смотрите, он написан теми же чернилами, что и адрес получателя – значит, это писал отправитель. И это напоминает мне…

– Координаты! – закончила я.

– Именно, – кивнула он, и принялся шарить по карте в поисках нужной точки.

И вскоре, таки нашёл её – далеко на севере от Тарлина, в глухой пустоши. В ней десятки лет никто не жил из–за холода и неразвитой инфраструктуры. Там нельзя было заниматься ни фермерством, ни наукой, потому что для обоих так или иначе нужно было тепло, а выделять финансы на постройки и отопление зданий в таких местах никто не собирался.

– Там же никто не живёт! – воскликнула Флейм.

– Видимо, кто–то всё–таки живёт, – возразил Лиум. – Но туда лететь часа три минимум, и надо тепло одеться.

– И проверить прогноз погоды – там бывают бураны, из которых даже на трёхместнике сложно вырулить.

– Тогда, может, подождём до завтра? – предположила подруга.

– Но завтра будут новые заказы, – напомнила я. – И кто знает, во сколько мы управимся. Сегодня нам повезло, и паром был один, но обычно их два. А значит, дел будет невпроворот.

– И что нам делать? – задался вопросом Лиум.

– Попробуй связаться с базой и узнать, есть ли у них сведения про погоду в том регионе. По поводу тёплой одежды – возьмём наши зимние пальто.

– А если мы задержимся там на дольше? Три часа туда и столько же обратно. Плюс мы можем там застрять, а еды у нас никакой. Да и я уже сейчас голодная, – пожаловалась подруга.

– Можем купить, – нашлась я. – Залетим в харчевню на перекус. В пригороде их полно.

– А ещё там связь лучше, и я смогу узнать прогноз погоды.

Долго лететь не пришлось, и мы вскоре заметили придорожное заведение со скромной вывеской.

Кирпичные стены в нём исполосовали металлические трубы и вытяжка, а под большими окнами расположились деревянные столы, кое–где со стульями, а кое–где с лавочками. За прилавком стояла полная и уже немолодая, но аккуратная женщина, протиравшая вымытую посуду. Мы заняли один из столиков у окна, и заказали сытные сэндвичи, а раз уж мы собирались в дорогу, то взяли ещё кое–чего с собой и набрали воды. Пока мы обедали, Лиуму удалось узнать прогноз погоды, и самое ясное небо обещали…

– Сегодня? – переспросила Флейм.

– Именно. Потом циклон, и ближайшую неделю, а то и пару–тройку, туда лучше не соваться.

– Значит, завтра туда лететь уже поздно, – заключила я.

– А если не доставим письмо в течении трёх дней, нам светит выговор, – напомнил Лиум, отпив апельсинового сока.

– Ой, да кто там об этом узнает? – отмахнулась Флейм. – На самом деле, им вообще всё равно.

– Не всё равно. Мы должны доставлять всё, что получаем на складе. И лучше, в течении одного дня, – не унимался Лиум.

– И как они это проверят? – скептически подняла бровь блондинка.

– По наличию подписи в бланке.

– И ещё отправитель может пожаловаться, если он ждёт ответ, – добавила я.

– Вот именно!

Флейм слушала это всё с выражением полнейшего скептицизма.

– Какие же вы наивные, – наконец изрекла она. – Аж удивляюсь, как я до такого докатилась, что с вами двумя, такими честными, общаюсь. Подпись в бланке подделывается, а до отправителя будет очень долго доходить, что что–то не так. И к тому времени, всё уже будет так.

– Во–первых, это могут обнаружить, и тогда нам попадёт. Во–вторых – и что важнее – это некрасиво с нашей стороны. Мы должны выполнять свою работу, как и всякий другой.

– Ну, не на Ясный же хутор переться! И что этому профессору там понадобилось?..

– Не знаю. Но я даже не слышала о нём.

– Вам не кажется, что это всё как–то странно? – задумался Лиум. – Похоже на десятый выпуск комиксов про врача с неопределённым именем.

– Возможно, – тут пришлось согласиться. – Но, судя по всему, тянуть нам некуда. Все на борт, – пригласила я, и мы двинулись к выходу.

Солнце уверенно двигалось к западу, но часов шесть у нас ещё было. К тому же, даже ночью найти город несложно – слишком уж ярко светятся его огни.

Мы быстро дошли до транспорта и заняли свои места. Парень прокладывал маршрут, я вела аппарат, а Флейм, освободившись, читала одолженную ей Лиумом книгу.

Пришлось подняться повыше и надавить на газ, чтобы успеть с доставкой. Вид внизу постепенно менялся: мелкие посёлки и фермерские угодья с теплицами встречались всё реже, а воздух постепенно становился прохладнее.

В аэростате было довольно тепло. Но стоит нам выйти на улицу, и там можно с лёгкостью задубеть.

– Далеко нам ещё, как думаешь? – спросила я Лиума.

– Не очень. Так что поубавь скорость, чтоб не пролететь, – добавил он.

Я ослабила рычаг газа, и аэростат замедлился. Друг неотрывно смотрел на расстилающуюся землю в надежде увидеть тот самый хутор, но пока куда ни глянь, везде только снежное одеяло.

– Судя по координатам, мы должны быть близко, но ничего не видно, – нахмурился Лиум. – Либо это скрытая база повстанцев, как в «Звёздных войнах», либо мы зря сюда летели.

– Вот весело будет, если мы забились в такую глушь, а это всего лишь какой–то розыгрыш, – ухмыльнулась Флейм, переворачивая страницу.

– И кто бы взялся нас разыгрывать? – вопросила я.

– Да мало ли кто! Начальство, клерк, уборщица… – перечисляла подруга.

– Вот уборщица – это прям в яблочко, – закивал Лиум с серьёзным лицом. – Сто пудов, она.

– Ага, они ещё сговорились с МакГрегором, чтобы подольше нас не видеть, – кивнула я.

– Вот увидите – вернёмся, и они опять нас куда–то отправят, – заверила блондинка.

– Также как они это делают последние пару лет, – парировал друг.

– И всё же… – протянула Флейм. – Может, там ошибка? По идее мы должны быть уже на месте, но ничего, кроме одной хибарки, я не вижу.

– Что? – в один голос спросили мы с Лиумом.

– Вон же, справа по курсу, – указала она.

И правда – повернув головы вправо, мы заметили один двор, где расположился домик и сарай. Несмотря на то, что уже понемногу темнело, не было видно ни света в окнах, ни дыма из трубы. Картина казалась совершенно безжизненной.

– Ну, это же не может быть он, правда? – озвучила наши мысли Флейм.

– Координаты указывают сюда, а больше домов здесь нет, – ответил Лиум.

– Значит, идём на снижение, а там разберёмся, – постановила я, и повела машину на посадку.

– Надеюсь, там не живёт какой–то маньяк, ловящий почтальонов и проводящий над ними жуткие опыты, – сказала Флейм.

– Не глупи, Флейм. Ничего такого тут нет, – отмахнулся Лиум, хотя никто из нас не мог этого знать наверняка.

Посадив аэростат на мягкую снежную подушку, я стала одеваться, как и Лиум, но Флейм что–то не спешила с этим.

– Кто–то должен остаться здесь, чтобы в случае опасности мы сразу улетели, – объяснила она.

– Здравая идея. Вот ты и оставайся, – ответила я.

– Но я не очень люблю управлять аэростатом, – засомневалась она, нервно потеребив кулон у себя на шее.

– Хочешь пойти в тот жуткий домик? – поднял бровь Лиум.

– Не–не–не, это я оставлю на вас, – замотала головой девушка. – Я ж не самоубийца.

– Зато мы – да, видимо, – усмехнулась я. – Давай сюда письмо.

Девушка протянула мне увесистый конверт, и мы с Лиумом, распахнув двери, шагнули в морозный вечер навстречу неизведанному.